***
Время текло плавно, подобно течению реки. На послание не приходило ожидаемого ответа, Вэньмин поспел разочароваться в получении каких-нибудь сведении. Прошло немало дней, когда перед ним оказался запечатанный свиток с эмблемой родного клана. Молодой Вэньмин никак не ожидал получить вместо долгожданного ответа тайное послание служанки с печальной известью. Руки, державшие письмо, дрожали. По побледневшему лицу пробежала тихая рябь. Мо Сюаньюй внимательно присмотрелся к странно притихшему учителю. — Наставник, всё ли в порядке? — Поинтересовался аккуратно Мо Сюин. Не прозвучал ответ, а глаза ученика широко распахнулись в удивлении. Слёзы выступили в очах доброго учителя. Не издавались из поджатых губ звуки, лишь капельки катились по щекам. — Молодой господин Мо, — сквозь ком, раздирающий связки горла, заклинатель обратился к ученику. Голос, полный боли, заставил Мо оцепенеть. — Этот учитель намерен на какое-то время отлучиться из деревни… — мужчина сглотнул. — Мне желательно взять вас с собою. Готовы ли вы? Сюаньюй не имел сил пренебречь состоянием человека, ставшего более чем простым знакомым, однако же не имел право давить и настаивать на ответ: верный учитель расскажет о причине, когда сочтет нужным. — Учитель, этот ученик полностью готов. — Мгновенно и без заминки отвечает Мо Сюин, встав. Воспарил духом Вэньмин: — Прекрасно, в таком случае, я незамедлительно извещу вашего деда о принятом решении, а вы отправляйтесь и соберите необходимые вещи.***
На заре следующего дня два путника выдвинулись в дорогу. Путь верхом предстоял долгим, они пустились в путь на мече Вэньмина. Не будь необходимости торопиться, младший Мо непременно настоял бы на поездке в повозке. Пролетев на бешеной скорости, Мо Сюаньюй стоял на мече подле учителя и беспомощно взирал на расстилавшуюся под ним красоту. Преподаватель устремил взгляд вперед. Его мысли, ушедших вдаль, возвратила к действительности крепкая хватка на боку. — Молодой господин Мо… Замолк мужчина на полуслове, узрев слабость ученика. Скованный и напряжённый, дрожащие ресницы к низу опущены. Создавалось впечатление, будто Мо Сюин всеми усилиями стремится сохранить лицо и не выдавать активное волнение. Вэньмин снова смерил взглядом Сюаньюя, вцепившегося мертвой хваткой в ткань его одежды. Именно в тот миг его осенила. Вэньмин мягко окликнул мальчика: — Молодой господин Мо? Слишком бурно среагировал Мо Сюаньюй. Вздрогнув всем телом, резко приподнялся. Губы задрожали в подобие маленькой улыбки, а в глазах отразилась едва уловимая паника. — Д-да, учитель? — Вы… боитесь высоты? — несмело задал вопрос Вэньмин. Обречённо посмотрел Мо на наставника. Мо Сюиню, честно признаться, стыдно вспоминать об одном секрете. Так уж сложилось, что в новой жизни мужчина заделался чересчур педантичным к любому занятию, приложенному его рукой. В том числе следил за походкой. Чем старательнее пытался держаться ровно, тем неуклюжее становился. К примеру: в начальной школе, мальчиком мог споткнуться и упасть на ровном месте. Зачастую происходили и падения с лестниц, и продолжалась сей проблема и с годами его становлением всё выше в росте. Зрение Мо также ухудшалось. Объединяя эти изменения, страх высоты осязался сильнее. Хотя, повзрослев, парень научился ловкости, уверенности в себе прибавил, да отступаться меньше стал, боязнь высоты никуда не делась, продолжая преследовать его и теперь, — в третьей судьбе. Да уж, отныне придется преодолевать проблему с боязнью высоты, ведь обзаведясь мечом — полёты и передвижения по воздуху на нём не составят исключения. — У-учитель так и не сказал к-куда мы л-летим… — он всё ещё заикался, крепко держась за одежды наставника. Он устыдился своего поведения, но задумается над этим позже, когда они благополучно и безопасно приземлятся на родненькую землю. — Ах, конечно. — На смену растерянности пришла своеобразная нерешительность. — В данный миг наш путь пролегает в город Юэян. «Юэян… очень знакомо прозвучало», — пронеслось в мыслях Мо. События повести вспоминались уже не так отчётливо, остались самые существенные фрагменты. Одна из деталей всплыла в сознании, и Мо практически ухватился за неё, как вдруг раздавшийся голос учителя вывел мальчика из глубины подсознания. — А-Юй, — с лаской обратился к нему Вэньмин. Нечасто учитель допускал возможность называть младшего по первому имени, исключительно в случаях поощрения или поддержки. — Этот учитель хочет поделиться своей историей. Послушаете? Не в силах внятно произнести слова, Мо быстренько закивал головой. Он старался не смотреть вниз и глядел прямо на лицо учителя. Он был благодарен заклинателю, тот понял причину странного поведения и не стал смеяться над его беспочвенным страхом высоты, не тревожил его гордость и не зацикливался на этом. — В таком случае, внимай… На самом деле не многим известен этакий маленький городок, как Юэян. В нём имелся единственный орден Юэян Чан, занимающиеся делами жителей, а в клане Чан, в главной ветви росли два брата, единственные сыновья тогдашнего лидера клана. В детскую пору старший и младший поддерживали дружеские отношения и между собой не конфликтовали. И всё же, братья с самого детства радикально различались между собой. Старший, как и подобает первенцу, должен был возглавить семью. Он отличался статным и высоким телосложением, но личностью оказался подлой, трусливой и жёсткой, что в корне противоречило его имени. А младший брат представлял собой прямую противоположность ему — он производил впечатление благородного и достойного человека, с прямой осанкой и прекрасными манерами. У него приятная наружность, притягивавшая к себе любопытные взгляды окружающих. Неудивительны подобные расхождения между родными братьями, нередка и родственная зависть, и всё бы так и оставалось, не превосходи младший старшего в духовной силе..... Слава Чан Вэньмина шла впереди него, но он не возгордился и не затребовал к себе повышенного внимания, а вопреки всему оставался простым и благодушным. К нему тянулись люди, что только подстегивало черную зависть в сердце старшего, не обладавшего природным дарованием, а местные жители остерегались этого человека из-за его грозного характера. Часто старшие родственники, комментируя его успехи, говорили, что вот младший брат — непревзойденный талант, тогда как старший уродился никчемным бездарем. Постоянно выслушивая эти упреки и оскорбления, Чан Цян чувствовал себя несправедливо обиженным. С каждым днём ему становилось всё сложнее сдерживать свои тёмные мысли, из-за младшего брата, Чан Цян терял своё положение. Слуги и остальные ученики уже не сковывались при виде него, игнорируя с равнодушным лицом. Он стал всё чаще ловить задумчивые взгляды отца, глядевший на них с каким-то колебанием. «Решает, кто станет достойной заменой в будущем…» — Чан Цян сжимал кулаки почти до хруста. Он страстно желал стать могущественным бессмертным и знаменитым заклинателем. Быть столь же известным, как культиваторы из выдающихся именитых орденов. Он был преисполнен злыми помыслами, и однажды, решил воплотить их в жизнь. У Чан Цяна имелась невеста — избалованная барышня из богатой семьи, снабжающей порой их клан золотом, как плата за защиту их дома. Девушка очень понравилась ему, но взгляд её то и дело переключался на красивого и трудолюбивого младшего брата, что заставляло ненависть к Вэньмину разрастись с двойной силой. Впервые встретив младшего брата жениха, молодая невеста побежала к отцу убеждать, что хочет выйти замуж за Чан Вэньмина, а не за Чан Цяна. Тогда брачный договор был уже заключён, и внезапное заявление о расторжение мог привести к не шуточному скандалу между семьями. И пусть глава богатой семьи потакал прихотям дочери, удар по его репутации он ни в коем разу не мог допустить. Вэньмин же ничего не знал и не чувствовал приближающей опасности, он не испытывал никаких чувств к будущей невестке, а её приставания к нему могли привести к плохим последствиям, о чём он неоднократно предупреждал девушку. Он видел, как старший Чан злиться, видя их вместе. — У старшего брата нет причин сомневаться во мне, совесть Вэньмина перед вами чиста; между мной и будущей невесткой исключены всяческие проявления любовных отношений, заверяю вас! Чан Цян в ответ с ненавистью сузил глаза, глядя на брата, уходя прочь. С каждым днем взаимоотношения родных братьев становились все более напряженными, отчужденными друг от друга. Стена ревности, злобы и ненависти выросла меж ними. Чан Цян задумал извлечь из сложившейся проблемы определенную пользу. Он назначил брату и своей невесте тайную встречу «влюбленных». Именно в тот самый миг отец «прогуливался» с ним и случайно столкнулся с этой парой. Старший, охваченный гневом, распространил ложный слух об обольщении младшего брата чужой невестой. А отец девушки, не желая посрамить общественного мнения о себе, ибо имел дело с орденом заклинателей, пусть и небольшим, пригрозил дочери, мол, не смей опровергать молву, иначе лишится всех благ. Естественно, эгоистичная и корыстная девица не в силах позволить лишиться всех удобств, приняла сторону нелюбимого жениха. Сплетни являются крайне пагубным средством. Местами они способны повлиять на общественное отношение как в пользу, так и против того или иного человека. Вэньмин обладал очень простым и неконфликтным характером, благодаря чему многие люди остались хорошего о нем мнения, но, опасаясь его старшего, были вынуждены отвернуться от него в целях самозащиты. Чан Цян не обладал большим умом, но соображал лихо. Вот уже много лет, переполненный чёрной ревностью, планировал присвоить себе обманным путём духовную силу братца. Разоблачив предательство Вэньмина, Чан Цян задумал склонить отца к уничтожению духовной основы младшего. Чан Цян вознамерился исполнить темный ритуал, впитав в себя энергию брата, посредством этого стать искусным заклинателем. В мечтах он представлял себя во главе родового клана, стоящим в ряду с другими великими орденами. Его план, отчасти, провалился. Прежний хозяин, их отец, не внял просьбам старшего сына. Глава Чан был справедливым и строгим с сыновьями, но на сей раз ему пришлось с тяжелым сердцем выслать сына из клана. Вэньмин повиновался воле главы и покинул город. Старший брат Чан Вэньмина не только погубил его честное имя, но и отнял у него дом и близких. Вэньмин разом лишился всего, но по-прежнему не смог возненавидеть. Вот только не ведал сын, о скорых сожалениях отца. Старый глава глубоко опечален резким решениям, принятом под влиянием эмоций. Ослабевший мужчина поспешил отправить адептов и слуг на поиски Вэньмина в окрестностях, итог тщетных поисков был предрешён; Чан Вэньмин ещё в самый первый день покинул город и отправился странствовать по свету. Искать сына в ближайших городов потеряло всяческий смысл. В связи с бесследным исчезновением младшего сына в городе прекратились пересуды. Странствующие заклинатели, пожелавшие повстречаться с младшим Чаном и по достоинству оценить его способности, более не являлись. Постепенно город утрачивал ценных гостей, приносивших маленькому городку немалую прибыль и известность. Новость эта встревожила старика, его охватило угрызение совести и тоска по любимому сыну. И вот, несколько лет спустя, Чан Вэньмин наконец осмелился обратиться к бывшему клану с целью продвижения своего ученика, но вместо ожидаемого отказа узнал, что его отец скоропостижно скончался буквально пару дней назад. Мо Сюин дослушал рассказ Вэньминя, не перебивая. Понимание сути дела, что речь шла об учителе, огорчило мальчика. К сожалению, дважды взрослый Мо Сюаньюй оставался чистосердечным и сочувствующим. Его душа тяжело воспринимала переживания близких. Вот и здесь, при взгляде на знакомого человека, которого знал три года, сердечко болезненно сжималось из-за лица, преисполненного скорби.***
Они добрались до города уже поздно вечером. Они летели на мече почти целый день и оба изрядно подустали. К вечеру погода испортилась и совсем не располагала к полётам, и Шицзунь поспешил приземлиться, когда уже не так далеко виднелось нужное место. Он снял комнату для ночлега в единственном постоялом дворе. Переступив порог небольшого трактира, Сюаньюй выдохнул с облегчением. В помещении царила уютная и теплая обстановка, так и хотелось прилечь после долгого пути. Служащий трактира лениво зевал, полагая, что вряд ли найдется желающий заселиться в такое позднее время, а потому, узрев на пороге молодого приятного мужчину с утончённым мальчиком, мягко говоря, удивился. — Добро пожаловать, уважаемые господа, — взволнованно подскочил он со своего места и отвесил легкий поклон. — Желаете остановиться на ночлег или… Не давая работнику завершить фразу, усталый Вэньмин деликатно перебил его. — Переночевать желаем. Нам нужна одна комната для двоих. — Конечно, конечно, господин. Сопроводив новых гостей в подходящую комнату, служащий отправился распорядиться о подаче позднего ужина для господ, а постояльцы, тем временем, располагались. По прошествии небольшого промежутка времени служанка внесла им на подносе ужин, поставленный на низкий столик. Для голодных ученика и мастера приготовили сытную и вкусную трапезу. От пережитого волнения Мо Сюаньюй съел гораздо больше, чем полагалось, не оставив ни крошки. Довольная улыбка и блеск в глазах слепили ярко. — Учитель, следует ли мне попросить добавки? Учитель не знал смеяться ему или причитать. — Юный господин, переедать перед сном не полезно. По мнению скромного учителя, вы уже насытились. — Очень жаль… — Грустный вид состроил, взгляд вниз опустив. Вэньмин качнул головой и тихо улыбнулся. Молодой учитель прекрасно осознавал, что Мо Сюин таким образом пытается отвлечь и ненавязчиво подбодрить его, и высоко ценил старания. Забота и беззаботность юного голоса помогла ему чувствовать себя свободнее. Уважающий каждого, независимо от возраста, Чан Вэньмин позволил себе фамильярный тон: — А-Юй, этот учитель отправится ранним утром выяснить подробности и проведать домочадцев. Ты оставайся отдыхать, при желании можешь прогуляться по рынку, но не уходи далеко от постоялого двора. — Хорошо, учитель. — О завтраке я распорядился, завтра утром принесут еду, посему не спеши вставать. Несомненно, учитель добрейший из людей! — Ученик Мо со всей искренностью благодарит великого мастера и глубоко ценит оказанную заботу. — Сладкая речь ласкала уши, а уважение радовало гордость. Когда они закончили с ужинам, успела ночь наступить. Поочерёдно отправились мыться, предусмотрительный работник постоялого двора услужливо приготовил бочки с тёплой водой. Оставшись в одних исподних белых одежд, Мо Сюаньюй лёг под одеяло, блаженно зажмурившись. Затушив свечу, учитель лёг за ним следом. Пожелав друг другу спокойной ночи, никто не торопился в мир сновидений погрузится. Каждого одолевали свои тревожные мысли.***
Маленький мальчик со смесью обиды и боли глядел снизу вверх на высокого господина, а тот взирал взглядом, полным презрительного отвращения, на маленького оборванца перед ним. На лице мужчины, искажённое гневом, красовались обширные кровоподтёки. Настроение мускулистого мужчины крайне скверное. Увидев, как к его ноге прилип немытый сопляк, мужчина вконец раздосадовался и грубо отшвырнул его прочь, затем забрался в экипаж и приказал возничему немедленно трогаться в путь. Но мальчик, чувствуя себя несправедливо обманутым и ущемлённым, погнался за ним в след. Не без труда нагнавши его, он отчаянно замахал руками перед экипажем, призывая остановиться. Однако мужчину его плач окончательно вывел из себя. Он отобрал у извозчика кнут и обрушил пыточное орудие на голову ребёнка, повалив того на землю. Прохожие с безжалостным равнодушием отворачивались, продолжая свой путь, позволяя колёсам экипажа проехаться по руке ребёнка, сокрушая хрупкие кости и превращая мизинец в потрепанную плоть. Пронзительный, жутчайший вопль, побудил Мо Сюина очнуться. Молниеносно вскочив на ноги, он смахнул выступившую испарину со лба, протёр виски. Ночной ветерок впорхнул в комнату из распахнутого окна, охлаждая тело; одеяло скомканной тряпкой сброшено с ног. Посмотрев в сторону, Мо убедился в том, что учитель не проснулся от его копошении и тихо вздохнул с облегчением. Сделав глубокий вдох, юный ученик попытался осмыслить раздирающее душу видение. Перерождённый исполнился непониманием. За последние несколько лет, со дня возвращения в мир кошмары преследовали неустанно: о смерти матери, гибель родителей из перерождения, родные лица братьев, наполненные неверием и скорбью, узнав о смерти младшего; образы, лики родные, мелькающие напротив глаз, — жестокая иллюзия, созданная артистичным воображением, причиняло невероятную, эмоциональную боль. Но ни в каких кошмарных снах не возникали посторонние лица. «Ужас, свидетелем коего оказался он, — дело будущего.», — так подсказало чутьё. Потусторонняя сила не имела власти следовать за Мо, но поддерживать некое подобие связи ей удавалось. Непривыкший к вторжению голоса в личное пространство, Мо Сюин ощущал себя неуютно и вынужденно скованно, - Его мысли были как на ладони. Прислушиваясь к голосу в голове, он начинал думать, будто обезумел, а реальность — сплошная фантазия. Следом сложилось мысль другая, — может не смертельно оказался удар автомобиля, и он лежит в коме, а погружённое в тьму подсознание, создаёт ему видимость реальности. Но долго отрицать происходящее не получалось. С течением каждого дня сопротивление ослабевало, а внутренний голос выдвигал весомые доказательства, проясняя разум. Постепенно невольно свыкнулся с гласом тьмы, иногда бывало неожиданно одиноко, если не удавалось связаться с темной стороной. Он становился родным, таким, как и должен быть. Мо Сюаньюй снова погрузился в раздумья о недавнем кошмаре. Страшно захотелось вторгнутся в это отвратительное видение, с готовностью защитить и наказать мерзавца, посмевшего на маленькое дитя руку поднять. Что-то ускользало из его памяти. Никак не покидало странное ощущение, вырисованная трагичная картина будущего показалось ему до боли знакомой, словно давным-давно Мо Сюаньюй становился свидетелем чудовищной сцены. С этими неутешительными думами он погрузился в сон. На утро ночной кошмар позабылся, а в коварной памяти лица расплывались, вплоть до полного исчезновения.***
В отличие от деревушки Мо, город Юэян производил впечатление обширными улицами. Будучи в тельце ребёнка, Мо Сюину не разрешалось покидать усадьбу в одиночку. За годы, что перерождённый подрос, доказывая себя послушным и ответственным мальчиком, чрезмерно оберегающий внука староста деревни позволил ему покинуть главный дом вместе с учителем. Ныне, прогуливаясь по центральной аллее, он оглядывался по сторонам, вспоминая и сравнивая увиденное с миром двадцать первого столетия. Расстояние от постоялого двора до торговой площади невелико, следовательно, наставник не опасался, что ответственный подопечный может заблудиться. На залитых солнечным светом улицах кипела жизнь. Люди торопились, одни степенно ступали, предлагая товары, другие бойко что-то обсуждали и просто беспечно слонялись. Там и тут была видна свежая, по-весеннему яркая листва, пришедшей весны. Не спеша, Мо Сюаньюй проходил вдоль прилавков, разглядывая изделия, наслаждаясь видами и запахами свежей зелени. Под небольшим тентом человек манил сладостями. Заинтригованный местными лакомствами, Мо Сюин направился к нему. Оглядывая аппетитные лакомства, мужчина инстинктивно напрягся, крошечные волоски на затылке встают дыбом. Обернувшись немного влево, он поймал на себе взгляд ребенка, почти голодный, и вздрогнул поневоле. Мо Сюин несколько смутился, ощутив неотрывный взгляд больших горящих глаз. Игриво ответил внутренний голосок: «Не на тебя мальчишка заглядывается, а на сладости». Мо Сюаньюй недовольно скривился, ощутив пыл на щеках. «Неловко-то как.» Перерождённый мужчина оглянулся на мальчонку, пригляделся. В личике маленького нечто почудилось неопределённо знакомым, словно встречался где-то не так давно. Он обратился к гласу своего второго «ума», одначе тот отозвался отрицательно. Когда Мо опять-таки посмотрел на ребёнка, замер, едва ли подпрыгнув от испуга. «Господи, он напугал меня до чертиков!» Мальчишка замер возле него, с любопытством рассматривая. Губы его слегка приоткрылись в полуулыбке, обнажив пару маленьких клыков. По внешнему виду чертёнка можно прикинуть не больше четырёх лет. Мо Сюаньюй полностью повернулся к ребёнку, нагнувшись слегка. Осторожно, стараясь не спугнуть, мягким тоном произнёс: — Привет… — Просто поздоровался, не зная, как правильно повести. Взрослый в детском теле тепло улыбнулся, стараясь показаться дружелюбным. Незнакомый ребенок словно застыл на мгновение. С неподдельным восхищением взирал он на старшего мальчика, такого доброго и нежного. На приветствие, ребёнок заворожённо закивал. Расширенные зрачки его глаз то и дело возвращались к конфетам, пирожным и прочим лакомствам на лавочках, источавшим такой приятный и сладкий аромат. Мальчишка шумно сглотнул, а в животе у него раздалось громкое урчание. Сердце Мо объяла острая жалость. Худенький и совсем маленький ребенок бродит по улицам в одиночестве. Невзирая на смену зимы весной, мальчуган носил излишне легкую одежонку, слои ткани давно требовали чистки, слишком грязные и местами порванные. «Похоже, он совсем один.» — Кхм, ты голоден? — Мо Сюин залился краской от произнесённой глупости, мысленно обругав себя, но из чего-то их неловкий разговор нужно было начать. В этот раз ребёнок закивал изо всех сил. — Хорошо, хорошо, — немного взволновано ответил Мо. Он ласково улыбнулся, а мальчик словно очарованный глядел на его улыбку. Пока мужчина размышлял, людей уже успело подсобраться у лавки. Мо понял, что покупка сладостей займёт чуть больше время. Он неловко повернулся к мальчонке. — Тогда подожди меня у лестниц, напротив трактира. — Мо не хотелось заставлять мальчика стоять в ожидании, поэтому направил его ждать, пока сам наберёт для них сладостей. Уличный мальчик конечно же согласился и поспешил к указанному месту. Он был очень рад и в предвкушении. «Ох, а я ведь даже не спросил его имени, » — запоздало он спохватился. Пока он выбирал сладости для ребёнка, его постигла одна неприятная догадка. «А ведь если вспомнить, в городе Юэян существовал один безродный ребёнок, ставший одним из опаснейших злодеев… Это ведь не может быть он?» — Мо Сюин вспоминал прочитанные события, и в сердце его похолодало. Он только что понял, что многие важные вещи позабылись из его памяти. «Тот кошмар… почему я не могу вспомнить лица? Я ведь точно знаю, что видел их. Почему же в мыслях возникает лишь чёрные пятна?» Мо Сюаньюй задумался надолго, и пришёл в себя, когда подоспели ещё люди к лавке. Тогда он постарался побыстрее выбрать что-то посытнее и вкуснее у торговца, а затем поторопился к ожидающему ему мальчику. Но когда Сюаньюй подошёл к указанному месту, предполагаемого будущего злодея на месте не оказалось. — Куда же он ушёл? — смутное беспокойство поселилось в груди. Если его опасения подтвердятся, то он оказался в том самом отрезком времени, когда случился тот судьбоносный случай, перевернувший уклад мыслей мальчика, в котором всё ещё тлелась простодушная надежда к этому жесткому миру. А в будущем он выпотрошил весь клан человека, причинившего ему боль и унижение. «А ведь учитель принадлежит к семье Чан!» — ужаснулся Мо. Пронзительные крики сопровождённые с ударами, доносились из центральной улицы. Мо Сюаньюй побежал в ту сторону, терзаемый дурным предчувствием. Прибежав, он похолодел, увидев, как разгневанный мужчина поднял кнут на ребёнка и тот, от удара падает на землю. Экипаж тронулся в путь, а мальчик упал перед ним. Последнее, что Мо Сюин успел увидеть, как колеса вот-вот проедутся по пальцам ребёнка. Всё произошло слишком быстро. Пронзительная вспышка света пронеслась мимо экипажа. Волна богатой духовной энергии прокатилось по улице, людская толпа столпилась в центре, ослеплённая этой яркостью, они не могли оторвать восхищённых глаз. Духовная энергия сконцентрировалась вокруг двоих, необъятная сила трепетала их одежду и волосы. Повозка почти переехавшая их, перевернулась; волы запряжённые ею, повалились на бок. Человек сидевший внутри и его слуга, оказались в ловушке. Свет поблёк, людское восхищение варьировало на грани с сильным потрясением. Тот, от кого излучало столь сильная светлая ци оказался ещё юным мальчиком. На их глазах он только что воссоздал своё золотое ядро. Крепко прижимая к себе пойманного, Мо Сюаньюй тяжело дышал, сжимая в объятиях младшего. Дыхание Мо Сюина было прерывистым, сердце грозилось взорваться в груди. Радость и облегчение растеклась по телу. — Я успел, — прошептал он в макушку ребёнка. Мо Сюаньюй спас его в самый последний момент.