Дьявольское искусство

Прошло много недель, к большому огорчению Мо Сюаньюя, в его продвижении по уровню самосовершенствования не наблюдалось прогресса. Его золотое ядро развивалось поразительно медленно, а его успехи ниже среднего отмечали помимо злых сверстников даже учителя. Остальные ученики в его классе развивались значительно быстрее, а их золотые ядра уже находились на ранних стадиях развития. К концу сезона адепты несомненно обретут свои мечи. Радуясь своим успехом, они потешались над провалами бастарда главы ордена. Мо Сюаньюй был угнетён, он не рассчитывал обрести духовный меч в скором будущем. Это действительно было несправедливо: после всех часов, проведённых им за учебой, работой над самосовершенствованием, обращением за помощью к другим заклинателям, игнорируя их высокомерность, он не увидел почти никакого результата. Мо Сюаньюй чувствовал себя недостойным и никчёмным, что ещё больше усугубляло его слабости. Он хотел стать таким же, как его брат, достигший высот, невзирая на многочисленные препятствия. Цзинь Гуанъяо заботился о нём и уверял младшего брата, что проблема исключительно в его неуверенности и принижение собственных способности: — У тебя нет недостатка в силе, но недостаёт ловкости и гибкости. — Сказал ему брат после нескольких совместных тренировок. — Безусловно, ты обязательно должен развить эти качества, раз намереваешься стать хорошим заклинателем. «Всякий раз эти слова облегчали тяжёлое чувство, поселившееся в моей груди.»  — Я благодарен тебе, старший брат, — вежливо, с нотками воодушевления отозвался Мо Сюаньюй, низко поклонившись. В его глазах, брат; красавец, интеллигентный, представительный. Человек всегда терпеливо разъясняющий малопонятные моменты, оказывающий помощь во всём, чем мог и более того: обучающий духовным практикам, наставляющий в медитации, предоставляющий для ознакомления интересные издания, и неизменно ласково улыбающийся ему. Несмотря на то, что золотое ядро Мо оставалось слабоватым, он преуспел в терпимости больше, чем другие молодые люди, игравшие в опасную игру в желании быстрее продвинуться вперёд, поэтому он лучше понимал многие вещи и быстрее соображал, подходя к ответам на уроках куда быстрее. Его успехи что ранее ухудшились вновь обрели стойкость, радуя учителей. Но их общий отец оказывался недоволен результатами младшего сына: — Старайся лучше, не будь слабаком! Ты должен проявлять свой характер, ты должен внушать страх и уважение! — Гуаншань всё чаще недовольным голосом отчитывал его. Он сидел на своём золотистом троне и смотрел на младшего из живых сыновей свысока, как на огромное разочарование. Мо Сюаньюй покорно склонил голову, выслушивая упрёки отца. — Ты обязан стать лучше и продемонстрировать всем, что ты — моя кровь! — продолжал Цзинь Гуаншань, абсолютно игнорируя Цзинь Гуанъяо, замершего в учтивом поклоне. Мо Сюаньюй чувствовал себя неуютно, во время разговора с отцом. Цзинь Гуаншань временами посматривал на него непонятным взглядом, как бы сквозь него, словно не замечая самого Мо, казалось, что он видит кого-то другого. Позднее Мо Сюаньюй догадался, кого именно глава Ордена Цзинь видел вместо него. «Он видит не меня, а покойного сына», — вспомнилось Мо Сюаньюю в подобные минуты. Его не одолевала прежняя ревность или боль от того, что отец его игнорировал; скорее, Сюаньюя переполняло сочувствие к жестокому отцу. Мо Сюаньюй совершенно не знал своего родича; он почти ничего не помнил о моментах своего детства, связанными с ним. Однако, как и Гуанъяо, он в тайне годами надеялся, что отец примет его с радостью. Реальность расходилась с его детскими ожиданиями и превращалась в мимолетные моменты, вспоминаемые им урывками. Цзинь Гуанъяо несвоевременно оказавшийся рядом с их общим отцом, часто предпринимал попытки образумить старшего или успокоить его, уговаривая не нападать на младшего сына. Но его тут же отталкивали — Цзинь Гуаншань вымещал свой гнев на том, кого считал бельмом на глазу, и раздражающее лицо принадлежало именно сыну мимолётной проститутки. Мо Сюаньюю подумалось, что его сердце прекратило биться. Он замер, боясь проронить малейший звук. Подобное отношение казалось странным для Мо, ведь Цзинь Гуанъяо был гораздо более подходящей кандидатурой, достойным называться наследником такого важного поста, так почему же Гуаншань хотел, чтобы Мо стал его новым наследником? Почему их родной отец так относится к куда более талантливому сыну? Их отец в действительности относился к Цзинь Гуанъяо крайне незаслуженно. От этого становилось ещё печальнее. Цзинь Гуаншань совсем не ценил поступки Гуанъяо, и всё же второй из оставшихся двух сыновей выполнял серьёзные и важные задачи, возложенные на него отцом, занимался поддержанием порядка, когда глава ордена был больше озабочен развлечениями в домах удовольствий, и терпел гнев главной хозяйки ордена, неизменно улыбаясь. Но Мо Сюаньюй не решался заговорить, боясь рассердить отца. Он и так был в незавидном положении: такой человек, как Гуаншань любил держать всё под своим контролем и коль ему нужно было прогнутся, этот человек позже сильно расплачивался. Во время таких событий Мо Сюаньюй начинал бояться, что брат возненавидит его. Он всё чаще ловил себя на том, что видит в глубине прекрасных глаз Цзинь Гуанъяо тщательно скрываемую раздражительность. Но это ведь ему кажется, так? Он удалился в свою комнату, сидел, прижав колени к груди, и подавлял сдерживаемые слезы, чувствуя вину за то, что тратит драгоценное внимание старшего брата, и сокрушается о своей бесполезности. В конце концов, его дальнейшие рассуждения вытеснили его первоначальные мысли; теперь Мо Сюаньюй действовал не из желания угодить родителям, не из стремления заставить сверстников считавших его негодным скривиться от желчи, а из жажды продвинуться дальше, поскольку он растрачивал бесценное время того, кто в него верил, а также из потребности удовлетворить самого себя, вырасти в собственных глазах. А потом произошел случай, изменивший в мгновение ока многое, и, увы, не в лучшую сторону. Тот день был солнечным, и Мо Сюаньюй наученный горьким опытом, прогуливался в саду, не заходя на запрещённую территорию. Он наслаждался чистым воздухом и прекрасной растительности. Золото резиденций, похожее на дворцовое, ярко-синее небо в свете дня и богатая изобильная зелень доставляла творческой натуре удовольствие от красок мира. Но эти прекрасные цвета затмили раздававшиеся голоса. Когда он вышел из-за угла, то увидел нескольких учеников, тихо разговаривающих спиной к нему. Мо Сюаньюй собирался отвернуться и тихо уйти, как только увидел их, пока его не заметили. Однако, увидев всю эту сцену, он замер, прислушиваясь к разговору. — Удивительно, что с ним вообще продолжают возиться… — Глава хочет видит его своим наследником, но с такими достижениями… — последнее слово прервалось несдержанным смехом. — Сами видали, каков он? — спросил третий голос, явно издеваясь. — Вроде держал же он меч в руках, а теперь производит впечатление изнеженной девицы. — А может он девица и есть? — хихикнул другой. — Бывают же такие, хе-хе… — Может, стоит проверить? — поганенько спросил ещё один голос. Мо Сюаньюя, стоя за углом: — …! — Я только представляю лицо этого труса, когда он на колени будет умолять не трогать его! — Так же жалко, как он держится при тренировках! Их отвратительный, полный пошлости, мерзкий смех вызвал неприятные мурашки по телу Мо. — Попробуйте проверить, и может, я к вам присоединюсь? Смешки резко прервались, товарищи по стезе совершенствования порывисто, подобно спрятавшему Мо, обернулись и увидели парня на вид их ровесника, но держащий себя чересчур самоуверенно и дерзко, что сразу раззадорило нескольких ребят, а те, кто имели честь познакомиться с ним лично, почувствовали, как холодный пот выступил на спине. Адепты, имевшие личный опыт общения с этим сумасшедшим демоном, боялись его и старались держаться подальше от него, насколько это было возможно. Из приятельского с первого взгляда, по щелчку пальцев, он становится жестоким безумцем, который с удовольствием ломал руки и ноги адептам ордена Ланьлин Цзинь, будь то на тренировках или просто при случайной встрече в коридоре, а причину своего поведения он обозначает следующим образом: — Зачем я это делаю? Потому что хочу. Те, кто не был лично знаком с его жестокостью, уже шагнули вперёд, чтобы поставить надменного парня на место, как в тот же миг их схватили соратники, быстро шепча что-то на ухо. В тот момент, когда их лица побледнели, наглый парень, появившийся из ниоткуда, расплылся в широкой ухмылке, а глаза сузились. Ученики ордена несколько секунд стояли неподвижно, пока их побледневшие лица не приобрели пунцовый оттенок, и под мерзкий смех негодяя стыдливо унесли ноги прочь. — Мелкие хуи… — Дерзкий и хищный взгляд скользил в иной уголок. — Долго будешь там прятаться? Скрытый в тени Мо вздрогнул. «С каких пор он знает, что я здесь?» — подумал он, после чего осторожно вышел из-под укрытия, мигом встречаясь с неприятным острым взглядом. — Чего молчишь? — задал вопрос незнакомец. Мо Сюаньюй ошеломлённо выдавил: — Я… — С такими как они, нужно держать хватку. Продолжай притворяться глухим и не обижайся, если они поймают такого хуесоса, как ты, и выебут тебя во все щели. Прямая и вульгарная речь пронзила Мо Сюаньюя, как нож насквозь. Застигнутый врасплох, Сюаньюй потерял дар речи. В этом странном оцепенении он не мог найти в себе силы выплеснуть своё возмущение, вспыхнувшее в тот же миг. Мо Сюаньюй за всё его проведённое время в ордена Ланьлин Цзинь старался учиться прилежно, а как брат взялся озаботится его обучением, Мо Сюаньюй утроил свою сосредоточенность, практически не выходя гулять, и после совместных уроков со сверстниками или с братом, мигом отправлялся в свои покои, желая уединиться в этом пока чужом для него месте, потому, как бы странно это не звучало, ему ещё не доводилось встречаться или услышать о человеке по имени Сюэ Ян. — Ни малейшей благодарности за то, что я спас тебя от публичного унижения? Помолчав немного, Мо Сюаньюй неохотно промолвил: — Спасибо. — Как не искренне. — Мо молча отвернулся, намереваясь как можно скорее уйти от незнакомца, произведшего неприятное впечатление. — Ты, наверное, пойдёшь сейчас искать своего брата, чтобы пожаловаться на судьбу, не так ли? Он сейчас недалеко, но советую не идти, он сейчас очень занят. — Сюаньюй замер и повернулся лицом к ухмыляющийся парню, глянув недоверчиво. Этот незнакомец, не внушающий никого доверия, сейчас вот так просто заявляет об этом, а Сюаньюй должен взять и поверить? Когда Мо отвернулся от него, молча уходя, он направился в ту часть сада, где предположительно должен находиться Цзинь Гуанъяо, и хотя он был более уверен в себе, когда услышал голос брата, его напускная уверенность немного поутихла. Изначально радостный, идущий навстречу брату Мо Сюаньюй, почувствовал, как всё его настроение улетучилось вместе с улыбкой, когда появились силуэты двух мужчин: один выглядел статен и благороден в своих белых одеяниях и Яо-гэ, отвечающего своему собеседнику милой улыбкой и произносящего слова ласково, как он никогда не говорил с младшим братом, с глубочайшей искренностью, какую Мо в свою очередь никогда не слышал по отношению к себе. В голове крутилось много вопросов. А к сердцу подбиралась опасное чувство. Но когда Цзинь Гуанъяо заметил своего младшего сводного брата, он взглянул с такой ненавистью, заставляя Мо цепенеть на месте. Эта реакция пронеслась столь мимолетно, что Мо растерялся. Действительно ли он видел этот взгляд, или это было игрой его воображения? Но когда он увидел, как человек кивнул его брату и ушёл в обратное направление, а его старший брат направился к нему с улыбкой, отнюдь не такой нежной, какая адресовалась его предыдущему собеседнику, Мо Сюаньюй впал в уныние, и в его сердце закрались сомнения. — Сюаньюй, почему ты не на занятиях? — юноша почему-то очень отчётливо слышал в голосе улыбчивого брата недовольство, что казалось совершенно невозможным. Мо Сюаньюй хорошо помнил, как его брат обычно только улыбался и держался спокойно, ничем не показывая своего недовольства. Такая резкая перемена в поведении по отношению к себе очень смутила наивного подростка. — Так… они уже закончились, и я вышел прогуляться. — Его слова полностью соответствовали действительности, но по тому, как неуверенно они прозвучали, казалось, что Цзинь Гуанъяо не верит ему. — Ты должен больше учиться, — сводный брат устало вздохнул. — Разве ты не слышал напутствие отца? Сюаньюй проглотил обиду и кивнул, оправдываясь: — Я просто не мог сосредоточиться… — Он опустил взгляд на сцепленные пальцы, стараясь сохранить невозмутимый вид. — Чем больше думаешь о разных глупостях, тем дольше будешь топтаться на том же месте. — Мо Сюаньюй никогда не слышал, что Цзинь Гуанъяо так долго упрекал его, хотя и весьма деликатно. — Как видишь, я несколько занят, меня пришёл навестить мой названный брат, Лань Сичэнь, многоуважаемый глава ордена Гусу Лань. Сюаньюй, конечно, слыхал о названных братьев Цзинь Гуанъяо. Всех удивляло и злило, что сын шлюхи смог подобраться ко столь благородным людям, глав двух Великих орденов, Гусу Лань и Цинхэ Не. За время своего пребывания в ордене он ни разу не видел этих высокопоставленных людей, только из разговоров сокурсников узнал, что Цзинь Гуанъяо самолично посещал их. — Похоже я прервал вашу беседу, прости меня, Яо-гэ. Вот чего он боялся. Этой досадной неловкости, с которой он никак не может совладать. — Не зацикливайся на этом, — просто и с оттенком безразличия сказал Цзинь Гуанъяо. — Я собирался сообщить тебе эту новость позже, но раз уж мы встретились здесь, то поведаю прямо сейчас. Мой второй старший брат приехал ко мне по чрезвычайно важным делам, поэтому я временно не смогу заниматься с тобой. Но будет лучше, если ты не будешь тратить это время попусту, а приложишь все усилия на тренировках и занятиях. — Тон снова стал протяжным, нежным, обволакивающим. Улыбка старшего брата вытеснила весь накопившийся негатив и спутала мысли. — Хорошо, Яо-гэ. — Сюаньюй едва смог выдавить из себя улыбку. Он хотел поблагодарить брата, но пока собирался с духом, Гуанъяо уже развернулся и торопливо зашагал в ту сторону, куда ушёл глава ордена Лань. Брат даже не попрощался как следует. Безмерная печаль поселилась в душе молодого Мо. Он ощутил отвратительное чувство никчёмности, охватившее его. Мысли о ревности жалили, подобно ядовитой змее, яд её клыков мгновенно проник в его вены, и всё, что переполняло Мо в этот момент, — это её острая сила. Уже позднее, сидя в своей спальне и тщетно пытаясь прочитать очередную книгу, Мо становилось не по себе от собственных мыслей, ему делалось стыдно за них. В дальнейшем, увы, ситуация развивалась ничуть не лучше для Мо Сюаньюя. От разных переживаниях, на занятиях у него не получалось сосредоточиться, он не находил себе покоя. Времени на тревоги и раздумья у него не было, ведь с утра его ждали занятия, а после них — практика в искусстве заклинаний. Когда занятия завершились, он возвращался в свою комнату и по дороге случайно встретил госпожу Цзинь. Ранее Мо Сюаньюй всеми силами избегал попадаться ей на глаза, помня, как эта женщина ненавидит нагулявшие на стороне детей своего мужа. И вот сейчас, заметив Мо Сюаньюя, она одарила его таким мрачным, уничижительным взглядом, что на душе у него стало совсем тоскливо. А чуть позже выяснилось, что брат отменил их совместную тренировку, запланированные как проверкой для сегодняшнего дня. Это было просто вполне естественно и понятно, потому что глава одного из великих кланов находился у них в гостях, Цзинь Гуанъяо не оставалось времени на такие обыденные занятия. Но, вспомнив вчерашние взгляды и любезности, Мо Сюаньюй расстроился ещё больше. Он не слушал учителя, не отвечал на задаваемые ему вопросы, не мог справиться с довольно простым заклинанием, каковое, однако, требовало достаточно душевных сил, и учителя возмущались, стыдя его перед всем классом. Учащиеся не могли удержаться от смешка — что-то подобное, вероятно, они уже давно ожидали. «Я хотел быть выдающимся заклинателем, но вот… смогу ли вообще? Смогу ли достичь своей цели? Недостаточно одних лишь тренировок, нужен талант!» Это значит, что как ни старайся, сколько книг ни прочитай и как долго ни разучивай заклинания, достичь уровня даже самого посредственного заклинателя у него не выйдет. По теоретическим занятиям Мо Сюаньюй благодаря усердию и терпению уже обогнал большую часть учеников, но вот в практике как был ужасен, так и оставался. Но светлый путь оказался для него непосильным. И позже, когда Цзинь Гуанъяо вернулся и стал вести себя согласно своему благожелательному поведению, он склонил внимание Мо Сюаньюя к тёмному ремеслу. — Но разве тёмное ремесло — не запретный путь? — недоверчиво произнёс Мо Сюаньюй. — Говорят, он вредит телу и разуму. — Так и есть, но многое из этого вышло хорошего. Ты жил в тихой деревне, но слухи о старейшине Илин дошли и до малонаселенных мест, верно? — спросил Цзинь Гуанъяо. Мо Сюаньюй кивнул, слегка замешкавшись. — Этот молодой человек основал тёмный путь, и после нескольких испытаний выяснилось, что для этого не нужна сила золотого ядра. Удивительно, не правда ли? — Но… хорошо ли это? Ведь если это так, то каждый разбойник может встать на этот путь… — Тёмный путь полон опасностей, но золотое ядро защищает разум от вторжение в душу тёмных сущностей, и те, у кого его не было, теряли себя и сходили с ума, а затем заклинатели истинного пути уничтожали их или же сами отступники кончали жизнь самоубийством. — Объяснил Гуанъяо учтиво, весь его облик полон добродетельности, внушал полное доверие. — Старейшина Илина, Вэй Усянь, был одним из сильнейших заклинателей, которые когда-либо существовали. Разве ты не хочешь стать таким же сильным культиватором, брат Сюаньюй? Мо Сюаньюй заворожённо согласился: — Конечно, хочу… однако, я желал добиться этого собственными силами. — Иногда, как бы мы ни боролись, не всегда получается именно так, как мы хотим, и если нам хочется стать сильнее, нужно понять, что существуют другие способы, пусть даже они не одобряемы всеми, но лишь они способствуют достижению наших целей. Нужно ли всем знать правду о том, как ты добиваешься этих высот? Ордену Ланьлин Цзинь удалось вернуть множество запретных текстов, написанных рукой старейшины Илин. Эти свитки, полные глубоких тайн, теперь находились в руках Мо Сюаньюя. Пробежавшись глазами по заинтересованным теориям сильнейшего заклинателя, Сюаньюй не скрывал своего интереса, но что-то не позволяло ему согласиться пойти по другому, неверному пути. Заметив лёгкое колебание, Цзинь Гуанъяо с доброй улыбкой продолжил: — Многие заклинатели обращались к тёмной стороне силы, когда им не удавалось продвинуться по праведному пути. Однако нет ничего постыдного в том, чтобы пойти по лёгкой дорожке, если это единственное альтернативное решение проблемы. Этот лёгкий толчок толкнул его к пропасти. — Тогда, Яо-гэ, если позволишь, я положусь на тебя. — Будь у меня необходимые навыки, я бы обучил тебя, ведь отец поручил меня заботиться о тебе, но я ничего не смыслю в тёмных искусствах. Но я знаю кое-кого, кто может помочь тебе с этим. Правда, мне придётся немного потрудиться, чтобы убедить его. Мо Сюаньюй сразу же обеспокоился: — Ох, но я не хочу больше утруждать старшего брата Гуанъяо! — Ничего подобного. — тихо посмеялся Гуанъяо. — Только ты должен держать это в секрете. Ты и сам знаешь, люди считают этот путь скверным. Особенно нужно скрывать это от отца. Идёт? — Конечно же, Яо-гэ, можешь не беспокоиться!

***

Мо Сюаньюй ознакомился с частью запрещённых свитков, и на занятиях он продолжал доводить себя до изнеможения. Его успеваемость оставалась средней, возможно, чуть ниже, но, взяв стопку многообещающих материалов, он стал проводить каждую свободную минуту за изучением текстов о тёмном пути, переданных ему Цзинь Гуанъяо. Мо Сюаньюй нашёл их необычайно увлекательными и захватывающими; мысли и идеи Вэй Усяня о самосовершенствовании впечатляли всё больше и больше наивную головку. Однажды, когда он сидел в библиотеке, в специальной секции для членов клана семьи Цзинь, погружённый в чтение, один молодой человек загородил ему свет. Когда Мо Сюаньюй поднял голову, он с изумлением понял, что перед ним — тот самый хвастливый тип, оставивший неприятный осадок в душе Мо. Парень с неприятной оценивающей ухмылкой, названный в отрочестве Сюэ Ян, он же Сюэ Чэнмэй, первое имя данное ему Цзинь Гуанъяо. Мо Сюаньюй мало что о нём было известно. Похоже, что этот Сюэ Ян был приглашённым заклинателем, которого очень ценил его отец. Вот только он был опасной личностью. Цзинь Гуанъяо нередко приходилось с завидным постоянством решать проблемы, навлёкшие в орден этим мальчишкой. Этот паренёк, с завидной для Мо регулярностью спокойно входивший и выходивший из комнаты брата, теперь стоял прямо перед ним, опираясь на стол, на котором Мо Сюаньюй жадно перечитывал и переписывал интересующий его материал. — Ты ведь сводный брат Цзинь Гуанъяо, — Сюэ Ян осклабился, чем здорово напоминал безумного хищника, задуманного от перспективы, полакомится добычей. Ему было не по себе от этого взгляда, однако Мо Сюаньюй выдавил улыбку. Сейчас они были одни в помещении и не зная этого человека, он желал меньше навлекать на себя проблем. — Да… я — Мо Сюаньюй. А ты ведь… Сюэ Чэнмэй? — неуверенно он спросил. При произнесении этого имени лицо Сюэ Яна потемнело. — Зови меня Сюэ Ян. Парень внезапно занял место за свободным стулом и подступил к Мо. Он прищурился и усмехнулся, увидев свитки, которые Мо так старательно пытался спрятать от его недоброго взгляда. — Ты знаешь, почему я здесь, не так ли? — насмешливый голос прозвучал почти у самого уха, и Мо Сюаньюй почувствовал дыхание Сюэ Яна на своём лице. — Нет? — сказал он, хотя в его дрожащем голосе прозвучал скорее вопрос. — А должен ли я? — Разве брат тебе не говорил, что кое-кто придёт тебе помочь с тёмным путём? — С губ говорившего сорвалась неприятная усмешка. — Так вот он я, ха-ха!