Такие сладкие сны...

*** Тёмное пространство без единого источника света, в центре которого сидел бледнокожий парень прибывая в явной растерянности. Он как только открыл глаза сразу же стал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, где он находится. Мысль, что это всего лишь сон, пришла далеко не сразу, но, даже осознав это, Инк продолжал сомневаться, постепенно начиная паниковать. — Есть здесь кто-нибудь? – неуверенно подал голос художник, поднимаясь на ноги. Он повертел головой ещё какое-то время и потихоньку пошёл вперёд, немного подрагивая от постоянного холодного ветра, который неясно откуда возникал. Вокруг была только чернота и этот ветер, который, к сожалению, оставался невидимым. Инк не знал чем отвлечь себя, не знал куда идти и что делать, не знал, где он находится… Продолжив оглядываться по сторонам, парень остановился на месте и глубоко вздохнул, обнимая себя за плечи. Одиночество сейчас ощущалось гораздо острее и сильно давило на несуществующую душу… — Ты отвратителен. Внезапно художник услышал знакомый голос сзади, на который обернулся и увидел Дрима. На радостях он даже не понял смысл сказанного, сразу же подходя к тому с широкой улыбкой и облегчением. — Дрим! Я думал, что совсем один тут… какое облегчение. Ты знаешь что это за место? – тут же заговорил чернильный, глядя в мертвенно-мутные глаза Дрима. Парень вопросительно наклонил голову в бок, пока цвет глаз активно менялся – эм… Дрим? Всё нормально? — Ты ужасен. – лицо «Дрима» исказилось гримасой отвращения и презрения – Ты думаешь, что я смогу полюбить такую бездушную тварь как ты? Инк опешил, делая шаг назад и сжимая собственные плечи вытянутыми ладонями с длинными пальцами. Взгляд забегал по силуэту близкого друга, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, что это всего лишь шутка или розыгрыш… но ничего такого не было, перед ним стоял именно Дрим! Почему-то мысли, что этого всего-навсего сон окончательно покинули голову радужного. — а… о-откуда ты з-знаешь..? я ведь… н-никому не р-рассказывал… – тихо и в жуткой растерянности начал говорить Инк, уже царапая себя через одежду – и н-ничего я н-не думаю… п-просто я… я… Дальше он не мог и слова из себя выдавить словно в горле стал ком, не позволяющий даже дышать… а нет, не словно… . Уже через пару секунд его вырвало чернилами. Или не совсем чернилами… чёрная субстанция не имела привычного химического запаха и вкуса, пахла она чем то тухлым, а вкус был тоже горьким, но гораздо противнее чернил, к которым парень привык , да и она была куда более вязкой, а оказавшись на полу пространства, вообще начала пузыриться и кипеть. После высвобождения этой дряни лучше не стало, горло Инка тут же начало сильно жечь, словно он сделал глоток кипятка, который начал разъедать всю ротовую полость. Дрогнув от сильнейшего кашля, он упал на колени, схватившись одной рукой за шею, а второй оперевшись об испачканный этой дрянью пол. Из-за кашля и боли, он не заметил как фигура Дрима превратилась в такую же черную кипящую субстанцию, которая через пару минут полностью смешалась с полом и начала поглощать художника, словно болото… он пытался выбраться, кричал, молил кого-то о помощи, но в итоге оказался полностью поглощён этим и стал задыхаться, содрогаясь от нехватки кислорода… *** Пробуждение впервые оказалось настолько… дерьмовым. Инк открыл глаза и стал громко надрывисто кашлять, пытаясь дышать, хоть выходило очень плохо. Со временем он всё же надышался и успокоился, наконец принимая сидячее положение. Оказался защитник на полу, закутанный в голубое вязанное одеяло по самую макушку. Осознав, что это был всего лишь сон, он глубоко вздохнул, убирая одеяло и зачёсывая рукой волосы назад, так как те лезли в глаза. Он даже не обратил внимание на возникшее без красок облегчение и небольшую радость. В порядок он привёл себя довольно быстро, душ занял больше всего времени, так как с помощью прохладной воды брюнет всё ещё приходил в себя, а дальше всё было как обычно: одеться, точнее нарисовать на себе одежду одним взмахом кисти, позавтракать – нарисовать на столе чашку чая и тарелку с бутербродами, которые имели чернильный привкус, перед всем этим, конечно, выпив привычное количество краски. Пустая чашка с тарелкой оказались в раковине, где была куча точно таких же, после чего Инк стал просматривать заметки на шарфе, где были задачи на этот день. Сегодня он должен был пойти на патруль и встретится с некоторыми путешественниками, дабы узнать новости с тех миров, в которые он ходит очень редко. Ну не может же художник каждый день внимательно просматривать абсолютно каждый мир, коих огромное количество. Ну а после всех дел у него будет много свободного времени, если где-нибудь на горизонте не возникнет проблем по типу артблоков, ошибок с кодом миром, для решения которых ему придётся договариваться с Эррором, и, конечно же, если не взбунтуются Кошмары, хотя последнее время они ведут себя довольно вяло и тихо. Инк негромко хмыкнул, поправляя шарф и открывая прямо под собой чернильный портал, который вёл в первый мир для проверки, ведь на прошлом «беглом» патруле он заметил там что-то неладное. Но, как оказалось, проблем там совсем не было, всего лишь крайне странная задумка авторов, на которую защитник просто посмеялся, переходя в следующий мир… Такая проверка заняла не более пары часов, после чего парень направился на поиски путешественников, сверяясь с записями на шарфе. Там он обнаружил ещё пару записей, в которых говорилось, что он должен будет проверить Фреша, ведь последние пару месяцев он ведёт себя подозрительно спокойно, что ему абсолютно несвойственно. *** Как оказалось, паразит всего-навсего нашёл себе развлечение в лице разрушителя, которого без конца раздражал весьма странным поведением… видимо, сказалось длительное пребывание в вселенной, близкой к Андерласту. В любом случае это их дело, в которое Инк не имеет права лезть. Конечно, его это немного напрягало, ведь Фреш был крайне опасным противником, способным лишить всю шайку Найтмера сил, в том числе и самого Кошмара. Он мог… но не делал этого, ведь… это же Фреш, ему по большей части чужды желания о захвате всего сущего или же о его спасении, но он всё равно был крайне непредсказуемым и в любой момент мог бы этого захотеть. Но за Эррора художник не волновался, ведь у этих двоих были крайне странные, но полезные для остальных отношения, Глюк великолепно отвлекал цветастого своей персоной. Инк всё равно отслеживал передвижение паразита по мирам, так как на данный момент он был единственным кто один на один мог противостоять тому, если что-то произойдёт, но, опять же, происходило «что-то» всего один раз, который хранитель, на удивление, помнит в самых ярких красках… ну или в их отсутствие. Интересно, что художник запоминает всё лучше всего, когда перестаёт пить краски или же когда действие тех заканчивается. В остальном всё было отлично и никаких проблем не было, поэтому художник спокойно вернулся домой, где мигом переоделся в одежду, которую не жалко. Хотя ему из одежды никогда ничего не жалко, кроме шарфа, на котором огромное количество важных записей, и пояса с красками, который ему тоже очень дорог, ведь за всё время этот пояс менялся крайне редко, в основном лишь потому, что он умирал и возможности забрать одежду и прочее не было. В общем сейчас Инк надел белую водолазку без рукавов, на которой, местами, были разноцветные пятна краски. Помимо неё он надел светло-бежевые шорты и коричневый фартук с кармашками, на котором было довольно много пятен от краски, как и на водолазке. Сегодня он хотел закончить картину, над которой работает уже около недели. Так долго из-за того, что было много дел и он часто забывал про неё, когда оставлял краску подсохнуть. Но там оставалось всего несколько деталей и штрихов, после чего можно оставлять на последнюю сушку и покрывать лаком. С улыбкой на лице Инк спустился в большую мастерскую, где прямо в центре на деревянном мольберте стоял крупный холст с изображением пейзажа одного из миров. Там было красивое поле пшеницы на фоне невероятно яркого заката. До завершения действительно оставалось буквально пару штрихов, для которых парень взял всего несколько цветов, смешивая их, для получения других оттенков. Надо было подрисовать пару колосьев пшеницы на переднем плане, чуть подкорректировать деревья у линии горизонта и доделать облака, которые всё это время оставались не особо красивыми однотонными пятнами. На всё это у него ушло не более четырёх часов, ведь с облаками пришлось помучиться, то форма не та, то цвет, то яркость, то свет не так ложиться, то слишком тяжёлые, то слишком воздушные… . Но когда всё было готово, Инк по привычке вытер лоб тыльной стороной ладони, убирая волосы и размазывая по лицу симпатичное жёлтое пятно, что прекрасно сочеталось с такими же жёлтыми зрачками. Уперев испачканные руки в бока он стал ходить вокруг холста заглядывая то с одной стороны, то с другой, и со всех сторон результат его в целом устраивал, хотя пшеница казалась недостаточно реалистичной. От мыслей о том, как можно улучшить работу, его отвлёк звук сверху. Так как мастерская находилась в подвале, прямо над головой художника находилась прихожая, прямо в которую он и поднялся по лестнице, попутно вытирая цветастые руки о фартук, но таким образом лишь больше размазывая цвета по ладоням. — Дрим? Ты не ушибся? – он увидел лучшего друга, если его можно так назвать, сидящего на коленях, пока рядом в сторону защитника вселенных катилась его огромная кисть. — Да нет, всё нормально… просто не понимаю, зачем ты оставил кисть лежать в единственном месте, где у тебя можно открывать порталы… – хранитель поднялся с пола, отряхиваясь, переводя взгляд на художника и тихо хихикая – Извини за шум… и у тебя всё лицо в краске… — Ой, правда? – он провёл пальцами по черному пятну на щеке, наклоняя голову в бок и с вопросом во взгляде улыбаясь – Оно ведь у меня всегда было..? Разве нет? — Оно – да, но вот розовые, жёлтые и… не уверен, что это за цвет, но похож на бежевый – нет. Я с уверенностью могу сказать, что этих пятен у тебя не было, вчера так точно, — мечтатель усмехнулся, вытаскивая из кармана белоснежный платок и подходя к другу, чтобы после, словно мамочка, начать вытирать самое свежее пятно на лбу, которое, на удивление, отходило довольно легко, но вот остальные уже нет – Мм, остальные не оттираются, как жаль — Всё нормально, потом умоюсь – махнул рукой художник, умиленно наблюдая за попытками друга оттереть уже розовое пятнышко с щеки – А ты зачем пришёл? Обычно ты редко приходишь без предупреждения Удивительно, что Инк вообще помнит, что это хранитель сам пришёл к нему, а не по приглашению, что уж говорить про более ранние приходы… вот всегда так, мелочи типа таких помнит, а важные вещи – нет, хотя это даже немного мило, если бы он не забывал кто такой Дрим вообще из-за недосыпа или травмы головы, как это было год назад, тогда он назвал "незнакомца" очень милым и попросил номер телефона, пока Блу судорожно пытался остановить чернильную кровь, вытекающую из проломленного затылка Инка. — Я хотел тебе сюрприз сделать, думал, ты ещё патрулируешь – честно признался блондин, вытаскивая из глубокого кармана брюк небольшую плоскую коробочку, которую Инк принял со звёздами в глазах. — Это так мило с твоей стороны! Спасибо! – он широко улыбнулся, крепко обнимая кудрявого и получая такие же объятия в ответ. Отстранившись, художник спокойно уселся на пол в любимую позу лотоса, начиная с осторожностью и трепетом разворачивать золотистую упаковочную бумагу с милыми белыми звёздочками. Обычно он никогда не был осторожным, но если дело касалось Дрима или других близких людей… включался Инк-сама-осторожность. На это гость посмеялся, присаживаясь уже на диван, хоть и было немного неудобно, так как хозяин дома сидит на полу, а он на удобном, хоть и местами запачканном краской диване. Развернув подарок и открыв коробку, художник заулыбался ещё шире, ведь там лежал не особо большой скетчбук, на пастельно-голубой обложке которого красовалась фотография звëздной тройки, которую они сделали не так уж давно. Так же на дне коробки было много похожих фотографий, где была троица не только вместе, но и парами, а ещё, что для Ика казалось самым прекрасным – по одиночке, ведь теперь у него было несколько фотографий одного только Дрима, на которые, он незаметно для себя же постоянно поглядывал, глупо улыбаясь, пока делал вид что листает скетчбук. Эти фотографии 100% станут референсами для картин, что будут висеть над его кроватью! — И ещё я хотел предупредить, что пропаду на недельку – с неловкость в голосе сообщил Дрим, продолжая с лёгкой улыбкой наблюдать за действиями друга. — Правда? Куда? – оторвавшись от разглядывания бумаги, отозвался художник, поднимая взгляд на блондина. — Да там пустяк, надо разобраться с позитивным фоном в отдалённых мирах, это, на самом деле, займёт не сильно много времени, но после мне нужно будет посетить сны жителей и всё такое… это займёт какое-то время. — Оки-доки, я понял, – с неясным выражением лица ответил художник, пока цвет глаз беспорядочно менялся – Я с тобой пойти не смогу? — Прости, но у тебя много других обязанностей и вряд ли у тебя будет время возиться со мной, да и там ничего сложного, я буду в порядке, не беспокойся. – с ласковой улыбкой успокоил того Дрим – Ты был занят, да? Извини, если отвлёк. — Всё в порядке, я как раз закончил, – художник улыбнулся, откладывая подарок на журнальный столик перед диваном – Хочешь покажу потом? На это он получил уверенный счастливый кивок. После этого парни пошли пить чай и разговаривать, они весело проводили время, постоянно смеясь и что-то рассказывая. После посиделок, что длились пару часов, Дрим ушёл, прощаясь с другом крепкими объятиями. А Инк ещё какое-то время находился дома, но позже переоделся и ушёл в Оутертейл, где планировал немного подумать о… обо всем, что было на несуществующей душе. Уже сидя на краю одного из островов, художник глядел в бесконечное космическое пространство и думал, что делать дальше. Ему всегда было сложно продумывать решения, когда речь шла о личной жизни, что не касалась защиты вселенных. Вот и сейчас он не знал, как поступать дальше. Он мог бы оставить всё как есть, но ему никогда не нравились подобные решения проблем. — Ты что здесь делаешь, чернильная задница? – раздался позади защитника знакомый глючный голос – Если работы мало, ты только скажи, прибавлю. Инк обернулся и увидел там разрушителя, который явно без удовольствия глядел в ответ. Смуглая кожа сейчас почему-то казалось серой и блёклой, яркие полосы под глазами выцвели и смешались с почти такими же синими мешками, сами глаза были потускневшие и покрасневшие у слезничка, чёрные волосы были растрепаны, а одежда местами помята. Видеть глюка таким было крайне странно, ведь обычно он выглядел отлично и ставил свой комфорт с внешним видом выше всего. А сейчас он выглядел так, словно не спал неделю минимум. — Выглядишь… – протянул художник, пытаясь подобрать подходящее под внешний вид бывшего врага слово. — Дерьмово, я знаю. – фыркнув, дестрой сел недалеко от того, прикрывая глаза и зарываясь пальцами в лохматые кудрявые волосы. Конечно, друзьями они не были, но и врагами тоже, ведь всего пару лет назад сам Эррор предложил перемирие на неопределённое количество времени. Причин он не называл, но после этого действительно почти полностью перестал разрушать. Правда некоторые миры всё же страдали, когда Инк доставал глюка и тот таким образом мстил. Они иногда проводили время вместе, но за несколько лет такие случаи можно было по пальцам пересчитать. Враги просидели рядом несколько часов, за которые, обычно супер активный Инк, ни разу не заговорил с глюком сам, он совершенно не делал ничего, что бы раздражало уставшего Эррора, чему последний очень удивился. Когда разрушитель собирался уходить, он мельком заметил, что художник слишком задумчив, а лишь после открыл мельтешащий лагающий портал, от которого слышался звук статики и какие-то потрескивания, и наконец ушёл, оставив бездушного наедине с космическими просторами. Он всерьёз задумался по поводу того, что надумал за эти пару часов. Несмотря на отсутствие настоящих эмоций, он действительно предполагал, что на самом деле влюбился в лучшего друга. И опять же, несмотря на то, что в палитре дозволенных ему эмоций не было такого чувства, как любовь, была похоть, но это совершенно не то, он продолжал верить в это. За помощью в теме чувств и эмоций он бы пошёл за помощью к Дриму, но не может же он подойти и сказать: «Слушай, мне кажется, я влюбился в тебя, несмотря на то, что я бесчувственный и у меня нет души, помоги разобраться в моих чувствах пожалуйста.». Это было бы странно, хоть и эффективно. Одновременно и разобрался, и признался. В итоге парень лишь мотнул головой и принял решение пойти ко второму лучшему другу, который разбирался в эмоциях хоть и хуже Дрима, но гораздо лучше самого Инка. Брюнет поднялся с земли и махнул по месту, где сидел ранее, кистью, тем самым открывая чернильный портал в нужную ему перевёрнутую вселенную, где, на самом деле, уже был довольно поздний вечер. Инк не привык к разнице во времени, ведь в его антипустоте его нет, а в альтернативных мирах оно было очень разное из-за перезапусков и их отсутствия. Те, кто умел перемещаться, чаще всего высчитывали время по Дримтейлу, где никогда не было и не будет перезапусков и время там постоянно. Но, на радость художника, Свап не спал, ведь сразу же открыл дверь, как только первый постучал. — Привет, что-то случилось? – немного уставшим голосом поинтересовался младший из всей звёздной троицы. Видимо, всё ещё никак не может выспаться. С встречи с Дримом одежда на нём совсем не поменялась, разве что волосы были чуть более растрепаны. Он не стал дожидаться ответа друга, сразу же отходя от двери и пропуская того внутрь. — Нет, просто нужен твой совет – пробежавшись кончиками длинных пальцев по флаконам на груди, но так и не решив, какую эмоцию сейчас стоит чувствовать, парень принял негласное приглашение и ступил в дом приятеля, сразу же проходя на кухню, ведь все встречи в обители голубки проходили именно на кухне. Свап молча проследовал за художником, прикрыв входную дверь. Войдя на кухню, он жестом указал другу на стол, предлагая сесть, после чего сел напротив, повторяя свой вопрос, заданный ещё у двери. — Ну… – протянул бездушный, будучи тем самым человеком, который не может чётко отвечать на вопросы и говорить коротко и ясно – Если чисто теоретически… мог бы я любить? — Что прости? – явно удивился младший, никак не ожидая разговора на эту тему. Вот недавно у него точно так же сидел Дрим, а теперь ещё и Инк – А можно поподробнее? Чисто теоретически может быть практически всё что угодно, особенно с условиями всех этих альтернатив Инк кратко усмехнулся, кивком соглашаясь с этим высказыванием, вселенные последнее время действительно бывают невероятно безумными и необычными. — В общем… в последнее время меня терзают мысли о Дриме и я совершенно не в состоянии понять, что это – не став слишком долго увиливать и скрывать личность того, кого он возможно любит, честно признался художник, на что Свап вновь удивлённо вздохнул. Чтож, теперь всё становится в сотню раз проще. — Какие именно мысли тебя беспокоят и с чего ты взял что это именно любовь? – всё же отказавшись от поспешных выводов, парень решил, что стоит для начала во всем убедиться, а лишь потом сводить эту странную парочку. — Мысли бывают совершенно странные… не знаю, как объяснить, но каждый раз я думаю о нём, независимо от того, под какой краской я нахожусь… А недавно специально отдельно пробовал пить разные краски и при этом проверять, не меняются ли мысли касательно Дрима. Я не уверен, что это именно любовь, но почему-то я очень хочу верить что это именно она – с каждым словом всё спокойнее и точнее отвечал художник, ведь постепенно краски выветривались, так как пил он их только утром, а потом банально забыл выпить ещё раз. — Я не разбираюсь в чувствах других людей и совершенно не понимаю, с чего вдруг я стал психологом для вас двоих… . Будет гораздо проще если ты сам пойдёшь к Дриму и расскажешь ему о том, что чувствуешь… или не чувствуешь… – юноша глубоко вздохнул, потирая пальцами виски. В последнее время его мучает бессонница и частые головные боли – В любом случае, чтобы ты не сказал ему, Дрим твой друг и он примет тебя любым. Убрав пальцы от висков, он поднял на брюнета взор ясных голубых глаз и немного ободряюще улыбнулся, надеясь, что у них всё наладиться. — Спасибо, я приму к сведению, а тебе стоит отдохнуть, выглядишь даже более уставшим, чем Эррор – художник встал из-за стола, после чего, попрощавшись с младшим, покинул вселенную, оставив после себя лишь лужицу чернил, которая, впрочем, быстро исчезла, а Блу с тихим вздохом наконец уснул, правда прямо за столом. ***