Дьявольское искусство

На облачные глубины опустилась ночь. Кругом стало тихо, ученики скрылись в своих комнатах. Кто-то мирно привычно засыпал, а другой ворочался из стороны в стороны, пытаясь погрузиться в сон. Над холодным целебным источником Гусу Лань опустилась тьма, не мешающая планам двух молодых людей окунуться в ледяную воду, давая отдыху своему разуму и приводя его в порядок. Мо Сюаньюй ещё никогда не посещал холодный источник Облачных Глубин, для этого не было причин, да и мало кого из приглашённых адептов прельщала мысль понежиться в ледяной воде. Спускаясь по лестницам, он замер, слова застыли на изумлённым вздохе… Юньмэн Цзян завораживала своей яркостью, на многочисленных озерах цвели лотосы, а блики солнца добавляли им волшебства и сказочности. Гусу Лань представляла собой полную противоположность, с её загадочностью, скрытой за туманными облаками, а водопады добавляли этому месту величественную возвышенность. Холодный источник казался этаким тайным райским уголком, где благородный даос приводил хаотичные думы в баланс и совершенствовал тело и дух. Кристально чистая родниковая вода в проёме лунного света сияла инеем. На берегу, вокруг чёрных камней, раскинулась зелень, добавляя красочности. Всё ещё колеблясь войти в холодную воду, в начинающую пору весны, Мо присел на корточки, неуверенно сунув пальцы в воду. — Ледяная, — сказал он, отряхнув пальцы. — Как можно спокойно лезть сюда? Лань Хуань улыбнулся, глядя на то, как Мо Сюин отходит. — В эти воды не стоит заходить младшим ученикам и тем, у кого слабо развито золотое ядро, тогда зайдя, легко можно простудиться. Однако, эти воды могут не только помогать совершенствовать тело и дух, но и исцелять раны. Лань Хуань успел развязать пояс, когда Мо Сюаньюй решительно скинул одежду и бросил её на иссиня-чёрных камнях. Лань Хуань отвернулся, чтобы не смущать его случайным взглядом, но перерождённый куда больше увлечённо собирался духом залезть в ледяную воду. Знания о способностях этой чудодействующей воды никак не помогали ему набраться решимости войти в ледяной источник. Имея не совсем стойкий иммунитет, один заход в эту воду мог обернуться ему простудой на несколько дней. Послушав причину его нерешительности, Лань Сичэнь любезно разъяснил ему, заходя в воду: — Раз у тебя слабое здоровье, то не стоит затягивать купание. В это время никто сюда не приходит, и я подумал, что это будет весьма полезно тебе побыть здесь. — Возможно, это действительно хорошая была идея. — Сказал Мо, медленно окунувшись в кристальное озеро. Наклонив голову, он избавился от ленты и его распущенные волосы красиво рассыпались по плечам и спине. Лань Хуань невольно посмотрел на него, услышав облегчённый вздох от мгновенно исцеляющих самочувствия ощущениях, и не смог сразу отвести глаза. Он отметил, что в подобном тусклом свете луны и несколько наружных фонарей очарование Сюина только усилилось. — Ух, здесь действительно сильно холодно! — говоря, Мо Сюаньюй стал расхаживать, пытаясь хоть как-то привыкнуть к низкой температуры воды. «Неудивительно, что большинство людей чувствовали, что их кровь застынет, а конечности покрываются льдом, если будут стоять без движения хотя бы несколько секунд…» Мо Сюин растёр свои плечи, стало видно, как посинели его ногти. По безупречной коже скатывались капли воды. Горло дёрнулось, как от сдержанного стона или сухости во рту. Лань Сичэнь сглатывал в такт движениям его кадыка. — Можешь встать рядом со мной, тепло моего тела согреет тебя. — Ответил Лань Хуань, стараясь сохранить невозмутимую интонацию. Будущий глава, привыкший к ледяной родниковой воде, ощутил жар, шедший изнутри. Мо Сюаньюй лишь на мгновение потрясённо взглянул на него, прежде чем выдохнуть и отвернуться, зардевшись от неловкости. Перерождённый вспомнил, как удивился ощущению того, какой он горячий. И почувствовал — дыхание становится глубже, а сердце начинает частить. «Мой ум стал столь похотлив, что буквально слова благородного и чистого Лань Сичэня для меня звучат двусмысленно. Вот позор!» — Он быстро моргнул, пытаясь отвлечься от непристойностей, пришедших в голову. — Д-да, — задёргался он, как настоящий робкий юноша. — Прошу простить меня за неудобства. — Подходя к Лань Хуаню, старался не смотреть ему в лицо из-за позорных мыслей, но, если бы взглянул, мог бы заметить непонятный для себя взгляд. Холод постепенно отступал из-за противоречивых мыслей, разогревшие его тело, потому не сильно нуждался в совершенной близости. Дабы скрыть заалевшие щёки, он плеснул себе водой в лицо, не задумываясь — горячую кожу обожгло льдом. — Ха-а! Тело с белоснежной кожей на фоне серых камней, замысловатые изгибы чёрных прядей, струящихся по спине — красиво. Лань Хуань закрыл глаза и снова открыл, чувствуя, как жар становится сильнее. Он уже немного жалел о своём предложении. А может быть, ему просто не следовало присоединяться. сохранять нейтралитет в вопросах в делах его не касающихся, но здесь любопытство, беспокойство и мучительное волнение заставили его задать ненужный вопрос… — Сяо Мо, не сочти мои слова дерзостью или неуважением к тебе, но я действительно не мог оставаться в стороне, услышав неприемлемую речь молодого наследника клана Цзинь… из вашего с ним недавнее разногласие, я услышал того, чего мне не следовало. Мо Сюаньюй молча уставился на него. Ни о чём особо не раздумывая, он ответил: — Хочешь ли ты спросить о том, не мой ли отец глава клана Цзинь? Да, это так. — Тихо пробормотав себе под нос: — К моему большому сожалению. Лань Сичэню показалось, что взгляд Мо Сюаньюя стал жёстче, пока тот равнодушно глядел перед собой… — Мой отец знаменит своим развратным поведением и непристойными связями, и, к сожалению, моя матушка, дочь наложницы, в быту своей ранней молодости, живущая в скромной деревушке, была пленена той обходительностью, которой окружил её глава ордена Цзинь. Цзэу-Цзюнь медленно оглядел его, нахмурился: — Неподобающе любопытствовать о чужих тайнах, обсуждать сплетни и оскорблять человека за спиной, но глава ордена Цзинь известен своими неоднократными похождениями в увеселительные дома и недостойным поведением… Мо Сюаньюй издал смешок: — Лань Хуань, из твоих уст описание этого человека звучит чересчур сдержанно. — Перерождённый безразлично повёл плечом, задумавшись: — Мне уже и не помнится, но по её словам, мой алчный отец находился подле меня до моих четырёх годах, и после исчез, совсем позабыв о нашем существовании. Хотя, в какой-то мере я должен быть рад, ведь среди многочисленных внебрачных детей, я был не обделён вниманием этого честолюбивого человека. Его внебрачные сыновья ни в коем разе ему не нужны, пока у него есть признанный всеми талантливый наследник ордена, но так уж повелось, что в этой жизни я… прославился своей удачей, и глава Цзинь решил воспользоваться мною для выгоды собственного положения и корыстных целях. Голос дальше прозвучал ровно: — Мне ненавистна мысль, что столь омерзительный лжец смеет тревожить своим вниманием меня и мою семью. На лице Лань Сичэня возникло искреннее сострадание: — Ты достоин восхищения, Сяо Мо. Ты человек лояльный, стараешься относится к людям мягче, но проявляешь твёрдость в нужных моментах. Однако, меня приятно удивляет, как ты терпишь столь оскорбительную вседозволенность, проявленную молодым наследником ордена Цзинь. Мо Сюаньюй устало опустил плечи: — Выбора нет, что ещё остаётся делать, когда перед тобой стоит преграда в виде положения в обществе? Видя его спокойствие, Лань Хуань пожалел, что пробудил старые ненужные воспоминания и настроил друга на негативный лад. На какое-то время повисла тишина. Находясь близко около друг друга, молодому господину Лань представлялось возможность созерцать задумчивое лицо. Цзэу-Цзюнь лёгким и мягким движением убрал прядь волос за ухо Мо и замер. Он не мог оторвать взгляда от того, как стекает вода по бледной коже, от движения его губ, когда он произносил невнятно слова, от трепета его чёрных ресниц. Почувствовав на себе чужое касания, Мо Сюин мимолётно взглянул на него. Лань Сичэнь смотрел на него с неописуемым взглядом, пока тонкие длинные пальцы нежно поглаживали кожу, будто успокаивая. Касаться парня подобным образом считалась сверх неуважения, и засвидетельствуй этот момент человек старшего поколения, осудил бы будущего главы самого благоразумного клана. Сюаньюй ощущал себя странно; аккуратная ласка нравилась ему и волновал его одновременно взор, пронизывающий насквозь и заползающий внутрь. Это показалось ему необычным сочетанием, не в духе Лань Сичэня, который обладает добрым, но уверенным нравом. Поглощённый приятными ощущениями, Мо почувствовал лёгкое давление на заднюю часть шеи. — Нужно вести себя достойно, тем самым ты докажешь что выше словесных перепалок, и тогда он будет ощущать противоречивость и абсурдность ситуации, ведь доведи ты ситуацию в свою пользу, молодому господину будет нужно склонить голову. Когда Мо Сюаньюй заговорил, голос его был серьёзным, а слова звучали как что-то сокровенное: — Грубость, проявление высокомерия, самодурство… эти черты неоднократно влекут за собой последствия, однако, как бы мы не стараемся держать себя в руках перед нетерпеливыми людьми, подобное не часто возможно провернуть. Если с моим сводным братом я могу так себя повести, то столкнись я с совершенно чужим и более алчным, важным человеком, мне не сносить головы. — Уголками губ, он улыбается, прикрывая глаза. — Солнце спалит меня своими огненными лучами. Тогда Лань Сичэнь раздумывал о тонком намёке касаемо ордена Цишань Вэнь. Его мысли заняли ненарочные движения: он пальцами прикоснулся к чужим губам, смазано, мимолётно. Но в этом движении проскользнуло столько нежности и желания, что Мо Сюин был сильно ошарашен, не зная, как ему реагировать. Мо подумал: стоит ему сделать шаг вперед, как он пересечёт какую-то невидимую черту, и какую дорогу он перейдет или проложит, если позволит кое-чему случиться. На него смотрели два прекрасных чёрных омута сверху вниз, будто в предвкушении. Лань Хуань чуть склонился, и Мо Сюин уже был готов отбросить все принципы и поймать его губы своими… но вовремя опомнился, сделав недоумённое лицо. — Всё хорошо? — спросил тревожно Мо Сюаньюй, и Лань Хуань пришёл в себя. Наваждение, охватившее его сознание, отступило. Только жар все ещё продолжал пылать в его груди. На удивление, после момента откровения, голова перерождённого была лёгкой и пустой. Поделиться с кем-то своей ношей стала некой отдушиной. После воздействия целительных способностей вод холодного источника каждая напряжённая мышца на теле Мо Сюина расслабилась, пока тело другого молодого привлекательно юноши, вступающий в поры своей мужской силы, ощущал, как напряжение в его теле всё возрастает…

***

Две души, объединённые двумя едиными воспоминаниями, долго ждали этого подходящего момента, того самого дня, когда лишние глаза и уши покинут пределы Облачных Глубин. Именно следующим днём Лань Сичэнь позвал своего младшего брата в оказании помощи для уничтожения несколько речных гулей, однако столкнувшись по пути с учениками Юньмэн Цзян он заметил, как несвойственно самому себе вёл Лань Ванцзи: неожиданно встревал в разговор, чересчур показательный враждебный настрой, и всё время направлял взгляд только на одного человека… Этот интересный феномен вызвал огромное любопытство у старшего из двух Нефритов, потому не осмелился отказать себе в удовольствие узнать, на какие эмоции ещё может этот Вэй Усянь вызвать у Лань Ванцзи, потому, принимает помощь адептов другого клана. Лань Хуань неплохо понимает своего брата и ясно осознаёт, что ни один человек не заставит его так реагировать. Исключительным разочарованием, отразившемся на лице, было от слов Мо Сюаньюй: — Я был бы рад присоединится к вам и оказать содействие, но к сожалению, моё самочувствие притворствует моим решениям. Участливо расспрашивая об его самочувствии, Лань Сичэнь выглядел слишком обеспокоенным, это само по себе не было чем-то необычным, ведь Лань Хуань искренний сочувствующий человек, однако он допустил осечку и забылся. Не зная об близком знакомстве Мо Сюина и Цзэу-Цзюна, Цзян Чэн и Сюэ Ян принимали его фамильярное обращение к их соученику с непонятными чувствами. Мо Сюин пытается улыбнуться, намекнуть об проявленной чрезмерной заботы и переживания. Лань Сичэню, которому стало неловко, молчаливо улыбнулся в ответ, ответив: — Тогда, молодому господину Мо желательно не растрачивать попусту сил и отдохнуть. — В конце-концов сказал Лань Хуань, переходя на элементарную вежливость. Он был рад, что не все заметили его странное поведение, но внимательный взор поймал прожигающий его недовольный взгляд Сюэ Яна. В тот миг Цзэу-Цзюнь ощутил необъяснимый укол сожаления, что не мог проявить куда более близкое обращение к Сяо Мо. Хоть Сюэ Дэшэн мог испытывать откровенные порывы гнева, глядя на Не Хуайсана, но было бы очень глупо с его стороны закатывать сцены без задней мысли перед этой толпой людей. Однако, Лань Сичэнь неравнодушен к Мо, и особо внимательные видят это. Несмотря на то, что Не Хуайсану Сюэ желает подправить личико и сказать пару ласковых, Лань Хуаня он должен воспринимать куда серьёзнее и осторожнее. Ученики Гусу Лань, в главенстве двух нефритов и нескольких приглашённых учеников, отправились, в казалось бы, недолгий путь, и долго ещё смотря им вслед, Мо Сюин молча вернулся обратно в комнату, прилечь. Через короткий промежуток времени перерождённый встал, принимаясь использовать данное ему время для собственных дел… Из-за острого волнения и длительного ожидания, воссоздать тренируемое заклинание давалось сложно. Мо Сюин присел на колени, прикрыл глаза, представляя детально, что именно хочет. — Ты слишком долго думаешь, нервничаешь, потому мы не можем объединится. Перерожденец Мо прекрасно всё осознавал, однако у них имелся ограниченный запас времени и множество сил необходимо было вложить правильно, не растратить их впустую. Руки спокойно лежали на коленях, а пальцы зашевелились — от них исходили мелкие, едва различимые искры. Сгусток дыма медленно поплыл к подушечкам пальцев, соприкасаясь с маленькими вспышками молниями, а затем плотно обхватив ладонь, по кругу пополз вверх по локтю. Этот сгусток клубящегося черного тумана полностью закрыл тело юноши, делая невозможным разобрать, кто он, а затем… культиватор просто исчез. Мо Сюаньюй сделался невидимым для любого смертного и тёмного создания. Пока он мог спокойно проходить из одной галереи в другую, мимо многочисленных учеников, мерно шагающих по коридорам их уважаемого ордена, никто из них даже не обратил внимание на порыв быстрого воздуха, проносящийся рядом с ними. Таким образом, ни один адепт не узнал о том, что этим днём ученик Юньмэн Цзян — Мо Сюаньюй, покинул пределы общежития приглашённых учеников; ни один защитный талисман не сумел распознать нечистую силу и среагировать на проникновение в самую сокровенную часть Гусу Лань Легко отодвинувшаяся створка открыла тайный проход, куда допуск разрешался лишь ученикам ордена и ближним клана. Спускаясь по лестницам, звук его шагов, будто вяз, тонул в темноте. «Тишина здесь такая… густая.» С высоких колонн свисали длинные тканевые флаги с выдающимися рисунками плывущих облаков, а за ними мерцали волшебным голубым светом фонари, освещая каменные стены. Секретная секция, библиотека запрещённых книг, обогащена древнейшими рукописями и трактатами из иных земель, тающие в себе тёмные стороны мира с давних времён. — Вот и зал запретных книг, — тихий голос эхом разнёсся по каменным сводам. — Это помещение оказалось куда больше, чем сама главная библиотека. Духовная сущность скользнула вдоль стен, однажды она была столь близка к охраняемую в тайне зал запрета, но так и не могла собственными усилиями добраться сюда — тайная секция прочно охранялась всевозможными печатями от нечистых сил, самой ей пробраться сюда не получилось. Оставалось только ожидать наступления значительного дня, когда вместе со своей телесной оболочкой пройти через барьер защиты. Сейчас тень Мо свободно металась по сторонам в поиске нужной полки, на которой хранились позабытые свитки нужных знаний. Они проникли в самую глубь подземельного хранилища, и чем глубже заходили, тем неудобнее ощущал себя Мо Сюин. — Вот они! — воскликнула тьма, колыхаясь. Перерождённый подошёл к одной высокой полки, на которую указывала тень. — На этих полках сокрыты редчайшие свитки, в них описаны все этапы совершенствования демонического заклинателя, стремящийся постичь дьявольское искусства и достичь бессмертной души. Как можно аккуратнее Мо Сюин высвободил один свиток. Осторожно раскрыв его, он удивился насколько отлично сохранились писания, и как древни некоторые иероглифы. В эту эпоху, с подобной редкостью он сталкивался лишь единожды — в проклятом городе. — Почти что один в один… — вслух он озвучил, прикасаясь к давно засохшим чернилам. — Поскольку были воссозданы практических в едином временном промежутке… тебе нужно приступить к изучению как можно раньше, и уже не в Облачных Глубинах… Время — это главный враг для каждой живой души, оно оставляет в безвыходном положение любого, кто желает отмотать его хотя бы на пару минут назад, дабы успеть изменить свой выбор, слова или действие. Тем не менее, несмотря на мольбы и жажды возвратиться, время неуклонно стремится вперёд. — Впереди ждёт неизвестность и таящиеся в ней враги. Нас с тобой всё время преследует ощущение неминуемой беды, и она крепнет. Самое холодящее сердце чувство — у нас до сих пор нет конкретных соображений, как нам страшного избежать. Лишь благодаря этим свиткам мы сумеем продвинуться вперёд. Если всё ещё не отступил от глупой затеи впутаться в этот неизбежный трагический переворот — начинай листать страницы и вчитываться в текст, ибо от дальнейшего обучение зависит, насколько будет высоким уровень твоего совершенствования. Пока что, ход событий складывался в его пользу, но он неоднократно напоминал себе, что сиюминутный покой может быть нарушен в один прекрасный момент. Мо Сюаньюй много раз сталкивался с горечью и лишениями, его душа ныла и дрожала, но стойко со всем справлялся, однако он ни разу в жизни не оказывался на настоящем поле боя. Но, как покажут события будущего, столь печальный болезненный исход, непременно сбудется…