ДЕВЯТЬ ДНЕЙ ДО…
_________________________
Утром я абсолютно разбита. Чувствую, что меня склеили, но это как пломба: она вроде на месте дырки, которую надо было заткнуть, но страшно мешается. Так и мне склеенное сердце не по вкусу. Привыкла себя жалеть, видимо. Хотя, что мне сейчас мешает это сделать? У меня отныне есть прошлое, и я чётко осознаю, что хочу оставить его забытым. За свою жизнь я разбила сердце двум парням, хотя Слава тоже имеет место в этой истории…так что я разбила сердце трём парням: тому, кого я полюбила всем сердцем, тому, кто полюбил меня и тому, кого я считала идеальной любовью. Я ведь всю жизнь думала, что парни разбивают сердца чаще. Очередное заблуждение моей жизни. С Тимофеем ничего не было идеально, а вот с Матвеем… Он появился сразу после Тимы, и он помог мне встать на ноги. Я была на крыше. Это был мой семнадцатый День рождения. Я была не в том настроении, чтобы отмечать его, но у Максима были другие планы. В то время против меня существовала коалиция, которая пыталась вытащить меня из депрессии. В неё вошли Макс, Маша, Слава, Дима, на тот момент, Машин парень, однако после их расставания его участие было под вопросом, и Илья. После же оказалось, что у Славы свои коварные цели, а Илья не был активистом, но иногда помогал. В марте к ним подключилась Юля. Осенью того года у нас с ней были определённые разногласия. Но каждый, кто хотя бы немного меня знал, понимал, что творится что-то очень нехорошее. Я пропускала школу, нарушала дресс-код, скатилась по учёбе и стала вести себя по-отшельнически. Друзья, мельтешащие перед глазами, были похожи на прыщи. Они были вечным напоминанием о том, что я сделала, о том, как мне больно. Они пытались вернуть меня к жизни. И в День рождения они чуть не убили меня. Утром из кровати меня вытащил Максим. Он отчитал меня, сказал, что я строю из себя жертву и что пора жить. Они дали мне четыре месяца побыть наедине с подушкой и, о спойлер, со Славой. И я дала обещание больше не думать о Тимофее, но нарушила его спустя пять минут. Как можно не думать о том, кто является частью тебя? Пусть даже выдранной с корнем из твоего сердца. Это всё равно я. Если мне отрубить руку, она не перестанет быть моей. Днём со мной в школе весь день таскалась Маша. Она пыталась быть непринуждённой, но, если честно, изображать что-то, что она не чувствует, у неё не очень получается. Тем более её разногласия с собственным парнем и её переживания по этой причине были очевидны. Даже мне, у которой уровень эмпатии сошёл на ноль. Я видела, как часто она закатывала глаза на мои саркастичные реплики, как сильно напрягалась, когда мы неловко замолкали, как сильно она переживала за каждую мелочь. Я много ей наговорила, и не самыми хорошими словами я это сделала. Так уж вышло, что я, изучая филологию и литературу, на момент депрессии превратилась в ходячий афоризм, вот только все фразы были грубыми и зачастую жестокими. Но Маша, будучи человеком совести, простила меня. Мы готовились к Венскому балу в школе, который должен был стать традицией для всех десятиклассников. Я должна была танцевать, но отказалась, потому что не привыкла к этому. Да и не хотела я танцевать с кем-то в паре, но мне не дали выбора. Из нашего класса танцевали четыре девочки. И я почему-то оказалась в их числе. Мне в пару достался… Матвей, лучший кадет школы. Я тоже выходец кадетского класса, но я условно кадет, а он по-настоящему. Он был хорош собой, синеглазый, с русыми кудрявыми волосами, обаятельными ямочками на щеках и приятным, мужественным тембром голосом. Он был лучшим парнем, которого я встречала. Идеальный — и всё тут. Мы не были знакомы до моего Дня рождения, но он, как оказалось, давно меня приметил. Маша позвала его на вечеринку, которую устроили для меня. Друг Макса по прозвищу Бородач стал владельцем своего небольшого клуба. Потрясающее место, если оценивать объективно. И это был особенный день. В клубе была вечеринка. И она была просто восхитительной…была бы, если бы не Космос. Маша была первой, кто поддержал идею тусовки. Она помогала мне собираться, а весь вечер мы обсуждали парочку, которая занималась сексом в примерочной. Прямо посередине магазина они закатили ссору, кричали так, что охранники уже хотели их выгнать, но всё закончилось поцелуем. Они перестали привлекать к себе внимание, но уже через пятнадцать минут все услышали пронзительный стон молодой особы. Так громко себя вести во время секса просто непростительно. И ещё, это очень неестественно. Мы немного возмущались, но по большей части смеялись. Это был первый раз, когда я по-настоящему веселилась после расставания без тени трагедии. Маша же сказала, что хотела бы так помириться с Димой, который на тот момент попал в немилость. И, дабы его позлить и раззадорить, она, во-первых, пошла на вечеринку, хоть Дима и был против, а во-вторых, он не любит откровенные наряды, которые, по его мнению, граничат с пошлостью. Она надела именно такой. Но Маша выглядела великолепно. Как сейчас помню, на ней была короткая джинсовая юбка угольного цвета, тёмно-бордовая майка и водолазка в сеточку. Она надела полуботинки, которые делали её образ немного рокерским. Выглядела она просто восхитительно. Меня же в этот вечер оставили с Матвеем. Мы танцевали. Он действительно меня смешил, он был таким настоящим и искренним. Никакого злого умысла…скучно. Знаю, это неправильно, но я действительно чувствовала всё это так. Мне было скучно. В какой-то момент начала играть свеженькая на тот момент песня Мота «Космос — это синяки». Она довольно клубная, но для меня слишком жизненная. Космос это и правда огромный синяк на моём сердце. Я расчувствовалась, особенно после двух бокалов шампанского, и убежала. Я просто сбежала и пошла на крышу. Я хотела закончить всё это, но меня остановили. Спасли. Он. Матвей меня спас. Я стояла и смотрела вниз, я почти занесла ногу для прыжка, но услышала его голос. — Ты действительно хочешь этого? Просто если да, то можно выбрать что-то, что наверняка прокатит. А тут всего восьмой этаж, внизу цветы. Вполне вероятно, ты просто станешь калекой. И тогда придётся мучиться ещё очень долго. — Я так не могу. — У меня три года назад сестра умерла. Она была совсем малышкой. Пять лет. Оступилась, когда мы играли на крыше сарая. И теперь, вот, её нет, а мне до сих пор больно. Но я живу. Мои родители живут. И помнят её. Память, Ксюш, лечит. В тот момент я, что ужасно эгоистично и неправильно, увидела в нём Тиму, потерявшего Есению. — Давай поговорим, а? Прошу, не надо прыгать. Я готова была повернуться, но подул сильный ветер. Я почти потеряла равновесие, но Матвей схватил меня за пояс на юбке и буквально выдернул с края. Мы упали на крышу, и в тот момент я поняла, как же было страшно прыгать. Запоздалая реакция. Мы с ним долго говорили, пока окончательно не оцепенели от холода. Он проводил меня домой и пожелал спокойной ночи. Тогда я поняла, что, если рядом будет кто-то настолько хороший, мне не страшно. Я не боялась новой боли, Матвей был простым. И мы стали встречаться. Он потрясающе играл на гитаре. Он пел для меня. И самым больным для него было то, что я его не любила. Он это знал. Он знал, что дорог мне, но не так, как он хотел. Да и я не была для него единственной, наверное. Помню, он пел мне «Минус на минус» Драгни. Он поменял многие слова и факты, делая песню только нашей. Например, из нас радость любил он, а его глаза были синими, увы, не карими…он знал, о ком он это поёт. Он вкладывал другой смысл в слова «Ты уехала в Европу». Моё сердце уехало в Норвегию, но рядом со мной был только Матвей. Мы не торопились с сексом, хотя я хотела. Матвей был сверхчеловеком. Он был отличником и так потрясающе играл футбол и баскетбол! Я часто смотрела на него на поле, и вовсе не ради игры. Меня заводил он без футболки, потный и горячий. Однако Матвей был хорошим и не торопился. Даже, я бы сказала, медлил. В один из дней мы всё обговорили. И наконец, сделали это. Сказать, что он плох в постели, я не могу. Он был довольно убедительным. И мы с ним хорошо друг друга понимали. Но я всё испортила. Во-первых, у меня был бзик на близость и любая деталь могла стать толчком для приступа, а о таком надо сообщать. Я всё время думала о том, чтобы не думать. Как, думаю, ясно, моя голова была вовсе не в процессе секса. А во-вторых, когда я кончала, я прошептала не его имя. Я, кажется, никогда не произносила имён во время секса, ни шёпотом, ни криком, этого не было даже во время оргазма, а тут это произошло. И я ведь даже не заметила, а вот Матвей всё, что надо было, услышал. Это произошло за два дня до выпускных. Матвей был в 11 классе, и ему нужен был кто-то в партнёры на вальс. Вся школа гудела о том, что мы хорошая пара. И я была единственной девочкой из 10 класса, кто танцевал вальс выпускников. На мне было потрясающее бирюзовое платье, как подметил Матвей, под цвет моих глаз. Матвей танцевал так, словно это было прощание, а я не понимала причины. В конце танца он сказал, что я шептала его имя, потому он не хочет больше быть нелюбимым. Он не был обижен, он просто сделал своё дело: вернул меня к жизни. Мы расстались в июне того года. Мы были вместе совсем недолго, но за это время я успела оправиться от болезненного расставания. В новый учебный год я шла с обновлённым интерфейсом. Я окончательно забыла Тиму, по-настоящему больше не жалела о нашем расставании и начала жить. И вот, он вернулся. Он знает о том, что у меня был парень? Знает о том, что я чуть не переспала со Славой? Знает, что я целовалась с каким-то парнем на образовательной смене, чьё имя я даже не помню? А он? За два года ни одной девушки в постели? Не поверю. Надо выпить кофе. Злата сегодня уезжает, точнее, уже уехала. Она не сочла нужным посвятить в подробности меня, поэтому я даже предположить боюсь, что за дела могут быть у неё в субботу утром. Илья хочет побыть дома. Флаг ему в руки. Как только я уехала, я резко потеряла связь с Юлей и Машей. Мы просто испарились из жизней друг друга. Но судьба свела нас с Юлей по работе, а с Машей…так и не свела, вообще-то. С друзьями, обретёнными в школе, всегда ситуация неоднозначная. Какими бы вы товарищами не казались в школьные будни, жизнь после показывает, что вы значите. Я не общаюсь практически ни с кем из тех, кто был близким в школе. Маша, например, из таких. Я слежу за ней в социальных сетях, но всё дело во мне: мне стали не нужны друзья. Я отдалилась, закрылась от каждого, кто мог меня понять. Максим, Слава, Маша, Юля, даже родная сестра — все, кто знал о Тимофее, остались в прошлом. Подло? Может быть. Необходимо? Вероятно. Помогло? Судя по всему, нет. Не успеваю встать с постели, как вибрирует телефон. Это Тима. Так рано? Ещё нет восьми, а ведь суббота. Долго думаю, отвечать или нет. Мы, конечно, договорились о встрече сегодня, но не в такой час. Да и всё это сейчас кажется не таким радужным. А что, если произойдёт что-то новенькое, что разобьёт мне сердце? Я даже представить боюсь, что будет, если я снова сломаюсь. В памяти мелькает всё то, что происходило в отсутствие Тимы: вечные срывы на друзьях, истерики при упоминании Норвегии, психологии, парней или любви. Я это пережила и стала спокойнее, но надолго ли? — Нехорошо так часто игнорировать. Я же стараюсь, — тихий и даже немного жалкий голос из-за спины заставляет меня повернуться. Тимофей на пороге моей спальни. Как он тут оказался? — Как ты попал в дом? — Злата впустила, когда уезжала. Она очень торопилась, и очень волновалась. Но говорить со мной не стала. Я хотел принести завтрак в постель, побыть хорошим парнем. — Тима поднимает руки: пакетик из булочной рядом с домом и кофе навынос. Из Starbucks? Он нашёл в окрестностях Starbucks? Ого. — Привык пить кофе навынос. Не против? — Никогда не пила, но не откажусь попробовать. — Замечательно, — Тима медленно открывает пакет. Его пальцы так ловко справляются. Никогда не думала, что пальцы так много значат в человеке. Они меняются вместе с возрастом. По пальцам можно понять что-то о человеке. Раньше его руки были по-пацански грубыми, движения были довольно резкими, а сейчас они как у интеллигента. Он такой собранный. И его пальцы такие же. А что он делает этими пальцами обычно? Как часто он писал? Много ли бумаги ушло на письма мне? А думал ли он, что эти пальцы доставляют мне удовольствие и без прикосновений. Но я хочу его пальцы. Хочу каждый из них. Хочу, чтобы он коснулся меня ими, чтобы после этого побежали мурашки. Чтобы он ласкал пальцами волосы, а затем спустился бы ниже. Чтобы он раздел меня этими пальцами… — На кухне или в постели? — Что? — Кушать будем на кухне или в постели? — с нескрываемым весельем и интересом говорит он. — На кухне, хватит с меня постели. — А вот я бы задержался в твоей спальне. — В первый же день отношений ты уже меня тащишь в кровать? Как-то нехорошо, — мы же решили начать всё с чистого лица, хотя книга вся в грязи нашего прошлого. Да, чёрт возьми, с чего так много драматизма? Что такого произошло конкретно с ним? Из грязного тут будет лишь моя ложь, попытки опорочить меня, ну и некоторые совместные действия. Но в целом — мы ещё легко отделались. Наверное… Мы выходим в коридор. Дверь в комнату Ильи сразу хлопает. Видимо, он нас не жалует. — Твой друг явно невзлюбил меня. Да ему вообще мало кто нравится… Мы садимся за маленький кухонный столик. Тима аккуратно выкладывает содержимое пакетика на тарелку и подвигает мне. Ароматные пирожки очень ворошат и без того изголодавшийся организм. Во всех смыслах этого слова. Да что со мной такое? Я могу не думать о сексе? Пока мы едим, Тимофей, не прекращая, смотрит на меня. — А ты можешь так пристально не разглядывать меня, пока я жую свой завтрак? — с полунабитым ртом бормочу я. — Не могу. Я ещё не привык к тебе. Закатываю глаза, чем смешу Тиму. Пока я ем свои угощения, Тимофей решает разузнать планы на день. — Куда хочешь днём поехать? — Никуда, если честно. У меня была сложная неделя, и я точно не настроена тратить свой выходной на очередные прогулки и расширение кругозора в культурных местах. — Не против отеля? Здесь твои соседи, а я не очень хочу их смущать, — не ты один, дорогой мой. — Тогда поехали в отель. — Пойду заводить машину, — Тима встаёт из-за стола. — А мы на все выходные? Ты отвезёшь меня в универ утром? Или в воскресение я буду дома? Просто мне надо знать, какие вещи брать, какие — нет. — Как скажешь. Я думаю около минуты. Не кидайся в омут с головой, Ксюша, не надо тебе с ним проводить все два дня, так ещё и в вуз ехать после подобных приключений. Но вот с другой стороны…нам нужно сейчас максимум времени вместе. Да почему же решения принимать так тяжело? — До понедельника. — Прекрасно, — Тимофей не скрывает своего ликования. Будто маленький мальчик выпросил дорогую машинку в «Детском мире». Так начинаются наши первые совместные выходные после затяжной паузы.