In These Hands (You Will Break)

Мона уставилась на фигуру, крепко дремавшую перед ней. Во сне он выглядел моложе, злоба и хитрость его обычного лица исчезли, и осталось поразительно невинное, почти кукольное лицо. Волосы цвета индиго падали на бледную кожу, стройные плечи поднимались и опускались в такт медленному, тихому дыханию. «Я могу убить его прямо сейчас.» Эта мысль пришла к ней мимоходом, но чем больше Мона размышляла над ней, тем больше понимала, как легко это сделать. Один удар ножом, и его горло будет перерезано. Моне не очень захотелось бы убирать кровь с пола своей спальни, но это того стоило бы сделать ради того божественного момента, когда он откроет запаникованные глаза и увидит, что его жизнь истекает в густой красной луже. А может быть, она задушит его вместо этого. Через секунду она могла бы взобраться на него и обхватить руками его горло. К тому времени, когда он очнётся, её пальцы уже будут копаться между его сухожилиями, сдавливая горло. Она представила, как он будет сопротивляться, как посинеет его лицо, когда он будет пытаться вдохнуть. Ей потребуются физические усилия, чтобы удержать его, но Мона не могла представить себе более приятного конца для человека, который мучил её последние несколько недель, чем вырвать из него жизнь своими руками. Её взгляд упал на его горло, совершенно незапятнанное, за исключением единственной тёмной отметины над ключицей. По щекам Моны разлился жар, когда к ней вернулось воспоминание о том, как появилась эта отметина. Она перевернулась на спину, потянулась к маленькому ящичку, который хранился рядом с её футоном, и достала карманные часы. Когда она увидела, что до начала работы осталось двадцать минут, все мысли об убийстве покинули её голову. Ей нужно было открыть магазин. "Эй, ты что, оглохла?" Голос вырвал Мону из её мыслей. Она подняла голову и увидела пожилую женщину, указывающую на один из шкафов неподалеку. "Извините, я была довольно далеко от вас", - сказала она с натянутой вежливостью и подошла. "Чем я могу вам помочь?" Была уже середина утра, и, к удивлению Моны, время пролетело незаметно благодаря постоянному потоку покупателей. Тем не менее, именно эти промежуточные моменты, когда её разум позволял себе размышлять, представляли сейчас наибольшую опасность. Он всё ещё был наверху в её комнате, предположительно спал. Мона понятия не имела, почему она позволила ему остаться там. Возможно, она боялась снова подойти к нему. Её тело всё ещё болело от ночи, проведенной с ним, её кожа стала холстом, на котором были видны все следы, оставленные им. Большинство из них ей удалось скрыть мантией; другие, например, фиолетовый синяк, который он поставил на кожу под её ухом, скрыть было сложнее. К счастью, никто из покупателей ничего не сказал, хотя она заметила, что некоторые из них задержали взгляд, когда думали, что она их не видит. «Как сучка во время течки.» Она снова сделала то, что обещала себе не делать. И это было падение. Скарамуш утащил её за собой, и он будет делать это снова и снова, пока она ему позволяет манипулировать над собой. Она чувствовала себя как пьяница, поклявшийся не пить после тяжёлого похмелья, но через несколько дней снова взявшийся за бутылку. Если она пообещает себе, что перестанет спать с ним прямо сейчас, будет ли ей ещё больнее, когда она в следующий раз окажется в его объятиях? "Вы не ответили на мой вопрос". Женщина снова смотрела на неё, раздражение было написано на её лице. Мона покачала головой и извинилась. "Это стоит три тысячи Моры", - сказала она. Женщина посмотрела на астролябию, которую хотела купить, потом снова на Мону. Она насмешливо сказала. "Нелепо. Откуда мне взять такую сумму денег?". "Попробуй спросить у Фатуи, старая карга", подумала Мона, но сохранила спокойный тон, предлагая десятипроцентную скидку. К её удивлению, женщина пренебрежительно махнула рукой. "Забудьте об этом. С такими ценами это место, скорее всего, скоро разорится". У Моны не было сил объяснять ей, что именно столько должна стоить астролябия. Она просто поблагодарила её за визит, проводила до двери и захлопнула её за собой. Наступил полдень, а Скарамуша всё ещё нигде не было видно. Мона неуверенными шагами подошла к подножию лестницы. Она не знала почему, но наполовину ожидала увидеть его там, наверху, сидящим и смотрящим на неё с ненавистной ей самодовольной улыбкой. Когда она увидела, что там пусто, она облегчённо вздохнула и решила позвать его: "Я собираюсь пообедать. Ты что-нибудь хочешь?" Никакого ответа. "Хочешь чего-нибудь?" повторила она с гримасой в голове. Как будто они были друзьями. "Скара..." Она остановила себя. "Когда я вернусь, Предвестник, я буду ожидать, что тебя не будет. Понятно?" И снова ответа не последовало. Она даже не слышала движения над собой. "Может, он высунулся из окна?", подумала Мона. Если бы он так сделал, это значительно облегчило бы ей жизнь. Ещё лучше, если бы он поскользнулся и сломал лодыжку по дороге вниз. Она вернулась в магазин, взяла несколько монет из кассы и направилась к двери, но остановилась на пороге. По другую сторону двери стояла какая-то фигура. Она решила подождать её, не собирается ли покупатель войти, но после нескольких секунд стояния он не двинулся с места. Как будто он ждал, когда она подойдёт к нему. Положив свой глаз бога в карман, Мона прошла вперёд и распахнула дверь. Лицо по ту сторону было таким, что она сразу же узнала его. "Мона Мегистус". Стражник широко улыбнулся. Она не видела его с того дня, когда он рыскал у входа в её магазин. С того дня, когда он угрожал ей. "Добрый день", - сказала она жёстко. "Вам что-то нужно?" Стражник посмотрел через её плечо в магазин. Вероятно, он думал, что действует тонко, как будто Мона не могла понять, что он проверяет, одни ли они. Её плечи напряглись. "Я надеялся, что мы сможем поговорить. Могу я войти?" "Я бы предпочла, чтобы мы поговорили здесь", - сказала она. Стражник ухмыльнулся. "Поверьте, это не та вещь, которую вы хотите услышать на людях". Нехотя, Мона отступила в сторону, позволяя ему войти. Она закрыла дверь и встала перед ним. "Ну? Что случилось?" Мужчина был слишком занят разглядыванием ряда шкафов, чтобы ответить. Казалось, он был полон решимости доказать ей, что она работает в его время, а не наоборот. Наконец, он выпрямился и сказал: "Простите, что вынужден сообщить вам это, мисс Мегистус, но дела у вас сейчас обстоят не очень хорошо. Высшие чины не дают покоя из-за дела Хьюго. Они собираются начать рассматривать его как убийство, и, ну, мне не нужно говорить вам, кто главный подозреваемый". Сердце Моны учащённо забилось. Всё, чего она боялась, сбылось. "Итак, вы здесь, чтобы арестовать меня". "О, нет. Совсем наоборот", - сказал мужчина, медленно подходя к ней. "Видите ли, будучи старшим стражником, я имею довольно большое влияние на высшее руководство. Я могу потянуть за несколько ниточек и помочь вам выбраться из этой ситуации, если вы сделаете кое-что для меня взамен". "И что же это может быть?"-пробормотала Мона, хотя уже знала ответ. Мужчина остановился перед ней, в его глазах появился голодный блеск. "Я уже говорил вам раньше. Красивое лицо может сильно засветиться здесь". Мона подняла на него глаза и сказала самым твёрдым голосом, на который была способна: "Я бы хотела пойти в участок и обсудить это с кем-нибудь другим. Если меня подозревают в убийстве, то я должна разобраться с этим сама". Она повернулась и потянулась к ручке двери, но мужчина сделал выпад вперёд и схватил её за запястье, прежде чем она успела за него схватиться. Она инстинктивно отпрыгнула назад. Её плечи встретились с грудью мужчины. "В этом нет необходимости", - пробормотал он с внезапной опасностью в голосе. "Ты умная девушка. Ты знаешь, что лучше не бежать при удобном случае. Я могу помочь тебе. Всё, о чем я прошу, это чтобы ты помогла мне тоже, а?" Пауза. "Хотя я вижу, что ты уже всё поняла". Кое-что твёрдое, кончик грубого пальца, коснулся отметины под ухом Моны. Она стиснула зубы. "Помогите". Скарамуш сказал ей тоже самое прошлой ночью, когда держал её в своих объятиях. Все здесь обещали ей помочь, но только для того, чтобы продолжать пользоваться, и пользоваться, и пользоваться ею. Её тошнило от этого. В мгновение ока Мона вызвала энергию Гидро в своей свободной руке. Она взмахнула рукой по дуге вверх, брызнув воду прямо в лицо стражника. Удар отбросил его голову назад и дал Моне долю секунды, чтобы высвободить руку из его хватки, соскользнуть в поток и промчаться по полу. Она появилась на другой стороне комнаты и заняла оборонительную позицию, готовая снова атаковать, если понадобится. Охранник повернулся к ней лицом, стиснув зубы, с подбородка капала вода. "Глаз бога. Я так и знал!" Мона не могла понять, что в его голосе было ближе к ярости или восторгу. В любом случае, она загнала себя в угол. Страж видел её магию. Она могла бы использовать её, пока есть возможность. "Ты отправишься прямиком в Комиссию Тенрю, когда я с тобой закончу, девочка", - прорычал он, надвигаясь на неё. Между ними стоял шкаф. Мона знала, что это единственное, что помешало ему броситься прямо на неё. Она вызвала еще одну струю Гидро, готовая запустить её в мужчину, как вдруг в её поле зрения мелькнуло что-то фиолетовое. Мона успела заметить фигуру, бегущую со стороны лестницы с такой скоростью, что она могла бы сойти за молнию, прежде чем она врезалась в охранника и отбросила его назад. "Эй, получи..." Охранник не успел закончить свой протест, как кулак врезался ему прямо в рот. "Хочешь помочь?" Скарамуш сплюнул. "Тогда сделай одолжение миру и умри". Он встал на колени над охранником, и Моне оставалось только стоять и смотреть, как он обрушивает на его лицо удар за ударом. Охранник боролся, пытался схватиться за него, но каждый раз, когда его руки приближались, Скарамуш отбивал их в сторону и наносил очередной удар в голову. Когда он наконец остановился, человек дрожал под ним. Его нос выглядел кривым, а кровь лилась по щекам. Часть её попала на руки Скарамуша и на его лицо тоже. Нагнувшись, он схватил мужчину за волосы и подтянул его на несколько дюймов к себе. "У меня нет привычки давать бесплатные советы, но я советую тебе убраться отсюда как можно дальше". Единственным звуком, который издал охранник, был сдавленный вздох. Мона даже не была уверена, что он ещё был полностью в сознании. "Что это было?" - шипел Скарамуш. Ещё один невнятный звук. Было видно, что мужчина пытается говорить, но слова не получались. Резко вздохнув, Скарамуш поднял свободную руку, и между кончиками его пальцев заиграла электрическая энергия. "Если ты хочешь говорить, то говори". Он опустил руку и ударил ладонью вниз по воротнику мужчины. Вскрик, вырвавшийся из его тела в конвульсиях, заставил Мону вздрогнуть. "Остановись", - пробормотала она. Но если Скарамуш и услышал её, он ничем не показал этого, вместо этого он послал ещё один удар током в стражника, чьи крики наконец-то начали звучать как слова: "М-м-мона, прости..." Как бы она ни ненавидела стража, Мона не была уверена, что сможет долго смотреть на это. Остановившись, она сделала шаг вперёд и крикнула: "Хватит". Скарамуш сделал паузу, его рука была в дюйме от лица мужчины. Затем он с грохотом опустил его голову на доски пола. Он снова низко наклонился, не сводя с него глаз, и прошептал: "Если ты кому-нибудь расскажешь о глазе бога Моны, Фатуи выследят тебя. Ты можешь бежать в любой уголок Тейвата, но куда бы ты ни пошел, я позабочусь о том, чтобы ты жил в страхе перед каждым слепым пятном, каждым тёмным переулком, даже перед собственной тенью. Ты проведёшь остаток своей жалкой жизни в ожидании того момента, когда из темноты протянется рука и вонзит нож в твою спину. Ты понял?" Страж энергично кивнул, что заставило Скарамуша улыбнуться. "Я рад, что мы смогли прийти к взаимопониманию". Он оттолкнул мужчину, встал и смахнул прядь волос, прилипшую к щеке от крови. Затем он подошёл к Моне, схватил её за запястье и потянул к двери. Когда они оказались на улице, он повёл её в конец переулка, как можно дальше от улицы и посторонних глаз. "Дыши", - пробормотал он. Только по его команде Мона поняла, что задерживала дыхание. Она сделала то, что он сказал, медленно вдыхая через нос и выдыхая через рот, пытаясь успокоить свой вращающийся разум. Она посмотрела на Скарамуша, который был занят тем, что вытирал окровавленные руки о свое кимоно. Взглянув вниз, она увидела пятно крови на своем запястье в том месте, где он схватил её. Она вскочила и вытерла его о трико, но сколько бы раз она ни тёрла участок кожи, следы крови оставались. "Вот." Скарамуш взял её руку в свою, затем взял часть рукава, смочил его между губами и вытер запястье. Жест показался обманчиво нежным, учитывая ситуацию. "Как ты думаешь, он выживет?" - спросила она. Это был глупый вопрос. Стражник двигался, когда она выходила из комнаты; она слышала его бормотание. Тем не менее, она не могла отделаться от ощущения, что стала свидетелем ещё одного убийства. Скарамуш ответил примерно так, как она и ожидала - резким, тяжёлым вздохом. "Ему сломали нос, вот и всё. Он будет жить". Мона сильно сомневалась, что это была полная степень его ранений, но она была не в том положении, чтобы оспаривать это. "Хотя..." Уголки губ Скарамуша приподнялись. "Я могу вернуться и закончить работу, если ты хочешь". "Нет, не хочу". "О." Он нахмурился, как будто ожидал, что она согласится. Скарамуш отпустил её руку и вернулся к своей. Это казалось бессмысленным занятием, учитывая количество грязи на его лице и волосах, которая наверняка не сойдет и без мытья. Мона старалась не задерживать взгляд на его руках, ведь воспоминания о том, как они блуждали по её телу, были ещё так свежи в её памяти. "Спасибо", - пробормотала она. "За вмешательство, я имею в виду". Скарамуш фыркнул. "Не упоминай об этом. Некоторые люди не понимают намеков, пока им не вдолбят это. Не думаю, что обвинение в убийстве будет тебя больше беспокоить". Если таковая вообще существовала, подумала Мона. Чем больше она прокручивала в голове слова охранника, тем больше подозревала, что это была просто уловка, чтобы напугать её. В любом случае, надо быть идиотом, чтобы не принять к сведению угрозу Скарамуша. Все Фатуи против тебя... Мона прекрасно знала, каково это. Вздохнув, она прислонилась спиной к стене. Дыхание стало немного спокойнее, пульс - не таким бешеным. Чтобы отвлечься, она решила задать вопрос, который не давал ей покоя с прошлой ночи: "Та Электро стихия, которой ты пользуешься. Это... иллюзия?". Скарамуш поднял на неё глаза. "Ты сказала, что это не глаз бога?". 'Контракт с рабом'. Именно эти слова он использовал, не так ли? По какой-то причине эта фраза напомнила ей о недавнем разговоре, хотя она не могла вспомнить, когда именно и с кем. "Так и есть", - сказал Скарамуш, потянувшись вверх, чтобы вытереть засохшую кровь из-под глаза. По тону его голоса Мона заподозрила, что ей больше повезёт выжимать воду из кирпича, чем добиваться от него лёгких объяснений. "Что же это такое?" "Средство управления стихиями, не подчиняясь воле архонтов. Подарок царицы своим офицерам в награду за их верность". Мона почувствовала в голосе Скарамуша намёк на насмешку? Те обрывки информации, которые она знала о таинственной царице, были более или менее общеизвестны: она правила Снежной железным кулаком и командовала фатуи как своей личной армией. "Я думала, что царица - сама архонт", - сказала Мона. Скарамуш наклонился и положил руку на стену рядом с её головой, используя преимущество в росте, чтобы смотреть на неё сверху вниз. "Ты задаёшь много вопросов. Почему бы тебе не перестать беспокоиться о вещах, которые тебя не касаются, и не сосредоточиться на своем маленьком бизнесе гадалки?" - сказал он, постучав кончиком пальца по её носу. "Астрология", - огрызнулась она. "Неважно". Мона положила руку ему на грудь и толкнула его назад настолько, что смогла проскользнуть между ним и стеной. "Ты не должен пренебрегать астрологией, знаешь ли. Это древнее искусство, требующее большого мастерства". "Правда?" - сказал Скарамуш, в его голосе слышался сарказм. "Наверное, поэтому ты так разбогатела". Мона знала, что не должна реагировать на его насмешки, но он снова так удачно подкинул приманку, что ей ничего не оставалось, как клюнуть на неё. Стиснув зубы, она прорычала: "Я бедна, потому что отказываюсь брать с людей деньги за чтение судьбы. Это называется моралью. Выучи их". Скарамуш скрестил руки и улыбнулся. Очевидно, он наслаждался собой. "Если это бесплатно, то прочитай моё предсказание прямо сейчас. Скажи мне, что ты видишь". Мона посмотрела на него. Возможно, это было совпадение, а возможно, он прекрасно понимал, что для неё он - черная дыра. Трудно было сказать по его выражению лица. "Что случилось?" - спросил он, наклонив голову, когда она замолчала. "Не можешь сделать это?" "Нет", - сказала она наконец. "Я не могу". Она не собиралась говорить ему об этом, но теперь, когда он затронул эту тему, она почувствовала, как всё её разочарование выплеснулось из неё в один момент. Она провела руками по волосам и покачала головой. "С тех пор как мы встретились на корабле, я пыталась разобраться в тебе. У тебя нет созвездия, но ты можешь использовать силы стихий. Моя гидромантия на тебя не действует. Я не могу читать твои действия, и когда я рядом с тобой, моё понимание просто... останавливается". Она подняла голову. "У тебя есть идеи, почему это может быть?" Скарамуш на мгновение замолчал. Затем он пожал плечами. "Похоже, ты не такой хороший астролог, как утверждаешь". Мона могла бы дать ему пощёчину за его ответ, но ей удалось сдержать себя. "Ничего не изменилось с тех пор, как мы были на Рифе Маска. Тогда, в момент нашей встречи, я сразу поняла, что ты хочешь навредить Путешественнику. Почему же сейчас я не вижу ничего подобного? Должна же быть причина". И снова её встретило холодное, жёсткое бесстрастие в виде пробормотанного: "Откуда мне знать?". Скарамуш пронёсся мимо неё к устью переулка, затем повернулся перед самым концом и поднял руки вверх. "Может быть, твой глаз бога сломан. Ты не думала об этом?" Мона смотрела, как он исчезает на главной улице. В её нутре зашевелилось тоскливое чувство. Это должно быть совпадение, сказала она себе во второй раз. Скарамуш никак не мог знать о проблемах, которые она переживала со своим глазом бога. И всё же время, когда всё это произошло, то, как он отмахнулся от её вопросов о своём собственном заблуждении... Ах. Вот оно. Теперь Мона вспомнила, почему слова "рабский контракт" показались ей такими знакомыми. В тот вечер в поместье Камисато после проверки комиссии Тенрю они с Ёимией сидели и говорили о глазах бога и о том, как указ сёгуна отнимает у людей их амбиции. Её собственное высказывание о глазе бога отчётливо прозвучал в её голове: "В таком виде они кажутся проклятием". В то время она говорила об этом лишь вполголоса. Никогда в жизни Мона не считала свой глаз бога проклятием. Поначалу оно было бесполезным инструментом, да, но она держала его рядом с собой и всё равно стала полагаться на него. Её учитель всегда говорила ей, что глаз бога - это контракт с Селестией, а ночь в поместье Камисато заставила её понять, что глаз бога - это проявление амбиций. Но что, если эти амбиции изменились? Не вырваны, как это случилось со слугой, а изменены самим обладателем глаза бога? Что, если воля человека уводит его от первоначального пути и заставляет преследовать совершенно новые цели? Это противоречило всему, что она понимала о судьбе, но она не могла не задаться вопросом, возможно ли такое: что судьбы людей не являются каменными и могут быть изменены достаточно сильной волей. Если она откажется от своих амбиций и выберет другой путь, будет ли у неё шанс управлять своей судьбой? И будет ли это стоить ей силы? Мона покопалась в кармане и достала свой глаз бога. Золотой ободок сверкал в лучах полуденного солнца, хотя она могла бы поклясться, что тёмно-синий драгоценный камень в центре светился чуть тусклее, чем обычно.