Хроники Орбиты и Космоса: Janteloven

      Пусть Ксюша спит. Я не хочу. Я стал слишком резким с тех пор, как вышел из тюрьмы. Спасибо боже, что за месяц, проведённый в разных местах, я не стал делать тату, хотя, признаюсь, такая мысль была: привычка прикрывать шрамы рисунками никуда не делась, а от этих событий — новые шрамы. Но если с прошлыми невзгодами было так, что я хотел помнить о них и о том, что пережил их, сейчас — хочу забыть. Страшнее в жизни не было ничего. Достаю пачку сигарет, которая припасена для особых стрессовых ситуаций. Пойду, покурю и проветрюсь. Ксюша не должна узнать, что я курю. Она опять начнёт нудеть, чтобы я бросал. Не надо было при ней в самом начале так выпендриваться, а сразу обозначить, что я курю. Да, не на постоянной основе, хотя в тюрьме курил часто, но в обычной жизни мне иногда это нужно. Увы даже годы терапии мне пока не дали нормальных способов справления со стрессом: либо секс, либо сигареты. Иногда хочется сделать то, что граничит с дьявольским замыслом. У меня получалось сдерживать порывы в Норвегии, там всё казалось проще, но в России всё совсем иначе. Здесь я вырос и привык действовать иначе. Чувствую, когда я вернусь к своему норвежскому психотерапевту, у нас будет много работы. Откат в Москве мне был обеспечен, и я знал, на что шёл. Точнее, мне так казалось… Выхожу на улицу. Уже рассветает. — Фак! Чёртова зажигалка! — девушка сидит на скамейке и швыряет, видимо, зажигалку, в мусорное ведро. — Дать? — я протягиваю ей свою зажигалку. — О, супер! — она хватает мою зажигалку и прикуривает. — Не за что. — Дада, спасибо, джентльмен, — девчонка — брюнетка с зелёными глазами и звонким голосом. Чисто внешне она кажется чем-то средним между Дорианом и Ритой. Интересное комбо…       Вспоминая о Дориане, я напрягаюсь. Я всё ещё не забыл маленькую тюремную камеру, чёртов неисправный унитаз и грубых надсмотрщиков. Помню, как они ругались матом. Это было тошнотворно. Я стал бояться замкнутых пространств, причём сильно. Хорошо, что это пока не касается лифтов. Хотя если я в нём застряну, то точно словлю панику. С моей психикой и так всё неладно. Скорее бы начать работать, чтобы разбираться с другими проблемами, а не со своими. — У тебя такое лицо, будто в данный момент ты осознал весь ужас своего запора. — Ну, можно и так сказать. — Проблемы? Выговорись, с незнакомцами классно поговорить. — А ты не боишься? — Ты про маньяка? Ну да, есть тут у нас. Но, во-первых, я занималась дзюдо, и у меня коричневый пояс по каратэ, во-вторых, этого придурка поймала какая-то студентка. Помогла его обезвредить или что-то типа того, ну а в-третьих, ты не похож на дьявола во плоти. Разве что так же хорош. Это да, этого у тебя не отнять. Горяч, как Сатана. — Эй, поаккуратнее. — Я тебя задела? Проблемы с девчонками? — С одной, да. — Что же с ней? Ты ей изменил или она тебе? — Почему сразу так радикально? Может, просто бытовая ссора. — Ну, ты кажешься умным и рассудительным, значит, не стал бы курить от обычной бытовухи. Нужно что-то серьёзнее. А дальше — только измена. — Тебе в психологию с такими способностями идти надо. — Не, копаться в чьих-то душах не для меня. Но с тобой разберусь. Ну, так что, ты — ей? — Она мне. Ну, почти изменила — Чувак, там либо трахнулась, либо нет. Полумер не существует. Так что если секса не было, то забей. — Как у тебя всё просто. — А то, прям в малинке живу. — Он затягивается, а потом выдыхает дым с лицом абсолютно удовлетворённым. — А если серьёзно? Ты так психанула из-за зажигалки, склонна переводить тему на разговоры о других, у тебя тоже какая-то жопа в жизни. — Не без того. Я переехала в Москву, а мои родители конкретно против этого. Типа я начну пить и курить. Будто я не пью и курю в Туле. Ненавижу этот город. Люблю его, блять, но ненавижу. — И где в Москве разместилась?       Она называет район, в котором расположена моя клиника. Гипотетическая клиника. Черт, может, взять её на работу, будет мне помогать? — А кем работаешь? Или учишься? — Поступила в мед, отучилась два курса, но сейчас сложно капец. Я итак много знаю о врачах и нейрохирургии, папочка и мамочка врачи, но я знала всё только до 3 курса. Ебусь год, не могу уже, вешаюсь. Денег мало, работы нет, на стипендию не вытягиваю. — Я открываю клинику. Реабилитация подростков, всё такое. Мне нужны надёжные люди. Не хочешь? — Сколько платишь? — Начальный оклад 30 000. Но это на первое время, чтобы понять, как пойдут дела. Пока с этим проблемы. — А клиентура есть уже? — Можно и так сказать, есть контакты, кому нужна помощь, но у меня тут неприятность одна была. Так что надо всё восстанавливать. Но всё будет. Ну так что? — Я за. Прям да. Чувак, я не зря вышла покурить. Телефон дашь? — Имя-то назовёшь? — Валерия-Яна Харитонова-Шульц. — Вот это имя. И как называть тебя? — Лера, Яна — как удобно. Чаще называют Лерой, конечно. — Значит, я буду звать Яной. — Супер. Телефон?       Мы обмениваемся номерами и расходимся. У меня есть персонал. Я с этим успел разобраться до ареста. Но пока нет никого для личных целей. Помощник, секретарь там. Два психолога и один психиатр. Так как я — частное заведение, то особо много пациентов у меня не будет. Но по большей части сейчас я всё делаю для Марины. Я её лечить не возьмусь, а вот найти ей спеца могу.       Она — моя подруга ещё по школе. Несколько месяцев назад мне позвонил Захар, её парень, и спросил, нет ли у меня в Москве проверенных психиатров. У Марины серьёзный психоз, был нервный срыв, попытка суицида. Её родители погибли при теракте в Москве около года назад. После этого она с ума начала сходить. Её маленький брат тоже погиб. Марина его очень любила. Её мир рухнул. Она всегда была склонна к сильным переживания. В этом они с моей сестрой похожи. Так что я ожидал, что придётся консультировать её. Но что вот так… Что Захар буквально снимет её с люстры… хочу поработать с Мариной сам, точнее, чтобы с ней поработал проверенный специалист под моим надзором. Она сильно подпортила себе здоровье. Нервная система ни к черту, моторика, мозговая деятельность — всё ухудшилось. Зрение упало, слух тоже. Она похудела и побледнела. Не знаю, как Захар справляется. У него тоже куча проблем. Я сам вытащу Маринку из этого состояния. Либо я, либо никто. Она всегда была очень восприимчива к моим методам и моему голосу. Когда умерла её младшая сестра, она пришла ко мне. Я вместо пар проводил с ней сеансы терапии. И Марина оправилась. Всё было хорошо. Я понимаю, что моя квалификация — это ничто, в сравнении с тем, что имеют иные врачи, и эмоциональная вовлечённость не приводит ни к чему хорошему, но если я могу помочь, я должен это сделать.       Иду вдоль дороги, посмотрю пока окрестности, погуляю. Потом приду и вытащу Ксюшу из постели. Её надо вернуть домой, а то её здоровье всё ещё не на пять с плюсом. Как о многих мне надо заботиться…