Хроники Орбиты и Космоса: Janteloven

— Она точно живет здесь, Рит? — я стою перед убогой пятиэтажкой, в которой, кажется, прогнило всё: от фундамента до крыши. — Да, она прописана именно там. А что не так-то? Ты ж не в пустом поле? — Рита посмеивается, и я на секунду жалею, что сначала ринулся возвращать моего проклятого ангела. Рита тоже скучала, и я по ней. Стоило заехать в Москву, но отцу знать о моём приезде пока не надо. Пока я во всём не разберусь, я буду держаться подальше от моих прародителей. — Просто это убогая пятиэтажка. Не уверен, что здесь можно жить. — Не всем жить в пентхаусах, братишка. И будь с ней поаккуратнее, понял? — она мне угрожает? — С кем? С пятиэтажкой? — Не беси меня, Коротков! Ты понял меня. — Djevelen vil ikke forstå deg, søster, — говорю я по-норвежски, зная, что Рита меня не поймёт. — Не думай, что я не пойму, о чём ты говоришь. Явно что-то нелестное про меня. Но я серьёзно, Тим. Не дави на неё, она явно не была счастлива после вашего расставания. Береги её сердце, не разбивай его больше, оно и так настрадалось из-за нас. — В который раз повторяю, я его не разбивал. Она сама отказалась от меня, это я тут обиженный. Но я знаю её. И знаю, что не всё так просто. Я виноват только в том, что не разобрался во всём сразу. А теперь хватит меня отчитывать. Я ушёл, а ты иди на работу, постоянно опаздываешь! — я не дожидаюсь ответа. Рита надоела своими обвинениями. Она уверена в том, что это я порвал с Ксюшей и выбрал Норвегию. Но я бы в жизни не принял такого решения. Я поступал подло с людьми, но точно не в тот раз.       Я два года жил с абсолютным непониманием, чувствовал себя первоклассником на уроке высшей математики. По словам Славы, у Ксюши как раз всё было шоколадно и складно. И вот я опять врываюсь и порчу её долбанную идиллию без меня! Oh, shit! Если она приедет и скажет, что вовсе я ей не нужен, и она не хочет меня видеть, я умру. Прямо здесь и сейчас. Похороните меня под этим асфальтом, чтобы я мог каждый раз наслаждаться тем, как она по мне ходит.       Надо сохранять самообладание: я отучился в престижном университете, с доктором Хансеном мы всё обсудили, я знаю, как действовать, знаю, как вести себя в первую встречу.       Только вот мне это знание не помогло, когда я её увидел. Только бы и сейчас не сорваться, а то всё опять пойдёт по-уродски. Pul mora di!       Два года никаких серьёзных приступов агрессии, исключая первый месяц в стране. В остальном — тихо. Стагнация. Я был сосредоточен на учёбе, карьере и хороших межличностных отношениях. И вот сейчас во мне всё вскипает. Целый день голова не на месте, сердце стучит, как молоток по гвоздям, и звук в ушах такой же. Ксюша в прямом смысле слова меня с ума сводит. Точно ли я её так сильно люблю? Вот, мудак… да, люблю я её.       Дверь сзади открывается, и из подъезда выходит парень. Он сразу накидывает капюшон своей толстовки, но я его узнал. Зуб даю, это Илья. Ксюшин друг. Я помню его, я видел его в школе. Он бросает на меня взгляд. Не уверен, что во взгляде есть узнавание, но какая-то эмоция там точно присутствует. Странный парень, он мне не нравится. Они вместе? Они живут в одной квартире? Чёрт, и с чего я взял, что у неё нет парня? Но он? Она любит…его? Нет, он, возможно, хороший, но моя гордость сильно задета тем фактом, что она считает его лучше меня. Надеюсь, он её ценит. Хотя, я бы заревновал её к любому сейчас, да и Илья, по словам Ксюши, парень хороший. Но вот наше с ним знакомство не задалось. Однако я редко ошибаюсь в людях, и если он мне не нравится, значит на то есть причина.       Так, надо успокоиться, в который раз уже это повторяю. Сажусь на лавочку и жду. Два года каждый день ждал, подожду ещё несколько часов. Главное, чтобы она вернулась до дождя или снега. Почему постоянно дождь и снег? Уезжал из России — дождь со снегом, приехал — снова они. Почему всё зимой, а погода дождливая? Почему же природа такая стерва, у которой вечный ПМС. Уже скучаю по норвежскому воздуху и стабильной туманности.       Из-за угла появляется самая красивая девушка в моей жизни. Она идёт так ровно, как не ходят модели. Навык хождения на каблуках она освоила лучше всех, кого я знаю. Она идёт, опустив голову. У неё даже пальто расстёгнуто, а палантин ровно стекает по её шее. И, кажется, Ксюша жутко расстроена. Может, что-то произошло за то время, что мы не виделись?       Да, drittsekk , ты уехал от неё. Произошло!       Но я не о том. Я встаю, а Ксюша останавливается. Она смотрит мне в глаза, и я сразу теряю самообладание. Глаза заплаканные, тушь потекла, и она выглядит очень опечаленно. Чёрт, кто с ней это сделал? Никаких заново, я её, dæven , парень. — Почему ты плакала? — я говорю резко и злостно, даже не успев подойти. По сути, нас слышит вся улица. Не лучшее начало беседы. Россия делает меня плохим человеком, надо это остановить… — Что ты тут делаешь? — а у моей девочки голосок на месте. Она говорит не менее резко, чем я. Достойный противник, но я хочу быть с ней на одной стороне. — Я же сказал, нам надо поговорить. Я ждал тебя как раз для этого, — я немного успокаиваюсь. Но почему-то мне очень хочется начать говорить на норвежском. Я даже стал говорить с акцентом, тот язык стал мне куда привычнее, хотя я стал диким сквернословом. Вообще-то, был всегда, но при Ксюше как-то не хотелось. А вот сейчас я хочу перебрать всю нецензурную лексику! — Тимофей, мы расстались. О чём нам говорить? Живи ты своей жизнью, а от меня отвяжись! — она говорит с напором, но в глаза мне не смотрит, она смотрит влево за моё плечо. Чёрт, да она врёт мне! Нагло! — Кей, скажи мне правду, — я знаю, её раздражает та кличка, которую я дал ей ещё в школе. Но так я пытаюсь заставить её яростно доказывать, что она Ксюша. А для неё Ксюша — синоним честности. Я не хочу манипулировать её чувствами, но это в какой-то мере моя профессия. — Не называй меня так! У тебя нет такого права! Что тебе надо? — она приподнимает одну бровку и выглядит…на грани истерики. — По-го-во-рить, — я произношу по слогам и как можно спокойнее. — Не о чем, — говорит она, повторяя мою интонацию.       Она опускает глаза, сжимает кулаки, и я уверен, что она сейчас начнёт меня бить. Но Ксюша резко поднимает на меня взгляд, такой хитрый и порочный, будто она понимает гораздо больше всех, кто её окружает. Почему высокомерие от неё кажется таким честным? Или это я уже ничего не соображаю? — Ты ведь у нас жертва в этой истории, да? Поэтому думаешь, у тебя есть право требовать от меня объяснений? Я разбила сердце бедному Тимоше, сама такая шлюха и сучка, со всеми начала целоваться после тебя, трахаться! А ты хороший, учился там. И теперь приехал вытаскивать свою заблудшую девочку из трясины, да? Но только вот хрен тебе! Я сама себе опора и поддержка. Мне не нужен ты. Мне не нужна твоя семья и всё остальное! — голос превращается в диктаторский напор. Она будто и правда так считает. Какая-то девушка, дабы удовлетворить своё любопытство, высунулась из окна. У Ксюши по щеке скатывается очередная слеза. И мне кажется, что я тоже сейчас могу заплакать. Да чтоб меня… — Ксюш, я приехал только потому, что люблю тебя. Всё ещё люблю. Я вовсе не считаю, что тебя надо спасать. Ты всегда была самостоятельной. И два года назад тоже… — я замолкаю, потому что уверен, что она меня не слушает. Она закрыла глаза и трясётся, пытаясь сдержать слёзы. Но теперь я знаю, что словами дело не решить. Просто подхожу и зажимаю её в тески своих рук. Она пытается вырваться, но скорее чисто для вида и приличия. Она рада моим объятиям. Она хватается за меня и рыдает в грудь. Она любит меня. Любит. Потому что, если бы не любила, не плакала бы. Но я вовсе не хотел, чтобы свою любовь Ксюша показывала больным сердцем.       Знаю, что то, что я сделаю, опрометчиво, но я должен. У неё истерика, и это явно сильнее, чем простое расстройство. Я приобнимаю и немного приподнимаю её так, что она едва касается асфальта. Я веду её к машине, хотя больше похоже, что я несу Ксюшу.       Усаживаю на пассажирское сидение и быстро обхожу машину и сажусь за руль. Сразу завожу тачку, потому что лично я замёрз. Да и она тоже. Ксюша вцепилась руками, просто мёртвой хваткой, в подол юбки и не двигается. Потом она выдыхает и успокаивается. С ней тоже что-то неладное. Я делал так раньше, когда у меня были приступы. Помогало редко, но бывали случаи. А вот Ксюша справилась на «отлично». — Ты замерзла? — я спрашиваю чисто из вежливости, я должен это знать.       Но она молчит. Я с ума сойду с ней! За двадцать минут рядом с ней я восполнил весь недостаток эмоций последних двух лет! Почему из вариантов «бей, беги или притворись мёртвым», она выбрала последнее! — Нет. Я не замёрзла, — наконец отвечает она. Говорит спокойно и тихо. Она взяла себя в руки. Только не это, её холодный тон равен холодному оружию. — Хорошо. Поедем ко мне? — Куда, в Москву? Издеваешься? — Ну, во-первых, сейчас выходные, а значит, можно и уехать. А во-вторых, я успел обосноваться и здесь. Я заселился в гостиницу. Ну, так что: в Москву или в отель? — В отель. Но вечером я должна быть дома. Я живу не одна, так что не могу всё бросить. — А с кем ты живёшь? — я хочу выяснить этот вопрос аккуратно. Не хочу давить на неё. Хотя она на меня давит. Да, мы махнулись ролями. Надеюсь узнать, что Илья просто гостит у неё, и они не спят вместе. Она кричала, что спала с кем-то, трахалась. С кем? Я знаю, что Слава мне врёт, он знал о моей девочке больше, чем говорил, но я думаю, у них ничего не было. Ксюша бы не стала. Да и Слава мне брат. Он бы её не тронул. В них я уверен. Но с кем она была? Кто был с ней? Её же не обижали? — Ты тут? — Ксюша щёлкает пальцами у меня перед лицом. Я так сильно задумался? — Да, тут. Извини. — Ага. — Так с кем ты спишь? Э-э-э…живёшь, с кем ты живешь? — Helvete… — С подругой и другом. Мы учимся вместе. — Что за друзья? — Илья. С ним ты знаком. И Злата, подруга из Оренбурга. Учились вместе когда-то, — она назвала его другом. Ладно, я, в конце концов, человек, имею право на правду. — Вы с Ильёй вместе? — Нет, конечно. Мы просто друзья. — Прекрасно. Так что, в отель? — Да, — кажется, эта новость её не особо радует. Но я намерен это изменить.