In These Hands (You Will Break)

Мона никогда раньше не видела Ёимию в таком состоянии. Они вместе бежали по улицам города, сердца колотились, обувь тяжело стучала по каменной земле. Когда они подошли к магазину фейерверков, из глаз Ёимии потекли слёзы, хотя Мона не была уверена, было ли это от паники или от напряжения. "Подожди", - сказала она, схватив Ёимию за запястье и заставив их остановиться - "Просто отдышись. Пожалуйста". Ёимия смотрела то на тропинку, то обратно, словно мучительно осознавая каждую секунду, которую они теряют, стоя здесь, но она сделала, как сказала Мона, и резко выдохнула. "Ты не сказала мне, что происходит", - сказала Мона. "Верно". Дрожащими руками Ёимия вытерла слезы с глаз. По одному этому жесту Мона поняла, что паника, которую она испытывала, была из тех, что проникают глубоко, захватывая тебя изнутри и лишая возможности мыслить здраво. "В магазин прибыл гонец из поместья Камисато и сказал, что комиссия Тенрё проводит там обыскивание. Когда он уходил, они уже изъяли однин глаз бога. Я не понимаю, как... Они, должно быть..." Когда она снова разразилась рыданиями, Мона взяла её на руки и прижала к себе. Они были здесь одни, но она всё равно чувствовала себя слишком уязвимой, стоя посреди улицы в таком виде. Она кивнула в сторону переулка между двумя зданиями неподалеку. "Сюда". Оттащив Ёимию в сторону, Мона очертила в воздухе круг и вызвала созвездие. Облегчение охватило её, когда оно появилось без всякой заминки. "Что это?" - спросила Ёимия, глядя на мерцающие огни и линии, которые соединялись в грубую форму щита. "Созвездие Томы", - ответила Мона - "Пока что с ним всё в порядке. Я чувствую небольшое беспокойство, но это может быть просто эмоциональное состояние". "А леди Аяка?" Мона кивнула. Хотя она никогда раньше не встречалась с Аякой, ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы найти созвездие, совпадающее с созвездием Томы. Она взмахнула рукой, и круг перед ней превратился в другую форму, изображающую очертания цапли. "Она потрясена, но всё ещё сохраняет свой глаз бога", - сказала Мона. Очень потрясена, мысленно добавила она. Просто держа созвездие в руке, она почувствовала, что её охватывает прилив грусти, как будто эмоции Аяки просочились в сами звёзды. "А остальные?" - настаивала Йоимия. "Я не знаю их имён, но думаю, что у пары слуг есть глаза бога". "Я посмотрю", - сказала Мона. Она искала вокруг, ориентируясь по звёздами, словно это была карта, разложенная перед ней. В конце концов, она нашла то, что заставило её нахмуриться. Недалеко от созвездий Томы и Аяки находился ряд звёзд, которые светили гораздо менее ярко, чем остальные вокруг них. Когда Мона попыталась заставить их появиться в своем круге, она обнаружила, что не может как следует зацепиться, словно вокруг них был туман, который не позволял ей взять их в руки. Лицо Ёимии опустилось, когда она объяснила ей это в самых простых терминах, какие только могла. "Итак, это правда. Они действительно конфисковали глаз бога". "Вот как это выглядит". Мона щёлкнула рукой, и созвездие исчезло. Возможно, она могла бы обнаружить больше, если бы поискала глубже, но её голова была далека от подходящего для этого места. В потускневшем созвездии было что-то пугающее. Она никогда раньше не видела ничего подобного. Чувство руки Ёимии, схватившей её за запястье, заставило её подпрыгнуть. "Пойдем. До поместья Камисато три часа пешком, но мы сможем дойти за меньшее время, если поторопимся". Мона кивнула. "Веди." Мона чувствовала запах паники в воздухе. Она ощущала её на протяжении последнего часа пути, чувство ужаса, которое нарастало по мере того, как они с Ёимией приближались к поместью Камисато. Они не сказали друг другу ни слова с тех пор, как покинули город, хотя, возможно, это было вызвано усталостью от полубега, полутаскания себя с одной стороны острова на другую. Теперь, когда она заметила впереди себя усадьбу, появившуюся между деревьями, Мона была готова рухнуть. Пара фигур остановилась у края ворот. Одного из них Мона узнала сразу. "Тома!" Это слово было не более чем вопль, когда оно вылетело изо рта Ёимии. Она бросилась вперёд и прыгнула в объятия мужчины. "Что ты здесь делаешь?" - спросил Тома, на его лице был написан шок. "За мной пришел гонец", - ответила Ёимия, отступая назад, чтобы осмотреть его с ног до головы. "Ты в порядке? Тебя ранили?" "Я в порядке". Он неожиданно схватил её за плечи и посмотрел на неё с суровостью, которая никак не могла противоречить его обычной весёлости. "Тебе действительно не следовало быть здесь. И тебе, Мона. Это небезопасно". "Комиссия Тенрё всё ещё здесь?" - спросила Мона. "Нет, но..." "Тогда мы остаёмся", - сказал Ёимия таким твёрдым голосом, что это шокировало даже Мону. Тома бросил взгляд на своего коллегу, который мрачно кивнул. Затем он вздохнул. Очевидно, он уже знал, что это битва, которую ему не выиграть. "Хорошо, ты можешь остаться, но я не уверен, что ты сможешь многое сделать". Мона последовала за ним и Ёимией через ворота во двор. Хотя сейчас он был почти пуст, она могла сказать, что здесь недавно происходила борьба. Энергия все еще потрескивала в воздухе, как электричество. Она пробежала глазами по горстке фигур, собравшихся в песчаном саду справа от крытой деревянной эстрады. Двое из них были охранниками, стоящими без дела, а третья - женщина примерно возраста Моны, в которой она сразу узнала Камисато Аяку. Она склонилась над четвёртой фигурой, стоявшей на коленях. Сначала Мона подумала, что его тошнит. Подойдя ближе, она увидела, что ситуация гораздо хуже. Он сжимал голову в руках, трясся и что-то бормотал себе под нос, а Аяка пыталась вернуть ему здравый смысл. Она подняла голову и посмотрела на них. "Ёимия". Когда она перевела взгляд на Мону, то обнаружила, что смотрит в глаза цвета мягкого облачного неба. "А ты...?" "Мона Мегистус". Астролог склонила голову, а затем обратила своё внимание на мужчину на полу. Даже с первого взгляда Мона могла сказать, что с ним что-то очень, очень не так. Отсутствовал не только его глаз бога. Казалось, что от него оторвали часть его души, самого его существа. Она подумала о туманном созвездии, о том, как звёзды ускользали сквозь её пальцы, словно песчинки, и задрожала. Аяка выпрямилась. "Тебе не следовало приходить. Сейчас это небезопасное место" - Мягкие глаза оледенели, когда она обвиняюще посмотрела на Тому, который поднял руки. "Вы взяли худшее прямо из моих уст, миледи". "Мы здесь, чтобы помочь", - сказал Ёимия. "Пожалуйста." "Помочь." Аяка повторила это слово презрительным шепотом. Затем она опустила голову и приложила руку к виску. "Мои извинения. Это была долгая ночь". Это ещё мягко сказано, подумала Мона. Сейчас было не раньше четырех утра, и, судя по тёмным пятнам под глазами Аяки, она не сомкнула глаз. Напротив, физически Мона чувствовала себя прекрасно, если не считать боли в мышцах, которую оставила после себя пробежка. Поздние ночи, проведенные за звёздами, означали, что она более чем привыкла к длительным периодам без сна. Звук шарканья заставил её посмотреть вниз. Мужчина перешёл от сжимания своей куртки к разгребанию пальцами песка под ногами. Не думая, Мона присела перед ним и поймала его запястье. Он посмотрел на её руку, затем на её лицо, глаза расширились от паники. "Что..." Слова звучали захлёбываясь, когда слетали с его губ. "Кто..." Прежде чем Мона успела ответить, он издал вопль и бросился обратно на песок, где прижал колени к груди и начал раскачиваться взад-вперед. "Он был таким с тех пор, как ушли солдаты Тенрё", - сказала Аяка. "Хина, одна из наших охранниц, была такой же, но нам удалось затащить её в её комнату". Она сжала челюсть. "Этого не должно было случиться". "У вас проблемы, леди Аяка?" - спросила Ёимия. Аяка покачала головой. "Я уверена, что получу выговор за тайное укрывательство обладателей глаза бога, но они позволили мне сохранить своё, если ты об этом. Тома тоже проскользнул. Я попросил его спрятаться, когда прибыли солдаты". Взгляд на Тому показал, как напряглось его выражение лица. Очевидно, что приказ был таким, который он не хотел выполнять. "Пройдет несколько дней, прежде чем мы узнаем, насколько велик ущерб, но сейчас главная цель - доставить всех внутрь в целости и сохранности. Сомневаюсь, что солдаты вернутся сегодня ночью", - пробормотал Тома. Его взгляд упал на рыдающего на полу мужчину. Он, наверное, мог бы подхватить его и занести в здание через плечо, но, как и остальные, он, похоже, не хотел поднимать на него руки. Он напуган, подумала Мона. Все они напуганы. Потребовалось некоторое время, но в конце концов им удалось затащить мужчину внутрь. Он шёл не очень охотно, сопротивлялся и бормотал всякую ерунду, пока охранники осторожно вели его к дверям. Аяка поблагодарила их и направилась за ним. Ёимия последовал за ней, пообещав, что скоро вернётся. Теперь, когда она осталась наедине с Томой под эстрадой, двор казался Моне смертельно неподвижным. Она подняла глаза на эконома. Он стоял, опираясь одной рукой на дверную раму, а другой массировал переносицу. "Ты чувствуешь себя виноватым", - сказала Мона. Это был не вопрос. Она чувствовала, что эмоции просачиваются из него так же ясно, как дым из костра. Вместо того чтобы попытаться отрицать это, Тома снова посмотрел на неё. "Ты бы тоже. Защищать это поместье - моя работа, а я всего лишь спрятался в подвале, как маленький испуганный мышонок". "Это не было похоже на то, что у тебя был выбор. Если бы ты потерял свой глаз бога, ты бы..." Мона сделала паузу. Она не знала, как назвать то состояние, в котором находился человек, которого они только что увели. Она сомневалась, что он даже знал своё имя, не говоря уже о том, что происходило вокруг него. Мысль о том, что Тома может занять его место, заставила её сглотнуть. "Ты не сможешь никого защитить". Тома вздохнул и взволнованно постучал пальцами по дверной раме. "Ты права. Я знаю, что ты права. Но если бы они тронули леди Аяку..." Его пальцы крепко сжали дерево. "Трудно не чувствовать себя бесполезным, когда ты ничего не сделал, чтобы дать отпор, понимаешь?" Мона посмотрела на пол. Она никогда не умела утешать людей. Она не знала, что делать, что говорить, должна ли она подходить к ситуации с логикой или просто предложить плечо, чтобы поплакать, как это сделала Ёимия. Наконец, она решила протянуть руку и потрепать Тому по плечу. Он посмотрел на её руку, и на мгновение Мона забеспокоилась, что она сделала что-то не так. Затем он снова вздохнул, положил свою руку ей на голову и взъерошил её темные волосы, словно она была какой-то собакой. "Прости. Я тут жалуюсь, когда у двух моих друзей отобрали глаза бога. Вряд ли это худшая ночь для всех нас, а?" Мона сразу почувствовала себя виноватой за то, что уговорила его. Он имел право жаловаться. Она бы, наверное, чувствовала то же самое, если бы её заставили стоять в стороне, пока её друзья были в опасности. Не то чтобы она когда-нибудь оказывалась в таком положении. "Ты не был бесполезен", - пробормотала она. "И ты помог. Иначе нас бы здесь не было, не так ли?" Глаза Томы расширились. "Как ты..." Он остановил себя, когда понял. На его лицо вернулся намёк на его обычный юмор. "О. Конечно. Как давно ты это поняла?" "Вообще-то, не с тех пор, как я приехала в поместье", - ответила Мона. Она должна была понять раньше, что именно Тома послал гонца в город, но она была так занята бегом и старалась не паниковать, что понимание пришло к ней только тогда, когда она увидела его у ворот. Покачав головой, Тома пробормотал: "С моей стороны было глупо приводить сюда Ёимию. Я не ожидал, что она попросит и тебя прийти. По крайней мере, леди Аяка, кажется, благодарна за компанию. Обычно она... более дружелюбна, чем сейчас. Более расслабленная. Мне жаль, что вам пришлось встретиться с ней в такое неподходящее время". Мона махнула рукой. Это казалось наименее важной вещью, о которой стоило беспокоиться в данный момент. "В любом случае, спасибо, что пришли. Это много значит, правда". "Ну, вы помогли мне освободить мой магазин", - сказала она с овечьей улыбкой. "Скажем так, теперь мы квиты". Мона сидела на вершине скалы в минуте ходьбы от поместья, свесив ноги через край и глядя на море, когда услышала шаги позади себя. Мгновение спустя Ёимия заняла место рядом с ней. "Довольно большая капля", - сказала она ровным тоном. Мона посмотрела вниз на свои ноги. Травянистый уступ выступал под ними на двадцать футов или около того, а дальше был отвесный обрыв до самого берега. "Мне нравятся высокие места", - сказала она. "С них лучше всего наблюдать за звёздами". "Тогда тебе, наверное, понравится Большой храм Наруками", - сказала Ёимия, указывая на одну из острых гор слева от неё. Моне было интересно, что представляет собой это здание, построенное рядом с огромным деревом, окружённым неземным фиолетовым сиянием. "У нас в Мондштадте есть такое дерево", - размышляла она. "Это место, где Веннесса, один из наших легендарных героев, вознеслась к Селестии после того, как основала Рыцарей Фавония". Ёимия фыркнула. "Я слышала о рыцарях". Затем она с горечью добавила: "Иногда мне хочется, чтобы у нас была подобная организация. Знаете, группа, которая защищает людей, а не набор идеалов, переданных злобным архонтом". У Моны не хватило духу сказать ей, что "идеалы", которым следуют Рыцари, на самом деле были установлены их собственным Архонтом; но Барбатос славился своим стремлением к свободе, а не конфискацией глазов бога у своих граждан. "Почему она это делает?" - спросила Мона. "Почему указ об охоте за глазами бога?" Ёимия согнула одну из своих ног так, чтобы на неё можно было положить руку. Как и у Аяки, у нее под глазами были мешки. Мона не могла её винить. Они не спали всю ночь, и горизонт перед ними светился розовым светом с первыми признаками рассвета. Даже Мона начала чувствовать себя вялой. "У Сёгун Райден есть своя версия вечности. По её мнению, глаза бога угрожают ей, поэтому она забрала и вмонтировала их внутрь на той статуе возле Теншукаку. Ты, наверное, видела её". Мона видела, но только издалека. Статуя коленопреклонённого Сёгуна имела жуткое сходство с чучелом Барбатоса, стоявшим перед собором Мондштадта. "Неужели она думает, что обладатели глаз бога собираются объединиться и свергнуть её, или что-то в этом роде?" "Кто знает?" - сказала Йоимия тоном, который говорил о том, что она уже бесчисленное количество раз обдумывала эту тему. Она достала из кармана свой глаз бога и посмотрела на него. Красный драгоценный камень мерцал в рассветном свете. "Наши глаза бога удерживают нас на наших амбициях, а амбиции - это то, что двигает нас вперёд. Возможно, она думает, что если она уберёт эти амбиции, то это остановит развитие нации. Мы застрянем в какой-то извращённой вечности, где все будут делать одно и то же снова и снова". "Когда ты так говоришь, они кажутся проклятием". Ёимия поморщилась и положила драгоценный камень в карман. "Ты видела, что случилось с тем слугой. Солдаты лишили его воли, самой цели жить. Может быть, с моей стороны было неправильно привести тебя сюда, но я хотела, чтобы ты увидела, что происходит с этой страной и её народом. Что делает с нами Сёгун Райден". Как будто Мона могла забыть вид слуги, скорчившегося на песке. Этот образ мог бы стать клеймом на внутренней стороне её черепа. Она никогда раньше не думала о том, что глаза бога - это проявление амбиций человека. Для неё звёзды представляли судьбу, а судьба - это то, что нельзя изменить, как бы сильно ты ни желал этого. Но, возможно, в этом и был весь смысл. Может быть, архонты даровали глаза бога именно из-за амбиций человека, а судьба была той силой, которая связывала его с этим. Для Моны её жизненной целью было углубить своё понимание астрологии, стать знаменитой и в конечном итоге раскрыть истины, скрытые в этом мире. Её глаз бога, безусловно, помогло ей в этом. Без него она не смогла бы заниматься гидромантией. И хотя природа астрологии не позволяла ей взглянуть на свое собственное созвездие, она была уверена, что её действия связаны с судьбой так же, как и все остальные. "Я рада, что ты взяла меня с собой", - сказала Мона. "Я рада, что ты заставила меня увидеть это своими глазами". Ёимия немного пошаталась на месте, как будто ей вдруг стало неловко. "Была и другая причина. Я поговорила с Аякой. Она сказала мне, что ей пришлось договариваться с солдатами Тенрё о том, чтобы они не забирали двух обладателей глаз бога." Моне не нужно было спрашивать, чтобы понять, на что она намекает. В горле у неё пересохло. "Чтобы пытать их". Ёимия кивнула. "Это не в первый раз. Комиссия полагается на наводки в поисках обладателей глаз бога. Когда у них нет никаких зацепок, они берут дело в свои руки. Я не могу допустить, чтобы это случилось с кем-то здесь. Особенно с Томой. Он такая нежная душа. Он никогда не продаст своих коллег-обладателей глаза бога, но мысль о том, что он может пройти через что-то подобное..." Она поднесла руку ко рту, чтобы подавить слёзы. "Поэтому ты привела меня сюда на случай, если нам придется сражаться". В обычной ситуации Мона бы рассердилась, что её втянули во что-то подобное без её согласия, но по какой-то причине она не могла заставить себя так думать. Несомненно, это было связано с ночью, которую они провели. Ёимия всё ещё находилась в состоянии лёгкого шока, а Мона получила новый взгляд на глаза бога, который, несомненно, будет мучить её мысли в ближайшие дни. Если бы её друзья оказались в беде, стала бы она стоять и сражаться? Её глаз бога было одним из единственных, что у неё было здесь, в Инадзуме. Станет ли она рисковать неприятностями с законом ради людей, которых знала всего неделю, зная теперь, что у неё отнимут, если она потерпит неудачу? Она надеялась, что это решение ей никогда не придется принимать. Когда Мона вернулась в город Инадзумы, было уже далеко за полночь. Ёимия решила переночевать в поместье Камисато, оставив её одну добираться обратно. Мона не возражала. Она уже знала дорогу, и прогулка прояснила ее запутанные мысли. А ещё она поняла, как сильно устала. Войдя в дверь магазина, Мона хотела только одного - подняться наверх и рухнуть на свой футон, но она знала, что так не пойдет. Вчера она не открыла магазин из-за... дел со Скарамушем. Она не могла позволить себе сделать это снова. Прежде чем открыть магазин для посетителей, Мона спустилась в подвал, нашла старую дублирующую таблицу с белой оборотной стороной и нацарапала на ней густыми черными чернилами следующие слова: Мона Мегистус заинтересована в покупке ВАШИХ диковинок за МОРУ Затем она вынесла табличку на улицу и прикрепила её к стене под табличкой, которую ей дал Тома. Это должно заставить людей пройти через дверь, подумала она про себя. План наполовину сработал. После медленных первых двух часов, в течение которых она чуть не заснула за прилавком (опять), дела наконец-то пошли в гору. Однако она быстро поняла, что большинство из того, что приносили люди, к ее разочарованию, было полным мусором. "Эта сумка с инструментами пролежала на чердаке моей матери последние десять лет. За сколько вы его купите?" - спросил один мужчина. "А эта банка с головками одуванчиков что-нибудь стоит?" - спросила другая женщина. Мона посмотрела на предмет, которым мальчик размахивал перед её лицом. Мальчик ухмыльнулся и отпил из чашки, которую держал в другой руке. "Знаешь, тебе не стоит здесь пить..." Мона остановила себя, почувствовав запах жидкости в чашке. Она потянулась к своей кассе и достала монету в сто моры. Глаза мальчика следили за ней, как приклеенные. "Вот что я тебе скажу. Я куплю у тебя твой волшебный камень, если ты скажешь мне, откуда у тебя этот кофе. Звучит как сделка, верно?" Через десять минут Мона возвращалась в магазин с чашкой кофе в каждой руке. "Извините, у меня был перерыв", - сказала она мужчине, ожидавшему в переулке, когда она подошла к двери. "Если вы можете подождать несколько минут, я смогу вас принять". Мужчина ничего не сказал, но и не двинулся с места. Нахмурившись, Мона поставила одну чашку на пол, отпёрла дверь и вошла. "Вы Мона?" - рявкнул мужчина позади неё. Она обернулась и впервые посмотрела на него как следует. Его темное пальто и светлые волосы казались совершенно не соответствующими инадзумаской моде. Вдруг она с ужасом поняла, с кем разговаривает. "О", - сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. "Вы здесь, чтобы доставить мою Мору?" Агент Фатуи кивнул и протянул ей пакет, завёрнутый в бумагу и перевязанный бечёвкой. На ощупь он был слишком мягким и лёгким, чтобы в нем были деньги, но Мона занесла его в магазин, положила на прилавок вместе с напитками и начала разворачивать. Внутри оказался плоский кожаный мешочек, такой же, какой Скарамуш подарил Агентству по делам чужестранцев, когда она только приехала. Она чуть не оторвала пуговицу, торопясь залезть в него и вытащить бумагу. Ее сердце упало. "Подождите", - окликнула она агента, который как раз выходил из переулка, когда она захлопнула дверь. "Это какая-то ошибка". "Как это?" Она помахала чеком у себя над головой. "Двадцать тысяч Мора? Это не покрывает и десятой части долга". Агент пожал плечами. "Я здесь всего лишь посыльный, но если Балладир так решил, то я сомневаюсь, что это ошибка". Мона стиснула зубы. "Что ж, можешь сказать своему боссу, чтобы он подавился своей Морой". "Скажи ему сама", - с тончайшей ухмылкой ответил агент, прежде чем исчезнуть на улице. Моне пришлось побороть желание свернуть чек и бросить его ему вслед. Она ворвалась обратно в магазин, захлопнув за собой дверь. Двадцать тысяч Моры - это было много. Она знала это. В любом другом случае она была бы рада получить эту сумму. Но с учётом размера её долга и того, что ей обещали, ей казалось, что её ударили по лицу. Ей следовало ожидать от Скарамуша подобной выходки. Он явно хотел, чтобы она пошла и спорила с ним до конца. А может, он хотел затянуть эти отношения, как какую-то больную деловую сделку. Но Моне было не до этого. Она так отвлеклась на Мору, что забыла, что в пакете есть ещё одна половина. В бумаге лежала аккуратно сложенная черная одежда. Подняв его, Мона обнаружила, что это платье. На ощупь материал был марлевым и дорогим, как шёлк, но немного толще. Развернув его, она увидела, что у него глубокий вырез на спине и разрез по одной стороне ноги. К воротнику была приколота записка: Я заеду за тобой в девять. Надень это. Мона выдохнула длинный, дрожащий вздох. "Я убью его нахрен." Девять часов наступило слишком быстро, и, как по часам, Мона услышала стук в дверь. В любой другой ситуации она бы с радостью проигнорировала его, зная, кто это. На этот раз она не смогла ответить достаточно быстро. "Двадцать тысяч Мора", - огрызнулась она, толкнув дверь. Предвестник поднял бровь. Несомненно, это было далеко не то приветствие, которого он ожидал. "Не за что", - просто ответил он. "А где остальное?" Скарамуш пожал плечами. "В банке". Когда Мона открыла рот, чтобы возразить, он вмешался: "Кроме того, с каких это пор я сказал, что отдам тебе всю Мору сразу?" "Ты сказал, что выкупишь мой долг". "Да, говорил. Но это такой большой долг. Ты же не могла ожидать, что я просто выплачу его одним щелчком пальцев?" Мона позволила нотке сарказма просочиться в свой голос. "А я-то думала, что для Фатуи деньги не имеют значения". Скарамуш негромко рассмеялся, фальшиво звеня, ставшим синонимом предупреждающего звонка. Жестом указав на аллею вокруг себя, он сказал: "Вряд ли это место подходит для такой дискуссии. Если ты собираешься на меня ругаться, то не могла бы ты сделать это хотя бы во время заказанного мной ужина?". Мона была слишком шокирована, чтобы ответить. "Ужин?" Она оглядела его с ног до головы. Хотя в тёмном переулке было трудно разглядеть, она могла сказать, что на нём то же кимоно, что и в прошлую встречу. Её глаза сузились. "Я не пойду с тобой ужинать". "Ну, тогда я с тобой не разговариваю". С этими словами он направился к выходу. Он успел сделать пару шагов по аллее, когда Мона окликнула его: "Подожди". Блеск в его глазах, когда он повернулся, сказал ей, что он предвидел её реакцию. "Да?" Мона вздохнула. Он же не может ничего сделать со мной на людях. "Я пойду с тобой. Только дай мне несколько минут". Скарамуш улыбнулся. "Я предчувствовал, что ты так скажешь. О, и Мона." Он поймал её за запястье, прежде чем она успела скрыться в магазине, заставив её оглянуться через плечо. Тон его голоса немного понизился. "Надень платье".