Дьявольское искусство

Не Минцзюэ — жёсткий и вспыльчивый, но честен и справедлив. Этому молодому человеку не исполнилось и двадцати, когда во время ночной охоты он с ужасом в глазах наблюдал, как сабля его отца разломилась надвое, в результате чего монстр, с которым они столкнулись, своим рогом тяжело ранил бывшего предводителя клана Цинхэ. Даже несмотря на то, что его отец был спасён, мужчина не мог смириться с тем, что произошло, и его раны отказывались заживать. Он страдал на смертном одре около шести месяцев, а затем, наконец, умер — то ли от болезни, то ли от переполнявшей его ярости. И виной всему был глава ордена Цишань Вэнь, которому пришла не по нраву мысль, что подаренная ему сабля уступает оружию главы ордена Цинхэ. Не Минцзюэ и весь орден Не ненавидели клан Вэнь именно по этой причине, их презрение к этому ордену укоренилось глубоко в костях. За несколько лет под руководством нового главы Не, дисциплина в клане возросла и ожесточилось: тренировки стали ещё более изнурительными, а охота — всё более неистовой и беспощадной. Орден Цинхэ Не по праву получил звание одного из сильнейших. Ведомые твёрдой рукой молодого главы рода Не, адепты ордена высоко-организованы, строго дисциплинированы и прямолинейны, стремятся походить на своего лидера, глубоко уважаемого ими. Таким человеком, как Не Минцзюэ, невозможно не восхищаться. Он обладал суровым нравом, но заботился о брате и не жалел средств на его образование, поэтому неоднократно отправлял Хуайсана в Облачные Глубины, считая, что только знаменитый Лань Цижэнь сможет перевоспитать его младшего брата. Но и по прошествии долгого времени результата никакого не наблюдалось. Часто общаясь со своим другом, будущим главой ордена Лань, Не Минцзюэ с негодованием воспринимал тот факт, что его брат по-прежнему не изменился. Но однажды, под предлогом обычного визита, Лань Сичэнь поведал ему о произошедших переменах, чем немало удивил молодого главу резиденции Нечистой Юдоли. После стольких лет, услышав, что его брат стал проявлять интерес к занятиям и делает показательные успехи, но только с помощью какого-то приглашённого адепта, Минцзюэ не мог поверить своим ушам и пожелал увидеть сей чудо воочию. Таким образом, он приехал в Гусу на пару дней раньше условленного дня, заранее предупредив друга, чтобы тот не разглашал о раннем приезде, и застал брата на тренировке. Впервые Минцзюэ увидел, что брат действительно увлечён тренировкой и намечался прогресс: возможно, он что-то не запоминал, но реагировал не так, как раньше, не нервничал и не паниковал. Не Минцзюэ с интересом наблюдал за этим и думал про себя: «Отлично получается…» Глава клана Не тайком наблюдал за тренировками брата и больше внимания придавал молодому человеку, стоящему рядом с ним. Этот адепт излагал важные и правильные суждения, как если бы у него имелся за плечами многолетний опыт, но его телосложение и возраст свидетельствовали об обратном. Парень был стройным, но худощавым, а его внешность была чрезвычайно изящной: умные большие глаза, чистая белая кожа, какой редко обладает мужчина. Минцзюэ не отрывал взгляда от начала и до конца, словно бы пытаясь раскрыть тайну молодого ученика. Он был удивлен тем, как деликатно адепт Мо обращался к его брату, терпеливо наставляя. Не Хуайсан был счастлив, пусть и выглядел измождённым. Глаза его горели, а сам он весь пребывал в таком активном состоянии, что, казалось, сейчас прыгнет на шею своему другу. — Он полон сил. — Озвучил свои мысли вслух лидер клана Не и неторопливо зашагал прочь. Ещё не время его брату узнать, что старший прибыл навестить его. — Не обошлось без хорошей подготовки. — Ответил ему Лань Сичэнь, идя с ним рука об руку. — Никто не думал о подобном способе — он довольно стар и требует куда больше терпения и времени, а для молодых адептов с сильным духом и тяге к большему, такая методика не подходит. В прошлом Не Минцзюэ не раз тренировал брата, вкладывая в обучение всю свою строгость, ибо не желающих приспосабливаться к дисциплине только так можно заставить учиться. Но едва его брат почти падал на землю, и глава ордена тут же смягчался, беспокоясь о слабом здоровье младшего. Не Хуайсан умело пользовался этим, и когда, по мнению Минцзюэ и целителей, юноше становилось лучше, ему приходилось использовать всё мастерство притворства или намеренно вредить себе, лишь бы избежать тяжёлых и бесконечных тренировок. В Гусу Лань методы Лань Цижэня отличались, но и они ничуть не способствовали изменению характера избалованного мальчишки. Только когда Не Минцзюэ приезжал узнавать о результатах успехов брата, это становилось для Не Хуайсана весомым поводом приложить усилия, ведь встряска, которую устраивал ему старший брат по приезде, хватало надолго, прежде чем Не Хуайсан забывал о страхе и вся его леность возвратилось, и все его незначительные усилия были уже стерты в пыль. То, что молодой адепт клана Юньмэн Цзян смог добиться хоть каких-то результатов при обучении Не Хуайсана, немало удивило главу Не. По словам Лань Сичэня, этот молодой человек преподаёт очень уверенно и взвешенно, приспосабливаясь под своего воспитанника, не оказывая на него давления и не подвергая унижениям за допущенные ошибки. Но Минцзюэ отлично знал, что в Юньмэн Цзян методы обучения мало чем отличаются от других кланов. Физическая нагрузка с каждым годом для взрослеющих адептов усиливается, особенно тем, кто часто стремиться к риску и склонен к идеалам. А под командованием Пурпурной паучихи надо иметь стальные нервы не пасть духом или озлобиться на своих же, когда она решает наказывать адептов если виновен только один. Подход, применяемый юношей к его брату, полностью отличался от любого ему знакомого. Парень также не наседал на Хуайсана, терпеливо ему всё объясняя и несколько раз повторяя движения, и задавал второму Не вопросы, на которых тот наловчился отвечать без заминки. Даже когда у молодого господина ничего не получалось — Мо хвалил его, приободрял за каждый маленький шаг. А Не Хуайсан в ответ воспрянул духом. Не Минцзюэ решил, что ему следует понаблюдать за этими двумя ещё. Особенно за приглашённым адептом из Юньмэн. Глава Цинхэ Не переводит взгляд на Лань Сичэня. — Что ты знаешь о нём? — Сяо Юй зрелый и умён не по годам. — Ответил Лань Сичэнь, улыбаясь. Поймав мелькнувшее замешательство на лице его друга, заметно поднялось настроение. Он рад за младшего друга, сумевшего произвести впечатление на лидера клана Цинхэ Не. — Несмотря на юный возраст, он, подобно нам, пережил немало трудностей, становясь тем, коим он есть сейчас. Глава Не снова перевёл взгляд на то место, где отрабатывали движения два юных адепта. Он бросал на Мо мимолётные взгляды, каждый раз надеясь найти в его лице что-то, что помогло бы ему понять… — Вы собирались приглашать адептов из разных кланов на обучение в сезон весны, но ты так и не рассказал мне, почему он здесь в это время? Лань Сичэнь улыбается шире: — Не мне разглашать чужие тайны. Сяо Юй мне друг, не меньше чем ты. Не Минцзюэ хмыкает: — Понял. Больше он не расспрашивал об этом юноше ничего, решив разузнать побольше сам. Для этого он попросил будущего главу клана Лань не раскрывать его присутствие ещё некоторое время. Лань Сичэнь загадочно улыбается в ответ и легко кивает головой. До этого дня Не Минцзюэ наблюдал за тем, как изменялось поведение брата, и гордился им. Несмотря на разницу в возрасте, между двумя сводными братьями сложились крепкие отношения. Также не забывал он и приглядываться к действиям соседа Хуайсана, адепта Мо. Он узнал, что парень зачитывался множеством книг, связанных с искусством боевого веера, внимательно изучая прорисованные движения и пояснения. Больше всего молодой глава удивился, когда слуги ордена Лань, пришедшие по настоянию будущего главы, рассказали ему, что Мо также изучает книги по танцам с веером. И когда молодой господин из деревни Мо уединялся в одном из тренировочных залов Гусу Лань, открывал книгу и с нею в руках повторял заученные, в тайне, движения. Ему удавалось повторять в точности те же приёмы почти с первого раза. Он двигался осторожно и аккуратно, шаг за шагом. А потом, когда он всё тщательно запомнил, то повторял их с обычным деревянным веером легко и свободно, все шаги были чётко отточены, связаны друг с другом. Грациозные взмахи рук безупречны… «Как будто не в первый раз.....» — подумал старший Не. Многие люди считали, что поскольку в ордене Цинхэ предпочитают силовой способ решения проблем и пренебрегают утончённостью и высоким образованием, то довольно глупы, что было лишь обманчивым заблуждением. Не Минцзюэ хорошо разбирался в людях, замечал мелкие, казалось бы, незначительные детали, которые оказывали большое влияние на личность человека… Он вглядывался в его лицо, оценивая каждое движение рук, ног… и отметил: Мо Сюаньюй смотрелся излишне собранным, готовым в любой момент броситься на защиту. Теперь Минцзюэ смотрел на него более осмысленно, не упуская из виду, как незаметно Мо Сюин обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Его взгляд. Вот только перерождённый о нём знал. «Значит, интуиция на хорошем уровне», — подумал Минцзюэ. Не желая напрягать его, он посмотрел на Мо Сюина в последний раз и незаметно, как только мог из-за своих габаритов, бесшумно выскользнул. В тот день, Не Минцзюэ непринуждённо последовал прямо за взволнованным братом, который узнал от Лань Сичэня, намеренно сообщившего младшему о скором приезде брата, и так же бесцеремонно вмешался в их разговор. Взгляд Не Минцзюэ задержался на юном адепте немного дольше, чем следовало бы. — Надо же, как интересно узнать, что моему младшему брату всё ещё можно что-то вбить в голову. Оказалось, что всё, что мне нужно было сделать, — это дождаться, когда спустится небесный посланец, чтобы это произошло. Два юных голов синхронно повернулись в сторону, откуда издавался голос. Там, не так далеко от них, стояло два молодых мужчин. Одним из них был Лань Сичэнь, он миролюбиво улыбался, но в его добрых глазах Мо Сюин уловил скрытую смешинку. Другой человек был Сюину незнаком, но по его словам и по тому, как Не Хуайсан отступил за его спину, он понял, что перед ним стоит Не Минцзюэ. «Я представлял его несколько иначе…» Перед ним возвышался очень высокий мужчина с загорелой кожей, узкой талией и широкими плечами. Его лицо было красивым, но грозный облик создавал впечатление, что он может разразиться яростью в любой момент. Он даже выглядел старше своих лет — вероятно, его плохой характер и нахмуренные брови тому являлись последствием. — С…старший брат, — Хуайсан пытался взять себя в руки, но голос всё равно выдал его волнение. — Разве ты не должен был прибыть вечером? — Разве ты не рад видеть своего старшего брата? — ответил Минцзюэ, насмешливо приподняв бровь, переводя своё внимание на адепта Юньмэн. — Кто твой друг? Мо отметил, что его голос звучал более доброжелательно, чем он представлял. Он шагнул вперёд и отдав глубокий и почтительный поклон, представился: — Мо Сюаньюй, в быту Мо Сюин, из ордена Юньмэн Цзян. Мужчина в очередной раз отмечает про себя, что парень перед ним выглядит очень худым и даже немного хрупким. В то, что Мо Сюин был достаточно хорошим бойцом и мог научить брата чему-то достойному, верилось слабо, но глаза не врали — парень действительно хорошо двигался. Не Хуайсан едва слышно пискнул: — Брат Сичэнь, ты же говорил мне, что брат приедет только вечером…. Не Минцзюэ усмехнулся. Лань Сичэнь же, напротив, дружелюбно улыбнулся: — Хуайсан, на днях, когда я побывал в Цинхэ и рассказал твоему брату о прогрессе в учебе, он был так обрадован, что приехал раньше, не предупредив нас, чтобы застать этот момент лично. Лидер Цинхэ зашагал к своему младшему брату. На мгновение в голове Мо вспыхнула мысль, что к нему стремится великан, что заставило его улыбнуться и сдержать почти вырвавшийся наружу смешок. Он стоял достаточно близко к двум братьев Не, и они услышали его, только не понимали, чем вызван его весёлый настрой. Не Минцзюэ опустил свою большую ладонь на плечо брата, крепко сжав его. Не Хуайсан вздрогнул, испугавшись. Слова, сказанные старшим братом, он не расслышал из-за страха. Заметив поведение младшего, Минцзюэ вздохнул и похлопал брата по плечу, повторив: — Ты молодец. Этих двух слов оказалось достаточно, чтобы весь страх за свою сохранность испарился. Не Хуайсан не мог поверить собственным ушам, может быть, у него галлюцинации? Его брат мог бы пожалеть его, беспокоиться о самочувствии и говорить о том, как младший важен для него, если бы они остались совсем одни. А теперь старший брат наконец-то похвалил его. — Когда Сичэнь-сюн поведал мне в письме о том, что ты взялся за ум, первая моя мысль была о том, что это письмо писал вовсе не он, или же пытается смягчить мой гнев. А на днях, когда он навестил меня в Нечистой Юдоли, он очень подробно рассказал мне, как твой товарищ сумел внушить тебе тягу к учёбе и боевому искусству. — Не Минцзюэ стремительно повернулся к Мо. Сердитые глаза впились в его красивое лицо. — Значит, успехом моего брата я обязан тебе? Не Минцзюэ не хотел раскрывать, что тайно следит за братом и этим парнем, поэтому притворился случайным наблюдателем их разговора. В глазах Сичэня снова мелькнуло хитринка, Мо Сюаньюй уловил этот блеск и перевёл взгляд на главу Не, заметив, что тот старательно не смотрит в сторону брата, смотревшего на него с огромным обожанием. Мо Сюин, как старший среди всех, мгновенно всё понял. Забавно, как Минцзюэ пытался скрыть свою заботу о младшем брате. Мо Сюаньюй знал, что, как бы сурово старший Не ни относился к Хуайсану, больше всего он дорожил младшим братом. Именно из-за его вражды с кланом Вэнь, глава ордена Цинхэ Не отправил Не Хуайсана в Облачные Глубины, чтобы наставить брата, ибо Не Минцзюэ знал, что настанет час, когда он выступит против Вэнь Жоханя, и первым в опасности окажется второй молодой господин Не. Сюаньюй улыбается уголками губ и качает головой: — Без усердия и участия вашего брата мы не смогли бы добиться изменений. Ответ удивил Не Минцзюэ; парень говорил, абсолютно не запинаясь и предельно искренне. Он не смутился похвалой грозного главы клана и держался собранно, не испугался, когда Не Минцзюэ слегка наклонился к нему, этот жест — устрашение, он проверял этого парня. Больше всего Не Минцзюэ переживал за брата и тщательно оберегал его от неприятностей и корыстных людей. Вполне возможно, что этот парень, используя лик белого лотоса, мог обмануть Хуайсана, и пока молодой господин выкладывался на полную силу, Мо мог поглумиться над ним или навредить его слабому духовному развитию. Только пока Минцзюэ не мог найти никаких причин для таких действий. Оставалось лишь получше изучить этого парня. — Действительно… слышал Хуайсан, продолжай в том же духе и глядишь, станешь достойным заклинателем. Смотря на него, Мо поинтересовался: — Вас ведь не разочарует, если Не-сюн будет пользоваться боевым веером? — Я слышал об этом от Лань Сичэня… Какая разница, пока ты можешь искусно владеть оружием, а там глядишь, и клинком умело будешь управлять. Если от первых слов Хуайсан приободрился, то дослушав конец фразы, заметно приуныл. Он даже не уверен, сумеет ли хорошо управлять веером, а брат его уже настаивает на сабле… — Время покажет, — ответил Мо, кланяясь.

***

В полдень, немногим позже, трое заклинателей неспешно прогуливались, пока Хуайсан под грозным взглядом брата был вынужден вернуться к обучению Лань Цижэня. — И всё-таки интересно, как ты додумался до такого метода обучения? — спрашивает Минцзюэ. Мо Сюин задумчиво произносит: — Мой учитель применял ко мне тот же способ. Я вырос в деревне, где мало что знали и понимали в совершенствовании. Мой наставник путешествовал, и на мою удачу, решил остаться в деревне Мо, старейшиной которой был мой дед. Учитель был сыном главы клана Чан, но способ, которым он научил меня закалять тело, отличалось от техник его рода. История о клане Чан давно разлетелась по поднебесной, побывав у каждого на слуху. Клан Не, предпочитавший отсутствовать на этом судилище, и без того знал об этой истории. Услышав знакомую фамилию, он нахмурился сильнее. — Почему именно такой способ? Перерождённый помолчал некоторое время, потом аккуратно произнёс: — Вы, наверное, и сами заметили, что я мало чем отличаюсь от вашего брата по физическому строению, наша разница преимущественно в росте. Но, как и ему, мне было трудно поднимать тяжести. Отдавая все силы на совершенствование ци в столь юном возрасте, а также отказываясь от обеденного сна, укрепляющего детский организм, Мо не вырос в достаточной степени физически крепким. Тогда мудрый молодой наставник применил к нему этот неординарный подход. — Когда-то давно, старший брат моего учителя непреднамеренно научил его этому способу. Чан Цян очень завидовал ему — их отец часто отдавал предпочтение младшему, Чан Вэньмину. И вот, чтобы помешать ему совершенствоваться, старший захламил любимый холм, где мой учитель любил сливаться воедино с миром. Ему пришлось целый день спускаться с горы и снова подниматься, чтобы очистить это место. Но на следующий день ситуация повторилась, только на этот раз ему пришлось убирать камень за камнем. Его старший брат велел старым слугам каждый раз обкладывать участок камнями, и сам того не замечая, закаляя хрупкое тело младшего брата. Учитель научил меня тому же своеобразному способу, только немного по-другому. — Это как же, позволь полюбопытствовать? — Конечно. Вместо того, чтобы убрать камни, мне пришлось без чьей-либо помощи складывать поднимать их на холм. Я поднимал по одному большому камню за раз. Эта задача может показаться лёгкой тем, кто уже закалён физически, но на самом деле она была довольно трудной. Я уже очень уставал, поднимая только один камень. А на следующий день я приступал к следующей части. Так продолжалось несколько дней, и с каждым поднятым камнем мне становилось всё легче взбираться на гору, наперевес с большим камнем. Со временем я не так выбивался из сил и не сильно пропотевал. Пока Сюаньюй рассказывал им одно из своих детских воспоминаний, он смотрел вдаль, видя перед глазами вовсе не заснеженные горы, а улыбки наставника и самого себя, преодолевающего препятствия. Но прекрасно ощущал на себе два внимательных взгляда. Не Минцзюэ заговорил: — Похвально, что ты не взял заслуги учителя себе. Мо ответил ему: — Мой учитель великодушный и бескорыстный человек, и меня учил быть таким же. Не Минцзюэ мелком посмотрел на него с похвальной улыбкой. Этот парень с каждым разом показывал себя всё с лучшей стороны, и глава клана Цинхэ Не был рад, что у его брата действительно появился хороший друг.

***

Вечером, по обыкновению придя в ланьши, Мо застыл у порога, когда увидел внутри ещё одного человека, помимо хозяина комнаты. Сама циновка, на которой он обычно восседал пустовала; два человека ждали только его, чтобы начать. — Сяо Юй, сегодня к нам присоединился Минцзюэ-сюн. Надеюсь, ты не будешь против? Сюаньюй был немало удивлён такому внезапному вторжению в их обычные встречи. Его слегка уколола обида, что Лань Сичэнь не предупредил об этом заранее. Его замешательство отразилось на лице. Цзэу-Цзюнь, заметивший его состояние, виновато улыбнулся. — С чего бы мне быть против, для меня это огромная честь. — Остаётся лишь держать лицо, показывая, что всё в порядке. — Даже если бы и был против, решать остаётся лишь хозяину комнаты: тому, кто играет, — внезапно произносит глава Не, и смеётся. «Жестковато…» — промелькнула в сознание переселенца. Тем не менее усмехается в ответ и признаёт правоту его слов вслух, садясь рядом с Минцзюэ. Глава Не излучает силу и подавляющую энергию, и будь Мо младше, он бы точно сжался, опустив голову. По тому, как упрямо он держался, Не Минцзюэ одобрительно кивает. Когда два заклинателя расслабленно прикрыли глаза, Лань Сичэнь сыграл. Каждый звук гуциня плавно перетекал в следующий, мелодия плыла, унося мысли вдаль. На душу снисходит спокойствие, внутри чувствуется близкое сердечное тепло. Это ощущение доставляет радость, вызывает желание улыбаться, забывая о прежних тревогах и злости. Когда звучат последние ноты, молодой господин Лань осторожно опускает ладони на колени. Он наблюдает за изменениями на лицах своих друзей. — Спасибо, — говорят они в ответ. — Не за что благодарить, — улыбается Лань Сичэнь. — Мне в радость помочь. Культиваторы полны хорошего настроения. Одно слово за другим завязывается лёгкий разговор на разные интересные темы. Лань Сичэнь и Не Минцзюэ вспоминают свои первые серьёзные ночные охоты, рассказывают Мо о своих ощущениях и впечатлениях, испытываемые в тот момент… так и дошли до мрачной истории о смерти отца Не Минцзюэ. Тогда Мо Сюин явственно ощутил, увидел, как тени двигались сами по себе вокруг главы Цинхэ Не, то была иньская энергия, что не желала подчиняться контролю. Мо Сюаньюй уловил чёрно-фиолетовую энергию, клубящуюся вокруг трепещущей сабли на поясе главы клана Не. Он перевёл взгляд на двух заклинателей, которые были старше его физического тела: Цзэу-Цзюнь сочувственно наблюдал, слушая рассказ друга, и его пальцы медленно заскользили по струнам инструмента, невесомо перебирая их, начиная играть сначала, а второй не замечал, как его гнев и ненависть вспыхивают с новой силой. Два сильных заклинателя совершенно не замечали эти тени, витающие в воздухе… Сюин вспомнил о словах его сущности: о грани его восприятия этого мира. Мо отличался от людей в этой комнате; он был старше их и знал о будущем гораздо больше, чем они. Но тем не менее, в таком светлейшем месте их восприимчивая интуиция должна дать им понять, что здесь что-то не так — один из них явно должен был почувствовать странную атмосферу в комнате. Лань Сичэнь несколько раз сыграл знаменитую песню своего клана. Он убрал пальцы с музыкального инструмента только тогда, когда убедился, что его старший друг чувствует себя лучше. Так и произошло, лицо Минцзюэ оздоровилась, а взгляд обрёл осознанность, яркость. Не Минцзюэ выдохнул, мышцы, ранее напряжённые на его ладонях, расслабились. Он нахмурился, извиняясь перед Лань Сичэном — время перевалило за девять, а это означало, что из-за него Цзэу-Цзюнь нарушил одно из главных правил своего ордена. В очередной раз. — Тебе не нужно извиняться, Минцзюэ-сюн, это не случилось по твоей воле. — Будущий глава клана Лань улыбается и желает ему добрых снов. — После твоей игры мне точно будут снится хорошие сны. — Минцзюэ встаёт, переводя взгляд на Мо Сюаньюя. — Идём, провожу тебя до общежития учеников. Если наткнёмся на патрульных, скажем, я тебя задержал. Несмотря на правила, меня они не могут наказать. Всё то время, что Сичэнь играл, Сюин раздумывал о будущем. Потому, когда пришло время уходить и к нему обратились, он чуть растерялся. — Благодарю, — Мо встаёт, в коленях немного покалывает из-за того, что он долго пробыл в одном положении. Он растирает мышцы затёкших бёдер, чтобы избавиться от неприятного чувства. — Доброй ночи, Цзэу-Цзюнь Мо Сюаньюй поклонился — его положение вынуждает отдать дань старшему, как по возрасту, так и по почтённому званию. Но так только при посторонних. Сичэнь кивает ему, чуть опуская подбородок. Он хотел пожелать ему того же, но Мо Сюин уже успевает выйти. К счастью, по дороге они ни с кем не столкнулись. Мо желал поскорее попасть в свою комнату — рядом с Минцзюэ, хоть Сюаньюй и был старше, всё равно было немного неуютно. Не Минцзюэ вдруг обратился к нему: — Мо Сюаньюй, ты кажешься мне хорошим парнем, и я вижу, что мой брат очень привязан к тебе. Из-за своего характера он часто попадает в неприятности, доверяя кому попало. — Старший остановился, схватив не сильно юношу за локоть. Как и при их первой встрече, он склонился над молодым человеком, приблизив его лицо как можно ближе. — Но учти, если твои намерения нечисты, тебе лучше держаться подальше от моего брата. Не Минцзюэ посмотрел на него глазами хищника во время охоты. Неважно, как внешне Мо Сюин старалась сохранять спокойствие, от этого зрелища у него волосы встали дыбом. — Глава ордена Не, у меня нет плохих намерений в отношении вашего брата. — Начал он, — я буду откровенен с вами, ваш брат — открытый и дружелюбный, на первый взгляд наивный молодой человек, но не стоит его недооценивать. Он может выглядеть беспокойным или бессильным без вашей власти, но даже под его беспомощной внешностью скрывается хитрый ум и большая преданность вам. Ради вас он будет готов пойти на всё, как и вы ради него. Не Минцзюэ не нашлось что ответить — он был сильно удивлён. Этот парень знал не так долго Хуайсана, но отзывался о нём так, словно они знакомый уже не один год… Мо Сюин заметил, что они уже довольно близко подошли к общежитию учеников, потому поспешил поклониться, и напоследок, сказал: — Пожалуйста, примите мои слова к сведению. В будущем вокруг вас может кружиться множество людей, которые будут уверять вас в верности и глубоком почтении, но под своей личиной, они могут замышлять коварные планы, пользуясь вашим доверием… Спокойной ночи. Некоторое время он смотрел на Мо Сюина, не отрываясь. Лицо Не Минцзюэ не выражало никаких эмоций и от этого казалось жёстким. Затем он неторопливо, даже лениво, заложив руки за спину, прошёл мимо адепта, патрулировавшего в ту ночь. Он шёл, глядя себе под-ноги и о чём-то думал, хмуря брови. Мо Сюаньюй скрылся за дверью комнаты, в его глазах читалось недоверие и ожидание какого-то подвоха. «Не Минцзюэ проверяет меня?..» — Следит. Будь осторожен, на время стоит забыть об совершенствовании тёмной ци. Возрождённый устало закрыл глаза. Планы уже изменились из-за его необдуманного решения стать временным наставником Не Хуайсана, а теперь, только внимание главы Не ему не хватало вдобавок. Сюаньюй почувствовал необычайную усталость.

***

Как и предупреждал Мо Сюаньюй, уроки постепенно начали чередоваться. На следующий день, перед вторым официальным уроком, Сюин попросил сделать разминку. Всё было просто — несколько приседаний, растяжка, лёгкое разминание мышц… подготовка к чему-то более серьёзному, делалось под тщательным наблюдением главы клана Цинхэ Не. В течение нескольких дней, пока брат Хуайсана гостил в Облачных Глубинах, они повторяли одни и те же действия. Из-за свирепого взгляда брата, Не Хуайсан часто допускал ошибки, на которые Мо реагировал безучастно, как будто их и не было, что подбадривало второго молодого господина Не, хотя каждый новый урок его друга становился всё сложнее. Некоторые движения давались просто, другие с трудом. Переселенец отметил его рефлексы, хотя несколько попыток поднять клинок заканчивались ничем — Не Минцзюэ потребовал сосредоточить тренировки именно на этом оружии, пока он здесь. Сюаньюй не одобрял подход Не Минцзюэ и его вмешательство в их тренировки, но промолчал, посоветовав другу тренироваться в умении уворачиваться. Хуайсан предполагал — ловкий адепт из Юньмэн Цзян мог с полным правом изложить ему всё по существу. Брат, после занятий, отчитывал его за неряшливость или за слишком слабые удары, но Мо Сюин всё время ограничивался тактичным «неплохо, в будущем сможешь лучше». В очередной раз услышав эту фразу, Не Минцзюэ не смог больше терпеть. Он властно и напористо вторгся в их тренировку, схватил Мо Сюина за руку и повёл его за собой на некоторое расстояние от младшего брата, достаточно далеко, чтобы Хуайсан не слышал его ругани. — Ты должен говорить ему правду в лицо, иначе он не осознает в чём заключается проблема! Мо Сюаньюй серьёзно смотрит на него, твёрдо произнося: — Глава ордена Не, ваш брат очень зависим от слов близких, если я стану критиковать его, говорить ему, что всё весьма плохо или никуда не годится, эти слова не поднимут его боевой дух. Вы лучше, как никто другой, знаете — он чувствителен и раним. А подавляющая энергия только сильнее влияет на него, по этой причине он ненамеренно допускает ошибки. Минцзюэ раздражённо вздыхает, ему сложно держать себя в руках рядом с таким упрямцем. — Так он ничему не научится… — Научится, если внушить ему веру в это. — Серьёзно отвечает Мо. — Но если мы продолжим наседать на него и возлагать ожидания успеха, то выйдет всё наоборот. Порой мы рождаемся с сильным телом, благодаря наследственности от родителей, а порой должны упорно работать долгие годы, чтобы уметь хотя бы держать в руке клинок. Слова, сказанные этим юным адептом, глубоко вонзились в разум Минцзюэ. Он множество раз прокручивал в голове моменты, как относился к брату во время тренировок и к чему это приводило. С большой неохотой он признал правоту ученика Юньмэн Цзян. Пока его брат был на уроках Лань Цижэня, где всё больше и больше прислушивался к словам и запоминал, глава Цинхэ подозвал Сюаньюя на короткий разговор… — Ни для кого не секрет, что главы ордена Не умирают от искажения ци. После подстроенной смерти отца я перенял бразды правления, будучи неподготовленным к этой непосильной задаче… что привело к ранней угрозе искажение моего разума. В случае, если со мной что-то случиться, следующим главой должен стать Хуайсан. Вот только из-за его образа жизни ему предстанет тяжёлый путь, потому я так требовательно отношусь к его тренировкам, чтобы он вырос в глазах других храброй личностью, которой не вздумают использовать в своих целях! Не Минцзюэ до боли сжимает кулаки. Он начинает глубоко дышать, приводя дыхание в порядок. — На самом деле, мне абсолютно неважно, какое у него будет оружие, важно, чтобы он умел контролировать свои чувства, не поддаваясь уловкам злокозненных людишек. Иначе… Мо Сюин намеренно зацепился за последнее слово… — Что… иначе? Не Минцзюэ долго молчит, проницательно смотря ему в глаза. Мо Сюину становится не по себе. Но внутри промелькнуло чувство, что сейчас ему расскажут нечто важное. — Мы, клан Не, немного иные, нежели чем остальные кланы заклинателей. В то время, как большинство других кланов предпочитают мечи, мы заклинаем при помощи сабель, поскольку основатель нашего клана был мясником. Но никто не знает, что мы используем обиженную энергию злобных призраков, свирепых духов и прочих демонов для совершенствования, что приводит к тому, что этот метод, со временем, начинает влиять на душевное состояние их владельца. Сабли глав Ордена Цинхэ Не сочились яростью и жаждой убийства, и почти каждый их хозяин скончался от искажения Ци, буквально разорванный ею изнутри. Убийца моего отца остался безнаказанным, смехотворно глядя сверху вниз на наш орден, смерть отца от жгучей несправедливости, от того, что он не смог отомстить за себя и помер — всё это стало причиной моего искажения ци. Возможно, в тот день, когда умер отец, я попал бы во власть тёмной силы, изрубил бы всех на куски и умер сам, если бы вовремя не подоспели господин Лань Цижэнь и его племянник Лань Сичэнь, чтобы успокоить меня. Они сохранили мой постыдный секрет, а Лань Сичэнь вызвался приезжать к нам и играть мне песнь очищения разума. Рассказ не сильно удивил перерожденца, знавшего об этой тайне, но при чтении и слушая наяву эти слова лично от Не Минцзюэ, он откликнулся неожиданным чувством сильной симпатии и понимания… — Так вы и познакомились со старшим молодым господином ордена Лань… Глава Не медленно отвернулся от него, смотря куда-то за спину Мо. — Тот раз был не единственный, когда Сичэнь-сюн спасал меня от искажения ци… Однажды я чуть на глазах у брата не потерял контроль, в результате чего, пытаясь сдержать меня, Лань Сичэнь оказался ранен. Но он не остановился и сыграл мне «песнь очищения», теряя кровь. Я подолгу обязан ему, и доброту его никогда не забуду. Глава Не поделился с ним секретом, о котором не знал никто, кроме людей клана Не. Даже Лань Сичэнь, самый близкий и добросовестный человек, не знал об этом. Это многое значило. Во взгляде Не Минцзюэ нет ни капли злости. Что-то непонятное, но никак не злое. — Я хочу, чтобы мой брат избежал моей участи и участи прошлых глав ордена Цинхэ Не. Не Минцзюэ давно не чувствовал себя таким несчастным, но был по-военному собранным. Напряжённые мышцы очерчивали грозный силуэт, обтянутый в дорогую одежду и доспехи главы клана. — Я сделаю всё возможное, чтобы помочь ему. — Мо Сюаньюй, полный сочувствия, ответил ему со всей решимостью. Он мало что знал о Не Минцзюэ, но этот человек пал от руки того, кого считал своим братом, и его тело было расчленено. Долгие годы его дух не знал покоя. — Возлагаю на тебя эту ответственность. — Минцзюэ устало улыбнулся, но искреннее. Весь оставшейся путь они молчали. Не Минцзюэ, к своему удивлению, ощущал себя рядом с Мо Сюаньюй спокойно — то чувство тревоги внутри за брата, отпустило его. Они были едва знакомы друг с другом, но похоже, что состоявшаяся откровенность было достаточно, чтобы внутри вспыхнуло доверие. Глава Не открылся этому мальчишке, он полностью убедился, что оставил брата в надёжных руках, и попрощавшись со всеми, поспешил покинуть Гусу Лань; его орден и большая кипа работы нуждалась в нём.

***

Помимо занятий с Не Хуайсаном, у Мо имелись куда более важные дела, и они же стали одной из причин, почему он так рано прибыл в Облачные Глубины. Всё то время, что глава ордена Цинхэ Не наблюдал за ним, проверяя, действительно ли наставления Мо приносят плоды, и не пытается ли он намеренно приблизиться к Не Хуайсану, Сюину пришлось на время отложить совершенствование тёмных сил. Хотя он и слушал песню очищения Лань Сичэня, музыка не вредила его практике тёмных искусств — кулон, спрятанный под многослойной одеждой, впитывал всю тьму, которую он культивировал за это время, оберегая его разум от безумия. С появлением Не Минцзюэ ему пришлось прервать свои самостоятельные занятия и притвориться, что он изучает приёмы и способы, дабы научить Не Хуайсана правильному владению боевым искусством. Это позволило ему размяться и улучшить свои навыки, которыми он давно не занимался, а также завоевать доверие грозного главы агрессивного клана. Как только Не Минцзюэ вернулся к своим делам в Нечистой Юдоли, Мо Сюаньюй возобновил свои тайные уроки, а Не Хуайсан, в это время, внимательно слушал монотонный голос учителя Ланя. Благодаря нефритовому жетону, используемому кланом Гусу Лань в качестве пропуска для входа или выхода, Мо свободно покидает резиденцию Облачные Глубины. Для этого он встаёт на час раньше положенного адептам Гусу времени, а иногда на несколько часов позже, и пока все заняты, незаметно уходит. Но далеко от ордена он уйти не может, ведь для этого ему пришлось бы взять лодку и долго плыть, там добраться до ближайшего города, а потом найти хотя бы укрытую от посторонних глаз рощу, где он мог бы культивировать иньскую энергию. Поэтому лучшим местом, которое он смог найти, была самая дальняя пещера, скрытая за водопадом и туманом. Мо пришлось некоторое время следить за тем, чтобы туда никто не забрёл. — С каждым днём твой кулон постепенно темнеет. Помни, что это своего рода ядро, которое формируется из твоей натренированной основы. Все твои глубокие обиды и гнев заключены в памяти, во мне. С помощью меня, своей отвергнутой части, ты умело культивируешь энергию Инь, ибо в такой местности, как Гусу Лань, нельзя развивать то, чего там нет, так как ты должен впитывать тёмную энергию из того, что тебя окружает. — Пусть так, зато никто из самых близких не сможет узнать о моих планах преждевременно и прервать их. Мо Сюин уже несколько дней был вынужден прекратить начатое — кулон то неуловимо темнел, то светлел, поскольку та крошечная часть, которую культивировал возрожденный, оказалась ничтожной. Измученный скорее умственно, чем физически, из-за бурных эмоций своего соседа, чрезвычайно влияющих на него, он, вдобавок ко всему, чтобы перейти на следующий уровень, должен был пойти на довольно рискованный процесс, чтобы увеличить тёмную силу. — Начинай с поглощения. Ты должен сначала улучшить своё самочувствие. — Мне это не нужно, моё физическое состояние в норме, душевное, благодаря Лань Сичэню, тоже. Его тёмная половина чувствует гораздо больше, чем он сам. Чёрное облако дыма знает, что ему нужно отдохнуть, но оно также предчувствует, что время скоротечно, и для развития его навыков потребуется гораздо больше времени, а его всё мало. — Близиться тот день, когда светлая ци ничем не сможет помочь. — Тогда сразу перейдём к насыщению. Раньше ты часто использовал этот способ и сам знаешь, как он может быть опасен, когда уровень совершенствования довольно слаб. Пусть твоё золотое ядро довольно сильное и крепкое, сейчас мы культивируем тёмную ци, а значит, единственное, что в худшем случае, может произойти, ты сильно ослабнешь. Густые дымовые щупальца обвивают его, дотрагиваются до головы, тем самым защищая и воссоздают взаимную связь. — Начните с поглощения, пожирания своих тёмных чувств — тебе нужно напитать свою ци, чтобы у воссоздалась основа для открытия энергетических каналов и безвозмездной траты энергии, ради поглощения элементов, необходимых для подпитки твоего физического тела. Не ослабляйте внимания, концентрируйся.

***

Мо Сюаньюй провёл в позе для медитаций достаточно долгое время, прежде чем из состояния полного оцепенения его не освободила тьма: — Хватит, ещё чуть-чуть и скорее потеряешь силу, чем обретёшь. — Туманная дымка обвелась вокруг его тело. — Если не уже… — Со мной всё в порядке, но ты прав. — Мо Сюаньюй поднялся, тело затекло и заныло. У него закружилась голова. Он чутка нахмурился и медленно, слегка покачиваясь, побрёл из укрытия. Сюаньюй изумился, глядя по сторонам: «Уже так поздно?» — Время до комендантского часа ещё есть, успеваешь. К тому времени, когда Мо добрался до резиденции Облачные Глубины, стало значительно темнее. Ледяной ветер зимнего сезона срывал снег со скал, с досок, уносил белые льдинки через пропасть, оставляя их где-то среди деревьев. Сюаньюй задрожал, его глаза налились свинцом. Весь день он культивировал, а потом погрузился в медитацию и так до слабости и головокружения. — Сяо Юй? — голос звучал куда дальше, но когда Мо сосредоточил взгляд, то увидел, что обладатель приятного, ласкающий слух голос, стоял на несколько шагов от него. Сюаньюй лениво улыбнулся и, теряя сознание, медленно оседал на землю.