Дьявольское искусство

Над огромным озером лотосов, как и над всей поднебесной, вечерний мрак уже давно уступил место ночи, полной туч, скрывающих ночные звёзды. В эту холодную ночь перерождённому не спалось. В комнате так тихо, что Сюаньюй слышит, как снаружи стучат друг о друга бумажные фонари, покачиваясь под порывами ветра. Предчувствие грозы давит на него снаружи, противоречивые чувства разъедают изнутри. Долгое время назад, когда он окончательно поверил, что вернулся в свой прежний мир, в его душе жила твёрдая уверенность, что этого человека он больше никогда не увидит, ибо тот остался в прошлом. Мо Сюину трудно было отпускать свою вторую жизнь, но всё же постепенно ему удалось успокоить своё сердце. День за днём тревоги отступали, возвращаясь лишь по ночам во снах, разделяя его жизнь на три реальности: в одной он — Мо Сюаньюй, приглашённый ученик Ланьлин Цзинь, которого все вокруг ненавидят, во второй — Мо Сюин, человек, построивший свою личностью заново, имеющий двух близких братьев, интересную работу, которая высасывает все силы, и преследователя, который редко оставлял его в покое. В третьем случае он — человек, сотканный из воспоминаний. И постепенно эти воспоминания о плохом становились расплывчатым — он сосредоточился на настоящем, реальности, окружающую его, а если он вспоминал о втором перерождение, подарившей ему возможность множество чего осмыслить, то только приятные мгновения, действительно прекрасные моменты, заставляющие его улыбнуться — в этом ему помогла его призрачная сущность. А вот теперь, лицо, преследовавшее его, появился в образе человекоподобного демона, не имеющий никаких моральных устоев. Из прочитанной новеллы он знал, что в нём есть схожесть с Сюэ Яном — жестокий, неистовый и беспощадный. Как Сюэ Ян, только знающий, как сдержать своих бесов и спустить их с цепи в нужный момент, хладнокровно причитая уничтожить всё, что стоит у них на пути. А он, как отреагировал Мо Сюаньюй, когда тот предстал перед ним? Подобно зелёному юнцу не мог сдержать свои эмоции, не смог в мгновение ока взять их под свой абсолютный контроль. Что же это, демоны, такое! Он куда сдержаннее вёл себя, когда глубокой ночью его разбудило присутствие неупокоенного духа, а затем в одиночестве нашёл останки его трупа в озере. С потрохами себя же и выдал перед человеком, чьи глаза внимательно изучают всё вокруг, довольствуясь страхами тех, кто стоит перед ним. Вэнь Жохань, известный ему как Вэнь Ливэй, был именно таким. Мо Сюаньюй об этом знал и научился противостоять этому взгляду, и наловчился даже не отводить глаза, осмеливаясь смотреть ему в лицо, но в данном случае он повёл себя настолько глупо и быстро выдал себя. Вот это пощёчина, так пощёчина. В этой звенящей тишине он вспомнил ту ночь, когда Вэнь Жохань вопреки отказам Мо Сюаньюя, сопроводил его до арендованной квартиры. Войдя в подъезд, Сюин стал бодро подниматься по лестнице. Как и тысячи прочих панелек, его подъезд вид имел достаточно убогий, не грязный, но обшарпанный, тусклое освещение, которым могли похвастаться только отдельные этажи, даже лестничные пролёты не освещены вовсе. И почему сегодня эти ступени оказались куда более скользкими, и почему они никак не закончатся? За ним следовал могучий дракон, который заставил сердце юноши трепетать от страха. На первых этажах гордо горели тусклые лампочки. Внезапно сзади раздался голос Вэнь Ливэя: — Ваши братья так нахваливали вас за великолепный ум и острое чутьё, но молодой господин Мо, оказывается, на удивление забывчив. — А? — Услышав голос Вэня, Сюин вздрогнул всем телом. Ему стало не по себе. Возможно, его инстинкты первыми начали вопить об опасности, Мо почувствовал, что ему не стоит спрашивать о чём именно говорит этот пугающий мужчина. — Наверное. В последнее время, я много чего забываю… Вэнь поглядел на него с блеском во взгляде, которого юноша увидеть не мог: — Такой молодой, а уже страдаешь от проблемь с памятью? Хм, это очень плохо. А я уже начинал злиться, что молодой господин Мо позабыл о нашей ночи. Ощутив, как его волосы встали дыбом, юноша совершенно забыл об осторожности и не смотрел себе под ноги. — А! — Внезапно нога соскользнула, и Мо Сюин повалился назад. Сзади пара сильных и крепких рук сразу же подхватила Мо Сюина за талию, придерживая его. Прижав сильнее парня к себе, директор Вэнь опустил голову и поглядел на упавшего в его в объятия молодого Мо. — Осторожно, Сяо Мо, в твоём подъезде очень скользкие лестницы. Горячее дыхание обожгло мочку ушка, и обстановка мгновенно стала неловкой и двусмысленной. Ясно увидев в глазах Вэнь Ливэя жажду обладания, Мо Сюин запаниковал ещё сильнее. — Я знаю, что ступеньки скользкие. — Юноша из последних сил пытался подняться на ноги. Но, к сожалению, сильные руки Вэнь Ливэя по-прежнему слегка обвивали талию Мо, тем самым пресекая все усилия подняться на ноги. Со стороны эта ситуация выглядела так, будто Мо Сюин нарочно падал в объятия Вэнь Ливэя. Всегда самоуверенный в своих словах, директор Вэнь насмешливо произнёс: — Сяо Мо не может подняться? — Мужчина вёл себя ещё более разнузданно. Когда он говорил, его губы неожиданно коснулись уха Сюина. Время уже было позднее и все должны были спать, потому полагая, что их интимную обстановку никто не сможет засечь, Вэнь Ливэй неожиданно скользнул языком в ушко и проговорил так тихо, что любой, кто бы припал ушами к двери, не смог бы услышать ни слово сказанного: — В ту ночь в тебя словно демон вселился. Ты был столь настойчив, целовал меня без устали… подмахивал, желал, умолял большего… а потом исчез так быстро, что сколько бы я тебя ни искал, не мог найти. Я никогда не думал, что Диди директора Мо, известный своей застенчивостью и серьёзностью, окажется тем самым распутным мальчиком, который всю ночь подставлял себя мне. Мо Сюина бросило в дрожь, по телу пробежала стайка мурашек, а на скулах выступил стыдливый румянец. — Я лишь коснулся языком твой кожи.… и ты так затрепетал… Стиснув зубы, Мо яростно посмотрел на директора Вэнь и низким голосом произнёс: — Отпусти меня. — Ха-ха, глаза полны очарования. Ну, теперь-то ты точно от меня не уйдёшь. Давай снова встретимся. — Достаточно позабавившись с Мо Сюаньюем, Вэнь Ливэй в итоге мягко ослабил свои объятья. Как только его выпустили из рук, Сюин, словно маленькая лиса, выскользнул из лап чудовища. Он стрелой влетел на второй этаж, миновав тёмный пролёт и оказался на родной площадке — приглашать к себе этого непрошенного, он не собирался. Звеня ключами, подошёл к двери и дрожащей рукой старался вдеть в замочную скважину ключ. — А если вдруг попробуешь снова скрыться от меня, твои старшие братья узнают твои маленькие тайны. Как же они разочаруются тобой, Сяо Мо. Так что даже не думай прятаться. Потому что я не совершу одну и ту же ошибку дважды. Его голос был дружелюбным и ласковым, но у Мо по спине пробежал холодок. Когда он входил внутрь, закрывая дверь, то поймал взгляд человека, смотрящего на него насмешливо, пока его улыбка не исчезла с лица, и оно стало каменным. Дверь закрылась. Оказавшись в защитной обстановке, Мо Сюин сделал глубокий вдох и долгий-долгий выдох. Он уселся на диване, в двухкомнатной квартиры, в молчании рассматривая ничем не примечательную стену. «В том ресторане он почему-то показался мне знакомым не просто так. Его голос, то, как он говорил, и эта улыбка…» Прежде чем мысль оборвалась, что-то промелькнуло в его сознании. Как сцена из фильма, в голове Мо промелькнуло воспоминание о том, как он сидел на чьём-то теле в тускло освещённом мотеле. Именно в тот день он решил излить свою душевную боль в гей-баре. В то время он чувствовал себя небывало одиноким. Некоторые люди обнаруживают свою гомосексуальность довольно рано, и у них есть достаточно времени, десятилетия или больше, чтобы разобраться в себе, привыкнуть и упорядочить свои мысли, и даже получить опыт однополых отношений, который позволяет им вписаться в это незнакомое сообщество. В отличие от этих людей, Мо Сюаньюй осознал свою ориентацию ещё в прошлой жизни, полной древних устоев, причём весьма безжалостным образом. Его братья, спокойно занимая свои должности и исправляя критическую ситуацию в фирме, смогли уделить время и личной жизни, в результате чего Дагэ женился, а второй по старшинству объявил о помолвке. Младший же, по-прежнему трудившийся над своими учебниками, завидовал, меланхолично наблюдая за влюбленными парами, проходящими мимо него куда бы он не пошёл. Его сердце изнывало, а после известия о помолвке брата тоска младшего только усилилась. Возможно, именно эта причина подтолкнула Мо к действию. Тогда ему действительно было страшно впервые войти в это место, волнение лихорадило внутренности. «А вдруг я наткнусь на знакомое лицо? Вдруг кто-то узнает меня? Что, если мои братья узнают о моём секрете?» Но один шаг, сделанный в это заведение, прогнало сомнения. Но страх остался, и, чтобы притупить его, он тут же заказал себе выпить. Для храбрости, хотя в этой жизни он крайне редко притрагивался к спиртному. — Здесь свободно? — голос с низким тембром, а горячие прикосновения завораживали быстро опьяневший разум. «Это был единственный момент в моей жизни, который я хотел и запомнить, и навсегда стереть из памяти смутные мгновения. Но единственное, что осталось в моей памяти — это размытая пелена.» Это был его первый опыт с мужчиной, который не причинил ему сильной боли. Алкоголь, к употреблению которого он не привык, ударил ему в голову, расслабляя. Весь их половой акт происходил в темноте, Мо лежал на животе и не видел выражения лица ублажающего мужчины. Когда его партнёр отошёл в ванную, Мо Сюин быстро собрал вещи и сбежал. Он испугался. Этот мужчина был нежен и страстен одновременно, его сильные руки, не отпускающие юное тело… этот незнакомец горячо нашёптывал, что жаждет продолжения и большего, именно этого Сюаньюй и боялся — развития отношений. Потому и сбежал, а на следующий день он помнил всё смутно, и только болезненные ощущения внизу, преследовавшие его всю неделю, были настоящим доказательством того, что произошло в мотеле. Мо Сюаньюй тщетно пытался вспомнить лицо того человека. В этот вечер, познакомившись с партнёром по бизнесу братьев, Сюина одолело беспокойство. Это ужасное чувство уязвимости, словно этот мужчина был кем-то, кого Мо Сюин знал. Теперь у него был ответ. Сюин сжал кулаки. «День, когда мне придётся прятаться от него, никогда не наступит. Я не настолько слаб, чтобы убегать. Как бы неприятно было это признавать, но его слова действительно вызвали во мне страх. Хотя, меня скорее не слова напугали, а тот, кто их произнёс.» В миг напряжение распространилось по позвоночнику. События развивались слишком стремительно, и сейчас у него действительно заходилось сердце. С этого момента он должен быть заведомо готов к любой критической ситуации. Если действительно откроется правда о его ориентации, это, несомненно, как-то на нём отразится, и нет никакой возможности предположить, какую цену ему придётся заплатить. Явно оно того не стоит — упираться рогами и бороться с Вэнь Ливэем. Со страшным человеком, который без колебаний раскроет всё, что он так старался сохранить ото всех. — Гэгэ? Знакомый голос с нотками робости и беспокойства вырвали Мо Сюина из воспоминаний. Внезапно придя в себя, он встретился взглядом с Сюэ Яном, возвышающийся над ним. Его лицо было скрыто темнотой, но чёрные расширенные зрачки мерцали в свете наружного освещения. Этот взгляд всегда вынуждал Мо Сюаньюя сдаваться просьбам А-Яна. — Почему ты не спишь? — Мо Сюаньюй выдохнул и уставился в потолок. Ему всё ещё было нелегко. Глубоко внутри себя он понимал, что не испытывает ненависть или неприязнь по отношению к младшему, однако обида за прошлого себя после испытанных, словно вчера, жестокостей, ещё жалила. — Я засыпал, когда услышал, что ты что-то бормочешь во сне… — Всё в порядке, вернись к себе. — Но… — Сюэ Ян, — голос его звучал ровно и спокойно. — Пожалуйста, вернись на свою кровать. Мо Сюаньюй улыбнулся ему, Сюэ Ян ответил ему тем же, но губы его дрогнули. Ему стало не по себе, голос Мо Сюаньюя звучал чужеродно и говорил он с нехарактерной отстраненностью, а его глаза оставались пустыми.

***

Сон не был спокойным. Мо Сюаньюй метался из стороны в сторону. Его ужасно лихорадило. Жар распространялся по его телу, но в то же время его бил озноб. Его брови сильно напряглись, а глаза плотно зажмурились. Ещё одно колебание собственной ци, вызванное чрезмерным эмоциональным всплеском. А сущность была слаба, она не могла помочь своей телесной оболочке. Находясь в туманной дреме, Сюэ Ян не мог определить, который час. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, в чём причина его внезапного пробуждения. Он услышал сквозь сон, как Сюин стонет и не мог проигнорировать странное состояние Мо. Услышав тяжёлое, прерывистое дыхание, увидев его дрожащее тело, свернувшееся клубком в углу кровати, Сюэ Ян не смог сдержаться и лёг в постель, заключив лихорадящего юношу в объятия. Переполняемый тревогой, Сюэ Ян пытался достучаться до собственной сущности, которая потратила на него слишком много сил, чтобы защитить его разум, поэтому ослабла и почти растворилась, не в силах ответить на бесконечные вопросы, звучавшие как будто во всём пространстве. «Мо Сюаньюй, что с тобой?» Сюэ Ян, уже погружённый в полусон, прижал бессознательное к себе, нежно гладя по спине и голове, повторяя: — Всё будет хорошо, тише… В этом сне изгнанник из Куйчжоу снова оказался в ловушке видений из своего прошлого. Он вернулся в те дни, когда Мо Сюаньюя забрали в деревню Мо. Тогда Сюэ Чэнмэй твёрдо уверился в том, что судьба этого мальчика его не волнует. Для него главной целью была месть, и это было всё, что его волновало в тот момент, а с незадачливым Мо он расслаблялся и убивал время, поэтому, как только Орден Цзинь избавился от надоедливого ублюдка, Сюэ Ян тут же позабыл о нём. Глядя на себя прежнего, Сюэ Ян ощутил вкус желчи на языке, внутри что-то скверно поползло. Так он считал в начале, но не надолго эти мирные дни длились. У него была одна задача, на которой он сосредоточил свои усилия, но чем больше проходило времени, тем сильнее становилось необъяснимое чувство пустоты. Он не понимал, почему он расстроен, что приводило его во всё больший гнев. Сюэ Ян вместе с Цзинь Гуанъяо разрабатывали собственные планы, как навсегда заставить замолчать непокорных, но случилось так, что Сюэ Яну с каждым последующим днём наскучивали излюбленные пытки. Он безжалостно отрывал куски плоти, не испытывая былого энтузиазма и довольствия от преисполненных неистовой болью криков. Он так старался убедить себя в безразличии к Мо, что пустота, возникшая с его уходом, грозила поглотить его сердце, словно черви, питающиеся плотью мертвеца. Изменчивое поведение юноши, открытого как книга для ублюдка Гуаншаня, не осталось незамеченным. И Гуанъяо позаботился о том, чтобы ненужные и лишние мысли покинули голову сумасшедшего адепта, который должен сосредоточиться над восстановлением тёмного орудия очень важного для отца и сына. Сюэ Ян так и не узнал, как называется то чувство, которое снедало его, а лицо, которое почти ежедневно всплывало в памяти, мучившее его особенно по ночам, превратилось в маленький опавший лепесток, о котором все благополучно забыли и наступили по пути к своим делам. Когда настал долгожданный час, всё куда разительнее отличалось от желаемого. Он планировал убить главу ордена Чан, но когда прибыл на место, то обнаружил, что Чан Цян уже давно скончался, а во главе ордена стал его сын — Чан Пин. Услышав об этом, его охватила дикая ненависть. Значит, он столько страдал, выживая в опасных улицах, через многие препятствия прошёл лишь для того, чтобы прийти и узнать о том, что его враг давно захоронен под землёй со всеми почестям, его сын с наследием живёт припеваючи, а он даже не смог как следует отомстить? В итоге он убил всех находящихся внутри, но так и не добрался до сына своего врага. Это чувство неудовлетворенности, давно зародившееся где-то внутри него, вспыхнуло яркими красками, заставив черты лица одного человека промелькнуть в его неконтролируемой памяти. Они казались смутно знакомыми, но Сюэ Ян был лишён искренних чувств к нему. Вскоре он был пойман двумя заклинателями, изменившими его жизнь, и уже нечёткие воспоминания навсегда растворились в его первой жизни… Сюэ Ян всю ночь обнимал Мо Сюина. В тяжёлом оцепенении полусна он ясно осознавал, что в прошлом его память была изменена, и если бы не было второй возможности, он бы никогда об этом не узнал. Жгучее презрение, которое он питал к сукиному сыну Яо, разгорелась ещё пуще. Сможет ли Мо Сюаньюй когда-нибудь простить его? Крепко обхватив тело Сюаньюя, Сюэ почувствовал, как в уголках его глаз собирается влага. Он снова почувствовал тепло, которое в прошлом Чэнмэй уже и не надеялся почувствовать. Сюэ выдохнул и погрузился в глубокий сон. На следующее утро ресницы Мо Сюина затрепетали, когда он медленно приходил в себя. Лихорадка, в которой он метался всю ночь, отступила. Он должен был догадаться, что возвращения памяти так просто не пройдёт бесследно, ведь любая вещь, наносящая ущерб владельцу тела, непременно повлияет на его ци. Сюаньюй неохотно открыл глаза. Его сознание всё ещё было затуманено сном, но когда он попытался встать, то обнаружил, что в постели с ним лежит кто-то ещё. «Сюэ Ян?» Он был, мягко говоря, ошеломлен. В конце концов, он ясно дал понять, что хочет некоторое время держаться на дистанции, так почему же спустя почти сутки этот же человек крепко обнимает его? Мо Сюаньюй оцепенел и напряг память. Но как бы он ни старался, он помнил только, как отправил беспокойного младшего обратно в постель. Хуже того, его движения разбудили Сюэ Яна. Молодой человек зевнул, прищуриваясь от утреннего света, посмотрел на Мо Сюина не полностью открытыми глазами, и улыбнулся. — Утречка, гэгэ. Мо Сюаньюй не знал, что иногда, когда он крепко спал, к нему подходил Сюэ Ян, и сейчас этот сяо гуй сделал то же самое, что и делал на протяжении несколько лет, когда просыпался раньше старшего собрата: он нежно погладил Мо Сюина по щеке, приблизил его лицо и целомудренно поцеловал в губы. Сюэ Ян вздохнул и обнял Мо, который застыл в изумлении. Сюэ Ян поднял голову и потёрся подбородком о волосы парня в объятиях, бормоча: — Гэгэ, позволь мне обнимать тебя так ещё немного. Сюэ Ян пробормотал что-то ещё и снова заснул. Мо Сюаньюй хотел разбудить его и сбросив с кровати от дикого смущения. Но ругательства застряли у него в горле. В голове промелькнули вспышки, как этот безумец обнимал его ночью, нежно гладил по волосам и спине и что-то долго-долго шептал ему на ухо. — И что же мне делать? — шёпотом невольно сорвалось с губ. На самом деле… он даже не знал, с чего начать их так и не начавшийся разговор. Его щёки слегка порозовели, ресницы затрепетали. Его взгляд, полный переполняющих эмоций, опустился вниз, наткнувшись на гладкую кожу. Мо Сюаньюй знал, что в прошлой жизни у него были неоднозначные чувства к Сюэ Яну. Увы, он запечатал их, как только этот парень надругался над ним, и тогда, наивный и разбитый Сюаньюй рассеял эти так и не дошедшие до глубокого смысла, чувства. Лежа рядом с ним, Мо Сюаньюй мог только смотреть в молодое лицо, скрепя сердце: чтобы окончательно избавиться от обиды, ему потребуется определенное время. И, возможно, только тогда они смогут продолжить с того момента, на котором прервалась их хорошая жизнь в качестве двух учеников Юньмэн Цзян. Но есть одна деталь, о которой он совершенно забыл, секрет, который он скрывал ещё в своей первой жизни. В эту лихорадочную ночь это воспоминание вернулось к нему, и оно изменило его восприятие и мнение… В тот день добродушный Сюаньюй сидел напротив брата в его комнате, и рассказывал ему о своих успехах в тёмных искусствах — брат похвалил его, но когда речь зашла о том, что Сюэ Ян помогает ему… Цзинь Гуанъяо заметил, как изменился голос младшего брата, а его лицо вспыхнуло от эмоций. Цзинь Гуанъяо не стал задаваться вопросом о причинах этих изменений, а решил сказать одну вещь младшенькому: — Как только Сюэ Чэнмэй закончит свою работу, мы от него избавимся. В замешательстве Мо дрожащим голосом переспросил: — И…избавиться? П…почему? Цзинь Гуанъяо вздохнул и печально покачал головой: — Мы не можем доверять Сюэ Чэнмэю. В последнее время он привлёк дурное внимание к нашему клану, и если ради сохранения головы на плечах он попытается оклеветать нас — нам всем не повезёт. Ты сам знаешь, что он нехороший человек. — На лице Цзинь Гуанъяо отразилось беспокойство. — Я не хочу, чтобы его… склонности передались тебе. — Склонности? — Мо Сюаньюй вздрогнул. — Что ты имеешь в виду? Каким бы плохим ни был человек, это не повод избавляться от него… — Мо Сюаньюй, — сурово сказал Цзинь Гуанъяо. Это был первый раз, когда он назвал брата полным по фамилии матушки. — Ты не понимаешь, насколько опасен Сюэ Чэнмэй. Его образ жизни и воссоздание Стигийской Тигриной печати наложили на него сильный отпечаток, и он становится неуправляемым. Поэтому, как бы этого тебе не хотелось, — Сюаньюй задрожал под пронизывающим взглядом старшего брата. Почему он так смотрит, о чём думает? — Начинай осторожно отдаляться от него. Мо Сюаньюй молчал, затем нехотя, кивнул. — Да, Яо-гэ Сердце его болезненно сжалось в груди. Но было уже слишком поздно…