Тейватская похлёбка

      — Ну наконец-то!              На импровизированном троне, построенном из коробок, подушек и одной раздолбанной бочки — подозрительно напоминающей те, что были на винокурне «Рассвет», — сидел, закинув ногу на ногу, Беннет. Или кто-то, выглядящий почти как он. Отличалась только улыбка: обычно щербатая и добрая, теперь она являла собой хищный оскал. Беннет был одет в старое рваньё, и даже со штанов свисали нитки от дырок, из которых торчали две худые и острые коленки.              Паймон и почётный рыцарь нашли себя прямо у них.              — Так-так-так, кто это тут у нас? Чужаки, что вошли в город, не заплатив мне налога? А-та-та, как нехорошо!              Но это всё, конечно, случилось чуть позже.              

***

      Была в Паймон эта вот нестройность разума, некая детская бесноватость, проявляющаяся в моменты, когда она прекрасно понимала, что поиски сундука в данном случае лишь пустая трата времени — пустая, равно как и сам сундук, — но вот всё равно хотелось — и всё тут; как хочется покушать чего-то сладкого, даже когда желудок полон, или погулять под дождём, даже когда знаешь, что вымокнешь насквозь и заболеешь. Сейчас было точно так же, только с устройством: абсолютно очевидным было то, что это опасно, глупо и вряд ли что-то им даст, разве что очередное приключение из разряда «ну а могли в это время фиалковые дыни жарить». В конце концов, они на архипелаге Золотого Яблока за тем, чтобы отдыхать. Однако Паймон, по-видимому, успела изменить понятие «отдыха» в своей голове; ну или воздух на архипелаге нечистый был, или насекомые местные ужалили не в то место…              — …или мы всё тут разрушим.              Паймон мотнула головой с детским упрямством — скорее для того, чтобы продолжить спор, а не потому, что действительно считала иначе.              — Но тут же написано «наоборот-режим». То есть мы просто отменим все грёзы и снова попадём на старый архипелаг! Мы же хотели отдохнуть, а Паймон ещё помнит, как хорошо отдыхалось там. И остальным покажем, им тоже понравится! Ты же знаешь, как Кадзуха любит предаваться безмятежному сну после обеда. А самый лучший сон и обед были на том архипелаге.              Руки почётного рыцаря сами собою сложились на груди, а брови домиком.              — Фишль не хотела бы лишиться своей Нирваны Ночи, — прозвучал весомый аргумент. Паймон отмахнулась от него:              — Мы недолго побудем там, поиграем с Фишль и остальными, поразгадываем старые загадки, а потом опять нажмём на эту кнопку — и бум! всё вернётся назад. — Довольная своей гениальностью, она снова указала на устройство Персикова. — Не зря же мы столько общались с Альбедо.              — Хм…              — Брось, мы получим много новых впечатлений.              В этом почетному рыцарь сомневаться как раз-таки не приходилось.              — А если натворим что-то не то?              Паймон пожала плечами:              — Снова вернёмся в наше «наоборот», нажав на эту же кнопку.              Несколько мгновений на острове стояла тишина, прерываемая лишь свистом ветра — казалось и тот, шальной, зовёт играться. Ну или течения, гонимые с Изломанного и Парного островов, бесились. Дожидающийся их у береговой линии Фрикаделька с ленцой покачивался, точно в колыбели.              — Ты ведь просто хочешь проверить, не осталось ли на старых островах сундуков, не так ли?..              Недолгое молчание…              — Пф-ф!!! Паймон ни за что не повела бы себя так беспечно.              — Вне всяких сомнений…              — Хватит дразнить. Так вперёд? Вспомни прошлый архипелаг и как здорово там было!              Взгляд почётного рыцаря задумчиво следил за пританцовывающей от нетерпения Паймон; копна светлых, точно сметана, волос покачивалась вместе с летающим ободом и напоминала маленькое нервное облачко. В небе над ними плыли точно такие же, но спокойные.              Рука медленно потянулась к кнопке «наоборот-режим». Та была расположена сзади устройства маскировки восприятие, и, казалось, была запрятана в незаметном месте не просто так… Впрочем, это не спасло её от глаз внимательной Паймон.              Сначала появилось ощущение, будто выключили свет: солнце и все вокруг резко пропало, а в разлившейся вокруг черноте послышался Паймонов «ойк». При этом глаза продолжали щуриться от слепящего дневного света. Потом под ногами — подошвы ботинок почётного рыцаря были тонкими, как детские книжки — вместо влажного песка острова оказался камень.              А потом солнце снова включилось. Только было оно уже неполной луной, висящей в небе набекрень — месяц свешивался острыми концами к земле; так висит подкова над порогом дома людей, верящих в то, что она приносит удачу.              Странный срез луны освещал Мондштадт, в котором по какой-то причине не горело фонарей, но при этом жители все так же, как днём, бродили по улицам. Только вот когда город успели населить вороны из Нирваны Ночи Фишль — загадка.              Устройства Персикова нигде не было.              — О-ох, — протянула Паймон, поймав пристальный взгляд почётного рыцаря. — И когда архипелаг стал Мондштадтом?.. Конечно, он вроде бы когда-то был частью этих земель, да и архитектура в грёзах…              — Эй, вы кто такие? — спросили из-за спины, оборвав речь Паймон. — Ты че это?! Убери свой меч немедленно! — (это было брошено уже в почётного рыцаря). — Как ты смеешь угрожать члену отряда Беннета на его территории?!              — Территория отряда Беннета? — уточнила перепуганная Паймон. — Но мы в Мондштадте. Ты ничего не попутал?              — Меч! — отрезал ворон, не сводя угольных точек глаз с почётного рыцаря. Он настороженно смотрел на острие клинка до тех пор, пока оно не отодвинулось от его пернатой шеи, обёрнутой красным шарфом, на безопасное расстояние. — Зря вы это сделали, ребята, — мрачно изрёк ворон, расправив крылья. — Я милосердный и позволил бы вам убраться отсюда подобру-поздорову, но босс такого не прощает. Вы явно не заплатили плату за вход!              — Воу-воу! — замотала головой Паймон. — Подожди-ка! Паймон ничего не понимает!              Ворон быстро оглядел мелкую летающую штуку и выгнул бровь.              — Вы смеётесь надо мной? Вы проникли в Тдатшдном, не заплатили налог и при этом не знаете, где вы и зачем?..              — Тд… Что?! Так, Паймон устала от этой шутки. А ну-ка, ты, быстро расскажи, в чем тут дело!              «А ну-ка, ты» только покачал головой:              — Да, вам точно надо к боссу… Я с вами ничего не решу, объясняйтесь с ним. Только будьте вежливы и учтивы. Он нетерпеливый и дотошный. Всё равно вас к нему отвели бы стражники, так что лучше по-доброму пойти.              Наконец, зазвучал голос почётного рыцаря:              — Кто «он»?              …и был тот холоднее снегов Драконьего хребта. Ворон поёжился.              — Глава гильдии жестоких наемников, магистр Ордо Бесчестиус, завоеватель Нирваны Дня и просто удачливый парень — везунчик Беннет.              Паймон громко клацнула челюстью.              — Во-о-оу! Подожди-ка… Паймон даже не знает, о чём спросить в первую очередь! Что за гильдия, что за Ордо Бесчестиус, почему Нирвана Дня?!              — А везунчик Беннет тебя не удивляет?              — Подожди ты! — Паймон снова мотнула головой. — Так мы в Нирване Дня или в Тд… Тданд… в Мондштадте, короче!              Ворон смотрел на них так, как смотрят на болванов, которым уже ничем не помочь.              — Вы не притворяетесь? — уточнил он. — Вы правда не знаете ничего? — После того, как две головы отрицательно качнулись, ворон сипло вздохнул. — Поверить не могу… откуда вы только свалились?              Паймон нервно хихикнула, когда снова поймала взгляд почётного рыцаря.              — Да та-ак…              — Что вы знаете? — серьёзно спросил ворон. — Вы просто чужаки или вам не повезло нарваться на стражников Ордо Бесчестиус в плохом настроении, и те до такой степени отколошматили вас?              — Не может быть, — ужаснулась Паймон, — стражники на такое не способны!              — Понятно, значит, чужаки, — задумчиво покивал ворон. — В таком случае, я бы рекомендовал вам поскорее убираться прочь, пока не огребли. Я добрая душа, поэтому выведу вас из Тдатшднома. — На этих словах он поправил красный шарф и неспеша, огибая основную улицу, направился прочь из города. — Вы идёте? — обернулся ворон.              Паймон приложила руку к сердцу.              — Это так мило с вашей стороны, господин ворон!              Он кичливо вздёрнул клюв…              — Расскажи нам, что тут происходит.              …и настороженно зыркнул в сторону почётного рыцаря.              — По пути, — всё-таки согласился ворон, перебрав чёрными, как тени под карнизами домов, крыльями. — Итак, раз уж вы совсем ничего не знаете, то слушайте внимательно, ибо я дважды повторять не стану. Когда-то давным-давно была война Богов, в результате которой они все объединились, и таким образом в Тейвате возникло одно единое королевство — Нирвана Дня. На его землях есть семь больших городов и множество тех, что мельче. А всем этим великолепием правит несравненная королева Фишль Дневная, что сияет ярче тысячи солнц и лун, а трепетанье ресниц её решает миллионы судеб…              Над Тдатшдномом подул сильный ветер, и заскрипели ставни открытых окон; один из флюгелей в форме ворона, что сидел на крыше выше прочих, завращался. Паймон беспокойно коснулась плеча почётного рыцаря.              — А что с Архонтами? — тихо поинтересовалась она.              Ворон даже не обернулся, продолжая величаво вышагивать по худой кирпичной дорожке, ковром стелющейся меж двух высоких домов.              — Кто-кто?              — Ну, Боги, которые сражались и объединили Тейват.              — А, они преклонили колени пред прапрапрапра… перед очень далёким предком Фишль Дневной — Имэ Торжественной.              — Зачем? — просто спросила Паймон.              Тут ворон не выдержал и раздражённо глянул через плечо:              — Потому что она и её род были великолепны!              Фырк почётного рыцаря был проигнорирован.              — Раньше старые божки были её вассалами и доверенными лицами, — между тем продолжал ворон, — сидящими в семи больших городах, где правили от имени Фишль Дневной, но в последнее время все они были свергнуты. Её Величество столь занята своими делами в главном замке, что пока не может решить эту проблем. Мы все понимаем, сколь тяжело бремя, что Фишль Дневная несёт на своих плечах, потому терпеливо ждём.              — А что за дела такие у Фишль Дневной?              Ворона вновь оскорбил вопрос Паймон:              — Неужели ты не понимаешь?! Она правит!              — Да, но… как именно?              — Откуда нам, простым смертным, знать?              — Действительно… Ладно, допустим, Паймон поняла кое-что, но кто тогда захватил Тд… этот город? Получается, Беннет? Но как?!              — Везунчик Беннет давно прославился своей удачей и великими подвигами. Говорят, он босиком прошёл через всё Пепельное Море, помылся в нём, а потом свернул в сторону Налтана и свергнул местного божка. Но ему быстро стало жарко в той части королевства, и он решил освежиться в ветрах Тдатшднома. — Ворон тяжко вздохнул и жалостливо поделился: — Тяжело нам под его гнётом…              Паймон сочувственно посмотрела на него.              — Да-а, можно представить… А что, этот Беннет и правда такой везунчик?              — Да. Говорят, если он подбросит монетку, то она упадёт той стороной, которой ему захочется! А ещё в картах к нему всегда приходят одни козыри, а все загадки и головоломки разгадываются лишь от одного его взгляда: то ветер случайно подует и забросит в механизм листик, то Беннет облокотится о камень, который открывает тайный проход к сокровищнице…              Паймон и почётный рыцарь снова переглянулись.              — А зачем он захватывает земли? — осторожно спросила первая.              — Нет, вы и правда слепы, глухи и немы! — воскликнул ворон. — Все знают, что он один из злейших врагов Фишль Дневной. Они просто ненавидят друг друга.              — Почему?              Ворон снова вздохнул.              — Говорю же: нам, простым смертным, непонятна природа поведения её Величества и её знакомых. Лучше не лезть в это дело.              Взгляд почётного рыцаря с опаской проходился по всем тёмных углам, окружающим их, точно ветки дерево. С опаской был брошен и вопрос:              — А почему вам, верным поданным принц… её Величества Фишль Дневной не свергнуть захватчика во имя её?              — И правда, — поддержала Паймон. — Вас же целый город.              — А у него целая гильдия и орден.              — Кстати об этом…              — А вот и боковые вороты! — перебил ворон. — Хорошо, что вы так внимательно меня слушали… ОЛУХИ! — И с этими словами он улетел прочь, прокарвав напоследок: — Лови их!!!              Со всех сторон из темноты на почётного рыцаря и Паймон набросилось десяток рук, крыльев и клювов. А потом добавились ноги.              А потом стало ещё темнее, чем было.              

***

      А потом по всему телу змейками прошёлся холодок, а перед глазами появилось ведро. Ведомое чьими-то руками — или крыльями — оно медленно выплыло из кадра.              — Ну наконец-то!              На импровизированном троне, построенном из коробок, подушек и одной раздолбанной бочки — подозрительно напоминающей те, что были на винокурне «Рассвет», — сидел, закинув ногу на ногу, Беннет. Или кто-то, выглядящий почти как он. Отличалась только улыбка: обычно щербатая и добрая, теперь она являла собой хищный оскал. Беннет был одет в старое рваньё, и даже со штанов свисали нитки от дырок, из которых торчали две худые острые коленки.              Паймон и почётный рыцарь нашли себя прямо у его ног.              — Так-так-так, кто это тут у нас? Чужаки, что вошли в город, не заплатив мне налога? А-та-та, как нехорошо! Какое везение так быстро поймать вас. Или вы ещё не до конца пришли в себя? — Беннет чуть наклонился к ним, не поднимая рук с подлокотников трона. — Может, плеснуть на них ещё водички? — спросил он у кого-то.              — Не стоит, господин. Пускай оклемаются. Я читал, что холодная вода может также привести к параличу.              — Не может быть, — прошептала Паймон, глядя на стоящего по правую руку от Беннета Рэйзора. Мальчик-волк — вернее, теперь зализанный юноша — был облачён в путь и немного потёртые, но аккуратные одежды, большая часть из которых явно относилась к комплекту какого-нибудь аристократа. Обычно по-волчьи встрёпанные волосы были хорошо расчёсаны и собраны в элегантный хвост. В руках Рэйзор держал папку с бумагами, в которых то и дело что-то подчёркивал. Он оторвался от своего занятия, нахмурился и оспорил:              — О нет, вполне может, маленькая мисс.              — Нет-нет, не про это…              Но Рэйзор уже повернулся к Беннету:              — Они пришли в себя, господин.              — Да вижу я, не глухой и не слепой. — Беннет откинулся на спинку трона, не переставая рассматривать двоих чужаков. Так покупатели приглядываются к товару на витринах. — Почему вы прошли в мой город, обойдя охрану, и не заплатили налог?              — Какой налог?              — Сотня тысяч фишли.              — Чего-чего?              Рэйзор опустил папку с бумагами и монотонным голосом зачитал:              — Фишля — основная денежная единица в Тейвате, иначе говоря: валюта, признанная повсеместно. Когда-то пришла на замену море, и, по моим примерным подсчётам, на данный момент одна фишля равняется семи монетам старой моры.              — В семь раз дороже моры? Да это же грабёж чистой воды, — возмутилась Паймон.              — Обычная сумма, — следом возмутился Беннет. — Вы что, впервые в Нирване Дня?              — Да! — ещё более возмущённо отозвалась Паймон. — А… почему, если это земли Нирваны Дня, тут стоит ночь? — вдруг спросила она. Беннет глянул на неё, как на тупицу.              — Потому что сейчас два часа ночи? — задал он риторический вопрос. — Ну вы даёте! Кхм-кхм, вернее, ну вы и идиоты. Так что? Будете платить? Нет? Вы что, не боитесь наказания?              Паймон склонила голову к плечу:              — Э-э… Мы, ну, нет? А что за наказание? Если нужно сделать уборку, присоединиться к общественным работам, принести кому-то поесть или…              — Наказание для всех провинившихся — казнь, — пояснил Рэйзор.              Глаза Паймон стали, как два блюдца.              — Что-о-о?!              В это время взгляд почётного рыцаря бороздил пределы комнаты, до которых дотягивался, а добрая её часть была сокрыта за тёмными шторами и мраком, не разгоняемым факелами — те освещали только трон и подмостки. Были видны картины, полотно которых каким-то образом оказалось порвано ножами — о чём говорил ровный тонкий срез, — а между ними висели, уныло склонив носы, старые, все в воске, подсвечники, у которых отломались боковые загогулины, прежде исполнявшие роль украшений.              Это определённо было мондштадтское здание Ордо Фавониус. Вернее, иная его версия: неухоженная, почему-то побитая и более дешёвая — по крайней мере, о том говорили подсвечники, выполненные из плохого металла, быстро пришедшего в негодность.              А ещё не было видно ни единого щита, гобелена или свода рыцарских правил. Зато взгляд почётного рыцаря выхватил лежащий под троном свиток, на открытой части которого корявым почерком писалось:       

«…ить, грабить, розрушать… Некакой пащяды от нигадя… …всегда быть грубы… паказывать кто тут хазя…»

      — Если вы не хотите говорить, то всё с вами ясно, — сказал Беннет. — Рэйзор, вели воронам сковать их цепями и отвести к эшафоту на главную площадь.              — Но у нас нет эшафота, господин.              — Тогда постройте его! Сегодня же на рассвете я покажу, что значит вторгаться в мои земли…              — Но ты сам вторгся в них, — напомнила Паймон. — И вообще…              Её совершенно не слушали.              — …правда, я не уверен, что есть кандалы такого маленького размера, — размышлял Беннет. Рэйзор пожал плечами:              — Мы можем использовать две спаянные серёжки, господин. Однако это займёт некоторое время. Могу предположить, что для маленькой мисс ни кандалы, ни колодки не нужны — она совершенно безобидна, как мошка или маленький слайм.              — Пожалуй… — Беннет почесал подбородок, на котором всё ещё не было и намёка на волосинки. — Но что делать с…              — Никуда мы не пойдём, — пробубнила Паймон. И повернулась к почётному рыцарю: — Пора делать ноги!              — Я знаю, — прошептали в ответ, — подожди.              — У нас нет времени ждать!              — А ещё, — продолжал рассуждать Рэйзор, — казнь лучше провести в обед, когда все проснутся и выйдут в город. Чем больше воронов увидят подтверждение вашей силы, тем лучше для репутации гильдии и ордена. Один древний философ писал: «Глупый царь после обеда выкидывает кости, а умный кидает их народу».              Беннет довольно кивнул:              — Во-о, такое мне подойдёт. Вороны! Сюда! Заприте этих двоих в темнице до обеда! Не кормить и не поить!              — Однако покормить всё же можно, — втиснул между бряцаньем доспехов пару слов Рэйзор. — Тогда они будут выглядеть здоровее, и все подумают, что вы поймали и одолели сильных воинов, господин.              Сомнения в глазах Беннета можно было вёдрами выгребать.              — Эти двое? Сильные воины?              Рэйзор вздохнул.              — Мы хотя бы попробуем их таковыми представить, господин…              — Почему нет, — пожал плечами Беннет. И кинул вдогонку воронам-стражникам, выносящим двух чужаков прочь из зала: — И не забудьте осмотреть их карманы! Вдруг там есть ценные вещи?              

***

      В Ордо Фавониус — то есть ныне Ордо Бесчестиус — всё-таки были темницы, причём самые настоящие, совсем не подходящие Кли и прочим мелким нарушителям порядка. Здесь всё говорило о холоде, сквозняках и неудобствах: от каменных стен и деревянного лежака с тонким слоем сена до грязных решёток и двери с низким порогом, из которого, не переставая, задувало.              Паймон уныло болталась где-то под потолком, наблюдая за почётным рыцарем:              — Мы уже сто раз проверили, додокоммуникатор не работает. Даже стражники сказали, что это какая-то игрушка.              — Он просто немного промок, когда нас облили водой. Когда высохнет, должен заработать.              — Кажется, Паймон говорила точно так же…              Золотые глаза почётного рыцаря прищурились, но никакого обвинения в ответ не прозвучало. Вместо этого было мягко сказано:              — Просто постарайся отдохнуть, Паймон. Сейчас свяжемся с Венти и сбежим.              — Точно! Нельзя падать духом! К слову… Паймон всё гадает, почему нас так легко схватили? Прежде мы всех без проблем побеждали.              Кивок:              — И дальше будем. Но теперь нам известно, где мы, и как добраться до ворот.              «Было ясно, что ворон каркал, чтобы отвлечь нас и завести в ловушку. Так как Беннет здесь глава, то нас повели к нему на поклон либо в здание гильдии, либо в здание Ордо Фавониус. И мы точно во втором. Об этом говорит всё вокруг, пусть и немного изменённое. Судя по всему, расположение улиц не сильно поменялось, так что теперь мы точно знаем, где находимся и как выбраться из Тд… из города».              — А-а, — наконец поняла Паймон. — Так мы специально попались на крючок!              — Именно.              — Они не знали, насколько опасную рыбку выловили. — Она щёлкнула пальцами. — Сейчас свяжемся с Венти, сбежим и разберёмся со всем!              — Да.              — Найдём устройство маскировки восприятия Персикова, нажмём ту кнопку и вернём всё на круги своя.              — Угу.              Паймон хотела ещё что-то сказать, но из додокоммуникатора послышалось шипение.              — Заработал! — Она подлетела ближе. — Венти? Венти, ты нас слышишь?              — Венти?              Шипение усилилось. На мгновение показалось, что между «шш» и «пш» кто-то сказал «апчхи! опять кошки», но это могло быть игрой воображения. Ничего больше, кроме шума, разобрать не удалось.              — Пш-ш, — передразнила Паймон. — Кажется, с Венти мы не свяжемся. — Она с сожалением посмотрела на додокоммуникатор. — Может, он ещё заработает?              Тихо и вдумчиво:              — Он работает. Просто связь плохо ловит.              — Хм… Это может быть из-за того, мы в внизу, в темнице?              — Вполне. Выберемся и попробуем снова.              — Отлично! — Паймон замерла с натянутой на уши выжидательной улыбкой. — Давай.              — Что «давай»?              — Начинай выбираться!              Тишина. Где-то в углу пискнула голодная мышь.              — А Паймон и не думала размышлять над планом побега, да?              — Так у тебя всё уже схвачено, хе-хе. Паймон поможет тебе осуществить любой план!              Ну да, флаг в руки.              Паймон с интересом наблюдала за тем, как почётный рыцарь выхватывает из воздуха меч — сноп золотых искр осел на грязном каменном полу и смешался с сеном, — как подходит в деревянной двери и вставляет лезвие в прорезь между ей и стеной, как глубоко вдыхает воздух, вдруг ставший свежим, будто после дождя…              Потом отчётливо отдало Гео-элементом — на секунду задрожали стены. И дверь упала лицом — если под тем можно было подразумевать маленькое окошко с решёткой — в коридор. Один из стоящих на стрёме воронов подлетел от испуга почти до самого потолка, но его быстро успокоили. Он остался посапывать там же, в коридоре, рядом с упавшей дверью и парой выщипанных перьев.              Уже на улице Паймон вздохнула полной грудью и осмотрелась. Приближался рассвет, и видимость улучшилась. Настолько, что стали заметны даже городские стены вдали.              — Да, всё как и в настоящем Мондштадте, — признала Паймон. — Только вот…              Её схватили за лодыжку и уволокли в кусты. Палец почётного рыцаря прижался к губам. Мимо прошествовал отряд воронов-стражников — то ночной караул менялся на утренний. Небо на горизонте окрашивалось в красный. Пока почётный рыцарь и Паймон были без сознания и в тюрьме, пролил дождь, и лужи, разбросанные по Тдатшдному, точно дырки по сыру, заалели вслед за небом.              — Светлеет, нас будет легко увидеть.              Паймон кивнула и прошептала:              — Не стоит поднимать шум. Не хотелось бы драться с Беннетом и Рэйзором. Они всё-таки наши друзья.              Они двинулись вперёд тихо, прыгая от кустов к кустам. Те были мокрыми после недавнего дождя, и Паймон с почётным рыцарем быстро промокли.              Потому нога легко поскользнулась на влажном участке с грязью.              Один из воронов, караулящих на боковой улице, вздрогнул и медленно обернулся.              Снова послышался шум, но уже за его спиной, и стражник настороженно двинулся прочь от Паймон и почётного рыцаря.              — Пс-с, — услышали те из соседних кустов. — За мной.              — Если это ещё одна западня… — грозно начала Паймон.              — Это Дилюк…              В замешательстве Паймон вытянула шею, ища красную макушку, но рука почётного рыцаря снова ухватилась за её лодыжку и потащила в следующие кусты. Обогнув парк — или аллею, или то, во что превратили периметр главной площади, — трое вынырнули недалеко от «Доли Ангелов», которая здесь, наверное, была «Целым Демоном» или типа того…              Да, действительно. Заходя вслед за Дилюком — тот низко сгибался, стараясь оставаться незамеченным, и оттого казался немногим выше почётного рыцаря, — в какую-то каморку с ведущей резко вниз с лестницей, они обернулись на таверну и увидели вывеску, с которой уже сползал десятый слой краски. На ней ещё более старой краской было чётко выведено: «Чертог Демонов».              Аутентично.              Они пробирались внутрь не через главный вход и даже не через запасной, а по какому-то подземному коридору, и почётному рыцарю пришлось задуматься, существует ли точно такой же в настоящем мире.              Когда они вынырнули на поверхность, то увидели искажённое пыльное подобие уже знакомой им «Доли Ангелов». А сразу после этого они обратили внимание на сидящего за столом Кэйю. С самым отстранённым видом он попивал виноградный сок. И лишь когда Паймон чихнула, не выдержав атаки пыли, он обратил к беглецам взгляд своего единственного глаза.              Немного другого, не такого, как обычно. Смотрящего будто из-под линзы, элементального барьера или стекла. Смотрящего без веса жизненного опыта.              — А, вот и те самые чужаки. Или у вас всё-таки есть имена?              — Они каким-то образом сумели выбраться из темницы и даже почти подошли к воротам. — Дилюк тряхнул огненными волосами — будто клён качнулся на ветру — и улыбнулся. Он выпрямился, но выше казаться от чего-то не стал. — Впечатляет. Но вряд ли наши герои настолько круты, чтобы выдержать твои расспросы сразу после побега и долгого пути сюда. Дай им отдохнуть, брат.              Кэйа скривился и отвернулся.              — Пускай.              — Он ворчун, вы его извините. — Подбоченившись, Дилюк кивнул в сторону лестницы, ведущий на второй этаж таверны. — Там есть проход на чердак. Умойтесь и высушитесь, а я приготовлю перекус.              — Спасибо, — смущённо поблагодарила Паймон, но мгновенно вздрогнула под ехидным взглядом почётного рыцаря вздрогнула. — Подожди! Дилюк?! Чт-что-что с тобой?              — Вы меня знаете? — удивился он. Спина Кэйи, всё так же сидящего за столом, напряглась. В воздухе разлилась тяжесть, какая бывает перед грозой или сильным ливнем.              — Не бойтесь, — быстро сказала Паймон, — мы не опасны.              От неё это звучало неубедительно. Или, напротив, слишком убедительно. Или подозрительно. Дилюк смотрел только на почётного рыцаря.              — Мы слышали о вас…              Он выгнул бровь:              — Вот как?              Паймон за спиной Дилюка делала странные жесты, пытаясь что-то донести до почётного рыцаря, но кураж уже был пойман:              — Да, мы слышали, что вы как-то относитесь к винокурне… — (секундная пауза), — «Закат».              Плечи Кэйи расслабленно опустились, а Дилюк смешливо фыркнул:              — Ну, это многие поблизости слышали. Но не все дошли до имён. Наше предприятие не настолько знаменито, чтобы все знали о людях, работающих тут. У нас есть какие-то общие знакомые?              — Ага, вы, — промямлила Паймон, успокоившись.              — Мы уже и не помним, где слышали.              Кэйа всё же повернулся. Он даже оставил за собой удовольствие мрачно глянуть то на Паймон, то на почётного рыцаря. И лишь когда их взгляды пересеклись, Кэйа проговорил:              — У вас удивительно плохая память. Или на неё повлияло несколько ударов воронов стражников?              Его смех и сам напоминал воронье карканье. Дилюк неодобрительно покосился на брата.              — Не обращайте внимания, — сказал он гостям. — Вы быстро привыкните.              — Паймон пока только всему удивляется…              Уже наверху, умывшись, она подлетела к почётному рыцарю и глянула через плечо:              — Никого. Доставай.              Додокоммуникатор снова зашипел, но уже гораздо тише. Было неясно, плохой это знак или хороший, пока по ту сторону устройства не раздалось уже вполне определённо «апхчи». Это «апхчи» было примечательно ещё и тем, что могло принадлежать только одному барду во всём Тейвате.              — Венти! — обрадовалась Паймон. — Венти, ты слышишь нас?              — Ну наконец-то! Я уже боялся, что с вами что-то случилось: вы то выходили на связь, то пропадали.              — Значит, нам всё-таки удавалось с тобой связаться и прежде?              — Да. Я точно слышал что-то про кандалы и цепи… Что там с вами произошло?              — Ох-х, это долгая история. — Паймон снова обернулась, проверяя, не подслушивают ли их, и быстро и сбивчиво зашептала: — Мы случайно нажали на какую-то кнопку на устройстве Персикова и нас отправило в Мондштадт, только совершенно другой. Тут всё не такое, как у нас, — даже люди! — и мы не знаем, как выбраться. Тут Дилюк и Кэйа, и они оба, они оба… совсем молодые! И совсем другие! Венти, эта штука может перенести нас назад?              — Что? Вас плохо слышно. Ты спрашиваешь про додокоммуникатор? Нет, конечно, это всего лишь средство связи. — Некоторое время было слышно только тишину — по всей видимости, Венти задумался. — Устройство… — (пш-ш), — Персикова?.. Кнопка?              Паймон схватилась за волосы.              — Это долго объяснять! Как нам выбраться?              — Могу лишь предположить, что вам… — (пш-пш), — нужно найти… — (пш-ш), — …ойство и снова нажать на кноп…у. Да…в…              — О нет, опять. Может, его нужно хорошенько так ударить о стену? Что ты так на меня смотришь? Кто-то из Фонтейна говорил нам, что так устройства иногда и чинятся.              — Он также говорил, что ударить должен профессионал.              — Чем Паймон не профессионал?              — Нет. Ты, наверное, и правда можешь ударить.              — О, да? Постой, где подвох? Думаешь, Паймон слабая?              Она зависла на мгновение, но из оцепенения её вывел скрип ступеней — то Дилюк застыл на середине лестницы, не решаясь подняться до конца.              — Вы в порядке? — спросил он.              — Да-да! Всё очень хорошо! Сейчас доумываемся и спустимся!              Секундная заминка… и снова скрип ступеней, который становился всё тише, и тише, и тише…              — Ушёл. — Паймон устало опустила руки. — Этот бард не сказал нам ничего, до чего мы сами не додумались! Но где же нам искать устройство Персикова? Разве не должны мы были появиться рядом с ним? И вообще, как так вышло, что мы оказались в каком-то параллельном Мондштадте, название которого невозможно выговорить? Да Паймон даже прочитать его с первой попытки не смогла бы.              Она обратила тоскливый взгляд, в котором ещё теплились крохи надежды, на почётного рыцаря.              — Мы видели строения, схожие по архитектуре с Мондштадтом, на острове грёз Фишль. Вероятно, устройство в итоге нагрезило и сам Мондштадт.              — Ведь Фишль тут живёт, как-никак! И раз уж она опять правит этим миром, то это точно связано с ней. Но Паймон не может понять, откуда тут остальные?.. И почему это Нирвана Дня? Фишль мечтала о ночи…              Молчание почётного рыцаря было недолгим:              — Рэйзор, Кэйа и Дилюк были с нами на архипелаге в прошлый раз.              Лицо Паймон посветлело.              — И устройство Персикова уловило, э, остаток их грёз? Думаешь, эти образы — это наши друзья, но из прошлого?              — Беннет и Рэйзор не выглядели младше.              — Значит, не из прошлого… Но подожди, Дилюк и Кэйа… Паймон, конечно, могла сильно удариться головой ещё в самом начале наших путешествий, но они явно были намного старше!              — Устройство долго пробыло на архипелаге… Могло ли оно впитать в себя его воспоминания?              — Хм-м. — Паймон почесала затылок. — Звучит логично. Но когда-то здесь жил запертый на островах народ. Почему в грёзах нет его? О, подожди, Паймон знает: прошло слишком много времени, а вот мы все были на архипелаге недавно. Ого! Получается, если здесь Кэйа и Дилюк, устройство Персикова дотянулось аж до того летнего отдыха. Но что здесь делает Беннет?..              — Его и правда не было с нами.              — Думаешь, он связан с нашими воспоминаниями и воспоминаниями Фишль, Рэйзора и Кэйи?              — Или устройство Персикова может дотянуться совсем далеко…              — О чём ты? — не поняла Паймон. Ступеньки внизу снова скрипнули, но быстро замолкли. — О-ох, неважно, нас ждут. Нужно готовиться ко всему. Мы наверняка встретим здесь и остальных, не помешает всё время быть начеку. Кто знает, какие ещё сюрпризы таит этот мир грёз…              — Говоришь прямо как Джинн.              — Хе-хе, это комплимент! Ой. Паймон надеется, мы не встретим тут её обратную версию…              — Вряд ли. Она наверняка только и делает, что спит.              Ещё на втором этаже стало видно, что внизу их поджидают не только Дилюк и Кэйа. Рядом с ними, уныло протирая бокалы, стояла Фишль. Фишль в совершенно неприметной серой одежде, с волосами, уложенными в обычную косу. И с двумя глазами, тусклыми, как драгоценные камни в полумраке.              Паймон вовремя прикусила язык и не позвала её по имени.              — Привет, — без всякой радушности поприветствовала она. — Как делишки?              — Это Эми, наша официантка, — представил её Дилюк.              — О. — Паймон постаралась улыбнуться как можно шире. — И тебе привет! У нас всё неплохо, а у тебя как?              — Да как обычно, — пожала плечами Эми. — Тусим тут с моим друганом Озом. Хотите познакомиться?              — К-конечно!              — Оз, к ноге!              Из-под стола медленно выползла среднего размера собака, больше похожая на игрушечную, и лениво обнюхала чужаков. И упала там же, где стояла. Со стороны казалось, что какой-то рабочий принёс в таверну кусок руды — а собака была именно что серой, как грифель, — да так и оставил валяться на полу.              — Он ленивый, ваще-е, — объяснила Эми, беря следующий стакан для чистки. Паймон неловко погладила Оза.              — Как интересно… — пробормотала она. — А как вы подружились?              — Да никак, родаки сказали, что в моём возрасте у детей обычно есть всякие воображаемые друзья и прочая фигня, а я тип слишком приземлённая и не интересуюсь такой ерундой. Ну, тип беспокоились, короче. Ну и я решила завести собаку какую, чтоб типа друг был. Почти воображаемый, он же не говорит, ха-ха.              — А чем плохо богатое воображение?              Вздохнув — этот вопрос, по-видимому, ей уже не раз задавали, — Эми отложила тряпку и повернулась к почётному рыцарю.              — Ну тип думать о жизни надо, не? Вот эти вот мечты мне ничё не дадут. А тут я работаю, получаю реальные деньги и думаю о будущем. Куплю себе потом дом, к тому времени найду кого, ну и всё норм — жизнь устроена. Никаких приколюх и ничё странного. Сечёшь?              — Секу.              — Класс.              — Мы вас не отвлекаем? — полюбопытствовал Кэйа, сдув воображаемую нитку с рукава рубахи. — Вы можете болтать, сколько влезет, только вот на хвосте вороны Беннета.              — Точно! — Спохватившись, Паймон повернулась к ним с Дилюком. — Что это такое? Кто этот злой Беннет? Мы даже в город не проникали, а нас во всём на свете обвинили.              — Об этом вы можете рассказать поподробнее.              — Сначала вы ответьте на вопросы, — упёрлась Паймон. Кэйа сжал губы в тонкую полоску.              — Нет, — коротко ответил он. Дилюк поспешил вмешаться:              — Мы могли бы поторговаться, чтобы каждый в итоге остался доволен. Только не забудьте, что я вам сильно помог, так что не юлите! Идёт, друзья?              — Такой Дилюк Паймон нравится не меньше! Какой приятный молодой человек! Мы ответим на все ваши вопросы, задавайте.              — Паймон… — рука почётного рыцаря сама собою нашла лоб и крепко приложилась к нему, как завсегдатай таверны в бутылке. — Это было слишком легко…              — Отлично, — белозубо улыбнулся Дилюк, — я рад, что все согласны. Тогда предлагаю начать с…              — Кто вы и откуда? — грубо перебил Кэйа. — Отвечайте честно без уловок.              Когда Паймон честно и без уловок назвала их с почётным рыцарем имена, Кэйа только больше насупился:              — Вы не ответили на второй вопрос.              — Мы… можете считать, что мы тоже отсюда. Только из другого отсюда. Мы понимаем, это звучит немного странно… — Чем больше Паймон говорила, тем больше скептицизма, уныния и кислости было на лицах слушающих. — В общем, мы из Мондштадта! — Тишина. — Из Мондштадта, — повторила Паймон. — А ваш город называется…              — Тдатшдном, — охотно подсказал Дилюк.              Вновь секундная пауза.              — А вот скажите, только честно, вы как произносите это?..              — Тдатшдном?              — Да.              — Обычно. Тдатшдном. Просто попробуй.              — О, не стоит, благодарю, Паймон было достаточно услышать! В общем, вот вы отсюда, а мы из Мондштадта, понимаете?              — И чё? — не поняла Эми. Кэйа и Дилюк смотрели на пришельцев во все глаза — в три из четырёх точно — и молчали.              — Да ладно вам, ребята, — тоскливо сказала Паймон, — переверните слово! То есть прочитайте его задом-наперёд.              Чуть более долгая секундная пауза…              — А-а-а…              — Ничё се, — удивилась Эми. Посуда быстро кончилась, и она принялась протирать стойку. — Это чё, есть место типа нашей дыры, но наоборот? Оно где?              Не зная, как лучше объяснять, Паймон взяла один из начищенных стаканов и подкатила на середину стойки.              — Вроде бы тут, а вроде бы и очень далеко. Видите, где лежит стакан? Вот тут земли нашего Мондштадта. — Паймон просунула ладошку внутрь стакана. — Видите, где моя рука? Вот тут сейчас мы с вами.              — Тдатшдном находится в Мондштадте? — Дилюк переглянулся с Кэйей. — То есть Мондштадтом вы называете Нирвану Дня?              — Да нет же, моя ладошка — это Нирвана Дня.              — То есть наше королевство находится в Мондштадте?              — Вроде того. Ох, у Паймон уже голова разболелась от такого…              Кэйа сложил руки на груди и мрачно изрёк:              — Так вы не чужаки, а только прикидываетесь.              — Мы… Слушай, ты такой мелкий, а уже наглый! — Паймон ткнула пальцем в его сторону. — Вежливее будь со взрослыми! Мы старше!              — По вам не видно.              — Думаю, пришла наша очередь отвечать на вопросы, — встрял Дилюк. — Заодно перекусите, вы выглядите голодными. А мы в это время, как и обещали, расскажем вам всё, что захотите. — Тут он бросил на Кэйю красноречивый взгляд. — Верно, брат?              В ответ Кэйа что-то проворчал и уселся на стул у барной стойки.              — Мастер Дилюк, вы такой заботливый, — проворковала Паймон. — И так беспокоитесь о нашем комфорте!              — Мастер Дилюк? — тот недоумённо воззрился на неё. — С чего бы?              — А она так ко всем обращается, — спас ситуацию смешок почётного рыцаря.              — Но Кэйю мастером не назвали…              — Не заслужил! — Паймон потёрла руки в предвкушении еды, а когда перед ней оказалась тарелка с сэндвичами, то потирать пришлось и подбородок — от слюней. — Будто сто лет не ела, Паймон такая голодная, у-у!              Пришлось задавать вопрос вместо неё:              — Что происходит в вашем городе?              — Долгая история. — Дилюк, сидя близко к стене, откинулся на неё, и взял одну из стоящих под рукой бутылок вина. Кэйа презрительно поморщился, когда он отпил, так ещё и сделал это с большим удовольствием, точно добравшийся до лотка с кормом кот. — Если коротко, то дела в Тдатшдноме всегда были неважны. Вассал Фишль Дневной, Венти, пал самым первым, когда в город нагрянула банда, зовущаяся Ордо Бесчестиус. Эти разбойники во главе с жадной до власти Джинн и её чокнутой сестрой Барбарой стали править балом. Первым делом они разгромили нашу винокурню «Закат», унесли все бочки вина, которые смогли, и заперлись в главном здании. Вороны аристократы пока ещё сопротивляются, а вот воронов-стражников они запугали, так что те присягнули им на верность. В общем, похозяйничали на славу. — Дилюк мечтательно прикрыл глаза. — Принципов у этих гадов, конечно, совсем нет, но они добиваются своего любыми способами. Хотя бы за это их можно уважать.              — Они лживые лицемеры, — выплюнул Кэйа, поворачиваясь к брату. — Только и делали, что врали, будто наладят тут всё после Венти, а сами сделали только хуже. А в заключение, — тут он повернулся к Паймон и почётному рыцарю, которые уже успели развесить уши, — будто всего этого беспорядка было мало, решили взять под своё крыло гильдию наёмников.              Отпив ещё вина, Дилюк принялся рассеянно покачивать бутылку, глядя, как плещется о стены прозрачная жидкость. Слова Кэйи мало тронули его сердце.              — Вот с гильдией наёмником и правда беда, — согласился Дилюк. — Они берутся за любую работу, даже самую мерзкую, а потом обирают своих же заказчиков, накручивая цену. Когда-то леди Синь Янь дала им поручение привезти ей платья из её родного Юэ Ли, а они притащили ей какие-то порванные тряпки и затребовали тройную плату, хотя изначально установили фиксированную цену. Столько фишли на тот момент у неё не было, так что они вынесли половину её драгоценностей. Вторую, наверное, оставили на будущее — чтобы в Тдатшдноме ещё хоть что-то осталось для грабежей.              Тут Дилюк хохотнул и снова сделал глоток. Паймон, глядя, как он обжигает себе горло снова и снова, даже есть перестала.              — Леди Синь Янь какая-то аристократка, да? — сглотнув, уточнила она.              — Тип того. — Эми тоже наклонилась к тарелке и взяла один бутерброд. Уже с полным ртом она сказала: — Фифа нишо фафая. Ей пы фешти фепя офмально.              — Она из старинного знатного рода, корни которого уходят во времена правления Имэ Торжественной, — со скрипом пояснил Кэйа. — Ведёт себя соответствующе. Даже Кли испортила.              — Кли?! Она здесь?! — Теперь Паймон совсем оставила еду. — В этом ужасном мире?!              — А что, где-то есть лучше? — злостно поинтересовался Кэйа. — И вообще, её-то вы откуда знаете?              — Мы же тоже отсюда, забыли? — хихикнула Паймон.              — Вы явно знаете многих, но ничего — о мироустройстве. — Дилюк недоверчиво сощурился. — Вы что, в подвале жили всё это время?              — Н-не исключено…              — Вопросы, — донеслось напоминание от почётного рыцаря.              — Да я вроде в общих чертах всё рассказал.              — Разве чт упомянуть можно, что новые наши хозяева так се ребятки. — Эми, подобрав с тарелки второй бутерброд, про который уже успела забыть ошарашенная новостями Паймон, задумчиво повертела его, будто надеясь найти между хлебом и сыром какую-нибудь котлету или на худой конец колбасу. — Беннет везунчик, но злыдня та ещё, а Рэйзор — чел ваще на пофигизме, у него никаких ценностей, вот ваще.              — И даже семья? — расстроилась Паймон. Эми, откусив за раз половину бутерброда, второй рукой умудрилась похлопать ту по спине. Прежде, чем Паймон от такого утешения пропахала носом половину таверны, послышался новый вопрос от почётного рыцаря:              — Зачем вы нас спасли?              — О, ну наконец-то, — ощерил зубы Кэйа, — могли бы и пораньше спросить.              — Мы надеялись, вы щедро расплатитесь с нами за своё спасение, — как ни в чём не бывало сказал Дилюк. — У вас же есть где-то заначка, да? Хотя бы тысяч пять фишли? — Молчание. — Не говорите, что вы о фишле узнали только сегодня…              Паймон сконфуженно почесала макушку:              — Хорошо, не будем…              — О нет…              — А я говорил, что дурная затея. — Кэйа исподлобья глянул на чужаков. — Ну и что с вами делать?              Дилюк сумрачно улыбнулся:              — Вы могли бы отработать в нашей таверне.              — Не-не-не, — запротестовала Эми, — не в мою смену. Вы откуда столько бабок достанете, чтоб ещё и за мою работу расплатиться, а? Мне позарез над, а я уже отработала полмесяца. Так что фигушки.              — Стоило ожидать такого исхода ещё когда они спросили про Беннета и начали выдумывать про какой-то Монд…              — Ну. — Дилюк неуверенно глянул сначала на брата, потом на Эми. — Может, ещё что-то попросим у них?              — Сколько стоит твоя болтливая фея? — деловито спросил Кэйа, сложив руки на груди              — Паймон не фея! И Паймон не продаётся! То есть она не болтливая… Но и не продаётся. У тебя всё неправильно! — Молчание почётного рыцаря заставило её нерешительно добавить: — Ведь так?..              — Хм…              — Ты о чём вообще думаешь?!              — Не о том.              — О. — Паймон расслабленно опустилась обратно к тарелке, но нашла ту уже пустой. — Секундочку, а где моя…              — Сори, малявка. Голодуха, она такая.              — Эми, это очень невоспитанно, стоило спросить!              Равнодушное:              — Ага.              Пальцы почётного рыцаря несколько коротких мгновений отстукивали по столешнице неровный ритм: «тук-тук, тук, тук-тук-тук-тук, тук-тук». А потом раздалось:              — Мы ищем одну вещь, созданную неким Персиковым. Называется устройство маскировки восприятия.              — Даже не слышали о такой, — флегматично произнёс Кэйа.              — Тогда, пожалуйста, дайте бумагу и карандаш, если есть.              — О, Паймон отлично помнит, как оно выглядит.              Когда перед Дилюком, Кэйей и Эми появился рисунок устройства маскировки восприятия, пусть и неточный, но вполне узнаваемый, они быстро переглянулись, и было в их лицах что-то, что заставило почётного рыцаря тут же спросить:              — Где оно?              — Мы не уверены, — нетвёрдо сказал Дилюк. Эми взволнованно прикусила губу.              — Ну и вляпались вы-ы…              Кэйа не стал тянуть кота за хвост:              — Это очень похоже на божественный додоалтарь её величества Фишль Дневной. — Он медленно моргнул один раз, что-то в его взгляде переменилось. — Эта вещь считается священной, её изображение встречается в книгах и на старинных фресках. Зачем она вам?              Снаружи поднялось солнце, и его лучи заглянули в одно из окон таверны. В мягком золотистом свете плавала, как пузырьки в шампанском, пыль. Она чуть дрогнула у двери, когда в неё громко и тяжело постучали.              — Открывайте! Стража Тдатшднома!              — Вороны-ы, — завыла Эми, — вот и какого фига?              — У нас выходной! — прогремел Дилюк. — Убирайтесь, не мешайте!              — По приказу магистра Беннета и второго магистра Джинн мы обязаны обыскать все дома в Тдатшдноме!              Дилюк раздражённо фыркнул и сдул с лица прядь красных волос.              — У нас пересчёт, пошли вон! — крикнул он.              — Тогда мы выломаем двери! — предупредил ворон-стражник.              Кэйа в одно мгновение поднялся и потащил почётного рыцаря и Паймон в сторону подвала, из которого они из Дилюком ранее выбрались.              — Тихо, — шикнул он. Кивнув Эми, Дилюк направился к двери:              — Ладно! Сейчас откроем… чёртовы вороны.              — Ну, эти ребятки знали, куда шли, — хмыкнула Эми, вновь беря в руки стакан, на котором Паймон оставила отпечатки своих маленьких пальцев, когда объясняла про Мондштадт. — Тип «Чертог Демоном» и вот всё такое…              — Не объясняй, — усмехнулся Дилюк, — я понял. — Последним, что почётный рыцарь и Паймон услышал прежде, чем их поглотила грязная темнота, было: — Господа стражники! Какой приятный визит! Проходите, выпейте с нами…              Когда Кэйа разжал руку, мешающую почётному рыцарю говорить, в нос ударил знакомый спёртый воздух.              — А теперь… — прошептал он в ухо, но растерянно умолк, когда ему в живот ткнулось острие клинка почётного рыцаря:              — А теперь ты молча выведешь нас наружу. — После недолгих раздумий и кивка Паймон было добавлено: — К дому Синь Янь.              В темноте не было видно, но Кэйа, сглотнув, кивнул. И поплёлся вперёд с видом недовольного мученика.              

***

      Где-то между залитой солнечным светом улицей и не до конца развеянным мраком подземных туннелей Паймон тихо сказала:              — Как ты жестоко с ним!              — Просто принимаю правила этого мира. На нас всё равно хотели нажиться. Не сегодня, так завтра.              — Между прочим, — бросил Кэйа, обернувшись, — я всё отлично слышу. А Беннет за вас дал бы хоть какое-то вознаграждение. Хотя бы простил долги. Вы же нас ничем не порадовали за своё спасение.              — Мы обязательно отблагодарим, — пообещала Паймон. — Дай только время и не будь таким противным.              — Я не противный, — ощетинился Кэйа. — Просто люди не выносят правды.              Паймон задумчиво смотрела в его худую мальчишескую спину с узким разлётом лопаток, проглядывающим через тонкий слой облегающей рубашки, носимой явно дольше положенного.              — Может, он и не такой противоположный…              Из размышлений её вывел вопрос почётного рыцаря:              — Ты о чём?              — Да так, неважно… Слушай, как думаешь, Синь Янь тут тоже не такая?              — Скорее всего. Проверим.              — Паймон очень надеется на то, что с ней всё в порядке… И с Кли. Мы обязаны убедиться. Эй, Кэйа! А ты знаешь некоего Каэдэхару Кадзуху?              — Понятия не имею, кто он такой. Это вы у нас, оказывается, знакомы с каждым в мире.              Паймон сделала вид, что со всей силы дубасит по качающейся при ходьбе тёмной макушке Кэйи.              Когда они прошлёпали по лужам до улицы Четырёх Ветров и убедились, что вороны-стражники уже ушли, снова пошёл дождь. Дома с закрапанными окнами выглядели все как один. Задувший с северной стороны города ветер качал вывеску какой-то фруктовой лавки, и та поскрипывала, заставляя всё время оборачиваться.              Кэйа тоже периодически оглядывался, но смотрел на по сторонам, а крысился на Паймон и почётного рыцаря.              — Не переживай, — тихо сказал голос с неведомым акцентом, — мы не сделаем ничего дурного.              — И в мыслях нет, — подтвердила Паймон. Кэйа покачал головой и продолжил путь.              Так они обошли ещё два патруля и прижались к каменному дому с красной черепичной крышей — такому же, как и все остальные в городе, разве что чуть более целому: на окнах не было следов от камней, а дверная ручка даже сохранила какое-то подобие узора. Она легко прогнулась и открыла путь внутрь.              Паймон удивлённо отпрянула:              — А стучаться не будем?              — Ты ещё поори на всю округу, чтобы пригласить в нашу компанию стражу.              В доме было чисто, убрано и нарядно — это если под «нарядно» можно подразумевать цветочный венок, висящий над камином. Дров тот давно не ел, и был нем и холоден, зато рядом с ним стояло аккуратное, маленькое кресло с накинутым на него розовым покрывалом. Потому выплывшая из соседней комнаты Синь Янь в пурпурном муслиновом платье никого не удивила — она смотрелась тут уместно, как цветок в палисаднике или солнце на небе.              — Ах, я думала, это стража вновь вернулась. Осмотрев каждый уголок, они попросили меня не закрывать дверь и ждать указаний. — Синь Янь сделала изящный реверанс. — Но ваша компания намного приятней. Сэр Кэйа, радостно видеть вас! А это, я полагаю, беглецы.              — Привет, Синь Янь, — помахала рукой Паймон. — Рады видеть… э… тебя.              — Мы знакомы? — изумилась она.              — Они со всеми знакомы, — мрачно сказал Кэйа.              Представившись, Паймон и почётный рыцарь сели на пол — ибо кресло, на первый взгляд занятое пледом, оказалось занято ещё и маленьким телом, укрытым им, — и благодарно приняли по чашке горячего чая, пахнущего весной и морем.              — Не обращайте внимания на малышку Кли, — попросила Синь Янь, присаживаясь рядом, на подстеленный пуфик. — Она утомилась после утреннего вышивания. Бедняжку потрепал тамбурный шов! — Синь Янь звонко рассмеялась и отпила чаю. Её мизинец при этом был отставлен в сторону и даже не думал сгибаться хоть чуть-чуть. — Чем же я обязана столь неожиданным посещением? Смею надеяться, я также узнаю, что сейчас происходит в городе. Признаться, утренний визит воронов-стражников немало удивил меня и Кли. Они истоптали нам все ковры, перевернули мебель, а затем покинули нас, даже не извинившись!              Паймон осмотрелась.              — У тебя тут очень мило.              — О, благодарю, это так любезно с твоей стороны! Я очень старалась поскорее убрать беспорядок. Как знала, что ещё гости нагрянут.              Кэйа, судя по всему, церемониться не собирался:              — Они попали в Тдатшдном недавно и сами не знают, как. Вроде бы они из Нирваны Дня. И они ищут додоалтарь её Величества.              Чашка в руках Синь Янь дрогнула, и ладонь почётного рыцаря вовремя придержала блюдце. Звука разбившейся посуды так и не раздалось. Посапывающая в кресле Кли даже не шевельнулась.              — О, прошу прощения, — с опозданием моргнула Синь Янь. — Я… очень удивилась. Кто-то ещё помнит про эту вещь, ха-ха…              Паймон подбоченилась:              — Что ещё за нервное «ха-ха»?              — Значит, вы хотите найти священный додоалтарь... А… зачем, если не секрет? Прошу простить мою бестактность.              — Ничего, мы первые вломились в твой дом.              — Фактически, мы вторые после стражи. — Паймон мазнула взглядом по Кэйе. — А что, про этот додоалтарь всем известно?              Синь Янь покачала головой:              — Не всем, но многим. Беннет и Джинн, говорят, потому и объединились: якобы они вместе планируют пробраться в замок её Величества Фишль Дневной и задействовать додоалтарь. Это всего лишь слухи, но вроде как с его помощью… — Она понизила голос до заговорщического шёпота: — Вроде как с его помощью можно получить такую же власть, как и у её Величества. Молвят, что так и стала она править — это всё додоалтарь.              — Вы, наверное, тоже хотите им воспользоваться.              Предположение почётного рыцаря заставило Синь Янь смущённо улыбнуться.              — О, только в самых смелых мечтах! Но если вы собираетесь отправиться за ним, то я бы не преминула возможностью присоединиться к вашей экспедиции. У вас уже есть план?              — Э-э… — Паймон глянула на Кэйю, но тот только отчуждённо пожал плечами: без меня, мол.              — Сперва нужно покинуть Тдатшдном, — уныло сказал он. — Удачи с этим.              — Это не так уж и сложно. — Синь Янь сделала маленький глоток чая, и чашка тихонько звякнула о блюдце. — На домашнем балу я слышала от одной воронессы, что в последнее время отряд Беннета в ночное время тайно покидает город через дыру в стене, чтобы найти какого-то проводника. Джинн уверена, что он сможет указать путь к замку её Величества Фишль.              Кэйа неверяще молчал.              — Серьёзно? — наконец разлепил он губы.              — Она рассказала мне это по секрету, — подмигнула Синь Янь. — Ты знаешь, сэр Кэйа, эти женские тайны…              Паймон было несложно воодушевить:              — Вот у нас и появился план! Значит, нам нужно найти этот проход в стене, собраться всем вместе и покинуть город! Желательно поздней ночью, чтобы отряд Беннета уже ушёл или как раз вернулся, и чтобы всё ещё было темно. Потом мы найдём проводника…              — Найдём проводника, которого не смогли найти даже Джинн и Беннет со своими отрядами? — фыркнул Кэйа. — Ну да…              Синь Янь безмятежно поправила длинные распущенные волосы, уложенные на одно плечо.              — Возможно, — проворковала она, — я смогу поспрашивать у своих знакомых о нём, и мы узнаем куда больше Беннета. Они с Джинн мало кому нравятся, только тдатшдномскую стражу под себя и подмяли...              — Ай да Синь Янь! Ай да молодчинка! Значит, мы найдём этого проводника, проникнем в замок Фишль и воспользуемся додоалтарём. Нам он нужен лишь для того, чтобы вернуться назад, так что если он сделает вашу жизнь намного лучше, то мы поможем вам!              Кэйа выгнул бровь, и повязка на глазу чуть натянулась:              — Да неужели?              — Это будет просто волшебно! — Синь Янь поставила блюдце на пол и, вспорхнув, закружилась по комнате. Муслиновое платье подняло клубы пыли, и Паймон с почётным рыцарем поспешили прикрыть чашки. — Мы все станет королями и королевами?              — Значит, вы хотите действовать таким образом, — задумался Кэйа. Паймон склонила голову к плечу:              — А ты чего от нас ожидал? Что мы захотим править вашей Нирваной Дня и используем устройство Персикова в своих корыстных целях?              — Так поступил бы любой.              — То есть ты планируешь так поступить?              — Нет. Но я знаю тех, кто сделал бы именно так.              Паймон покачала головой:              — Это неважно. Главное, что никто из нас такого не сделает, ведь мы все друзья.              Синь Янь замерла, Кэйа широко открыл свой неприкрытый повязкой глаз, а со стороны кресла послышался шорох ткани — то Кли выглянула из-под пледа.              — Друзья? — сонно спросила она. И широко зевнула. — Кто это такие?              Синь Янь лишь вновь заливисто рассмеялась.              

***

      Дождь скоро прекратился, и даже густому слою серых облаков не удалось скрыть кусочек радуги. Он показался над городом, задел макушку церкви, а потом спустился к веренице Тдатшдномских домов.              На одной из крыш которых сидел, притаившись, ворон. Его голова вместе с длинным аспидным клювом свешивалась к приоткрытому окну, занавешенному одной лишь лёгкой кружевной шторкой. Он внимательно слушал разговор, едва не каркая от счастья на некоторых моментах.              Потом, когда обсуждения прекратились и стало тихо, ворон расправил крылья и взмыл в небо, направившись прямиком к главному зданию Ордо Бесчестиус.              

***

      Дилюк и Эми — в сопровождении ленивого Оза — присоединились к ним ближе к полуночи, оставив у таверны табличку с извинениями, которая гласила: «Просим пращения за неудобства алкаголь времено кончился ждем паступлений». На вопрос почётного рыцаря о том, кто им обычно его поставляет, Дилюк ответил, что с тех пор, как город оказался под пяткой Беннета и Джинн, — никто. Хотя когда-то давно им помогали рабочие вороны.              — У Паймон есть ещё один важный вопрос, прежде чем мы отправимся…              Они сидели полукругом в гостиной Син Янь, то и дело оглядываясь на часы. Стрелки никак не хотели приближаться к двум ровным чёрточкам, а именно в это время отряд Беннета и Джинн должен покинуть город, оставив дыру в стене почти без присмотра; они проскочат мимо стражи и разминутся с горе-искателями проводников; и тогда-то…              — Задавай, — с охоткой сказал Дилюк, кидая на пол карту. — Танцующий хиличурл бьёт кабана!              — Рано радуешься. — Кэйа вытянул из своей колоды митачурла, и тот, плавно опустившись поверх остальных карт, придавил танцующего хиличурла. — Попробуй выбраться.              — Я ему помогу, — смилостивилась Синь Янь, накрывая карту Кэйи тройкой попрыгуний разных элементов. — У кого-нибудь есть карта ветряного шамачурла, чтобы стянуть их?..              В задумчивости высунув язык, Дилюк снова и снова сравнивал свою колоду с лежащими на полу экземплярами.              — Если что, игра называется «Бездна», — подсказал он Паймон. — Каждый игрок с помощью своей колоды составляет наиболее неприятную комнату монстров, а потом они сталкиваются в битве против других. Группа монстров, оставшихся на руках и лежащих сверху остальных карт, выигрывает.              Та мотнула головой:              — Да нет, не о том речь… Хотя игра интересная! Вы сами её придумали?              — Агась, скучно было, шо совсем. Пришлось мозги подключать, а то закисли бы.              — Значит, у тебя, Эми, всё же есть воображение?              Она фыркнула:              — Не-е, все мои идеи были тупыми, так что я прост как игрок тут, ниче сама не придумала. Эт они молодцы, клёво забацали.              Оз сквозь сон гавкнул: то ли поддерживал Эми, то ли негодовал из-за того, что ему мешают. Кли, свернувшаяся в клубочек у его бока, не проснулась даже от собачьего лая, но по словам Синь Янь она никогда не отличалась бодростью и весёлостью.              — Очень здорово, — похвалила Паймон. — Так вот по поводу того вопроса… Вас не смущает, что вокруг почти все вороны, и лишь несколько из вас, ну, люди?              Игра прекратилась. Четверо лиц повернулось к ней. Судя по физиономиям на них, никого ничего не смущало.              — А чё тут не так? — не поняла Эми. Паймон только улыбнулась:              — Да нет, всё в порядке. А в вашу таверну пить приходят тоже вороны?              — Ну да.              — А ваши родители?              — Кто?              Молчание…              Паймон кивнула, не решаясь и дальше отрывать ребят от игры, и подлетела к почётному рыцарю.              — У всех этих выдуманных миров всегда проблемы с мироустройством! — шёпотом пожаловалась она. — Почти ничего не продумано, кроме основной сюжетной ветки.              — Если подумать, такое же было и в других мирах грёз.              — Там хотя бы была одна тропа, с которой невозможно свернуть, — вздохнула Паймон. — Как там Венти?              — Шипит.              — Да-а, незавидное у нас положение.              В таком незавидном положении они и побыли ещё немного, пока стрелка часов не приблизилась к двойке. В последние минуты перед выходом карты с «Бездной» были заброшены далеко вглубь комнаты, а на лице каждого присутствующего — за исключением Кли и Оза — можно было прочитать целый трактат о том, почему важно не нервничать слишком много.              В десятый раз проверив, не забыли ли они нарисованную знакомыми Синь Янь карту, сумку с припасами и спящую Кли — оставлять её было нельзя, — отряд медленно выдвинулся в путь.              — Наверное, стоило подойти к той дыре, пока было светло, а потом там затаиться и ждать, — проворчала Паймон, в очередной раз налетев на незаметную в темноте балку. С её волосами уже успела смешаться паутина такого же молочного цвета, в свете месяца — это когда их отряд выходил на открытые участки — будто бы посеребрённая.              Кэйа шикнул на неё, и дальше пробирались молча. Под странным, будто бы прилёгшим на бок серпом они все казались посеребрёнными, и при внимательном рассмотрении почётному рыцарю даже удалось заметить длинные ресницы Дилюка — по ним точно иней прошёлся. Это была всего секунда, а потом их отряд вновь нырнул в темноту боковых улиц.              Они обогнули один патруль воронов, второй, третий… Оз тихо семенил последним, на всякий случай помечая путь назад, если вдруг им придётся убегать. Факелов и фонарей было мало, в основном с ними ходили одинокие стражники, не оставившие желания найти беглецов.              Однако чем ближе их отряд подходил к городской стене, тем спокойнее было. Последний десяток шагов они вообще проделали в недоумении — а где охрана-то?              — Нам везёт, — едва ли не присвистнул Дилюк. — Поразительно.              — Не расслабляйся, — бросил ему в спину Кэйа. Он всё всматривался в тёмные углы, но ничего в них не ходил — только сложенные стопками ремонтные доски да пустые вёдра.              Той самой дырой в стене оказался грубо выломанный в камнях проход — такой след обычно оставляет осадное орудие или бомба. Взгляд почётного рыцаря сам собою коснулся посапывающей на спине у Синь Янь Кли, но надолго на ней не задержался — не та это Кли, совсем не та.              — Странно, что это место никто не охраняет…              Паймон прижалась к плечу почётного рыцаря:              — Тогда пойдём быстрее?              — Нет. — Рука поднялась вверх. — Выходи из тени!              Остальные озадаченно смотрели на почётного рыцаря.              — Но тут никого… — начал Дилюк и осёкся, когда в мизинце от его носа пролетело что-то острое и с хрустом вонзилось в дерево.              Это, без сомнений, была Барбара. Вернее, брошенный ею метательный нож.              — Что-то долго вы шли сюда, — зевнула она. — Я уж заждалась.              Настоящая Барбара никогда не постригла бы волосы ёжиком и не надела такие возмутительно облегающие брюки, в которых дырок было больше, чем ткани. И уж точно она бы не нарисовала у себя на лице красной краской — краской ли? — диковатые загогулины. И вряд ли она стала бы бросаться водяными ножами. Но это, в конце концов, была Барбара из грёз. И она хищно улыбнулась:              — А чего эт вы дальше не пошли, а тут замерли, а? Хотели со мной поиграть?              — Ты следила.              — Это Барбара Немилосердная. — Голос Эми потряхивало от напряжения. — Крайне опасная девка. С ней лучше так не балакать, чес слово…              Коленки у неё тоже потряхивало — от страха. Барбара хмыкнула:              — А вы шарите.              — Барбара, — обратилась к ней Паймон, — во имя Барбатоса, отпусти нас!              — Во имя кого? Вы же те чужаки, за которыми по глупости не уследил Беннет? Джинн очень хочет с вами потолковать. Позвольте, я провожу к ней.              — Барбара?! — Вспомни солнце, вот и лучик — Беннет со своим отрядом выглянули из-за угла. Шли они почему-то со стороны города. — Ты что тут делаешь? Ты всё испортила! Мы же следили за ними! Они бы привели к проводнику.              — Формально, — поправил Рэйзор, — проводником его стали называть из-за слухов, а его настоящая личность нам неизвестна.              Барбара закатила глаза, в руке её заплясала вода, и брызги сложились в ещё один нож. И в ещё один, и в ещё…              — Вы уже показали себя, храбрецы. Отдайте это дело нам, мы с сестрой разберёмся.              — Дёру, — прошептала Паймон, но когда они все медленно двинулись к проходу в стене, к их ногам упали водяные кинжалы, а следом и крик Барбары:              — Стоять!              Меч появился в руке почётного рыцаря раньше, чем Барбара успела закончить это слово, потому брошенные ей ножи во второй раз были успешно отбиты. Брызгами оросило землю и камни. В свете серпа они тоже отливали серебром.              — Отступаем, — скомандовала Паймон, поймав взгляд почётного рыцаря. Никто не шелохнулся. — Вы можете с ней драться? — Когда ребята отмерли и ошарашенно качнули головами, она приказала уже во всю мощь лёгких: — ТОГДА НЕ МЕДЛИТЕ И ОТСТУПАЙТЕ! ЖИВО!!!              Их и след простыл.              Барбара набросилась на почётного рыцаря, точно сокол на мышь, и закружилась вокруг водоворотом из ножей и локтей — ими она орудовала ничуть не хуже. С другого бока к ним кинулся Беннет, он ловко перепрыгнул через каждый камень на своём пути и даже не поскользнулся на грязи. Выхваченный им меч тут же столкнулся с клинком почётного рыцаря.              Облака, этой ночью плывшие особенно быстро, закрыли месяц, и ночь снова стала ночью — тёмной, ненастной и мрачной. Усилившийся ветер получил роль третьего соперника.              — Сдавайся! — с азартом крикнул Беннет. — У тебя нет шансов!              — Пошёл прочь, это моя цель, — рыкнула на него Барбара.              Беннет что-то проулюлюкал и огрел почётного рыцаря рукояткой по голове. Пришлось отпрыгнуть в сторону, потирая ушибленный висок. Вряд ли Беннет рассчитывал на то, что соперник после такого не упадёт без чувств, потому он успел лишь удивлённо раскрыть рот, прежде чем кулак поцеловался с его щекой. Его костлявое тело отбросило в сторону камней, но Беннету очень повезло — он упал как раз в влажную после дождя траву между ними, громко брякнув что-то про хиличурлов и бездну.              Барбара, увернувшись от выпада почётного рыцаря, стрелой сиганула в сторону и оттуда запустила новую волну кинжалов. Взмыв, как во время прилива, они, не попав по почётному рыцарю, ударили в камни, и по тем прошлась широкая неровная трещина, похожая на молнию.              — Ах ты…              Поднявшийся на ноги Беннет юркнул на врага одновременно с Барбарой. Ему чудом удалось уклониться от её водяных ножей — они все как один совершенно случайно обогнули его — и кинуться наперерез.              Оба стремительно неслись в бой.              Но почётному рыцарю уже доводилось через это проходить: сражение против везучего Беннета мало чем отличалось от битвы бок о бок с Беннетом-неудачником, а боевая Барбара чем-то напоминала кита Тартальи.              Потому всё решило одно текучее движение. Каким бы сильным не было везение Беннета, оно не спасло его от подставленной в последней момент подножки. Их с Барбарой носы и лбы столкнулись.              И лишь после этого, сверкнув пятками, бросились наутёк и почётный рыцарь, и поджидающая у стены Паймон.              

***

      За пределами Тдатшднома было намного темнее — в основном из-за густо растущих, как волосы на голове, деревьев, которые все вместе кто-то назвал бы лесом, пока не увидел бы кусков пустоты, стелющейся между ними. Это было похоже на лужи ничего.              — Они же не упали в эту пустоту, пока убегали? — испугалась Паймон.              — Нет. Там под деревом следы.              — О, это… Оз! Какой хороший пёс!              — Ну да… Они пошли туда.              — Паймон всё это жутко не нравится! Что с Барбарой? Ладно Беннет и Рэйзор, но она-то куда? Очень не хочется встречаться с Джинн и… кто ещё был с нами на архипелаге?              — Альбедо.              — Не-ет… Паймон не вынесет его противной версии. Как вообще до такого можно было додуматься? Вот бы снова увидеть этого Персикова и хорошенько так расспросить про «наоборот-режим»!              — Но мы сами нажали на кнопку.              — Ну для чего-то же она была придумана…              В темноте они едва не упустили момент, когда деревья и земля под ними кончилась, и осталась только пустота. Нога почётного рыцаря замерла в шаге от пропасти.              — Паймон это совсем не нравится… — Она взялась за голову. — Совсем… Это похоже на край света…              Там, внизу, клубилось что-то тёмное, напоминающее закрученные в торнадо грозовые облака. От них веяло одиночеством и пассивной враждебностью, будто раненое животное заползло в пещеру и вяло отбивалось от хищников. Само собою появилось желание бежать далеко от этого места.              Взгляд почётного рыцаря стал отрешённым.              «Вероятно, это и есть край света. Границы этого мира грёз».              — Всё, Паймон устала идти тихо! Так не может продолжаться! Си-инь Я-я-янь! Кэйа-а-а! Дилю-ю-юк! Фи… Э-эми-и! О-о-о-оз! Кли-и!..              Некоторое время было тихо, а потом…              Из всех отозвалась только собака. Лай послышался с противоположной стороны. Кинувшись навстречу, почётный рыцарь и Паймон встретились с ребятами. Уставшие и все в росе, они сидели на корнях деревьев и дрожали от холода.              — Ну наконец-то, — выдохнул Кэйа.              — Паймон тоже рада тебя видеть, ворчун!              — Вы как? Ничё не пострадало? Те чуваки просто сумасшедшие! Они вам чё-то сделали?              — Нет, Эми, всё в порядке.              Оз кружился вокруг них, радостно гавкая — кажется, пёс впервые был доволен и бодр.              — Но нас трогает твоя забота, — улыбнулась Паймон. И тут же встревоженно сказала: — Вы выглядите покоцанными…              — М-мы потеряли карту. — Синь Янь сидела, обнимая спящую Кли, и дрожала, как мебель во время землетрясения. — А ещё на б-бегу мы упали в к-какую-то лужу и наск-квозь в-вымокли.              Паймон в одно мгновение оказалась рядом.              — Как малышка Кли? Она цела?              — Она завёрнута в единственное сухое покрывало и крепко спит, — сообщил Кэйа. — А вот нам бы развести костёр, но опасно…              — Дилюк выглядит вполне нормально.              — Я просто попрыгал, чтобы согреться. Они не захотели.              — Так. — Паймон упёрла руки в бока и наставительно проговорила: — Здоровье на первом месте. Вы не сможете продолжить путь и стать королями и королевами, если заболеете и будете наматывать сопли на кулак. А ну-ка встали и попрыгали!              — Нельзя, — с сожалением сказал Дилюк. — Земля подо мной немного надломилась, и я чуть не провалился в пустоту. Тут опасно.              — Тогда мы все можем крепко-крепко обняться.              На Паймон воззрились так, будто она предложила ползать на корточках и вылизывать землю.              — Что? — не поняла она.              Голос почётного рыцаря прервал их:              — Синь Янь, где вы потеряли карту?              Она растерялась.              — Где-то… там?              Её дрожащая рука указала в левую сторону от них. Ага.              — А в какую сторону вела карта?              — Мы обогнули чуть пути, ибо там была пустота… Мы шли на запад, но я даже не представляю, где мы сейчас. Признаться, это печалит…              Ну да, чуток было такое — печалило. Судя по кислой мине Кэйи, его тоже всё это печалило. Зато Дилюк неожиданно — или, напротив, совершенно ожидаемо — не терял веры в лучшее; он обратился к почётному рыцарю:              — Значит, у тебя есть идеи? Я думал, было бы неплохо попробовать сориентироваться на местности. Залезть на одно из деревьев, найти взглядом то пустое место, где предположительно был тот водоём, а потом пойти на запад от него.              — Можно проще…              — Ты хочешь попробовать чувство стихий? — догадалась Паймон. Дилюк нахмурил брови:              — Что за чувство стихий?              И тут Паймон с почётным рыцарем впервые глянули на их одежду. Ни один её элемент не намекал на наличие у хозяев Глаза Бога.              — Оу, — только и пискнула Паймон. — Но у Барбары… Бедные дети.              — Чё это мы бедные, а?              Та с опаской предположила:              — У вас же нет Глаза Бога, верно?              — Ты, наверное, о Глазе Фишль? Его запрещено иметь простым людям, — сухо сказал Кэйа. По всей видимости, этот вопрос опять был из разряда глупых. — Только Фишль Дневная и её верные слуги могут похвастаться возможностью использовать силы элементов. — Его глаз опасно сощурился. — Или ты намекаешь на то, что мы не просто «бедные дети», а убогие?              Прежде, чем растерянная этим отпором Паймон начала оправдываться, голос почётного рыцаря сообщил:              — Я чувствую какую-то элементальную силу, исходящую оттуда. Вероятно, монумент или сад феи…              Двинулись в ту сторону хмурые и всё ещё дрожащие. Паймон пару раз попробовала объяснить, что она имела в виду, но Кэйа лишь раздражённо махал рукой, будто отгонял назойливую муху. Дилюк, поймав взгляд почётного рыцаря, только пожал плечами: вот такой вот он, наш брюзга Кэйа.              Это и правда оказались монументы. Анемо. Три из них стояли треугольником, а один расположился чуть вдали, будто ему надоела всякая компания и он решил уединиться. Глаз новичка мог бы так сразу его и не заметить, но опыта у почётного рыцаря было навалом. Прямо за монументами лежала, рискованно наклонившись в пропасть, большая каменная дверь.              Дилюк цокнул языком:              — Какая досада. Я видел эти штуки в книжках, их нужно каким-то образом задействовать…              — О, это по нашей части, — хихикнула Паймон. — Сейчас мы откроем путь!              Несколько пар глаз, не отрываясь, наблюдали за тем, как почётный рыцарь проходит вперёд и, вытянув руку, творит… ветер. Поток, разрастаясь, дотягивался до каждого из монументов, а в конце, прежде чем распасться, успел коснуться и четвёртого. Подуло то ли морским бризом, то ли свежим зимним воздухом, и Оз принялся ликующе прыгать, точно заведённый. Эми вдохнула шумно, как после долгого пребывания в воде.              — Это чё же получается, — пробормотала она, распахнув веки, — вы и такое можете? У вас и правда есть Глаз Фишль? Да вы, вы…              Эми быстро умолкла, будто громом поражённая. Она смотрела на почётного рыцаря как на божество или величайшего в своей жизни героя. Это было плохо скрываемое восхищение, какое свойственно лишь детям.              — Тебе разве интересно? — Паймон с самым довольным видом сложила руки на груди. — Ты же говорила, что никакие «приколюхи» и всё странное тебе не нужно. А Глаз Бога и силу получают те, кто… Они и явно по-своему прикольные и странные, это точно!              С Эми будто покрывало сняли. Проморгавшись, она очнулась. И поспешно отвернулась, чтобы вытереть уголки глаз.              — Ну да, фигня… мне совсем не интересно…              — Это чудо, — оценила Синь Янь. — Самое настоящее чудо, господа и дамы! Кли, ты это видела, видела?              Малышка и правда впервые за долгое время не спала, но она и не спешила поражаться и восклицать — она просто молча смотрела на задействованные монументы.              — Что такое… чудо?              — Это то, чего в твоей жизни должно быть намного больше! — твёрдо и уверенно сказала Паймон, сжав кулаки.              Дилюк даже как-то уважительно кивнул.              — Это всё и правда чудо из чудес! А что ещё ты умеешь? — Он обратился к почётному рыцарю. — Можешь макушки гор срезать? Ходить по облакам? Ты, получается, владеешь стихией ветра, да? А как её получить?              — Хороший вопрос… — Кэйа тоже постепенно приходил в себя, но что-то в его взгляде незримо переменилось и возвращаться назад не собиралось. — Вы уже были у додоалтаря прежде, да? Это он даёт такую власть?              — Нет.              — Но как же тогда… — Он мотнул головой, будто скидывая капюшон. — Но мы сможем получить Глаз Фишль, если воспользуемся додоалтарём?              — Э-э… Паймон не уверена. Но мы можем попробовать! Вдруг получится?              — Вы так стремитесь помочь нам. На самом деле вас интересует только ваша цель, не так ли?              — Кэйа сама прямота, никаких уловок… — Паймон возвела очи к небу. К пустому, как пространство за пределами островков земли, небу. — Вы наши друзья. Конечно мы хотим помочь вам.              После этого что-то изменилось уже в их компании, из каменной двери они вышли совсем другими, будто распустившиеся цветы или бабочка, вылезшая из кокона: Кэйа смотрел не так враждебно, Дилюк стал серьёзнее, Эми то и дело порывалась сказать что-то, но закусывала губу, а Синь Янь светилась, как полуночный нефрит в темноте, и даже Кли больше не засыпала, выглядывая из-за её плеча и то и дело ища взглядом почётного рыцаря и Паймон. Оз продолжал быть Озом, на всякий случай помечая их путь.              Который теперь лежал через дебри. Это точно был лес, потому что, помимо деревьев, не было видно ничего — сплошная тропическая зелень. Чем дальше они шли, тем желтее она становилась. В один момент охра сменилась на красные листья клёна, а ветра стали расшатывать макушки деревьев.              — Скажи, а что ты чувствуешь, когда создаёшь потоки воздуха? — не унимался Дилюк. Он умудрялся идти спиной вперёд, лишь бы смотреть на почётного рыцаря. Его пятки находились в опасной близости от коряг и корней деревьев.              — Силу.              Короткие, скупые ответы почётного рыцаря Дилюка совсем не устраивали.              — Это понятно, но какую именно? Чисто в теории. Вот я создаю ветер…              — Тебе больше подошёл бы огонь, — ловко вклинилась Паймон.              — А что, есть и огонь?! — восхитился Дилюк. — Вот это да! А вы им владеете?              — Пока что мы можем использовать только, э-э… ну, назовём это землёй, ветром и молниями! — Паймон задумалась. — Или электричеством всё же будет правильнее?..              — Обалдеть, чё, и такое есть? — Эми постучала по дереву, мимо которого шла. — А магия древесины есть? Или типа природы? А листиков?              — Ты про дендро? — Паймон несколько мгновений без задней мысли стучала пальцем по губе. — М-м, ну да, это можно и так назвать.              — Нифига себе! Просто обалдеть, класс!              — Хе-хе, всё же интересно.              Эми с отчётливым стуком закрыла челюсть и умолкла, насупившись.              — Прошу прощения за то, что вмешиваюсь в вашу увлекательную беседу, но это всё значит, что вы касались додоалтаря целых три раза? — полюбопытствовала Синь Янь. — Если каждый из нас коснётся его столько, то мы все тоже приручим ветер, землю и молнии?              — Если честно, Паймон в этом совсем не уверена… Устройство Персикова не Статуя Архонта, хотя в этом мире грёз…              — А что ещё есть? — Дилюк всё-таки споткнулся о корягу и повалился спиной на землю. Кэйа, обречённо вздохнув, протянул ему руку, и Дилюк с натянутой на самые уши улыбкой принял её. — Спасибо, брат! Так вот, есть ещё что-то же, да? Кажется, Барбара владеет водой.              — Точно! Паймон очень интересно, как же так вышло?              Синь Янь хитро улыбнулась:              — Один воронет, которому я помогала в ухаживаниях за очаровательной воронессой, слышал, как вороны-стражники шептались, будто Барбара и Джинн побывали в замке её Величества Фишль Дневной. Именно поэтому они хотят вернуться туда и ищут проводника. — Она заговорила тише и театральней: — Якобы они что-то оттуда забрали и были наказаны, но их жадность ничего не боится и хочет получить ещё больше!..              — Жадная до власти и силы Джинн, — прошептала Паймон и вздрогнула, будто льдинка за шиворот закатилась, — вот уж точно с ума сойти.              — Главное, чтобы мы сами такими не стали, — сказал Кэйа. Дилюк безмятежно потянулся:              — Да какая разница? Кем бы мы ни были, с властью и силой будет намного приятнее жить.              — Власть и сила не утоляют голода, только временно притупляют его…              Голос почётного рыцаря заставил Дилюка вспомнить про свои расспросы:              — Так какие ещё силы бывают?              Паймон сложила руки на груди.              — Как он ловко игнорирует мораль и нравственность, пф!              — Ещё бывает лёд.              Кэйа заинтересованно сощурился:              — Наверное, им легко потушить огонь?              — Наоборот! — фыркнул Дилюк. Он опять чуть не споткнулся и наконец повернулся лицом к тропе. И тогда… — Смотрите! Мы вышли к берегу! Что это такое?              — Это… — Эми неверяще прикрыла рот ладошкой. — Неужели и такое бывает?..              — Вас так удивило море? Ого, Паймон стоит заняться вашим образованием…              — Паймон, — прошептал голос почётного рыцаря.              — Хе-хе, а что такого? Им столько всего можно рассказать.              Берег расстилался далеко вдаль, и ему не было видно ни конца, ни края. Волны накатывали на него одна за другой, вылизывая песок, точно кошка, умывающая котёнка. Вода была лазурной и сверкала, что драгоценный камень, и это был первый случай на памяти почётного рыцаря, когда море отражалось в небе, а не наоборот, ибо лишь теперь пространство над головой стало хоть немного казаться не пустым.              — Какой странный запах, — сказала Кли, принюхавшись. Она смешно морщила нос, выглядывая из одеяла, в которое всё ещё была закутана на руках у Синь Янь, и казалась похожей на маленького светлого котёнка. Паймон умилённо ответила:              — Так пахнет море, Кли. Нравится? — (Кли неуверенно кивнула.) — Хочешь побегать босиком по песку? — (Уподобившись крабу, Кли зарылась обратно в одеяло.) — Мда-а… Никакого желания играть и никакой бодрости… Никто ещё не хочет походить босиком по песку? Это приятно, Паймон гарантирует.              — Как будто ты хоть раз спускалась на землю и ходила так…              — Эй, хватит придираться к словам! Так что, никто не хочет?              То ли все сильно стеснялись, то ли и правда никто не хотел, но они, не снимая сапог, молча двинулись дальше, к единственной тёмной точке на пляже — какому-то маленькому домишке. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он выполнен в инадзумском стиле, но гонимые с моря ветра сильно потрепали дерево, и теперь дом больше напоминал лачугу или просторный сарай.              — По словам воронессы, проводник живёт в хижине у моря… — Синь Янь занесла руку для стука, но неуверенно обернулась: — Да?..              — Ты у нас спрашиваешь? — Дилюк прошагал к порогу и громко ударил по двери. — Есть тут кто? Проводник?              В тишине был слышен шелест волн, обнимающих берег. Где-то вдали прокричала, кажется, чайка, но из-за ветра могло показаться. Дилюк снова постучал, но уже настойчивее.              — Уходите! — наконец жалобно раздалось из-за двери. — Не буду я катать вас на дурацкой лодке! Устал! Прочь, прочь!.. Кыш-кыш!..              Паймон и почётный рыцарь обменялись понимающими взглядами.              — Кадзуха, — неуверенно позвали. — Мы друзья, выходи…              — Откуда вы знаете, как меня зовут?! Я никому не представлялся! Вы кто, воры?              — Эм. — Паймон почесала в затылке. — Мы точно не воры. Мы пришли просить твоей помощи. И желаем мы только добра!              — Это правда, — вдруг подал голос Кэйа. — Они не такие плохие, какими кажутся на первый взгляд…              — В смысле кажутся на первый взгляд?!              — …и они владеют Глазом Фишль. Сразу тремя силами.              Дверь тихонько приоткрылась, самую малость, на ноготок. В щели показалась белая копна волос, а сразу после — сощуренный глаз, будто смотрели не на нежданных гостей, а на солнце. Кадзуха шёпотом уточнил:              — Так вы не мошенники?              — Неа, — легко отозвалась Паймон.              Дверь совсем открылась. Перед компанией предстал одетый в халат Кадзуха. Или его бледная тень, которая совсем не ухаживала за собой. Волосы были распущены и так сильно взлохмачены, что не было видно той самой красной пряди, и доставали они Кадзухе аж до бёдер, и он без всяких проблем мог укрываться ими, как шалью. Что Кадзуха, собственно, и делал.              — Вы как меня вообще нашли? — Он с опаской выглянул наружу, осмотрелся по сторонам и снова зашёл за порог. — Впускать вас не буду, — предупредил. И пугливо сжался, когда Паймон подлетела поближе.              — Не бойся! — замахала она руками. — Говорим же, с добром. Вернее, с просьбой… Кадзуха, ты ведь проводник, да?              — Это так меня прозвали из-за того, что ко мне та тупая лодка прицепилась.              — Э-э… тупая лодка?              — Да. На ней можно уплыть к замку её Величества Фишль Дневной. Он расположен над морем и даже виден отсюда. — (Все обернулись, чтобы всмотреться в горизонт.) — Да не сейчас. Облачно. В ясный день видно. Но моими услугами пользовались только воронеты, которые хотели устроить морскую прогулку своими подругам. Так что я не проводник, а скорее так, лодочник какой.              Дилюк покачал головой, осуждая всех воронетов, которые так растрачивали свою возможность попользоваться лодкой.              — А откуда у тебя морской транспорт?              — Да сам ко мне пристал, никак не хочет отваливать… — Кадзуха неловко почесал нос. — Об этом как-то прознал гуляющий за пределами Тдатшднома ворон-исследователь, ну и началось… пришлось прятаться. — Он хмуро посмотрел на смутившихся гостей. — Но ничего меня не спасло…              — Разве тебе не скучно одному? — Паймон обвела рукой пустой берег. — Здесь как-то уныло…              — Мне тоже не нравится, но тут есть вода, а когда голоден, можно поймать краба или рыбу.              — Подожди, ты пьёшь морскую воду?              Взгляд Кадзухи бродил по ботинкам пришельцев, но теперь он медленно поднялся к лицу почётного рыцаря.              — Ну да.              — Она же солёная.              — Нет, обычная вода. Какой ещё она бывает?              — Солёной воды вообще не существует, — произнёс Кэйа. — Зачем кому-то солить воду?              Паймон задумалась. Ладонь почётного рыцаря ткнула её в бок:              — Ты серьёзно?..              — Нет, а ведь правда, зачем солить воду?..              — В кулинарии…              — А, логично. Но в природе как-то посложнее всё… — Паймон тряхнула головой, сбрасывая тупое состояние. — Кадзуха, нам надо добраться до замка Фишль!              — Плохого вам дня.              Дверь закрылась.              Все молча слушали, как проворачивается в замке ключ. Каждый скрип был как удар кулаком по зубам. Оз, поняв, что они тут надолго, упал на песок и задремал.              

***

      Самым сложным было заставить Кадзуху снова открыть дверь. Сперва он с упорством торговца, решившего во что бы то ни стало продать товар, отмалчивался, очевидно пытаясь претвориться мёртвым, а потом стал говорить, что ему не нужно ничего этого, пусть сами зовут лодку, и та понесёт их хоть на край света; затем он стал угрожать расправой воронетов, которые наверняка ещё придут покатать своих дам на лодке, и, обнаружив своего слугу в таком незавидном положении, сильно обозлятся; после долгих отнекиваний Кадзуха перешёл к торгам и обещал отдать пришельцам любую свою вещь, лишь бы те, взяв её, покинули этот берег и больше никогда не возвращались; за этим последовала новая волна молчания, долгая, как зимняя ночь или поцелуй страстных возлюбленных.              Их отряд устроился под его дверью, где песок был чуток притоптан; они расстелили поверх него покрывало из своих запасов и принялись жевать чёрствые тдатшдномские оладушки, ожидая ответа как хиличурл лета — со слов Эллы Маск это было самое благоприятное время для постройки новых оборонительных укреплений, которые позже Паймон и почётный рыцарь с остервенением разрушали.              Когда стало темнеть, Эми, используя Оза вместо подушки, присоединилась к Кли и задремала. Паймон помогла Синь Янь укрыть их юбкой её платья, а затем, глянув на выступающие на небе точки звёзд, предалась воспоминаниям:              — Помню, в нашем мире, до того, как друзья подарили нам Чайник, мы постоянно спали на свежем воздухе. Потом реже, только когда хотелось побыть наедине с природой, а потом совсем перестали. И вот мы снова вынужденно спим в холоде…              Паймон тяжко вздохнула. Почему-то показавшиеся над головой звёзды были похожи не на рассыпанные жемчужины санго, а на выступившие у подростка прыщи. Ничего романтичного в этой ночи она не видела. Остальные разделяли её настроение. И всё же со стороны Дилюка послышалось с плохо скрываемым интересом:              — Причём же тут Чайник?              — О, это ещё один мир… что-то вроде карманного измерения, куда можно перенестись в любой момент и оказаться в тепле и заботе. — Паймон мечтательно вздохнула. — Там всегда вкусная еда и мягкие постели, а ещё туда часто заглядывают наши друзья, и в такие дни в Чайнике особенно хорошо!              — Звучит как волшебный сон, — проворчал Кэйа. — Хватит кормить нас сказками.              — Может, ты и правда хочешь сказку?              Кэйа во все глаза — глаз — вылупился на почётного рыцаря:              — Желать мне больше нечего!              — В сказках много правды, — пожурила Паймон, зевая. — Мы можем рассказать вам очень много всего. Для вас это будут сказки, а для нас наши настоящие приключения. Там столько интересного было!              И она, переборов сон, принялась рассказывать обо всём: и об Ужасе Бури, и о контрактах Ли Юэ — в этом мире оказавшимся городом лжи и ненадёжности, — и о таинственной Инадзуме, которая долго была закрыта для всего мира, и даже упомянула организацию Фатуи из Снежной, где всегда лежит снег и царит зима…              — Я же не виноват, — вдруг послышалось из-за двери, — что боюсь этого…              Паймон умолкла, и даже море стало тише стелить волны, притаившись. Кэйа приложил палец к губам, чтобы все молчали. Кадзуха, явно пересиливая себя, продолжил:              — Я не люблю все эти странствия и приключения. Мой дом — моя крепость, слышали о таком? Я просто хочу жить в спокойствии, и чтобы меня никто не трогал. Разве это плохо?              Тишина.              — Разве плохо, что я не хочу видеть этот мир?              Тишина.              — Я ведь знаю, что если выйду, то случится что-то плохое. В прошлый раз, когда я надолго покинул свой дом, на меня напала та лодка и отказалась отлипать. Я еле унёс ноги.              Тишина.              — А вот эти вот самураи из вашей Инадзумы… они чего, правда существуют?..              — Ага, — аккуратно ответила Паймон.              Снова тишина…              — И вы через столько всего прошли и при этом с вами ничего плохого не произошло?              — Ну не сказа… — Тычок под рёбра от почётного рыцаря заставил Паймон прикусить язык. — Нет, совсем ничего.              Тишина. Выжидательная и давящая. Лежала на плечах, как шерстяное зимнее одеяло, и мешала дышать полной грудью.              В замочной скважине заколупались. Дверь отъехала в сторону со скрипом, но это был уверенный, чёткий скрип. Кадзуха, поджав губы, взирал на лежащих ребят сверху вниз.              — Нам нужно торопиться, — только и сказал он.              

***

      Это был «фонограф Алисы» — изобретённое ей же переговорное устройство. Кадзуха с помощью Кэйи и Дилюка вынес его на берег, и, вытерев со лба пот, принялся крутить ручку. Диск, уложенный сверху, начал медленно двигаться. Из рупора полилась приятная расслабляющая мелодия, летняя, с нотками лёгкости. Волны набегали на берег одна за другой, в ночном ветре было больше холода, чем прежде.              — Он сказал, что скоро будет буря, поэтому если я захочу куда-то уплыть, мне нужно будет спешить, — поведал Кадзуха. — Эта лодка отпустила меня только после обещания, что я снова позову его, использую эту вот непонятную штуку. Не знаю как, но она делает музыку, а если сменить эту штуку, — тут он указал на пластинку, — то можно услышать рассказ какой-то женщины. Она что-то подарила своей дочери, ну, в общем, неважно… Он должен приплыть.              Все с беспокойством смотрели на волнующееся море.              — Как по часам, — пробормотала Паймон. — А он точно сможет услышать? Музыка такая тихая, а море… море очень громкое!              Кадзуха кивнул, но без уверенности.              — Он вроде бы сказал, что у него хороший слух…              — Погодите-ка. — Паймон в смятении взглянула на почётного рыцаря. — Лодка, которая говорит и хорошо слышит. Это же…              — Ну наконе-ец-то! Эгегей! — прокричал Фрикаделька, болтаясь на волнах, точно шейкер в руках бармена. — Ты позвал меня, Кадзуха! Ого-го! И вы тут, ребята! И ещё ребята!              — Фрикаделька! — обрадовалась Паймон. — Это ты? Настоящий ты?              — Ага! Я сам не знаю, как оказался тут. Я ждал вас на берегу, пока вы ходили вокруг того странного устройства. А потом вы что-то сделали, и я нашёл себя дрейфующим в водах этого странного моря. Представляете, тут вода совсем не солёная, а гладкая и нежная, как, как… как что-то гладкое и нежное! Оно наглаживает мои бока, и это так приятно!              — Это чудесно. Фрикаделька, ты отвезёшь нас к замку?              — Который висит посреди моря и странно пахнет? Да не вопрос!              — Я так и знал, что вы знакомы, — пробормотал Кадзуха. — И он тоже, как и вы, позвал меня по имени, не спросив его.              — Это у них такая фишка, — с самым мрачным видом отозвался Кэйа. Ему не нравилось смотреть на бунтующее море. — Это безопасно?              — На моём борту вы всегда будете в полном порядке, — заверил Фрикаделька. — Только что-то многовато вас…              Взгляд почётного рыцаря прошёлся по всем присутствующим.              — Будем тесниться.              Кадзуха вскинул руки в примирительном жесте:              — Я позвал его, дальше вы можете и без меня. Не переживайте. Удачи вам там…              Дилюк и почётный рыцарь схватили его за шкирку и первым кинули в лодку.              — Тебе тоже нужно стремиться к мечте! — горячо, с жаром проговорила Паймон.              — Да я не хочу! Мне не надо!              — Чува-ак, мы будем типа королями и королевами с крутыми силами, давай!              В конечном счёте, они всё равно причинили Кадзухе добро, а после придавили его своим весом, так что из лодки ему было физически невозможно выбраться. Он предпочёл свернуться в три погибели и стать невидимым.              Море призывно лизнуло днище Фрикадельки. Начинался отлив.              — Вперё-ёд! Мы обгоним бурю! Верьте мне, друзья, я уже пережил одно кораблекрушение и второго не допущу!              — Стойте! Подождите! Какое ещё кораблекрушение?!              

***

      Буря подгоняла их. Фрикаделька летел средь волн, точно птица меж облаков, оставляя за собой длинный змееподобный хвост. Ещё никогда он не был таким быстрым и ловким — всякая высокая волна, стремящаяся съесть маленький волноход, оставалась голодной и неудовлетворённой. Фрикаделька игрался с бурей, как кот с мышкой; только мышка в этот раз была в десять раз больше и опаснее самого кота. Ни грома, ни молний никто не видел и не слышал, но тонны тяжёлой воды с лихвой заменяли все прочие опасности.              Раз Фрикадельке пришлось высоко подпрыгнуть, будто лягушке — именно с ней позже сравнила волноход возбуждённая до блеска в глазах Синь Янь, — и со всей силы удариться днищем о воду. Они подняли шквал брызг и не сразу заметили подступающую с другой стороны волну. Фрикадельку прополоскало, и скучковавшийся внутри него отряд в полной мере ощутил себя таблетками в не до конца заполненном коробке.              Когда вода перестала бесноваться, из люка показалась макушка Дилюка, который жался ближе всех к выходу. Видимость после бури оставалась плохой, но он всё равно стал вертеть головой, ища замок. И нашёл его.              — Вот это громадина! На горизонте! Если бы вы могли увидеть… да он раз в десять больше Тдатшднома! Нет, в двадцать!              — И правда чудесный замок, — согласно кивнул — при этом ударе носа о воду Дилюка чуть не выкинуло наружу — Фрикаделька. — Только он высоко, вам придётся взлетать.              — Чё? — пробурчал кто-то снизу. Кажется, это была Эми. — Мы летать-то не умеем, мы чё тебе, птички?              — У вас и планеров нет? — Паймон уже успела вылететь наружу и, хорошенько похрустев конечностями, выпрямиться в полный — насколько он мог таким быть — рост. Отсутствие у ребят планеров её уже не удивляло. — Как же вы так жили?              — Безрадостно и приземлённо, — сухо резюмировал Кэйа.              Паймон неуверенно огляделась:              — Ну, мы что-нибудь приду… ОЙ-ЁЙ!              Фрикаделька, тоже почувствовав неладное, скомандовал:              — Всем внутрь! — Он медленно прокачался на волнах на сто восемьдесят градусов и… — О-о-о!              — Да что там?!              — Это… — Фрикаделька чуть помолчал, будто сам не верил в то, что собирается сказать. — Это я.              Издалека к ним двигался, создавая новый шторм своими размерами, огромный корабль с расправленными во всю парусами. Он хлопал ими, будто гигантская птица крыльями, и даже с такого расстояния слышались перекрикивания воронов-матросов. Нос корабля венчала тонкая фигура, на первый взгляд деревянная, какие часто ваяли в качестве украшений и на большую удачу; но вот фигура пошевелилась и, вскинув руку-прутик, указала прямо на Фрикадельку. И яростно что-то прокричала.              Начиналась новая буря, другая и не менее опасная. Их собирались взять на абордаж.              — Фрикаделька! — кричали из его брюха. — Уплывай к замку! Плыви-и-и…              Фрикаделька отмер, качнулся на волнах раз, качнулся два… и принялся медленно разворачиваться. От большого корабля поднимались большие волны, и они уже доставали до его боков, мешая движению.              — Вы же видели? — прошептал Фрикаделька, судорожно набирая скорость. — То я. Помните, вы нашли мои обломки, а сейчас вот они — целые… Но я слышу, как они желают мне зла. Но ведь это я! Ха-ха, как же так…              — МЧИСЬ НА ВСЕЙ СКОРОСТИ! — проорала Паймон.              И Фрикаделька помчался.              Он разрезал одни волны, как горячий нож масло, и бился о другие, но не сбавлял своего полёта. Вслед летели крики, и всё громче и чётче слышался хруст и скрип досок надвигающегося исполина. Чёткость обрела и стоящая на его носу фигура. Это была жилистого телосложения высокая женщина с заплетённым в косу хлыстом светлых волос; через всё её лицо проходила тонкая белая борозда — прежде ей не повезло в каком-то бою. Но самой приметной деталью женщины были равнодушные глаза цвета зимнего неба, даже с большого расстояния прошибавшие до сбитого дыхания.              Паймон и почётный рыцарь, оглядываясь назад, уже знали, что её зовут Джинн.              Джинн, махнув рукой, приказала целиться. Водяные кинжалы взвились в небо и градом стрел осыпали оставленный Фрикаделькой хвост, и лишь одна из них сумела задеть его корму. Фрикаделька припустил быстрее, его отталкивали вперёд волны, выкатывающиеся из-под большого корабля. Одной из них почти удалось опрокинуть крохотный волноход.              — Мы почти у замка, — пропыхтел Фрикаделька. — Друзья, вы придумали, как будете действовать? Я вас не тороплю, но стоит составить план, ибо в воздухе всё же пахнет кораблекрушением. Опять моим. Но вы не волнуйтесь, сперва я доставлю вас к месту назначения.              Внутри оживлённо закопошились, точно мошкара у горящей лампы. Фрикаделька, стремительно двигаясь вперёд, чувствовал слабые толчки о деревянные стены — отряд внутри него готовился к высадке.              Старый Фрикаделька, тот самый, бывший под командование Ако Домэки, бороздивший своим днищем воды Сэйрая и щедро целованный Инадзумскими грозами, приближался. Нынешний Фрикаделька вдыхал запах памяти и утраченной дружбы. Прошлое пахло его любимым лаком. Прошлое было хорошо просмолено. И стремительно догоняло его, дыша в корму.              — Пора! — крикнул Фрикаделька. — Время покинуть борт одного из самых великих кораблей в истории Инадзумы! Надеюсь, вы остались довольны плаваньем! Ха-ха, я не проигрываю себе прошлому, я искренне принимаю его! Как же я хорош, от меня невозможно уплыть!              Над Фрикаделькой задул мощный воздушный поток анемо силы, созданный почётным рыцарем. Часть ребят крепко схватились за края покрывала, которое прежде стелили поверх песка в холодную ночь на берегу, и взмыли к небесам и замку, подгоняемые силой ветра. Издалека они походили на небольшой воздушный шар. Планер почётного рыцаря раскрылся следом, и они с Паймон взлетели, крепка держа взволнованного Оза и Синь Янь, непонятно за кого цепляющуюся крепче: почётного рыцаря, Кли или бедную собаку.              Оставленный внизу в полном одиночестве Фрикаделька всё не замолкал:              — Летите! Вы большие молодцы, улетайте скорее! Ха-ха, распробуйте за меня небо!              На него упала внушительная тень — будто одеялом накрыли.              Со стороны казалось, что громадная лавина неизбежно настигает маленький пятачок леса на холме. Так приходит солнце после луны, звучит гром перед грозой и взрослеют дети — просто есть вещи, которые невозможно изменить.              И эта была одна из таких.              Прошлое настигло Фрикадельку одним мощным тараном, и вот он уже вновь бороздил моря Инадзумы, ловил мачтами молнии Сэйрая и целовал причалы, к которым пришвартовывалась его команда.              Фрикаделька видел чудесный сон. Самый лучший из всех.              

***

      Цепляясь за край обломанного моста, свисающего с замка, что тряпичный мостик, они исцарапали себе все ладошки и коленки. А потом долго не могли отдышаться, переглядываясь, и во взглядах каждого из них читалось лёгкое безумие — под ними осталась деревянная громадина, едва не ставшая причиной скорого утопления. Покрывало, которое они использовали для подъёма, трещало по швам.              — Фрикаделька! — отчаянно бросила Паймон куда-то вниз, но, помимо лакированного инадзумского корпуса и отличных парусов, видно ничего не было. Тёмные воды плавно покачивались. — Не может же он…              Рука почётного рыцаря похлопала на место рядом с собой:              — Он наверняка уплыл за горизонт быстрее молнии.              Сильно сомневающаяся в этом Паймон опустилась рядом. Она потёрла глаза кулаками и шмыгнула носом.              — Как вы все? В порядке? — спросила.              Ребята неуверенно переглянулись, но кивнули.              — Юбка Синь Янь стала отличным планером, — сказал Дилюк. Послышались смешки — и один возмущённо-оскорблённый фырк, разумеется, — и атмосфера разрядилась. Совсем немного.              — Они же не смогут забраться в замок, как мы, верно? — уточнил Кэйа, всё ещё тяжело дыша.              И только он спросил об этом, как снизу послышался шум… Команда прежнего Фрикадельки, собравшись одной толпой, раскручивала над своими головами малый якорь.              — Они собираются кидать гарпун. — Руки почётного рыцаря ухватились за всех, до кого достали, и помогли подняться изнурённым путникам. — Нам необходимо скрыться в глубине замка.              И они, запутываясь в конечностях, рысцой побежали к распахнутым настежь чёрным провалам ворот. У самого уха почётного рыцаря кто-то всё время тяжело вздыхал, в край вымотавшись, но кто именно это был, непонятно: то ли Кадзуха, то ли Дилюк. Почётному рыцарю приходилось не легче: лёгкие вдруг стали слишком малы, чтобы вмещать в себя весь воздух, и под рёбрами припекало, как камни в солнечный день.              Замок Фишль Дневной напоминал тот, в котором им с Паймон уже довелось побывать, только вот везде царил полумрак, и ребята неоднократно спотыкались о валяющийся посреди коридора подсвечник. Ни воронов, ни людей нигде не было видно, и это заставляло всё время оборачиваться и всматриваться во мглу, ожидая подставы.              Но подставы тоже не было. Они, в конец запыхавшись, просто добежали до очередного замкового поворота и упали там же, привалившись к стенам, будто к самым мягким спинкам кресел.              — Как же ноги болят, — пожаловалась Паймон. — Не чувствую их…              — Потому что ты летела.              — Это тоже утомляет! И откуда здесь Джинн и Барбара?              — Я, кажется, видел ещё и Беннета, пока мы поднимались. — Дилюк слишком резко откинулся назад и ударился затылком о стену. Та оказалась совсем не мягкой. — Вот же ж блин. Они преследовали нас! Наверняка давно. Наверняка следовали за нами от самого города.              — Во что вы меня втянули? — уныло спросил Кадзуха. Из-за того, что он сидел, прижав колени к груди, вопрос вышел глухим, и про него быстро забыли.              — Ну это ладно, ничё, бывает, но какого — Оз, прекрати — КАКОГО фига у них был гигантский корабль? Оз, перестань. Я вот даж и представить не могла, что такая гигантская штуковина — Оз, нет! — существует. Лучше б я осталась и дальше чистила стаканы в таверне…              Оз всё-таки отгрыз от стоящей в коридоре тумбочки, выполненной из цуйхуа, ручку. Он задумчиво жевал её несколько мгновений, а потом выплюнул и обратил всё своё внимание на следующий ящик и его точно такую же ручку. Она безрадостно застонала под натиском челюстей Оза.              — Тупой пёс, — констатировала Эми, опуская лицо в ладошки.              Не считая грызни Оза, стало тихо. Длинные распущенные волосы Синь Янь превратились в гнездо из колтунов, и выглядывающие оттуда жёлтые семечки глаз затравленно смотрели на всех по очереди. Синь Янь не переставала обнимать Кли — явно мечтая вернуться к вышиванию, — и выглядела сильно побитой их приключением. Остальные мало чем отличались от неё.              Паймон и почётный рыцарь обменялись короткими взглядами.              — Так не пойдёт. Паймон точно знает, что за такими унылыми лицами следуют нелестные слова, обвинения и прочие плохие вещи!              — Но вы виноваты, — кинул сразу во всех Кадзуха. — Вы должны были оставить меня в покое, а вы… — Он сделал неопределённый жест рукой, не зная, как продолжить. — Дураки вы…              — Паймон скучает по твоим красивым словам… Ободряющее жизненное хайку сейчас было бы к месту.              Губы почётного рыцаря сложились в блёклое подобие улыбки:              — Что-то вроде…       «Море показало       Злые течения. Наша       Дружба уплывает…»              — Ой нет, от тебя это звучит угнетающе… И разве это хайку построено правильно?              — Что это было? — без интереса спросил Дилюк, чтобы хоть что-то спросить. Он уже от скуки бился затылком об стену снова и снова. Мерное «тук, тук, тук» сменялось на «тук-тук, тук-тук».              — Перестань, — проныла Эми. — Убиваешь, чел. Харош.              — Это стихи в стиле Инадзумы, — ответила Паймон. — Нравится?              — Ужасно.              Оз оставил бедную тумбочку в покое и прилёг рядом. Стало тихо, как на кладбище.              — Нам нужно встать и пойти искать додоалтарь, — прошептал Кэйа. Эми пихнула его стопой в плечо:              — Мозги вруби. Тут всё разрушено, шо жесть. Думаешь, Фишль Дневная и правда живёт тут? Мож, она уже давно это, того, — большим пальцем они прочертила широкую улыбку на шее, от уха до уха, — потому ничё и не сделала, чтоб спасти наш Тдатшдном. И ваще, додоалтаря и её могло и не быть никогда, а мы надеялись на выдуманную фиговину.              — Но Джинн, Барбара и Беннет так рвались сюда, — не согласилась Паймон. — Устройство Пер… Додоалтарь точно тут! Мы обязаны его найти и всё уладить.              — Флаг вам в руки, чуваки. А я останусь тут.              — Что, навсегда?              Эми открыла глаза и злобно зыркнула на почётного рыцаря:              — Нет, блин, на два часика, а потом пешочком до дома дойду.              — Неужели вы сдаётесь из-за маленьких трудностей? — Паймон посмотрела по очереди на каждого. — Вы, которые столько времени прожили в этом ужасном мире? Дилюк и Кэйа, да вы вдвоём отвечали за целую таверну! Эми, ты была единственной официанткой, стараясь заработать на жизнь! Ты упорно трудилась каждый день, ты преодолела множество сложностей, и эта — всего лишь одна из них. Синь Янь вообще добыла для нас карту, без неё мы бы не добрались до проводника. Кадзуха! Ты нашёл нам лодку! Конечно, Фрикаделька сам к тебе привязался, потому что узнал, но ведь ты тоже приложил руку к тому, что мы добрались до замка. Ох. — Паймон вдруг растеряла весь свой боевой настрой. — Фрикаделька…              Благо, почётному рыцарю всё было ни по чём:              — В общем, вы все клёвые чуваки.              Эми фыркнула и потёрла кончик носа. Слабые улыбки появились и на лицах остальных.              — Не разговаривай так больше, — попросила Паймон. — Никогда-никогда. Обещаешь? — Она повернулась к остальным. — В путь? Нам осталось совсем чуть-чуть, большая часть пути позади. Нам в прошлом не раз приходилось преодолевать трудности. Например, не так давно мы застряли на дне огромного Разлома, в котором происходили странные и пугающие вещи. Это место не хотело выпускать нас наружу, и мы могли остаться там навсегда, как люди до нас…              Синь Янь оставила попытки расчесать свои волосы.              — И как же вы выбрались? — напряжённо спросила она.              — Хи-хи, мы работали в команде! Вдвоём у нас бы ничего не вышло, но с нами были верные друзья. И сейчас мы в точно такой же ситуации, так что проигрывать и в этот раз не собираемся, верно?              Кивок почётного рыцаря разгладил хмурые морщинки ребят. Даже Оз приоткрыл один глаз, его хвост оживлённо забил по грязному полу.              — Это друзья? — Кли уже не спала, а внимательно осматривала всех присутствующих. — Когда вместе команда?              — Ага! Паймон так рада слышать тебя, Кли! Скажи, ты же веришь в то, что мы со всем справимся?              Кли отрицательно покачала головой. И все засмеялись.              — Паймон отказывается играть по таким правилом, — пробубнила Паймон себе под нос.              — И Фрикаделька тоже друг? — вдруг задумалась Кли. После кивка почётного рыцаря она нахмурилась, приложив палец к по-детски пухлым губам. — Но он же бросил нас.              — Ох, Кли, это совсем другое.              — Это как-то слишком сложно. Наверное, поэтому у Кли и нет друзей — слишком сложно.              Тут все задумались.              — Надо идти, — твёрдо сказал Дилюк. Он поднялся самым первым и протянул руку Кэйе. — Мы и так потеряли время. Вдруг Джинн и остальные уже добрались до додоалтаря и обрели власть? Такими темпами нам может ничего не достаться. — На лицо Дилюка легла мягкая улыбка. — А я очень хочу, чтобы дела нашей таверны пошли в гору.              Кэйа отвернулся, но руку в ответ протянул. Ладошки крепко сцепились в замок. Стало светлее.              Синь Янь и Эми, переглянувшись, ухватились за призывно раскрытые ладошки почётного рыцаря, и Кадзуха остался единственным сидящим. Он отодвинулся в сторону, не собираясь никуда идти, и отрезал:              — Я останусь тут. Это окончательное решение.              Паймон цокнула языком:              — Мы команда.              И они опять причинили ему добро.              По коридорам замка Фишль Дневной двигались даже аккуратнее, чем по лесу: разбросанная мебель и лежащие под окнами шторы воспринимались как капканы. Их отряд часто останавливался, чтобы прислушаться, но никаких следов пребывания здесь других существ они так и не обнаружили. Даже Джинн и остальных не было видно.              И эта тишина пугала так же сильно, как если бы прямо перед ними то и дело выскакивали враги. Потому, когда кто-то перед ними всё-таки выскочил, никто даже не подпрыгнул. В звенящей тишине раздалось тихое:              — Вот и вы. Я искал вас по всему замку.              — Альбедо! — обрадовалась Синь Янь. — Мы уже и не чаяли встретить тут кого-либо.              — Паймон так и знала, что ты появишься рано или поздно!              — Паймон. — Альбедо внимательно осмотрел их с почётным рыцарем. — Значит, это вы те чужаки. Жаль, что наша встреча происходит при таких обстоятельствах. Я бы с удовольствием выпил с вами чай в моей лаборатории.              — Подожди-подожди! Почему ты такой? — Паймон в панике оглянулась на почётного рыцаря. — Он должен быть ненормальным, — прошептала она. Альбедо её услышал.              — Кажется, вам есть что рассказать мне, — задумчиво проговорил он. — Это хорошо, ибо я тоже с вестями. — Альбедо дождался, пока все обратят к нему взгляды, и продолжил: — Я уже давно следил за Джинн и её действиями. Конечно, это было намного проще делать, вступив в их ряды. Прошу прощения за то, что этим своим поступком заставил вас волноваться.              — Мы думали, тебя не стало, — с каплей осуждения сказал Кэйа. С большой такой каплей размером с море, из которого они только-только выбрались. Альбедо кивнул:              — Понимаю. Как Кли?              — Она не скучала по тебе.              — Понимаю… — Альбедо бросил на неё тоскливый взгляд, но мусолить тему не стал. Вернулся к главному: — С помощью власти наёмников и ордена я исследовал этот мир и окончательно убедился в том, что здесь отсутствует всякая логика. Ранее я лишь предполагал, что всё окружающее — продукт деятельности какого-то разума, но теперь сомневаться не приходится: мы в искусственном мире, не подчиняющемся законам природы, по которым, тем не менее, живём мы и организмы, схожие с нашими.              — О, мы прекрасно понимаем, о чём ты, — хмыкнула Паймон. — Это просто ужасный мир!              — Меня не покидает ощущение, что с вами о многом можно поговорить и… возможно, даже узнать ответы на многие мои вопросы.              — Паймон так рада видеть настоящего Альбедо! Подожди. — Она в ужасе замерла. — Ты и правда настоящий Альбедо? Ты знаешь нас?              — Я прекрасно помню своих друзей. А есть ненастоящий я?              — Ну…              — Не тяни кота за хвост, — попросила Эми, устало подпиравшая собой одну из стен.              — У нас действительно мало времени. — Альбедо указал вглубь замковых коридоров. — Джинн и остальные бродят где-то там. Мне удалось отстать от их группы и отправиться на ваши поиски.              — Подожди-подожди, — перебила Паймон, — а как они вообще оказались тут? Откуда у них был Фрика… огромный корабль?              — Вот об этом я и говорю, — тускло улыбнулся Альбедо. — Мы следовали за вами, стараясь сохранять безопасное расстояние, но позже заблудились в лесу. К моменту, когда мы вышли к берегу, вы уже отплывали на маленьком волноходе. Разозлившись, что все его планы рухнули из-за излишне осторожной Джинн, Беннет со всей силы топнул ногой по песку. И задействовал этим какой-то механизм. Через несколько мгновений из воды стали выплывать мачты огромного корабля. Никому это не показалось странным, все решили, что это очередное проявление невероятной удачи Беннета. Пока корабль догонял ваш волноход, я как мог старался замедлить всех, чтобы вас не схватили в море.              Паймон уже устала начёсывать затылок, пытаясь понять этот мир, потому лишь развела руками:              — Ох, допустим. А как они вообще узнали о нашей вылазке?              — Ворон-шпион подслушал вашу беседу в доме Синь Янь.              Та приложила ладонь ко рту и покачала головой:              — Прошу прощения, это моя вина. После дождя так свежо пахло, я решила открыть окна и проветрить…              Ладонь почётного рыцаря легла на её плечо:              — Не переживай, Синь Янь, всё хорошо.              Она расслабленно улыбнулась и вдруг призналась:              — На самом деле меня зовут Янь Синь, просто перевёрнутое имя мне понравилось больше.              — О. — Паймон хихикнула. — Тогда не переживай, Янь Синь, всё будет хорошо!              Кэйа явно хотел сказать что-то духоупадническое, но прикусил язык.              — У нас и правда есть шансы, — согласился Альбедо.              И посмотрел на почётного рыцаря. Посмотрел таким взглядом, что стало понятно: шансов у них крайне мало. Это был короткий зрительный диалог, произошедший между двумя, и оба в конце кивнули — едва заметно, так, что остальные ничего не увидели.              — Ища вас, я проходил по главному коридору, — спокойно продолжил Альбедо, сложив руки за спиной. — Думаю, он ведёт к залу, где мы сможем найти какие-то подсказки.              В глазах Дилюка сверкнуло что-то, издали похожее на надежду:              — Додоалтарь?              — В лучшем случае.              О худшем никто не думал — просто чтобы не марать остатки веры, которая нет-нет да показывала снаружи нос, проявляясь в светлых взглядах, глупых улыбках и сжатых кулаках. Идя к главному залу, компания всё время переглядывалась, но никто ничего не говорил. Всё самое главное уже было сказано. Оставалось пожинать плоды своих действий. Или действий новоиспечённых друзей.              Только почти у самых ворот Янь Синь вежливо поинтересовалась:              — А в том другом мире, который лучше нашего, есть кружки вышивания?              — Лучше, — отозвалась Паймон, — там есть рок.              Янь Синь шутки не оценила и озадаченно склонила голову.              — Рок, — попробовала она это слово. Покатала его на языке: — Рок… — Раскусила его: — Рок. — И пожала плечами: — Звучит как что-то грозное, например, злой рок. А лягушки у вас там есть?              Она явно хотела спросить не о том, но уже второй раз не решалась задать свой главный вопрос. Глаза почётного рыцаря блеснули лукавством:              — К сожалению.              — Признаков прибывания здесь другого отряда пока не наблюдаю, — отметил Альбедо, касаясь запылённого пола, первые следы на котором оставила их компания. — Но они могут действовать по старой схеме и идти чуть в отдалении от нас…              — А попасть в ваш мир можно? — не выдержала Янь Синь, останавливаясь. — Если, по вашим словам, вы можете вернуться туда с помощью додоалтаря, то мы можем пойти с вами, так? Я не знаю, как буду использовать силы, которые есть у вас, чтобы сделать наш мир лучше. Кажется мне, невозможно это. Однако попасть в хороший мир…              — Оу, Янь Синь… Паймон даже не знает, что тебе ответить… что ответить всем вам.              На неё и правда смотрели все. Даже Кэйа и Дилюк затаили дыхание, прислушиваясь к разговору. Эми и Оз тоже замерли.              — Там Кли сможет завести себе друзей, верно?              Честное слово, они давили на больное. И каждый их них точно знал, что делает, но всё равно продолжал смотреть. Паймон изобразила на своём лице кривую улыбку:              — У тебя уже есть друзья. Мы.              От продолжения их с почётным рыцарем спас голос Альбедо:              — Мы на месте.              За углом и правда оказались ворота. Не такие огромные после корабля, который им повезло лицезреть снизу, но всё ещё внушительные, достойные замка Фишль Дневной. Они были чуть приоткрыты, но недостаточно, чтобы туда смогли проскользнуть хотя бы Кли или Оз, потому, всей гурьбой навалившись на створки и по-стариковски кряхтя, компании пришлось открывать их. Ворота шли туго и медленно. Со скрипом. Паймон, Кли и Оз помогали в меру своих возможностей — например, не мешали.              Зал за воротами ничем не удивлял: обычная просторная комната, в которой поместится сотня-другая человек. Окна в пол плохо пропускали дневной свет, ибо снаружи было темно — по всей видимости, в море под замком опять начался штор.              Зато там, в глубине зала, на подмостке, на котором обычно располагается трон…              Стояло устройство маскировки восприятия Персикова, окутанное жёлтым дымом. И подрагивало от непрестанной работы.              И только к нему был сделан первый шаг, как в спину полетели водяные ножи. Меч почётного рыцаря, описав плавную дугу, пригвоздил их всех к потолку. Альбедо был прав: их преследователи придерживались старой тактики.              Вблизи у Джинн оказался жестокий разрез губ, самой природой созданный для злых оскалов. Эти губы дрогнули и промолвили:              — Довольно. Вы довели нас до цели, теперь ступайте, если хотите жить.              Каким-то неведомым образом от Кадзухи остались лишь следы на пыльном полу. Янь Синь, прихватив длинные юбки и Кли, поспешно ретировалась за шторки, висящие на крайних окнах залы. Паймон и почётный рыцарь проводили их понимающими взглядами. И такими же посмотрели на растерявшуюся Эми.              — А чё, а как мне, а…              Поняв, чего от неё ждут, она вместе с Озом поспешно отправилась на поиски своей шторы.              — Вы тоже прочь. — Барбара кивнула на Дилюка и Кэйю. — Или знаете… а присоединяйтесь к нам. Мы вместе одолеем чужаков, которые хотят забрать себе нашу силу в нашем мире, и будем жить припеваючи, а?              — Вы и так живёте припеваючи, — возразил Кэйа. И хмуро уставился на Дилюка, сделавшего шаг навстречу к врагам. Тот сумрачно усмехнулся:              — Прости, брат. Власть и сила совсем рядом.              И наставил на него поданный Барбарой водяной клинок. И если Паймон и почётный рыцарь в первые мгновения искренне считали, что это обманка для дурака, чтобы заполучить оружие, то они сильно ошибались, ибо Дилюк немедленно сделал выпад в сторону Кэйи. Неумелый такой, жиденький выпад. Он не ранил соперника ни физически, ни морально.              — Что ж, — сухо сказал Кэйа, не меняясь в лице, — как я и говорил: я знаю тех, кто поступил бы подло. — И снова обратился к Дилюку: — Давай, нападай нормально. Мне всё равно, я не буду сопротивляться. Просто хотел сказать, что ты давно мне был отвратителен.              — Взаимность — это прекрасно, — рассмеялся тот, вновь кидаясь вперёд. Клинок почётного рыцаря остановил его нападение у самого носа Кэйи.              — Не стоит, я разберусь, — тихо сказал Альбедо, вырастая рядом. — Идите к механизму. — Взгляд почётного рыцаря сделался растерянным, и Альбедо, отразив точечный колющий удар Джинн, повторил: — Идите. Вы явно знаете больше, а с моей памятью что-то не так. Прекратите это.              Что именно — весь нелогичный, погрязший в неправильности мир или драки — он не пояснил.              — Остановите их! — отдала приказ Джинн. — Не дайте добраться до додоалтаря! Он наш!              И только почётный рыцарь и Паймон сделали несколько нетвёрдых шагов назад, как сбоку выскочил Беннет. Выскочил в одно мгновение, как нитка из иголки или прыщ перед важным событием.              — Второй раз не уйдёте.              Голос отдавал сочувствием:              — Прости, Беннет, но в этот раз всё совсем серьёзно.              Неясно, какой именно трюк провернула рукоятка меча почётного рыцаря — всё произошло слишком быстро, — но Беннет повалился навзничь, бормоча про то, что ему не хватило совсем немножечко удачи. По самому благоприятному прогнозу любого целителя, ему предстояло просопеть носом в пол ещё как минимум пару часов.              Убегая, Паймон и почётный рыцарь оставляли за спиной звуки боя. Неоднократно оборачиваясь, они видели воюющую кучку из тел, мечей, локтей и коленок. И взгляд Альбедо, умудрившегося обернуться ровно в тот момент, чтобы пересечься с почётным рыцарем. И опять кивнуть.              — Это точно наш Альбедо, — пробормотала Паймон, прижимая руки к груди. — Ох, сердце за него болит. Что он здесь делает?              — Мы разберёмся.              Вероятно, у них бы получилось, доберись они до устройства Персикова. Но то каким-то образом оставалось на всё том же почтительном расстоянии, с которого люди не боятся заразиться смертельной болезнью — то есть было очень-очень-очень далеко. Сколько почётный рыцарь и Паймон не бежали к нему, ближе оно не становилось. Вновь оглядываясь назад, они видели, что ругающаяся буча из конечностей отдалилась от них достаточно сильно, чтобы предположить, что они уже добрались до подмостка с устройством. Но то оставалось недосягаемым.              Зала растянулась, точно смола или плавленый сыр, и Паймон с почётным рыцарем зависли где-то между точкой А и точкой Б.              Они медленно-медленно, будто под прессом, повернули головы. В растянувшихся стенах залы стали появляться дырки. Они разрастались по мере того, как Паймон и почётный рыцарь продвигались вперёд. Казалось, что гигантские руки неспеша рвут ткань, а та расходится нитка по нитке, нитка по нитке…              В открывшихся участках пустоты, лежащих за пределами замка, плавали, как отражение в воде, образы, самые разные: от десятков воронов до цветков мяты и водорослей. Они сливались, разливались, как вино по бокалам, и перетекали в людей. Перед почётным рыцарем и Паймон проплыли десятки сонных Дилюков разного возраста, множество хиличурлов, и бессчётное количество копий Кадзухи, Кэйи, Моны, Джинн, Беннета, Рэйзора, Кли, Фишль, Синь Янь, Альбедо, Барбары… и членов организации Фатуи. И не меньше белок.              Так у учёных на полках хранятся банки и колбы, в которых плавают детали различных экспонатов.              Паймон и почётный рыцарь медленно моргнули.              А потом всё прекратилось.              Они распластались на великолепном мраморном полу, начищенном до блеска и точного отражения. Перед их носами лежали ступени, ведущие к помосту, а на нём стояло устройство Персикова. И её Величество Фишль Дневная, владычица Нирваны Дня, королева всех королевств и вселенных, несравненная и великолепная.              И точно не являющаяся Фишль — ни той, что была их доброй подругой, ни той, с которой они столкнулись в мире грёз в библиотеке. Это был кто-то другой.              Это было что-то другое.              Оно наклонилось к пришельцам и дружелюбно протянуло руку:              — Привет. Давно не виделись. Вернее, вы меня давно не видели. — Руку никто не принял, но не-Фишль не расстроилась. Она лишь кивнули на стол со стульями, появившиеся внезапно, как снег в июле: — Выпьете со мной чай?              Паймон, поднявшись вслед за почётным рыцарем, жутко покраснела от возмущения:              — Т-ты, да к-как т-ты смеешь?! Кто ты? И кто вообще предлагает пить чай в такой ситуации?!              Не-Фишль задумалась. Эта эмоция получилась у неё искусственной, как и всё остальное.              — Так не делается? Буду знать. Значит, мы будем просто разговаривать?              — Э-э… Было бы неплохо. — Паймон, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке — от взгляда не-Фишль по коже бегали мурашки, — попросила: — Можешь объяснить, что происходит?              — Вы у меня в гостях. Тут всё моё. Вам нравится?              Отвечать как-то не хотелось. Не-Фишль вскинула брови — те будто нитками ко лбу притянуло.              — Не нужно пытаться отвлечь нас! Кто ты? Или… — Паймон прочистила горло и неуверенно добавила: — Что ты?..              — Я — это я.              Ответ простой, как валенок. Видимо, на лицах почётного рыцаря и Паймон отразился весь спектр испытываемых ими сейчас эмоций, ибо не-Фишль прищурилась, рассматривая их. Будто хотела понять. Или запомнить.              — Вы зовёте меня именем, данным мне моим создателем. Оно длинное и, наверное, некрасивое.              — Некрасивое?              — Несуразное, глупое, неидеальное, ненастоящее… не такое, как у вас. Зовите меня Фишль Дневная.              — Но ты не Фишль! — разозлённо бросила Паймон. — Не смей представляться чужим именем!              Не-Фишль потерянно хлопнула глазом.              — Нельзя, да?..              — Именно! Это ужасно некрасиво!              — Но… Некрасиво… да… — Что-то прикусило губу — это действие выглядело так же ненатурально, как и прочие — и обняло себя. — Меня зовут устройство маскировки восприятия. — Молчание. — Некрасиво, правда?.. Почему вы молчите? У вас кончились слова? Вы побледнели. Это какая-то болезнь?              На слове «болезнь» Паймон отмерла и испуганно взглянула на почётного рыцаря.              — Стой… Ты — изобретение Персикова?              — Я стою. И я его… вы называете ребёнком. А ещё — божеством.              — Ну, учёные и изобретатели, конечно, часто называют свои шедевры детьми, но божествами…              — Да. — Не-Фишль показала зубы в улыбке. — Шедевр.              — Подожди! Тебя же создали по подобию некоего божества. Значит, ты…              — Божество…              — Нет, ты не можешь быть божеством. Ты…              Тишина.              Голос почётного рыцаря был тихим, тише воды:              — Что произошло, когда мы нажали на кнопку «наоборот-режим»?              Не-Фишль прикрыла глаз и продекламировала… не равнодушным и механическим голосом, какого можно ожидать от машины, а голосом никаким: у него не было ни тембра, ни своей какой-то глубины, ни оттенка, по которому можно определить говорящего — у него не было ничего.              — «12:57. Пообедали с ребятами. Задумался над «наоборот-режимом», который собираюсь ввести для своих. В случае, когда устройство выйдет из-под контроля, любой знающий сможет отменить эффект его действия, нажав на определённую кнопку. Разумеется, она будет хорошо спрятана во избежание случайностей. Пока оставлю на видном месте, чтобы позже не забыть доработать. П.С. не забыть доработать. П.П.С. ЗАВТРА ТОЧНО ДОРАБОТАТЬ!!! Конец записи».              Устройству удавалось читать так, что выделялась каждая заглавная буква и каждый восклицательный знак.              «Значит, — думалось почётному рыцарю, — «наоборот-режим» мог в результате недоработки и неисправностей как действительно поменять всё местами, так и откатить устройство, ставшее работать почти исправно, к его поломанному состоянию; или случилось и то, и то».              — Когда появилось ощущение, что ты живёшь: думаешь, принимаешь решения?              — А у вас? Ладно. Хм… — Не-Фишль задумалась. — Предо мной были люди и острова.              Почётному рыцарю потребовалось несколько мгновений с закрытыми глазами.              — Тебя разбирали перед тем, как отвезти на них…              — Точно! Мона пересказывала эту часть. Уже на архипелаге тебя заново собрали. — Паймон посмурнела. — И что-то пошло не так. Может быть, при транспортировке повредились какие-то твои части, или же ошибка возникла при повторной сборке…              — Не так? Произошло моё рождение. Теперь я — божество, шедевр.              — Оно и правда считает себя богом, — прошептала Паймон почётному рыцарю. — Кхм-кхм! У нас есть ещё вопросы! Отвечай же на них!              — Паймон…              Не-Фишль немного помолчала.              — Я же отвечаю, — в этой фразе была то ли тень возмущения, то ли непонимания.              — Ой, точно, хе-хе. — Паймон неловко поскребла руку. — Итак, что же это за мир всё-таки?              — Моё королевство. Оно только моё и ничьё больше.              — Но это практически то же самое, что и Нирвана Ночи Фишль…              — Нет, — отозвалась не-Фишль, — это моё изобретение.              — Но ведь это же… Это… Паймон не будет спорить…              — Оно не может придумать ничего нового — только то, что успело впитать. Оно перерабатывает это, как вторичное сырьё, и производит другой продукт, но он всегда похож на старый.              — Альбедо! Как ты тут оказался?!              Не-Фишль присела на верхнюю ступеньку, облокотившись об устройство… то есть об себя.              — Идеальный человек, — приветствовала она. — Тебя не хотелось менять. Ты создан совершенным. И море тебе… по колено?              Альбедо не казался потрёпанным после схватки. Напротив, все предшествующие события его только взбодрили.              — Спасибо за то, что меня не коснулись изменения. — (Не-Фишль кивнула.) — И спасибо за то, что помогли многое осознать. — Тут Альбедо обращался уже к Паймон и почётному рыцарю. — Послушав ваш разговор, я понял, что все эти годы мелькало на краю моего сознания. Искусственность этого мира, его абсурдность, нелогичность… Это всё следствие переработки устройством маскировки восприятия усвоенной ранее информации. Вероятно, считая себя божеством, оно так стремилось создать что-то своё, что стало менять всё старое, но поскольку у всякого механизма есть ограничения… — Он оглянулся на куски пустоты, в которой тесно плавали, напоминая сардины в бочке, все когда-либо виденные устройством маскировки восприятия образы. — Из-за этого всё перемешалось, как рассыпанные крупы. Воссозданные неживым умом люди и предметы продолжали существовать по законам логичного мира, так как разум устройства всё ещё примитивен, но это породило некий когнитивный диссонанс в масштабах целого мира. И мы получили это…              Ладонь Альбедо, плавно скользя по воздуху, стала чуть расплываться. Задрав головы, Паймон и почётные рыцарь увидели сотни тысяч плавающих в пустоте рук.              — Почти всё новое — это хорошо забытое старое. Совершая открытие, старому находят иное применение. Прорыв же — выход за все границы. — Альбедо с сожалением посмотрел на устройство. — Но для этого нужно знать, что они существуют, а за ними есть что-то ещё. Оно не понимает этого…              Не-Фишль, полуприкрыв веко, слушала.              — Я обрабатываю полученную информацию…              — Нет, — покачал головой Альбедо. — Ты ломаешь дом, чтобы построить из него другой такой же, но с дверью в потолке. Мне жаль…              Пространство вокруг дрогнуло, и над их головами действительно появилась дверь… Не-Фишль покачнулась.              — Это всё из-за неё. Аура ведьмы испортила всё. Её колебания…              — Алиса могущественная ведьма и действительно оставила на архипелаге сильный след, но не он погубил твой мир. У него изначально не было шансов, ибо он собран из обрывков разговоров и воспоминаний, но ничего другого здесь нет.              Громкое и стальное:              — Я не имею ограничений.              Паймон фыркнула:              — Да у тебя здесь действительно нет ничего нового! Ты даже не знаешь, что вода солёная. Хотя бы попробуй назвать имя, которое не носит ни один из наших друзей.              Некоторое время не-Фишль ничего не говорила, а потом…              — Кэйлюк.              — Ты просто соединила имена Кэйи и Дилюка, не так ли?              В воздухе сгущалась тяжесть. Плечи сами собою опускались под напряжением.              — Альбедо, — слабо позвала Паймон изменившимся голосом.              — Не бойтесь, оно не причинит вам вреда.              — Я не причиню вам вреда, — повторила не-Фашль. И только она сказала это, как дышать снова стало легче, а дверь в потолке исчезла. Только вот пустота и дыры в стенах никуда не делись. — Мне совсем этого не хочется. — Молчание… — Вы очень похожи на него, но другие. Но вы тоже особенные. — Не-Фишль сосредоточенно смотрела перед собой стеклянным взглядом. — Совершенно не такие, как все остальные. Идеальные? Нет… Что-то в вас есть, но что?..              — Это правда. — Альбедо с лёгкой полуулыбкой повернулся к почётному рыцарю и Паймон. — Насколько я понял в процессе жизни в этом месте, я — такой же искусственный разум, созданный по подобию другого разума. Я как Кэйа, Дилюк и все остальные… Но мне кажется, чего-то не хватает. Я что-то упускаю в этом пазле… Но что именно?              Паймон шмыгнула носом:              — Ох, Альбедо, и ты ненастоящий… Понимаешь, тот другой ты, он тоже…              — Понятно. Я догадывался. — Он прикрыл веки. — Теперь это объясняет всё. Моя природа отличается от природы устройства маскировки восприятия, созданного по подобию некоего божества, но и схожесть есть… Каковы же мои ограничения? Надеюсь, другому мне, не такому искусственному, — тут он, не открывая глаз, улыбнулся уже широко, — удастся изучить этот вопрос подробнее. Как и вас двоих. — Альбедо будто очнулся ото сна. Его голос стал серьёзнее: — Не стоит медлить. Устройство маскировки восприятия нестабильно. Неизвестно, к чему может привести его продолжительная работа в «наоборот-режиме». Если у вас остались вопросы, то задайте их сейчас.              Паймон была белой, как её волосы. Пахта, сметана, снег — и те темнее. Она несколько раз с силой мотнула головой из стороны в сторону, пытаясь привести мысли в порядок. Спрашивать всё равно пришлось почётному рыцарю:              — Разум устройства создал мир, где смешал всё, что поглотил. Но где Мона? Мы видели всех, кто был на архипелаге, кроме неё.              — Плохо играть со звёздами, — отозвалась не-Фишль. — Обработанные данные… Её зрение — ключ. Она видит. Но я не вижу… замки… Не буду их открывать.              — Паймон ничего не поняла…              — Границы, — напомнил Альбедо. — Если я правильно понял, речь идёт об астрологии. Эта наука выходит за границы.              — Уф… У Паймон голова кипит. Никакие вопросы туда не лезут.              Зато у почётного рыцаря их было достаточно. Глаз выцепил то, как двигалась стрелка внизу устройства маскировки восприятия — она ходила ходуном. Всё вокруг медленно рассеивалась, точно туман или дым. Какой стыд, что даже в искусственном мире время было так жестоко ограничено!              — Здесь есть созданный тобой Персиков?              Щека не-Фишль дёрнулась — либо устройство пыталось сымитировать беспокойство человека, либо мир начал расплываться с лица создателя. Ответа на вопрос не последовало. Почётному рыцарю стало ясно:              — Границы… Нельзя создать своего создателя.              Альбедо вяло кивнул. Тысячи Альбедо вяло кивнули. Исчезли все запахи и чувства.              И, наконец, был задан последний вопрос:              — Ты живое?              — А ты?              Взгляд почётного рыцаря опустился к ногам, на мраморный пол, в котором виднелись их с Паймон отражения. Жёлтые глаза смотрели вдумчиво и испытующе. Проницательно.              — Да.              Рука потянулась к кнопке «наоборот-режим». Для этого пришлось пройти мимо не-Фишль, но она будто стала каменным изваянием: ни моргала, ни дышала, ни шевелилась. За мгновение до того, как устройство было перезапущено, послышалось чёткое:              — И я.              Прежде, чем исчезло последнее из чувств, по коже пробежали мурашки.              

***

      Над ними и везде, до куда дотягивался взгляд, стелилось лазурное небо с редкими перистыми облаками, нашедшее продолжение в море. Облака лениво плыли куда-то в сторону от солнца, и в том же направлении дул лёгкий ветер, приносящий с собой запах соли и морских грибов, растущих поблизости. Паймон и почётный рыцарь обнаружили себя стоящими рядом с устройством маскировки восприятия, работающим точно так же, как до «наоборот-режима». Оно излучало голубой свет и почти не шумело.              Двое оторопело осматривались, проверяя, не грёзы ли это.              — Ущипни меня, — попросила Паймон. — Эй! Ты чего! Это же было несерьёзно. — Она потрогала свою макушку, руки, ноги и живот и резюмировала: — Всё на месте. Мы действительно вернулись?              — Даже не верится.              — И правда… Ой, а как же ребята? Кэйа, Синь Янь, то есть Янь Синь, Дилюк, Кли и остальные? Они что, остались все там?              — Это были грёзы, их не существует.              — Паймон понимает это, просто… Альбедо говорил про годы. Значит, они все столько жили в том мире?              — Наверное, так казалось.              Паймон виновато прикусила губу:              — Мы обещали помочь им. Они так хотели лучшей жизни…              — Они ненастоящие.              — Точно… Но у Паймон всё равно осталось много вопросов.              Руки почётного рыцаря легли на бока:              — Ты не задала ни одного, когда тебе дали шанс.              — Паймон была сильно растеряна, зато теперь… Почему Кэйа и Дилюк были подростками? Думаешь, это связано с тем, что мы находили на островах раковину эха, из которой доносились их голоса, вспоминающие детство?              — Возможно, они много об этом говорили. Или думали. И устройство запомнило и попыталось повторить?              — Уменьшив их рост? Хм… Видимо так. Подожди, а что там делал Беннет?! Все остальные были на архипелаге, и устройство маскировки восприятия, э, впитало их в себя? Но Беннет! Откуда он?              — Не знаю… Это и правда очень странно.              Над островом пролетели птицы, и Паймон с почётным рыцарем вздрогнули от звука хлопающих крыльев.              — Знаешь, Паймон кажется, — пробормотала Паймон чуть погодя, — что теперь мы узнали много нового о наших друзьях. Вернее, поняли.              — Вот как?              — Это же был мир-наоборот, что-то вроде изнанки, пусть и неполной. Трусость Кадзухи должна говорить нам о том, что на самом деле он очень-очень смелый. Раньше Паймон об этом не думала, но сколько же храбрости должно быть в человеке, чтобы отпустить прошлое и жить в своё удовольствие без камня на сердце? Мало кто способен на такое.              — Пожалуй, Кадзуха один из немногих.              — Если не единственный, хи-хи. — Паймон вскинула голову, рассматривая облака. — А Дилюк очень-очень благородный. Если его противоположная версия так легко предала нас, то теперь мы точно знаем, что он — человек слова и правил, а не раздолбай с ветром в голове.              — Очень серьёзный мужчина. Паймон понимает Донну?              — Ну коне… — Паймон отняла от неба взгляд и с укоризной посмотрела на почётного рыцаря. — Очень смешно.              Что-то в ней вдруг переменилось — как туча накрыла солнце.              — В чём дело? — спросили с беспокойством.              — В том мире Кэйа и Дилюк называли друг друга братьями и всячески поддерживали, но в критический момент стали врагами и признались, что испытывают лишь ненависть и отвращение… Значит ли это, что на самом деле…              С моря задул сильный ветер и подбросил волны до берега. Один из морских грибов смыло и оставило лежать у устройства маскировки восприятия. Послышался до боли знакомый клич. Обменявшись взволнованными взглядами, Паймон и почётный рыцарь обернулись.              Фрикаделька осовело покачивался на волнах у якорной стоянки.              — Фрикаделька! — закричала Паймон. — Фрикаделька! Ты цел!              — Ха-ха, ребята! Мы что же, вернулись? Как вы себя чувствуете?              — Лучше скажи, как ТЫ себя чувствуешь! Паймон думала, что ты, что ты…              — Я видел прекрасный сон. — Фрикаделька мечтательно вскинул нос, подняв кучу брызг. — Вы же тоже его видели? Я решил подремать на солнышке, когда вы отправились к той странной железной махине, а потом вы что-то сделали, и я, открыв глаза, очутился в совсем других водах, несолёных и мягких!              Ладошка почётного рыцаря легла на крышу Фрикадельки.              — А ты помнишь, что было дальше?              — Как же забыть? — Фрикаделька рассмеялся, но как-то невесело, тоскливо — так смеются старики при воспоминаниях о своей юности, при этом потирая ноющие спины и глядя куда-то вдаль внутри себя, до которой уже не добраться, как и не достичь горизонта. — Я могу ещё пободаться с собой прошлым! Это была поистине замечательная погоня. Мне показалось, я уже давно не чувствовал себя таким сильным и крепким. Разумеется, прошлый я одолел себя, но а как же иначе? Вы видели эту древесину, выдерживающую удары молний, эти высокий мачты, пошитые из лучшего материала паруса? — Фрикаделька неуверенно спросил: — А вы, вы-то всё это точно помните? Я был великолепен… — После кивков он улыбнулся — или так показалось, ибо голос его стал тёплым, что солнце по весне, что угли в остывающем костре: — Вот! Теперь и вы храните память о моём былом сиянии. Мне очень приятно, что я более не единственный видевший свой просмоленный корпус воочию. Он седлал волны, он был… я был невероятен.              А вот по лицу почётного рыцаря точно можно было прочитать улыбку:              — Ты действительно был прекрасен, Фрикаделька.              — Паймон не видела корабля больше и красивей! А опыт в морских путешествиях у нас кое-какой есть, хе-хе.              — Спасибо, друзья… Теперь вы точно мои друзья, ибо узнали меня намного лучше. — Фрикаделька чуть помолчал, раздумывая, стоит ли ещё что-то говорить, а потом качнулся, воскликнув: — Смотрите, там!              С другого берега к ним двигались ребята. На их лицах застыло напряжение, но когда и они разглядели Паймон и почётного рыцаря, то его и след простыл — осталась спокойная уверенность.              — Где вы были? — Кадзуха внимательно осмотрел их с макушки до пят, видимо, ища что-то, но все следы пребывания в мире грёз, включая синяки, бесследно исчезли. — Мы всё искали вас, чтобы вместе пообедать, но нигде не находили. Тогда мы взяли один из волноходов у якорной стоянки и обыскали все острова, но и там вас не было. Вы будто испарились, как вода.              — А я видела странный сон, а гадальная чаша вновь перестала работать на некоторое время. — Мона проследила за взглядом почётного рыцаря и нашла устройство маскировки восприятия. — О. Опять что-то случилось? Вы в порядке? Но механизм работает нормально…              — Мы в полном порядке! — хихикнула Паймон. — Мы очень рады вас видеть. Знали бы вы, как мы соскучились. Кадзуха, Паймон давно хотела сказать это: ты просто великолепен!              Кадзуха был так растерян, что забыл о смущении.              — Какая неприкрытая лесть, — мягко произнёс он.              — Ага! — Паймон повернулась к Моне. — А тебя я теперь уважаю ещё больше. Насколько же круты твои звёзды?              — Астрология не измеряется в крутости, это великая наука!              — Вот именно, Паймон полностью согласна. Синь Янь… — (Та чуть не отшатнулась, столько размякших чувств было в глазах Паймон.) — Ты очень чуткая. Несмотря на дух бунтарства, в том наоборот-мире ты всё равно его показала, изменив своё имя, а значит, ты всё-таки идёшь на уступки, когда нужно! Это проявилось в тебе ещё тогда, когда для цветка ты сыграла нежную и чарующую мелодию!              Синь Янь рассмеялась:              — Ладно тебе, мне очень неловко. Но спасибо за комплимент, эм… Могу предположить, вы всё-таки где-то были и что-то видели?              — Очень много всего.              — Так поделитесь же скорее знаниями со своей принцессой осуждения Фишль, о мои верные вассалы! Уберите камень с русла реки, что протекает в ваших светлых умах, и позвольте ей вытечь через рот, озарив наш день новыми впечатлениями!              — Миледи просит вас рассказать конкретнее, — перевёл Оз, не переставая хлопать крыльями.              — Оз, ну будет тебе…              — Ох! Паймон только сейчас поняла: та Фишль, пусть и отрицала всякие фантазии, но в некоторых моментах разевала рот и заслушивалась. Наверняка мечтала. Значит, наша Фишль не лишена здравого смысла и помнит о настоящем мире, в котором она не только Фишль, но и Эми. Ты наверняка можешь быть очень серьёзной и отвечать за свои настоящие поступки!              Фишль вздёрнула нос:              — Неужели кто-то во мне сомневался? Моё сумеречное сияние озаряет все грани жизни!              Оз деловито заметил:              — И всё-таки, миледи, вам стоит прислушаться к словам ваших верных вассалов и почерпнуть из них что-то новое…              — Не поучай меня…              — Оз! — Паймон растроганно улыбнулась: — А ты был просто чудесным псом! Мало вовлечённым во всё, но это говорит о том, как на самом деле остро ты переживаешь за Фишль.              После нескольких мгновений тишины Оз повернул клюв в сторону своей принцессы осуждения:              — Миледи… пожалуй, я поторопился с высказываниями, прошу меня простить. Иногда нужно верить лишь своему светлому разуму и избегать неточных высказываний ваших верных слуг, которые, разумеется, желают вам только лучшего…              — Я тоже так считаю, — пробормотала Фишль. — Надо же, собака…              — М-миледи!              Кадзуха смотрел и слушал с неприкрытым любопытством.              — Кажется, без нас вы побывали в занятном путешествии, — задумчиво сказал он. — Можем ли мы рассчитывать на подробный рассказ за обедом? Признаться, вы вызвали большой интерес своими туманными рассуждениями…              — Ой, конечно, мы всё расскажем. Только Паймон должна заметить, что в этом занятном приключении вы были с нами. Немного в другом виде…              Непонимающе переглянувшись, друзья улыбнулись.              — Видимо, нам не хватит одного обеда.              — Мы с Кадзухой приготовили много всего, так что можно не спешить.              — Паймон очень скучала по твоей стряпне, Синь Янь. А если ещё и Кадзуха готовил…              — У тебя слюни текут.              — Не стыди Паймон, она воспитанная!              Когда ребята в самом приятном расположении духа двинулись в сторону Фрикадельки, Паймон и почётный рыцарь обернулись. Устройство маскировки восприятия Персикова будто смотрело на них в ответ.              Облака накрыли солнце, и на остров легла тень. Похолодало.              — Интересно, когда Фатуи снова разберут его, чтобы забрать, изменится ли что-то?.. — Паймон подлетела ближе и огладила твёрдую поверхность, но быстро отняла пальцы — солнце над островами палило во всю, и металл нагрелся. — Подумать только… Фишль, разговаривающая, как, как… Паймон даже не знает кто! И почти не мечтающая…              — Хорошо, что она знает… границы.              Они немного помолчали.              — Границы… Устройство возомнило себя божеством, но ведь это не его вина, не так ли? Оно было добрым, не желало нам вреда, предложило выпить чай…              — Намного добрее многих, кого мы встречали на своём пути.              — Вот уж точно! — Тишина. Шум бьющихся о скалы волн. — Паймон всё ещё не может поверить в то, что мы больше не увидим наших новых друзей. Да, они вели себя иначе, но они были такими… живыми. Как думаешь, Кэйа и Дилюк выбрались из той передряги? Янь Синь так хотела увидеть наш мир… Наладили ли они свои жизни?              Пришлось в очередной раз напомнить:              — Они ненастоящие. Их нет и не было.              — Да-да, Паймон понимает, просто… давай за ужином будем рассказывать ребятам всякие разные истории не только из этого, но и из остальных наших странствий, и много смеяться? И навестим Джинн, Барбару, Беннета, Рэйзора и Кэйю? А ещё мы свяжемся с Венти, чтобы он не переживал за нас. О, и обязательно сходим на винокурню к Дилюку, чтобы выпить вместе с ним виноградного сока!              Взгляд почётного рыцаря прошёлся по силуэтам друзей, которые стояли рядом с Фрикаделькой и ждали их.              — Давай.              С новой силой подул ветер, толкая облака в новые дали.              Тени отступили, и стало светло и тепло.              Погода тоже улучшилась.