Поговорим?

      В комнате на несколько секунд повисла тишина, но она была нарушена смехом каждого человека, кроме Эмиля и Димы. Смешно, пиздец. Кудрявый недовольно глядел на менеджера, чуть ли не закипая от обиды, ведь пить ему совсем не хочется, но и выполнять такое тоже не комильфо. Арина же не смотрела на него в ответ, а перевела взгляд на Диму, что ошарашенно глядел то на Арину, то на Иманова. Не то чтобы ему не хотелось, но шея — слишком видное место. Скрывать засос придётся как минимум три дня. — Ты блять чё нахуй? — как-то резко выпалил Эмиль, а девушка рассмеялась. Остальные в комнате тоже не могли успокоиться, буквально лёжа друг на друге и задыхаясь от смеха. — Вспомни мои слова перед началом игры, мой хороший, — кудрявый задумался, а потом резко поднял глаза на подругу, глядя с ещё большим непониманием. Что же это за догадка такая тогда? — Да это ладно, но ты же понимаешь, что Диме засос на шее ставить лучше не надо, потому что придется носить толстовки, водолазки? — та с довольной улыбкой активно закивала, а Эмиль переглянулся с Масленниковым и нервно усмехнулся, — Пиздец… Да не бу… — Эмиль, — послышался неожиданно спокойный и ровный голос Димы. Младший тут же взглянул ему в глаза, почему-то начиная смущаться от осознания, что вот именно этому человеку нужно поставить засос, — Я не против. Шульц смогла сдержаться, чтобы не запищать, но по её лицу было видно, что она дико довольна, и план её сработал на сто процентов. Хотя… Нет, пока лишь на пятьдесят. И никто пока не понимал смысл её действий. Но обязательно поймут. И охуеют. Иманов нервно сглотнул, медленно встал со стула, приблизившись к Диме, сел на подлокотник дивана и начал разглядывать шею парня, оценивая, где засос будет незаметнее. А руки-то трясутся. И чёрт бы их побрал, ведь они выдают всё то наболевшее, ещё не до конца осознанное Имановым. Масленникову не лучше. Ему кажется, что ещё чуть-чуть — сорвётся с места и уйдёт в комнату, лишь бы одному побыть, снова начать копаться в себе. Обычное для него дело — уходить от чувств, в полное отрицание, хотя смысла уже нет, ведь пора бы и признать очевидное. Но Дмитрий упрямо отрицает всё до конца, просто не веря, что это может случиться с ним. Сейчас он немного наклоняет голову вбок, чтобы Эмилю было удобнее. И в этот момент Иманов понимает, что на белой коже будет прекрасна видна яркая метка, сначала розовая, потом багрово-фиолетовая. Но всё равно наклоняется к шее Димы, прижимается горячими губами к тонкой коже и начинает немного всасывать её, иногда проходя по месту языком, чтобы уменьшить возможную боль, ведь чтобы было видно, как приказала Шульц, сосать кожу нужно достаточно сильно. Дима чуть прикрывает глаза, потому что с одной стороны иногда Эмиль перебарщивает и становится больновато, но с другой ему нравится. Чёрт возьми, ему нравится, что сейчас происходит. Так быть не должно. Никто из парней не замечает, как Сударь достаёт телефон и делает фотографию этой прелестной картины маслом, но, наверное, оно и к лучшему. Спустя тридцать секунд Иманов отстраняется, и вроде время небольшое, но кажется, что прошла целая вечность. Оглядывая свою проделанную работу, он волей-неволей довольно хмыкнул и встал. — Было сложно, но я подроч… — Сударю не даёт закончить фразу подзатыльник, полученный от Шульц, и тот, надувшись, замолкает. — Достаточно видно, я надеюсь? — рычит Эмиль на Арину, будто бы обиделся, но на самом деле он был готов сказать ей «спасибо» за возможность. Даник и Артём повставали с мест, чтобы увидеть работу парня, после чего со смехом возвращаются. — О, Диман, придется тебе постоянно носить толстовки. Видно пиздец, — отзывается Артём, всё ещё хихикая. — Угу, поэтому задание засчитано. Горжусь, Иманов, — Арина подавляет смешок и подмигивает другу, давая понять, что потом всё объяснит. — Спасибо, блять, — кивает Эмиль и оборачивается к Диме. Тот улыбается ему, так по-родному, так мягко, что и у младшего невольно на лице появляется слабая улыбка. Они вдвоём будто разговаривали взглядом, но всё ещё молчали о самом главном, что так давно сидит внутри и гложет каждую секунду. — Эмиль, теперь ты задаёшь Диме, — прерывает их Артём, который уже успел скомуниздить со стола кусочек колбасы. — А… Блять, точно, — тот садится обратно и говорит вроде и не нужную фразу, сразу думая, что же загадать, — Правда или действие? — Ну, знаешь, мне уже честно говоря ссыкотно с этими сумасшедшими играть в действие, поэтому правда. Иманов хмыкает. Взгляд становится пустым, задумчивым. Он настолько уже знает Димана, что спрашивать нечего, сколько раз они попадали в разные передряги, и сколько раз друг друга оттуда вытаскивали. Скрывать друг от друга что-то смысла нет. Хотя… Взгляд парня упал на руки Масленникова. На одном запястье виднелся белый новёхонький бинт. Вот эту тему они никогда не поднимали, да и не было подходящих моментов, необходимости. Но сейчас почему-то Эмилю стало так интересно, почему его лучший друг скрывает метку, что он не выдержал. — Почему ты скрываешь метку на запястье? — вопрос заставил Диму дёрнуться и взглянуть вниз, на свою руку. Точного ответа на этот вопрос он не знал. Просто не хотел он отношений с кем-то, а ещё хотел поддержать друга, раз у того метки нет с рождения. Собственно, последнюю причину парень и озвучил. — Поддержать тебя хочу. У тебя её нет с рождения, а мне она лишь мозолила глаза. Вот и решил бинтами обзавестись. Парни друг другу улыбнулись. Что-то в этом было. Такое непривычное, пока непонятное. Но определенно им обоим это нравилось.

***

— Ты охуел, придурок? — Даник поднял брови и удивлённо взглянул на Диму, что неистово ржал, лёжа на диване, — Не буду я меняться вещами с этим! — указав на Сударя, который лёг на руку Арины и беззвучно смеялся, он взял рюмку и выпил содержимое залпом. Девушка разочарованно выдохнула. — А я бы посмотрела на эту картину. — Пацаны, — отозвался Артём, который минуту назад вышел из комнаты, чтобы ответить на звонок, — Ой, и не только пацаны. Мне уже нужно ехать. — О, блин, жалко, — обернувшись на вошедшего, Даник задумался, — Идём провожу. А то эти дебилы совсем уже с ума посходили, а ведь даже не пьяные! Ну… Кроме Арины. — Охуел? — ответила девушка ему, но тот лишь улыбнулся и вышел вместе с Артёмом в коридор, — Точно охуел. — Так. Вообще Даник должен был сейчас задавать Артёму, но оба ушли, поэтому Сударь задаёт Аринке, — Эмиль, казалось, вообще уже ни о чём не волнуется. Выпил всего две стопки, но этого хватило, чтобы расслабиться. Никита взглянул на девушку с немым вопросом, и от Масленникова не ускользнул тот факт, что парень откровенно её разглядывал. Но в глазах Сударя не было похоти или желания, скорее восхищение и что-то ещё, пока не ясное. Вот и надо было ревновать тогда Эмиля к Шульц? Придурок… — Действие. — Оп, попалась! — засмеялся Никита, потрепав девчушку по голове. Та недовольно фыркнула и стала поправлять растрепавшиеся кудри, — Ты у нас недавно, а общаться с тобой больше времени у меня не было возможности. Поэтому, красавица, покажи метку. Шульц удивлённо взглянула на друга, она думала, что будет что-то пожёстче. Да и зачем ему её метка, не соулмейты же они, в самом деле? — Ну… Блять, это легко, — девушка быстро закатала рукав свитера, показывая единичку на запястье. Сударь несколько секунд глядел на метку, после чего со спокойным выражением лица поднял глаза и установил с Риной зрительный контакт. — Охуеть, — Никита поднял рукав своего худи. Там красовалась метка в виде цифры «2». Эмиль и Дима встали и взглянули на метки этих двоих, после чего переглянулись с улыбками и снова взглянули на девушку. Та вообще будто потерялась, глядела на цифры, а во взгляде плескалось столько всего: непонимание, удивление, злость… — Ты… Блять. Она встала, грудь её тяжело вздымалась вверх и вниз, глаза бегали туда-сюда, казалось, что сейчас у неё начнётся истерика. Эмиль лишь увидел слёзы на её щеках, как Арина уже убежала в другую комнату, и послышался характерный щелчок, давая понять, что она закрылась. Парни остались смотреть на дверь. — Может…? — начал было Никита, что сейчас тоже был не в лучшем состоянии. Дима хмурился и задумчиво глядел в ту сторону, куда убежала Шульц. Эмиль же был относительно спокоен, хоть и не понимал, из-за чего такая реакция. — Нет. Я пойду. Меня она пустит. Мы… Много друг о друге знаем, — ответил Иманов и решительно направился к двери, затем осторожно несколько раз постучался, — Мышка, пустишь? Это Эмиль. Молчание. Ответа нет. Парень вздохнул и уже хотел уйти, но раздался щелчок, что значило согласие. Кудрявый слабо улыбнулся, подмигнул ребятам и зашёл в кабинет Шульц. Внутри царствовал творческий беспорядок. Документы хаотично валялись на столе, кружка на нём ещё хранила немного кофе, на компьютере было открыто огромнейшее количество вкладок. На маленьком диванчике, зарывшись носом в подушку, клубочком лежала Арина. Звуков она не издавала, но было заметно, что та плачет. Иманову аж самому плохо стало, настолько было жалко подругу, настолько та выглядела подавленной. Он преодолел расстояние между ними медленно, будто боялся спугнуть маленького беспомощного зверька. И что говорить? Парень не знает. Поэтому просто садится рядом, начиная успокаивающе поглаживать спинку Арины, молча показывая своё беспокойство. Ей нужно успокоиться, выплеснуть эмоции. Тогда и сама всё расскажет. По крайней мере, Иманов на это надеялся. — Мышка, посмотри на меня, пожалуйста, — когда всхлипы закончились, парень начал говорить. Арина убрала подушку и осторожно взглянула на друга, словно боялась дать слабину перед ним. Тушь от слёз размазалась по щекам, глаза были красные, — Так. Слушай меня. Ты сейчас мне рассказываешь всё, что считаешь нужным, а я привожу тебя в порядок. Хорошо? Шульц слабо кивнула, после чего Эмиль тепло улыбнулся, встал и подошёл к столу, начиная искать салфетки или что-то вроде того в этом всём бардаке. — Как ты здесь блять работаешь? — в ответ еле слышный смешок, — О, нашёл. Парень сел на диван перед менеджером, взяв одну салфетку, и начал аккуратно проходить ею по чужим щекам. Сначала девушка молчала, видимо, собираясь с мыслями, но вскоре послышался её тихий размеренный голос. — Ты не подумай, мне Никита нравится… Просто… Я не ожидала, что он окажется моим соулмейтом, а ещё мне Аля как-то сказала, что он бабник. Вот я и сейчас психанула. Рука сильнее сжала салфетку, взгляд стал жёстче. Аля сказала. А она не охуела так говорить? Она лучше знает? — Ты с ней общалась? — Эмиль убрал руку с салфеткой от лица Шульц, та уже выглядела лучше хотя бы снаружи. Осталось успокоить её. — Бывало. — Зря. Никита не бабник, уж я-то знаю. Не бойся. Пообщаешься с ним больше — поймёшь. Поняла, мышка? Арина кивнула, затем немного задумалась и обняла друга, так крепко и в то же время нежно, сколько сил хватает. Эти объятия для неё были как спасательный круг, ведь именно этому человеку она доверяла больше, чем себе, и она хотела того же от Эмиля. А тот обнял её в ответ, обхватив спину руками, позволяя уткнуться девушке носом в его плечо. Так бы они и сидели вечность, но внезапно Арина кое-что вспомнила и отстранилась, слабо, но хитро улыбнувшись. — Эмиииль, а я же хотела тебе объяснить моё задание. — О. Наконец-то, блять. Чё за приколы, мышь? — тот поёрзал на месте, садясь удобнее, готовясь слушать. — Утром я увидела, что когда я села к тебе на колени, взгляд Димы стал холоднее, жёстче. Может, притянуто, но так мне показалось, — скептический взгляд кудрявого заставил её улыбнуться, — Да-да, понимаю твой скептицизм. Но ведь он сам недавно сказал, что не против, чтобы ты ему поставил засос. В общем, моё предположение, что он в тебя влюбился. — Бред. Арин, это реально бред. Уж извини, но мы лучшие друзья, может, это была дружеская ревность. Да и потом, я-то гей, но он, как я знаю, натурал. Поэтому прекращай, — голос был ровным и спокойным, будто ребёнку объясняют очевидные вещи, — И вообще, Никита волнуется, поэтому предлагаю тебе с ним поговорить. — Ладно… Как скажешь. Но запомни мои слова. А вообще, надо бы там убрать и уже расходиться, потому что время десять вечера, — оба встали и вышли из комнаты, после чего начали убирать со стола.

***

      Вскоре Даник уехал, а Арина и Сударь решили поехать вместе и обсудить сложившуюся ситуацию. На студии остались только Эмиль и Дима, которые домой точно не торопились. — Чё домой не идёшь? — Масленников подсел к другу на диван, а тот устало потирал глаза и даже телефон не доставал. — Да не хочу опять один оставаться в той пустой квартире, здесь спокойнее, роднее что ли. Ну, если ты не против, конечно. — Ты издеваешься? Я никогда не против, чтобы ты ночевал на студии, — младший знал всё это. Он знал, что Дима рад его присутствию, ведь работать так, как он, в одиночку сложно. Иманов благодарно улыбнулся другу и задумался. Старший, кажется, тоже. В этот момент кудрявый сильно жалел, что нельзя читать мысли других людей, было так чертовски интересно, что сейчас творится в голове у Димана. Но, как оказалось, ответ на этот вопрос лежал на поверхности. — Она тебя бросила или ты её? — внезапно выдал Масленников, заставив дёрнуться от неожиданности. Может, виной тому алкоголь, но Иманов уже ничего неприятного не чувствовал после расставания. — Она. — Что сказала перед расставанием? — единственное, чего Эмиль не понимал — какое дело до этого старшему. Ведь у него и так дел по горло, своих проблем. А Дима не понимал, что Але не хватало в парне. По его мнению, он был идеален во всех проявлениях. Красивый, хорошая фигура, уверенный, заботливый, весёлый, милый… Да много что можно сказать. И что же ей не понравилось? — Дай-ка вспомнить точную формулировку, — усмехнулся младший, но так и не вспомнив, полез в телефон, — Мы даже не поговорили нормально. Она просто написала мне сообщение, кинула в ЧС, собрала манатки, пока мы были на съёмках, и уехала. Вот, нашёл. Дима взглянул на экран телефона, который Иманов предоставил ему. Сообщение от бывшей девушки друга заставило нахмуриться, подумать, что это так мерзко. Противно. Аля💕 15:46 Эмиль, мы расстаёмся. Я устала от того, что ты почти не бываешь дома. Извини, но так нужно. Масленников выдохнул, чуть отстранился и закрыл лицо руками, уставше вздохнув, но больше это походило на стон. — Больно? — через минуту комфортной тишины спросил он, взглянув на младшего. Тот закусил губу и пожал плечами. — Сначала да. Сейчас уже не очень. Всё, что не делается — к лучшему. Дим, я спать хочу. — Тут можешь лечь, на диване. Я буду отважно охранять твой сон, — засмеялся старший, вызвав у младшего такую же реакцию, — Давай спи. Мне всё равно ещё поработать нужно. — Пчёлка-труженица. Ты умеешь отдыхать? — встав с дивана, чтобы взять плед, усмехнулся Иманов. В ответ Дмитрий лишь посмеялся, тоже встав и направившись к креслу, захватив с собой ноутбук и наушники, чтобы не мешать Эмилю спать. Он не знал, почему решил остаться в комнате вместе с ним. Просто так захотелось, ничего больше. И кого он только обманывает… Вскоре вернулся и младший, улёгся на диван, положив руку под подушку и укрывшись по самый подбородок. Взгляд был направлен на старшего, который, нахмурившись, тихо клацал по клавиатуре. — Спокойной ночи, Дим. — Спокойной, — отозвался мгновенно Масленников, убрав взгляд от экрана и улыбнувшись младшему, после чего снова вернулся к работе, напялив наушники. Эмиль заснул почти мгновенно, сказались усталость и алкоголь. Дима ещё много раз кидал взгляд на мирно спящего друга, постоянно отвлекаясь от поисков материала для нового гостбастера. И он понял, что пора перестать себя обманывать.