Тейватская похлёбка

      — Пахнет просто потрясно! Почётный рыцарь, не томи, скорей накладывай! Паймон так голодна, что… что даже слов нет!              — Будить меня посреди ночи ради медовой каши с шишками — это не потрясно, — бурчит почётный рыцарь уже, казалось, в сотый раз за то время, что котелок кипит. Черпак в руке плавно скользит, иногда задевая чугунные стенки, и тогда раздаётся тихое «кхх» и где-то в кустах дергается маленький гидро слайм — их у воды поразвелось после ливня. — Неужели до утра никак не дотерпеть?              Паймон кладёт руку на живот и обращает тоскливый взгляд на звёзды:              — За последние несколько часов у Паймон во рту были только слюни, а ты всегда так вкусно рассказываешь о еде из других миров…              — Мне перечислить всё, что ты съела?..              — Какая разница, что было до, если сейчас в желудке пусто?! — Паймон негодующе тыкает пальцем в сторону котелка: — Оно уже наверняка готово. Давай, почётный рыцарь, сейчас будет так вкусно и так хорошо!              — У тебя на подбородке…              Паймон вытирает стекающую слюнку и одновременно с бурчащим животом отдаёт приказ, будто командир своему отряду:              — Давай!              Есть отходят к обрыву, свисающему над шепчущим лесом. Две бокастые миски устраиваются на коленях, и тут же, сев на руку, мостится и Паймон. Хрустят тщательно пережёвываемые шишки, мерцают светлячки, скучковавшиеся у камня с феиным сундуком — пустым, что желудок Паймон через пару мгновений тишины.              — Вкуснотища! — довольно тянет она, откидываясь назад. — Потрясающая сладость мёда и горечь шишек. Теперь и сны будут такими же… — Паймон приоткрывает один глаз. — Правда, недавно Донна говорила, что многим рассказывают сказки перед сном…              А сказано хитро, с намёком…              — Детям, — спокойно кивает почётный рыцарь. Пальцы путаются то в мягкой мондштадтской траве, то в складках плаща, то в Паймоновой копне волос.              — Не только. — Вновь прикрыв веки, Паймон складывает руки на животе, и голос становится мечтательным: — Любому захочется послушать о чём-то интересном. Иначе почему бродяжка-бард поёт, а его слушают?              — Хороший вопрос. Бардов любят за истории. Я красиво не расскажу, но могу припомнить что-нибудь о других мирах.              — Других мирах! Паймон сегодня балуют! Очень хочется послушать ещё о чем-то. У тебя же за плечами полно приключений, да?              — Кто-то так посчитает, — неопределённо качает головой почётный рыцарь. — Мы видели не один мир… Дай ка минутку подумать. — Почётный рыцарь взглядом шарит по округе, пропускает мимо камни, светлячков и сундук, и цепляется за свисающее вниз, как повешенный бедолага, деревце. Поверх сухой коры лежит слой мха, ещё немного — и упадёт. — Помню, в одном из миров святым считалось растущее из неба дерево. Его корни были облаками, а на свисающих к земле ветках строили целые королевства.              — Не может быть! А разве… Ммм, Паймон бы, наверное, там понравилось, а вот как жилось людям? А если кто-то упадёт и пострадает?              — У них были крылья.              — Крылья?! Как планеры? Обалдеть. — Паймон устраивается удобнее, укрыв себя плащом, вечно болтающиеся лоскуты которого лежали рядом. — Если бы в Тейвате люди умели летать без планеров, то самыми крутыми были бы люди с Анемо Глазом Бога. Мы и так сильные, но тогда были бы просто непобедимы! Все сокровища были бы нашими…              — Это откуда такая мысль?              — Если все будут летать, то люди, которые управляют ветром, смогут сбивать врагов одним потоком воздуха. Бр-р, не хотела бы Паймон упасть с высоты, в сильный ветер и так не по себе…              — Я могу продолжать?              — Точно. Паймон внимательно-привнемательно слушает.              — Ты уже клюёшь носом.              — И слушаю.              Почётный рыцарь с лёгким злорадством треплет белобрысую макушку, пока под боком не раздаётся тихое «ой».              — Богом того мира был Облачный Гигант. Как мне рассказывали, он много тысячелетий воевал с Матерью Земли за то, чтобы люди ходили под его покровительством. В итоге он победил, забрав людей себе. У них выросли крылья, а пятки их больше никогда не касались земли. А если кого-то сдувало сильным ветром и он падал с корней дерева, то его забирала к себе обиженная Матерь Земля. Она никогда не отдавала людей обратно, и никто их больше не видел...              Слышится сонное:              — Ты ведь на ходу придумываешь что рассказать Паймон? А на самом деле нет такого мира, да?              — Кто знает, — хмыкает почётный рыцарь.              — Эй, так нельзя. — И тут она приоткрывает один глаз: — У тебя позади много друзей, наверное…              — Пожалуй. Наверное, больше, чем у большинства.              — Скучаешь по ним?              — По-своему.              — А в какой мир вы хотели отправиться после Тейвата? — вдруг совсем не сонным голосом спрашивает Паймон.              — А после этого мира… — Почётный рыцарь отстранённо глядит на звёзды. Дальняя яркая, что правее созвездия Мудрой Совы, висит прямо над острыми пиками мондштадтской церкви. — Не знаю я, что после этого мира, какой будет следующий. Может, где ледяные горные тролли воюют с феями? Или где маленькие летающие закуски едят всё на своём пути, а? Есть идеи, консерва?              Консерва молчит.              — Вот и у меня, — усмехается почётный рыцарь. — Выберу что-нибудь вместе с… — (вздох.) — Неважно. — Рука гладит волосы Паймон. — Спишь?              Молчит.