***
Вскоре старший Нефрит оставил Мо Сюина одного, возвращаясь в комнату для продолжения дискуссии. — Ты только что разговаривал с Цзэу-Цзюнем? — К Сюину подошёл широко улыбающийся Вэй Усянь. Потный, но довольный после тренировки. Суйбянь он перекинул через плечо. — Похоже, вы сблизились. Редко, когда удаётся поздороваться с ним. — В отличие от тебя, Цзэу-Цзюнь занятой человек. — Сказал ему Цзян Чэн, вмешиваясь в разговор. Он пошёл следом за шисюном, который, как всегда, пытался быстрее улизнуть от тренировки. — Не забывай, что он старше нас и раньше готовится становиться лидером клана. — Не принижай же ты себя, Чэн-Чэн. — задорно сказал Вэй Ин, глядя как от его слов Цзян Ваньинь начинает сердиться. — Ты тоже у нас в будущем станешь великим главой ордена. — Ах ты! — На лбу Цзян Чэна вздулись вены, он замахнулся на Вэй Усяня, но тот в спешке отскочил и убежал прочь. — Не догонишь, не догонишь! Цзян Чэн, уставший больше чем его старший, только устало-гневно крикнул: — Вэй Усянь, ты как ребёнок! Но шисюн его больше не слышал, убегая далеко на встречу вышедшей наружу Цзян Яньли. Увидев свою сестру, Цзян Ваньинь вздохнул, успокаиваясь. Он посмотрел на Мо Сюаньюя, который с момента начала перепалки между молодыми людьми, старательно делал вид, что его здесь нет. Не слыша больше никакого шума, Мо Сюаньюй неуверенно приоткрыл глаза, и сразу же столкнулся с оценивающем взглядом с Цзян Чэна. Поймав на себе долгий пристальный взгляд, Цзян Чэн вспыхнул. Он нахмурился и стремительно развернулся. Ничего не сказав напоследок, он покинул общество Сюаньюя. «Какой же он стеснительный, » — посмеялся про себя переселенец, давая отдых своему телу.***
Болтовня, звон мечей и другие звуки наполняют его слух. Мо Сюаньюй выходит из задумчивости, когда с неожиданным напором приходится блокировать чужой выпад. — Ты почему витаешь в облаках во время тренировки? — плюётся Цзян Чэн и наклоняется подобрать выпавший из рук Мо Сюина, меч. — Я… простите, молодой господин Цзян, — хрипит Мо, принимая в руки оружие от Цзян Чэна. — Просто… возможно, из-за долгой тренировки я слишком устал. Мне очень жаль… — Его разум всё ещё в беспорядке, голова кружится. Последние несколько дней он упражнялся с мечом, параллельно продолжая тренироваться в создании сферы для предстоящего собрания кланов, но что-то постоянно отвлекало его и заставляло других обращать внимание на его странное поведение. Сегодня настал день долгожданного суда, и Мо Сюаньюй был ещё более дезориентирован, чем обычно. Сюэ Ян не раз предлагал ему устроить совместные поединки, чтобы проверить насколько помощь Вэй Усяня помогла ему совершенствовать свои умения. Так выпало, что сегодняшним партнёром по спаррингу оказался не менее удивлённый Цзян Чэн. Цзян Ваньинь атаковывал с напором, словно желая излить гнев, а ослабевший Мо Сюаньюй, не наносил встречные удары с прежней силой и не так быстро защищался или отскакивал назад, как в поединке с Вэй Усянем. — Ты в последнее время совсем плох, — Цзян Чэн распрямляется, нахмурившись. — Мой отец принял вас с вашим наставником и позволил даже тренироваться вместе со всеми, тогда почему ты не ценишь этого? Попаданцу хочется тяжко вздохнуть. «Да что он так прицепился ко мне? Даже к чертёнку Сюэ так не пристаёт, как по мне. Он — точно сын своей матери!» — яростно раздумывает Мо Сюаньюй. Разве он много хотел? Нет, Сюин очень благодарен за предоставленную возможность получить наставления от своего учителя и возможность находиться в стенах Ордена Заклинателей, где он сможет приобрести недостающие ему навыки, а в будущем смело отбиваться от неприятелей, отправляясь в путешествие. Но жизнь — сложная шутка, и не всё идёт идеально, как представления в наших головах. Теперь он должен нехотя поблагодарить сына главы ордена за заботу и осыпать его ещё кучей благодарностей за мысль побеспокоиться об этом никчёмном существе, пытаясь преподать ему моральный урок. — Ещё раз спасибо, — говорит Мо Сюин, отдавая низкий поклон. — Ты точно в порядке? — спрашивает Цзян, немного колеблясь. Сюаньюй осторожно переводит на него взгляд, еле усмехаясь. Этот шиди делает вид, что ему всё равно, но он пытается выразиться перед человеком, которого знает буквально ничего, при этом испытывая неловкость. — Цзян Чэн, ты чего давишь на мальчонку? — Подоспевший Вэй Усянь. Мо Сюаньюй немного напрягается. Присутствие этого человека всегда влияет непредсказуемо на него и окружающих. Он может хотеть сделать хорошо, но получается хуже. — Дядя Цзян никого не заставляет тренироваться. Они гости, но они сами решают, присоединяться к нам или нет. — Вэй Усянь, не вмешивайся. — Мо Сюаньюй, ты не очень здорово выглядишь, лучше иди отдохни. — обращается к нему Вэй Усянь, игнорируя своего дорого шиди. Мо Сюаньюй давит улыбку. — Благодарю вас за беспокойство. С вашего разрешения. — говорит он, и откланяется. — Каждый раз поражаюсь, какой же он воспитанный, и это в его-то возрасте. — С восторгом старца проговорил Вэй Усянь, вешаясь на Цзян Чэна, зля его больше. — Будь он одет в белые одежды Гусу Лань, я бы точно принял его за одного из них! — У него хватает приличия, в отличие от кое-кого. — хмыкает Ваньинь, пытаясь скинуть с плеча руку Вэй Усяня. — Чэн-Чэн, я хотя бы ему в глаза смотреть могу, в отличие от кое-кого. — Вторил ему Вэй Ин ехидно, прищуривая глаза словно хитрый лис. Цзян Чэн возмущённо отталкивает его, угрюмо сморщившись. — Неужели ты был настолько задет тем случаем? Прошло уже больше месяца! — Вэй Усянь… — Раз тебе так тяжело, давай я тебя поцелую и считай вопрос исчерпан. Давай же, Цзян Чэн. — Вэй Усянь преувеличенно надул губы, делая вид, что хочет поцеловать Цзян Чэна. — Отвали! — рявкает Цзян Чэн, грубо отодвигая от себя Вэй Усяня. — Какая мерзость, не смей делать так больше! — кричит он, чуть не замахиваясь на этого негодника. Мо Сюин стоит за деревом и внимательно наблюдает за ними. Мальчики успели помириться так же быстро, как вспыхнул огонь их спора. Он стоял там, чтобы убедиться, что никто не следит за ним. Было много случаев, когда, беспокоясь о чужом благополучии, кто-то мог проследить и увидеть то, чего не следовало. Поэтому Мо постоял немного дольше, следя за удаляющимися фигурами молодых людей и зашагал прочь. — Все уже собрались, скоро всё начнётся, — напоминает ему тёмная сущность. Больше не было необходимости говорить. Тёмная сущность нашла прекрасное уединённое место в Юньмэн, куда мало кто ходил во время обучения адептов. Глава ордена и его жена отсутствовали сегодня, а это означало, что большинство подростков могут побаловать себя, хотя с каждым днём становилось всё холоднее, это не останавливало их от длительных заплывов и даже от купания в самой воде, благодаря их духовным ядрам, вероятность заболеть была минимальной. Это было место, отдалённое от берегов и шумных мест, куда могло добраться человеческое любопытство. Сюин присел за кустами, вокруг него всё было зелено: деревья скрывали его от чужих глаз, несколько лотосов плавали в небольшом ручье, смешиваясь с однообразным зелёным цветом. Как и в самый первый раз, Сюаньюй сел в более менее удобную позу, по привычке прикрыл глаз и вытянул руки. Ему нужно было представить того, чего он хотел увидеть. Светлое сияние озаряет изнутри тёмное облако дыма, который сформировался в шар, подобный хрустальному шару гадалки. Издалека проявляется чёткий образ Безночного города, похожий на настоящий древне-китайский дворец. Светлая ци продолжает изливать потоки света в эту тьму. Щупальца тьмы темнее самой ночи проглядывают сквозь золотой свет, они касаются лба Мо Сюина, заставляя его плотнее закрыть глаза. А затем его сознание уносится далеко от этих мест, прямо в эпицентр событий… Когда солнце возвышалось высоко в зените, все главные члены кланов и орденов заклинателей собрались в Безночном городе, где должен был состояться важный совет, а скорее суд заклинателей, где примут окончательный приговор для «настоящего» виновника. Все знали, что орден Цишань Вэнь славился своим богатством, в числах которого, входили мощь, земля, магических артефактов и прочие достижения. Однако если принять во внимание то, какими способами клан Вэнь привык решать свои проблемы, то становится ясно почему многие предпочитают не лезть на рожон. Многие боялись главу ордена Цишань Вэнь — Вэнь Жоханя, потому большинство кланов и орденов вечно пресмыкаются перед ним. Каждый представитель ордена присел на почётное место, позади них встали старшие дети или их места отсутствовали, коль отпрыск оказывался младшего возраста для подобного заседания, а также другие главы кланов и прославленные заклинатели высшего статуса. За Цзян Фэнмянем, место его сына, занимал Чан Вэньмин, не поднимающий взора от сжатых кулаков. Далее расположились более низкие по статусу заклинатели. Единственное чьё место пустовало, так это новоявленного главы клана Цинхэ Не, но мало кого это знание озаботило, в особенности виновника сея причины. Ну и наконец, словно император, восседал над всеми ними, Вэнь Жохань. Никто из них не мог видеть или чувствовать тонкий слой дыма, пробирающийся через зал позади них… Многие достойные лица выражали крайнюю серьезность, другие, не столь посвященные в детали, пытавшиеся сплетнями, выражали искреннее любопытство, неодобрение, недоверие, отвращение… То и дело слышались шепотки, кто-то пытался что-то узнать, что-то рассказать. Как будто это было очередное занудное собрание, а не суд над безумцем, который выпотрошил собственного родича и пытается свалить свою вину на один из великих орденов. Мишенью для взволнованных и любопытных взглядов стал Юньмэн Цзян. Госпожа Юй, не терпевшая подобных обвинений в адрес своего клана, пришла на это собрание вместе с мужем, чтобы лично проконтролировать происходящее. Сидя позади мужа, она бросила холодный, уничижительный взгляд на шепчущихся сплетников. Под её пристальным взглядом они мгновенно замолкали. — Я уверена, что Цишань Вэнь мечтает оклеветать нас, причем на глазах у всего заклинательного мира! — ледяным тоном заявила госпожа Юй, её сосредоточенное лицо со сведёнными бровями и грозным взглядом заставляло любого, кто мельком бросал ехидный взгляд на представителей Юньмэн, вздрагивать и желать как можно быстрее оказаться подальше от взгляда пурпурной паучихи. Сидящие рядом услышали её слова, но не изменились в лице. Вэнь Жохань взмахнул рукой одному из ближе стоящих адептов своего клана. Тот отдаёт ему дань и выходит вперёд. — Призываем ввести подозреваемого! Двери дворца солнца и пламени, где и проходило собрание, распахиваются настежь. Стражники по обе стороны от преступника в кандалах привели его в центр зала, и опускают наземь. Когда Чан появился в зале, Мо Сюаньюй, не видевший его долгое время, заметил, что тот очень исхудал. На некоторых местах на его теле виднелись синяки и раны, похоже, что в ходе допроса к нему применяли насилие. Чан Цян дрожал и едва стоял на ногах. «— Это необходимо для общего впечатления», — сказал Чан Цяну глава Вэнь Жохань, вводя его за собой в Знойный дворец. Проще говоря, это место лучше принимать за тюрьму, оснащённую орудиями пыток, и здесь любой статус терял свою силу, стоило только провинившемуся перешагнуть порог. Эти места внушали страх. Едва услышав о нём, любой культиватор или простой житель в пределах Безночного города резко менялись в лице, бледнея от ужаса. Знай старший Чан наперёд то, через что ему придётся пройти, ни за что бы не согласился на это добровольно. Однако откажись он, мог бы получить и похуже. После своих действий он жил очень хорошо, пока кто-то не пустил слух о найденных следов энергии и не потребовал незамедлительного допроса до собрания. «Пока не узнаешь что такое ад, рай не будет казаться тебе раем». — Подумал Сюаньюй, глядя сквозь призму на этого нелюдя. Это не входило в планы Чан Цяня и тем более в планы главы ордена Вэнь, и пусть его не волнует общепринятое мнение, время его всеобщего господства ещё не пришло, и процесс его захвата тоже, чтобы не привлекать внимания раньше времени, глава Цишань Вэнь пойдёт им на встречу. Но это будет в последний раз. Вэнь Жохань был садистом, и если бы он сам взялся его избивать, Чан Цян отделался бы не синяками и ранами, а настоящими рассечениями и шрамами, и выглядел бы ещё хуже. Глава Вэнь неоднократно говорил ему, что не держит за ненадобностью, поэтому Чан Цяну оставалось только верить и ждать, что Господин добьётся его оправдания. Глава небольшого клана Чан казался гораздо крупнее охранников своими габаритами, и если бы не его состояние и вся ситуация в целом, он давно бы уже победил их и скрылся. Он хмуро оглядел зал, но в его глазах мелькнуло презрение. Его взгляд скользнул к месту, где сидел глава Ордена Цзян, а затем посмотрел на младшего брата, стоявшего позади него. Под маской спокойствия было заметно волнение. — Сегодня мы все здесь собрались, чтобы раскрыть правду. — Громко и торжественно объявил Вэнь Жохань. — Сегодня мы узнаем, что произошло на самом деле и кто настоящий преступник. От этих слов, Цзыдянь на пальце Госпоже Юй заискрился. Фиолетовые разряды вспыхнули с яростными кровожадными вспышками. «Только гляньте на этого ублюдка!» — захотелось вслух произнести Мадам Юй, но достойно сдержалась. — Давайте же скорее начнём, — сухо отозвался глава клана Вэнь. Он посмотрел на адепта бесстрастным взглядом, давая тому знак начинать. Тот самый ученик, снова отдал поклон главе клана, вышел вперёд и развернул свиток: — Более месяца назад глава ордена Цзян — Цзян Фэнмянь обратился ко всему заклинательному обществу за справедливостью и взысканием за смерть и надругательство над телом умершего бывшего главы клана Чан, останки тела которого были найдены на землях Юньмэн Цзян. Согласно обвинению, и в соответствии с найденными следами энергии, вы — глава клана Чан — Чан Цян, обвиняетесь в совершении преступления, а именно: вы — глава клана Чан, своими руками расчленили тело умершего отца, и подбросили части тела покойного на территорию ордена Цзян. Совет клана требует, чтобы вы изложили свои мотивы и признались в преступлении! Чан Цян молчал, не в силах ни ответить, ни пошевелиться. Он просто безучастно смотрел в пол, слегка опустив голову. Его отказ что-либо говорить заставил каждого присутствующего похолодеть. Все уже знали, что произошло, но услышать это повторно в такой гнетущей обстановке… никто не желал оставаться в одном помещении с таким сумасшедшим. — Глава клана Чан, — вновь обратился к нему адепт. — По словам очевидцев и свидетелей, после вашей встречи с братом, которого вы не видели много лет, вы стали вести себя крайне подозрительно, а через некоторое время распространился слух о находке в ордене Юньмэн Цзян. После длительного допроса в Знойном дворце и в нынешний день, вы по-прежнему предпочитаете хранить молчание? Глава Клана Чан напрягся, замирая. Он вспомнил слова, сказанные ему Вэнь Жоханем: «— На заседании ты будешь молчать. Что бы тебя не спрашивали или не говорили о тебе, ты будешь держать язык за зубами.» Чан Цян боялся, колебался. Ему сказали довериться и молчать. И он ничего не говорил, но не потому что оставался послушным псом… просто он не мог. Говорящий адепт ордена Вэнь зачитывал обвинение, слишком долго распинаясь. И людей это начинало утомлять. Остальные же кланы, поддерживающие Юньмэн и более серьёзно подступившие к этому делу, стали подозревать, что клан Вэнь намеренно тянет время. И вот, наконец, пришло время объявить: — Глава клана Чан, вы признаёте свою вину? И в этот раз Чан Цян не стал ничего говорить, и ученик ордена Вэнь развернулся к главе клана, давая ему слово. Мо Сюину казалось очевидным, что он с самого начала не хотел тратить на этот суд своё драгоценное время; в конце концов, исход этой встречи был предрешён. Тогда зачем он с самого начала всё это затеял? — Поскольку обвиняемый не желает отвечать на наши вопросы, нам остаётся вынести вердикт на основании улик и доказательств. — Жохань говорил легкомысленно, его хищные глаза смотрели на спокойного Цзян Фэнмяня: — Глава Ордена Цзян, расскажите нам о том, что вам удалось узнать, кроме найденных следов энергии? Вэнь Жохань намеренно принижал главу Цзян. Он знал, что Цзян Фэнмянь не станет требовать почтения, в отличие от его жены, крохи терпения которой оставались последними. Как и полагалась, Цзян Фэнмянь только встал со своего места и поклонившись, заговорил: — Юньмэн Цзян отвечает за места, где располагается клан Юэян Чан. Долгое время назад к нашему клану обратился заклинатель по имени Чан Вэньмин, младший брат обвиняемого… — Молодой господин Чан, — перебил его Вэнь Жохань и обратил свой уничтожающий взгляд на Вэньмина, который до этого сидел поникший. В его глазах промелькнул страх, когда глава Вэнь повернулся к нему. — Должно быть, нелегко обвинять своего брата в убийстве собственного отца. Поведайте нам причину, по которой вы стали подозревать родного брата в таком ужасном преступлении? Глаза Чан Вэньмина расширились. Все взгляды были устремлены на него, но больше всего он чувствовал на себе взгляд брата, в глазах которого плескалось желание разрубить младшего на куски, и пронзительно-ужасающий взгляд главы резиденции Безночного города. — Я… — пробормотал младший Чан. Его голос был столь глух и тих что, если бы не чувствительный слух культиваторов, они бы даже не услышали его. В этот момент Мо Сюаньюй понял, что ему пора вмешаться и вставить своё слово. Он уже долго наблюдал за происходящим, и чем дольше и больше энергии он будет тратить, тем сложнее будет осуществить до конца, задуманное. Именно сейчас, это был подходящий момент вмешаться. — Вам действительно нужен ответ на этот вопрос? Или вам доставляет удовольствие видеть, как человек пытается подобрать слова и прикрыть боль в душе, чтобы бросаться обвинениями в брата? — Кто здесь?! — Кто это?! — Вы чувствуете это? Этот мощный поток тёмной ци! Прямо по середине, не так далеко от того места, где стоял злополучный в кандалах, стал собираться клубок из мрачной тьмы, от ползающих по полу дымовых щупальцев. Как и в первой встрече с Мо, у хитрой сущности вспыхнули два горящих светила, уставившись прямо на восседающего словно на троне императора, Вэнь Жоханя. — Кто и что ты такое? — пронзительно холодным тоном спросил Вэнь Жохань. Он поднялся на ноги, как и многие другие вскочили со своих мест от внезапного появления тёмной ци и глубокого искаженного голоса: — Придёт время, и всё раскроется. Вы все здесь собрались сегодня с одной целью, но, похоже, здесь есть те, кто пытается устроить свой собственный самосуд, одурачивая и ставя в неловкое положение других… Так не пойдет! — Вездесущий голос рокотал от ярости. Волна тёмной энергии взорвалась и ударила по тем, кто обладал слабым совершенствованием. По залу эхом разносились вздохи и вскрики. Были те, кто потерял сознание, а те, кто был сильнее, пытались справиться с накатившей взрывной болью в голове. — Дядя, вы в порядке? — Борясь со слабостью, Лань Сичэнь обеспокоенно повернулся к Лань Цижэню, лицо которого исказилось от боли. — Я в порядке, А-Хуань. Садись на место. — Учитель Лань быстро сумел привести свои мысли в порядок. Не подавая никаких признаков задумчивости, он уставился на порождение тьмы, продолжая поглаживать свою бесподобную козлиную бородку. — Моя госпожа, как вы? — Цзян Фэньмянь, подобному старшему нефриту поспешил к своей жене, обхватывая её за талию и прижимая к себе. А тем временем мадам Юй пыталась совладеть собой из-за удара ци, даже не понимая, что сейчас она находится в объятиях мужа, слегка опираясь на него, и если бы она была в трезвом уме, то быстро бы оттолкнула мужа и, как обычно, поставила его на место, устроив очередной скандал. — Вы считаете, что знаете всё? Тёмное существо посмело проникнуть на мои земли и вмешиваться в процесс хода, пока я говорю? — Сильные волны энергии исходящие от Вэнь Жоханя попытались атаковать тёмную сферу, но так и не дошли до неё. — Хм-хм, — обронила смешок тьма. — Я здесь, чтобы правда вышла наружу. В плотной тёмной сфере вспыхнула вспышка света, с каждой секундой становясь всё ярче и яснее. Наконец, перед всеми предстали ужасающие образы, которые когда-то видел сам Мо Сюаньюй. Никто не мог оторвать глаз от того, что предстало перед ними. Тот же Чан Цян бледнел с каждым изменением изображения. — Да казнить его надо, отцеубийца! — кричал кто-то из зала. — Ничтожество! Безумец!— вторили ему голоса. — Ему нет оправдания? Посмотрите на него, такой человек не побрезгует любого, кто встал на его пути.— продолжали кричать, не давая Вэнь Жоханю и слова вставить. — Он знал, что его брат оказался под покровительством ордена Цзян, и поэтому хотел бросить на них свою вину! — Господа, вы желаете верить какому-то неизвестному тёмному существу, недавно атакующего нас? — Если бы я попытался причинить вам вред, от вашей души не осталось бы и следа. — Он пустил в ход тёмную ци, чтобы быть более убедительным, и заклинатели, которые только-только пришли в себя, почувствовали, как у них снова пульсирует лоб, голова закружилась и загудела. — Вы примете правильное решение, иначе… — тьма не договорила, растворившись в воздухе. — Этого ещё следует доказать. — Потушив яростный огонь во взгляде, мужчина со смехом заговорил. — Давайте не будем принимать это во внимании, и… — Как это можно не принять во внимание?! — Единственный, кто осмелился и не побоялся рискнуть прервать речи Вэнь Жоханя, была несравненная госпожа Юй, которая уже пустила в ход своё духовное оружие. Фиолетовая молния пронзила воздух. Громкий удар хлыста об пол заставил всех мгновенно замолчать. Даже те, кто был ранен и слаб, тут же сели прямо. — Глава Вэнь, мы все ясно видели правду и имеем доказательства как его вины, так и прямого свидетеля, его доверенный человек, слуга, опасавшийся за свою жизнь и сбежавший из-под его надзора! Он рассказал нам, как всё это время он следовал за Чан Вэньмином по приказу хозяина и был прекрасно осведомлён о планах этого ничтожества! — Не побоялась использовать грязную речь, от которой Лань Цижэнь едва заметно задохнулся, — и мои слова были прекрасно подтверждены наглядно всем! По залу пробежали злые голоса, люди заговорили все одновременно, и Мо Сюаньюй очень жалел, что не может прервать поток голосов в своей голове. — Что ж, тогда у меня нет другого выбора, кроме как вынести приговор. — Больше не было причин откладывать суд. Не было больше способа облегчить наказание для Чан Цяна. Не оставалось причин держать при себе этот груз, который мог бы тянуть его вниз в любой момент. Его холодный взгляд был как нож по телу для главы клана Чан, и его инстинкт подсказал ему, что что-то было ужасно неправильно. — Раз несогласных здесь нет, — сказал Вэнь Жохань, и в его глазах промелькнуло злорадство, которое смогли разглядеть только Чан Цян и Мо Сюаньюй. — Я приговариваю главу клана Юэян Чана — Чан Цяна, к Линчи. Такую же бесчеловечную смерть тому, кто так же бесчеловечно надругался над телом своего отца. Вэнь Жохань равнодушно посмотрел на обвиняемого. Чан Цян задрожал, словно не в силах поверить в свой собственный приговор. Его плечи затряслись, и он больше не мог удержаться на ногах. «Нет, глава Вэнь, глава Вэнь! Вы же обещали мне! Обещали, что спасёте меня! Вы сказали, что я вам нужен!» — хотел крикнуть он, но из его рта вырвалось лишь мычание. Чан Цян захлебнулся в собственных слезах, вспоминая конец фразы Вэнь Жоханя, пока его не завернули в мешок и не начали бить розгами. «— …а чтобы ты не наговорил лишнего… отрежу-ка я тебе язык.» Его обманули. Вэнь Жохань действительно его обманул. Он с самого начала не собирался защитить его! — Уведите его, — стальным голосом приказал глава ордена Вэнь. Два стражника, что всё это время стояли возле преступника, схватили его и увлекли за собой.***
Сфера растворилась перед ним. Перед глазами всё поплыло, в ушах зазвенело. Сидя в позе лотоса, Мо Сюаньюй начал оседать на пол и был не в силах подняться. Дыхание его резко стало тяжёлым. «Становиться всё хуже… что происходит? Неужели это результат моих действии? Раньше такого не было…» За гранью потеря сознания, он расслышал чьи-то шаги. Громкий голос, искажённый и с нотками неожиданного беспокойства. К нему метнулись, Мо Сюин становиться плохо от резкой встряски, он почувствовал, как зашипел от боли, когда напряжённые руки сдавили его плечи. — Что с тобой? Этот голос с нотками наигранного раздражения… — Я… — язык не слушал его. — Тише! Вдруг он ощутил, как руки человека обхватывают его талию и поднимают. Мо Сюаньюй безвольно ткнулся ему в шею. Прерывистое дыхание жаром опаляло чужую шею. — Не теряй сознание, слышишь? Вся напускная раздражительность исчезла, но Мо уже не слышал. Пальцы Цзян Чэна вцепились в него мёртвой хваткой. Он даже не удивлялся, как это нашёл в себе силы поднять Мо Сюаньюя. Тот был такой лёгкий, словно ничего не весил. Цзян Чэн ощущал, как он был горяч. Мо стало плохо. Наследник Цзян давно заметил плохое состояние переселенца. Сюину даже несколько раз становилось плохо, когда он посещал тренировочную площадку вместе с Сюэ Яном, но он ни разу даже не подумал попросить о помощи. Даже в тот день он продолжал делать вид, что с ним все в порядке, и пытался держаться до конца, он даже не попытался оправдаться перед Цзян Чэном и постоянно извинялся. В эти мгновения все они совершенно забывали, что перед ними восьмилетний мальчик. Сюэ Яну было около восьми лет, но даже он не вёл себя так зрело, как Сюаньюй. Да и никто из них не проявлял благоразумия в таком возрасте, разве что только робки были или испытывали вину, когда взрослые отчитывали их… Цзян Ваньинь чувствовал укол вины во время тренировок с Вэй Усяном, он часто задирал Мо Сюаньюя без особой причины. Увидев мальчика, он впадал в раздражение и желал только одного — поскорее избавиться от его общества. Цзян Ваньинь не спешил разбираться с собой и не считал что проблема именно в нём самом. Но в тот миг он решил, что на этот раз вина полностью возложена на него. Стыд пересилил гнев, и Цзян Чэн прервал тренировку и отправился на поиски Мо Сюаньюя. — Цзян Чэн, ты куда? — Спросил Вэй Ин, он всё время направлял Сюэ Яна, с которым хорошо сдружился из-за схожего характера. — Я скоро, — не отвечая больше на бесполезных вопросов, Ваньинь покинул площадь, оставляя Вэй Усяня недоумевать. И, видимо, не зря, когда он нашел Мо Сюина лежащим на земле. Мо Сюаньюй был готов продолжать притворяться и отнекиваться что всё хорошо, и ползти до самой комнаты, ползти пока не кончатся силы… «Как можно быть таким упрямым?! Вот к чему это привело!» Цзян Ваньинь практически бегом помчался внутрь и побежав по коридором ордена Цзян, прокричал: — Кто-нибудь, сейчас же, сюда! К нему выбежал Вэй Усянь, который, как оказалось, следовал за шиди. Он чувствовал, что Цзян Чэн может снова сказать неприятные слова одному из воспитанников гостя его дяди, поэтому последовал за ним, чтобы попытаться уладить назревающий конфликт. — Что с ним? — обеспокоенно прокричал Вэй Ин, подбежав ближе. Слуги, что были неподалёку ходили, поспешили на шум и остановились, увидев бессознательно Мо Сюина у наследника клана на руках. — Скорее, его нужно отнести в комнату целителя! — Гэгэ? Что с ним?! — Сюэ Ян, заинтересовавшись шумом и устав ждать двух пропавших юношей, пошёл за ними внутрь. Не успел он пройти мимо сплотившихся юношей, как увидел бездыханного Мо Сюаньюя. — Ему стало плохо, и… — Молодой господин Цзян, это похоже на симптомы искажения ци. — срочно заговорил один из старших. — Его срочно надо увести в спокойное место, и очистить его духовные каналы! Они помчались к комнатам отдыха, где накопления светлой энергии сосредоточилась больше всего. — Что это за шум? — Мужчина, выглядевший ровесником главы Цзян, вышел из своей комнаты, широко раскрытыми глазами наблюдая за спешащими к нему молодые люди. Их лица выражали столько волнения и беспокойства, что на секунду целитель потерял дар речи. А затем он обратил своё внимание на Цзян Чэна, мчавшегося впереди них с бессознательным миловидным молодым человеком, висящим у него на руках. Взяв себя в руки, он строгим тоном обратился к наследнику клана Цзян. — Скорее кладите его сюда! — указал он на одну из циновок. Цзян Чэн положил Мо Сюаньюй и отошёл, чтобы не мешать. От бега его дыхание стало прерывистым. Целитель стал осматривать Мо Сюаньюя, лицо мальчика было бледное, неподвижное, словно у куклы. Искажение ци бывает у каждого по-разному. Тот, кто обладает кротким спокойным нравом, подобно человеку, не держащий обиду, единственное что может с ним случиться, если успеть вовремя — сильнейшая лихорадка и нахождение в бессознательном состояние несколько дней. А если у вас нрав на подобие Не Минцзюэ… лучше вам тогда не попадаться ему на глаза. Цзян Чэн, Вэй Усянь и Сюэ Ян время от времени смотрели на всё ещё безжизненное лицо Мо Сюаньюя, следя за потоками светлой ци, протекающую в меридианы Сюина. Неизвестно, сколько времени прошло. Целитель постепенно ощутил, как энергия выровнялась и обрела естественный ход, а чужое сердце забилось спокойно. Цзян Чэн убрал пряди волос с его щёк. — Появился румянец, — заметил он. — Он оправиться, вот увидите. Кто-нибудь из вас, поднимите его голову. — Сюэ Ян, мигом оказавшись рядом, бережно приподнял Мо Сюаньюя. Целитель подставил к пересохшим губам пиалу и стал его поить лекарством из травяных средств. — Кха-кха! — Мо Сюин закашлялся, сплёвывая дурную кровь. — Гэгэ! Но Сюин, не отреагировав, снова закрыл глаза. — Гэгэ! — снова прокричал Сюэ Ян, в этот раз куда волнительнее. — С ним всё будет в порядке, опасность уже позади. Сейчас ему необходим покой. — устало объяснил целитель. — Его следует отнести обратно в комнату. Сюэ Ян вот уже принялся, как настоящий принц поднять свою принцессу на руки, но Цзян Чэн ему не позволил. — Ты куда полез, мелкий? Ты едва попытаешься поднять его — грохнешься вместе с ним. Я сам отнесу его. — Что?! — запищал детский злой голосок. — Цзян Чэн, по-моему, это не самая лучшая идея. — Взяв шиди за плечо, Вэй Усянь тихонько шепнул ему на ухо. Он ведь прав, не пристало наследнику ордена таскать на руках другого человека, когда его кругом окружают адепты и слуги. — Лучше пусть кто-то из старших его отнесёт, да хоть я могу. — Я сам, — резко возразил Цзян Чэн, удивляя Вэй Ина. — А ты проследи что этот маленький бес, — глазами указывая на Сюэ Ян, смотрящего на него бушующими глазами, — не разгромил всё на своём пути. — А… хорошо, — ответил Вэй Усянь уже только себе, поскольку Цзян Чэн, не дожидаясь его ответа, подхватил Мо Сюин на руки и направился в сторону гостевых комнат. — Э-э, а ты куда собрался? — видя, как за ними хотел погнаться негодник Сюэ, Вэй Усянь со смехом схватил его за одежды и потянул на себя. — За ними! — Ты разве не слышал, что сказал целитель, Мо Сюаньюю требуется покой, а если ты пойдёшь за ними, то наверняка поссоришься с Чэн-Чэном, и тогда вы помешаете ему отдыхать. — Я буду вести себя тихо, Вэй-гэгэ, отпусти меня! — Сюэ Ян брыкается, пытаясь вывернуться, но кто ему даст? — Ага, как же! Ну-ка, лучше пойдём за мной и продолжим тренировку.***
Цзян Чэн положил Мо Сюаньюя на кровать, укрыв его одеялом. Сел на край и, некоторое время понаблюдав, как Мо мирно спит, прошептал: — Ну и дурак же ты, зачем надо было так долго молчать о своём самочувствии? А если бы я не успел вовремя? — румянец накрыл его щёки. Он быстро помотал головой. Цзян Ваньинь подтолкнул одеяло и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.