***
Светловолосая девушка уже подбегала к своему дому, а эта ночь перевернула её жизнь с ног на голову. Ей хотелось забежать в тёплое и уютное здание, запрыгнуть в объятья любимой мамы и просто плакать навзрыд. Плакать то ли от счастья, то ли от досады и страха. Однако ситуация требовала от неё другого. Заставляла надеть свою человеческую маску. Сейчас ей нужно было трезво оценить ситуацию — понять что к чему. Сейчас маленькой Кате нужно было вновь стать Катериной Смирновой. Благо, на деле проблем оказалось чуть меньше, чем ожидалось. Войдя в дом, девушка не застала свою мать, а значит не нужно было придумывать объяснение своему ночному «побегу». Поэтому отличница зашла на кухню, заварила чай и погрузилась в раздумья сидя за столом.***
Ну вот и как мне сказать об этом маме? Это даже в голове не укладывается… Может выскочить к ней навстречу и начать жизнерадостным голосом: «Привет, мам! А ты знала что твоя старшая дочь всё это время была жива?» Ага, а на её резонный вопрос ответить: «Да вот она приходила ко мне, хотела похитить, чтобы…» Чтобы что? Принести в жертву? Я, конечно, слышала байку про зверолюдей, да и кто вообще её не слышал? Но это же бред… Для абсолютного большинства это детские сказки. Выходит, мне не стоит рассказывать маме о том, что… её дочь жива… Я и не заметила, как по моим щекам начали стекать слёзы… Да и кто бы тут вообще не начал плакать? Чёрт, да я же узнала, что моя старшая сестра жива! Однако, об этом не знает мама, и она не должна узнать… До поры. Слишком уж трудно в такие моменты поддерживать свою маску. Так, утираем слёзы и мыслим трезво! Как бы больно ни было, нужно держать язык за зубами, хотя бы для того чтоб не загреметь в психушку. Что я вообще узнала? Кроме ситуации с моей сестрой… Сказка про зверолюдей — никакая не сказка. Я всё ещё не хочу верить во всякую мистику, но быть реалистом в такой ситуации ещё больнее. Потому что если это всё объяснимо логически, то где-то в лесу обитает странная секта повёрнутых… каннибалов. Ещё и лиса эта… Вот оно! Зацепка! Понятное дело, что все эти звери (буду для удобства называть их именно так) не берутся из неоткуда. Значит, скорее всего, далеко не все дети идут на корм или просто мерзкие ритуалы. Моя сестра ведь пропала тогда! Значит, если есть и другие звери, а они явно есть, то и они — пропавшие дети? Может не все, но точно кто-то из тех забытых фотографий с доски объявлений и столбов. А что мне это вообще даст? Мне надо в библиотеку. Однозначно. А что мне делать теперь? Никто в этом мире не может меня выслушать, и, тем более, понять. А после таких событий сон — последнее, о чём можно мечтать… Значит надо проветриться!***
Казалось бы, ранним утром, в этом небольшом селе, на улице вообще никого нельзя встретить. Так и думала светловолосая девушка, усаживаясь на едва ли не единственную оставшуюся на этой кривой улочке лавку. Однако, жизнь полна сюрпризов, что и подтвердил человеческий силуэт, приближавшийся сейчас к скамье с девушкой. Катя не замечала никого и ничего вокруг. Ей, откровенно говоря, не было никакого дела до всех остальных, особенно сейчас. Сейчас её напряжённый взгляд был устремлён в одну точку — лесной массив. Она отвлеклась от созерцания тайги только тогда, когда почувствовала как к ней на лавку кто-то подсел. Девушка вздрогнула и перевела взгляд на «соседа». А её глаза округлились от удивления, когда она признала в нём своего придурковатого одноклассника. Смирнова даже не смогла ничего сказать ему, что бы прогнать или хотя бы поприветствовать. — Тоже лес пугает, на? — тихим голосом спросил бурят, смотря на чащу. — Или, вернее, те, кто живут в нём? Эти слова вонзились ножом в сердце девушки. Она, конечно, догадывалась что за странным поведением Бяши стоит какая-то старая тайна, некое жуткое воспоминание из прошлого, но вот такого не ожидала уж точно. Её ум сразу поддался любопытству. Но сейчас ей нужно было сохранить маску и потому она решила прощупать почву. — О чём ты вообще? Кто там в этом лесу живёт, кроме обычных зверей? И с чего ты взял, что меня это пугает? — своим привычно-брезгливым тоном начала Смирнова. — Всё веришь в эти детские сказки? — Вообще-то обидно, на. Да и врать тут незачем. Думаешь, я не смог бы узнать этот взгляд? — Какой ещё взгляд, что за чепуху ты мелешь? — Не прикидывайся уже и не думай, что только ты сталкивалась с лесным безумием, на. Да и ты сама себя выдала, уточнив про «обычных» зверей. — слишком проницательно утвердил шатен. — Страх перед… этим — не слабость. Что угодно, но не это. — Слабость? — светловолосой всё сложнее давалось поддерживать эту брезгливость в голосе и недоумевающее выражение лица настоящего эгоиста. — Гараж, звери, секта… Может это всё связано, может — нет. Нихера не понятно. Понятно лишь что зло здесь обитает и походу оно, блять, древнее. — бурят глянул на своего собеседника и увидел в его глазах живой интерес, едва прикрытый манерной брезгливостью и осуждением. — Да, мне это тоже знакомо. Конечно, я не самый умный и проницательный, но что-то в своей жизни видел и знаю. — А… что с тобой-то случилось? — нерешительно задала вопрос Смирнова. Её маска почти полностью спала. — Со мной? — Бяша тяжело вздохнул. — Маму мою… того, на… Девушка думала что сильнее уже не удивится, но лишь вновь подтвердила ошибочность своих суждений. — Это из-за этого ты… ну… — начала девушка, но запнулась, пытаясь сказать помягче. — Блею иногда? Да. Такое бывает, знаешь ли, когда всё происходит на твоих глазах… — бурят поёжился, по нему было видно, что каждое слово даётся с трудом. Смирнова видела в нём боль, похожую на её собственную. — Т-ты видел расправу над ней…? — в изумлении выдала девушка, совсем не подумав. За что успела трижды проклясть саму себя. — Видел, на, — сглотнул шатен, старательно проморгавшись. Глаза у него были на мокром месте. — Видел и ничего не смог поделать… — Прости… — спонтанно выдала Катя, вызвав крайнее удивление у своего одноклассника. Ведь и в правду, этого слова она не произносила в школе, наверное, никогда. А за пределами учебного заведения они почему-то даже не пересекались. — Ну… а у тебя что? — сдавленно спросил бурят, уставившись в землю. — Расскажешь? — У меня… — Катя, неожиданно для самой себя, всхлипнула. — Сестра пропала… и уже очень давно. Она решила не рассказывать всю правду. Итак ведь крайне опрометчиво откровенничает сейчас, а тут ещё и ляпнуть, что одним из тех жутких лесных зверей твоя сестра и является, не хватало. — Сестра, на? У тебя была сестра? — теперь уже удивился сам Бяша. — Б-была… — понуро ответила девушка, понимая что сейчас заплачет. — Ну… значит нас уже двое, на… — отстранёно утвердил шатен. — Это прозвучит наивно, но… Мы теперь хотя бы можем делить боль утраты на двоих… — Жаль что в математике ты не силён. — слабо улыбнувшись, подметила Смирнова, старательно утирая слёзы. — Что правда, то правда. — обыденно ответил бурят, пожав плечами. — Да и кому эта математика сдалась вообще? Лишь мозги себе грузить и всё без толку. А я и без неё стану президентом страны… нет, всего мира, на! Почему-то это привычное придурковатое поведение одноклассника вызвало у девушки смешок. Да и вообще, ей вовсе уже не хотелось поддерживать свою маску. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Кем бы ни казался этот Бяша в стенах школы, он был явно куда более многослойной личностью. И теперь Смирнову заинтересовали мотивы такого поведения школьника. Это предвещало ей некоторые раздумья и, что самое приятное, возможность отвлечься от мыслей про лесную нечисть. — Ага, бери выше! Всей вселенной! — усмехнулась Катя, явно повеселев и в глубине души догадываясь, что этого бурят и добивался. — И всё это только ради тебя, на! — весело заявил школьник.***
В целом, их беседа прошла в мирном дружеском ключе. Для них обоих это было в новинку, а так же оказалось шансом узнать друг-друга получше. Эта их встреча была спонтанной, но явно не последней. — Ну так что, на? Будем копать? — Именно, завтра, через пару часов после уроков, иди в библиотеку, там мы и встретимся. И, самое главное, этого разговора никогда не было. — ехидно улыбнулась Смирнова, подходя ко входной двери своего дома. — Усёк! До встречи, на! — хохотнул шатен и, помахав на прощание, направился прочь.***
Пришлось отправиться в пучину подсознательного, ведь, как бы горько ни было признавать, у меня не было даже малейшего шанса… Ха-ха, да это даже звучит как шутка! На самом деле, всё просто замечательно! Мне просто надо подготовиться… Никогда особо не задумывалась о том, что меня ждёт после смерти. Просто знала что ничего хорошего — уж точно. Я прекрасно знаю, что сделала слишком много плохого за свою жизнь и… «жизнь». Наконец-то пришло время моей расплаты. И ведь вот какая штука… В жизни справедливости действительно не существует. Но вот по ту сторону… Я не разучилась бояться, не разучилась предчувствовать свои грядущие страдания. Время испытывать ужас, хе-хе… Забавно вот что ещё, я чувствую что смогла вернуть нормальные эмоции. И сделала это только сейчас — на пороге… смерти? Наверное, в каком-то смысле. Что ж, значит… сейчас мне будет плохо. Но так надо, всё так и должно быть. Ох, боги… хотя, какие боги? Тут только один бог и он давно отвернулся от леса и нас. Итак, поехали. Тоша, надеюсь мы с тобой ещё увидимся… Нет, обещаю, мы ещё увидимся! Набираю грудью воздух, Чтобы больше не дышать… Всё что ранит, забываю, Чтобы раниться опять…***
— Ты понимаешь тяжесть своих проступков? — безучастный женский голос разрезал тьму словами. Суд начался. — Понимаешь, сколько раз ты пошла на ужасный грех? — Понимаю. — очень сдавленно отвечаю, ведь прекрасно понимаю свою вину. Вообще, хочется плакать. Но заплакать здесь просто невозможно. — Видишь ли, тут уже даже не важно, раскаиваешься ли ты в своих поступках. — холодный голос продолжает резать мою душу острым ножом. — Груз на тебе теперь просто немыслимый. — И всё же, я раскаиваюсь… — Думай прежде чем говорить, создание. — в этом голосе появилась поучительная надменность. Ненавижу когда меня кто-то начинает учить… — У тебя есть два пути. — Хороший и плохой? — с усмешкой поинтересовалась я, заранее догадываясь, что вовсе нет. — Простой и трудный. — голосу плевать на мои насмешки, он всё такой же безучастный. Оно и понятно, мне сразу дали понять, что я тут просто пустое место. Я же умерла… — Простой путь — это забвение или мучительные страдания в какой-то загробной жизни? — я начинаю теряться. Когда ты долгое время существуешь как жалкое… долгое время? Погодите… а кто я вообще? — Что… что происходит? — Простой путь для тебя — это забвение. Полное забвение. Как видишь, примерно так это работает. Ты просто постепенно перестаёшь как-либо существовать — спокойно ответил глас. Я даже начинаю чувствовать какую-то благодарность к ней (ведь это вроде как женщина). Интересно, это какая-то богиня правосудия? Как Фемида? — Сложный же путь — тот, который закончится твоим искуплением. Искуплением?! Я не ослышалась? Я… правда до сих пор могу искупить свои прегрешения? Но… какой ценой я смогу этого добиться? Я ведь хочу искупить грехи. Хочу положить конец бесчисленной череде загубленных детских жизней и сломанных судеб! Да и что мне вообще терять? Рассудок? Нет, это смешно. Честь? Умоляю, её я давно позабыла, едва став Лисой… Мне… о нет, я, кажется, поняла… — Каков твой выбор? — безучастно поинтересовалась судья, будто ей совершенно никакого дела нет до моего выбора. — И...искупление! — не очень уж уверенно крикнула я. А потом задумалась. А если я спрошу о цене, мне её озвучат? Наивно на это надеяться, но попробовать всегда можно. — Но чем я за это заплачу? — Этого тебе знать не положено. Ты сделала свой выбор и уверена в нём? — Да. Я уверена. — мой голос стал бесцветным. Я не знаю, чем это всё обернётся. Не знаю, как буду идти к искуплению. Знаю лишь что от чего-то хочется позаботиться о Тоше. Он теперь отнюдь не инструмент. Он теперь стал целью. Это приглушает мой страх перед неизвестностью, даёт надежду… — Тогда начинай свой путь прямо сейчас. — с какой-то непостижимой властностью утвердил голос. Мне оставалось лишь отметить, что эта властность какая-то возвышенная, не ровня той, какая присуща Хозяину леса… — Для этого ты должна понимать, за что собираешься добиваться искупления. Ты должна увидеть грехи Лисы, прочувствовать их на собственной душе. Нет… Нет. Нет! Нет! Нет! Только не это! Я же… нет, не надо, пожалуйста! Я уже понимаю, что мне предстоит почувствовать! Боль, ужас, страдания и предательство — лишь малое! Раз за разом! Это же будет просто невыносимо! — Нет, создание, ты ещё не понимаешь. — словно мысли мои прочитав уверил голос. — А теперь… открой глаза. Открыть глаза? Я попробовала сделать это и… очнулась в сумрачном лесу. Это не совсем та Тайга, к которой я так привыкла и которая мне в некотором смысле породнилась… Всё какое-то искажённое, даже не понятно в чём именно проблема! Что с этим лесом не так? И неужели я вновь ожила? Я огляделась и быстро заметила между деревьями какое-то движение. Если приглядеться, становятся отчётливо видны фигуры… Даже больше, если разглядывать их пропорции и комплекцию, то становится понятно, что это женские силуэты! Что здесь происходит? Я не без труда приподнялась с земли и решила ощупать своё лицо, ведь прекрасно помнила и чувствовала, как Волчица вывернула мою челюсть, а перед этим расцарапала всю мою морду. Глухая боль эхом отдалась в сознании. Но моё лицо оказалось на месте — целое и невредимое! Выходит, я всё ещё Лиса. — Не только лишь это, любезная наша! — раздался за моей спиной голос, чем-то очень похожий на мой собственный — такой же звонкий и переливчатый. Я немедля обернулась, дабы увидеть ту, кто затеял беседу со мной. В этот момент в разуме появилось какое-то явное предчувствие, которое я не смогла определить. Передо мной стояла… я же! Но не совсем… Девушка в маске лисы, примерно моего роста и телосложения. Я вообще будто на своё отражение глядела сейчас. Она так же внимательно смотрела на меня в ответ и улыбалась… Так, это нормально, я ведь помню ту встречу в лесу, ещё при «жизни»… Но чем она отличается от меня? Одежда вроде та же… маска совершенно такая же, насколько я могу помнить свою собственную. Та же ехидная улыбка, какую не может дать простое изделие из папье-маше. — Ну привет, Лиса. — насмешливо поздоровалась… Лиса. Мне почему-то вдруг захотелось чтоб меня так не звали… У меня есть имя! Его мне дал Антоша! — Алиса… — Чего? — сквозь смешок спросила Лиса. Она смотрела на меня как на дурочку. Почему она так смотрит на меня? Что здесь происходит? Это не та девушка, с которой я встретилась в лесу! — У меня есть имя… — нервно начала я, медленно переводя взгляд на глаза… вернее провалы глаз мерзкой ехидной морды передо мной! — Меня зовут Алиса. Её нисколько не смутил мой взгляд, напротив, он её лишь забавлял, судя по тому, как она лишь шире улыбнулась и слегка выгнулась в спине. Да что с ней не так? Кто это? Может, это моя замена, которую так быстро и легко нашёл Хозяин леса? — Ну ты и смешная, конечно! — вклинился ещё один голос, похожий на наши, со стороны. Я вновь глянула в сторону его источника. И там так же стояла… Лиса. — Как вообще можно было пойти на такое, дурында? — вклинился третий похожий голос. Я в его сторону уже даже не смотрела, прекрасно понимая, кого увижу. Всё это было каким-то несуразным бредом. Передо мной сейчас три… меня? Или три Лисы? Или три моих стороны личности? Я… я видно и не воскресала на деле. А это… наверное, что-то вроде ада. «Ты должна увидеть свои грехи, прочувствовать их на собственной шкуре…» — вспомнилась мне фраза той судьи. Она это имела в виду? Представить мне разные мои ипостаси, каждая из которых отражает определённый грех? Это что, почти как в христианстве? — И да и нет, несмышлёная ты наша. — видимо читая мои мысли, насмешливо отметила первая Лиса. Я вновь обратила свой взор на неё, борясь с внутренней обидой от такого отношения «меня» же ко мне и с интересом в тот же момент смотря на неё. — Ах, наконец-то в тебе появилось любопытство! Вот теперь ты больше походишь на настоящую Лису! — Давай ближе к сути, яхонтовая. — отрезала я. Мне досаждало такое её отношение. Я это или не я, но со мной так пусть не обращается. — На меня эти твои выкрутасы не работают так, как работали на всех тех загубленных нами детей. — Ой-ой-ой, какая серьёзная! — рассмеялась эта ипостась. Во мне зарождалось желание наброситься на неё, благо, как я сейчас чувствую, когти при мне и лицо вновь обретает чувства… — Оно и видно, почему ты решилась на такую глупость, хи-хи! Ну всё, я не собираюсь более терпеть это, надеюсь, она материальна. Я резко набросилась на неё, как мне казалось, застав ту врасплох. Но каково было моё удивление, когда та, прекрасно ощущая мою руку, сжимающую её горло, озорно улыбнулась и озорство это читалось по открывшимся мне глазам! Глаза… были зелёными! У меня они в жизни зелёными не были! Жёлтыми были, были голубыми… ого, я начинаю что-то вспоминать. Но важнее то, что передо мной НЕ я. — Наконец-то ты это поняла, милая. — язвительно ответила чертовка. Она была ненормально весёлой для такой обстановки. — Но это опять не совсем правда, хи! — Мы все — это ты. — раздался голос уже у меня за спиной. — И не ты в то же время. — вторил другой, рядом с предыдущим. Если бы не обострённый слух, признаюсь, я бы их голоса вовсе не отличала. Но о чём они вообще говорят? — Все мы — Лиса! — радостно утвердила та, которую я держала за горло. Рука сама собой сперва ослабила хват, а затем и вовсе отпустила шею это раздражающей части Лисы… Я встала и начала медленно оглядывать девиц, что собрались вокруг меня. Их уже оказалось больше. Всего нас тут было семеро… — Это… какая-то бессмыслица… — я была изумлена и ошарашена всем происходящим. Просто… как мне воспринимать это? Я всегда думала что я — это я. А на деле оказалось что не совсем. — Это всё вообще не имеет смысла ведь… — А почему должно иметь? — ехидно поинтересовалась Первая Лиса. Я теперь буду так звать её, ведь что-то внутри подсказывает мне, что она из нас самая старая и опытная. Есть чувство, что именно она стояла у истоков… Лисы. Она прищурилась, но отнюдь не хитро. — А не такая уж ты и глупая, как погляжу… — То есть… Вы все — души, что были Лисой в своё время, да? И каким-то образом умудрились остаться тут? Как? — непонимающе лепетала я. — Ну вот, ты самая сомневающаяся из нас! — с досадой воскликнула одна из девиц. — Но-но! Именно потому она решила сделать это! — осадила её Первая. Затем она уставилась на меня уже отнюдь не таким веселым или насмешливым взглядом. — Ты понимаешь, что тебе придётся взять все наши преступления на себя? Понимаешь, что ты будешь отвечать за них как за свои? Я об этом не подумала… Я думала, что вся вина и так лежит на мне, что я перебила чёрт знает сколько невинных детей и даже несколько взрослых! А тут вот как оказывается… мне придётся и за других отвечать… Поздно уже сворачивать. Поздно бежать! — Ты смелая. Но каждая из нас тут считает твою смелость просто глупой и совершенно бессмысленной. — холодно твердила Первая. Она окинула взглядом всех присутствующих Лис, а я повторила за ней: все они кивали, соглашаясь со словами Первой. Видимо она тут пользуется уважением… — Мы не могли бы ответить нормально за свои прегрешения даже при желании. Знаешь почему? Действительно, почему же? Почему они не могут ответить за собственные грехи? Почему этот груз возлагают на мои плечи? Я не исключаю что даже при всём этом заслужила такое наказание, но просто… почему? Мне было трудно подавить слёзы, которые, к сожалению, всё же могут здесь появиться. Они не ответили на мои слова про души! — И была причина. Мы не совсем души. — огорошила меня Первая. Я в который раз изумилась сказанному. Как же это, не души? А кто тогда? Части душ? Но как это работает вообще? Я потрясена… а ведь думала ещё, что мёртвые удивляться не умеют. — Правильно мыслишь. Лиса — это мы. Мы — это части нас. Осколки наших душ долгое время формировали такую личность как Лиса. Но ты оказалось самой отчаянной из нас или самой глупой. Вместо того, чтобы обрести покой без своей частицы, передав роль следующей обречённой, ты решила положить всему этому конец. Больше того, ты всю свою душу отдала на съедение Лисе! Она закончила свою речь так, словно ужаснулась от своих же слов. Почему? Разве это так плохо? Неужели в них нет совести совсем? Ах да… совесть — это не про Плутовку… Здесь собрана разносортная наглость, лесть, ехидная злоба, лукавый обман, непомерная гордыня, алчность и… наверное вероломство. А совесть здесь, видимо, это я. И я посему становлюсь лишним элементом во всём этом цирке одной артистки. С другой же стороны всё начинает складываться. Я порой чувствовала, что некоторые мои поступки неправильные и я бы не стала их совершать. Некоторые мои мысли временами могли быть очень странными. И теперь я понимаю почему в «своих» воспоминаниях время от времени вела себя так странно. И почему противоречила себе. И почему совсем не понимала, сколько живу вот так уже. Но… все мы тут собрались не только лишь за этим, правильно я понимаю? — Именно, совестливая ты наша. Хотела искупление — получай. Мы — твои проводники. Каждая из нас покажет тебе часть прегрешений, за которые тебе как Лисе придётся ответить. Кстати, хочешь знать своё настоящее имя? — Первая с интересом смотрела на меня и даже наклонила голову слегка вбок от любопытства. — Откуда тебе-то известно это? — недоверчиво спросила я. — На правах нашей, так сказать, основательницы? — Всё именно так, золотце! — самодовольно улыбнулась Первая. Опять эта насмешка во взгляде вернулась… — Так хочешь или нет? — Нет. — твёрдо ответила я. Я была твёрдо уверена в том, как меня зовут на самом деле. — Моё имя — Алиса. Её взгляд обрёл не только надменность, но и презрение ко мне. Я даже ухмыльнулась из-за этого, ведь сломала её насмешливую маску. Мне вновь захотелось причинить ей боль, да и не только ей, а вообще всему этому сборищу. — Всё-таки ты слабая. — жёстко отрезала она. Она пыталась выглядеть насмехающейся надо мной, но глаза-то её прекрасно выдавали. Не даром говорят, что глаза — зеркало души. Хотя тут всего-лишь осколок… — Умудрилась привязаться к мальчишке какому-то! Ты — худшая Лиса! Самая ничтожная из нас! Другие ехидные морды так же подхватили осуждение. Начали на разные лады затирать о моём ничтожестве. Но не на ту они напали! Я уже предчувствую, какой ужас меня ждёт впереди, а посему считаю их крики пустым сотрясением воздуха. — Да что ты вообще говоришь о слабости, родная? — теперь уже я открыто насмехалась над ней и всей её послушной толпой. Между нами явно много общего, но всё равно не хочется считать себя их частью. Я продолжила так же насмешливо и уже громче, но при этом не крича, потому что кричит лишь тот, кто на деле сказать ничего не может. — Что мне говорят о слабости те, кто так же, как и я в своё время, пошли на поводу у той страхолюдины, желая жить беззаботно? Вы все такие наивные, просто загляденье! Думали что сможете жить себе в лесочке, будучи красивой лисичкой? А вспомнить, что у любой палки есть два конца вы не могли? Вот и жили себе в лесочке, будучи красивой лисичкой, что по ночам потрошит детишек, да? Красивая лисичка, что предаёт мальчишек, да? Я звонко рассмеялась. Они все мигом заткнулись! Они понимают к чему я веду, о да! Я надменно оглядела всех до единой. — Вы все решили что даже бороться нет смысла! А зачем? Он ведь слишком сильный! — нарочито ужаснулась я, положив ладони к своей морде в изображающем ужас жесте. — И самую большую силу для любого зверя или человека вам познать разумеется было не дано с таким подходом! Что такое любовь и сострадание? Да никто из вас не ответит ничего лучше, чем: «Слабость!» Как же вы заблуждаетесь, дурёхи! Мне очень жаль, что вот этому вашему сброду натурально поклоняется один из людей, считая Лису своим покровителем! Просто подумайте, вы настолько слабые, что едва речь зашла об ответе за поступки, вы все до единой постарались избежать наказания! Неужели у меня вышло их пристыдить? Или же… почему Первая улыбается? Я не победила в этой битве осуждений? — Вот теперь ты доказала, что ты — настоящая Лиса. — довольно протянула Первая. — Теперь ты показала, что в праве ответить за все эти грехи. Мне ещё и право на это выторговывать нужно было? Что за ересь? Ладно, что она ещё поведает? Интересно… — Потому что теперь искупление обретает смысл. — удовлетворённо кивнула моя главная собеседница. — Но сперва, ты наконец заслужила щедрую возможность повидаться со своим мальчишкой, потому как именно этого ты более всего сейчас желаешь. Он спит, а ты можешь прийти в его сон просто захотев это. Поспеши, тебе на это отведено совсем чуть-чуть времени! Когда он начнёт просыпаться, ты вернёшься сюда и мы начнём тебе показ. Впечатляет… Стоп, Тоша! Я могу с ним встретиться! Как жаль, что при жизни я не использовала отведённое нам с ним время лучше! Знай я то, что произойдёт, я бы с ним всюду следовала, совсем не боясь Хозяина леса! Почему он стал вдруг таким славным в моих глазах? Почему я стала сопереживать ему пуще прежнего? Влюбиться после смерти разве возможно? Если да, то это очень глупо… но это может и сил придать. Я интуитивно закрыла глаза и, распахнув их вновь, в самом деле увидела перед собой его! Он стоял ко мне спиной. Ох, Тоша, как бы мне хотелось обо всём тебе рассказать! Но вот так сразу я этого сделать не смогу и не хочу… Потому что тебе тогда станет худо. И я… кажется, знаю, чем смогла бы ему помочь прямо сейчас. Ведь мне откуда-то стало ведомо то, что его любимая младшая сестра вернётся домой! Но это не только хорошо… Раз Козёл отпустил её, значит он договорился на что-то взамен и, понятное дело, взамен он выторговал жизнь Тоши… Оля — так зовут его сестрёнку — возвращается домой вместе с их отцом. А значит с отцом козёл и договорился, а это уже значит, что отец теперь несёт угрозу Тоше… Я обязана предупредить его об этом! Я подкралась к мальчишке со спины и накрыла ладонями его глаза.