***
Всей семье пришлось ненадолго уехать в родной город для организации последнего прощания. Похороны прошли как обычно, но дочери умершей на них не было. Люмин сразу отказалась, потому что видеть мать в гробу — это последнее, чего бы ей хотелось. Да, возможно, это не не правильно, потому что девушка не попрощалась с ней. Но все всё прекрасно понимали, и никакого осуждения со стороны родственников не было. Присутствующие приносили свои соболезнования, ведь подростки, только выпустились во взрослую жизнь, а уже стали сиротами. Ни матери, ни отца… Даже человек, который заменил его, по крайней мере для девушки, тоже погиб. Люмин впала в полное отчаяние и безграничную апатию, из которой самостоятельно выходить не собиралась. Пока её брат суетился насчёт поступления, она лишь всё больше закрывалась в себе. Часто девушку можно было увидеть просто лежащей на кровати, полностью погружённой в свои мысли. Она стала чаще плакать, если вообще не каждый день. Тарталья был сам не свой из-за состояния возлюбленной. Каждый день, как на работу, он приходил, пытаясь хоть немного приободрить Люмин. За время "самоизоляции" девушки он принёс ей столько букетов и подарков, что они бы вовсе не поместились в её комнату. Аякс проводил с ней кучу времени, но что бы не делал, лучше не становилось. Братья близняшки тоже пытались всеми возможными способами помочь ей. Из старого номера отеля они всей семьёй переехали в какой-то домишко за городом, но зато со свежим воздухом и отличным видом. Да, это было жутко неудобно в плане доступности магазинов и подобного, но можно было и потерпеть. — Тук-тук, — с лёгкой улыбкой произнес Итэр, входя в просторную комнату девушки с подносом в руках, на котором располагался аппетитный завтрак. — Доброго утра. Я тебе покушать принес. Он сел на край кровати. Девушка же лежала под одеялом, не высовывая и носа, но почувствовав, как её брат присел, выглянула из-под укрытия. Огромные круги от недосыпа под глазами, опухшее лицо, подавленный вид и запутавшиеся волосы снова встретили близнеца. Теперь он видит такую картину каждый день, работая личной кухаркой, горничной и дворецким у Люмин. — Люми, — Итэр опустил глаза в пол, а поднос поставил на прикроватную тумбочку, — сколько это будет продолжаться? Его тон был холоден и не похож на то, как он обычно говорит, но при этом никакого упрёка и претензии в словах не было. Скорее парень говорил от безысходности, потому что происходящее с его сестрой очень сильно тяготит. — Ты рад? — внезапно спросила она, смотря в пустоту. — Что? — Итэр посмотрел на сестру ошарашенными глазами. — Рад тому, что она умерла? Ты же ненавидел её всю жизнь. Теперь мамы нет, сразу весело стало. Каждый день заявляешься ко мне со всей лицемерной улыбочкой. — она безэмоционально проговорила эти ужасные слова, отравляя сердце своего брата ещё сильнее, но даже не посмотрев в его сторону. Снова это пугающее абсолютное безразличие. — Ты... Что ты такое говоришь…? — жуткая обида засела в сердце парня, как она вообще могла так подумать? Да, Итэр намного спокойнее пережил утрату, но это не значит, что ему всё равно или даже радостно. Какая бы плохая или хорошая мать у них не была, он не сможет веселиться из-за чьей-либо смерти. За кого Люмин его принимает? — Правда глаза режет? Чего ты пытаешься добиться, оставьте меня все в покое! — прокричала девушка, впервые посмотрев в глаза своему "обидчику". Итэр встал с кровати, решив поскорее закончить этот бессмысленный разговор. Он гордо вышел из спальни девушки с сильным осадком после неприятной беседы. Жгучее разочарование вперемешку с обидой — вот что было у близнеца на сердце. На крики сразу пришёл Дайнслейф с вопросами о том, что случилось, и почему он слышал вопли сестры. Итэр отреагировал вполне спокойно, просто ушёл в свою комнату, находясь в наихудшем состоянии подавленности. — Откроешь мне дверь? — спросил старший, стучавшийся в обитель своего брата. В ответ послышался лишь щелчок, означавший отнюдь не приглашение в спальню или выполнение просьбы. Итэр закрыл дверь на щеколду, показывая тем самым, что разговаривать ни с кем он не намерен.***
Ровно неделя прошла с того момента. Близнец не находил себе места. Постоянное желание наконец прийти к сестре в комнату и как обычно поговорить о чём-то неважном, весело смеясь и улыбаясь, накрывало с головой. Но после слов Люмин, Итэр решил и правда оставить её в покое. Он больше не докучал девушке своими попытками вывести на разговор и заботой, боясь, что она возненавидит его ещё больше. Посоветовавшись с Сяо, он окончательно принял это решение. Хоть Итэр и скучал по беззаботному времени, проведённому ранее около девушки, но ему казалось, что так будет лучше. Лучше для них всех. Но как бы он не откладывал свой разговор с Люмин и его последствия, рано или поздно это должно произойти, верно? Так и случилось. В один не очень прекрасный вечер Дайнслейф, который всё это время приносил Люмин еду и спрашивал о её состоянии, сменяя в этом своего брата, задержался на работе. А после вообще выяснилось, что происходит какая-то муть с документами, поэтому он останется разбираться с ними, скорее всего, до следующего утра. А это все значило, что Итэру предстоит, так сказать, встретиться со страхом лицом к лицу. Ватные ноги парня еле уберегли его от падения с лестницы с едой в руках. Мало того, что близнец разнервничался до того состояния, при котором его руки выполняли роль бушевавших волн в море во время шторма, настолько сильно их одолела нескончаемая дрожь, так ещё кроме тела, которое абсолютно не слушалось своего хозяина, разум затуманился и помутнел. Дальше всё происходило, будто в тумане. Итэр не помнил, как подошёл к двери, как постучался в неё. Бедный парень так переволновался, что был белее облака в ясную погоду. Единственное, что привело его в чувства и вернуло ощущение реальности — это, как ни странно, боль. Резкая, казалось, появившаяся из ниоткуда. — Ай, — Люмин испуганно посмотрела на своего брата, лежащего на полу, вместе с её сегодняшним ужином на пару. Только что бедного Итэра нехило приложила девушка дверью, которую резко открыла, не рассчитав силу. Кто знал, что она совсем капельку переборщит. Пока сестра стояла не зная, что ей вообще делать, Итэр вопил, как сумасшедший, только успевая вытирать кровь из носа, которая лилась ручьём, не переставая. Крики парня помогли, потому что девушка наконец-то начала хоть как-то действовать, чтобы остановить кровотечение. Она помогла дойти брату до кровати, а затем пошла на поиски аптечки и за одно чего-нибудь холодненького. — Не дергайся, — Люмин свернула найденную вату в два рулончика и аккуратно вставила в ноздри парня под его стоны от боли. — Приложи. — Пельмени? Ты серьезно? — наконец подал голос Итэр, но не смотря на ворчание, всё равно принял холодный компресс и приложил к носу, а затем задрал голову вверху. — Нельзя так. Ты как в мед собрался поступать? — она наклонила голову брата обратно. — Сильно больно? — сожалеющим голосом спросила она, перебирая подол домашних шорт. — Да нет, приятно, знаешь, — Итэр уже забыл об их ссоре и изначальном плане разговора с Люми, которого, кстати, не было. Он просто по-старинке злился на сестру, огрызаясь с ней, как обычно. — Прости пожалуйста, я не хотела. Просто не ожидала, что это ты. Похоже я слишком сильно разозлилась из-за того, что ко мне опять кто-то пришёл. — Извинения приняты. Повисла неловкая тишина. Раньше близнецы всегда знали, как её разбавить, да и в принципе редко сталкивались с таким. Но сейчас, даже молчать рядом друг с другом было сложно и больно. — Итэр, солнце, — начала она, чем вызвала к парня чувство ностальгии. Раньше девушка всегда его так называла,— прости меня за те слова. Мне нужно было время для того, чтобы осознать свою неправоту и глупость. Я бы сейчас могла сказать, что смерть матери сильно по мне ударила и подобное, но это не будет являться оправданием моего ужасного поступка по отношению к тебе. — Я… не держу зла. — Обнимашки? — спросила она и, получив согласие со слезами на щеках, обняла своего брата. Как же оба скучали по этим объятиям. Как я раньше и говорил, эти ни с чем не сравнимы. — Итэр, давай уедем отсюда… Мне так плохо здесь. Всё напоминает и нагнетает о том, что она умерла, потому что поехала к нам, — она сжала футболку парня пальцами сзади. — На родину? На сколько? — спокойно спросил Итэр, понимая чувства сестры. Сам с этим сталкивался. — На полгода-год, но мне бы, конечно, хотелось навсегда. Близнец разорвал касания, смотря на Люмин недовольным и удивлённым взглядом. Как это навсегда? Он только освоился в новом городе, только всё пошло относительно нормально и, будучи всю жизнь изгоем, Итэр обрёл друзей, завёл отношения. А она просит его всё это бросить, сломать, оставить... — Но тут все наши друзья. Тут Дайн, Тарталья… Сяо. — Я уже поговорила с Дайнслейфом и Аяксом. Они уже даже без меня всё обсудили… И долго собирались молчать? — Они сказали, что если так мне будет лучше, то только за. Да и нам пора начать заниматься оформлением наследства, включаться в мамин бизнес. Я не хочу его потерять, это единственное, что от неё осталось, её детище. Что насчет Сяо… — вот эту проблему Люмин и правда не продумала, когда собиралась предложить переезд своему брату. — Я не думаю, что он тебе откажет. У вас уже долгие и крепкие отношения. Сяо тебя не бросит. Я понимаю, что ты можешь быть не готов, но, Итэр, — её глаза моментально стали влажными. Даже складывалось ощущение, что девушка просто давит на жалость, — ты мне нужен… Люмин уткнулась к нему в грудь, безостановочно рыдая. Парень даже не знал, что делать, поэтому просто машинально приобнял её, гладя по спине. Пока он успокаивал девушку, в голове крутилось её предложение. С одной стороны всё выглядит весьма ярко, красочно и перспективно, ведь их родной город намного больше и учиться там намного престижнее, чем тут. Тем более, если смена обстановки и правда поможет Люмин, то он готов ехать хоть завтра на первом же поезде. Но с другой стороны… Итэр не знает, что скажет его парень, но он же не откажет, правда?***
— Я не смогу, Итэр, — ответил Сяо на предложение своего возлюбленного. Вот так оно получилось… — Прости, но Чжун Ли возлагает на меня огромные надежды. Я должен отучиться и начать вести дальше семейный бизнес. Я не могу отказать ему, ты сам понимаешь. Он слишком много для меня сделал… Опять это молчание. Итэр не был готов к такому повороту событий. Может быть, где-то в глубине здравого смысла эта версия была, но он и подумать не мог, что она окажется реальной. Близнец бы, возможно, разрыдался здесь и сейчас, если бы не сидел с парнем в многолюдном кафе. Поэтому единственное, что Итэр мог себе позволить — это закрыть лицо ладонями. И что делать? Что он должен выбрать? Семью или отношения?