Замыкая цепь

      Утром Келебримбор снова выдвинулся в путь. Он подъезжал к столице Рохана, и в пригороде стало попадаться больше поселений. Картина там была ещё более удручающая. От сточных канав поднималась тлетворная вонь, кругом валялись брошенные сломанные телеги, обрывки ветоши, старые корзины. Почерневшие деревянные дома за покосившимися заборами следили за нолдо грязными окнами. С первого взгляда казалось, что они давно покинуты людьми. Но во дворах и палисадниках возле ветхих строений копошились хозяева, такие же обречённые и сморщенные от своей жизни, как и их прогнившие жилища. Даже дети в этих селениях были похожи на стариков. Они глядели такими уставшими глазами, словно успели прожить десятки тысяч лет. Эльф смотрел на эти картины с глубокой скорбью.       «Я предвижу, что не пройдёт и полувека, как и наши города поглотит упадок и разложение. Магия уходит из мира. И есть только один шанс ее удержать. Я надеюсь на помощь мордорского духа, и нужно торопиться!» — рассуждал нолдо, и взгляд его ещё более мрачнел.       Келебримбор достиг развилки перед столицей Рохана и остановил коня. Он, подумав несколько минут, решил всё-таки не заезжать в Эдорас, выбрав в итоге объездную дорогу. Она была менее ровной и удобной, зато этот путь был короче.       Нолдо въехал под кроны лесного массива и немного расслабился: пейзаж здесь был не такой отвратительный, как в посёлках и городках. Но за поворотом его ждала новая неприятная встреча. Корова.       Животное лежало прямо на дороге и, брошенное всеми, разлагалось. Над трупом вилась стая мух с отвратительным жужжанием, целый рой, их было так много, что, казалось, они могли без труда поднять корову в воздух или разом поглотить ее мертвое тело. Брюхо животины надулось, готовое лопнуть и выплюнуть размножившихся в подгнивших внутренностях личинок и трупоедов. Над дорогой стоял такой смрад, что издалека начинали слезиться глаза.       Келебримбор огляделся, примечая объезд, но справа и слева были сплошные заросли колючего кустарника. Придётся пройти рядом с трупом и вдыхать отравленный воздух. Туша была кое-где обглодана одичалыми собаками. Из-под мокрой черно-белой шкуры показывалось неестественно красное мясо и белые кости. Больше всего нолдо поразило, что никто из посельчан не догадался убрать тело с дороги. Судя по виду, корова была мертва минимум пару недель. Они так и ездят по этой дороге рядом с трупом.       Только миновав смердящую мертвечину, Келебримбор понял ее предназначение. Из зарослей терновника возникли четыре фигуры в темных плащах и перегородили дорогу. Под капюшонами сверкнули белые зубы в улыбках-оскалах.       — Эй, чужестранец! Ты ослеп? Эта дорога закрыта! Оттащи «стражницу» или заплати ей мзду за проезд! — сказал один из мужчин на ломаном вестроне, а остальные натянуто загоготали.       — Я не торговец и не посол, у меня с собой ничего нет. Пропустите, и мы разойдёмся миром, — сказал гневно эльф.       — Это мы сейчас и проверим. Слезай с лошади, эльф, и снимай всю одежду! — разбойники распахнули плащи и выхватили длинные ножи.       Келебримбор ударил стременами в бока, конь встал на дыбы и громко заржал. Но смертогубы оказались проворными. Они отточенными движениями разделились на пары и окружили всадника. Эльф легко, словно он не имел веса, спорхнул из седла на землю и скинул плащ, одновременно обнажая мифриловый меч. В карих глазах нолдо блестели злые огоньки.       Разбойники с рычанием кинулись в атаку сразу с четырёх сторон. Келебримбор ловко отбил удары ножей, толкнул одного из недругов сапогом в грудь и отошёл за него, не давая больше себя окружить. Банда снова бросилась на нолдо, их главарю удалось вспороть рукав плотной котты на плече эльфа.       Келебримбор ещё несколько мгновений блокировал сыплющиеся без перебоя выпады, а затем сумел перехватить инициативу. Он сделал резкий поворот, бросок и стремительным подплужным ударом рассек плоть недруга от низа живота до плеча. И тут же развернулся за следующим разбойником.       Характер боя изменился — теперь нолдо с кровожадным пожаром азарта нападал на врагов, а те ушли в глухую защиту. Келебримбор двигался плавно и прытко, как будто неравная битва совсем его не утомляла. Он ударил кулаком с зажатым в ней мечом в голову одному из недругов. Тот оглушено пошатнулся. Меч нолдо изменил траекторию и колющим ударом вонзился в бедро другого разбойника. В это время двое головорезов попытались одновременно напасть сбоку и со спины. Келебримбор снова развернулся к первому и наотмашь со свистом отсёк ему голову.       Единственный оставшийся пока ещё целым разбойник бросил нож под ноги и поднял руки над головой. Он в ужасе смотрел, как нолдо несётся на него, как сверкает мифриловое лезвие, обагрённое кровью. Он понял, что вести примирительные беседы кровожадный разгневанный эльда с ним не намерен. Разбойник подхватил своего товарища, зажимающего рану, и потащил к лесу.       Они уже достигли кустов, и почти скрылись за острыми ветками, накалываясь на шипы растений, раздирая руки в кровь и одежду на лоскуты, рассчитывая, что эльф в догонку царапать лицо терновником не полезет. Но на пороге спасения, сквозь гущу кустарника их догнали отравленные дротики, запущенные меткой рукой нолдо.       По инерции двое разбойников протащились десяток метров, пока их мышцы не скрутили судороги. Келебримбор подошёл вплотную к стене терна и глядел сквозь сеть ветвей, как один из разбойников упал и забился на земле в агонии, хватая воздух ртом, но уже не имея мочи вздохнуть нутром, поражённым быстродействующим ядом. На него вскоре навалился второй. Они дергались почти синхронно и красиво, так, что со стороны казалось, что эти двое решили сношаться прямо в грязи у дороги. Но спустя пару минут представление закончилось, и поверженные недруги навечно затихли в последних объятиях друг друга.       Келебримбор вернулся за конем и оглядел мертвецов на обочине дороги. У первого сражённого внутренности вывалились из раны на животе и лежали рядом, уже привлекая насекомых. Рядом с ним развалилось обезглавленное туловище. Стоит ли их зарыть в лесу или хотя бы оттащить подальше?       Эльф не стал делать ни того, ни другого, рассудив, что мёртвой земле и существам её населяющим уже абсолютно всё равно, где лежат трупы: в толще ли почвы, или на её поверхности. Келебримбор лишь небрежно кинул на побеждённых их же плащи.       Оставшийся путь прошёл без приключений. Келебримбор больше не заезжал в города, а пару раз останавливался на ночлег в реденьких рощицах. Незаметно поля и степи Рохана сменились каменистым пейзажем. Стало пустыннее, но чище. В воздухе теперь не чувствовался смрад. Его место заняло едва ощутимое дуновение вулканического пепла, что приносил иногда встречный ветер. Келебримбор, привычный к запахам угля, дыму кузен и гари, даже определил такую атмосферу вполне приемлемой, и, наконец-то, вздохнул полной грудью.       Равнина незримо поднималась вверх и превращалась в предгорное плато, ровное, как плита. Даль уже рисовала на горизонте неясные горные хребты, которые легко можно было спутать с облаками. Растительность совсем обеднела. Теперь взору эльфа представали только низкорослые деревца, ежевичные кусты, однотонные моря отцветшего вереска и пёстрые от жёлтого, сизого и белого лишайника обломки горной породы. Они, наверно, и были самыми красивыми во всем пейзаже.       — А правы те, кто рассказывал, что в Мордоре растут одни камни, да Гнедой?       В этот самый момент конь фыркнул, как будто отозвался хозяину, и эльф рассмеялся, похлопав друга по холке.       Чем ближе подъезжал путник к закрытой легендарной стране, тем сложнее было продвигаться вперёд. Конь перешёл на шаг, каждое движение давалось ему тяжело, как будто животное преодолевало раз за разом невидимую упругую стену. Келебримбор тоже ощущал непонятную усталость, через несколько часов он едва держался в седле.       «Это чары! Похожие на те, что защищают от чужаков эльфийские государства, но более мощные!»       Эльф переборол слабость, зная, что любая поблажка себе может обернуться полным крахом всех его намерений или даже будет стоить ему жизни. Он встрепенулся и подстегнул коня. Гнедой тоже словно очнулся от несильного удара плетью и, сбросив морок, послушный седоку начал набирать бег. Прошло не больше минуты, как Келебримбор уже мчался к цели в галопе, привстав в стременах.       К полудню второго дня пути без отдыха они уже почти вплотную прискакали к порогу Мордора. Горы теперь вставали пиками острых скал, словно грозные стражники с копьями. Воздух и земля были тёплыми от близости подземного огня, запахи пепла стали слышаться ещё отчетливее, облака иногда ловили огненные отсветы Ородруина, а впереди виднелись высокие Чёрные Врата, похожие издалека на щит, украшенный острыми лезвиями и иглами-зубцами. Нолдо смотрел на гениальное творение, не смея вздохнуть от восторга. Его поразила масштабность и монументальность оборонительного сооружения, идеальная правильность форм и пропорций, строгая и изящная красота архитектуры. Как бы ему ни хотелось подойти сейчас же к этому грандиозному сооружению, эльф всё-таки решил действовать по намеченному ещё в Эрегионе плану: незаметно достигнуть Врат под покровом ночи.       Дожидаясь наступления темноты, Келебримбор устроил последний привал возле единственного в округе маленького кристального ключика, бьющего из-под земли. Они с Гнедым сутки назад разделили пополам остатки воды из фляжки и теперь вдвоём пили жадно эту благословенную влагу, и она казалась им вкуснейшей и сладчайшей в мире. Утолив жажду, нолдо отметил, что это впечатление вполне верное: вода, прошедшая сквозь песок и пепельные породы действительно была самая что ни на есть чистейшая.       Келебримбор привязал коня в широкой скальной расщелине на такую длину, чтобы он мог дойти до родника, и крепко стянул верёвку вокруг булыжника, а другим камнем придавил её конец к земле. Он выпрямился и снова бросил восторженный взгляд на Чёрные Врата. Тень страха и предвкушение воедино смешались в душе мастера, рождая водоворот непередаваемых чувств.       «Кто знает, что ожидает меня за этой стеной. Но меня самого там точно никто не ждёт. Быть может вернуться и не придётся», — подумал эльф, ослабил узлы веревки и сбросил с неё камень, так, чтобы в случае его гибели или пленения, его добрый конь мог вырваться из пут на волю.       — Ты всё же жди меня, друг, до последнего жди. Уж если жив останусь и свободен — я тебя не брошу, — погладил Келебримбор Гнедого по гладкой морде и грустно улыбнулся.       В горах стемнело быстро. Когда сумерки сгустились, нолдо завернулся в эльфийский плащ, сотканный из такой невероятной ткани, что позволял совершенно сливаться с любым пейзажем. Келебримбор серой тенью отправился к вожделенной цели.       Эльф приблизился к Вратам и спрятался за большим валуном. Створки казались неприступными, но живыми. На башенках горели огни, вдоль балюстрады двигались чёрные силуэты дозорных. Пробраться туда, тем более незаметно, невозможно. Но у мастера-нолдо был козырь в рукаве. Он достал из-под плаща свою главную драгоценность, величайшее своё творение — ключ к зачарованной стране и надежду всего мира на возрождение. В руку лёг прозрачно-зелёный берилл, похожий на изумруд, оправленный в большую брошь — серебряного орла с распростёртыми крылами. Келебримбор посмотрел на самоцвет и удивлённо заметил — вблизи от колдовской границы нежный оттенок венья стал ярче, словно напитался могущественной магией. Сквозь него рвался белый бесконечный свет, такого ослепительного сияния, как будто минерал впитал в себя лучи новорождённого аманского солнца.       Келебримбор, работая над чудесным камнем, стремился если не повторить, то хотя бы приблизиться к тайне создания сильмариллов, которую его дед унёс с собой за грань бытия. Жаль, но у него не получилось в своих экспериментах даже наметить правильный вектор дальнейших исследований. Но камень Элессар всё же обладал сильными магическими свойствами: умел превращать невидимое в настоящее, а существующее делать незримым. Оба этих свойства открывали любые двери. Эльф прошептал заклинание, бело-зелёное свечение объяло фигуру создателя вихрями и спрятало от глаз.       Келебримбор быстро вышел из своего укрытия и достиг огромных створок. Невидимый для глаз, он приблизился к тёмной нише, дотронулся рукой до чёрного гладкого камня. Поверхность блистала, будто усыпанная мелкими искорками.       «Базальт — не удивительно», — тут же определил Келебримбор.       Эта вулканическая порода была одна из самых твёрдых и тяжелых. Келебримбор усомнился — получится ли? Он аккуратно нажал на стену, и тут произошло настоящее чудо! Рука его беспрепятственно прошла сквозь камень. Эльф, трепеща, сделал шаг. То ли тело его стало неосязаемым, то ли базальт вдруг потерял всю свою плотность — но эльф весь погрузился в стену.       Врата оказались намного шире, чем думал нолдо. Двигаться в камне было непривычно, словно он продвигался в кромешной тьме сквозь толщу плотной воды. Дышать было тяжело — воздуха не хватало, незримая сила сдавливала грудь и конечности. Эльф медленно шёл, скорее полз, едва волоча за собой ноги, стараясь не думать, что будет, если он заплутает в этой темноте, или сила лучезарного Элессара внезапно иссякнет. Ответ был слишком очевиден: он окажется замурованным в чёрной стене навсегда.       Но внезапно преграда кончилась. Келебримбор вдруг ощутил свободу.       «Как будто и правда: гора рухнула с плеч!» — таким было самое точное его впечатление в то мгновение.       Нолдо сощурился и вдруг разглядел впереди очертания крепости с высокой башней, а сразу за ней тёмную громаду спящего в этот час вулкана. Он обернулся — Врата теперь возвышались за спиной. Келебримбор тронул базальтовую стену. Она была, как прежде, плотная, гладкая и неприступная. Волшебный камень блистал тускло, значит времени совсем не было, как и пути назад. Эльф, не теряя драгоценных минут действия скрывающей магии, бросился бегом до башни.