«Что-то желая получить необходимо давать взамен, простую истину, не все готовы принять» «Ступившему на этот путь суждено испытать бесконечные страдания, его судьба станет хрупкой и будет наполнена крайним несчастьем; его душа пребывать в смятении, а тело — во власти чужого; неописуемая жажда и отсутствие контроля над разумом, пока тьма полностью не поглотит вас, а ваше тело не рассеется в прах.» «Не мечтать о перерождении, возрождении души — такова цена за обретение бессмертия…»
Эти однозначные фразы четко передавали суть трагедии тех, кто имел смелость изменить течение жизни, и то, чем за это приходится расплачиваться. На Мо Сюина они никак не повлияли, ибо он научился успешно абстрагироваться и принимать страдания, которые его тяготили, приспосабливаться к обстоятельствам, какие бы страшные беды и потери ни обрушивались на него. Уже очень давно. Апатично скользнув глазами дальше, он наткнулся на важный элемент его волнующий. «Божественное, Духовное и… Проклятое оружие?..» Взгляд Мо Сюина стал жёстче, он сомнительно оглядел эти иероглифы. Проживая свою третью жизнь, ни в одном из двух миров, где он родился, не слышал о Проклятом Оружии. Если в современную эпоху он читал о Божественном или Духовном оружии, то о демоническом вкладывали некоторый иной смысл, а именованный оружие «Проклятым» вообще никогда не сталкивался. «Впервые встречаюсь с подобным явлением… Может, это просто ошибка и имеют в виду Демоническое оружие? Или же это нечто схожее с тем, что человек может слиться с неодушевленным предметом?» Молчание тёмной души немного затянулось, перерожденец повернулся посмотреть на свою тень: — В чём дело? — спросил он тихо вслух. — Ты что-то знаешь об этом. — Звучали слова риторически. «Нет, — низко отозвался искажённый голос. — Проклятое оружие символизирует нечто совершенное иное. Грядёт время, и я расскажу тебе об его предназначении…» Колкий взгляд метнул Мо: «Ты слишком много всего утаиваешь от меня, это начинает надоедать.» «Откинь мысли прочь, всё равно, рано или поздно ты обязательно узнаешь, сам же и столкнёшься с этим оружием. Лучше сосредоточься на общем деле, лишние беспокойства только помешают тебе.» Сюин разозлился, язвительно мысли прокрутились: «Люди любят говорить: «Всему своё время» — вот только как быть тем, у кого этого времени попросту нет? Время это необратимое течение, и для каждого живого существа оно отмерено. В этом мире, знания о грядущем, никак не спасут нас от выборов, сделанные нами. Если и даже знать наперёд, что твой друг может умереть в одном временной линии, кто отменяет, что судьба пожелает отнять у него жизнь иначе? А как это скажется на судьбе другого?» Как пламя свечи колеблется на порывистом ветру, так и алое пламя в форме глаз искрилось от сдерживаемого гнева: «Хватит думать об этом, взяв на себя всю ответственность, ты же и заплатишь за всё! Ты сам сделал этот выбор!» — Почувствовав как изумился Мо, суть его взметнулась к его лицу. Тень исказила подобие лица с выражением неприязни: — Что, думал раз выберешь тёмный путь, твоя расплата будет одно лишь безумие да боль? Тебя ожидает нечто куда хуже! Не забывай, когда-то ты был предупреждён о возможной гибели и безудержные страданиях в загробном мире.» Перерождённый мужчина мог бы рассмеяться над тем, как сильно сейчас напуган этими словами. Несмотря на свою героическую самоотверженность, он ценил данную ему возможность возродиться и прожить жизнь так, как хочется ему, однако возомнил себе вдруг, что способен изменить всё будущее, основываясь только на знаниях новеллы, уже практически истёртые из памяти… Подобные сомнения годами скребли на душе, сама иная суть также отговаривала его от глупостей, а он…следовал по зову сердца, когда снова видел картину живой и молодой, здоровой матушки, от которой не отвернулась семья и живёт прекрасно. Но это до тех пор, пока будет жив её отец. Своих сводных братьев, с которыми когда-то желал иметь близкие отношения; старших единокровных братьев из второй жизни… Ведь в первой жизни он только страдал от того, что он был ничтожной букашкой, которую прихлопнули одним разом, а во втором мире он всё же был далёк от своих братьев, уже создавшие собственную семью, где ему не было место. Они все были позади: одни мертвы, другие далеки… А теперь его ждёт целая жизнь впереди, которую Мо Сюаньюй самолично может пересечь принятием одним отчаянным и диким решением. Он прикрыл недовольно глаза, пытаясь успокоится. «Что ж… Цель оправдывает средства» «Не забывай, ты сам это сказал.»***
Спустя некоторое время его будит едва ощутимое, словно ветерок, прикосновение, возле уха доносится короткое: «Возвращаются.» — Тьма мерно обвивает его тело, но вдруг резко замирает, сжавшись. — «Сюда приближается давящая энергия…» Приподняв бровь, Мо заметил, что в руках всё ещё держит раскрытый свиток. Отложив украденное, оно скрылось за завесой тьмы, испарившись. Покинув общежитие, Мо Сюаньюй глянул на потемневшее небо. Дальнейшее столкновение за поворотом было неизбежно, две пары рук хватаются друг за друга в попытке удержать равновесие. — Вы в порядке? — сразу же спрашивает Мо Сюин, вглядываясь в широко изумлённые глаза, смотрящие с некоторым испугом. — Я… — не успеет озвучит парень свой ответ, как он быстро сжимается от приближающихся голосов. Он резко отталкивается от Мо, скорее уходя. Мо немного нахмурился, глядя вслед. Упомянутая энергия, думалось ему, принадлежала Сюэ Яну, но это было отнюдь не так. Она исходила именно от этого парня, который очень старался не показать насколько он одновременно унижен и зол. Перерождённый мужчина встречает возвратившихся, сталкиваясь с некоторыми мрачными и вдумчивыми лицами. Сегодня они столкнулись с главной опасностью озера Билин, и Гусу Лань в этой жизни, в очередной раз предстоит изгнать бездонный омут с их земель, и виной всему был Орден Цишань Вэнь. Во второй раз в этом мире Мо сталкивается с могуществом ордена солнца. Их влияние столь велико, что мало кто найдёт решимости идти им наперекор, ведь в тайне многие знали, к чему может привести общее восстание против. Именно из-за такого мнения и не подготовки, канули многие. Мо Сюин недостаточно хорошо помнил то тяжёлое время, когда кровь лилась рекой, а жизни молодых людей отнимались одна за другой. К счастью, малонаселённые деревни не были затронуты в этом межклановом конфликте, в отличие более многочисленных жителей городов, находящиеся на той же территории, где существовал орден заклинателей, шедший против авторитета Цишань Вэнь; тогда уже приходилась страдать мирным жителям. А в последствии этой войны были изгнаны в лагери наказания позабытая ветви ордена Вэнь, в которой остались одни немощные старики без исключительных способностей да маленький ребёнок, которых желали перебить один за другим, поступая также аморально, как когда-то поступали Цишань Вэнь, продолжая твердить, что это лишь справедливое наказание за отнятые жизни и средства для существования. Каждый из адептов возмущался действиям Цишань Вэнь, но они не могут выставить им безосновательные обвинения или преждевременно судить их за преступления, которых они не совершали. По крайней мере, так считали люди ордена Вэнь не имея конкретных доказательств их причастности, остаётся только возмущаться и обвинять, тая злобу, и она ничем не поможет урезонить зачинщиков, пользующих своим колоссальным положением и ни за что не признающие собственной вины; про возмещения причинённого ущерба тоже упоминать не стоит. Мо Сюаньюй не мог не спросить: — В итоге, вы смогли устранить корень проблемы? Цзян Чэн ему ответил: — Лишь на некоторое время, Гусу Лань теперь придётся очень долго бороться с этим бездонным омутом, чтобы навсегда уничтожить его. Сюэ Ян протяжно вздохнул, его скучный взгляд метнулся на одного ученика, стоящего в одиночестве с опущенной головой. — Но главной проблемой был тот олух… зачем он лез действовать, как ему вздумается, когда мы ещё даже не знали, что под водой? На лице упомянутого ученика проступали красные пятна стыда. Хоть адепты его же клана не будут обсуждать его за спиной, правила этого ордена не мешали приглашённым ученикам срамить его на глазах у всех и шептаться. Мо Сюин проследил за укоризненным взглядом, немного нахмурился. Это был тот самый юноша, с которым он столкнулся на выходе… Лицо юноши, обозлённого за публичное унижение, выглядело крайне знакомым… пробуждая память, он вспомнил об упоминании в новелле одного неуклюжего ученика, дико завидующий Лань Ванцзи. «Может, имя Су Миншань более знакомо тебе?» Глаза Мо Сюин широко распахнулись. Когда компания учеников вернулась, этот паренек сразу же отдалился от всех, как бы возводя свою непричастность к ним, и само его лицо казалось обычным. Мо Сюин вспомнил главу ордена Су, и неловкого юношу, одиноко стоявшего у стены, трудно было сравнить с надменным главой клана, с приятной внешностью, но с высокомерным взглядом, к которому Цзинь Гуанъяо относился с глубочайшим доверием. Глава клана Молин Су, преданный помощник безрассудных планов Цзинь Гуанъяо, поставивший на кон свою жизни ради защиты того, кто лишь помнил его имя… Сложно было описать, что в данный момент испытывал перерождённый Мо, осознав одну важную истину. «В отличии от меня, следующий за братом и жаждущий его признания, Су Шэ получил искреннее отношение Цзинь Гуанъяо и его чистых слёз сожаления, когда Су Шэ пожертвовал собой ради него.» Будь здесь Мо Сюаньюй из первой жизни, он бы наивно мучился от зависти и несправедливости; будь здесь он из нового перерождения, хорошенько обругал себя из прошлого за столь глупые мысли. И сейчас, почувствовал некую грусть и жалость к молодому человеку, которого обвиняют, когда он поступает неправильно, только потому, что хочет показать себя с лучшей стороны. «Разве желание утереть нос тому, кто образцов и идеален, такая большая проблема?» Люди часто страдают от комплекса неполноценности. У одних он менее развит, пока у других, кто мог расти в жестокой среде обитания или не в самых благополучных условиях, могли глубоко укоренится эти неприятные чувства, в результате чего некоторые люди стремятся стать лучше и стараются подражать тем, кого считают идеальным, копировать их в манере поведении, одежды… и дойти до того, чтобы стать лучше них и занять место, которое те занимают в обществе. Человек, которого все знают добрым или замкнутым, в будущем может стать враждебным, безжалостным к бедам другим и чересчур высокомерным. В прошлом, не получая добра от других, не имеешь никакого желания оказать его остальным. Цзинь Гуанъяо просто запомнил имя Су Шэ, что было одной из самых лёгких для него задач, как для Су Миньшана этот момент запомнился на всю жизнь, сделав его самым преданным человеком Мэн Яо. Столь грустно, когда для одного человека его действие ничего особого не значило, пока для другого этот человек стал целым миром… Вывели от этих грустных мыслей дальнейшие слова Цзян Чэна: — Из-за того, что он поступил необдуманно, то оказался в сложном положение, и если не Вэй Усянь, потонул бы… Вэй Усянь прервал его, душевно воскликнув: — А в итоге мы оба были спасены Лань Чжанем! — Увидев объект своего неудержанного воодушевления, помахал ему: — Спасибо ещё раз, Лань Чжань! Но Лань Ванцзи ничего не ответил, а только холодно взглянул на него, отвернулся и быстро зашагал в противоположную сторону. — Хм, ну и ладно, — беззаботно пожал плечами Вэй Усянь. «Изначально, глядя на такое поведение, я бы подумал, что он просто смутился от похвалы, но почему-то, мне кажется, что Лань Ванцзи таит на него обиду?» Зачем-то Мо Сюин решил спросить: — Что-то случилось по дороге сюда? — подсознательно он ощутил, что ответил сам же себе на вопрос. — А что могло случится, кроме как продолжения баловства Вэй Усяня? Вэй Усянь притворно обиженным тоном ответил, приобщимся мешок с вещами. — Между прочим, я приобрёл в Цайи целую кучу замысловатых штучек и среди них несколько кувшинчиков «Улыбки Императора». Цзян Чэн, если ты так не хочешь, чтобы я не поделился с тобой, то так и скажи. — Ты!.. Обижаешься на то, что я говорю правду?! Да ты даже по дороге на эту миссию не мог угомониться и продолжал флиртовать с девушками! Сюаньюй вздохнул: «Все ясно с тобой…» Главный ученик ордена Юньмэн Цзян посмотрел на своего шиди с улыбкой и без какой либо укора: — А что здесь такого? Зато нас одарили локвой и улыбками. Не говори, что тебе не понравилось внимание прелестных дев Гусу, а их местный диалект такой прекрасный… — Цзян Чэн закатил глаза. — Жаль, Лань Чжань не хочет научить меня парой бранных слов… Два героя Юньмэн продолжали по-дружески спорить между собой, пока Мо Сюин снова и снова бросал взгляды на Су Шэ. «Действия этого парня окажут сильное влияние на дальнейшую судьбу каждого…» «Будь осторожнее с ним. Он может сейчас являться безобидным, но сила его ненависти настолько велика, что почти осязаема. Она его толчок, который помог ему не сдаваться и упорно совершенствоваться. Несмотря на его роль пушечного мяса, он достаточно силён будет в будущем, вспомни только момент с могильщиком произошедший, когда Вэй Усянь в твоём теле и Лань Ванцзи искали останки трупа Не Минцзюэ…» «Но вместе они победили Су Шэ, и ему пришлось сдаться.» «Вместе они сила, — согласилась его тьма. — С помощью них, в будущем можно на многое повлиять…» Мо с пониманием согласился. «Пожалуй, если я хочу помочь Лань Ванцзи и Вэй Усяню установить крепкие узы, нужно начинать сейчас, пока не стало всё хуже или совсем уж поздно…» — Вэй-шисюн, мне кажется, что второй молодой господин Лань просто застеснялся. Разве ты не помнишь, что я рассказывал тебе о нём? Если действительно благодарен ему, просто подойди и тихонько произнеси это. Из-за твоего легкомысленного поведения иногда сложно понять, где ты говоришь в шутливой манере, а где действительно искренен. Цзян Чэн придирчиво поглядел на него: — Думаешь, я сам ему об этом не говорил? Этот балбес поступает, как ему вздумается! Вэй Усянь совсем не обделяя на слова Цзян Чэн, но тяжело вздохнул, когда заговорил: — Я стараюсь быть с ним прямолинеен, но он всегда так холодно относится ко мне… — Это не в твоём характере, но когда ты разговариваешь с ним, постарайся вести себя более сдержанно. Сначала он подумает, что это очередной способ подшутить над ним, но если ты будешь вести себя корректно, я думаю, он воспримет тебя вполне серьёзно. Но только если ты на самом деле хочешь с ним сблизиться. — Помню, ты как-то говорил уже об этом, — вздохнул Вэй Усянь. Он глянул вслед ушедшему Лань Ванцзи. — Просто… не знаю почему, но мне нравится дразнить его. Он всегда такой серьёзный, а ведь такому красивому лицу куда больше подойдёт улыбка, чем строгий вид. «Надо же, он взаправду был уже увлечён Лань Ванцзи, просто не осознаёт этого. Но, судя по брезгливому взгляду Цзян Ваньина, тот очевидно, тоже это замечает.» — Только больше не испытывай его терпение, нарушая правила… — говорит Вэй Усяню Цзян Чэн с раздражением. — И будь внимательнее, ведь он почти непрерывно следит за тобой. — Цзян Чэн не отводит взгляд от собрата по клану, чувствуя себя при этом немного неудобно. Желая разрядить неловкость, легко шёлкает старшего по лбу, цедит: — В большинство, из-за твоего поведение страдает честь нашего ордена. — Ты что, Цзян Чэн! Нельзя наступать на одни и те же грабли! И хоть сказал так Вэй Усянь, всё же не сдержался от дурачества этой же ночью: объедаясь и пьянствуя, ведя шуточную борьбу и разные игры в костях, в которой лучший ученик Юньмэн Цзян через несколько дней проиграл ещё раз, его послали тайком пробраться за стену, чтобы купить несколько сосудов «Улыбки Императора». Сам Вэй Усянь совсем позабыл о сказанных им словах, смело перелезая через стену и убегая, считая что всё обошлось. Но уже на следующий день, ещё до рассвета, Лань Ванцзи неожиданно нагрянул, разбудив звуком открывшейся двери спящие мёртвых сном на полу учеников. Схватив Вэй Усяня, Лань Ванцзи поволок его принимать наказание. Притащив его во внутренний двор перед Храмом Предков клана Лань, где собралось несколько старших адептов Ордена Гусу Лань, Лань Ванцзи и Вэй Усянь приняли на себя больше сотни ударов ферулой по ладоням, ногам и спине. Как только наказание завершилось, Цзян Чэн, в компании Не Хуайсана, понёс Вэй Усяня на спине. Юноши шли по узкой белокаменной тропинке, по пути столкнувшись с Мо Сюаньюем и Сюэ Яном, который позвал старшего и вкратце рассказал о произошедшем. Вэй Усянь как раз рассказывал друзьям о своём ночном происшествие… — И вот мы оказались за стеной Облачных глубин, и я ему говорю: давай сохраним это в секрете и никто из нас не пострадает. А потом он ушёл, так и не проронив ни слова. Кто же знал, что он додумается до того, что произошло сегодня утром! Даже сам принял наказание! Делая вид что ни капельки не сочувствует Вэй Усяню, которого тащит на своей спине, Цзян Чэн язвительно сказал: — В отличие от тебя, кричащего на протяжении всего избиения, он молча сносил всё. Не Хуайсан, идущий рядом и махающий на себя веером, добавляет к его словам: — Он вообще не проявлял признаков полученных ран: молча встал, легким кивком отдал честь старшим адептам и пошёл прочь! — Рассматривая с радостью исписанный им же веер, молодой господин Не вслух свои мысли озвучил: — Он либо на постоянной основе практикует эти удары на себе, либо же ему настолько стыдно было за вчерашнее происшествие, что считает неправильным, если во время наказания ещё посмеет жаловаться на боль. Слушая этот короткий, местами сбивчивый, но «глубоко» впечатлительный рассказ и мнения друзей, Мо Сюаньюй с непроницаемым выражением лица думал только о том, как же всё глупо вышло. За пришествия многих лет, урывками он всё ещё помнил прочитанный о юности этого поколения, но становясь практически участникам этого инцидента, ему хотелось куда-нибудь от неловкости деться. «По-моему, здесь кто-то очень хотел показать и доказать кое-кому, какой он справедливый, честный и благородный…» Ожидаемо в ответ он услышал голос своего иного разума: «Да, а ещё какой он крутой паренёк, пытающий показать понравившийся симпатичному парню какой он выносливый и сильный. И заодно создать ещё больше недопонимания и вред общей ситуации.» Дальнейшая помощь, встретившийся ими по дороге Цзэу-Цзюня, подавший превосходную идею сблизить двух не смыслящих в любви, и советы Мо не особо помогают Вэй Усяню наладить отношения с Лань Ванцзи. Из того, что узнал Сюаньюй: Лань Ванцзи, пришедший к холодным источникам укрощать плоть и дух, очень растерялся, когда первопричина его состояния явилась вслед за ним в таком виде. Вэй Усянь, подступающий к нему тихонько, пытался серьёзно извиниться, а Лань Чжань только холодно отворачивался, желая остаться один и продолжать делать вид, что человек, занимающий почти всю его голову, здесь нет. «И как при таком раскладе налаживать отношения?»***
Беззаботная жизнь Мо Сюина продолжалась три месяца по определённой закономерности. Он трудолюбиво продолжал заниматься, тренировался, и возобновил вечерние встречи с Лань Сичэном, который больше не мог прямо смотреть на Сяо Мо. Не раз он становился свидетелем близкого отношения Мо Сюина с ровесниками, но стоило увидеть каким беззаботным, несдержанным в поведении мог быть его друг из Юньмэн, и в груди старшего Нефрита отчего-то ощущалось тесно. Своим взрослеющим и чисто мыслящим разумом он понимал, что Мо Сюаньюй и Сюэ Ян практически росли вместе и их связывает куда более сильные чувства, но с каждым днём сердце Лань Сичэня отказывалось принимать эту простую истину, происходящую прямо на его глазах; он замечал, что между этими двумя всё неоднозначно, и чувствовал себя глубоко несчастным, сам не ожидая подобного. Лань Хуань не намеревался раскрывать свои чувства, не являясь точно уверенным в них, он уже не первый день знал Мо Сюаньюя, однако не хотел снова воссоздать ограду между ними, потому пришёл к решению сначала разобраться в себе, прежде чем сделать первый шаг и изменить всё. Так и текли дни, пока тремя месяцами позже не вязался Вэй Усянь в драку с наследником ордена Цзинь, и глава Ордена Юньмэн Цзян прибыл забрать главного ученика клана с собой. Однако, Цзян Фэнмянь абсолютно не ожидал, что к нему подойдёт Мо Сюаньюй с предложением вернуться с ними вместе домой.