In These Hands (You Will Break)

Сколько бы она не пыталась оттереть, Мона не могла убрать кровь с половиц. Уже в третий раз она стояла на руках и коленях, оттирая участок пола, где лежала голова стража, ведро с водой и проволочной щёткой. Прошлой ночью, перед тем как лечь спать, она думала, что вывела последние пятна, но, проснувшись утром, обнаружила, что пятна всё ещё цепляются за стыки между досками. Их было не очень много, и Мона могла бы легко придумать правдоподобное оправдание, если бы клиент заметил это, но одного факта, что она знала, что это происшествие было там, было достаточно для неё, чтобы это исчезло. Она хотела, чтобы все следы этого человека исчезли из её магазина. Он ушёл вскоре после вчерашнего со Скарамушем. Мона вернулась в магазин и застала его сидящим, держащимся за голову. Она предложила ему полотенце, чтобы он привёл себя в порядок, но он отказался и ушёл, не сказав ни слова. Не то чтобы Мона могла его винить. Если бы её только что избил бы до полусмерти мужчина вдвое меньше её, она бы тоже, наверное, не захотела бы оставаться здесь. Конечно, её всё ещё беспокоило, что охранник вернётся, на этот раз с обвинением в избиении и убийстве, но у неё было чувство, что Скарамуш прав, и это будет последнее, что она слышала об этой ситуации. Только время покажет. Убедившись, что она убрала последнюю кровь, Мона встала и опустила щётку в ведро. До открытия оставался ещё почти час, и после ужасного сна, который она увидела ночью, часть её подумывала о том, чтобы вернуться в постель на некоторое время. Однако, сделав это, она могла проспать до полудня, поэтому решила не спать. Но что же поделать в течение часа... Ответ на её вопрос пришёл в виде распахнувшейся двери. "Привет!" Скарамуш помахал ей рукой, входя в комнату. Мона сразу же заняла оборонительную позицию. "Что ты..." Её взгляд метнулся к двери, которую она клялась, что заперла, но быстро вернула его обратно. "Как ты вошёл?" "О, я одолжил один из твоих ключей и недавно сделал дубликат", - сказал он, пренебрежительно махнув рукой. "Как инвестор, я посчитал логичным, что у меня есть свободный доступ к этому месту". "Инвестор?" - Мона фыркнула. - "Не будь смешным." Скарамуш достал из кармана конверт. "Нет? Ну, у меня тут чек для владелицы "Странностей Моны", так что если её нет поблизости..." Мона бросилась вперёд и выхватила чек из его рук, прежде чем он успел закончить фразу. Она вскрыла конверт и вытащила лист бумаги. Ещё двадцать тысяч. Она ожидала получить столько же, но всё равно не могла скрыть разочарования от получения такой мизерной суммы по сравнению с огромным долгом, нависшим над её головой. Тем не менее, это был ещё один шаг к покрытию долга. На шаг ближе к свободе. "Ну что?" - с нетерпением спросил Скарамуш. Мона опустила чек и сказала самым сухим тоном, на который только была способна: "Спасибо". "Не за что". Скарамуш снова был одет в форму Предвестника, и колокольчики на его шляпе зазвенели, когда он полез в матерчатую сумку, которую держал в другой руке, и достал пакет, завёрнутый в жиронепроницаемую бумагу. "Вот." "Что это?" - спросила Мона за мгновение до того, как до неё донёсся запах жареной рыбы. "Завтрак". Она уставилась на него, пытаясь понять, был ли это трюк или нет. Наконец, она вздохнула и подошла к прилавку. "Ты не обязан покупать мне еду, знаешь ли. Я вполне способна позаботиться о себе сама". "Правда?" Сказал Скарамуш, следуя за ней, с тяжёлым от веселья голосом. "Должно быть, именно поэтому ты вчера так хорошо справилась с ситуацией в одиночку". Мона повернулась и увидела, что он стоит прямо перед ней, слишком близко для удобства. Она отступила на шаг назад, только для того, чтобы край прилавка упёрся ей в бедро. "Давай не будем забывать, кто в первую очередь поставил меня в такую ситуацию". "А теперь всё кончено". Он положил руки на её талию и мило улыбнулся ей, как будто все действительно было так просто. Опустив взгляд, чтобы избежать его глаз, Мона пробормотала: "А что, если нет? Что, если он вернётся, заручившись поддержкой Комиссии Тенрё? "Тогда мне придётся задержаться здесь подольше, не так ли?" Прежде чем Мона успела остановить его, Скарамуш наклонился вперёд и поцеловал её в щёку. Затем он отстранился и начал ходить по магазину, стуча сандалиями по половицам. "Останешься здесь?" Мона потрогала то место, которое он только что поцеловал. У неё уже было плохое предчувствие. "Мм. Вполне логично, что инвестор хочет видеть процветание своих активов, и одна из составляющих этого - держать сброд подальше". Мона фыркнула. "Не думаю, что кто-то будет устраивать драку с Предвестником в качестве швейцара". "Ну, это решено". "Подожди. Нет." Она хотела сказать это в шутку, но когда Скарамуш повернулся к ней спиной, она поняла, что сама забила последний гвоздь в гроб. Вздохнув, она прислонилась спиной к столу. "Отлично. Ты можешь остаться на пару часов, не больше". В любом случае, он, вероятно, заскучает раньше. Утро перешло в полдень, а Скарамуш, несмотря ни на что, всё ещё не уходил. Он сидел на табурете в углу за прилавком, сложив одну ногу так, чтобы на неё можно было опереться рукой. Куда бы Мона ни пошла в магазине, она чувствовала на себе его взгляд, как ястреб. "Наверняка для тебя есть место получше?" - жёстко спросила она, когда клиент, которого она обслуживала, ушёл. Его ответ был таким же, как всегда: "Возможно. Но мне здесь нравится". Независимо от того, насколько это было правдой, Моне определённо не нравилось, что он здесь. Несколько раз она замечала, как покупатели бросали на него тревожные взгляды, и у неё было подозрение, что его присутствие заставило её отказаться как минимум от одной продажи. Мона не могла их винить. Она бы тоже не чувствовала себя комфортно в магазине, когда из-за угла на неё смотрит угрожающая фигура. "Может быть, ты хотя бы постараешься быть полезным и разберёшься с некоторыми вещами в подвале?" Спросила Мона. Они с Томой уже сделали большую часть работы, но там оставалось ещё несколько коробок, которые нужно было разобрать. По крайней мере, на пару часов он мог отвлечься от неё. "Я бы согласился, но если это связано с астрологией, то вряд ли я смогу определить, что из этого хлам, а что нет, и в итоге выброшу всё что есть", - сказал Скарамуш, и улыбка потянулась к его губам. У Моны не хватило сил ответить на его явное поддразнивание, поэтому она взяла метлу и принялась подметать пол. Что угодно, лишь бы не смотреть на него. Она уже смирилась с тем, что Скарамуш отныне будет постоянной фигурой в её жизни. Он был просто одной из тех вещей, с которыми ей придется иметь дело, как с сыпью или сезонным гриппом. Так не лучше ли ей хотя бы попытаться найти с ним общий язык? И всё же, украдкой взглянув на него через плечо, она почувствовала, как раздражение снова и снова проникает под кожу. Он был ей совершенно несимпатичен. А то, что его поступки маскировались под доброту, как, например, когда он принёс ей сегодня утром рыбные палочки на гриле, ещё больше усугубляло ситуацию. Тем не менее, Мона сталкивалась в своей жизни и с более серьёзными проблемами, и будь она проклята, если её поставит на колени один отвратительный человечек. "Ты пропустила место". Мона взглянула на место, на которое указывал Скарамуш: под одним из шкафов скопилось несколько пылинок. Впившись ногтями в ручку, она смахнула их в свою кучу, затем придвинула все это к стене, чтобы собрать позже. "Раз уж у тебя такой острый глаз на детали, почему бы тебе не попробовать помочь?" - сказала она. Ей стоило большого труда сохранить ровный голос. Скарамуш открыл рот, чтобы заговорить, но тут дверь открылась, и вошли мать и сын. Он поднял бровь, как бы говоря: "Ну, давай. Поговори с ними". Очередная волна раздражения накатила на Мону, но ей удалось сдержать её, когда она отложила метлу в сторону и подошла к женщине. "Здравствуйте, я Мона. Чем я могу вам помочь?" Пока женщина рассказывала ей о том, что она ищет, Мона периферийным зрением наблюдала за её сыном. Ему было не больше пяти лет, и он находился на том этапе жизни, когда всё, независимо от того, насколько скучно на первый взгляд, вызывает удивление. Он расхаживал по магазину с широко раскрытыми глазами, заглядывая в каждую витрину и откусывая маленькие кусочки от пирога в форме рыбы, которое держал в руке. Обычно Мона не разрешала есть в своём магазине, но в данном случае она сделала исключение по той простой причине, что он был довольно милым. "Что это?" - спросил он, указывая в один из ящиков с ингредиентами для зелий. "Подожди минутку, Кё. Мама говорит". Женщина вздохнула с отчаянием человека, которому сегодня уже пришлось отвечать на тысячу подобных вопросов. "Извините. Мы были в святилище, и он всё ещё в восторге от этого". "Не беспокойтесь об этом", - сказала Мона с улыбкой. Она бросила взгляд через плечо на Скарамуша, который следил за мальчиком с заинтригованным выражением в глазах. Она нахмурилась и повернулась к женщине, которая снова начала говорить. Однако прошло всего несколько секунд, прежде чем их разговор прервал звук удара чего-то об пол. Повернувшись, Мона увидела Кё, который лежал на полу возле одного из шкафов. На мгновение воцарилась тишина, а затем он издал вопль боли. "О, архонты!" Женщина бросилась к сыну, но Скарамуш вскочил на ноги и вмешался первым. Он просунул руки под руки мальчика и поднял его на ноги, бормоча, что всё в порядке, просто небольшая шишка. Пирог, который он держал в руках, каким-то образом успел размазаться по полу и вокруг его локтя. "Кё, ты в порядке?" - Женщина подхватила его на руки и прижала к себе, затем посмотрела на Скарамуша. - "Спасибо за помощь". Мона уставилась на Предвестника. Она едва могла поверить в то, что видит, что человек, способный на такую жестокость, может быть так нежен с ребенком. Это должен был быть трюк, ещё один способ манипулировать ею. И все же, когда Скарамуш снова повернулся к Кё, в его голосе прозвучал намек на искреннее беспокойство. "Ну и падение у тебя было. Где болит?" Всё ещё сопя, Кё указал на локоть, на котором были остатки пирога. "Ну, я уверен, что мы сможем это быстро исправить". - Скарамуш повернулся к Моне. - "Немного Моры, будьте так добры". Мона была так потрясена, что сделала то, что ей сказали, взяла у кассового аппарата немного Моры и положила её в руку Скарамуша. Он посмотрел вниз на Кё с улыбкой на лице. "А теперь, может, мы с тобой пойдём и купим тайяки?" Мона не узнала слово, которое он использовал, но предположила, что это правильное название пирога, который ел Кё. Спросив разрешения у мамы, он кивнул. "Хорошо". Они вышли из магазина втроем, Скарамуш и Кё впереди, а женщина шла позади. Вся эта ситуация казалась Моне почти сюрреалистичной. Должна ли она беспокоиться, что только что наблюдала, как самый опасный человек, которого она знала, уходил с ребёнком? Неужели он хотел, чтобы она так подумала? Она села за прилавок и подождала, но ей быстро это надоело, девушка не могла больше терпеть. Затем она снова встала. Когда Мона ворвалась в переулок и вышла на улицу, стояла удушающая жара. Она беспокойно оглядывалась по сторонам, надеясь уловить среди толпящихся людей широкополую шляпу. Наконец, она заметила их впереди. Это зрелище заставило её остановиться на месте. Они стояли перед тележкой с едой. Кё цеплялся за руку матери, пока продавец протягивал Скарамушу свежий тайяки. Он передал его Кё, который принял его с позором. Выпрямившись, Скарамуш повернул голову так, что увидел Мону. Уголки его губ приподнялись, и она практически услышала его дразнящий голос в своей голове: «Ты что, думала, я так далеко зайду, что причиню вред ребёнку?» Возможно, всё это было испытанием. Или, может быть, он действительно неравнодушен к тем, кто слабее его; к тем невинным, чьё мировозрение ещё не было испорчено и кто смотрел на мир свежими, жаждущими глазами. В конце концов, даже у монстров есть более мягкие стороны.