***
Все как всегда пошло по пизде. Посол Франции сказал, что женитьба это недостаточно весомый фактор, чтобы выдавать гражданство Позу и Шасту, и, как бы Арс с Сережей не пытались его уговорить, все было тщетно. Пришлось им удалиться восвояси и начать думать, как быстро в течении максимум пятнадцати часов выбить им гражданство. В таких раздумьях они спустились в Парижское метро. Все же Арс не забыл о словах Выграновского и норовил все проверить до отъезда из Франции, чтобы Парижане не пострадали. На удивление, один из вагонов метро был совсем пустой, туда и зашла наша четверка. Только двери собирались закрыться, когда именно Арсовский зонтик помешал этому случится. — Что ты тут делаешь? — Дяденька, извините… — За что ты извиняешься? — За то… за то… за то, что не отдала вам зонтик, — словно что-то утаивая сказала школьница и протянула зонтик его хозяину. Арсений ничего не сказал, лишь улыбнулся и кивнул в знак благодарности, а вот Антон смолчать не смог, — То есть никого не смущает, что она говорит на русском? — уточнил теперь уже муж Арса. — Demgin, это нормально, учитывая, что во Франции очень часто учатся в школах с разным уклоном на разные языки. А если ты являешься дочкой посла Франции, то тут уж грех не знать русский, — поведал Попов. И глаза девочки в тот же миг расширились до неузнаваемости, — Так вы знали? Простите, простите… Мой отец, он… человек с характером, — стыдливо призналась школьница. После этих слов электропоезд начал свое движение, слишком резко и внезапно, это не могло не напрячь четверку наших героев. Арсений быстро усадил дочку посла на сидение, а сам маякнул парням, чтобы те разделились и двое отправились исследовать одну часть вагона, а другие вторую. — Арс, такое ощущение, что что-то находится под полом, — сказал Шастун. На этот зов сбежались и Сережа с Димой Арсений тут же подошел к тому месту, где стоял его муж и, постучав несколько раз, понял, что тот нашел ту самую западню, о которой и предупреждал Скурджи, — Поднимаем! — приказал Арс и, открутив все ненужные болты ножом, они вскрыли крышку, и обнаружили там огромную бомбу. — И что теперь делать? — сглотнув спросил Антон. — Не представляю, — честно признался Арсений. — Мы должны что-то придумать, — тут же включился Поз. — С чего ты взял, что я могу? — нервно усмехнулся Попов и смахнул челку со лба, посылая очередной знак Сереже продолжать проверку вагона. Тот из-за шока всех собравшихся спокойно ретировался в другую часть. Антон сделал пару шагов к мужу, — С того, что ты как ебанный Шерлок Холм и умнее всех на свете, — сказал он, будто молил, чтобы Арс их спас. — Да, но это не означает, что мне подвластно все на свете, — тут же ответил Попов и в этот момент вызвал панику у Антона с Димой. Те начали метаться по вагону и искать выходы, пытаясь чуть ли не крышу пробить, а тем временем таймер на бомбе все уменьшался и уменьшался. Счет уже шел на секунды, когда Арсений присел на корточки и немым спокойствием, почти на последней секунде, отключил один из проводов, который мог здесь и сейчас привести к летальному исходу со множеством жертв. — Какого хуя?! — тут же рявкнул Антон, — Ты, блять, сука, серьезно тут шутки шутить вздумал?! — Спокойнее, Шаст, если бы мы сказали вам сразу, этот поезд точно бы взлетел на воздух, — подойдя к «Графу» сказал Сережа, а затем уже обратился к другу, — Я отключил блок питания ровно в ту секунду, когда его засекли. Могу предположить, что минут через двадцать и за нами придут. — Ну раз у нас целых двадцать минут, все же проясню несколько моментов, — садясь на сиденье сказал, сложив руки в замок, Попов, — Дело в том, что меня проинформировали о взрыве еще до начала нашей неудавшейся попытки получить для вас гражданство. За это время, пока мы сидели там, Сережа успел узнать какие именно поезда уходят в промежуток между семью и восьмью часами и сообщил об этом мне, ну а дальше, если подсчитать затрату на дорогу из разных городов Парижа, учесть расположение учебных заведений и примерное начало их работы, стало легко выявить, что вагоны метро будут забиты школьниками. — А после мы уже выяснили, какие конкретно школьники будут здесь. Это тоже было не сложно, учитывая, что в такую рань школы здесь начинают работать только в трех случаях: подготовка к экзаменам, какая-то экскурсия, или же школа с углублением на иностранные языки, и ву-аля, по спискам выявилось, что в поезде будет примерно около пятидесяти процентов простых граждан Парижа и где-то около пятидесяти процентов детей кангламиратов, послов, и прочих важных шишек. — Но как вы поняли какой именно поезд будет нужен? — уточнил Позов. — Дело смекалки, — развел руками Арсений. Ахуй на лицах Поза и Шаста надо было видеть в тот момент, но благо спасательная бригада подоспела вовремя и вывела их наружу. Там, среди испуганных родителей, стоял и тот самый посол, который уже, кажется, выдрал себе все волосы на голове боясь за свое дитя.***
Получение гражданства во Франции, безусловно, имеет свои заморочки, как и получение его же в других странах. И в этот раз решили сделать одно маленькое исключение, почти мизерное по сравнению с тем, что сделали эти люди. Тот самый посол, сначала давший от ворот поворот Арсению и Сергею с гражданством для их новоиспеченных мужей, после спасения ими его дочери стал как шёлковый. Пожимал руки, со слезами на глазах тараторил какую-то несуразицу по поводу того, что это всё фарс и так не может быть. После чего, вытирая сопли, вышел с парнями из злосчастного метро на улицу, вздохнул полной грудью и указал рукой на то самое здание, в которое они заходили ранее. Глупо улыбаясь и принимая все добрые пожелания и искренние благодарности от французского посла, парни зашли внутрь, после чего их сопроводили в зал для церемоний. В этот раз церемония была не свадебная — им даже не отходя, что называется, от кассы решили сделать гражданство Франции. — Я неимоверно благодарен вам за это! — кричал, не унимаясь, посол, пока парни сидели на стульях и переглядывались. Их уже миллионы раз похвалили и чуть ли медалью за отвагу не наградили. Пока делали те несчастные бумажки и оформляли документы, Арсений ходил вперёд-назад и никак не был согласен посидеть на стуле. Даже после уговоров Антона, своего мужа, что совсем не укладывалось в голове. Да разве ж это серьезно вот так раз под венец вчера, а сегодня уже гражданство получить? В соответствии со всеми мыслимыми и немыслимыми нормами им бы пришлось ждать лет пять, при этом живя во Франции в браке. Именно поэтому, думал Арсений, им так легко отказали и даже не выслушали. Знал бы он раньше! Эту информацию, впрочем, им зачитал Сергей, пока они ждали. Неумолимо энергичный посол вернулся вновь, хотя совсем не хотел отходить от парней. Он, видимо, снизошёл бы и до лизания пяток, если бы парни позволили ему так унижаться. Лицо посла светилось, когда он объявил: — Всё почти готово, осталось совсем пустяковая вещь — оформить пару-тройку документов в вашем присутствии и с вашими подписями и вы будете гражданами Франции! — объявил он, очевидно, обращаясь к Диме и Антону. Те сидели, насупившись, будто не понимая, происходит это наяву или в каком-то гребаном сне. Душа Антона всё ещё металась от «какой Арс пидорас, что не сказал ничего» до «блять, как мне без него жить?». Дима же просто тупил в одну точку, а Серёжа сидел в этот момент рядом в телефоне, одной рукой поглаживая колено мужа. — Прошу вас, пройдёмте, — после ещё нескольких ненужных уже никому благодарностей сказал посол. Парни покорно двинулись за ним к широкому столу. Перед ними разложили три листа документов, с каждым из которых посол призвал ознакомиться тем, кто получает гражданство. Как Дима и Антон позже поняли, эти бумажки тоже не больше, чем формальность. Всего лишь сборник того, что обязаны соблюдать граждане Франции и чего делать не должны, чтобы оного не лишиться. Как только последняя закорючка украсила исписанный печатным шрифтом документ, посол вновь просиял и одарил присутствующих лучезарной улыбкой: — Поздравляю, теперь вы — граждане Франции, Антон и Дмитрий! — он не удержался от очередных долгих рукопожатий. — Слава богу, — тихо выдохнул Арс, будто на кону стояла его собственная жизнь. Правда, он также волновался и за Антона с Димой, как за себя любимого, но это уже другой разговор.***
Вернувшись в дом покойного Попова старшего под самый вечер, Арсений с Сережей, не обмолвившись с парнями ни словом, разошлись кто куда. Кажется им нужно было время, чтобы переварить весь сегодняшний день. Сережа, впервые за долгое время, решил побакланить вот так просто ничего не делая, да и сам Попов был того же мнения, поэтому, когда мужчины разошлись по своим спальням, занялись своим, пожалуй, заслуженным отдыхом. И только Антон с Позом остались стоять подле дома, не желая туда заходить. В душе до сих пор металлическими когтями вины скреблись кошки. Двое парней прекрасно знали, кто именно убил отца Арсения, и даже не смотря на поступки французской мафии их главный не был ни в чем виноват. Парни, молча переглянувшись, решились пройтись около дома, освежить разум прохладным ветром. Сейчас им это точно не помешало бы. — Пиздец, как блять я докатился до всей этой хуйни, — разочарованно удивился Шастун, когда они с другом дошли до фонтана. Позов окунул руку и освежил лицо холодной водой, — Да, теперь бы понять, что дальше делать, и как выбираться из этого пиздеца, — Дима сел на край фонтана, устало смотря в небо. В это время в их поле зрения появились двое мужчин. Они, кажется, ворковали друг с другом или прожигали взглядами, что не могло не напросится на вопрос: как они могут быть вместе? Он же предатель. Эти мысли двое друзей не озвучивали до последнего, пока мужчины не остановились рядом с ними, и без слов поняли их немой вопрос, лишь взглянув в глаза. — Только давайте без лишних драк, мне за последнее время и так досталось, — укоризненно смотря на Диму парировал Эмиль. — Как? — лишь поинтересовался Антон. В его голове правда не укладывалось как они могут быть вместе после всего того, что произошло. После того, как Иманов предал своего возлюбленного, как он смог его простить? Шаст думает об этом и понимает, что сам вряд ли сможет так поступить по отношению к Арсу, хотя кольцо на пальце вторит об обратном. — Жопой об косяк, Тох, ну ты как маленький. Я был на задании, о котором распространять было строго запрещено, а потом мне удалось все объяснить. — И я даже его не убил, — довольно заключил Масленников. — Ага, если бы не Арс, ты меня бы еще в том отеле на стене вместо какого-нибудь оленя пришил, — шикнул на него Эмиль. Дима тут же перевел взгляд на Антона, глаза которого лишь от одного упоминания, теперь уже законного мужа, возгорались ярким пламенем, поэтому быстро решил перевести тему, — А к слову, что вы тут делаете? Сережа вроде говорил, что ваш самолет отходит сегодня в ночь, — спросил Позов, сверяясь со временем на своих часах. И действительно, самолет со всеми членами фирмы, за исключением их четверых, должен был отправится минут через сорок. — Нам пришлось задержаться. Я во всей этой внезапной свадебной суматохе забыл забрать у Арса свое французское гражданство, — почесывая затылок заявил Иманов, чем ошарашил двух парней, которые ради этого самого блядского гражданства нарекли себя мужьями тех двоих. — Погоди, хочешь сказать, что у тебя есть французское гражданство и при этом ты не женат на французе? — уточнил Шастун, сводя брови к переносице. — Ну да. — Шаст, оно есть у всех членов фирмы. Все, кто находится в рядах французской мафии, имеют его на случай экстренной эвакуации, — сказал, пожав плечами, Масленников, — Ладно, парни, мы погнали, до встречи в Москве. — Ага, до встречи. В один голос лишь вымолвили двое друзей и тут же посмотрели друг на друга, понимая, что их в очередной раз наебали, и просто заставили стать мужьями по неволе. Теперь уже в глазах обоих горел огонь, а черти танцевали румбу. — У меня срочные дела! — так же в один голос произнесли мужчины, после чего отправились в покои своих «возлюбленных», чтобы поговорить с ними на очень деликатную тему и постараться их не убить. Ну, по крайней мере, постараться, но обещать этого наши герои не могли.***
Сережа стоял посреди комнаты, в ушах громко играл «Rammstein». Матвиенко просто отдавался эмоциям, накопленным за этот долгий период. Сейчас, пожалуй, единственного, чего ему хотелось, это спокойно завершить этот сумасшедший вечер, под «Deutschland». И это, пожалуй, было его единственным желанием. Вот только не суждено ему было сбыться. Где-то в середине композиции в комнату, выбив дверь с ноги, ворвался Позов и, схватив Сережу за воротник рубашки, толкнул того на диван, а затем, оседлав его колени, начал что-то громко предъявлять, но из-за громкой музыки Сережа ничего не понимал, хотя он блять вообще нихуя не понимал, с того момента, как Дима ворвался в его комнату. Даже не будь на нем наушников, вряд ли бы до него сразу дошло. — Какого хуя, я спрашиваю?! Нравится блять играть с чужими судьбами? Так я тебе сейчас тут устрою веселую жизнь! — эти слова орал Дима. И Сереже удалось их услышать, ведь музыка, словно предчувствуя, что намечается курьез поинтереснее, решила закончится именно в этот момент. Матвиенко с глазами по пять копеек, вытащил наушники из ушей, и спросил, пытаясь найти хотя бы малейшую логику в словах своего супруга, — Чего блять? Ты о чем? — Не прикидывайся идиотом! Признавайся, женить нас на себе — было твоим планом или ебучего Попова? — спросил Позов, а в глазах и правда пылал огонь. — Так, стоп, — после этих слов Сережа скинул с себя Диму и тот оказался на диване. Матвиенко поднялся в ту же секунду, чтобы его не успели перехватить. Он схватил Диму за запястье и строго сказал, — Ты сейчас пойдешь со мной и будем разбираться, что за хуйня на этот раз пришла к вам в головы. — И куда же? — На кудыкину гору к Арсу. Думаю, Шастун уже там, — после этого они потащились через весь дом в спальню Арсения.В тоже время
Арсений наслаждался этим вечером, плавно переходящим в ночь, в бассейне своего дома. Он до сих пор был рад, что когда-то еще, совсем мелким, выиграл спор у отца, и тому пришлось выполнить желание, а именно построить в комнате сына бассейн, вместо балкона. Конечно, сейчас взрослый Арс понимал, что тогда папа просто поддался, чтобы доказать сыну, что тот может добиться чего угодно, и это действительно поспособствовало самооценки Арсения и его стержню, который с годами только крепчал. А сейчас он мог спокойно насладится этой ночью под звездным небом и стаканчиком виски, стоящем неподалеку. Ночь обещала быть тихой, и ключевое здесь только обещала. Через какие-то пару мгновений на его территорию спокойствие ворвался его муж, и бесцеремонно разрушил всю это атмосферу, залезший своей неугомонной задницей в бассейн, и тут же попытался ударить Попова наивно полагая, что стоящий все это время боком «Граф», смотревший на звезды и держащий свой стакан в руке, не заметил его присутствия. (Да, и правда, очень наивно). — Demgin, позволь спросить, что ты тут делаешь? — перехватив запястье младшего спросил Арсений, а затем, отставив стакан на бортик, повернулся к Антону всем корпусом, — Что-то случилось? — Может у себя спросишь, сукин, ты, сын! Кто позволил тебе так просто распоряжаться моей жизнью? С какого хуя ты решил, что раз я не знаю мелочей, то можешь творить со мной все, что душе вздумается?! — Шасту удалось вырвать руку и он вновь попытался накинуться на Попова. Арсений уклонился влево, — Честно, я не понимаю, о чем ты, — сказал правду Попов. Что взбрело в голову его мужа было доподлинно «Графу» неизвестно. — Тебе бы в актеры податься! Браво, ахуенно играешь! Антону все же удалось уцепиться за плечи Арсения и опустить его под воду. Вот только когда разум, не без помощи супруга, обдало холодной водой, Арсений понял, что поговорить с Антоном рационально не получится. Ну, по крайней мере, пока тот не остановится на одном месте. Поэтому пришлось чуточку схитрить. Шастун бесился. Ему хотелось вывалить все то, что накопилось за эти годы, прямо в рожу Арсению. Он уже готов был слушать, как тот будет орать на него или скрутит руки за спиной, но было как-то плевать. Его бесил тот факт, что Попов распоряжался его жизнью как хотел, вот только в его плане была плешь. Арсений, уже находящийся долгое время под водой, так и не всплывал. — Попов…? Это нихуя не смешно, — Антон уже готов был нырнуть под воду, когда чья-то рука утащила его самого туда. Шастун запаниковал. Какого хуя этот черт творит?! Он пытался вырваться из хватки, но крепкая рука Арсения не желала отпускать его ногу. Попов лишь с ехидной улыбочкой, насколько это было возможно под водой, начал двигаться прямо на Антона и парень лишь и мог двигаться в сторону ближайшей стены. Наконец, когда они, играя в подводные кошки-мышки, достигли этой самой стены, Антону удалось внезапно вырвать свою ногу. Он уже обрадовался, что ему удалось обвести своего наглого мужа, вот только, когда Антон сам оказался на поверхности, понял сразу, что это не он обхитрил Арса, а тот его. — Попался, — вынырнув следом сказал Арсений и, оперевшись руками на бортики по обе стороны, заключил Шаста и правда в ловушку, — А теперь объясни мне, что происходит в твоей голове? — Какая неожиданность. Ну да, это же в твоем духе, вечно все сковывать баррикадами, не давая спокойно жить. Ты сука… Антон уже собирался продолжить свой монолог, когда увидел как закатились голубые глаза, а через секунду горячие губы Арсения уже накрывали губы Антона. И Шастун, честно, пытался сопротивляться, ну, по крайней мере, мозгом точно. Он правда пытался подавать импульсы: чтобы руки оттолкнули Арсения, чтобы губы сжались в прямую линию, лишь бы не впускать чужой язык внутрь. Но, то ли мозг Антона команды отдавал неправильно, то ли рефлексы послали эти команды в ебеня, но факт оставался фактом, Антон поддался невольно вперед, когда почувствовал запах кофе. И, когда язык Арсения скользнул внутрь, Шастун понял, что ему пизда. Он сам стал инициатором продолжения этого Арсхаоса , он положил руки Арсу на плечи, обвивая ладонями шею. Для Попова это стало, своего рода, зеленым светом. Он залез под рубашку и, положив прохладные руки на худощавое тело своего уже мужа, притянул его к себе. Антон вздрогнул от такого внезапного изменения курса, но это еще больше заставило его сердце трепетать в ожидании чего-то явно большего. Голова шла кругом, когда язык начал исследовать потаенные места чужого рта: язык настойчиво скользнул по деснам, зубам, которые под его напором приоткрылись, как ворота Рая, впуская его грешную, но такую желанную сущность. Наконец, произошла долгожданная встреча двух языков, двух сущих противоположностей, бесподобных в своей притягательности. Какую бурю страстной борьбы они подняли при встрече, словами не описать, но было очевидно лишь одно: никто из присутствующих в этом танце страсти отстранятся не имел ни малейшего желания. И тут их прервали. Когда дверь разъярённым хлопком открылась в комнате Арсения, Шастун все же оттолкнул того от себя, — Арс, есть разговор, — тут же залетев в, когда-то лоджию, сказал серьезно Сережа. — Как же вы не вовремя, — прикрывая глаза почти прошептал Арсений, а затем спросил, — Что уже случилось? Антон не успел мне рассказать, — он ухмыльнулся, взглянув на мужа, который сейчас рвано дышал, и нервно заламывал пальцы под водой, пытаясь скрыть горящие краской щеки. А затем он будто резко пришел в себя, поднял голову и сказал, — Вы использовали нас в очередной, сука, раз! Мы знаем, что у каждого члена вашей фирмы есть французское гражданство, и что-то не заметили у вас свыше трехсот штампов в паспортах! — наконец произнес Антон. Вот только такой реакции ни Дима ни Антон явно не ожидали. В один момент, дослушав пламенную речь одного из супругов, Матвиенко с Попов, прикрыв глаза начали ржать. Они, конечно, знали, что с доверием с их половинками имеются проблемы, но чтобы до такого абсурда и подозревать не могли. — Знаете, парни, мне иногда, кажется, что я до сих пор ваш учитель, а вы все еще в десятом, — проржав пять минут сказал Арс, вытирая слезы, — Ну вы хоть иногда думайте прежде, чем заявлять о таком. По вашей логике я и на Сереже должен был жениться, чтобы он получил гражданство? Или как? — И все-таки гражданство Франции можно было получить и без замужества… — не спросил, а нервно утвердил Позов. — Можно, но вы представляете сколько лет на это уйдет, и не факт, что мы сможем вас защитить на протяжении этих лет, — сказал Сережа. Дима с Антоном переглянулись и, прикрыв глаза, кажется, впервые поняли, что ведут себя как полные идиоты. Да, у них нет ни малейшей зацепки, чтобы доверять Сереже с Арсением, они ведь столько раз их предавали, но когда дело касается совета, ни Матвиенко, ни Попов не будут с этим шутить, и, кажется, Позу с Шастом пора бы это уже запомнить. — Да, поэтому по-другому поступить мы и не могли. Если на этом все, то я бы хотел, наконец, отдохнуть. Сегодня выдался сложный день, а ночка еще интереснее, — цепляя мимолетным взглядом Антон сказал Попов, и жестом рук попросил удалится всех из его спальни, а сам, спустя несколько минут, пошел переодеваться.***
Вот только кажется спокойно ночь один фиг не прошла. После того как Арсений надел домашнюю черную футболку с надписью «Я перестал волноваться» в его комнату опять зашел Антон, и Попов, осев на край своего стола, вновь взял в руки стакан с горячащей душу жидкостью, и, опалив ей губы, задал, казалось бы, очевидный и глупый вопрос. — У меня дежавю, но спрошу еще раз, что ты тут делаешь? — Я пришел извиниться, — сказал Шастун, опустив взгляд в пол. — Правда, а я думал, ты пришел закончить начатое? — с ухмылкой сказал Арсений, ожидая реакции, которая, к слову, была почти моментальной. — Попов, ты ахуел? Я, конечно, может и веду себя как дебил иногда, но блять ты ахуел? Знаешь, я ведь и въебать могу, — тут же сказал Шастун, смотря теперь уже своими зелеными глазами прямо в душу. Арсений встал со стола и, оставив там же стакан, вновь двинулся в сторону Антона, — За что? За исполнение супружеского долга? В конце концов мы же мужья, Demgin, да и ты, я смотрю, не так уж и против, — указывая в сторону бассейна сказал довольный, словно кот, Арсений. — С чего такая уверенность, что я не против? В бассейне я просто растерялся. Если бы ни Сережа с Димой, то я бы оттолкнул тебя. Не забывай, что мы не настоящие молодожены. Арсений сделал два шага вперед и оказался почти прямо с Антоном: — Боже, Demgin, видимо в школе тебе не только французский не давался, — потирая пальцами переносицу со смешком сказал Арс, а затем сделал еще несколько шагов вперед, так, что теперь Шастун уже почувствовал дежавю. Попов оперся одной рукой на стену и, взглянув в зеленые глаза парня, произнес почти в самые губы: — Четвертый закон Ньютона: Тело, прижатое к стенке, не сопротивляется. После этого он отстранился от Антон и медленным шагом направился назад к своему столу: — В тот момент, я только так мог тебя вразумить, но не волнуйся, я бы не стал ничего с тобой делать, — спокойно взяв стакан в руки сказал Попов. — Почему? — даже с ноткой обиды спросил Шастун. — Звучит так, словно ты разочарован. — Скорее в недоумении. — Demgin, может я глава мафии, но я не монстр, и, кажется, я уже говорил тебе об этом. Я уважаю людей и их личные границы, и я пальцем тебя не трону, пока ты сам этого не захочешь. В конце концов, ты прав, мы супружеская пара только по документам, поэтому позволять себе большее, чем простой останавливающий поцелуй я не имею права.