***
Спустя двенадцать часов. Южные Земли — как и вся Империя — почти бескрайняя территория. Путешествие по таким просторам занимает огромное время, особенно, если передвигается полноценная бригада, которой нужно питание и регулярный отдых. Так что, когда наступила ночь, Тацуми выбрал в качестве места для лагеря зелёную поляну в чистом поле. Подкрасться к ним будет крайне сложно — от опушки леса до «начальной» точки лагеря приблизительно пятьсот метров. Даже несмотря на усталость и изнеможённость, имперские гвардейцы работают быстро и слаженно. Великаны и элитные солдаты роют ров на три метра в глубину по периметру лагеря. Был организован палаточный городок и стоянки для необычных лошадей, которым нужно отдохнуть после продолжительного похода. Вместе со своими подчинёнными Келлер осматривает окрестности, после чего организовывает десять групп патрулей, которые должны будут наблюдать за местностью. Всё это в три смены. Также вместе с Яшей Тацуми организовывает несколько ловушек для местных хищников, которые могут незвано явиться. В основном, им подготовили растяжки и особо мощные фугасные мины, рассчитанные на большой вес монстров. Когда со всеми вопросами покончено, Тацуми позволяет себе деактивировать «Ночной Ужас», моментально уменьшаясь в росте на двадцать сантиметров. — Паршиво выглядишь, брат. Тацуми улыбается. Он прекрасно понимает, что имеет в виду Яша. Наверняка он выглядит сейчас как ходячий труп: с большими синяками под глазами, изнеможённым видом, растрёпанными волосами и бледной кожей, словно он никогда не был на солнце. Сам Яша, напротив, выглядит очень и очень ничего для человека, что провёл весь день в седле огромной рептилии, наблюдая за окрестностями. Экзотического вида юноша, поджав под себя ноги, сидит возле костра. Рядом с ним лежит белоснежный шлем с ярким алым плюмажем из пышных перьев птиц. Молодое смуглое лицо расслабленно и умиротворенно. Захватывающие и притягивающие к себе внимание голубые глаза наблюдают за тлением огня. Тонкие губы вытянуты в слабую улыбку, обнажая краешек зубов со слабым жёлтым оттенком. Белоснежные волосы заплетены в пучок. Даже согнутый и в своей броне — это не может скрыть крепкого телосложения Яши — Тацуми, с неохотой, но признаёт, что брат сантиметров на десять выше его, гораздо плечист и имеет куда более располагающую внешность, чем он. — Да, ты прав, — признаётся Тацуми. Когда он пытается присесть напротив брата, Келлер отчетливо слышит хруст в коленной чашечке. Яша это тоже слышит. Тацуми это понимает по непринуждённой ухмылке. Но за ней ничего не следует. — Это Имперское Оружие тратит много моих сил. Кто бы мог подумать, что это будет такая заноза в заднице. — Я и не думал, что у тебя будет какой-нибудь Тейгу, — звучит звонкий и полный жизни голос Яши. — Я всегда думал, что это у меня появится чудо-оружие. Но не получилось, не вышло. Вместо этого я вынужден пользоваться лишь навыками отца и матери. Причём, прошу отметить, насколько хорошо я приручил Шэнь. От моей ящерки ни одной проблемы — мне лишь стоило сказать ей пару ласковых слов, и она уснула. — Молодец. — Тацуми может лишь выдавить из себя совсем слабую, едва заметную улыбку. — Но это по-прежнему опасное создание. Саурианины представляют прямую угрозу для тебя, меня и наших людей. Так что не будь дураком и отпусти свою ящерицу, пока у тебя есть возможность. — Вот видишь, брат. В этом и твоя проблема. — Яша скрещивает руки на груди и, довольный, откидывается немного назад. — Ты видишь в Шэнь огромную смертоносную ящерицу. Что правда. Но частично. За этими зубами, клыками и огромной пастью ты не видишь самого главного — это такое же живое существо, которое испытывает боль, страдания и прочий набор чувств. Более того, ты сам мне рассказывал, что это священная ящерица для амазонок. Они их почитали, а значит, они привыкли видеть людей. От меня лишь требовалось найти правильный подход, к счастью, Шэнь сама ко мне вышла и, как с любой девушкой, я очаровал её своей прекрасной улыбкой, обворожительным взглядом и хорошим мясным стейком. — Губы Яши растягиваются ещё шире. «Маменькин засранец». Тацуми принюхивается. Он ощущает приятный аромат в воздухе. Полевые повара уже начали готовить ужин в огромных чанах. Судя по всему, сегодня у них будет куриный суп. «Моё любимое, наконец-то они послушали меня». — Что так улыбнулся? — На лице Яши читается нескрываемый азарт. — Почувствовал куриный суп и сразу оказался в нирване? Как же тебе мало нужно для счастья, дорогой братец. — Это трудно назвать счастьем, брат. — Тацуми слабо хмыкает. — Мы с тобой торчим где-то на юге, посреди бескрайних полей и диких зверей. Помимо нас, здесь ни одной живой души на многие километры вперёд, а если кто-то и попадётся, то попробуй угадать, а не предатель ли он? И это я ещё не заикаюсь про опасных зверей, что кишат на этих территориях. Я был бы счастлив, если бы сейчас сидел в столице у себя дома и попивал бы папин самогон. К слову о нём, у тебя хоть что-то осталось от него? — Разумеется, нет. — Яша наигранно хмурится и скрещивает руки на груди. — Ты же знаешь, у нас это добро долго не задерживается. Мы выпили единственную пятилитровую бутыль два дня назад. — Да, помню. — Тацуми тяжело выдыхает, вспоминая тот приятный вечер. — Жаль конечно, что мы с тобой ни оставили ничего на этот день. Могли бы хоть скоротать долгие ночи. Тацуми обращает внимание, как в нескольких метрах от него песок шевелится. Кто-то или что-то начинает выползать из своего укрытия. Келлер переводит взгляд на Яшу — тот тоже это заметил и аккуратно достал длинный боевой нож из ножен. Покой двух юных офицеров Имперской Гвардии потревожило насекомое с толстым чёрным панцирем. Тацуми сразу предполагает, что это какой-то местный скорпион, только очень большой, размером со взрослую кошку. Выбравшись из укрытия, членистоногое начинает стряхивать с себя песок. Пустые, чёрные глаза устремляются на яркий огонь. Тацуми решает не рисковать; в следующий миг насекомое издаёт жалобный писк, когда два щупальца «Ночного Ужаса» пробивают его панцирь в области головы и туловища. Тёмный ихор полился из ран. Скорпион бьётся в конвульсиях секунды две, прежде чем упасть замертво. — Зачем? — раздаётся вопрошающий голос Яши, что с непониманием смотрит на Тацуми. — Я решил не рисковать, — спокойно объявляет Тацуми. Щупальца «Ночного Ужаса» начали подтягивать насекомое к Келлеру. — Кто знает, какую опасность оно могло представлять для нас. — Брат. — Яша тяжело вздыхает и скрывает лицо за своей ладонью. — Ты дурак. Это «Чёрный Подземник». Он не опасен для человека. Неужели ты забыл, как мы ходили с папой в зоопарк Франкштата? Эти скорпионы там были. Ты держал двух таких в руках… «Ну… допустим, что оно так?» — «Чёрные Подземники» питаются исключительно каменными червями, которые представляют угрозу для нас. Эти скорпионы контролируют их популяцию. — Открыв свое лицо, Яша делает вид, будто объясняет Тацуми совершенно очевидные вещи, а он такой глупенький и ничего не знает. — У них нет зубов, а их яд не смертелен для человека — в самом худшем случае вызовет неконтролируемую чесотку на полчаса. Эта букашка просто вылезла погреться у костра, а ты её убил. Вот тебе не стыдно? На такое Тацуми нечего было сказать. Он лишь пожимает плечами, признавая свою неправоту, после чего Яша продолжает: — Ладно, давай мне его сюда. Их мясо достаточно питательно, так что не пропадать же добру. — Ты будешь есть это? — Тацуми приподнимает бровь и ещё раз смотрит на чёрного скорпиона, что уже оказывается в его руках. И на ощупь, и на вид нельзя сказать, что он выглядит хоть как-то съедобно. Наоборот, у Келлера возникает неопределимое желание отбросить мёртвое насекомое назад. Уж слишком мерзко оно выглядит. — Да, — отвечает с прямым и уверенным лицом Яша. — Давай его сюда. — Твоё дело. — И с этими словами Тацуми бросает его в сторону брата. Перелетев через костёр, тушка оказывается в цепких пальцах Яши, который вытянул руки, чтобы поймать пищу. И затем сразу спрятал тело в подсумок, что лежит у его ног. — Зря ты так думаешь, братец. — Яша снова улыбается. — Пускай они и выглядят мерзко, но на самом деле «Чёрные Подземники» очень питательный деликатес. Хорошо приготовленный скорпион стоит в столице более пяти сотен золотых, а мы здесь можем их ловить сколько душе угодно. И самое главное: они безумно вкусны и обладают полезными свойствами… «Началось…» Тацуми глубоко вздыхает и повторяет жест брата, который тот сделал пару секунд назад. Скрывает своё лицо за ладонью. — Очистка сосудов и кожи, укрепление мышечных тканей, профилактика раковых заболеваний и даже улучшения зрения. Это, между прочим, одно из основных блюд мастеров храма «Имперского Кулака». Так что ты зря закатываешь глаза и пытаешься сделать вид, будто тебе это не интересно. Тебе с твоим Имперским Оружием это рано или поздно понадобится, ведь я, как сторонний человек, могу сказать, что на тебя приходится большая нагрузка. И, как твой брат, я заинтересован в том, чтобы ты всегда был в хорошем состоянии. — Я это есть не буду, — заявляет Тацуми твёрдым голосом. — Это выглядит отвратительно. И пахнет отвратительно. А мастера «Имперского Кулака» пусть дальше едят эту и прочую дрянь… — Ну, то, что они способны уворачиваться от пуль и убивать людей одним тычком пальца, ты отрицать не будешь? — Яша с довольной ухмылкой подмигивает брату. И снова Тацуми нечего ответить. — Вот видишь. Значит, как ты выразился, эта противная дрянь полностью оправдывает себя. Вспомни нашу маму и того паренька с востока, которого мы встретили год назад. Они способны прыгать на пять метров, срубать деревья голыми руками и делать то, что нам с тобой не под силу. А всё из-за того, что они питаются опасными животными. — Ты тоже питаешься этими животными, — подмечает Тацуми, снова открывая своё недовольное лицо брату. — Что-то силы в тебе не прибавилось. — Не сравнивай меня и их. Я лишь год назад перешёл на эту диету и, со слов мамы, мне нужно включать в рацион более крупных и опасных хищников. Если не веришь, просто вспомни Эсси. В последний раз ты с ней практиковался месяц назад. Ты был в Тейгу и у тебя было преимущество первого удара. Чем всё закончилось? — Брат делает вид, будто задумывается. Подносит к подбородку ладонь и начинает потирать её, а потом притворяется, будто его осенило озарение. — Ах да, я вспомнил. Она тебя отправила в нирвану после одного мощного удара с левой ноги в голову. При упоминании того боя Тацуми непроизвольно дотрагивается до своей челюсти и сразу испытывает пронзительную фантомную боль. Эсдес с ним никогда не сдерживается — бьёт в полную силу. Она знает, что он может это пережить. Тот удар обошёлся Тацуми дорого. Сломанная челюсть и двенадцать выбитых зубов, плюс черепно-мозговая травма. Если бы не лечебные способности «Ночного Ужаса», после такого он бы ни за что не оправился и, скорее всего, отправился на пенсию гораздо раньше положенного. «Ты всё ещё неуклюжий и неряшливый, Тацуми. Но наши танцы становятся с каждым разом все интереснее и интереснее. Продолжай в том же духе и, возможно, однажды, ты даже сможешь меня ранить». Поразительно, что он до сих пор помнит слова Эсдес. Тацуми тогда с трудом понимал, что происходит, и даже кратковременно ослеп, но её голос — его трудно забыть. — Да, было дело, — соглашается Тацуми, убирая от челюсти руку. — Тот бой кое-чему меня научил, так что в следующий раз Эсдес не сможет провернуть такой трюк. — Что наводит меня на определённую мысль, братец, — протягивает Яша. — Что мы будем делать дальше? — Тебе вполне известны наши приказы, Яша. — Тацуми снова скрещивает руки на груди. — Генералиссимус после зачистки амазонок велел вернуться нам в Форност, после чего ожидать дальнейших распоряжений. — Но в Форносте делать нечего. Это локальная крепость Имперской Гвардии, что находится в отдалении от любого города. Там просто толпа военных. — Верно. — Тацуми одобрительно качает головой. — И именно туда мы направляемся. И там мы будем ждать наши дальнейшие приказы. К тому же, я выполнил секретное поручение генералиссимуса, так что я немного заслужил покоя и просто хочу побыть в окружении военных, а не брезгливых гражданских. — О. — Яша сразу оживляется. — И как всё прошло с генералом? Надеюсь, тебе не пришлось использовать «Ночной Ужас», чтобы убедить мистера Флеминга? — Вовсе нет. — Тацуми качает головой. Решительный взгляд устремлён на Яшу. — Генерал Карл Флеминг оказался нашим человеком. Так что, когда придёт время, он будет делать то, что мы его попросим. —Значит, мы не разочаровали старика, — улыбается Яша. Он достаёт с пояса металлическую фляжку и откручивает крышку. — Не называй так Генералиссимуса. Это, между прочим, неуважение к нему. Тем более, это наш прямой начальник, — подмечает Тацуми со всей серьёзностью. — Знаю-знаю. — Яша опускает голову. Тацуми обращает внимание на три высокие фигуры в рыцарских доспехах. «Ночные Охотники» с ружьями наперевес явно направляются к нему. Один из гвардейцев покрыт густой чёрной кровью. Келлер настораживается и поднимается в полный рост. — Что случилось? — прямо произносит Тацуми, не дожидаясь, пока к нему обратятся. Обернувшись, Яша тоже это видит и сразу поднимается в полный рост, подобрав с земли свой шлем. — Полковник, у нас есть две новости. Одна хорошая, другая плохая, — звучит грубый мужской голос одного из рыцарей, чья броня заляпана кровью. — Для начала объясни вот это. — Тацуми указывает пальцем на кровь и кусочки мяса на броне гвардейца. — Это хорошая новость, — с гордостью подмечает военный. — Когда мы патрулировали окрестность, на меня напал подземный червь. Скотина проглотила меня целиком и попыталась скрыться в земле, но я вспорол ей брюхо ножом. Туша килограмм на пятьсот, так что всем желающим хватит. Можете присоединиться, господа офицеры. — А плохая новость? — Когда мы закончили с червём, обнаружили крупный отряд, что приближается к нашим позициям. Тацуми настораживается. Его взгляд прищуривается. — Согласно моим данным, здесь не должно быть имперских сил. Кто такие? Численность? Вооружение? — Примерно человек четыреста-пятьсот, — продолжает всё тот же гвардеец. — Отсутствуют знаки отличия, нет знамён, но форма наша. Вооружены чем попало, есть ружья, мечи, топоры — больше похожи на местное ополчение, чем на регулярную часть. До нас им идти примерно минут пятнадцать. Прежде чем что-то предпринять, Тацуми прикрывает глаза и концентрируется. Опустившись на колено, он дотрагивается своей ладонью до грубой земли Юга. В следующий миг Яша и трое гвардейцев видят, как тень расползается от Келлера и уходит далеко вперёд. Тацуми направляет «Ночной Ужас». Используя энергию Имперского Оружия, он покрывает им несколько километров вперёд, видя все, что на них происходят. Чем занимаются местные животные его не интересует, но он почти сразу улавливает присутствие большего скопления людей, чья жизненная энергия сияет факелом в темноте зрения «Ночного Ужаса». Сейчас для Тацуми это не более чем свечи, свет которых исходит из бьющихся сердец и расползается по венам. «Хм… он прав. Четыреста пятьдесят два человека. Идут не организованным строем. Больше похоже на ополчение, чем на регулярную армию». Тацуми обрывает связь. Глубоко выдохнув, он открывает глаза и поднимается в полный рост. — Я думаю, к нам наведались в гости повстанцы, господа. Поднять всех, пусть готовятся к засаде. Будем действовать по стандартной схеме. — Так точно, сэр. И лагерь приходит в движение, оживая после недолгого ночного привала. Тацуми смотрит на брата. Их взгляды встречаются. Им не нужно слов, чтобы понять, что от кого сейчас требуется.***
— Ты что-нибудь видишь? — Да. — Это имперцы? — Да. — Сколько? — Один. — Ты в этом уверен? — Абсолютно. На, посмотри сам. И Владмур принимает бинокль в свои молодые руки. Взгляд его серых глаз припадает к тяжёлому прибору с увеличительной оптикой. Первое, что он видит — хорошо организованный большой имперский лагерь. «Хм, очень любопытно. Кто бы его ни возвёл — работали хорошо. Вырыли глубокий ров, поставили колья и постарались осветить как можно больше окрестностей, чтобы не осталось слепых зон. И, судя по палаткам, здесь должно быть не менее трёх тысяч человек. Но где они все?!» Сколько бы Владмур не вертел биноклем, он не смог найти ни одного имперца в этом лагере, словно он был пуст. Но вот его взгляд падает на одинокую фигуру, что сидит на раскладном стуле у костра. Странно, что он не заметил его сразу — этот длинный белоснежный плюмаж и меховая накидка хорошо привлекают к себе внимание, рисуя мишень для снайпера. Молодой революционер напрягает память, пытаясь вспомнить, кто это может быть. Южная область — огромная территория, и всех на ней знать невозможно. Но своих бывших коллег Владмур знает очень хорошо. И этот кто-то явно не один из них. «Так-так, а это такой? Доспехи… Очень любопытно. Я подобное видел у графа Фенрита, которого мы повесили в начале этого месяца, освободив его людей из-под вечных пыток. Но ведь это же просто декоративное украшение. Оно не защитит носителя от пули или хорошо поставленного удара меча. Какой смысл тогда это носить? Странно, очень странно». Владмур тратит ещё несколько минут, внимательно осматривая окрестности. Но сколько бы он не старался, его взгляд не может найти и намёка на засаду. Это просто лагерь с одним человеком — это всё, что он может сказать. Тяжело выдохнув, Владмур убирает глаза от бинокля и передаёт его пожилому товарищу. — Не нравится это всё, — наконец произносит молодой человек, поправляя густую копну чёрных волос. — Тогда что будем делать, Владмур? Мы уже четыре дня слоняемся по этой местности в поисках лагеря революционной армии. Люди устали и измождены. — Дай подумать. — Революционер хмурится. Плавно отползая с возвышенности и оказавшись в безопасности тени, юноша позволяет себе подняться в полный, высокий рост. Внизу его уже ждут несколько сотен человек. Они все — его люди, его ответственность. Те, кому он обещал свободу от тирании Империи. Те, кто пошёл за ним добровольно, искреннее веря, что справедливость можно восстановить в этом проклятом государстве. Но несмотря на весь их внутренний огонь, Владмур признаёт не очень приятный факт: они кучка оборванцев. Они не имеют единой униформы: кто-то наряжен в белоснежные облачения имперских солдат, а большинство все ещё носит свои гражданские лохмотья. Причем, по скромному мнению самого юноши, «лохмотья» это мягко сказано. Тут больше подойдёт «рваные тряпки». И, разумеется, вчерашние работяги с полей вооружены соответственно. Владмур предпочитает закрыть глаза на грубо сделанный самопал огнестрела, который, в лучшем случае, попадет со второй попытки в недвижимую цель. Грубо сделанные топоры, вилы, мечи — ему пришлось вооружать их всем, что может сгодиться в качестве оружия. Но эти оборванцы — его люди! Его ответственность! Он их обязательно выведет из этой глуши. И потому, почувствовав моральную поддержку сотни взглядов, он крепко задумывается, устремив свой взор к безмятежному ночному небу, покрытому звёздным полотном. «Это явно засада. Спору нет. Но я не вижу никаких признаков этого. Нет ни одного намёка или даже подозрения на это. А я знаю все имперские уловки — когда-то этим сам занимался, пока не осознал, какое дерьмо я делаю. По-хорошему, стоит обойти это место. Но…» Взгляд Владмура плавно опускается на его последователей. Грязные, плохо вооружённые работяги, что уже несколько дней не знают радости крепкого сна и сытной пищи. Они уже несколько дней ходят с пустым желудком. Владмур ощущает, как его живот урчит при лишь одной мысли о возможной еде. «Но долго так продолжать мы не можем. У нас кончается провиант, мои люди устали. Нам нужны сон, еда и безопасное место, где бы мы могли разместиться. И это идеальная возможность, от которой грех отказываться. Значит, решено». — Бойцы, слушайте меня, — раздаётся хорошо слышимый шёпот Владмура. Юноша достаёт из кобуры свой пистолет и, для наглядности, снимает его с предохранителя. — Чарли, Майр, Брук. — Слушаем тебя, брат, — отзываются названные бойцы, выйдя вперёд. — Берите своих людей и окружите лагерь. Я со всеми остальными направлюсь прямо туда. Посмотрим, что нас там будет ждать. Мятежники одобрительно качают головой и устремляются к своим людям. Вскоре Владмур видит, как его отряд покидают три группы бойцов, что отделяются и направляются в стороны. Владмур примыкает к простым механическим часам. Выждав, когда стрелки механизма отсчитают ровно минуту, он взмахивает пистолетом. Это знак для начала операции. Простые мятежники, с автоматами и мечами, направляются вперёд, перелезая через возвышенность. Владмур оказывается впереди всех, направляя людей за собой. Медленно и уверенно Владмур ведёт людей вперёд. Сухая трава под ногами толпы громко хрустит. Его взгляд хмур и он постоянно им «рыщет» возможную имперскую засаду. Но как бы он не вертел головой — ничего найти не мог. Пройдя метров тридцать, он выходит из опушки леса и совсем вскоре Владмур и его люди оказываются в свете лагеря. Потрёпанная, испачканная белая имперская форма отдаёт неприятной желтизной от костра. С неким удовольствием Владмур подмечает, как его доверенные лица успешно окружают лагерь и сейчас, точно так же как и он, спускаются вниз, замыкая кольцо вокруг стоянки лоялистов. До сих пор ни одного выстрела или подозрительного шума. Даже пение ночных птиц не слышится. «Всё это очень странно». Чёрный Рыцарь с белоснежным плюмажем и пушистой меховой горжеткой, которая служит началом длинного плаща, явно их видит. Взгляд его красных глаз устремлён на Владмура. Но он не двигается — лишь просто сидит у костра и ждёт, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку сидения. «Чего же ты ждешь? И кто ты такой?» Через пару минут Владмур первый входит на территорию лагеря. Его опасения по поводу странности происходящего подтверждаются. Судя по следам на земле и разогретой еде, на этой стоянке должны находиться множество имперских солдат. Он обязан кипеть жизнью, но здесь ничего нет. Лишь только Чёрный рыцарь, что не двигается со своего места. Революционные солдаты расходятся по периметру лагеря, внимательно разглядывая палатки на предмет живых — никого. И вот, все люди Владмура оказываются возле безымянного Чёрного рыцаря. На него устремляются многочисленные дула пистолетов, автоматов, болтовок, дробовиков; острия мечей, штыков, копий и топоров. Более четырёх сотен человек окружают его, но тот всё не желает сдвигаться с места. Его взгляд по-прежнему устремлён на Владмура. — Лакей Империи, если тебе дорога жизнь, то немедленно назовись, — произносит Владмур твёрдым и решительным голосом, выходя вперед. Владмур сильно удивляется, когда внезапно стул рядом с ним приходит в движение и разворачивается прямо к нему, будто приглашая его сесть. «Это что ещё за бесовщина?» Молодой революционер смотрит на своих собратьев по оружию — они тоже это видят и тоже не понимают, что происходит. — Меня зовут Тацуми Келлер. — Наконец звучит голос рыцаря. Слишком молодой для такой статной и высокой фигуры. — Я полковник Имперской Гвардии, командующий «Ночными Охотниками», носитель Имперского Оружия «Ночной Ужас». «Имперское Оружие? Этот рыцарь носит тейгу?! Твою мать, дело плохо! Чертовски плохо, раз он чувствует себя столь уверенно, окружённый таким количеством людей! Надо бежать, быстро!»***
Тацуми испытывает некое эстетическое удовольствие, когда на лице молодого революционера появляется нескрываемый ужас от осознания того, с кем он столкнулся. Подобно кролику, что оказался один на одни с огромной змеёй, он вопит: — Всем назад! «Прям так сразу? Жаль». Тацуми отдаёт должное революционерам. Услышав команду своего начальника, они незамедлительно ринулись назад. Но уже слишком поздно. Келлер срывает маскировочное поле с «Ночных Охотников». Энергия Имперского Оружия с неохотой отпускает рыцарей Империи, делая их видимыми для взгляда простых смертных. Только сейчас повстанцы осознают, что вошли в хорошо вооруженный лагерь, где их уже ждали вражеские солдаты. — Огонь! — отдаёт команду Тацуми. На мгновение шум тишины ночи прерывает грохот нескольких сотен автоматов и ружей. В унисон раздаётся их рёв, а вместе с ними звучат крики и стоны умирающих людей. Ответный огонь слаб и неэффективен: даже почти в упор ружья революционеров не в состоянии пробить усиленные алхимией доспехи имперских рыцарей. Всё кончается буквально за пару секунд. Последние два выстрела принадлежат самому Тацуми. Он вытаскивает из «Ночного Ужаса» два револьвера и простреливает ими ноги убегающего мятежника — их лидера, который ранее был абсолютно уверен в своей победе. — Ах, сука! Твою мать! — Тацуми слышит разгневанный, полный боли голос мужчины, который падает на землю. Тацуми поднимается с раскладного кресла и направляется к живому революционеру. Он слышит одиночные выстрелы вблизи — его солдаты добивают выживших. Некоторым из революционеров повезло ещё меньше — они стали закуской для ящера Яши. Тацуми подмечает, увидев окровавленную морду этого грозного хищника, что тот мгновением ранее перекусил человека надвое. Без всяких церемоний Тацуми хватает молодого парня за талию и поднимает над собой. Чтобы получить пулю в лоб. Всё это время революционер держал в руках пистолет и сейчас пускает его в дело. Несчастный от отчаяния быстро нажимает на курок, выпуская одну пулю за другой. Но это не возымело никакого эффекта на Келлере. Снаряды просто расплющивались о броню Тацуми, не оставляя на ней ни царапины. Когда последняя смятая пуля с глухим звоном падает на землю, Тацуми создаёт из тьмы третью руку. Полупрозрачная конечность плавно выхватывает из пальцев мятежника пистолет и отбрасывает его назад. Тот даже не сопротивляется. На его лице отчётливо виднеется страх, смешанный с принятием поражения и осознавания своей смерти. — Я человек честный, потому скажу тебе прямо. Я тебя убью. — Голос Тацуми необычайно спокоен для подобной ситуации, особенно учитывая несколько сотен тел, лежащих рядом с ним, между которыми ходят его люди, добивая выживших. — Но я дам тебе право выбора, как именно ты хочешь умереть. Это может быть расстрел, повешенье, сжигание на костре, отрубание головы и прочие способы умерщвления на твой выбор. Но перед этим у меня к тебе небольшой вопрос, предатель. Судя по твоей реакции, ты явно знаешь, что такое Имперское Оружие. А значит, ты не обычный глупец, который возомнил из себя великого революционера. Расскажи мне, кто твой начальник и где находятся остальные крысы из мятежного подполья? И… Тишина. Безымянный мятежник смотрит стеклянными глазами на Тацуми. Ему уже явно безразлична его судьба. Третья рука Келлера снова оказывается возле предателя. На этот раз он обыскивает ей карманы изменника и через пару секунд находит что-то интересное. Во внутреннем кармане, прямо возле сердца, находится чёрно-белая фотография. Тацуми достаёт её и открывает, чтобы внимательно посмотреть. Перед глазами Келлера предстаёт достаточно стандартная семейная фотография. Молодой революционер с зачёсанными на левый бок чёрными волосами, в ярком, белоснежном смокинге обнимает свою суженую. Тацуми не лишён чувства прекрасного: пухлые губы, полный жизни взгляд, длинные светлые волосы, что заплетенные в косу, узкая талия… Он бы мог долго любоваться ей, но негоже засматриваться на чужих жён — так ему говорил отец. На руках счастливых молодожёнов их дети. Мальчик и девочка со светлыми волосами, не более трёх лет, что одеты в самые простые домашние платья голубого и розового цвета. И всё это на фоне двухэтажного загородного особняка, где видны зелёные поля, засаженные овощами, и пасущийся рогатый скот. «Прямо деревенская идиллия». Келлер аккуратно сворачивает фотографию и кладёт её себе в карман. На память. — У тебя красивая жена и хорошие дети, — отмечает Тацуми со всей искренностью. — Тебе повезло, что ты попался именно ко мне. Любой другой мог бы наведаться к нам в гости и пояснить за любовь к Империи. Но мне абсолютно нет дела до твоих близких. Мне важен только ты. Поэтому я тебя прошу. — Тацуми мысленно отзывает «Ночной Ужас». В следующий миг шлем с густыми плюмажами буквально растворяется в воздухе, оставив едва заметный чёрный силуэт. На революционера устремляется пронзительный взгляд двух зелёных глаз. — Если тебе дорога их жизнь, скажи, где находятся остальные революционеры? И снова тишина. И снова никакой реакции. Лишь громкие выстрелы и всхлипы умирающих революционеров нарушают покой допроса. — Значит, так тому и быть. Из тела Тацуми появляется несколько десятков мелких щупалец. Они моментально устремляются к пленному, вонзаясь ему под кожу и проникая в его тело. В следующий миг несчастный кричит от боли и начинает извиваться в руках Келлера. А сам Тацуми получает доступ к его памяти. Перед его глазами проносится вся жизнь человека. Он узнаёт, что его зовут Владмур. Ранее он служил в имперском карательном батальоне и творил… очень много спорных вещей, даже с точки зрения Келлера. Сжигать заживо людей, насаживать сотни невинных на колья и вырезать целые деревни просто потому, что какой-то мешок с деньгами обладает властью. Если бы такое приказали ему — он бы застрелил этого человека сразу, за некомпетентность и предательство Империи. Но у этого революционера не было такой власти, как у офицера Имперской Гвардии. Он был вынужден терпеть несправедливость графа Пашинье, который довёл собственную дочь до бегства к амазонкам, и который провоцирует эскалацию конфликта на всем юге. Как и многие, этот Владмур решил взять судьбу в свои руки и возглавил восстание. Собрав ополчение, он намеревался соединиться с революционной армией, но ему не повезло наткнуться на «Ночных Охотников». И, отчасти, Келлер его понимает — с такими вещами очень сложно мириться. Когда Тацуми заканчивает, он видит, что у него в руках иссушенный труп некогда энергичного, молодого революционера. — Значит, он не знает расположение революционной армии. Ничего, представляющего интерес, — подытоживает Тацуми, после чего во всеуслышание заявляет: — Собрать всё ценное. Тела закопать в братскую могилу. Выполнять! Келлер разжимает пальцы, позволяя скелету, на которого натянута тонкая человеческая кожа, упасть на землю и присоединиться к собратьям по революции. Грохот доспехов и голоса имперских гвардейцев заглушают его падание, сделав почти бесшумным на фоне двух тысяч солдат, у которых только что появилась работа.***
Спустя два дня. Всё оставшееся время путешествия проходит без происшествий. Не считая стычки с местными бандитами у горного перевала, Тацуми может это назвать успешным переходом. Миссия выполнена успешно, минимальные потери и, как приятный бонус, они смогли разгромить небольшую ячейку революционеров и уничтожить анклав грабителей, забрав с собой всё ценное. Келлер облегченно вздыхает, когда в оптике его бинокля показываются толстые стены Форноста. И как не восторгаться этой красотой? Великая цитадель Юга. Главный оплот Имперской Гвардии в этом регионе, что находится на пересечении главных центральных узлов всей области. Как он запомнил из академии — тот, кто контролирует Форност, контролирует весь юг Империи. Даже находясь на расстоянии нескольких километров, масштабы этой цитадели впечатляют. Три ряда огромных стен, сделанных из крепчайшего местного камня, способных пережить ярость даже «южного великана», которые достигают в высоту сотни метров и способны своим дыханием сдувать дворцы, словно кукольные домики. Многочисленные орудийные башни ощетинились по периметру стен — тяжёлые автопушки, сверхмассивная артиллерия и многочисленные пулемёты ставят жирный крест на любом лёгком штурме Форноста. Вдоль стен и мощённых главных дорог виднеется глубокий ров и мощные ряды частокола. Но самым страшным оружием этой цитадели являются её защитники — Имперские Гвардейцы. В своей серой силовой броне это двухметровые исполины с очень запоминающейся внешностью. Первое, что бросается в глаза, — их приплюснутый и вытянутый шлем с большим биомеханическим глазом в центре. Тацуми довелось поносить такой шлем — обзор и оптика заслуживают всех возможных похвал. До самого горизонта можно разглядеть даже мельчайшие детали с функцией увеличения. Прибор защищает от резких шумов и света, позволяет полностью загерметизироваться и игнорировать любые газы. Есть система активной фильтрации воздуха, плюс регуляция громкости внешнего звука. При желании можно полностью заглушить себя от остального мира и заниматься своими делами. Основная часть брони тоже заслуживает похвалы. С этой силовой бронёй даже обычный человек может прыгать на большие расстояния, игнорировать любой мелкий калибр и двигаться с такой скоростью, что даже хорошо подготовленный боец останется далеко позади. При этом, несмотря на все серво-мускулы и поршни, она на удивление тихая. И этот белый плащ, в котором можно утонуть… Но у этой брони есть один недостаток, который не позволяет Тацуми использовать её нормально. Она весит тонну. Даже когти прерий, эти чудовищные лошади, на которых сейчас восседает Келлер и его люди, не в состоянии нормально двигаться с таким грузом. Поэтому приходится выбрать рыцарские доспехи, усиленные алхимией. Оставшийся путь к Форносту проходит достаточно тихо. Ведя колонну за собой, Тацуми с гордым видом направляет своего скакуна вперёд. Проходившие мимо торговцы и случайные путники расходились в сторону, чтобы пропустить огромную колонну имперских гвардейцев. У массивных железобетонных ворот Тацуми уже встречает делегация стражников. Имперские Гвардейцы в силовой броне внимательно смотрят на своего брата по оружию своими биомеханическими глазами, в том числе и дублирующим, что находится на поясе. Вперед выходит самый рослый из группы и приветствует Келлера, ударив себя кулаком в грудь, от чего звучит характерный звон. Юный полковник делает тот же самый жест и поправляет свою белоснежную фуражку, натянув козырёк. — День добрый, полковник Келлер, — наконец-то говорит стражник, в знак почтения слегка склонив голову. — Вы прибыли гораздо раньше, чем мы рассчитывали. — Неужели я слышу в вашем голосе недовольство, капитан Велер? Вы расстроены тем, что я так скоро выполнил поставленную передо мной миссию? — На лице Тацуми появляется лёгкая ухмылка. — Отнюдь. — Капитан на мгновение переводит свой биомеханический глаз на проходящего мимо торговца. Осмотрев того с ног до головы, взмахом руки он велит тому следовать далее. — Это даже очень хорошо, что вы прибыли так рано. Он вас ждёт. — Он? — с нескрываемым удивлением вскликивает Тацуми. Он снимает с себя фуражку, обнажив растрёпанные волосы и слегка шокированное лицо. — Генералиссимус в Форносте? Прямо сейчас? — Всё верно. — Капитан Велер качает головой. — Прибыл буквально вчера, по воздуху. И скажу так — он готовит что-то серьёзное. И мне было велено сразу направить вас к нему. Сейчас Генералиссимус у меня в кабинете. «Значит, дело действительно важно, если он оказался в это время года здесь». Келлер оборачивается назад и смотрит на своего телохранителя: — Передайте Яше, что он за главного. Располагайтесь в Форносте, но готовьтесь к возможной передислокации. Генералиссимус Будо здесь. — Так точно, сэр. И забыв обо всем остальном, Тацуми двигается в цитадель. Слова капитана очень быстро подтверждаются. По мощёным дорогам, возле крепких зданий из красного кирпича, у казарм и на торговой площади Келлер видит слишком много солдат. Причём именно Имперских Гвардейцев. А это может значить только одно — в Форност прибыла большая шишка. Тацуми не обращает внимания, как с ним пытаются поздороваться, как люди расступаются в сторону, видя его огромного когтя прерии. Он концентрируется только на дороге и старается направить скакуна так быстро и аккуратно, чтобы прибыть в штаб как можно скорее и никого не раздавить. «Наконец-то!» В поле зрения появляется массивное здание. Выглядит как пристройка к крепостной стене, из красного кирпича, украшенная белыми сводами. Вокруг неё — плац, возле которого маршируют десятки гвардейцев. «Мне нужно спешить!» Подъехав к двери, Тацуми моментально спрыгивает со своего скакуна и передаёт поводья первому попавшемуся гвардейцу. Он пулей пролетает в коридор своей быстрой походкой. Останавливается перед зеркалом. «Проклятье. Выгляжу хреново». Тацуми корчит недовольное лицо. Форма мятая, местами грязная. Появилась светлая, трёхдневная щетина, под глазами всё ещё мешки, и часть каштановых волос буквально торчит из-под фуражки. Келлер снимает с себя головной убор и пытается зализать волосы, чтобы они хотя бы стали чуточку послушнее — получилось не очень, но зато он смог их спрятать за козырьком, после чего молодой офицер несколько раз вздёргивает свой китель, пытаясь расправить вмятины. «И так сойдёт. Так, кабинет капитана — второй этаж, крайняя правая дверь». Келлер даже не замечает, как ему вслед смотрят многочисленные имперские гвардейцы, расположившиеся по периметру здания. Быстрым, чеканным шагом, что отдаёт глухим гулом от деревянного пола, он направляется наверх. Поднявшись по лестнице, он проходит пару десятков шагов вперёд. Его сердце колотится со скоростью пулемётной очереди. Тацуми слышит звон в ушах. Даже не спросив разрешения у отряда Гвардейцев, молодой полковник моментально открывает дверь коменданта, потянув ручку на себя. И там он видит его. За широким деревянным столом, облаченный в тяжелую броню, сидит сам верховный главнокомандующий Империи. Сказать, что этот человек не впечатляет — это ничего не сказать. Для Тацуми он — пример идеального солдата. Тот, к чему стоит стремиться всю свою жизнь и чем стоит быть. Человек, что предан только Империи и никому более. Выходец из аристократической семьи, что уже почти тысячу лет защищает государственность и целостность их великой страны. Человек, который одним своим видом даёт понять всю колоссальную мощь Империи и её безграничные ресурсы. И этот самый человек сидит в большом кресле, склонившись над листком бумаги, и что-то записывает туда обычной ручкой. Келлер набирает полную грудь воздуха и делает глубокий выдох. «Хватит волноваться. Помни, чему тебя учил Дэус». Перед ними сидит живая легенда и, всё-таки, это человек. Широкоплечий, крепко сложенный мужчина в самом расцвете сил. Даже без своей брони он будет примерно два метра ростом. Лицо будто высечено скульптором из камня, с квадратной челюстью, грубыми и прямыми чертами. Короткостриженые золотистые волосы, голубые глаза с волевым взглядом. А в своей броне он выглядит ещё более внушительно — в огромных наплечниках и алом плаще он похож на неповоротливого монстра, что одним ударом способен отправить любого смертного в царство мертвых. И всё-таки, он человек. — Полковник Келлер прибыл и ждёт дальнейших указаний, верховный главнокомандующий! — за один вздох произосит Тацуми, выпрямившись в полный рост и ударив себя кулаком в грудь. Но Будо ничего не отвечает. Он продолжает писать до тех пор, пока Келлер не слышит, как Гиденград стал надавливать в листок ручкой, ставя жирную точку. И лишь после этого взгляд его голубых глаз устремляется на молодого полковника. — Ты прибыл раньше, чем я ожидал. Полный отчёт. Подстёгивающий и немного успокаивающий голос Будо заставляет Тацуми моментально оживиться и начать говорить. — Так точно, Генералиссимус. Все поставленные задачи были выполнены раньше намеченного срока! Амазония приведена к согласию, её население усмирено. На обратном пути наткнулись на ячейку революционеров и бандитов. Всё ценное забрали и привезли. Безвозвратные потери — десять великанов и пятнадцать рыцарей. Если хотите, могу озвучить все их имена. Ещё пятьдесят человек нуждаются в профессиональной медицинской помощи. Также генерал Флеминг готов присоединиться к нам по вашей команде. И снова Келлер проговаривает это всё за один вдох, после чего замирает, ожидая реакции Будо. Верховный главнокомандующий, поставив подбородок под руки, мрачно и решительно смотрит на полковника. Тацуми тяжело сглатывает вязкую слюну. И, внезапно для самого молодого офицера, произносит: — Вольно, Тацуми. Я знаю тебя уже пять лет. — И в следующий миг Будо поднимается в свой полный, огромный рост и направляется к Келлеру, чтобы положить свою массивную ладонь ему на плечо, отчего как вкопанный полковник чуть не валится на пол. — Ты хорошо поработал, молодец. А теперь возвращайся к своим, побрейся, помойся и приведи себя в порядок, после чего можешь как следует выспаться. — Генералиссимус слегка склоняет колени, чтобы опустить своё лицо на уровень Тацуми. — У тебя очень нездоровые круги под глазами, лицо немного отекло, тебе явно не помешает крепкий сон. Так что буду тебя ждать завтра к десяти утра на военном собрании. Можешь быть свободным. Келлер сам не понимает, как ноги разворачиваются и ведут его на выход. Но прежде чем он успевает покинуть кабинет, раздаётся голос Будо: — И ещё, Тацуми. Помойся как следует, от тебя несёт ужасно. Я понимаю, что юг не самое приятное место и меняет людей не в самую лучшую сторону, но всё-таки имей приличия. «От меня воняет? — Келлер слегка приподнимает подмышку и наклоняет туда голову. Попробовав воздух носом, он тут же кривится от противного запаха застоявшегося пота. — Мда…»