Betrayal

Я вспомнил время, когда ещё был человеком. Время, когда ходил по сырой земле босиком и приносил всем хлопоты...                                                                  ***                  — Молодой господин! - сжимая пальцами подол юкаты, из-за угла выбежала запыхавшаяся старушка-служанка: — Молодой господин, по́лно Вам бегать по округе и кидаться помидорами во всё, что видят Ваши глаза! - служанка остановилась и схватилась за свои разболевшиеся колени. Это была далеко не молодая женщина, но довольно добродушная. У неё были карие глаза и седые волосы, которые она собирала в пучок, по форме напоминающий яблоко. — Послушай, Мари́н, - паренёк плюнул в ладонь и прилизал растрепавшиеся фиолетово-чёрные волосы, - мне тааак скучно! Надо же себя занять чем-то! - юноша достал из наскоро пришитого кармана помидор и, зажмурив один глаз, кинул овощ в дерево. — Господин Ашурамару! - служанка сжала кулаки, пытаясь сдержать себя от приступа ярости, что вот-вот должен  случиться: — Ваш отец, господин Тошиюки, надеется, что при гостях, которые завтра навестят нас, Вы будете вести себя должным образом. Парень замер и засунул руки в рукава юкаты: — Хааааа... - тяжело выдохнул он и плюнул на землю: — Мне всё равно на этих гостей. - он отмахнулся и, демонстративно развернувшись, пошёл в другую сторону. — Н-но, юный господин!.. - Марин не успела договорить - шустрый Ашурамару пустился что есть мо́чи куда глядят глаза - через секунду и след его простыл. — Ох... - старушка выдохнула, и её уставшие плечи слегка дёрнулись.                                                                    ***                 — Здравствуй, Ашурамару. - мальчишка увидел знакомую фигуру и поспешил к ней навстречу. — Здравствуй, отец. - он улыбнулся от всей своей души и топнул несколько раз. Деревянный пол где-то резко хрустнул и мальчишка прикрыл рот рукой, ощущая, словно он только что серьёзно провинился перед старшим. — Ты снова доставляешь хлопоты слугам? - мужчина провёл пальцем по усам и уставился на юношу. — Н-ничего подобного! - парень рассмеялся, и капли пота выступили на его блестящем лбу. — Правда? - мужчина выгнул бровь и кашлянул в руку: — Тогда почему же с кухни пропали пять помидоров? - отец согнул пять пальцев  - получился кулак, который был направлен прямо на Ашурамару: — Пойти, что ли, отчитать Марин?.. Тут глаза Ашурамару расширились от испуга - он подпрыгнул на месте, пытаясь остановить и заставить передумать отца: — Не надо! - юноша замахал руками в знак протеста: — Марин тут не при чём! - он сглотнул и сжал ладони в кулаки - костяшки побелели, и парнишка продолжил: — Э-э-это я во всём виноват! - Ашурамару закусил губу: зубы впились в мягкую тёплую плоть, и мальчик ощутил колющую боль. Струи пота покатились вниз по лицу: — Это я кидался помидорами, хотя Марин говорила мне так не делать! - юноша зажмурил глаза в ожидании наказания. Лицо его всё стало красным, ноги задрожали, будто парень стоит на трясущейся земле.                  — Твои выкрутасы всем порядком надоели, Ашурамару. - мужчина нахмурился и складки, как молния на чёрном небе, пробежались по лбу; карие глаза мужчины сверкнули, подобно стали катаны, и он продолжил: — Тебе повезло, что Марин такая добрая, а у тебя к ней нет и капли уважения!.. Не дай Бог ты вытворишь нечто подобное завтра!!! - отец Ашурамару не выдержал: Его рука резко поднялась в воздух, точно сама по-себе, и мужчина отвесил сыну увесистую пощёчину. Парень даже не успел вскрикнуть, он лишь почувствовал, как "ядовитый" жар "разъедает" его не привыкшую к ударам кожу. Ашурамару несколько раз моргнул: Отец всё также пристально смотрел на него в ожидании ответной реакции. И лишь спустя несколько протяжных секунд, лицо мальчишки украсила улыбка, не выражающая ничего. Абсолютно. — Прости, отец, - Ашурамару почесал "горящую" щёку: — Я читал в книгах, что юность коротка... А сейчас у меня именно эта пора! Хочется перевернуть мир вверх дном - звучит заманчиво, не правда ли? - глаза юноши засверкали, он начал смеяться, как заметил, что строгий отец не намерен ему поддаваться: — Тогда завтра буду молчать в тряпочку и стоять в углу, как истукан! - Ашурамару и след простыл.                                                                     ***                  — Мари́н! - юноша прибежал на кухню и осмотрелся. — Мари́н!!! - Ашурамару подавился и принялся громко кашлять. "Обиделась, что ли..."                    По мнению Ашурамару, сам он был безобидным и довольно-таки очаровательным существом. Действительно, он был в какой-то степени наивным и страстным, не знающим жизни и всем увлекающимся; он даже не имел понятия о различии между мужчиной и женщиной, а даже если имел, то он задвинул все эти понятия и сведения в долгий ящик. ...вот он какой! Дитя природы, он любит пляски, шум, находиться под открытым небом, дабы лицезреть красоту этого мира и познавать всё, что ему неведомо. — Марин! - парень закрыл глаза - перед ним предстали мрак и пустота, завлекающие его в пропасть души и сознания. — Что такое, юный господин? - Ашурамару услышал до боли знакомый голос, которого ему так сильно не хватало, и он, гонимый своими самыми разными чувствами, открыв глаза, кинулся к старушке. Его тонкие руки обвили талию Марин, и он уткнулся лицом в грудь женщине: Проказник не знал с чего ему начать, поэтому он несколько минут стоял на месте, обнимая служанку; служанку, успевшую стать ему одним из самых близких людей.                     — Марин, прости меня! - сказал юноша, опомнившись от стыда и обретя дар речи: — Я всегда был таким эгоистом! - он перевёл дыхание: — Ты для меня столько всего всегда делаешь, а я приношу одни лишь проблемы!.. Прошу, прости меня!                    Марин оставила его речь без ответа. Она сделала несколько шагов назад, поправила одежды, и, точно птичка, подняла голову и вдруг расхохоталась.                       Через минуту на кухонном столе очутились хлеб, кусок рыбы и несколько яблок, кожура которых блестела. — Не волнуйтесь, господин, - Марин присела за стол, - я не держу на Вас обид и, тем более, зла. - она улыбнулась: — Но я рада, что в Вас проснулась совесть. Ашурамару присел за стол напротив старушки и принялся наблюдать как она разламывает буханку на несколько частей.                     ...после того, как парнишка кашлянул в кулак, Ашурамару начал свою пронзительную речь: — Не хочу завтра видеть каких-то там гостей. - почти играясь с едой, темноволосый закинул в рот кусок хлеба. — Не. Хочу. - Ашурамару скривился. — Молодой господин, - Марин дотронулась пальцами до своей, покрытой морщинами, кисти руки, - не думайте об этой встречи как о чём-то плохом. Она пройдёт быстро, если Вы не будете на ней зацикливаться. Парень, почесав лоб, ответил: — Отцу на меня плевать. - он провёл ладонью по щеке - напоминанию о том, что мужчина отвесил Ашурамару затрещину. — Вы не правы. - Мари́н улыбнулась, и её добрые глаза сверкнули: — У Вас есть кров, пища... И всё это заслуги господина Тошиюки. - старушка продолжала улыбаться: — Всего один день, хорошо? - Марин на секунду растерялась: Она приоткрыла рот и растерянно посмотрела в глаза Ашурамару, а после, сглотнув и улыбнувшись, старушка протянула юноше мизинец правой руки: — Всего один день. — Л-ладно. - неохотно, как бы делая одолжение, произнёс Ашурамару и также протянул мизинец - слуга и господин скрестили пальцы, и на душе у парня стало намного легче, чем было - теперь-то всё будет хорошо.                                                                 ***                     — Юный господин! - Марин, держа обеими руками одежду, прибежала в комнату Ашурамару: Тот спал беспробудным сном. Изредка посапывая и переворачиваясь с одной стороны на другую, как бы ища где лучше спится, парень был похож на беззащитного младенца, будить которого было бы страшным грехом. Однако, весь этот день - сплошные хлопоты, поэтому спать было некогда. — Юный господин, пора вставать, иначе Ваш отец разозлится... Упоминание отца Ашурамару моментально заставило того встать на ноги - юноша резко открыл глаза и, отбросив от себя одеяло, подскочил на месте. — Кто тут спит? Я?! - брюнет протёр глаза и зевнул: — Сейчас умоюсь и сразу же примусь "делать дела". - парень выгнул бровь, а затем убежал из комнаты, ловя ртом воздух.                                                                     ***                    — Великолепно... - поправив пояс чёрной юкаты, ткань которой была украшена поблёскивающими вшитыми белыми нитками, Мари́н улыбнулась и выдохнула, ощущая как тяжкий груз забот спадает с её плеч. — Классно! - полный восторга, совсем как ребёнок, Ашурамару стоял и улыбался, прямо-таки весь сиял! — Спасибо, Марин! - он схватил женщину за обе ладони и направил свой взгляд прямиком в её глаза.                      По прошествии минут пяти, молодой господин покинул Марин - пора идти к отцу и вместе с другими слугами встречать нежданных, по мнению Ашурамару, гостей.                        Он шёл быстрым шагом к своему отцу, оглядывался по сторонам, будто что-то ища, но всё было тщетно. — Ашурамару! - где-то рядом прозвучал голос Тошиюки. — Д-да... Отец. - парнишка улыбнулся - взгляды отца и сына встретились. — Марин, гляжу, постаралась, - прохрипел мужчина и подозвал Ашурамару к себе, - хороший подобрала наряд. Переведя дыхание, Тошиюки приподнял уголки губ: — Скоро гости прибудут,  - он скрестил сзади руки, - пойдём.                                                               ***                     — Нет ничего мучительнее ожидания. — стоя рядом с отцом и ощущая как встречный ветер развевает пряди волос, Ашурамару состроил кислую мину. — А также мучительно осознание, что твоя одежда не в полном порядке и что это заметно. - мужчина бросил быстрый взгляд на слугу - тот, увидев господина, опустил голову. — Если бы я не заметил, что у нашего слуги рваный рукав юкаты, то пришедшие к нам гости подумали бы невесть что. Ашурамару кивнул.                        Когда откуда-то донёсся звонкий, как дребезжащий колокольчик смех, отец Ашурамару встрепенулся: — Похоже, семья Кавасаки прибыла. Услышав эти слова, юноша ощутил напряжение, пронзившее его тело: он весь выпрямился и встрепнулся - сегодня ему нельзя было плошать.                        Выстроенные в ряд слуги семьи Ашурамару начали слегка кланяться, встречая три фигуры, грациозно и с поднятыми головами идущие вперёд. Ашурамару молча и без интереса смотрел на идущую женщину и мужчину, держащего её под руку, пока его взгляд не остановился на юноше, что, казалось, глядел сквозь этот мир. Он шёл медленно, но походка его была уверенной и грациозной. Ашурамару не мог и шевельнуться, произнести хоть слово или издать звук - всё его нутро и тело словно сковали невидимые цепи, и он, продолжая стоять, лишь приоткрыл рот: то ли от впечатления, что произвёл на него юноша, то ли от долгого молчания, которое он не мог терпеть.                         Надо сказать, молодой человек был очень красив и являл собой идеал самих непоколебимости и красоты. Он был строен и чувствовалась в его движениях пластика, доселе неведомая Ашурамару... Лицо гостя было спокойным и изящным, точно вылепленным и, при этом, скрывающим в себе нечто неизведанное, а кожа белоснежной и кристально чистой, и изредка падающие на парня лучи солнца лишь подчёркивали его красоту, дарованной ему Богами ли, или природой... По крайней мере, Ашурамару некогда было об этом задумываться.                       Брюнет не успел издать ни малейшего звука - взгляды юнош пересеклись: Зелёные глаза гостя, почти что цвета оливы, прятающей свои тонкие ветки-паутинки в тени, уставились на парня. Незнакомец несколько раз моргнул - он, по-видимому, не желал начинать диалог или, хотя бы представиться; парень только поправил длинные глубокого чёрного цвета волосы, часть которых была заплетена в тонкий хвост. — Ашурамару... Имаи... - первый слегка поклонился. Он ощущал как сильно бьётся его сердце, ему хотелось схватиться за грудь и сжать ткань юкаты, а затем, ни на кого не смотря, убежать. — Хиро Кавасаки. - отчеканив, молодой человек, убрал руки в рукава белоснежной юкаты, что сидела на нём как влитая. — Довольно кланяться. — Хиро, наполненный спокойствием и безучастием, взглянул на выпрямившегося Ашурамару: второй улыбнулся и рассмеялся, дескать, "Ну чего ты, ничего такого в этом нет". Ашурамару завёл руку за голову:                    — Кавасаки-сан, - юноша, пытаясь разрядить обстановку, принялся расспрашивать не проявляющего никакой инициативы  гостя, - чем увлекаетесь? Что Вам нравится? Кому отдаёте прдпоч... Ашурамару, что столь увлечённо засыпал гостя вопросами, резко прервали одним "грузным" и, как показалось парню "резким" словом: — Хватит. Хиро поправил хвост и пошёл вперёд, пытаясь догнать отдалившиеся фигуры родителей.                      Ашурамару приблизился к парню, сделав несколько небольших шагов, - после бега резко начинать медленное передвижение - это настоящая му́ка! — Эй, Кавасаки-сан... — Можешь звать меня просто Хиро, Ашурамару. - парень остановился. Его глаза сузились, подобно очам хищника, затаившегося в ночи и готового кинуться на жертву, стирая всё на своём пути. — Ладно, Хиро! - брюнет хлопнул в ладони, тем самым показывая, что он всё понял: — Может, пойдём выпьем саке? - спросил юноша. Его клычки сверкнули, и он, приблизившись к Кавасаки Хиро, по-дружески подтолкнул того своим плечом. Парнишка в ответ лишь кинул на Ашурамару взгляд, содержащий в себе вопрос "Ты что, идиот?", но на это второй игриво улыбнулся и подмигнул.                     — Что ж, ладно... - недолго думая, Хиро закусил нижнюю губу: — Но только совсем чуть-чуть. На это, Ашурамару лишь рассмеялся, совсем по-доброму, без единой нотки презрения, как это привыкли делать мужики, выпивающие в забегаловках: — Без проблем.                                                               ***                     ...брюнет усадил Хиро возле маленького столика в своей комнате - юноша принялся разглядывать каждый уголок, каждый сантиметр помещения, где жил Ашурамару.                        Первый метался из угла в угол, что-то судорожно ища. Ашурамару время от времени поглядывал на Хиро - тот, наполненный терпением и спокойствием, которых так не доставало Ашурамару, сидел, сложив руки на колени. В какой-то момент хозяин комнаты подумал, что Хиро может просидеть в таком положении часами, что было очень мучительно, а когда встаёшь из такой позы, то ощущаешь, что ноги и другие части тела, впрочем, затекли, поэтому, Имаи Ашурамару помотал головой и быстро найдя два совсем крохотных блюдца и заначку саке, парень побежал в сторону Кавасаки. — Пару дней назад припрятал. - Ашурамару улыбнулся и потёр ручонки, предвкушая вкус алкоголя, который будет медленно разливаться по всему телу. На это Хиро лишь нахмурился.                     — До дна! - единственный ребёнок семьи Имаи, считающийся невероятным "юлой" и непоседой в свои-то восемнадцать лет, зажмурил глаза - саке был уж очень пряный. Ашурамару взглянул на собеседника, молча поставившего пустое блюдце на место. Хиро упорно молчал, ожидая, наверное, что Ашурамару продолжит говорить всё подряд, всё, что взбредёт ему в голову... Наверное, интересно, слушать рассказы других и впитывать всё в себя, как губка. —...я... - томно начал Ашурамару, как бы для самого себя, и выпил ещё. Он поджал нижнюю губу, чувствуя, как дрожь "щекочет" его тело: — Я совсем не помню свою мать. — в глазах мальчика появилась дрожь - предвестник горьких слёз. — Будучи ребёнком, я подошёл к отцу и, дёрнув его за рукав кимоно, спросил "Где моя мама?" На этот вопрос отец всего лишь тихонько рассмеялся и, погладив меня по голове, дабы утешить рассудок взволнованного ребёнка, ответил "Твоя мама ушла ненадолго. Но она скоро вернётся... Обещаю". После этих слов, я принялся ждать. Считать секунды, часы, дни... Но она никак не возвращалась ко мне. Чувствуя, как сильно бьётся в груди моё сердце, я глубоко вдыхал и выдыхал воздух, успокаивал себя и улыбался пустоте... Я ведь имел право на материнскую любовь, которой мне так не доставало? - щёки Ашурамару загорелись алым пламенем. — А однажды, в жаркий летний день, когда пить хотелось каждые пять минут, я прибежал на кухню и где-то рядом, возможно, из соседней комнаты, подслушал печальный, но отнюдь не тихий разговор отца и его друга. И я чётко помню, что мой предок сказал "Мне никогда не забыть Фумико... Её взгляда, временами наполненного тоской, и её улыбку". — произнеся последние слова, Имаи Ашурамару испытал крайнюю степень печали, которая жгла его изнутри. — Моя мама давно умерла. - содрогнувшись, парень сомкнул губы - кровь застыла в жилах, он понял, что был опустошен.                       Воздух, минуту назад даривший всему жизнь, стал "тяжелее". И как бы Хиро не пытался скрыть появившуюся в нём печаль, как бы сильно он не хотел оставаться равнодушным по отношению к Имаи, он не мог. — Я, правда, не знаю каково тебе. Какой груз лежит на твоей душе, - собеседник перевёл дыхание и отпил немного саке, - ведь я никогда не сталкивался с смертью... И мне отчего-то становится грустно, слушая твои рассказы... Они передают всю твою боль, и, если  хочешь плакать - плачь. Ашурамару вздрогнул. Тоска теснила его грудь, и он заплакал. Заплакал, роняя горькие слёзы, которые жгли его щёки. Они катились к самому подбородку, на несколько секунд останавливались, видимо, совсем не "желая" падать вниз и разбиваться, словно стекло, а потом "отрывались" от лица юноши, и одна за другой капли стремительно летели к полу.                    ...Ашурамару начал быстро хлопать глазами: его ресницы слипались, капли слёз катились вниз. Слезинка за слезинкой - парню становилось немного легче на душе. — Спасибо, Хиро. - он улыбнулся. На это Кавасаки несколько раз хлопнул глазами: Опускаясь, длинные ресницы касались щёк, будто крылья бабочки, и всякий раз тень ложилась тонкими лучами, завораживая взгляд Ашурамару.                                                                     ***                    ...солнце давно скрылось за горизонтом. Давно спустились сумерки и побледнело небо, что после и вовсе стало черным. За этот вечер, за несколько часов, которые пролетели, как секунда, Ашурамару успел много чего рассказать Хиро - тот даже один раз издал смешок, но, однако, тут же кашлянул в сжатый кулак и прикрыл рот ладонью.                     — Эй, Хиро, - провожая парня, Ашурамару дёрнул того за рукав, - хочешь как-нибудь выпить вино в одной лавке-забегаловке? - улыбнувшись, щёки юноши заалели, и он устремил свой хитрый взгляд на Кавасаки. Двумя пальцами правой руки он показал "Ну, давай же, совсем чуть-чуть!", и растянув улыбку, в упор глядел на Кавасаки.                      Немного подумав, Хиро сложил руки, и длинные края рукавов повисли. — Ладно, - взгляд зелёных глаз остановился на Ашурамару, - когда будет время, напишу тебе письмо. — Кавасаки чуть приподнял краешки губ, даруя парню изящную полуулыбку. — Тогда с этой же минуты я начинаю ждать весточку от тебя, Кавасаки Хиро! Второй поклонился - часть длинных прядей волос соскользнула с плеч и, качнувшись, распалась на более мелкие "нити", что начали блестеть под Луной. — До встречи, Имаи Ашурамару. Выпрямившись, Хиро взглянул на Ашурамару - тот улыбался уходящему и махал рукой...