Eiswein

      Если планета перестала вращаться для меня с пятницы по воскресенье и мир будто сузился до нас с Томом, то утро понедельника превратилось просто в какой-то нескончаемый поток событий. Началось всё с деда, который нарисовался в компании двух других старичков и заявил, что отправляется с ними до собора Жаннин Де Шанталь.       Тоже мне паломник нашёлся.       — Никуда ты не пойдёшь, — категорично заявил я.       — Разве я спрашивал у тебя разрешения? Нет, ребёнок. Я отправляюсь — это констатация факта.       От доводов, что этот путь сведёт его в могилу, он отмахнулся.       — Пройти пешком от края до края страны — ты вообще соображаешь, что собираешься сделать?!       Дед нахмурился и тут же цокнул.       — Мне всегда хотелось. Раз уж выдалась такая возможность, зачем её упускать?       — Потому что ты, блядь, не в том возрасте! — я сам не заметил, как повысил тон.       — Пол старше меня и путешествовал этим маршрутом в прошлом году. Внуки ещё не похоронили его, как видишь, — пожал он плечами.       — Плевать мне, что там другие делали, куда ходили или не ходили, я не хочу, чтобы ты посреди дороги свалился в какую-нибудь канаву от солнечного удара!       — Не утрируй, — вздохнул Альбус, натягивая на себя кожаный жилет.       Тот я сразу же узнал — Геллу принадлежал. Раньше на спине были шипы: жилет был байкерским.       — Ты ведь на фестиваль собирался… — напомнил я.       — Передумал и уже сообщил издательству о своём решении. Поэтому оставляю своё приглашение тебе, — кивнул он.       — Альбус, — я шагнул к нему, и дед вопросительно посмотрел на меня. — Пожалуйста… Просто не надо. Или хотя бы возьмите машину… — голос сорвался. — И вообще, как ты можешь бросить меня в таких обстоятельствах?! — вновь внутри проснулось возмущение. — А если меня посадят? А если я в обморок упаду… Меня головой приложило, выписали недавно, если ты ещё помнишь!       Дед по-доброму хмыкнул.       — Насколько я слышал вчера вечером, пока… Неважно, в общем, — махнул он рукой. — Судя по услышанному вчера, ты себя прекрасно чувствуешь.        Наверное, не будь я так раздражён его упрямством, то смутился бы тому, что нас с Томом застукали и раскрыли, но сейчас во мне бурлил такой поток неистовства, что робости там просто не нашлось места.       Потому что…       — Отлично! — Сделал я круг и отвернулся от него, с секунду помолчав, прежде чем констатировать холодно и с ощутимым укором: — Ты снова куришь травку.       Оговорка «пока…» была весьма красноречивой. Он слышал нас, пока дымил в саду, чтобы я после ничего не унюхал, конечно же.       — Ребёнок, у меня в жизни уже мало радостей, — пощупал он свой карман, словно собирался показать мне ту самую оставшуюся радость по имени «Марихуана». — Когда ты покупал мотоцикл, ты не прислушивался к моим доводам…       — Это другое.       — Для тебя, может быть. Но я так же волновался, как бы ты не слетел со своего монстра куда-нибудь в канаву, — сурово заключил дед, давая мне понять, что ни один мой контраргумент не будет принят во внимание.       Нужно было зайти с другой стороны.       — Ты не мог бы отложить своё паломничество на несколько недель? — мягко спросил я. — Всё-таки меня вызвали на допрос…       — И у тебя, насколько я знаю, прекрасный адвокат, — заметил Альбус.       Я вот не знал, прекрасный он или нет. И вообще не знал, что он у меня имелся на тот момент. Следовательно, Том и дед уже обговаривали ситуацию. Вдвоём.       Прекрасно.       Зато познакомился я с ним спустя полтора часа, когда Альбус всё-таки успел сбежать — пока что временно: в кафе со своими новыми друзьями. Отправляться они собирались после обеда. Я же надеялся, что смогу отговорить его, но в голове как назло оказалось совершенно пусто. Дед был прав: моё разрешение ему было без надобности. Как дееспособный человек он распоряжался собой сам. Вон — даже где-то траву раздобыл, чёрт бы её побрал.       Что до адвоката, то всё пошло наперекосяк сразу же, как по мне.       — Я не собираюсь молчать.       — Мистер Поттер, — улыбнулся адвокат по-акульи. — Вам нечего сказать, а ваши догадки им не нужны. Такова полиция: часто они фокусируют внимание на возможном подозреваемом и упускают из виду всё остальное. Берут след и идут по нему — им нет никакой разницы, ложный он или же верный. Наша задача, чтобы их след был ни тем и ни другим, а простым тупиком.       — Но почему? — сжал я подлокотники. — Почему это должен быть какой-то там тупик, если я не виноват? Этот след ложный, и они должны это знать.       — Гарри, — мягко, точно непослушного ребёнка, окликнул меня Том, и я с недовольством посмотрел на него, — мы уже говорили об этом в больнице, но повторю снова: плевать им на то, виноват ты или нет. Они хотят, чтобы ты сел, поэтому будут давить. Поэтому ты должен просто рассказать, что знаешь, и ни словом больше.       Адвокат кивнул.       Подпевала, блин.       Я заскрежетал зубами.       — Если я буду умалчивать, то они подумают, что я что-то скрываю.       — Они и так думают, что вы виновны, Гарри, — дипломатично заметил Яксли.       Корбан Яксли — так звали адвоката. Тот был не только моим защитником, как оказалось, но и адвокатом Тома, разбирающимся с любыми проблемами последнего. Что входило в определение «проблем» — оставалось только догадываться. Я полагал, что это касалось предприятий, но ведь специализацию никто не отменял.       — Разве адвокаты не должны доказывать невиновность клиентов? — уточнил я с толикой скепсиса.       — Если клиент на скамье подсудимых, — вновь одарил меня улыбкой Яксли. — Вы же, Гарри, туда ещё не попали. И вряд ли попадёте.       — Если будешь слушаться, — заметил Том.       — Поэтому наша задача сделать так, чтобы тупик заставил их пойти по ложному следу, никак с вами не связанному.       Их слаженность дарила ощущение дьявольского нашептывания над плечами. Слева сидел один чёрт, справа — другой.       Я вздохнул.       — Какому ещё ложному следу?       — Какому же? — сделал удивлённое лицо адвокат и тут же с одобрением протянул: — Хороший вопрос, Гарри. Вас этот след не должен волновать, как и само расследование. Ведь вы ничего не знаете.       — О, — хмыкнул я, — ничего. Совсем ничего: я просто готовил, просто ушёл с другом, просто вернулся, просто искал Тома в пожарище — про сам взрыв и убийство я ничего не знаю.       — Именно так. Вы лишь свидетель, и как свидетель это всё, что вы видели.       Я понимал, что он прав: я ничего не знал и ничего не видел. По большому счёту, часть ещё и не помнил, но…       — Мистер Поттер, — проникновенно позвал меня Яксли, — как ваш адвокат — я ваш представитель. Вы понимаете, что это означает?       — Что вы будете говорить за меня? — кисло уточнил я.       — Если вы захотите — да, но также это означает, что мы с вами должны придерживаться одной и той же версии событий. Это значит, что вы не должны противоречить мне. Любое противоречие вызывает подозрения, Гарри.       — А само ваше присутствие рядом с простым свидетелем — нет? — со смешком уточнил я.       — Это твоё законное право — разговаривать в присутствии адвоката, — подал голос Том.       Я мог только завидовать его тону и внешнему хладнокровию.       Задвинуть мысли о предстоящем допросе пусть и удалось во время выходных, но присутствие адвоката напомнило, насколько всё серьёзно.       На плечо легла теплая ладонь, и я поднял взгляд, заметив рядом Тома.       — Гарри, желательно, чтобы вы были спокойны, — добавил Яксли. — Разумеется, любого человека то происшествие и вызов на допрос выбили бы из колеи. Никому не нравятся неудобства, а такие — и подавно. Это нормально. Но бояться не стоит — помните, что подле вас буду я. И ни один из моих клиентов ещё не отбывал срок, — сдержанно улыбнулся он, а моё плечо крепче сжали.       Что-то меня это не воодушевляло.       От разговора было непонятное, липкое и душное ощущение — словно я виноват в чём-то, а меня собираются отмазать; словно все обвинения могли оказаться правдой, потому стоит заранее надеть броню и в ней идти на допрос; словно я не мог просто забыть обо всём и продолжить жить как раньше.       — Оставишь нас? — внезапно попросил Том адвоката.       Тот кивнул и тут же покинул кабинет, а мой взгляд невольно упал на окно.       Окно и кресло, кресло и окно — что-то такое знакомое, но едва уловимое; что-то, что задело меня когда-то. Сильно задело — буквально за душу схватило и встряхнуло.       Том обошёл меня, нервируя своим пристальным читающим взглядом.       — Что?.. — не выдержал я.       Прозвучал резче, чем хотелось.       — Сейчас ты расстроен — понимаю, — медленно опустился он на колено передо мной, и наши глаза оказались на одном уровне. — Из-за Альбуса в том числе.       — Ты знал?       — Я раньше тебя встал, — просто ответил Риддл.       Да уж. Я окончательно выбился из своего расписания и дрых сегодня почти до десяти.       — В больнице между нами всё было… напряжённо, — продолжил Том. — Возможно, тебе тогда казалось, что ты не можешь мне доверять и должен сам разобраться с ситуацией — сам себя защитить. Сейчас, мне хочется надеяться, ситуация изменилась. Но мне нужно, чтобы ты сотрудничал с нами, чтобы не вставлял палки в колёса Корбану, и тогда всё закончится. Совсем скоро.       Совсем скоро? Всё закончится? Как вообще можно было обещать что-то такое?       Я сузил глаза.       — Ты сказал, что вы на стадии переговоров, но не сказал, с кем именно. Я доверяю тебе, но мне не нравится, когда меня пытаются оттеснить за черту и держать за ней в полном неведении.       Том опустил голову, покачав ею, и вздохнул, вновь вскинув взгляд:       — Просто расскажешь, что помнишь. Ничего более. Не надо подкидывать им списки подозреваемых или делать за них работу: предлагать варианты развития событий, Гарри. Не стоит подставлять Корбана — если у тебя развяжется язык, он будет вынужден вступиться. Это вызовет больше подозрений.       — Развяжется язык? — уточнил я, приподнимая брови.       Том многозначительно глянул на меня.       — Значит, говорить мне, что это за переговоры такие, ты не собираешься.       — Не сейчас.       — Почему?       — Это сложно.       — А ты попробуй объяснить — я прозорливый малый, — подался я вперёд.       Уголок губ Тома дёрнулся в улыбке.       — Пожалуйста, — попросил он, — просто скажи мне, что всё понял. И что будешь хорошим мальчиком.       Я должен был разозлиться или, наоборот, развеселиться — это показалось попыткой пошутить, — но вместо того и другого ощутил странную дрожь внутри, откликнувшуюся на его слова. Однако кивнуть в ответ не успел: раздался какой-то шум за дверью, баритон Яксли и возмущенный голос…       — ...Я ему не позволю! — с этим кличем в кабинет вошла Беллатриса.       Том поднял на неё взгляд, но лицо осталось невозмутимым. А меня снова будто в дежавю окунуло с головой. Когда-то я так же сидел в кресле, пока бывшая жена Тома ему что-то выговаривала.       Вот только что?       Взгляд Беллатрисы обежал кабинет, прошёлся по Риддлу и остановился на мне, прежде чем снова вернуться к нему. За её спиной появился Яксли.       — Трис… — начал было Том, и его тут же перебили:       — Только посмей отписать хоть что-нибудь своему любовнику, — низким угрожающим голосом протянула она.       Риддл выпрямился.       — На каких основаниях ты врываешься в мой кабинет без приглашения и даже без стука?       — На правах матери твоего ребёнка, если ты ещё помнишь о существовании Дельфини, — парировала Беллатриса, чеканным шагом направившись к одному из свободных кресел. — Где моя дочь, к слову? Куда ты её засунул, когда вернулся к своим прежним развлечениям?       И её взгляд вновь остановился на мне.       Видимо, развлечением был именно я.       — В школе, Трис, — не без иронии в голосе заметил Том, тут же пояснив очевидное: — Сегодня понедельник.       — Ах да, — рассеянно кивнула она, вновь обратив на меня всё своё недовольство.       Будто с моей подачи она забыла, что дочка учится в школе.       — Ты вернулась раньше срока.       — Если бы ты отвечал на звонки, знал бы, что я уже нахожусь в аэропорту. Мне там не понравилось, ещё и лететь так долго. Я купила билет обратно, — и она достала что-то из сумки, протянув Риддлу.       Тот глянул на бумажку — чек по виду — и хмыкнул.       — Я скину тебе деньги на карту.       — Выпиши чек сейчас.       Том тут же обошёл стол, достал что-то — видимо, чековую книжку, — чиркнул пару раз и протянул ей:       — До свидания.       Беллатриса рванула за лист, убирая тот в сумку.       — Я никуда не спешу, — устроилась она удобнее. — Тем более пока здесь наш адвокат.       — Мой адвокат, Трис, — поправил её Том.       Пусть на его лице продолжалась держаться непроницаемая маска равнодушия, мне казалось, что кое-кто теряет терпение. По крупицам, но в хорошем таком темпе.       Мне всё сложнее было понять отношения, связывающие этих двух.       — А ещё здесь твой любовник, — вновь кинула она в мою сторону уничижительный взгляд. — Молодой — какая неожиданность! — амбициозный и, скорее всего, весьма шустрый. Не только в учёбе, да… мистер?       Незамедлительно вспомнился разговор с Дельфини.       — Гарри Поттер, — помог я ей, сдержанно улыбаясь.       — Да-да, Поттер, — кивнула Беллатриса снисходительно, — помню вас. Ловко вы всё провернули, — одарила она меня ответной улыбкой, с которой можно было разве что врагов травить. — Позвольте уточнить, Гарри, летом вы…       — Трис, — перебил её Том, — если у тебя всё, то возвращайся домой. Яксли здесь по причине, никак не связанной с наследством, если тебя это успокоит. И даже если нет...       — Считаешь меня дурой, Риддл? Думаешь, я поверю тебе после новостей о доме на Rue d'Ivoire ? — тут же перестала она лебезить, агрессивно, словно кошка, готовая к прыжку, подавшись вперёд и тряхнув копной тёмных волос.       Они оба глянули в сторону Яксли. Том недовольно нахмурился, а я слегка подзавис.       Каким ещё наследством?       — Видимо, мистер Поттер не в курсе, — елейным голосом начала Беллатриса, — что ты отписал ему одно из наших зданий...       — Моих зданий, — резко одёрнул её Том.       — ...Под его будущий ресторан, — заключила она.       В груди что-то неприятно заворочалось, и я уставился на Тома невидящим взглядом.       В мыслях вспыхивал только один вопрос: «Зачем?»       — Здание, которое принадлежало бы нашей дочери в будущем, ты подарил своему любовнику, — продолжала она, — и говоришь, что присутствие Корбана никак не связано с этим?       Том прислонился бедром к столу.       — Дельфини знает. Она не против, — ровно сообщил он.       — Что понимает ребёнок! — возмущённо воскликнув, всплеснула руками Беллатриса. — Ей восемь!       — Больше, чем ты готова признать. Теперь же, будь добра, иди домой. С Гарри мы обсуждаем совершенно другие дела, которые тебя никак не касаются, — ледяным тоном произнёс Риддл. — Если, конечно, хочешь, чтобы охрана и дальше пускала тебя за ворота. Как мать моего ребёнка, — подчеркнул он.       Видимо, что-то было в его тоне, что заставило её уже открывающийся в ответной реплике рот захлопнуться, а её саму — стремительно подняться. Всё такой же недовольно-едкий взгляд остановился на мне, прежде чем она тряхнула копной волос и покинула кабинет, проносясь мимо моего кресла тайфуном ярости и столь же резких духов: горьких. Даже едких, я бы сказал.       Корбан вышел следом за ней, аккуратно прикрывая дверь кабинета.       — Зачем? — тут же задал я вопрос, медленно переводя на него взгляд.       Том смотрел на меня прямо, тем самым давая понять, что оправдываться не собирается.       — Я так решил.       Действительно. Не собирается.       А тем, что вспомнилось мне во время конкурса и вернулось обратно, было ещё и волнение. Как раз насчёт разного рода подарков. Совершенно несоизмеримых.       — Я сам могу купить себе здание, если оно мне понадобится.       — Можешь, — подтвердил он, — но… — и Том отделился от стола, обернулся к нему, перелистнул несколько папок, чтобы извлечь одну, которую он мне и дал.       Внутри находились документы, схемы, планы и фотографии.       Я сглотнул.       Песок, камень, дерево, лоза, луч солнца, листья оливы, капли дождя на плитке… — ассоциации, что вспышкой возникли у меня при виде снимков.       — Это подарок, — тихо заметил он. — Там было пусто. Точнее, стоял старый двухэтажный дом, который мы снесли. Я не совсем понимал, что делать с этим куском земли. И что-то начал проектировать. Лепить из него… Почему-то понял, что будто леплю из него нечто близкое. Я действительно хотел открыть там ресторан в будущем, — Риддл потёр переносицу большим пальцем, я же провёл пальцем по тому, что казалось наброском вывески: «Vitis Vinifera». — Двор окружает само здание; тут терраса, кухня, — подойдя, указывал он на чертеж. — Само собой, ты можешь всё изменить на свой вкус. Это всего лишь набросок. Работы там непочатый край.       — Оно прекрасно… но я не могу принять это.       — Почему?       — Ты и сам понимаешь причину, — закрыл я папку, отдавая ему. — Твоя бывшая жена озвучила её.       — Дельфини…       — Дело не в ней, Том, — откинулся я на спинку кресла. — А в масштабах твоего подарка. Люди дарят друг другу парфюмы, подарочные сертификаты и подписки на спортивные каналы. Не здания.       Между чужими бровями пролегла складка.       — Люди дарят друг другу то, что в пределах их возможностей.       — После твоего рассказа о независимости и о том, как это было сложно, подняться самому и поднять винодельню, странно, что ты не понимаешь, почему я отказываюсь.       — Я понимаю, но сейчас мне не двадцать пять лет, Гарри.       — Ты не вмешивался в карьеру своей жены, — напомнил я, мрачнея.       — И в твою тоже не вмешиваюсь. Это просто земля. Хочешь — открой там ресторан, хочешь — снеси всё и дерево посади.       Я поджал губы.       — Нет.       Том потёр лоб и тут же смачно чертыхнулся, отнимая руку от лица.       — Не думаешь, что должен был сказать мне? — стоял я на своём. — Или ты не планировал говорить и это?       — Планировал, но не сейчас, — опустился он на кресло, стоявшее напротив моего. — Тебе надо привыкнуть.       — К чему?       — К нам. Ко мне.       У меня вырвался смешок.       — Это не изменило бы моего ответа. Хочешь что-то подарить, подари мне набор ножей Tojiro.       — А что, если я хочу подарить тебе землю?       — Сожалею, Том, — пожал я плечами.       — Как и я, — откинулся он, закинув ногу на ногу. — Всё уже оформлено. Не хочешь принимать её — перейдёт в собственность государства.       Я тут же напрягся.       Мне не нравилось направление, которое принимал наш разговор. Так как создавалось ощущение, что Риддл считал меня совсем уж дурашкой.       — Я знаю, что это всё легко отменить.       — Легко, но я не собираюсь этого делать: хочу, чтобы ты принял мой подарок, — прямо сообщил Том.       Так я всё правильно понял.       — То есть ты меня шантажируешь?..       — Я бы не назвал это шантажом. Я хочу, чтобы эта земля была твоей, — пожал он плечами. — Или пусть будет ничьей.       Что это, если не шантаж?       — Значит, чего хочу я, Том, — неважно?       Том прикрыл глаза на мгновение.       — Разве ты не демонстрируешь упрямство, достойное Альбуса Дамблдора в этом вопросе? Тебя как-то скомпрометирует наличие куска земли? Она у тебя просто будет.       — Она не просто у меня будет, — подался я вперёд, стиснув подлокотники, — а ты мне её подаришь.       — Очень мило с моей стороны, не находишь?       Стиснув зубы, я понял, что моему терпению пришёл конец.       Мы сейчас поссоримся, а день и так выдался напряжённый. Помимо ломоты в мышцах, как при простуде, лёгкого тянущего неудобства пятой точки, внезапной идеи Альбуса, напоминания о предстоящем допросе, не хватало мне ещё и ссоры на пустом месте.       — Ты видишь в этом какое-то обязательство передо мной, — раздался его голос совсем рядом.       Пока я плавал в собственном возмущении, не заметил, как он подошёл.       — Если это в моих силах и я хочу, почему мне нельзя? — мягким голосом спросил Том.       Чужое очарование было близко к тому, чтобы сработать, но я стряхнул с себя власть гипнотического взгляда и улыбки.       Не сейчас и не при таких обстоятельствах. Эта тема была слишком скользкой.       Я поднялся, и мы оказались нос к носу.       — Потому что, Том, как я уже сказал, если мне нужна будет земля, я её куплю. Сам.       — Видишь, — понизил он голос. — когда захочется, нужно будет искать, проверять документы, возиться с договорами купли-продажи… А что, если не будет той, что тебе понравится?       — Земля есть земля.       — Ошибаешься. Будь земля просто землёй, все здания стоили бы одинаково. Везде. Это очень красивая зона города, — произнёс он, смотря на меня каким-то влажным взглядом.       Смена тактики?       Теперь к жалости взываем?       — Верю, — кивнул я, — но не хочу её.       Том медленно выдохнул, точно отпуская напряжение, и тут же поморщился, как от зубной боли.       — Какой же ты упрямый, — прошептал он.       — Ты бы предпочёл содержать меня?       — Не надо мешать тёплое с мягким, Гарри.       — Если я приму землю, после ты подаришь мне… что?       — Виноградник, — тут же ответил он.       Я чуть не закатил глаза.       И зачем мне виноградник?       — Мне хочется радовать тебя.       — Нотта ты тоже так радовал?       — Нет.       — Почему же? — спросил я и тут же ответил сам себе: — Наверное, потому что он тебе не позволял.       — Не буду отрицать — это одна из причин. Но есть и другие. Давай ты не будешь торопиться с отказом, — дотронулся он до моей скулы, скользя пальцем вниз. — Хорошенько подумаешь и тогда дашь ответ.       — А ответ, конечно же, будет обязательно положительным. После того, как я «хорошенько подумаю», он обязан быть именно таким, — у меня вырвался смешок.       — А почему он должен быть отрицательным? — продолжал Том гнуть свою линию. — Если хочешь, мы можем туда съездить после обеда. Ты сам посмотришь, с чем предстоит работать. Отвлечешься как раз.       Какие медовые речи, взгляд растопленного шоколада и такая же елейная улыбка — он соблазнял меня. И, если я думал, что Альбус — тот ещё упрямец, то теперь начинал понимать, что Риддл не такой уж уступчивый, как мне показалось в течение выходных. Похоже, что для него быть понимающим не означало быть понимающим во всём. Он не просто стоял на своём, он уже всё решил и теперь пытался сделать так, чтобы его решение стало моим.       Что ж, по словам деда, я тоже ещё то воплощение ослиного упрямства.       — Мы можем посмотреть его, — пошёл я ему навстречу, тоже растянув губы в улыбке, — если после заедем в ресторан Сева, а затем я встречусь с Тони в книжном.       — А после ты мне откажешь? — продолжил он цепочку событий.       — Подумаю, как ты и просил.       — Гм, — склонил он сначала голову в одну сторону, потом — в другую. — Ладно. У меня как раз была пара дел в новом офисе. Но не забывай, что с тобой останется Нортон.       Подскочившее настроение тут же повисло на непонятной ноте.       — Зачем?       — Мы уже это обсуждали, Гарри.       Возможно, я расслабился после относительно мирных выходных. Ощущение, что не было никакой угрозы, что она была надуманной, поселилось внутри и пустило корни.       Всё это казалось нелогичным.       Я что, шишка какая-нибудь, чтобы ходить с телохранителем?..       — Это временная мера, — добавил Том, словно прочитав мои мысли.       — Только если он не будет дышать мне в затылок, — кивнул я.       Пусть шатается где-нибудь поблизости, а потом посмотрим, что с этим делать. Была у меня идея. Абсурдная и рисковая, но всё же…       — Цветы в квартире поливают? — спросил я.       — Разумеется, — разошлись уголки его рта в лёгкой улыбке.       И я не удержался — потянулся к ним губами.       Ссоры мы избежали. Пока что. Однако тут было над чем пораскинуть мозгами. Например, что мягкий и пушистый Риддл, опять же, пушистый не во всём. Стоило нашим мнениям разойтись, как и образ слетел. Отчасти.       Глаза остановились на настенных часах — на готовку оставалось ровно сорок минут.       — Мне пора, — тут же отскочил я от него.       Ещё секунда — и мы бы окончательно прилипли губами друг к другу. Тогда у меня не осталось бы и шанса, чтобы уложиться в оставшееся время.       — Иди, Гарри, — понял это и Том, отступая.       Или всё бы закончилось снова на столе — такой был подтекст.       — И попроси Корбана зайти, — словно перестраховался он, опускаясь в кресло.       Я смог лишь кивнуть в ответ и поспешить вон из кабинета, надеясь, что Беллатриса действительно покинула дом.       Почему-то казалось, что с неё сталось бы остаться в гостиной и при виде меня попросить подать ей стакан воды, которым бы она и плеснула мне в лицо.