***
Юнги вновь скользил взглядом по монитору, в очередной раз передвигая ползунки на музыкальных дорожках и сверяясь со своими записями. Он искал золотую середину. Сыграть мелодию было не сложно, сложно было свести дорожки так, чтобы они дали нужный эффект. Ещё в начале октября услышав от профессора теории музыки лекцию по теме «Психофизическое воздействие музыкальных произведений на человека и причины их влияния на сознание, эмоции и восприятие», которую практически все однокурсники задвинули в самый дальний и пыльный ящик своего подсознания сразу после сдачи зачёта, Шуга зацепился за неё. Она не выходила из его мыслей, заставляя углубляться в теорию, поглощать дополнительную информацию, запоминая и анализируя. Сначала у него не было определённой цели: просто профессиональный интерес музыкального гения, как его называли в университете на родном продюссерском студенты и даже некоторые профессора, кто с завистью, а кто с восхищением, и только потом мысль в голове Юнги обрела конкретную форму. Слова профессора про музыку и её влияние на нейрологическую активность мозга человека с помощью определённых инструментов, ритмов и частот явно не были лишены смысла. Юнги не говорил обо всём этом никому раньше, но сейчас, когда он уже чувствовал себя на финишной прямой, он не просто мог, а обязан был хоть с кем-нибудь поделиться. Он не слушал конечный результат. — Намджун-а, — хрипло позвал он, когда абонент соизволил проснуться и ответить на звонок хёна. — Нужна помощь. — Юнги-хён, ты время видел? — сонно и лениво отозвался донсэн, в одно мгновение вдруг оживившись. — Что-то произошло? С Сокджин-хёном, с Чимином? — Нет, — поспешил успокоить Шуга. — Всё в порядке. Просто мне нужно с кем-нибудь поделиться. Моя просьба может показаться тебе странной, но… — Но? — переспросил Джун у неуверенно замолчавшего хёна. — Пообещай, что сделаешь так, как я скажу, не задавая никаких вопросов, — потребовал он. — Ты меня пугаешь, Шуга-хён, — Юнги даже по голосу слышал, как Намджун нахмурился и покачал головой. — Но хорошо, я обещаю. — Отлично, — слишком бодро для пол третьего ночи подытожил старший. — Оставь дверь открытой так, чтобы к тебе в квартиру можно было войти, но не нараспашку, конечно же. Просто замок открой. А затем сядь в кресло и подключи гарнитуру к телефону. Дам послушать тебе кое-что новое. — Чего? — кажется, Намджун теперь окончательно проснулся. — Твои просьбы действительно очень странные, хён. Ты пьян? — Ты обещал, — строго напомнил Юнги. На том конце «провода» раздался громкий шорох, шаги и тихие маты. Через некоторое время недовольный голос в трубке возвестил, что всё готово. И тогда Юнги включил плеер, затыкая наушниками собственные уши и погружаясь в собственный рэп. Сведённый наконец на компьютере трэк зазвучал в ночной тишине, подчиняясь одному нажатию мыши, но Юнги его уже не слышал. Такси, которое ожидало внизу, тронулось с места сразу же, как только поздний пассажир оказался в салоне. Через двадцать минут он уже беспрепятственно входил в квартиру Намджуна. Здесь ожидаемо было тихо, и Шуга медленно прошёл в зал. Хозяин квартиры честно сидел в кресле и слушал трэк, играющий в его наушниках. Он не двигался. Создавалось впечатление, что Джун спит, но глаза его были открыты и смотрели в пространство перед собой совершенно пустым взглядом, какой бывает у людей, когда они на что-то засматриваются и задумываются, отключаясь от всего окружающего. Невысокий светловолосый парнишка поёжился и сглотнул. Он встал прямо перед Джуном и присмотрелся внимательнее. Донсэн смотрел прямо на него, но словно не видел Юнги. Будто он был совершенно прозрачным. На всякий случай Шуга помахал ему рукой. Парень в кресле перед ним даже не шелохнулся. Не слушая бешено бьющееся то ли от страха, то ли от гордости и восторга сердце, Юнги решился и подошёл совсем близко. Он на камеру мобильного Намджуна сфотографировал себя рядом с ним, а затем развернулся и быстрым шагом вышел из квартиры, аккуратно притворяя за собой дверь. Такси всё ещё ожидало внизу, но у Шуги было ощущение, что машина ему не нужна: что-то воздушное так распирало его грудь, что казалось, будто он был готов долететь до дома сам и в кратчайшие сроки исключительно на этих чувствах. Это чувство напоминало любовь. Едва лишь он вновь оказался в своей квартире, эйфория его отпустила, уступив место волнению и тревоге. Он выключил по-прежнему игравший в ночной тишине его квартиры трэк и только после этого отключил плеер. — Намджун-а, — вновь тихо позвал он. — Да, хён? — ответили из трубки его телефона. — Прости… Кажется, я слишком устал и отключился… Давай я переслушаю твой трэк утром? Услышав в голосе младшего неподдельную растерянность, Шуга горько усмехнулся. — Не смей слушать его больше никогда, Джун, — выдохнул он. — Пойди закрой дверь в квартиру и не пугайся. Я был у тебя только что. — Извини? — напряжение в голосе парня было слишком сильным. — Прямо сейчас? Ты же шутишь, хён? Я не мог тебя не услышать. Даже в наушниках я не сплю так крепко. Юнги тяжело выдохнул. — Просто посмотри последнее фото в своём телефоне. Наступила пауза. Затем в динамике послышался лёгкий шорох и наконец — оглушающая тишина. — Что это? — растерянно спросил Намджун. — Как это? И Юнги рассказал всё. Как впервые услышал слова профессора. Как зацепился за них. Как работал днями и ночами, всё больше погружаясь в сложную, почти мистическую тему: музыка на самом деле может воздействовать на мозговую активность человека. Сейчас, когда он говорил об этом ещё кому-то, он словно слышал себя со стороны и сам себе не верил. Он сделал нечто настолько прекрасное, насколько и страшное. — Это невозможно, хён, — нервно усмехнулся Намджун. — Так не бывает… — Я тоже так думаю, — легко согласился Шуга. — Но сколько бы мы оба ни повторяли это фотке в твоём телефоне, она всё равно существует. Кроме этого, ты можешь заметить, что время не стояло на месте. Уже почти четыре, Джун. Намджун судорожно выдохнул в трубку. — Как так-то? — безостановочно повторял он. — Бред какой-то. — Это не бред, — устало сказал Юнги. — Это синтез науки с музыкой. — Хорошо, — покорно согласился младший. — Ладно… Нам нужно будет ещё раз обсудить это завтра в универе, хён. Или… Ох, уже сегодня. — Обязательно, — серьёзно откликнулся Юнги. — Попробуешь ещё поспать? — Нет, — на том конце «провода» стало шумно. — Мне нужно сейчас наведаться к колодцу. Хаюн должны найти. Я обещал Чимину. Увидимся в университете, хён. — Увидимся в университете, — подтвердил Шуга. Он чувствовал себя выжатым до капли, и совершенно не представлял, как сможет всё это объяснить снова. На этот раз всем остальным. Он даже для себя долго не мог уложить в голове, что музыка может быть оружием.***
Чимин медленно повернулся и потянулся, жмурясь от света, тихонько пробивающегося в комнату сквозь зашторенные окна. Всё тело болело так, словно его тренер два дня отрывался на нём за восемь Чонгуков. Губы были сухими и потрескавшимися, очень хотелось пить. К слову, Чонгук почему-то лежал тут же, в его кровати, обнимая Чимина поперёк груди и мирно посапывая. Больше в комнате никого не было, а из кухни доносились запахи яичницы с беконом и лимона. Осторожно убрав руку Чонгука со своей груди, Чимин на нетвёрдых ногах пошёл туда. — Привет, — улыбнулся Джин, едва обернувшись. — Тебе, наконец, значительно лучше. Не зря вчера я мотался по аптекам. — Если это лучше, то я не хочу помнить, как было хуже, — болезненно поморщился Чимин. — Сколько времени? Там в комнате Чонгук-и спит, ничего? Ему же на пары, наверное? — Ему ко второй, я вчера спрашивал, — откликнулся Джин, ставя перед Чимином тарелку с яичницей и чай. — Ешь. Прости, что я готовлю практически одно и то же, просто времени в обрез. — Спасибо, хён, — тихо искренне поблагодарил Чимин. — Я не знаю, что бы вообще без тебя делал. Без вас всех. — Эй, — мягко окликнул его Джин, присаживаясь напротив и заглядывая в бледное лицо поникшего донсэна. — Ты никогда не будешь один, Чимин-и. Чимин положил кусочек яичницы в рот и слабо улыбнулся. — Горло даже почти не болит, — заметил он. — Наверное, я даже смогу сходить в больницу на приём сам. — Не боишься? — прищурился Сокджин. — Мне бы не хотелось напоминать, но… Нас обоих могут искать или узнать. — Меня вряд ли, — медленно покачал головой Чимин, проглатывая очередной кусочек яичницы. — А ты уже успел поискать варианты? Тебе нужна хотя бы другая квартира, хён. — Я уже начал в этом сомневаться, — Джин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Подумай сам: при желании они будут находить меня в любой квартире, какую бы я ни снял. Так какой смысл их менять и только отодвигать неизбежное? — Ты можешь оставаться у меня хоть насовсем, — с готовностью предложил Чимин. — Давай? — И подвергать опасности ещё и тебя? — усмехнулся старший. — Нет, спасибо. Кушай давай. Мы со всем разберёмся. Но сегодня надо будет снова собраться. — Мы здесь поместимся вообще? — с усмешкой прозвучало из дверного проёма. — Айщ! — недовольно воскликнул Сокджин, подскакивая на стуле от неожиданности. — Ненавижу тебя, Чон Чонгук! Тебя и твою идиотскую манеру подкрадываться. — А ещё вчера ты меня любил, — ярко улыбнулся макнэ, присаживаясь рядом с громко смеющимся Чимином, который, по своему обыкновению, тут же завалился на его плечо. — Что кушать будем? Сварливо ругаясь себе под нос, Джин поставил перед несносным бесёнком вторую тарелку с яичницей и удалился в комнату, оставляя младших завтракать. — Я думал, ты ещё поспишь, — сказал Чимин. — Хён говорил, тебе сегодня ко второй. — С тобой поспишь, Чимин-ши, — протянул Чонгук, лукаво глядя на потягивающего чай из кружки паренька. — А что я опять сделал-то? — лениво огрызнулся он. — Я тебя не будил. — Ты встал и мне стало холодно, — вздохнув, пожаловался Гуки. — Прости, я не укрыл тебя… — с сожалением кивнул Чимин. — Просто все одеяла почему-то были на мне, а ты обнимал сверху… Я побоялся трогать. — Да всё в порядке, — ласково оборвал его речь младший. — Я сам укрыл тебя вчера, чтобы ты не дрожал. А мне хватало и твоего тепла. — И за учебники прости, Чонгук-а, — тихо произнёс Чимин, словно не слышал его последних слов. — Я достану тебе новые. Не знаю как, но достану. Ты не обижаешься? Чимин смотрел на него с таким трепетом, что Чонгуку внезапно стало не по себе. И после всего этого он ещё способен думать о каких-то учебниках и неудобствах, которые он якобы причиняет другим? Боже… Хотя Чонгук вполне мог расценить поведение маленького хёна как защитную реакцию его психики. Чем чёрт не шутит? — Обижаться на тебя? — удивлённо ответил Чонгук, качая головой. — Хён, я не для того за тобой в ад спускался. — В ад? — переспросил Чимин, слабо улыбаясь ему в ответ. — Тэ-хён так сказал, — пожал плечами Гуки. — Я даже начинаю думать, что эти карты на самом деле работают. — Не обижайте его, — попросил Чимин. — ТэТэ действительно в это верит. — Да разве ж я его когда-нибудь обижал? — удивился макнэ. — Это Юнги-хён ему не верит и всё время цепляет. — Да, — вновь выдохнул Чимин в пустоту, словно не слыша его, а затем поднял обеспокоенный взгляд прямо к глазам Чонгука. — Спасибо вам. Я так боялся. Спасибо, что искали и нашли. — Эй, ты чего, хён? — Чонгук поднялся с места и присел рядом с ним на корточки. — Всё хорошо. Только будь осторожен и не пропадай больше. — Потому что если я ещё раз пропаду, вы больше не станете меня искать? — мягко усмехнулся Чимин. — Нет, потому что пропадать бесполезно, — улыбнулся Чонгук. — Из-под земли достанем. Ты как никто другой знаешь, что мы реально можем это сделать. — Да ты где угодно и кого угодно достанешь, — ответил Сокджин на его заключительную фразу, возвращаясь в кухню. — Меня вот ежедневно достаёшь, без перерыва на сон и еду. — Неправда, хён! — повернулся Чонгук, возвращаясь на своё место, к недоеденной яичнице. — Ночью я прекрасно спал. — Рад за тебя, — язвительно произнёс старший хён, закатывая глаза. — Я написал всем нашим. Встречаемся сегодня в восемь. Переглянувшись, Чимин и Чонгук одновременно кивнули.