По страницам истории

      Понять всё это было чертовски сложно, поэтому я сделала самое очевидное в своей непростой ситуации — улеглась на диван и накрылась пледом. Именно так я собралась не бездействовать. Временно. Дождусь темноты, все заснут, выберусь отсюда и исследую локацию.       Мне было совсем неинтересно смотреть в окно. Хотя, казалось бы — внимательно изучай карту, над которой пролетаешь! Можешь ведь заметить транспорт, конденсационные следы в небе от самолётов. Вспомнилась наша с Элли игра в детстве, когда она могла в любой момент прогулки закрыть мне рукой глаза и спросить, например, какого цвета стоит машина у кафе? Сама она постоянно всё подмечала, и, если я решала закрыть ей глаза, всегда отвечала правильно. Что ж, врачу полезно обращать внимание на детали.       Может, и экономисту тоже…       Но навалилась такая апатия, спровоцированная стрессом. Минуту назад думала о том, что могла бы выброситься из окна, а теперь — будь что будет.       А вдруг за окном просто видео идёт на большом экране? Или это какая-то симуляция? Или я в коме. Причём последний вариант более или менее всё это оправдывал. Действительно, если подумать, ну кто будет заморачиваться с самолётом ради того, чтобы жениться на мне? Поклонников из миллионеров у меня отродясь не было.       В любом случае я в заднице.       Я ещё раз проверила смартфон. Полазила по настройкам, перезагрузила гаджет, проверила сеть… без толку. Даже намека хоть на одну полосочку сигнала не было! Я написала сообщения маме, папе, Элли в надежде, что они отправятся, когда на этом корабле (?) найдётся лазейка для проникновения сигнала. Чтобы не расходовать заряд батареи, я установила экономичный режим и спрятала смартфон в сумку.       Знать бы ещё, сколько времени. Я примерно знала, когда начинает темнеть зимой, но здесь же типа параллельный мир, может быть, тут солнце каждый час заходит.       Туалетную воду «Шанель Кристалл» однажды дарила мне Элли на Рождество. Как раз где-то в тот период. Это объясняет выбор фамилии знатного семейства истории. Или, если она действительно писала этих аристократов с моей внешности, то это просто образовано от имени.       Это фанфик. Кем может быть Джерард Уэй? Элли любила наблюдать за спортивными соревнованиями. Преимущественно зимними видами спорта. Пишут ли фанфики про спортсменов?       Про всех пишут.       Джерард Уэй мог быть кем угодно. Тем, которого не знала я, не интересовалась. Героем сериала, аниме, музыкантом, блогером… Да даже настоящим принцем из какой-нибудь европейской королевской семьи.       Я вытащила коробку с Барби. Белокурая девушка, такая же хорошенькая, как и моя сестричка. Розовые штаны, белая кофта, стетоскоп на шее. Уверена, Элли приобретёт себе именно розовую форму, когда придет время.       Шариковой ручкой я зачеркнула слово «Барби» и подписала сверху «Элли». Я установила коробку на столик и повернулась к ней боком.       — Что ж, Элли, я теперь, получается, невеста принца.       Я прыснула и засмеялась от глупости, которую сказала. За дверью послышалось копошение. Я тут же закрыла глаза и стала стараться дышать глубоко.       — Просто спроси, не проголодалась ли она, — говорили за дверью громким шёпотом.       — Вот сам и спроси!       — Не мне на ней жениться! Тебе нужно налаживать контакт. Поужинаете вместе, найдёте общие темы для разговора…       — Какие у меня могут быть общие темы для разговора… с ней?       И на этом моменте я даже как-то обиделась. Джерард считает, что я поддержать беседу не могу? Я, конечно, не в курсе, какое тут отношение к женщине, но что-то сомневаюсь, что Элли заложила принципы гендерного неравенства. Хотя, о чём это я? Здесь королей замуж выдают по семейному признаку. В тот момент мне на минутку действительно захотелось стать главой этого государства, чтобы поотменять исторические пережитки.       Если бы это действительно был параллельный мир. Я всё еще не могла прийти к конкретному выводу. Рациональность протестовала. Элли могла просто рассказать читателям, откуда взялось это «Кристалл». А в двенадцать лет это могло быть просто красивое слово.       Дверь скрипнула.       — Она спит, — с явным облегчением произнёс Джерард.       Я выдохнула тоже.       Может быть, я действительно незаметно для себя задремала, но в один момент, открыв глаза, обнаружила, что за окном небо стало темнее и ярче, а по стенам пляшут тени от огня. Обстановка была такой, будто бы здесь обязаны обитать привидения. Элли, если ты и про них писала…       Я проверила телефон. Мои смс-ки не отправились. Пожалела, что не засекла время. Могла бы тогда примерно прикинуть.       Я ступила на прохладный пол. Босиком. Потому что носки мне выдать забыли. Я отыскала свои кеды и нацепила их. Фрэнк казался дружелюбным, надо будет попросить у него что-то потеплее.       Захватив смартфон на всякий случай, я осторожно, стараясь не топать, пролетела расстояние до выхода, отворила деревянную резную дверь и оказалась в коридоре. Существует универсальная отмазка «я искала туалет» на случай встречи. Коридор был совсем не тёмный, на стенах висели бра, бронзовые с белыми плафонами, и мерцали слабым светом. Проложенная ковровая дорожка приглушала мои шаги. Я прошлась мимо одной закрытой двери, а потом притормозила. Створка в следующей комнате была приоткрыта.       — У них сплошь грустные тексты, — говорил Фрэнк. — А мне бы хотелось от музыки поднятия настроения.       — В рецензиях от слушателей, которые присылают в газету, многие пишут, что их песни, наоборот, помогли побороть депрессию, — парировал Джерард.       — В которую сами и вогнали.       — Это действует, как терапия. Ты слушаешь и будто бы… ммм… как объяснить… Это будто выплеск твоих чувств.       Они увлечённо говорили о какой-то музыкальной группе. Я по-шпионски заглянула внутрь. Фрэнк, сложив ноги по-турецки, сидел на краешке в изножье кровати, сжимая в ладонях дымящуюся чашку. Джерард лежал, раскинувшись на подушках, и помогал своим аргументам жестикуляцией. Его рубашка была полурасстёгнутой, и, когда я словила себя на том, что пялюсь на эту обложку эротического романа, то тут же отпрянула от двери и поспешила пройти по коридору дальше. Ещё чего, блин! Не нравится мне этот принц ни внешне, ни… никак!       Ещё одна дверь тоже была закрыта, а потом коридор свернул, и я сразу попала в кухню.       Здесь, как и в библиотеке, было большое окно. Я подошла и посмотрела на мир под заходящим солнцем. Мы пролетали горы и леса. Показалась россыпь огоньков. Город, будто бы при посадке ночного рейса.       Я повернулась. Здесь стоял небольшой деревянный обеденный стол с задвинутыми стульями. Возле стены — обычный такой кухонный гарнитур. Была и плита, по виду — каменная, типа печки, с металлической вытяжкой над ней, раковина, над которой располагалась открытая полка с посудой, пара тумб-столешниц, буфет со стеклянными створками. Открыв узкую дверцу рядом с ним, я обнаружила ступеньки, снизу повеяло холодом. Наверное, кладовка, заменяющая холодильник.       Но больше меня привлекла дощечка с крючками, прибитая к стене. Потому что на ней болтался большой ключ. По наитию я схватила его и положила в карман штанов.       Заметив ещё одну дверь, я, открыв её, двинулась дальше. Здесь тоже начинался небольшой коридор. Одна из дверок вела в туалет, другая — в ванную. И там находился не скромный душ, а реальная ванна на ножках. Ну принца же везём!       Коридор заканчивался входом в комнату управления. Это я увидела сквозь круглое окошко: панорамное полукруглое окно, а под ним панель со штурвалом, рычагами и кнопками. Заметив, что Рэй, сидящий в кресле, повернулся, я отпрянула от окна.       А вот железная дверь рядом, холодная на ощупь, очень сильно возбуждала мысли о побеге. Я пригляделась к скважине и уж было хотела примерить ключ, как вдруг корабль затормозил. Я почувствовала толчок и шлёпнулась на пол. Резко вскочив, я бросилась прочь из коридора. Влетела в кухню за секунду до того, как там появились Фрэнк и Джерард. Рубашку он не застегнул.       — О, привет, — улыбнулся Фрэнк, совершенно не расстроившийся тому, что пленница покинула библиотеку. — Хочешь перекусить?       — Я… — начала я, но тут появился Рэй, и внимание переключилось на него.       — Почему мы остановились? — спросил Джерард. — Неисправность?       — Не знаю пока, — ответил Рэй. Он вытащил из одного из шкафов керосиновую лампу и поджёг спичкой фитиль. — Дотянул до посадочной площадки Винтерби. Возможно, поток перекрыт. Может, проводник замёрз? В любом случае, понадобится твоя помощь…       — Ох, тогда надо принести Джерарду свитер! — спохватился Фрэнк.       Они втроём слушали Рэя, которые объяснял про двигатели-накопители… и совсем позабыли про меня. Я нащупала в кармане ключ, телефон и потихоньку задом стала отступать к коридору. Как только оказалась там, я бросилась бегом до железной двери. Судорожно вытянула ключ и вставила его в скважину.       Есть!       Поворот, другой, третий, четвертый — и морозный воздух хлынул в корабль и помчался по его коридорам. Было сумеречно и холодно, но я видела, что недалеко сияет городок. Доберусь. Я отчаянно шагнула в проём. Вот и всё, я скоро буду дома.       Нога упала в пустоту, и я грохнулась лицом в глубокий снег.       Я поднялась, вытерла лицо и зашагала прочь вниз по горе. Ноги начало колоть, совсем забыла, что в кедах. Иди было трудно и холодно уже через несколько шагов. Я остановилась и обернулась. Корабль был впечатляющий. Он представлял собой что-то типа парусника, у которого была закрыта палуба. Торчали голые мачты — наверно, паруса были сложены для остановки. Впереди было большое панорамное окно рубки, по краям украшенное маленькими цветными стеклышками, как и в библиотеке, красиво и эстетично. Большие окна по всему кораблю отражали розово-оранжевый цвет заката, а где-то с крыши поднималось несколько столбиков дыма от каминов. Позади корабля виднелись огромные лопасти. Крыльев или чего-то похожего не было.       — Нет ничего невозможного для современной науки, — убеждала я себя. — Мы в космос летаем. А это ещё проще. Я на Земле.       Я повернулась и попыталась ускориться.       — Вернись! — вдруг услышала я позади себя. Открытая дверь меня выдала. Я старалась двигаться быстрее, пытаясь не заплакать.       И тут порыв ветра сбил меня с ног. Я поднялась. И опять сильный ветер. Вдруг на моём пути заструился сильный снежный вихрь и, перебирая снежинками, сложился в стену. Я повернулась в сторону корабля. В паре метров от меня, утопая в снегу, стоял Джерард. Он явно выбегал в спешке, не успев накинуть на себя пальто. Стоял и мёрз в одной рубашке, сузив свои глаза. Однако я могла поклясться, что видела, как мигают звёздочки на радужках. Его злое лицо не предвещало ничего хорошего.       — Какого черта ты, Криста, прогуляться вышла? Погибнуть хочешь?       — Я ухожу, — вырвалось у меня. — Не хочу участвовать в вашей ролевой игре, в вашей сказке. Не хочу выходить замуж.       — Думаешь, я хочу? Считаешь, у меня вариантов получше нет? Так вот, Криста. Так уж начертано правилами этого мира, чтущего гребаные традиции.       — Джерард, пожалуйста! — Фрэнк подбежал следом, но Джерард, взмахнув рукой, прошипел что-то, и Фрэнка от него также отделила снежная стена.       — Так уж написано. Предначертано, если хочешь. Криста… твоё имя, да?       — Джерард, не надо! — прокричал Фрэнк.       — Дети иногда спрашивают родителей, почему их так назвали. Ты спрашивала?       — Нет, — рявкнула я. — Назвали и назвали. Мне нравится.       — А не потому ли, что они однажды нашли тебя под дверью своего дома, в пеленке, обожженной как раз с того уголка, где было две «л» вышивки?       Я задумалась и обхватила себя руками. Меня не находили… я не приёмный ребёнок. А Джерард продолжил:       — Фрэнк солгал тебе. Он не захотел перечёркивать всю твою жизнь и предавать семью, которую ты считаешь своей, — он подумал немного, а потом выпалил: — Элли придумала тебя. Когда ей было двенадцать, ты просто появилась в её жизни с кучей воспоминаний, которых до этого не было. Ты появилась на фото, родители вели себя как обычно. И только она знала, что что-то не так. В концовке, которая существует на настоящий момент, маленький мальчик, чёртов принц Джерард Уэй, проходит через портал в параллельный мир на тихую улочку пригорода и кладёт малышку у дверей у дома чудесной пары. Поэтому Элли забросила свою историю. Не стала писать её дальше. Как думаешь, почему?       Нет, это слёзы от мороза, а не реакция на чьё-то враньё. Это неправда. Я вспомнила, как Элли, когда мне было семнадцать, часто подходила ко мне с фотографиями и спрашивала: «А помнишь, как мы на надувном матрасе заплыли за буйки, и нас обратно возвращали спасатели?» «А помнишь, как ты тайно отправила валентинку нашему соседу-старшекласснику, который тебе нравился, а он узнал, что это ты?»       «Конечно, помню», — отмахивалась я. И я вправду помнила. А вот Элли, если судить по словам Джерарда, получила эти воспоминания и живую сестру в ту же секунду, как нажала кнопку «Опубликовать».       — Потому что ей уже не хотелось писать тот сюжет, который она держала в голове, — произнёс Джерард. — Скорей всего о том, как ты возвращаешься и занимаешь законный трон. Ей не хотелось терять сестру, к которой она привязалась. Я так предполагаю и, думаю, прав.       Я смотрела мимо Джерарда на корабль. У меня в голове пробегали все воспоминания. Скопом, набегали друг на друга, как волны. Что из них — настоящее?       Вот мы вместе сидим под покрывалом и рассказываем страшные истории. Я читаю заболевшей сестре «Гарри Поттера». Везу её на санках по хрустящему снегу, а она заваливается на бок, падает в сугроб и смеётся. Лежим на пледе в саду и смотрим, как над нами пролетают белые облака. Я нахожу её потерявшуюся и испуганную в торговом центре. Ей тогда было шесть. Сестру ведь она ещё не придумала. Был ли этот эпизод до меня? Или это всё из-за меня?       — Тебе даже имя дать не успели тогда, двадцать лет назад. Пойдем обратно, прошу тебя, — Джерард протянул мне руку.       — Я ухожу, — ответила я, посмотрев в его глаза. Это ложь. Это всё ложь.       — Грядёт вьюга, посмотри на небо — тучи уже собираются. Тебе только кажется, что тут маленький спуск. Даже если ты сможешь спуститься, метель застанет тебя посреди дремучего леса с волками.       Я металась. Если думать рационально, он прав. Даже у себя в мире я бы вряд ли сориентировалась в дикой природе, где не ловит мобильник. А если отдаться эмоциям и попробовать сбежать… Не выйдет. Мне надо сдаваться.       — Мы наведаемся в город, в Винтерби. И я отпущу тебя, если захочешь, — Джерард не опускал протянутой руки.       Я проигнорировала его жест и пыталась пробираться сквозь снег обратно к кораблю. Джерард взмахнул рукой, и снежные завесы развеялись. К нам тут же подбежали Рэй и Фрэнк.       Рэй накинул на меня плед и произнёс:       — Пойдём-ка, нечего здесь мёрзнуть.       Фрэнк же на плечи Джерарду накинул свой кардиган, а сам остался в рубашке.       — Джерард, зачем же ты так… — услышала я. — Она ведь и вправду может уйти.       — Она не уйдёт…       И дальше я уже не слышала. Но он ошибается, я уйду.       Мы с Джерардом сидели друг напротив друга у печки-плиты. Я была одета в свою прежнюю одежду, только носки Фрэнк мне принёс тёплые и смешные — длинные гольфы в красно-белую полоску. Поэтому я ощущала себя то ли Пеппи Длинныйчулок, то ли эльфом Санта Клауса. На моих плечах лежало стёганое одеяло.       За окном выл ветер и кидал снег в запотевшее окно. На улице было пасмурно, но тут, на кухне, у огня, возле кипящего котелка с бульоном так уютно. Рэй что-то чертил в большой тетради, а Фрэнк задумчиво размешивал ложечкой чай.       Было хорошо в этом молчании, когда каждый думал о чем-то своём.       Джерард закашлял. Фрэнк всполошился и вскочил из-за стола.       — Я принесу градусник! — объявил он и скрылся в коридоре.       — Фрэнк! — закричал Джерард, а потом махнул рукой. Он задумался, нахмурил брови, посмотрел на меня, открыл рот, будто бы собираясь что-то сказать, но потом передумал.       Вместо него голос подал Рэй:       — Криста, ты согрелась?       — Да, мне тепло, — ответила я. — Когда мы пойдём в город?       — Поедем, — загадочно улыбнулся Рэй. — Утром, если метель уляжется.        — Утром будем чинить корабль, раз сегодня сорвалось, — строго сказал Джерард. — Криста, куда же ты пойдёшь в этом мире?       — Пусть всё это правда, — предположила я. — Тогда мне останется пережить двадцать лет, и я отправлюсь домой.       — А что, если, — Джерард пожал плечами, — узнав о твоём исчезновении, Элли уже пишет новую часть? И всё происходящее — её история.       — Тогда она напишет о том, как я возвращаюсь домой.       — Или о том, как ты становишься королевой. Какую бы участь ты хотела для своего персонажа?       — Я не персонаж, я её сестра.       — Нет.       — Да пошёл ты!       Моё желание вести себя покорно с похитителями и так сошло в полный ноль, а сейчас уходило в минус.       — И ты туда же! — взорвался Джерард.       — Ну уж нет. В одном направлении я с тобой не пойду! — я вскочила и вышла из кухни.       Оказавшись в библиотеке я обратила внимание на оставленное для меня постельное бельё. Чисто белое, ничего особенного. Я, разозлившись, направила свою энергию, чтобы устроить себе постель на диване.       Попытавшись узнать, раскладывается ли моя будущая кровать, потому что меня в гневе не устраивало обстоятельство спать на узкой постели, когда у мистера принца дофига подушек на двуспальной, я перевернула этот диван, и теперь он лежал на спинке.       — Ой, — послышалось у двери. — Только вот тот крайний шкаф не трогай, мне нужна одна книжка. Я возьму, а потом — пожалуйста.       Я обернулась. В дверном проёме стоял Рэй. Я не отреагировала и начала пытаться поднять диван. Но, кажется, злость улетучилась и больше не питала. Элли всегда замечала, что я не могу долго злиться. Однако, это всегда касалось только её, а не разных… Джерардов.       Рэй пришёл ко мне на помощь и вернул диван на место.       — Я только разложить его хотела, — пробормотала я.       — Обычно, это делается так, — Рэй наклонил спинку к сиденью, а потом откинул назад.       — Надеюсь, не испорчу эстетику этого места? А тот ваш Джерард очень ругался на разбросанные книги.       — Он их любит и уважает. Может, чуточку больше людей. Почитай что-нибудь. Поймёшь его лучше.       — Я не хочу его понимать, — я надулась и стала укладывать на диван простынь.       Рэй подошёл к шкафу и вытащил одну из книг.       — Послушай, Криста, — сказал он. — В вашем мире транспорт очень хорошо развит. Ты можешь мне рассказать об устройстве двигателей?       — Я не знаю, — ответила я. — То есть… в общих чертах кое-что про автомобиль расскажу, конечно…       — И тебе не было интересно? — удивился Рэй.       — Нет, — я пожала плечами. — Наверное, когда рождаешься в мире, в котором всё уже придумано и работает по нажатию кнопки или велению пилота, особо не задумываешься, как это всё устроено.       — Значит, наш мир интереснее в этом плане? Здесь всё только начинается.       — Не получится заставить меня радоваться, — пробурчала я и бросила на диван подушку, которую одела в наволочку.       — А я очень радовался вашему миру, — произнёс Рэй. — Какие разнообразные автомобили у вас ездят по дорогам! Красивые, гладкие, блестящие… И люди разговаривают по маленьким передатчикам.       — По таким? — я показала Рэю смартфон. — Это телефон.       — Без провода? Можно, я его изучу?       — Мне он ещё нужен, — к разочарованию Рэя я спрятала мобильник в карман. — Да там микросхемы разные, у вас ещё не придумали.       — Представляешь, какие у тебя здесь научные перспективы?       — Никаких, потому что я мало что знаю из химии и физики.       — Но ты можешь наталкивать на идею. Вот, например…       — Я принёс тебе бульон, — в библиотеке появился Фрэнк с подносом. Он оглядел экспозицию: меня, рьяно набивающую шерстяное одеяло в пододеяльник, и Рэя, который стоял, оперевшись на шкаф, обнимая книгу. — О чём беседуете?       — О двигателях и книгах, — ответил Рэй.       — Романы? Стихи? Научные издания? — задал уточняющие вопросы Фрэнк, оставляя поднос на столике.       — Джерард, — усмехнулся Рэй.       — Криста, ты знаешь какие-нибудь стихотворения? — поинтересовался Фрэнк. — Джерард любит стихи и песни.       — У вас принято, чтобы жена мужа развлекала литературой и игрой на рояле? — съязвила я.       — Нет, не слышал, — просто ответил Фрэнк. — Но я и не в браке. А, если бы был, то старался бы делать что-то приятное для своей пары, пусть даже это нечто духовное, вроде чтения стихов вечерами у камина. Да и любопытно мне, что же за творчество в вашем мире.       Мне из вредности хотелось зачитать стихи какой-нибудь пошлой песни. А такими наша музыкальная индустрия не обделена. Но Фрэнк смотрел на меня с таким искренним любопытством и доброй улыбкой, что я передумала.       — Ты заставил покинуть мой счастливый дом,       Ты забрал мою любовь и ушёл потом,       Тогда, когда я влюбилась в тебя.       Любовь принесла столько боли и горя,       Не стать мне снова прежней вскоре,       С тех пор, как я влюбилась в тебя.       — Любимая тема всех поэтов — любовь, — проговорил Рэй.       «И фикрайтеров», — добавила я мысленно. Фрэнк же перестал улыбаться. Он поднялся с кресла, безразлично произнёс:       — Съешь бульон, ладно? Это полезно, — и вышел из библиотеки.       — Иногда авторы выражают свои переживания через творчество, — ответила я Рэю. — Либо пишут, как есть, страдают, либо — как мечтается, и тогда у лирического героя всё хорошо.       — Я переживаю за двигатель этого корабля. Занятное бы стихотворение вышло, — сказал Рэй, а потом посмотрел в сторону двери и тихо добавил: — И ещё за Фрэнка…       — А вот во мне сейчас столько разных чувств, что хватит на несколько томов, — я сложила руки на груди и уселась на диван.       — Криста, Джерард… он с виду хмурый. На самом деле он не такой уж и бездушный. Сама ведь слышала, какую историю он пережил в детстве. Джерард очень переживал, когда Главное собрание отказало ему в управлении королевством без жены из Кристалл. То есть, навсегда отказало, если бы не ты. Да и по поводу тебя он сомневался. Рассуждал, что тогда, двадцать лет назад, сделал так, чтобы у тебя был выбор, как жить, кого любить, а в итоге снова лишает свободы воли. А вдруг ты была бы уже замужем и с детьми? Что тогда?       — Надо же, как повезло!       — Наверное, совсем не в везении дело. А в том, что такая мысль была изначально заложена в истории. И эту мысль можно назвать судьбой.