Преданные сердца

      Сумерки медленно сгущались над Лихолесьем. В свете костров, что гномы разожгли на краю тракта, деревья казались темными великанами, что надежно хранили границы своего царства от чужих глаз. Лес жил своей, непонятной гномам жизнью. То тут, то там раздавалось пение ночных птиц и стрекот цикад. Изредка тихо похрустывала ветка под зверем, что вышел на ночную охоту. Лес жил и пугал путников, что привыкли коротать свои дни в глубоких недрах земли.       Торин потянулся и встал размять затёкшие ноги. Несколько дней назад он и Остерсил, наконец, смогли догнать скитальцев. И все благодаря тому странному незнакомцу. В свертке, что он бросил у их огня, оказались парные клинки удивительной работы. Ни один из гномов никогда не видели ничего подобного. Полукруглые мечи из неизвестного белого металла были отлично сбалансированы, а их рукояти украшали слова на неизвестном Торину языке. Благодаря столь щедрому дару они и смогли попасть к своим, пробившись сквозь несколько паучьих гнезд.       Кого же было удивление гномов, когда среди выживших они увидели и Мирам с дочерью. Позже Торин узнал, что им помогли выбраться из темницы Тэглир и какой-то молчаливый эльф. Мирам была очень удивлена, что тот смог скрыть их от магии лесного короля и вывести на Мен и Наугрим. — Уже много сотен лет никому не удавалось ускользнуть из леса без ведома Трандуила. Слишком сильна его магия и связь с лесом. — рассказала эльфийка на очередном привале. — Когда я была ещё малышкой, моя мать рассказывала мне об эльфах Теневого моря, что владели столь мощными чарами сокрытия, что смогли укрыть от взора самих Валар подземелья Ангбанда в битве Сил. Но о них не было ничего слышно после победы над Морготом в Войне Гнева. А эльф этот был… Я даже не смогла понять, женщина это или мужчина. Все это очень странно…       Торин слегка поворошил костер веткой и пламя яркими искрами взвилось в темной ночное небо. Спать ему не хотелось. С той встречи у костра ему не давал покоя странный тихий голос, что шептал ему во сне: «Хочешь знать мое имя, Торин, сын Траина, сына Трора. Спроси у своего алчного деда! Дааа… спроси у него, что такое проклятье Дурина!..».       Но поговорить с дедом он так и не сумел. Трору с каждым днём становилось все хуже и хуже. То он с обезумевшим видом метался по тракту, то не мог подняться утром, просто лежал и смотрел в небо немигающим взглядом. Пару раз с отцом они тащили его на себе, потому что оставаться на месте было слишком рискованно.       Торин двинулся к краю лагеря. Большинство гномов уже дремали, утомленные долгим переходом. Краем глаза у дальнего костра он заметил отца и старшего советника Фундина. Они курили трубки и задумчиво глядели на пламя. Лица их были суровы и печальны. Нападение дракона, потеря дома, предательство Трандуила, голод и страх неизвестности — все это тяжелой печатью скорби легло на их лица. Молодой гном не решился их беспокоить и двинулся дальше. Его целью был костер, у которого расположился Остерсил с семьей.       Каждый вечер они устраивались на ночлег на самом краю лагеря, потому что после предательства Трандуила гномы сторонились эльфийку. Нападать в открытую никто не решался, ибо Траин взял ее под свою защиту. Он прекрасно понимал, что его народу помощь эльфийской целительницы будет просто необходима. Мирам же с удовольствием помогала гномам. Вместе с Эил они собрали немного трав и приготовили несколько мазей и настоек, которые облегчили состояние раненых. Кроме того, Мирам обещала Траину попытаться приготовить успокаивающий отвар для Трора. Осталось лишь найти нужную траву, что росла возле Андуина. — Не стой в тени, Торин, сын Траина. Я рада тебе. Муж и дочь скоро вернуться. Присядь. — мелодичный голос эльфийки вырвал Торина из круговорота мыслей. Гном вышел на свет и опустился на траву поближе к костру. — Мне нужна твоя помощь, Мирам. Нет ли у тебя чего-нибудь для крепкого сна. Эльфийка с тревогой взглянула на молодого гнома. — Что беспокоит тебя, мой принц? — Бессонница. Меньше всего Торину хотелось говорить, что он слышит голос. Он боялся… Боялся, что его ждет учесть деда. — Возьми это. — целительница протянула ему небольшой ароматный букетик. — Положи его возле лица, и будешь спокойно спать всю ночь. — Спасибо, Мирам. Я хотел спросить… Ты что-нибудь знаешь о проклятии Дурина? Эльфийка ненадолго задумалась, словно перебирая в памяти картины и события прошлого. — Нет, мой принц. Но я знаю того, кто может рассказать. В глазах гнома вспыхнули искорки любопытства. — Кто он? — На южных отмелях Андуина живет эльф Ардонадар («эльф. Ardhonadar — отец мира»). Никто не знает его истинного возраста, но ходят слухи, что он старше самой леди Галадриэль. Он угрюм и нелюдим, но в знании магии и истории ему нет равных. Кто и сможет рассказать тебе о проклятии Дурина, то только он. — Опять эльф… — язвительно прошипел Торин и злобно сплюнул. — Отшельник. — поправила его Мирам, спокойно глядя ему в глаза. — Не весь мой народ такие как Трандуил. Не забывай об этом. Торину вдруг стало неуютно возле костра целительницы. Он не мог сдержать ярости при упоминании эльфов и невольно оскорбил ту, что всегда помогала его народу и была женой его друга. Сжав букетик в руке, он поднялся, легким кивком поблагодарил Мирам за помощи и шагнул в ночь, что накрыла лагерь. — Доброй ночи, ваше высочество. Да хранит вас Махал. Донесся ему в спину мягкий голос эльфийки. Почти сразу, как ушел Торин, к костру вышли Остерсил с дочерью. Гном принес котелок с водой, а Эил — несколько кореньев и пучков трав для целительской сумки. Мирам тут же отвлеклась от мыслей о принце и занялась приготовлением нехитрой похлебки.       А Торин, перекинувшись парой слов с часовыми и выяснив у Балина, что завтра состоится совет, на котором решится, куда гномы пойдут дальше, добрел, наконец, до костра, завернулся в плащ и, вдохнув запах мяты и еще каких-то неизвестных ему растений от букетика, на удивление быстро и крепко уснул.       Утро выдалось серым и угрюмым, как и настроение гномов. Накрапывал мелкий дождь, заставляя всех укрываться под деревьями у края леса. Все были раздражены, и обсуждение дальнейшего пути грозилось перейти в настоящую драку. Траину и Торину пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить не на шутку разбушевавшихся подгорных жителей.       Наконец, порядок был установлен и импровизированный совет начался. Первым говорил Траин. — Завтра мы выйдем из Лихолесья. И должны выбрать, куда двинемся дальше. Припасов, что мы собрали, надолго не хватит. А сил идти тем более. От Андуина есть два пути: в Ривенделл и в Дундланд. И каждая дорога для нашего народа — путь в неизвестность. Поэтому решение мы будем принимать вместе. Я, как ваш принц и от имени короля под горой, выбираю путь в Дундланд. Какую дорогу предлагаете вы? Гномы снова зашумели. Но их голоса перебил громкий, полный злобы голос Торина: — Мы — сыны Дурина. И мы не пойдем униженно просить помощи у тех, кто уже однажды предал нас. Эльфы, балрог их забери, уже продемонстрировали нам свое гостеприимство. И больше с ними нам не о чем говорить. Поэтому мы должны идти в Дундланд. Среди нас есть и воины, и искусные мастера. Нам есть, что предложить следопытам и людям в ближайших деревнях за кров и еду. Так что вы выбираете? Гномы молчали несколько секунд, а затем одобрительно загудели. «Дундланд! Дундланд!». Траин одобрительно кивнул и начал раздавать указания: — Фундин, Наин, Двалин, Торин, Фрерин и Остерсил, вы нужны мне, чтобы решить, каким путем идти. Дис, Арис, Мирам и Эил, помогите другим женщинам и раненым собраться в дорогу. Остальные — за водой и припасами. Выходим завтра на рассвете.       Как только Траин замолчал, гномы словно тени растворились в утреннем тумане, чтобы хорошенько подготовиться к длительному и трудному путешествию.