***
Арсений приходит в себя через неделю. Вместе с командой им пришлось вернуться в Россию, небольшое отступление было просто необходимо в тот момент. Созвав всеобщее собрание своих коллег, друзей и близких сердцу, Попов, официально заручившись их поддержкой, принял пост главенствующего лица французской мафии. Они всеми силами пытались придумать дальнейший план действий, однако, все попытки были тщетны. У них ничего не было на этих паскуд, и самое хуевое, что Попов знал кто убил его отца, знал, но ничего не мог сделать. Арсений заперся в своем кабинете и вот уже три дня не покидал его, пытаясь разработать хотя бы какой-то действенный план. В этот раз все должно было быть продуманно до мелочи, ведь у них больше нет права на ошибку. Эту трехсуточную тишину нарушил скрип открывающейся двери, а затем и голос бесстрашного человека, пожелавшего в столь неподходящее время увидеть Арсения в гневе, — Арс, может я смогу помочь? — с беспокойством в голосе и в зеленых глазах, которые так и манили Попова, спросил Антон. Попов обошел свой стол, оперся устало руками на его поверхность и произнес, — Demgin, я же просил меня не беспокоить! — да, Арсений злился и в первую очередь на себя. Его строптивый характер и неимение никой информации вызывали только раздражение. Именно поэтому Попов отдал приказ не трогать его, дабы не вылить всю ту злобу не на ни в чем неповинного человека. Однако, он также понимал, что Шастун волнуется и в первую очередь за него, поэтому, поубавив пыл, он попросил этого несносного парня, — Антон, пожалуйста уйди… Сейчас это единственное, чем ты можешь мне помочь…***
Шастун долго не задерживается, покидает кабинет, закрывая за собой дверь, — Тоже мне нашелся Граф Монте-Кристо. Занятой он видите ли. Тут помочь пытаешься и так и сяк и жопой об косяк, а он еще и голос повышает, — да, давно Антон не чувствовал, да и не вел себя, если до конца честно говорить, как школьник в пубертатном периоде. Его тираду прерывает появившийся на этаже Матвиенко с большой сворой бумаг. Вот только спустя пару секунд Антон понимает, что не помнит, как тот вошел. В голове тут же появляется дурная мысль: «Что если Сережа наблюдал все это время за моей речью?» И это действительно пугает, однако Антон пытается отогнать эти мысли прочь, выходит, конечно, плохо, а когда он смотрит на Матвиенко, тот и вовсе не скрывая улыбки хихикает. — Может поможешь мне? — наконец спрашивает Сережа, разрушая эту затянувшуюся тишину. А вот Шастун не знает, как это расценивать: как подъеб или все же как реальную просьбу. В итоге, выбрав оптимальное решение, он подходит к Матвиенко и берет половину документов в свои руки. Они идут к лифту в полной тишине, а потом, нажав на кнопку, Сережа обескураживает Антона своими словами, — Ты на Арса то не злись. Понимаешь, он человек сложный, с ним вообще тяжело работать, особенно когда мы в такой заднице. Антон готов сейчас уже уебаться головой об стену. Теперь все его догадки, к сожалению, оправдываются. Матвиенко все слышал, — Да я все понимаю, просто думаю, вот может стоит позвать какого-то близкого для Арсения человека, чтобы он или она его переубедили? Там не знаю, любимую девушку…или парня, — последние слова он почти произносит себе под нос, а затем быстро вспоминает и переключается на другую интересующую его тему, — Ты кстати зачем приходил на тот этаж, у тебя же кабинет здесь? — выйдя из лифта и направившись за Сережей спрашивает Шастун. Матвиенко заходит в кабинет, кладет кипу документов на стол, понимая, что их придется в срочном порядке разгрести и отложить их, как раньше, не получится. А потом он вспоминает об Антоне и, хлопнув себя по лбу, говорит, — Точно, забыл. Я к Арсу шел, мне папку у него забрать надо. Пошли со мной, Ромео, — с улыбкой говорит он и они вместе вновь поднимаются на лифте. Сережа быстро уходит и так же быстро возвращается с зеленой папкой в руках, а затем говорит Шасту, словно продолжая их прерванный разговор, — Нет у него никого. Ни девушки, ни парня, — честно признается Матвиенко, а затем добавляет, словно думая, что так сейчас будет правильней сказать, ведь по сути так оно и есть, — Знаешь, я видел его в работе бесконечное количество раз. Арс - человек внезапный, но с таким бизнесом его характер явно не улучшился, да и об этом все ребята говорят. В нашем деле нужно быть хладнокровным и порой жестоким, — резюмировал Серёжа. Антон лишь посмотрел на Матвиенко, не решаясь спросить, но его выдавали глаза. Серёжа заметил это и, недолго думая, произнёс, — Он научился отключать свои чувства и эмоции, но порой, когда дело доходит до личных отношений он не может понять, какую именно границу пересекает. Шаст, он боится стать самой ужасной ошибкой в чьей-либо жизни. — Он когда-нибудь любил? — спросил Антон, облизывая пересохшие губы. Серёжа улыбнулся краешком губ, вспоминая школьные времена ушедших лет, а затем посмотрел в зелёные глаза и сказал, — Был один человек. Это был единственный раз, когда он правда любил по-настоящему, ну, по крайней мере, с тех самых пор как я его знаю. — А что стало с тем человеком? — спрашивает Антон не до конца понимая, хочет ли он вообще знать данную информацию. Матвиенко закусывает губу, пытаясь выдать как можно более убедительную версию, — Им пришлось расстаться. Тяжкие тогда времена были. Знаешь, Тох, когда тебя ставят перед выбором жизни дорогих тебе людей или же собственных принципов - ты горы свернешь, намереваясь их спасти. Арс именно из этих людей. Он себя раньше в могилу загонит, чем позволит кому-нибудь из своих людей потерять все то, что у них сейчас есть. Знаешь же, ничего не дается легко. С большим бизнесом приходит и большая ответственность. Ладно, пойду я, мне еще документы заполнять. Антон прощается с Сережей и наступает на собственные грабли, принимая решение, что даже если Арсений пошлет его нахуй за три пизды он с места не сдвинется, только вот в этот раз поступает умнее и идет за кофе и круассанами с шоколадом, вряд ли Попов откажется от такого перерыва. Вновь стук в дверь, вновь немое молчание, пугающее Антона, но он все-таки заходит. — Я знаю, что ты хочешь меня послать, но, к твоему сожалению, дорогу туда я уже знаю, не раз там бывал, но от тебя просто так не отъебусь. Раз я не могу помочь, то позвольте, ваше Графское величие, побыть вашим подмастерьем. Чай, кофе, круассаны - все на мне, а ты продолжай заниматься своими делами, — предлагает Антон. Арсений откидывается на спинку кресла и начинает по-доброму смеяться, — Demgin, ты невыносим, ну садись уж, раз принес две чашки кофе и два круассана. Я один все это не осилю, — откладывая ноутбук, говорит Попов, приглашая Шастуна присесть напротив него. Они беседуют ни о чем, попивая кофе. Впервые за то время, что Антон прибывает во французской фирме под прикрытием, он чувствует себя так легко. Впервые не винит себя в том, что поступает как последний мудак. Впервые видит в Арсении тот лучик света, ту искренность, за которую он его и полюбил.***
Сережа заходит в свой кабинет в приподнятом настроении, в голове лишь одни мысли: «Какой же Антон ребенок. Так очевидно палиться, даже я не способен» , когда его лицо вмиг становится серьезным, ведь на диване с документами в руках сидит Дима, причем явно настроенный серьезно, вот только лишь вопрос: на что? — И что подсказало твоей голове, не осведомив меня, явится в мой кабинет? — спрашивает Сережа, проходя и садясь в свое кресло. Позов откладывает документы, — Хочу помочь тебе. Сереж, не геройствуй, ты сам это и за три года не разгребешь, — заключает Дима, явно не намереваясь уходить. Матвиенко улыбается, а затем наотрез отказывается от данного предложения, обосновывая это тем, что, — Я сам разберусь. И не с такими документами приходилось работать в короткие сроки, — он жестом пытается спровадить молодого человека. Дима смотрит недолго, будто что-то обдумывая, а затем встает с дивана и, подойдя к столу, опирается на него двумя руками, словно «ка» говорит, — Хорошо, раз ты у нас сам со всем справишься, то я пойду, но перед уходом все же спрошу, о чем ты говорил той ночью после похорон, когда я преснул? — Я был пьян, воспринимай это как бред сумасшедшего, — тут же говорит Сережа, понимая, что кажется кое-кто тогда только притворялся спящим. — Правда? А вот я думаю, что там было что-то важное… — говорит Позов, не разрывая зрительного контакта. Матвиенко тут же берет одну из папок с документами и, кинув их в руки Димы, говорит, — Ладно, хочешь мне помочь, поможешь. Твоя часть та, что слева. Сможешь с ней до завтрашнего утра разобраться - расскажу, о чем хотел поговорить. Не сможешь - тогда это останется тайной, но, условие: с этим всем бедламом ты должен разобраться сам, — да, Сережа не собирается просто так проигрывать. — По рукам, готовься рассказывать, — с этими словами Дима, с полной серьезностью на лице, берет свою часть документов и, сев за ноутбук, начинает разбираться с не простой задачей. У них начинается своего рода гонка, которую прерывает незваный гость. Ближе к вечеру, в кабинет Матвиенко врывается Энтони Юлай с флешкой в руках, — Серег, думаю это то, что вам нужно, — говорит он, показывая флешку. Дима с Сережей смотрят с полным непониманием на мужчину, — Пошли в кабинете Арса, все разъясню. — Пошли, а ты сиди здесь, тебе еще вон сколько разобрать надо, — тут же говорит он Диме, когда мужчина поднимается с дивана. — Тоже мне нашел золушку, — бурчит Позов, принимаясь назад к работе.***
Антон остался в кабинете Арсения до самого вечера, иногда предлагая свои идеи и версии для разработки нового плана. Арсений лишь изредка отвлекался, поддерживая тему разговора, в остальном же он оставался полностью в своем ноутбуке, ища зацепки. Единственное, как Антон понимал, что Арсений его слушал, это по улыбающимся краешкам губ, которые Попов не пытался скрыть. Их посиделки, если их таковыми можно было назвать, прервали Сережа с Энтони, вошедшие так внезапно в кабинет Графа. — Арс, тут человек хочет обсудить кое-что тет-а-тет, — сказал Сережа, указывая на мужчину, стоящего позади него. Антону ничего разъяснять не пришлось, не маленький в конце концов, может понять, что к чему. Поэтому, коротко попрощавшись, он покинул кабинет, лишь узнав о том, где сейчас Позов. К его удивлению, тот был в кабинете Сережи. Ну, объяснения, что, да как он уже услышат из уст друга, а сейчас он здесь лишний. — Что случилось? — выключив ноутбук и встав со своего места, подходя к двум молодым мужчинам, спросил Арсений. Юлай поджал губы, — Один человек передал мне это, сказал, что там что-то важное, что я не смотрел, — сказал Энтони, передавая флешку Графу. На вопрос, почему сразу не принес ее, ответил кротко, — Был занят, да и, признаться честно, не думал, что этот человек мог передать что-то важное. — Ясно. Главное, что принес, — похлопав по плечу, сказал Сережа, пока Арсений вставлял флешку в ноутбук. — Тогда, думаю, свою миссию я выполнил, поэтому мне пора, — сказал Энтони и уже собрался уйти, когда его окликнул Арсений. — Подожди, тебя отвезет мой водитель. И да, можешь передать Каграманову, что, кажется, в ближайшем будущем дело с опиумом сдвинется с мертвой точки, — заключил Попов, после они пожали руки и Юлай удалился. На флешки оказался ровным счетом один файл и, как бы странно не звучало, это было видео с видеорегистратора машины Винокура. Уж это Арсений с Сережей поняли по боковому виду, да и по обзору в целом со стороны камеры. Но вот содержание видео поразило обоих мужчин. На нем идеально видно, как сын Панасенко собственными руками застрелил ни в чем не повинного старика. Доказать, что этот мужчина был причастен к какому-либо делу будет невозможно, а вот соучастие дочери Джигурды, которая так же засветилась на видео - вполне себе возможно. — Но как? Арс, неужели он? — спросил Матвиенко, смотря на друга. — Сереж, я не знаю — ответил Попов. Ответом на интересующий друзей вопрос стало сообщение, пришедшее спустя пару минут на телефон Арсения. Попов заулыбался, вчитываясь в текст, даже не представляя, как тому удалось это сделать, однако он был благодарен ему. Неизвестный номер: Перед смертью Винокур сказал, что это может помочь. Что внутри было - я сам не видел, передаю тебе из надежных рук. Надеюсь я смог помочь. На почту я также выслал фотки с того вечера. Думаю, этого хватит чтобы доказать, в каких отношениях находятся дети этих двоих Эта ночь, которая должна была быть спокойной, стала для Сережи с Арсением просто невыносимой бессонницей. Они всю ночь планировали, как аккуратно продвинуть эту информацию в свет. Им нужно было только поманить нужных людей, а дальше желтая пресса сама разберется, как лучше преподнести народу эту информацию. Да и дальнейший план действий нужно было продумать до малейшей крупицы. Первым делом, ранним утром один из членов французской группировки "случайно» на улице столкнулся с мужчиной, который являлся журналистом, и так же совершенно случайно, выронил из сумки провокационные фотографии парочки детей Панасенко и Джигурды. Ну а дальше как по классике распускающейся сплетни: один за другим журналисты начали штамповать статьи о данной парочке, которая с виду просто напросто не могла быть вместе. И вуаля, через пару тройку часов об этом знали уже и в России и в половине Европы. Удивительная вещь - сплетни, особенно, если она разгорается между такими важными персонами. — Должен сказать, мы молодцы, — заключил Арсений, улыбаясь восходящему солнцу, — Следующая точка нашего прибывания - Америка. — Да, теперь игра повернулась в нашу сторону, — сказал Сережа, довольный результатом.***
Сережа вернулся в свой офис, напрочь позабыв о том, что в нем, не покладая рук, трудился Дима. Застав его там, Матвиенко удивился, а затем вспомнил о вчерашнем договоре. Сережа бегло пробежался по документам, понимая, что они полностью были разобраны. — Хочешь сказать, что ты все сам сделал? — уточнил ошарашенный Сережа. Дима зевает, тянется и говорит, — Ты же сам сказал, если до утра разберусь - расскажешь мне, о чем собирался сказать той ночью. Так вот, я слушаю, — довольно смотря на Сережу, проговорил он, ожидая тех несказанных слов. Знаете это чувство неизбежности, так вот, примерно это сейчас и испытывал Матвиенко, и, кажется, ему пришлось бы приоткрыть завесу своей тайны, если бы он не заметил ту самую зеленую папку, оставшуюся на столе в левой стопке. Она как раз была взята из офиса Арсения, поэтому быстро спохватившись, Сережа хмыкнул, — Не судьба, дорогой. Та папка даже не открывалась. — Да это нечестно. Она была вообще хуй пойми где, — возмутился Дима. — Ну, где она была - меня не волнует, а вот то, что она осталась лежать в левой стопке - это факт, — сказал, пожав плечами Матвиенко. Разочарованный Позов покинул кабинет Сергея, предварительно громко хлопнув дверью, и направился на улицу курить. Уж слишком его бесила эта ситуация и эта чертова зеленая папка, да откуда она там вообще взялась? Дима так и не смог понять.