In These Hands (You Will Break)

Мона вернулась в свой магазин и увидела фигуру, ковыляющую ко входу. "Эй", - позвала она - "Что, по-твоему, ты делаешь?" Если и не было очевидно, что он пытался проникнуть внутрь, то то, как он резко выпрямился, было более чем очевидным. Мона сузила глаза. Это был один из охранников, который допрашивал её по поводу смерти Хьюго. Он повернулся к ней, на его лице было написано чувство вины. "Я стучал несколько раз, но ответа не было. Я подумал, что у вас неприятности". Это была слабая ложь, и Мона могла бы отчитать его, если бы не была так измотана. "Ну, теперь я здесь. Что вам нужно?" Охранник улыбнулся ей, что, вероятно, должно было обнадежить, но Мону это только раззадорило. На вид он был вдвое старше её, высокий, с чёрными волосами и широкой грудью под формой. Не то чтобы это её пугало. С помощью своего глаза бога она и раньше расправлялась с более крупными врагами, причем часто по несколько человек за раз. "Я просто хотел убедиться, что с вами всё в порядке", - сказал он. "Расследования убийств могут быть такими неприятными. Я не могу представить, каково это - быть обвинённой в подобном, особенно вскоре после прибытия в новую страну". Мона замерла. "Значит, теперь вы рассматриваете это как убийство, да?" "Это маршрут, который мы рассматриваем". "И вы пришли в мой магазин, чтобы поискать улики". Выражение лица охранника слегка опустилось. Очевидно, Мона попала в точку. Хотя часть её была встревожена тем, что её так расследуют, это также говорило о том, что у охранников мало улик против неё, если им приходится прибегать к нечестным методам. Сделав шаг вперёд, охранник сказал: "Я здесь, чтобы помочь вам. Почему бы нам не обсудить это где-нибудь вдвоём? Я знаю несколько хороших мест в городе. Мне кажется, что в прошлый раз мы встали не с той ноги, и я просто хочу помочь вам". Мона не смогла сдержать фырканье. "Не сомневаюсь". "Итак, что ты думаешь?" "Я думаю, что ты преграждаешь путь к моему магазину", - просто ответила Мона. В выражении лица мужчины мелькнул первый намёк на опасность. На мгновение Мона подумала, что он собирается продолжать давить на неё или угрожать ей, но вместо этого он начал идти к ней, опустив плечи, как ребёнок, которому только что отказали в желаемом. "Тебе нужны друзья, если ты хочешь выжить здесь, девочка", - пробормотал он, проходя мимо Моны на выходе из переулка. Она не ответила. В этот момент она просто хотела, чтобы он ушёл. "О!" - сказал охранник позади неё таким тоном, будто он только что что-то вспомнил. "Кстати о друзьях, вчера мне удалось встретиться с одним старым знакомым. Он только что переехал сюда из Ли Юэ и сказал, что в Мондштадте есть известный астролог, который путешествует по Мондштадту под именем Мона Мегистус". У Моны было ужасное чувство, что она знает, к чему всё идет, но все же ей удалось сохранить спокойный фасад. "И что из этого?" В периферийном зрении она увидела, что охранник снова улыбается. "Ничего, правда, кроме одного. Ходят слухи, что Мона, которую он знает, обладает гидро глазом бога. У вас случайно нет при себе такого, не так ли? Похоже, что это неудачное положение, учитывая указ об охоте на глаза бога и всё такое." "Должно быть, это другая Мона Мегистус", - сказала она сквозь стиснутые зубы. "Может быть", - сказал охранник. "Ты можешь сказать мне, ты знаешь. Я здесь, чтобы помочь..." Пока он говорил, что-то сломалось внутри Моны. "Как твоя жена? Та, что бросила тебя, я имею в виду", - сказала она, поворачиваясь к нему лицом - "Они с Тецуей, кажется, очень счастливы вместе. Не то чтобы ты знал, поскольку эта пара не хочет иметь с тобой ничего общего". Лицо охранника стало цвета свеклы. Его рот раскрылся, но если Мона и произнесла какие-то слова, она их не услышала, так как уже пронеслась по аллее и вошла в свой магазин. Она закрыла дверь с другой стороны и прислонилась к ней, её сердце всё ещё стучало в висках. Возможно, было опрометчиво дразнить охранника, используя интрижку его жены, но в тот момент ей хотелось, чтобы он просто заткнулся. А люди говорят, что астрология бесполезна, с горечью подумала она про себя. Трудно было объяснить её настроение с тех пор, как она покинула убежище Фатуи. В один момент она злилась, в другой - паниковала так сильно, что казалось, будто ей сдавливают грудь. Она пыталась вытеснить из головы всю эту ситуацию и погрузилась в апатию, из-за которой подъем обратно в город показался ей одним длинным сном. Теперь, когда она осталась одна, Мона почувствовала, что прежние чувства снова подкрадываются к ней. Она закрыла глаза и медленно выдохнула, стараясь приурочить свои вдохи к каждому пятому удару сердца - этому приему её когда-то научил учитель. Это сработало наполовину. Через минуту её пульс стал менее бешеным, но ощущение ужаса осталось, словно тяжесть в основании живота тянула её вниз. Это был просто секс, говорила она себе. Ты ничего ему не должна. Ты ему не принадлежишь. Но чем больше она повторяла эти мысли, тем больше сомнений закрадывалось в её голову. Она вспомнила, как начала поцелуй, как не смогла сказать ему остановиться и даже наслаждалась его грубостью в конце. Тот факт, что она позволила всему этому произойти, вызвал у неё большее отвращение, чем сам акт. Она подумала, что всё дело в жаре момента. Комната, свечи, то, как Скарамуш провел рукой по её щеке... Не говоря уже о том, что он был не так уж непривлекателен, - нехотя признала она. Возможно, было бы легче отказать ему, если бы он был так же уродлив внешне, как и его личность. Тем не менее, это не могло повториться. Никогда. Мона закрыла глаза и вздохнула. Всё её тело болело. Когда она поднесла рукав к носу, то почувствовала его запах на материале. Поморщившись, она отошла от двери и начала раздеваться. К тому времени, как она добралась до верхней ступеньки лестницы, она была обнажена, а за ней тянулся след одежды. Ей нужно было принять душ. Когда Мона помылась и надела чистую одежду, уже близился полдень, открывать магазин не было смысла, и она решила отправиться в город, чтобы выполнить кое-какие поручения. Прогулка также поможет ей проветрить голову. Первым делом она отправилась на почту, где ее ждали два письма. На одном был штемпель "The Steambird", а второе она сразу узнала - оно было написано петляющим почерком Лизы. "Эй, - окликнул её мужчина за стойкой, когда она уже уходила, - вы сказали Мона Мегистус, верно?" Она кивнула. Мужчина вышел через заднюю дверь и вернулся через минуту с коробкой размером с маленького ребенка, которую он с ворчанием поставил на прилавок. Сердце Моны забилось. Она бросилась к коробке и проверила этикетку, как будто могли быть какие-то сомнения в том, что это такое. В коробке находилось самое необходимое астрологическое оборудование, которое она отправила из Мондштадта перед отъездом. Она подняла её с прилавка и взволнованно сказала мужчине: "Я не ожидала, что это придет так скоро". Он хмыкнул в ответ. Оставив коробку в магазине, Мона направилась к рыночной улице. Там было оживлённее, чем она ожидала, полно покупателей и торговцев, предлагающих свои товары. В воздухе витал запах жареной пищи. Когда он донёсся до носа Моны, голод пронзил её нутро. Неудивительно, поняла она. Она не ела с предыдущего дня. Она нашла источник запаха - кафе в конце улицы - и присела снаружи. Через несколько минут официант принес ей заказанный кофе и яки-гёдза. Было странно тратить мору на что-то несерьёзное. Когда она бродила по диким местам, она добывала пищу и копила каждую монету, которая попадалась ей под руку. Мысль о том, чтобы спустить всё это на обед в кафе по завышенной цене, была бы просто невыразима. Тем не менее, она полагала, что иногда это не повредит. Кофе согрел её изнутри, и пока она ковырялась в маленьких жареных пельменях на своей тарелке, она могла сидеть и смотреть, как вокруг неё проплывает город. Мать тащила за собой плачущего сына, женщина торговалась с продавцом о цене кимоно, пара шла, взявшись за руки, но не глядя друг другу в лицо. Бесчисленное множество людей, каждый со своими проблемами, отношениями и мечтами. Эта мысль несколько расслабила Мону. Если другие люди смогли выжить в такой стране, то и она сможет. И снова она вспомнила то, что говорил ей её учитель: Мы можем быть великими астрологами, но в первую очередь мы - муравьи на холме. Другими словами, в проблемах Моны не было ничего особенного, когда всё вокруг страдали точно так же. Вот только многие ли могут сказать, что трахались с Предвестником, чтобы решить вопрос с долгом? Мона почувствовала, что её щёки снова покраснели. Это было... уникальное положение, если не сказать больше. Но теперь все было кончено. Она сделала то, что должна была сделать, и теперь, если он сдержит своё слово, Скарамуш пришлёт ей деньги, и на этом все закончится. Проблема решена. Она опустила голову и поморщилась. Ей не нужна была астрология, чтобы понять, что дела редко идут так гладко, а с той полосой невезения, что была у неё в последнее время, она не удивилась бы, если бы все снова пошло под откос. Нет, не удача... судьба, напомнила она себе. Все в жизни происходит не просто так. Если ей сейчас трудно, значит, так было предначертано звёздами. Ей оставалось только верить, что всё сложится так, как задумано. Иначе зачем вообще нужна была судьба?

***

Дорогая Мона, Я пишу тебе со своего рабочего места в библиотеке Мондштадта. Этот день выдался довольно медленным, поэтому чтение твоего письма стало для меня самым ярким событием. Я очень рада слышать, что ты благополучно прибыла в Инадзуму! В книгах и сказках она всегда казалась такой прекрасной страной, а теперь у тебя есть привилегия жить там. Должна признаться, я чувствую некоторую зависть... Шутка, конечно! Несомненно, если я когда-нибудь приеду туда сама, ты сможешь устроить мне VIP-тур. Мона держала над головой письмо, которое ей прислала Лиза, лёжа на своем футоне в тот вечер. Дальше в письме перечислялись события, произошедшие в Мондштадте за последнее время: Кли чуть не взорвала штаб-квартиру рыцарей, когда одна из её бомб не сработала; празднование дня рождения Розарии в соборе, которое она чуть не пропустила из-за того, что проспала; пьяная драка в "Доле ангела", в результате которой Дилюк лично вытащил двух покровителей за шиворот, о чем быстро заговорил весь город. Однако именно последние несколько строк перед подписью заставили сердце Моны сжаться сильнее всего. Нам всем тебя здесь не хватает. Смею предположить, что за то короткое время, что ты здесь была, ты стала такой же частью этого города, как и все его жители, живущие здесь сегодня. Приезжай в гости, когда у тебя будет время, хорошо? С любовью, Лиза Мона прижала письмо к груди и вздохнула. Она была так занята всеми делами в Инадзуме, что не понимала, как сильно скучает по Мондштадту. Раньше она никогда не тосковала по дому, в основном потому, что у неё никогда не было места, которое она считала своим домом. Будучи странницей, она гордилась своей способностью адаптироваться к любой новой среде при минимальных ресурсах. Тем не менее, нельзя было отрицать тупую боль, которая усиливалась, чем больше она думала о городе с его высокими стенами, очаровательными фахверковыми зданиями и постоянным лёгким бризом. Подумать только, она уже замечала это здесь, в Инадзуме. С той первой бурной ночи на корабле погода почти не изменилась. Не было ни ветерка, ни облаков на небе, только густая, затяжная жара, от которой в самые неподходящие моменты можно было задохнуться. По словам Ёимии, на западе был остров, который страдал от постоянных дождей, но он был закрыт для жителей, так как на нём шла гражданская война. Мону этот факт не беспокоил. Она не хотела попасть на поле боя. Тем не менее, лёгкий дождь был бы кстати. А еще ветерок и... кусочек мондштадтского яблочного пирога. Аккуратно положив письмо Лизы обратно в конверт, Мона снова устроилась на своем футоне. Она устала, когда укладывалась десять минут назад, но теперь чувствовала себя бодрой. Она подумала о том, чтобы прогуляться под звёздным небом, что она часто делала в Мондштадте, когда не могла заснуть, но потом поняла, что ей придется одеться, и отбросила эту мысль. Опираясь на свой глаз бога и влажность в комнате, Мона материализовала над собой небольшую сферу воды. По мере того, как она добавляла в неё воду, она увеличивалась до формы дыни, подвешенной в воздухе с помощью её силы. Она крутила его, растягивала, придавая ему форму усика, звезды, плоского диска, каждый из которых мерцал в лучах лунного света, проникавшего в окно. Даже сейчас, после многих лет обладания глаза бога, она всё ещё была заворожена красотой, которую оно позволяло ей создавать. Было время, когда она считала его не более чем безделушкой, с помощью которой можно показывать фокусы. Теперь же она видела в нём то, чем оно было: бесценный астрологический инструмент. Она уже потеряла счёт тем случаям, когда он спасал ей жизнь. Мона не была бойцом, как мастер Джинн, или стратегом, как Кэйя, но она знала, как выбраться из смертельно опасной ситуации, и ничто не заставляло ничего не подозревающего бандита лететь так, как поток воды из ниоткуда. Всё произошло так быстро, что Мона едва успела это зафиксировать. В одно мгновение вода проплыла над её головой. В следующее мгновение она обрушилась на ее лицо. Она сидела прямо, промокшая до нитки и отплёвываясь. Вдалеке послышался стук, похожий на удар кулаком по двери. Она испугалась звука, вот и всё. Просто потеряла концентрацию, и ничего больше. По крайней мере, так она сказала себе, когда скатилась с мокрого футона и поднялась на ноги. "Иду!" - окликнула она человека, который всё ещё шумел снаружи. Накинув на плечи сухую рубашку, она нырнула вниз по лестнице и, открыв дверь, увидела стоящую там Ёимию. Паника озарила её лицо. "Мона, прости, что разбудила тебя в такое время, но я не знаю, что делать. Мне только что сказали... Это плохо..." Она сделала паузу, чтобы перевести дух, но Мона уже знала, что она собиралась сказать. "Конфискование глаз бога в поместье Камисато", - прошептала она. Ёимия кивнула, и от одного слова, вылетевшего из её рта, у Моны похолодела кровь: "Тома".