***
— Слухай, внучок, не стоит тебе туда лезть. — продолжала настаивать старуха. — Нечисть это, ядрёна вошь! Они кого угодно затащить к себе могут, черти, кхе-кхе… Двое по-своему отчаянных людей проводили незаурядную беседу, находясь в какой-то угрюмой халупе без света и воды, затерянной в дебрях сельских переулков. Старуха старалась дать мальчишке максимум возможных наставлений, оградить его от лесного ужаса, который уже не первый год остаётся единственной причиной её беспробудной попойки и активного морального разложения. Мальчишка же хотел получить информацию, потому что знания — сила, а сила способна вытащить его сестру из зимнего ада. — Но мне же нужно что-то сделать! — не унимался Петров. — Можно ли зверям хоть как-то противостоять? А раз нечисть… может молитвы помогут? — Да хера лысого тебе помогут! — воскликнула баба Тамара, в очередной раз затянув в лёгкие продукты тления дешёвого табака. — От этой напасти уже давно избавиться не могут! — Давно? Как давно в деревне знают о зверях? — Да сколько это село, дери его черти, есть на белом свете, кхе-кхе, — старуха задумалась. — столько есть и драные звери, живущие в лесу! — И что, вообще никак их не могут перебить? — Дак пытались, много раз! Так вот незадача, бляха-муха, десяток крепких мужиков с ружьями нихрена сделать не смог… Никто из них не вернулся, хе-кхе! — А что насчёт огня? Сжечь пытались лес? — Пытались, малёк, пытались… Еле село сберегли тогда от пожарища! Лес этот проклятый, и все кто живёт в нём — тоже. — грустно заверила баба Тамара, бросив бычок в обрезанную железную банку, служившую пепельницей. — А если допустить… что есть союзник? — Среди зверей-то? Ха-гха-гха! Пиздец тогда! — женщина весело всплеснула руками, но потом резко помрачнела в лице. — А не с лисой ли ты шашни водишь? — А как вы… В прочем, это не важно. Почему вы так обеспокоились? — Да ты знаешь, малёк, какие у твоей подружки подвиги на счету? — свой вопрос женщина приправила усмешкой. — Обоссышься, когда узнаешь! — К-какие? — неуверенно спросил Петров, его голос предательски задрожал. — Я не буду тебе рассказывать подробно, внучек. Но знай, по преданиям местных лиса — самое жуткое, на что можно наткнуться в этом ёбаном лесу! Она любит изводить наивных людей, зная любое их действие наперёд. Никогда не знаешь, чего ожидать от этой гадины, кха-кха! — А вы видели Ал… лису? — Ой, тю, насколько всё плохо… — цокнула языком старуха. — Встречались. И я ей, видите ли, нравлюсь! Ха-гха! — Вы разговаривали с ней? — удивление Антона продолжало расти в геометрической прогрессии. — Неужели она такое страшное зло? — Да хто ж её разберёт, чертовку эдакую… Сдаётся мне, не так всё просто с ней. — В каком смысле? — Да плохо ей! Представь, нечисти плохо! — залилась хриплым гоготом баба Тамара. — Оттого она, видать, и к людям со злостью такой… Градус абсурда продолжал расти. Школьник не хотел вникать во всю ситуацию, потому что складывалась картина какого-то цирка шапито. То что весёлая и взбалмошная девица по имени Алиса таит что-то мрачное итак понятно было, но теперь Петров был не единственным человеком, который знал об этой тайне. Возможно эта мрачная истина как-то связана с кое-каким могущественным лесным злом… — А что на счёт Хозяина леса? — задал вопрос Петров и увидел по выражению лица старухи, что попал в яблочко. — Хозяин леса… Забудь то, что я говорила о нём репортёрам. Херня из-под коня всё это! Помни только что его надо бояться как огня. Помни что заходя в лес, ты сразу становишься подвластным ему. И хер даст он тебе уйти оттуда живым, кхе-кхе… — Ну, я уже встречался с ним. И вот, стою живой, невредимый, почти… Старуха помрачнела пуще прежнего, морщины на её лице сложились в какую-то жуткую гримасу злости и сочувствия. — Пиздец тебе, малёк, у него на тебя планы… Расскажи-ка, как ты с ним встретился? — баба Тамара дрожащей рукой вытащила из-под кровати бутылку со спиртным. Она открыла тару, после чего причмокнув отпила немного содержимого, ожидая рассказ Антона.***
Прошло ещё несколько мучительных часов… а может и дней путешествия по жестокому морозу. Сейчас родная мать не узнала бы в этом измотанном мужчине своего сына. Отец семейства всем видом уже показывал полное отчаяние. Рюкзака на его плечах не было, как и ружья за спиной. Плотная зимняя куртка местами порвалась, что заставило бы мужчину мёрзнуть с удвоенной силой… если бы он чувствовал холод. Сейчас он готов был душу дьяволу продать взамен не свою дочь. Правда он начал догадываться что Сатана и стоит за всем этим кошмаром. «Никогда не был верующим. Но, Боже… дай мне сил! Молю, позволь сберечь свою кровинку…» Но Бог не слышал его, а может не хотел слышать. Чем дальше, тем сложнее становился путь. И теперь к жуткому вою ветра добавились непроходимые дебри. Ни о какой ровной местности и речи не шло. Глубокие сугробы, густые заросли древ, овражки и горки не давали мужчине толком продвигаться. Он скинул с себя рюкзак уже точно не меньше получаса назад, но если оглядывался назад, всё ещё видел оставленные вещи. В какой-то момент отцу показалось что к вою ветра добавились голоса. У отчаявшегося ушло много времени чтобы понять, с какой стороны доносятся звуки. Но он всё равно пробирался чрез дебри не жалея себя, цепляя одеждой торчащие острые ветки, превращая свой наряд в лохмотья. Голоса становились громче, а ветер утихал. Это дало понять мужчине что он ещё не сошёл с ума, что ветер не вытеснил рассудок из его головы, заместив знания и мысли собственным воем. «Ха-ха-ха-ха, добрался! Людям нечего делать в такой глуши! Это точно звери! Блядство…» Безумное ликование мужчины могло бы его согреть, дать уже наверное третье дыхание, но оно было прервано. Отец лишь мысленно выругался, когда увидел поляну и две фигуры на ней. Один силуэт был выше второго, да и выше любого человека, он вообще выглядел колоссальным в сравнении со своим предполагаемым собеседником. Они стояли и явно о чём-то говорили, но шум ветра, деревьев и собственного часто бьющегося сердца не давали услышать суть разговора. Мужчина недолго оставался незамеченным, в один миг почувствовав каждым миллиметром кожи два пронзительных взгляда. Скрываться более смысла не было, а заметное напряжение небольшой фигуры лишь подталкивало выйти и встретиться с судьбой. Глубоко вздохнув, отец поковылял к фигурам. До его ушей донеслась пара фраз. — Мне убить его, Хозяин? — спросил явно женский голос, принадлежащий фигуре поменьше. — Не-е-ет… Не на-адо… — ответил трубный гул, заставлявший, казалось, седеть волосы на висках и без того обескураженного мужчины. Сейчас измотанный отец уже стоял перед тем самым «Хозяином леса» и с трудом держался под гневным взглядом двух жёлтых огней. Несомненно могущественная сущность взирала на смертного свысока, прожигая всё нутро последнего. — Я… — хотел было начать мужчина, пытаясь вдохнуть поглубже чтобы набрать в лёгкие воздуха. — Я зна-аю… Всё зна-аю… В тебе та же кро-овь, что и в девчо-онке… — остановил его властитель леса. Услышав эти слова, отец встрепенулся и безумным взглядом уставился на массивную фигуру, смотря той прямо в глаза. — Моя дочь! Что с ней?! — отчаянно выкрикнул мужчина. — Жива-а… Пока-а что-о… — усмехнулась жуткая сущность. — На-ам нужна-а не она-а… — А кто же?! Я? — Не-ет… Тво-ой сы-ын… — Зачем?! Я не отдам его вам… — железно утвердил человек, вызвав очередную усмешку со стороны Хозяина леса и опустив глаза. — У тебя-я не-ет вы-ыбора-а… Ты-ы и са-ам понима-аешь, что ничего-о нам сде-елать не мо-ожешь… — Я. Хочу. Вернуть. Свою. Дочь. — отчеканил каждое слово отец. — Во что бы то не стало. — Ты-ы мо-ожешь её верну-уть… Отда-ай нам своего сы-ына… — Тогда вы отпустите Олю? — мрачно спросил человек, вновь посмотрев на таёжного Владыку. — Дадите ей вернуться домой? — Да-а… Это бу-удет справедли-иво… — заверило существо. — Посмотри-и мне в глаза-а…***
— То есть ты хошь сказать, малёк, что лиса тебя привела к нему? Сильно же она тебя охмурила, ха-гха! — утвердила старуха, оставив спиртное в сторону. Увидев реакцию Петрова, она сочувственно улыбнулась и слабо покачала головой. — Это ведь был твой осознанный выбор, пойти за ней… Не так ли? — Д-да… — понуро ответил Антон, подозревая что баба Тамара куда проницательнее, чем кажется. — Почему? — старуха хитро прищурилась. — Н-но разве это важно? Вы же сами сказали что она просто водит меня за нос. — Да говори, внучек. Это важно, гха-гха. — Начиная с её характера, извечных шуточек и умения смутить меня как никто другой… Заканчивая каким-то странным чувством. Понимаете, я чувствую её боль, не всю, но чувствую. И я… хотел бы разделить с ней эту боль, чтоб ей стало легче. — мальчишка схватился руками за голову, зарывшись пальцами в собственных волосах и широко раскрыв глаза. — Я схожу с ума из-за неё? Она просто использует меня, ни во что не ставит на самом деле… — В каком-то смысле действительно сходишь… — хитрая улыбка сползла с лица бабы Тамары, её сменило неожиданно серьёзное выражение лица. — Но ты что-то точно значишь для неё. Иначе… Женщина потянулась рукой под кровать-койку, на которой сидела, и достала оттуда какой-то свёрток. — …Не оставила бы это. И не попросила передать тебе. — старуха протянула свёрток ткани Антону. Мальчишка с минуту простоял в недоумении, глядя на странный дар. Теперь ему становилось понятно, почему старуха догадалась о его связи с лисой. Теперь он понял, почему баба Тамара в какой-то степени сочувствует зверям. Он нерешительно принял свёрток. И раскрыл его под выжидающим взглядом чудной старухи. Ткань расступилась, открыв Антону Петрову… нож. Школьник удивлённо уставился на чудное изделие. Изогнутое лезвие напомнило ему оружие самой лисы, правда здесь острие было белым, когда у зверя оно было чёрным. Уже тогда Антону стало понятно что это не простое колюще-режущее оружие. Он решил поинтересоваться у бабы Тамары по этом поводу. — Что это за нож? Для чего он? — растерянно вопросил Петров. — В душе не чаю, малёк, — ответила женщина, пожав плечами. — но могу сказать кто знает, хе-гхе! — Кто же? — Дед один, Харитоном зовут. Ох, какой мужик был в молодости! — мечтательно воскликнула старуха. — А сейчас, ай, совсем не удел остался! — Как мне его найти? — А этого-то я уж не знаю, ха-гха! Где-то в селе этом треклятом живёт. Поспрашивай у местных, он дядька видный! — улыбнулась баба Тамара.***
Странная бабка, конечно. Мы с ней распрощались и теперь я иду домой, но моя голова гудит от всего пережитого за сегодня. И что самое жуткое, я знаю что мне предстоит что-то похуже… Что-то темнее мрака, опускающегося сейчас на посёлок. Но об этом лучше не думать. Сейчас мне хотелось бы понять, зачем Алиса оставила мне этот нож? Что это за нож? Я когда-то давно читал о ритуальном оружии разных народов со всего мира. Но слишком смутно помню оттуда информацию, да и таких ножей там не описывалось… Это оружие досталось мне явно не спроста, я думаю что оно нужно мне для… самозащиты? Почему именно для обороны? Неужели звери настолько близкой угрозой стали? Или только так я смогу защитить Олю? А хватит ли у меня на это сил…***
Казалось бы, на почве пропажи моей сестры, сон не должен был прийти вовсе… Но лишь положив голову на подушку, я сразу упал в пропасть. Первым что явилось мне, была тайга. Блёклый лес, даже не тёмный, каким он выглядит если взглянуть в окно. Я стоял на какой-то полянке и спешно осматривался по сторонам. Меня окружало спокойствие… мёртвая непоколебимость. Ветра не было вовсе, никакой вьюги, колючего снега, неприятно впивающегося в твою кожу и глаза. Это картина разительно отличалась от той, что была увидена мной сегодня днём. Пышные ёлки стояли недвижимо, их ветки аккуратно держали на себе снег, будто что-то драгоценное. Я мог бы так стоять ещё долго, ведь вид завораживал, но в какой-то момент на мои глаза опустились ладошки в кожаных перчатках. — Угадай кто? — спросил вкрадчивый ехидный голосок из-за спины. Я сразу понял, кто явился ко мне во сне и кто сейчас несомненно улыбался своей… ласковой улыбкой. — Алиса. — уверенно ответил я и сам чуть улыбнулся, видимо её улыбка заразительна. — Не угадал! — чудачка разразилась звонким смехом и отстранила руки от моих глаз. Я хотел было развернуться чтобы либо удостовериться в очередной уловке лисы, либо действительно удивиться. — Не надо, Тоша… Не делай этого. — моя собеседница будто мысли прочитала и нервно усмехнулась. — Не порти шутку, хи-хи! — Что? О чём ты? Почему я не могу взглянуть на тебя? — Помнишь, я тебе говорила что меня нет? — это какой-то бред, но я отчётливо услышал нотки грусти в её голосе. — Ну… да, помню. — Как ты тогда воспринял эту фразу? — вот теперь это точно Алиса, этот её заискивающе-хитрый тон. — Ну, мне вспомнилась одна присказка, популярная среди девчонок из моей старой школы… Она у тебя спрашивает имя, ты ей отвечаешь и спрашиваешь её имя в ответ. Тогда она говорит: «А меня — нет!» и смеётся, имея в виду что её никто не зовёт, что она сама всегда приходит. Погоди-ка… хочешь сказать… — Да. В эти слова я вкладывала другой смысл. — непривычно серьёзным тоном сказала Алиса. Я лишь отметил мысленно что такой тон ей не идёт. — Но это не важно, Тоша! Важно то, что ты здесь! — Но где мне ещё быть? Я в собственном сне, частью которого являешься ты… наверное. — Я не могу понять, почему так не уверен в том, что эта «Алиса» является плодом моей бурной фантазии, подстёгнутой последними событиями. Тем не менее, мне хотелось говорить с ней сколько угодно. Чёрт, её чары даже во сне не слабнут. — Какие чары, Тоша? Какая часть сна? Поверь, сладенький, всё далеко не так. — она вновь усмехнулась и снова эта усмешка была нервной. Да что с ней не так? И ещё… — Хорошо, а как ты объяснишь мне своё умение читать мои мысли? — Я же лиса! Забыл? Я и не такое умею! — она вновь рассмеялась и это почему-то заставило меня смутиться. Да что со мной? — Хочешь доказательств, верно? — снова этот её хитрый голосок и снова таинственная фраза. Я лишь кивнул в ответ. — Ты не можешь заставить меня исчезнуть, хоть и можешь двигаться как хочешь. — Ну я и не хочу… чтоб ты исчезала. — чудачка продолжала смущать меня, и это вызывало какую-то злость во мне. Я вспомнил то, на какой ноте прошла наша последняя встреча и смущение сразу сменилось досадой. — Хоть ты и не та, кого я встретил сегодня утром, всё равно не хочу чтоб ты меня покидала… — Глупый ты! В жизни всегда происходят расставания, пойми! — К чему ты клонишь? — меня уже напрягали её слова про то, что её нет в каком-то другом смысле, про расставание, так ещё и явное нежелание с её стороны установить зрительный контакт со мной. — Что ты скрываешь? — Знаешь же что не скажу… напрямую. — на последнем слове она явно улыбнулась, я это спиной почувствовал. — Знаешь что? Я тебе совет дам. Опасайся своего любимого отца! — Что ты такое говоришь? — я ни капельки не скрыл раздражения в своём голосе. — Скажешь причину хоть? — Скажу. Тайга — священное место, она может дать многое и многое отобрать. А где сейчас твой папа? — В тайге… — растерянно ответил я. Я был выбит из колеи. Казалось бы, всего-лишь сон, пустяк… Всё это — мои собственные домыслы и подсознательные переживания, но всё же. — Почему я должен поверить тебе сейчас? — Ну ладно, так и быть… Дам намёк! — весёлый голос ей точно идёт, в какой раз убеждаюсь за эту нашу «встречу». — С утра сегодня жди приятный сюрприз. — Какой? — Терпение, Тоша. Только терпение вознаграждается, неуёмный ты мой. — мне на плечи легли две руки, что заставило табун мурашек пронестись по коже. Следующая фраза чудачки была сдобрена усмешкой. — Я итак слишком откровенной с тобой была в последнее время. — Но… мы же встретимся сегодня утром? — Ты так хочешь повстречаться с кровожадным зверем, о котором узнал немногое, но этого уже достаточно чтобы бежать при одном моём виде? Да и ты ведь догадываешься, что узнаешь ещё что-то… — не могу я слушать её грустный голосок! Она ведь точно таит от меня что-то болезненное, скрывает и говорить не хочет! Не хочет поделиться болью, чтоб ей стало лучше… — Раз скрываю, значит надобно так, Тоша. Я не хочу чтобы ты натворил глупостей, кто же тогда будет моим зайчиком? Когда надо будет, уверяю, я покажусь, просто будь готов ко всему и не забывай обо мне… — Да как тут забудешь… — эти слова были брошены в пустоту и оказались последним событием из сна. Казалось бы, сон был довольно приятным. Даже немного восстановился мой лимит доверия к лисе… почему-то. Но у меня появилось новое чувство, а точнее обострилось старое. Что-то с Алисой не то… Нет, с ней всё с самого начала было не в порядке, но недавно с ней случилось что-то жуткое. Что за страх? Почему исчезло переживание за Олю? Это какие-то её хитрые манипуляции, подлая игра, или что-то другое? Я запутался и растерян… Слышу голоса на первом этаже, их несколько. Неужели?..