Спустя три дня. Вестфолл.
— Таким образом, поставленная передо мной цель была выполнена. Бригадный генерал Баск Гран заживо сгорел в своём танке, и мы остались непричастными к его смерти. Затем я организовал переход командования, чтобы не допустить крах местного участка обороны. — На одном дыхании заканчивает свой доклад Тацуми. Стоя с гордой осанкой, выпрямившись в полный рост и немного задрав голову кверху, опустив козырек фуражки пониже, полковник выглядит решительным, перед лицом генералиссимуса. Его белоснежная форма безупречна выглажена и выглядит так, будто её вчера сшили. Сам Будо, восседая в кресле коменданта крепости, скептически смотрит на молодого офицера. Руки поджаты под себя, брови нахмурены. Массивная фигура мужчины словно сжата тугой бронёй. На лбу виднеются едва проглядываемые морщины. — А что насчёт пленных? — раздаётся сухой вопрос верховного главнокомандующего. Неловкая тишина повисает в богато украшенной комнате, освещённой хрустальной люстрой, что подобна водопаду. Келлер не может дать однозначного ответа на этот вопрос…*** Варамис. Тремя днями ранее.
Бой был окончен. Это уже однозначно. Единственный уцелевший мост был уничтожен водяным драконом, и любые попытки форсировать реку сейчас — верная смерть. Огромная тварь никуда не делась и всё ещё пристально наблюдает за людьми из предательски спокойной речной пучины. Но явление опасного зверя породило другую проблему. В результате панического бегства многие повстанцы оказались внутри периметра лоялистов. Кто-то предпочёл сразу сдаться, другие же умерли, сражаясь до конца с имперцами. Келлер уважал выбор последних, но первые — особо интересный случай, который Тацуми не мог упустить. По приказу полковнику предоставили десятерых пленных, которых он отобрал сам. Прямо в общем лагере Чёрный Рыцарь не мог провести допрос — слишком много нежелательных ушей. Поэтому он выбрал другое место — в метрах двухстах находилось полуразрушенное здание, которое сохранило относительную структурную целостность. Туда и направились «Ночные Охотники», полностью оцепив периметр, чтобы Келлеру никто не мешал. Внутри, как и ожидал Тацуми, всё не очень приятно выглядело. Судя по утвари и богатым украшениям, когда-то этот дом принадлежал какому-то влиятельному человеку. Вполне возможно, что самому градоначальнику. Или же аристократу — сути не меняет. Но теперь от этих прекрасных картин, кружевных ковров и изысканных обоев с дорогостоящей мебелью остались лишь разновеликие осколки и разбитые предметы утвари. Каждый шаг Келлера сопровождался звуком ломающегося стекла и дерева. Несмотря на отсутствие электричества, внутри всё ещё было светло. Дыры от артиллерийских снарядов и пулевые отверстия позволяли солнечному свету проникать внутрь. Тем не менее, при входе в гостевую комнату со сломанным диваном, из которого клочьями торчал пух, Тацуми нажал на переключатель у дверного проёма. Ничего. Уцелевшая люстра, что свисала с потолка, держась из последних сил на проводах, даже не подала признаков жизни. Полковник несколько раз подёргал переключатель снизу-вверх, но так ничего и не смог добиться. — Заводите их, — произнёс сухим голосом Тацуми, махнув рукой. Следом за Келлером в гостиной появились две фигуры имперских рыцарей. Они заняли места у дверного проёма, выпрямились, словно на построении, поставив ружья на землю, и немного задрали головы кверху. Потом появились первые пленные, что неуверенными шагами шли вперёд. Их руки надёжно связаны, а за каждым из них следовал «Ночной Охотник», что держал пленного за плечо, дабы тот даже подумать не мог о бегстве. «…восьмой, девятый и десятый». — Тацуми закончил свой отчёт, когда последнего пленного посадили на колени в гостиной. Сопровождавшие их имперские рыцари, кроме первой двоицы, покинули комнату, чтобы не мешать допросу. И как только это случилось — внутри повисла неловкая тишина, прерываемая тяжёлым дыханием пленных и их шуршанием по полу. Келлер внимательно смотрел на пленных. Мятежники мало чем отличаются от обычных имперских солдат. Бойцы Южной Революционной Армии (сокращённо — ЮРА) одеты в стандартный серый китель с большим количеством карманов. На их руках и головах присутствовала красная бандана с чёрным крестом с тёмно-синей окантовкой — символ их группы. Но после боя и пленения эти мятежники выглядели не так хорошо, как ранее. Форма потрёпана и во многих местах покрыта толстым слоем грязи. Лица перемазаны засохшей кровью и пылью, глаза утомлены. Тацуми посмотрел в угол — там стояли несколько уцелевших раскладных стульев. Он плавно направился туда и взял один из них, после чего разложил и поставил перед пленными. Аккуратно присев, он откинулся на спинку стула и положил одну ногу на другую. — Так-так, что мы имеем… — с некой вялостью протянул Тацуми. — Судя по вашим рукам и телосложению, многие из вас — бывшие фермеры и ремесленники, которые недавно взяли оружие в руки, чтобы противостоять тирании Империи. И если я не ошибаюсь, ваши желтоватые глаза говорят о том, что вы из города Агарат, который находится в ста километрах отсюда. Вы дальние потомки племени Мород, которое проживает на территории этого поселения уже более трёхсот лет. Тишина. Никто из мятежников ничего не говорил. Лишь только с безразличием смотрели на Чёрного Рыцарями Империи, что всё ещё облачен в своё Имперского Оружие. Затем Тацуми плавно переводит взгляд на самого выделяющегося члена повстанческой группы. Одет он точно так же, как и остальные, но его внешность это что-то с чем-то. Чёрная, как уголь, кожа, пухлые губы, пронзительно яркие красные глаза, густые и грубые чёрные волосы, заплетенные в конский хвост. Даже сидя на коленях, Келлер может сказать, что рост этого мужчины примерно два десять, если не больше, и телосложение, как у какого-то гладиатора, что привык играть мускулами перед публикой. — И ты. Хм… Явно не из Империи. Очень любопытно. Тишина. Темнокожий мужчина не проронил ни слова, лишь с безразличием смотрел на Келлера. — Хм, рискну предположить, что ты из Понтоса, — вновь заговорил полковник, скрестив пальцы рук и положив их на колени. — Возможно, бывший гладиатор, которому предложили свободу в обмен на военную службу. Но, честно признаюсь, такие люди, как ты, изрядно портят мне настроение. Келлер остановился. Уверенными шагами в помещение вошёл Яша, в полном доспехе. Он занял место, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, после чего кивнул головой. Полковник мог продолжить. — Ты олицетворение всего того, что неправильно в этой революции. Вместо того, чтобы проявить патриотизм и гордость за собственную нацию, бывший гранд-адмирал Коласов принимает в свои ряды иностранных наёмников, которые здесь исключительно ради денег и наживы. — Зато я не солдат умирающей нации, «Чёрный Рыцарь». — Голос пленного столь же груб и резок, как его внешность. Чувствовался сильный акцент, из-за чего речь вышла немного шепелявой. — О, интересно. — Тацуми немного наклонился вперёд. — Ты знаешь франктурский и ещё осведомлен обо мне. Я даже польщен этим фактом, что выходцы из Великой Пустыни знают, кто я такой. Не обольщайся лишний раз, юноша, ибо в этом нет ничего почтительного, — немного надменным тонном ответил мужчина. — Ты солдат умирающей нации, что сражается за давно сгнившие идеи. Твоя Империя падёт. Через сто лет о тебе никто не вспомнит, ибо после тебя не останется ничего. Ваши жены и дети станут нашими — они будут носить наши имена и выглядеть, как мы. Вот, что олицетворяю я. В словах чужеземца не чувствовалось какого-то притворства или чего-то ещё. Он говорил то, что думал, и во что искренне верил. И с каждым его словом Тацуми ощущал, как его кровь вскипает. «Ваши жены и дети станут нашими… Вот как, значит». — Хех. — Келлер с трудом выдавил из себя едва различимую ухмылку. — Очень интересное мнение, жаль, что я не разделяю его. В следующий миг «Ночной Ужас» материализовал в руке Келлера серебряный револьвер, чьё дуло устремилось на темнокожего мужчину. Он это заметил и дёрнул голову в сторону, пытаясь уйти с линии огня. Но уже поздно. Еще мгновение, и прогремел выстрел. Тело иностранца резко дернулось в сторону и завалилось на бок — из пулевого отверстия начала течь кровь. — Наконец-то ты застрелил эту мразину, — произнёс Яша. Только сейчас Тацуми обратил внимание на руки брата — пальцы его крепко сжимали нарукавники доспеха. Там уже виднелись вмятины. — Боже, как же меня бесят эти наемники. — Согласен, брат. Но ничего дельного от него мы бы не услышали, —произнёс полковник, пожав плечами, после чего обратился к двум караульным. — Вынесете тело и закопайте. — Так точно, сэр. — Один из «Ночных Охотников» кивнул головой и, закинув ружье на лямке за плечо, подбежал к убитому. Гвардейцы схватили массивного мятежника за руки и ноги и потащили из комнаты, оставляя после него кровавый след. Яша и Тацуми молча наблюдали за этим. — Благодарю. — Голос принадлежал мятежнику. Тацуми сразу приметил его как потенциального лидера: плечистый, ростом чуть выше самого Келлера, крепкого телосложения и с мощными руками, что всю жизнь ковали железо. На взгляд ему можно дать примерно тридцать пять. Тёмно-коричневые глаза устремились на полковника. — Васул был конченным ублюдком, который выдавал себя за моего соплеменника. Хотя все мы знали, что он чёртов наемник из пустыни, что пришёл с Запада. Насильник и убийца — вон он кто, а не житель Империи. Так что ещё раз благодарю тебя, Чёрный Рыцарь, за то, что отправил на тот свет эту мразину. Сделав один глубокий вдох, Тацуми вновь занял вальяжное положение на своем раскладном стуле. — Как тебя зовут? — Моё настоящее имя с трудом переводится на общий язык, но мои люди называют меня Артуром. Но если вы хотите общаться со мной, то мы должны это делать на равных. — Мятежник поднял свои связанные руки и кивнул головой, указывая на то, что он сидит на разбитом полу. — Хорошо. — Тень под Келлером пришла в движение, превратившись в густое, черное щупальце. Одним взмахом оно разрезало веревку, сковывающую руки Артура. Освободив его конечности, теневой отросток обвился вокруг ближайшего свободного стула и плавно поднёс его к революционеру, поставив предмет утвари перед ним, приглашая мятежника сесть за него. И тот это сделал, но сперва встал в полный рост, потянул руки и стряхнул с ног прилипшие осколки стекла, пуха и дерева. После того, как мужчина сел, Келлер отозвал «Ночной Ужас», позволяя своему Имперскому Оружию исчезнуть, растворившись в облаке чёрного дыма, который впитался в самого полковника. Теперь перед мятежником сидел молодой гвардейский офицер в белоснежной форме и фуражке с чёрным козырьком. — Вот теперь мы с тобой на равных. Как мужчина с мужчиной, стул к стулу. Может быть, хочешь сигаретку? Келлер достал из кармана толстую, коричневую сигару, которую протянул Артуру. На лице мятежника появилось лёгкое удивление. — Я не знал, что «Чёрный Рыцарь» Империи курит и раздаёт дорогостоящие сигары. Но нет, я откажусь — не курю. Тацуми одобрительно качнул головой, после чего убрал сигару во внутренний карман. — Я тоже не курю, но на всякий случай держу пару сигар при себе, чтобы угостить. Может быть, хочешь воды или чего-нибудь покрепче? Артур довольно улыбнулся, когда услышал последние слова полковника. — От «покрепче» не откажусь. И снова Тацуми потянулся во внутренний карман. На этот раз он достал оттуда обычную походную флягу, которую протянул пленнику. — Варамийская водка. Налил буквально полчаса назад, так что ещё свежая. Угощайся. И без каких-либо трепетаний или подозрений революционер принял подарок полковника гвардии. Аккуратно открыв крышку на верёвке, он поднёс флягу к губам и сделал несколько глотков. Тацуми с удовольствием подметил, как поморщилось лицо Артура. На нём появился лёгкий румянец. И вот, наконец, он оторвался от горлышка и довольно причмокнул: — Ох, хорошая штука. Не зря в мирное время эта водка стоила так дорого, — расслабившись, революционер посмотрел на Келлера. — Признаюсь, мистер Келлер, я был удивлен, когда вы решили взять меня и моих людей на допрос. У нас в ЮРА считают, что вы не берёте в плен революционеров. — Отчасти, это верно, — подтвердил мысль собеседника Тацуми. — Я стараюсь не брать в плен предателей и дезертиров, которые отринули свою клятву. И тут несколько причин: во-первых, они предали честь своего мундира, когда сорвали с себя имперские погоны. Во-вторых, это личное — потому что я сам не люблю предателей. И, в-третьих, считай это неким милосердием, потому что смерть на поле боя более почётная участь, чем у стенки. — Келлер наклонился вперёд и едва заметно улыбнулся. — У нас с мятежниками разговор короткий. Пытки, допрос, после чего расстрел. Так что считай, что тебе и твоим людям очень сильно повезло. — И в каком это месте мне повезло? — Артур сделал ещё один глоток из фляги Келлера. — По итогу меня всё равно ждёт расстрельная команда ваших солдат. — Вовсе нет. В моём понимании ты не совсем предатель. Ты не солдат. И никогда им не был. Скорее всего, ты был кузнецом в Агарате, который по своим личным причинам решил вступить в ряды ЮРА. — Тацуми снял с себя фуражку и расправил свои каштановые волосы. — Так оно и было, — мрачно хмыкнул революционер, затем последовал ещё один глубокий глоток водки. — Может быть, слышали про графиню Элиони Бордюнскую? — Да, слышал про неё кое-что. — Келлер качнул головой, после чего посмотрел на Яшу. — Но думаю, мой брат будет более осведомлен о ней, чем я. Не поможешь? — Конечно. — Одним ловким движением Яша снял с себя шлем, явив на солнечный свет своё смуглое лицо с белоснежными волосами. — Графиня Элиони Бордюнская была представителем дворянской династии, которая правила Агаратом на протяжении трёх сотен лет. Владела одной из крупнейших хлопковых плантаций в Империи, а также несколькими овощными полями. Прославилась как «Ломающая Цепи», за то, что освободила всех своих рабов и перешла на чистый наёмный труд. Умерла примерно полгода назад по невыясненным обстоятельствам. — Её убили завистники, — со всей серьезностью заявил Артур, сперва посмотрев на Яшу, после чего на самого Тацуми. — Отравили во время званого ужина, за то, что она посмела нарушить давние традиции и освободить нас. На протяжении двадцати лет я был её личным кузнецом. Ковал для неё всё, что она пожелает. У Элиони была особая страсть к мечам и доспехам, которые я регулярно ковал. Она обожала рыцарские бои и турниры и даже периодически устраивала их, куда зазывала весь простой люд. Её любили и почитали. При ней Агарат процветал, отчего остальные вельможи ей завидовали. Но последней каплей стало то, что она решила освободить нас, за что её и убили. Поэтому, когда город был освобождён революционной армией, я не думая записался в её ряды, чтобы отомстить за свою госпожу. — И я это уважаю, — произнес Тацуми с нескрываемой гордостью. — Будучи простым кузнецом, ты смог поднять своих людей и сделать из них боеспособную единицу, которая смогла противостоять имперским войскам в Варамисе. — Тогда почему вы не сражаетесь за нас, «Чёрный Рыцарь»? — Тацуми вновь встретил убийственно-серьёзный взгляд человека, готового идти до конца. — Вам известно, насколько прогнила наша Империя? Пока мы, простой люд, страдаем под гнётом аристократической тирании, вы защищаете этих ублюдков. Неужели вы не испытываете отвращения за то, что сражаетесь за Онеста? — Осторожнее, Артур, осторожнее. — На лице Тацуми появилась недоброжелательная улыбка, которая не сулила мятежнику ничего хорошего. — Последний человек, который так активно зазывал меня предать Империю, лишился руки и глаза. — Произнеся последнее слово, Келлер вновь принял дружелюбный вид. — Тем не менее, мне вполне понятны твои мотивы и желания. Жаль, что ты направил всю свою энергию в ненужное русло. Ты говоришь, что я сражаюсь за аристократическую тиранию, а ты за равенство, свободу и справедливость. Но это в корне неверно. Во главе Южной Революционной Армии стоят такие же аристократы и дворяне, со своими интересами и амбициями. Если ты считаешь, что, когда они придут к власти, то откажутся от своего привилегированного положения, то ты глубоко заблуждаешься. — Может так оно и будет, зато Онест не будет терроризировать нашу страну. Больше не будет ужасного наследия этой Империи, где сильный правит слабым! — пылко возразил Артур. — И что дальше? — Тацуми скрестил руки на груди. — Твои лидеры сотрудничают с иностранными наёмниками. Они продают нашу землю таким как этот «Васул». И если ты считаешь, что во всём виноват наш премьер-министр, то это не так. Он лишь продукт системы, которая годами взращивает ужасных монстров. Если ваши лидеры хотят что-то реально изменить, то придётся убить много народа, потому что надо будет вырывать целые сословия с корнями. Это будет кровавая баня, которую Империя не видела более пяти сотен лет. На лице Артура появилась хмурость и сосредоточенность. — Может быть вы правы, «Чёрный Рыцарь». Но «Васул» верно сказал: вы солдат умирающей нации. За нами будущее! Посмотрите вокруг — сколько людей уже восстало на борьбу с ненавистным режимом? Я думаю, даже вы осознаете, что дни Онеста уже сочтены! «Да, дни Онеста сочтены. Тут ты прав». — Это мы ещё посмотрим. Пока я стою на страже Империи, мятежники никогда не подойдут к столице. Я не позволю, чтобы единственно верный легитимный режим пал и был сменён каким-то тайным советом аристократии. — Брат, — раздался необычайно твёрдый голос Яши, который заставил Келлера замолкнуть. — Хватит на него тратить время впустую. Переходи лучше к делу. — Да, ты прав, Яша. — Тацуми улыбнулся и кивнул головой. Артур, напротив, выглядел всё таким же серьёзным и решительным. — Собственно, Артур, я думаю, мы друг другу можем помочь. Прежде чем делать поспешные выводы, выслушай меня. Мятежник хотел что-то произнести, но затем остановился. Ещё сильнее нахмурился и отклонился на спинку кресла, приготовившись выслушать предложение «Чёрного Рыцаря». — Прямо сейчас я готов отпустить тебя и твоих людей на свободу. Предоставить вам имперскую униформу и амуницию и отвести за Варамис. От вас будет требоваться лишь одно дело. — Келлер протянул руку ко внутреннему карману и достал оттуда два свитка бумаги, на одном из них был портрет явно богатого мужчины, на другом — карта местности, где один из перекрёстков помечен толстым чёрным крестом. — Что это такое? — Артур слегка приподнял бровь, с недоверием посмотрев на Келлера. — Это герцог Керман. Сейчас он направляется в сторону Форноста. Скажем так, я бы не хотел, чтобы он добрался до туда живым. Поэтому я готов предоставить тебе и твоим людям всё необходимое снаряжение, чтобы это случилось. А что вы будете делать дальше — мне абсолютно плевать.***
— То есть, я правильно понял вас, полковник Келлер? — В комнате вновь раздаётся властный голос Будо, что моментально заставляет юного офицера замолкнуть. — Вы передали имперское снаряжение отряду предателей и отпустили их на лояльную территорию, в надежде, что они перехватят одну из целей на ликвидацию, которая даже не входила в ваше задание? Пускай голос верховного остаётся спокойным и даже подбадривающим, но от его взгляда Тацуми хочет сжать голову в плечи, сжаться и выбежать из кабинета, чувствуя свою ничтожность. Но, как учил его отец, за свои действия надо отвечать. И надо доказывать их полезность, потому Келлер не согнётся под гнётом ауры генералиссимуса и всё так же гордо стоит. — Так точно, сэр. Я передал отряду повстанцев всё необходимое снаряжение и указал им на наиболее подходящее место для засады. Я оценил сопутствующий риск и считаю его приемлемым, поскольку, как вы сами неоднократно говорили, территория за Форностом уже потеряна для Империи. К тому же, один слабо вооруженный отряд бывших крестьян не способен оказать серьезного сопротивления и как-либо изменить баланс сил в регионе. Я им не предоставил возможности связаться с частями пятнадцатой армии генерала-изменника Рокугао, которой мы противостояли в Варамисе. — И, несмотря на свои предыдущие возражения, вы предпочли самостоятельно ликвидировать цель? Хотя ранее вы мне заявляли, что подобная деятельность недостойна имперского гвардейца. — Так точно, сэр. — Келлер ещё раз за кивает головой. — Я решил действовать на своё усмотрение. Коль вы мне приказали заниматься столь низменными вещами, я решил максимизировать свою пользу на данной операции. Потому, после недолго общения с местными имперскими силами, мне удалось узнать о передвижении герцога Кермана и его семьи, после чего я решил их ликвидировать, исходя из известного мне приоритета списка ликвидации. Тишина. Будо всё также хмуро смотрит на Тацуми, пока полковник стоит на месте, в ожидании хоть какой-либо реакции от верховного. Постучав пальцами по столу, покрытому кружевной белоснежной скатертью, Гиденград опускает руку вниз. Келлер слышит, как он резко выдвигает один из ящиков и не глядя достаёт оттуда лист бумаги, который затем протягивает молодому офицеру: — Ознакомься. Сделав шаг вперёд, Тацуми без лишних раздумий берёт лист бумаги и разворачивает его перед собой, чтобы ознакомиться с его содержимым: «От: Старшего капитана Адама Кайтеля Кому: Верховному главнокомандующему Будо фон Гиденграду. Рапорт от 16 июня 1023-го года от основания Империи. В ходе воздушной разведки, в 80 км. от Форноста были обнаружены следы боя, а также останки вооружённого конвоя. По предварительному заключению, лояльные имперские силы подверглись засаде в лесу и были перебиты перекрестным огнем. Было найдено 23 тела в хорошем состоянии. 19 из них — вооруженная стража. 4 были опознаны как члены герцогской династии Керман. Судя по пулевым отверстиям в затылках и связанным рукам и ногам, их захватили в плен, после чего казнили. Драгоценности и оружие не были найдены. Лошади, видимо, тоже были уведены.» «Значит, он таки это сделал. Я был прав, когда доверился ему». Пускай Тацуми старается это не показывать, но по его лицу видно, что в этот самый миг он испытывает смесь глубочайшего облегчения и удовлетворения. Но снова увидев взгляд Будо, полковник принимает серьёзный вид. — Полковник. — Гиденград резко отодвигается от стола и поднимается в полный рост. Обойдя стол, он встаёт почти вплотную к Келлеру. — Вы проявили инициативу, причём очень опасную. Вы сделали то, что вам не предписывалось. Вооружили отряд мятежников и отпустил их к нам в тыл. Вы знаете, что за это полагается? — Да, сэр. Так точно, сэр. — Тацуми кивает головой и тяжело сглатывает. — Но. — И затем тяжёлая рука Будо падает ему на плечо. Верховный расслабляется и переходит на «ты». — Молодец. Ты верно оценил риск и уничтожил цель на ликвидацию, причём нашу причастность к этому будет почти невозможно доказать. Но в следующий раз, — Келлер ощущает тяжёлую хватку генералиссимуса на своём плече, — если надумаешь сделать такое без моего ведома — наказание будет суровым. Обязательно корректируй свои действия со мной. — Да, сэр. Так точно, сэр, — ещё раз кивает головой Келлер. — Хорошо, — Будо убирает руку с плеч и занимает своё место за столом. — Теперь, когда мы с тобой закончили, у меня для тебя одна новость. Каков план, решишь ты сам. Из столицы два часа назад прилетел птерадон с одной особой. Это имперский алхимик, зовут Анна ДюГре. «И при чём здесь я?» — Можешь не делать такую физиономию. Её переводят к тебе, в «Ночные Охотники». — Услышав эту новость, Тацуми приподнимает правую бровь и склоняет голову набок. — Простите, что? Ко мне переводят имперского алхимика? Это какая-то шутка? — Я похож на шутника? — прямо спрашивает Будо, заставив молодого офицера принять серьёзный вид. — Именно. Но если тебя это утешит, она сама напросилась именно к тебе. «Алхимик, что напросился ко мне на службу? Вот это что-то интересное». Будо снова опускает руку вниз и суёт её в ранее открытый ящик в столе. Оттуда он достаёт стопку бумаг, обёрнутую толстой веревкой. — Можешь ознакомиться — её личное дело, — произнёс генералиссимус. — Обязательно, сэр. — Тацуми без колебаний принимает эту стопку бумаг. Но ещё остаётся один важный вопрос: — А что насчёт приверженности, сэр? Насколько ей можно доверять? — Об этом не беспокойся. Она на нашей стороне и уже ждёт тебя в гвардейской столовой, — со всей решительностью и серьёзностью заявляет Будо, задвинув открытый ящик обратно в стол. — Теперь, если не осталось вопросов, можешь быть свободным. Ударив себя кулаком в грудь, тем самым сделав воинское приветствие имперской гвардии, Келлер напоследок кивает головой и быстрым шагом покидает комнату коменданта цитадели, которую занимает Будо. Снаружи уже ждёт Яша. Смуглый юноша в белоснежной офицерской униформе стоит напротив комендантской двери, облокачиваясь на стену и скрестив руки на груди. Его лицо слегка прикрыто чёрным козырьком офицерской фуражки. Прямо над ним весит огромная картина с преимущественно коричневатым оттенком — пейзаж, изображающий горный хребет. — Рискну предположить, что всё прошло спокойно. — Яша плавно отстраняется от стены и направляется навстречу к брату. — Можно и так сказать, — с неким безразличием отвечает Келлер и пожимает плечами. Он оборачивается назад, услышав, как за ним захлопнули дверь. Дверь к генералиссимусу преграждают двое имперских гвардейцев в силовой броне, чьи биомеханические глаза смотрят на молодого полковника. — Что-то не так, полковник? — звучит голос гвардейца, искажённый динамиками шлема, придающий ему некий металлический оттенок. — Никак нет. — Тацуми оборачивается и смотрит на брата. — Пойдём, нам с тобой надо кое-что обсудить. — И жестом руки он приглашает Яшу последовать за собой. Вместе двое гвардейцев в белоснежной офицерской униформе идут по длинному коридору. Пол покрыт зелёным ковром, что, на удивление, чист, для военной базы. Стены из кирпича явно недавно покрашены в белое — об этом буквально «кричит» немного противный запах краски. Свет люстр и простых светильников, развешанных по бокам, вместе с открытыми окнами, из которых исходит солнечный свет, освещает путь молодых военных. Братья не одни — впереди виднеются фигуры других гвардейцев, что несут свой караул, прижавшись к стенке и держа наготове внушительные алебарды. Мимо них проходят многочисленные адъютанты и другие офицеры — преимущественно из армии. Пятёрка таких сейчас быстрым шагом направляется в сторону кабинета Будо — явно спешат на совещание с генералиссимусом. — Итак, что за новость? — С этих слов начинает разговор Яша. Он на несколько шагов вырывается вперёд и смотрит в лицо брату. — Дай угадаю, судя по этой стопке бумаг, что ты несёшь в руках, нам поручили что-то важное? — Нет, наши приказы остаются теми же, — твёрдо и недвусмысленно отвечает Тацуми. — Через несколько дней вместе с остальной группой выступаем в Закорью. Это другое. — Одним резким движением полковник развязывает узел, удерживающий стопку бумаг, и быстро начинает в них рыться. Пока не находит то, что ему нужно — чёрно-белую фотографию этой самой молодой особы, после чего показывает картинку брату. — Зовут Анна ДюГре. Имперский алхимик. — М-м-м. Секси. — Губы смуглого офицера растягиваются в довольной улыбке. Тацуми не может не согласиться с мнением брата. Если смотреть на фотографию с точки зрения мужского мнения — то эта дама явно хороша. На фотографии запечатлена девушка в имперской униформе. На плече виднеется нашивка, что отдалённо напоминает дракона с торчащим во лбу рогом. Грозная рептилия окружена венком, а её хвост несколько раз завивается вокруг себя — символ государственных алхимиков. По фотографии Тацуми может предположить, что по росту она примерно метр шестьдесят пять, возможно метр семьдесят. Семнадцать-двадцать лет. Тёмные волосы, заплетённые в пучок. Целеустремленный взгляд с тёмными глазами. Лицо достаточно приятное и способное расположить к себе большинство мужчин своими утонченными чертами, плавными изгибами, немного острым подбородком, заостренным носиком и пухловатыми губами. По телосложению она чем-то напоминает Эсдес, только более мягкая и слабая, в отличие от «снежной королевы». Руки тоньше, грудь поменьше, талия чуть пошире, но в целом… — Даже не смей, — звучит резкий и безоговорочный ответ Тацуми. — Да ладно тебе, — Яша хитро облизывается. — Только посмотри на эту красотку, что прибыла к нам из Столицы. И ты просишь меня, молодого парня, у которого есть потребности, отказаться от преследования столь желанной добычи? Тацуми резко останавливается. В следующий миг из его тела появляется рука, созданная из полупрозрачной черноты. Она хватает Яшу за воротник кителя и дёргает к себе. На подполковника сейчас смотрят два убийственно-серьёзных зелёных глаза. — Если у тебя есть потребности, сходи в сторону и подрочи. Но не смей даже касаться её пальцем, иначе у нас будут большие проблемы. Это явно не простолюдинка. Почти все алхимики — аристократы, располагающие большим влиянием. Я думаю, тебе не стоит говорить о том, какой разгорится скандал, если она напишет своему папаше о том, что ты присунул ей туда, куда не надо. — Воу-воу-воу. — Яша наигранно поднимает руки вверх, признавая своё поражение. — Охлади свой пыл, братец. Неужели ты не видишь разницы между шуткой и правдой? Я не настолько сумасшедший, чтобы пытаться такое сделать. И, к тому же, ты знаешь меня — я не способен так поступить с девушкой. «Да. Ты её не изнасилуешь, это я знаю… А вот склонить к сексу можешь, скотина». Тяжело вздохнув, Тацуми разжимает пальцы теневой руки, после чего та бесследно исчезает, растворяясь в воздухе. — Держу тебя на слове. — Без проблем. Итак, где она нас… Погоди, — только сейчас на лице Яше появилось чёткое осознание того, о чем ранее говорил его брат, — ты сказал, что она алхимик? К нам в бригаду попал имперский алхимик? — Да. — И на этот раз Тацуми расплывается в довольной улыбке, показав все свои тридцать два зуба с заостренными клыками.***
Спустя несколько минут.
Главная гвардейская столовая Вестфолла почти ничем не отличается от той, что есть в Форносте. И это не удивительно, они строились примерно в одно и то же время, по проекту одного человека. То же самое помещение, в котором прямо сейчас находится огромное количество гвардейцев, занятых шумным приёмом трапезы. Офицерские столы полупусты, в то время как места, предназначенные для элитных бойцов Империи, забиты полностью, и к ним даже приставлены дополнительные стулья. Первое, что слышит Тацуми, когда оказывается внутри этого зала, — громогласный мужской смех. Огромное количество голосов переливаются друг с другом, создавая информационную кашу, из которой обычный человек вряд ли что-то сможет вычленить. И множество новых лиц — среди посетителей Келлер видит лишь нескольких своих людей, которые сидят за одним столом вместе с парочкой местных гвардейцев. Но взгляд полковника быстро находит ту особу, за которой он явился. Молодая девушка сидит в одиночестве за офицерским столом. Её укрывает накинутый походный плащ, а лицо почти сокрыто натянутым козырьком. Рядом с ней чёрная походная сумка, забитая вещами. Тем не менее, по тому, что он видит, полковник может сказать, что это она. И ещё об этом говорит приятный парфюм. Толкнув брата, он привлекает к себе внимание, чтобы указать на одинокую даму, возле которой стоит стеклянная кружка с крепким чёрным чаем. Аккуратно расталкивая толпу, Тацуми и Яша просачиваются сквозь неё и оказываются возле нужного стола. Без спроса или разрешения, они молча садятся напротив девушки, после чего Келлер быстро раскладывает перед собой и братом стопку бумаг. И он первым начинает говорить. — Должен признаться, я был удивлен, когда узнал новость о вашем прибытии, майор. Девушка откидывает назад походный плащ и снимает с себя офицерскую фуражку. При ближайшем рассмотрении, в отличие от чёрно-белой фотографии, Тацуми может подметить ранее незаметные детали. У дамы необычный цвет глаз — тёмно-фиолетовый, который не встречается среди народов Империи. Её передние локоны на челке белоснежные и придают ей некий экзотический вид. — Можно, перейдём на «ты»? — Даже сквозь шум толпы Тацуми отчётливо слышит бархатистый голос девушки. — Нет, для тебя я пока полковник Келлер, — жёстко отвечает Тацуми. — Хорошо. — На лице девушки появляется доброжелательная улыбка. — Это я должна признаться, я всегда мечтала… Но прежде чем она может договорить, Тацуми останавливает её, подняв руку перед собой. — Не надо так спешить. У меня сперва к тебе пару вопросов: что ты здесь делаешь? Встретив серьёзный взгляд зелёных глаз Тацуми и не менее суровый — Яши, на лице девушки появляется растерянность. — Простите, что? — Что ты здесь делаешь? — Ещё раз повторяет вопрос Келлер в таком же темпе. — Ты явно из Столицы и явно не осознаешь, где ты оказалась. Позволь мне объяснить тебе сразу пару моментов. Пока ты находишься за чертой Франкштата, забудь о том, что такое косметика и, в частности, парфюм. Меня, конечно, радует, что ты решила надушиться перед встречей, но здесь это опасная затея. У многих Опасных Зверей очень обострённое обоняние, и они почуют твой запах за множество километров. Ты будешь маяком, который создаёт огромное количество проблем. Услышав такое замечание, Анна опускает глаза и даже немного оседает на сиденье. Но на этом Тацуми заканчивать не собирается. — Забудь о такой вещи, как центральное отопление и водоснабжение. Мы с братом, и я даже не заикаюсь про остальных, порой не моемся неделями, когда находимся на долгой миссии. А территория Империи огромная. Тишина. Всё такой же неуверенный взгляд со стороны Анны. — Забудь о быстром транспорте. Вне столицы единственным безопасным способом передвижения являются лошади и около подобные им существа. Есть еще птеродоны, но это отдельная тема… — Я вас поняла, полковник. — Девушка поднимает своё лицо, и сейчас на Тацуми она смотрит тем же решительным взглядом, который запечатлён на фотографии. — Мне известны тягости жизни вне Столицы. Я добровольно отправилась именно к вам на службу, потому что так хотел мой учитель и ваш бывший наставник, Керот. При упоминании Керота лицо Тацуми расслабляется. «Ах вот оно в чём дело. Старик не просто жив, так ещё и припевает. А я-то думал, что он скончался лет так пять назад». — Он ещё жив? И что он говорит обо мне? — Жив, здоров, — на лице Анны появляется слабая улыбка. — Ворчит много и ведёт себя, как говнюк… — Ничего не изменилось, — комментирует Тацуми, отчего Яша довольно хмыкает. — А про вас… Ну, как сказать. — Девушка хмурится и прищуривает глаза. — Половину времени матерится, говоря, что вы просираете свой алхимический талант в армии, другую половину хвалит, говоря, что я вам только как наложница для продолжения рода Келлеров подойду. — Я не удивлён. — Тацуми пожимает плечами с едва заметной ухмылкой. — Наставник Керот любит поиздеваться над своими учениками. Хотя, по сути говоря, я был с ним всего год, так что остаюсь тем же самым самоучкой. — Он всё равно вас хвалит, мистер Келлер, говоря, что у вас прирожденный талант к алхимии и вам стоило бы продолжить обучение, а не пытаться сделать карьеру в армии. — Это уже моё дело, — спокойно отвечает Тацуми, скрестив руки на груди. — И я всё ещё жду ответа на мой самый первый вопрос: что ты здесь делаешь? — Можно перейти на «ты»? — с ноткой надежды спрашивает Анна. — Хорошо. — Тацуми кивает головой и взмахивает рукой. — Коль тебе будет так удобно, можешь. — Благодарю. Как понимаю, вы не успели ознакомиться с моим досье, поскольку моё прибытие для вас было неожиданностью. — В её словах нет никого укора, просто констатация фактов, которые Тацуми и Яша принимают нормально. — И я понимаю, что вы не особо осведомлены об аристократических династиях алхимиков. Я представительница рода ДюГре. Моя семья находится в тяжелом положении, потому что… Прежде чем Анна успевает закончить свою длинную речь, Тацуми успевает сопоставить несколько фактов. «Значит, Будо сказал, что ей можно доверять. Она одна из наших. Керот вполне знает о моих отношениях к текущему правительству. И я догадываюсь, куда идет её речь. Надо её заткнуть, пока не поздно!» Но Яша оказался быстрее. В следующий миг рот девушки надежно закрыт ладонью смуглого юноши, что сокрыта белой перчаткой. Гительсбах быстро смотрит по сторонам — судя по всему, никто не замечает их маленького разговора. — Не стоит говорить о подобных вещах прилюдно, — звучит необычайно серьёзный для веселого юноши голос. — Ты же не хочешь оказаться в имперской темнице? Девушка понимает свою ошибку, встретив взгляды двух братьев. Быстро закивав головой, она даёт понять, что безумно извиняется за то, что хотела сделать. — Хорошо. Яша, можешь убрать ладонь от её рта. И беловолосый юноша это делает, после чего вытирает перчатку об поверхность стола. — Больше не делай так, красавица. Иначе у нас будут большие проблемы. — Яша меняется в лице и улыбается, глядя на Анну. — Это не самое подходящее место для беседы, так что продолжим у меня. — Тацуми поднимается из-за стола. Яша следует его примеру мгновение спустя и помогает брату быстро собрать разложенные бумаги, которые тот убирает во внутренний карман своего офицерского кителя. — Следуй за мной. Уверенным шагом троица имперских офицеров быстро покидает столовую, выходя на свежий воздух. Хотя это очень мягкое слово — сейчас во внутреннем дворе Вестфолла находится столько народу, что очень трудно продохнуть. Почти всё свободное пространство занято многочисленными отдыхающими солдатами в белоснежной форме, рядом с которыми лежит их оружие. Особенно много ружей, что опираются друг на друга, чем-то напоминая шатер. «Белорубашечники» разбиты на многочисленные компании и занимаются своими вещами: кто-то курит, кто-то играет в карты или же просто рассказывает смешные истории. Из-за нахождения на открытом солнце с шумом гораздо лучше, чем в столовой. Пройдя сквозь массу имперских солдат и выйдя за пределы массивных стен крепости, Тацуми видит не менее захватывающую картину. Огромный палаточный городок, раскинувшийся чуть ли не до самого горизонта. И он ещё будет только увеличиваться, так как с каждым днём сюда подходят все больше и больше имперских солдат. Как и любой армейский палаточный городок, это временное селение организовано на славу. Имеется четко расчерченная дорога и небольшие пометки, чтобы обозы со снабжением могли ориентироваться в этой массе имперских войск. Вдоль дороги выставлены опознавательные и указательные знаки, на которых написано расположение различных частей, расстояние до них и куда надо следовать, чтобы дойти. И даже имеется небольшой забор, который разделяет подразделения, чтобы солдаты случайно не запутались. Пока они идут, Тацуми пользуется шансом, чтобы изучить переданные ему документы на девушку. Применив «Ночной Ужас», он использует его как дополнительные глаза, которыми окутывает убранные бумаги у себя в кармане. Ему требуется меньше пары минут, чтобы изучить всё дело девушки и прийти к определённым выводам. «Очень интересно. Значит, она закончила Столичную Академию и всё равно решила направиться ко мне… Любопытно». «Ночные Охотники» находятся во вторых рядах, примерно в двадцати минутах ходьбы от замка. Их можно найти даже невооружённым глазом, по огромному количеству рыцарей и специфически огромным коням. И, разумеется, великаны, что располагаются отдельной общиной и крутятся вокруг огромных чанов с едой. Но во всем остальном мало чем отличаются от других подразделений империи. Точно такие же солдаты, что сидят у костров, едят и выселятся. Когда Тацуми, вместе с Яшей и Анной, проходит мимо них, гвардейцы ненадолго отрываются от своих дел, чтобы поприветствовать своего командира кивком головы, на что сам Келлер отвечает тем же. — Яша, — не сбавляя темп, Тацуми обращается к своему брату. — Собери командиров в офицерской палатке. У тебя есть двадцать минут. — Принято. Смуглый юноша разворачивается и быстрой трусцой устремляется внутрь лагеря. — Нам сюда. — Кивком головы Келлер указывает на ничем не примечательную палатку. Плавным движением он отодвигает ткань и, как всякий джентльмен, пропускает даму вперёд, после чего заходит за ней, оставаясь наедине с имперским алхимиком. Внутри всё достаточно скромно: пол покрыт старым ковром, два неубранных спальных мешка, раскладной металлический столик, на котором всё ещё лежит еда — преимущественно пирожки, два стула, несколько мешков с личными вещами. В самом углу, на вбитом в землю столе, подвешено затёртое зеркальце с умывальником. — Добро пожаловать в мои скромные покои, — произносит Тацуми и снимает с себя офицерскую фуражку, которую вешает на крючок у входа. Используя своё Имперское Оружие, он создаёт два теневых отростка, которые плавно подтягивают стулья к самому Келлеру и гостье. Та заворожённо смотрит на эти щупальца с искренним любопытством. — Это то, о чём я думаю? — спрашивает Анна, указывая на щупальца. — Да. — Тацуми кивает головой, после чего присаживается на поднесённый стул. Щупальца исчезают внутрь молодого офицера. — Можешь присаживаться. Свои вещи оставь здесь и можешь не переживать за их сохранность. Кроме меня и Яши сюда никто не входит. И можешь не переживать за приватность нашего разговора — рядом лишь лояльные мне люди, которые «ничего не видят и ничего слышат». ДюГре резко снимает с плеч походную сумку и плавно опускает её на ковер, после чего присаживается напротив Тацуми, который всё это время смотрит на неё, немного согнувшись и переплетя пальцы рук в крепкий замок. — Теперь мы с тобой наедине. Нас никто не беспокоит, и я не хочу, чтобы Яша знал то, что ему не следует знать. И я снова повторю свой вопрос. Что ты здесь делаешь? Девушка открывает рот и собирается заговорить, но, прежде чем слово успевает сорваться с её уст, Тацуми перебивает Анну. — Я уже успел ознакомиться с твоим личным делом. Ты закончила Столичную Академию имени Хорнера с отличием, и тебя рекомендовали на государственную службу. С такими показателями, как у тебя, люди идут в правительство и живут очень хорошо. Я ни за что не поверю в тот факт, что ты решилась отправиться на отшиб Империи, просто потому что наставник Керот тебе так сказал. Особенно ко мне. Тебе же ведь известно, что я сделал? Алхимик делает глубокий вдох и со всей серьезностью фиолетовых глаз смотрит на Тацуми. — Все об этом знают. Мальчик, что в одиннадцать лет пришёл на вступительный экзамен, привёл с собой голема и провёл трансмутацию на собаке, кошке и крысе, создав ужасную химеру. И, честно, я долго ждала этого момента, чтобы спросить… Зачем ты это сделал? — Я не знал. — Тацуми с безразличием пожимает плечами. — Ты не знал? — Анна наклоняет голову в бок и слегка приподнимает левую бровь. — Ты не знал, что подобные трансмутации, в том числе и создание голема, запрещено? Ты серьёзно? — Да. — С таким же безразличием и стойкостью отвечает юный офицер. — Я, будучи мальчиком одиннадцати лет, не знал, что, помимо создания золота и людей, нельзя заниматься созданием големов и химер. А всё потому, что после того, как я остался единственным Келлером в Столице, со мной никто не хотел заниматься, кроме Керота, который, буду с тобой честен, немного не в себе. В следующий миг Тацуми резко поднимается со стула. — И знаешь что? Моя главная проблема с имперскими алхимиками — это они сами. Мой род сделал много полезных вещей для Империи. — Молодой офицер указывает на себя пальцем. — Мы, вместе с несколькими другими династиями, основали алхимические учения Империи. Я искренне просил помочь мне восстановить честь моей семьи, вернуть всё на свои места и исправить репутационный урон. И что в итоге? Меня послали нахуй! — Лицо Келлера багрянеет от приливающей крови. Он с недовольствием вскидывает руки вверх и затем шлёпает ими по своим бедрам. — Правящий совет алхимиков посылает меня нахуй! Мне никто не помог, на меня было всем наплевать — остальные династии были заняты заполнением вакуума, что остался после моей семьи. И после этого Керот ещё удивлялся, почему я решил пойти в армию? Всё это время девушка сидит с каменным лицом, не показывая никакой эмоции. Лишь только пару раз моргает. Но она пользуется своим шансом, когда Келлер делает небольшую заминку, чтобы сделать глубокий вдох. — Если ты так дорожишь своей фамилией, то почему называешь себя Тацуми? Насколько мне известно, это не твоё настоящее имя. Келлер прищуривает глаза и хмурится. — Это я с тобой не обязан обсуждать. А почему Тацуми — потому что так назвала меня мама, которая не делала разницы между мной и Яшей и воспитала, как своего. За что я её люблю. И на этом всё. Закрыли тему. ДюГре с понимаем относится к столь серьёзному заявлению Келлера и лишь кивает головой. — Мой отец, Дэус, предложил мне хорошую альтернативу. И я хочу сказать: это было самым лучшим решением в моей жизни — связать себя с гвардией стоило того. Абсолютно. И я больше не вынужден терпеть снобизма алхимиков, потому что я подчиняюсь непосредственному верховному главнокомандующему. И я сделал гораздо больше для своей семьи, чем будучи никому ненужным алхимиком. — Мне вполне это известно. — Наконец-то звучит спокойный голос Анны. — Мне вполне известно, что тебя невзлюбили из-за того, что ты снова пытался восстановить честь Келлеров, и то, что самые влиятельные алхимические династии против этого. Но это всё грязная политика, от которой я сбежала к тебе. Мне самой надоело терпеть их выходки, и тот факт, что мою семью планомерно выдавливают из власти под покровительством Онеста. И именно поэтому я и пришла к тебе, как к понимающему человеку. Я хочу изменить Империю к лучшему. «К лучшему, говоришь? — Тацуми делает глубокий вдох, ощущая слабую жажду крови от его тейгу. «Ночной Ужас» пробудился и желает выйти наружу. — Да я готов поспорить, что ты здесь, чтобы вернуть благосостояние семьи ДюГре и не более того. Но… Если Будо сказал, что тебе можно доверять. Хм, значит, ты заслуживаешь знать известную мне правду». Тацуми делает несколько отмеренных шагов в сторону, убрав руки за спину и немного склонив голову. — Я прошу не говорить тебя о таких вещах вслух. Это небезопасно. — Почему? Разве Имперская Гвардия не верна Будо фон Гиденграду? — Всё это время девушка сопровождает движения Тацуми своей головой, внимательно следя за молодым полковником. — Имперская Гвардия слишком большая структура, чтобы такое можно было говорить, — звучит холодный голос Келлера. — У меня в подчинении две тысячи человек, и я могу сказать лишь про горстку из них, что они абсолютно верны тому, что задумал Будо. У них есть жены, дети и ещё много слабостей, на которые могут надавить лояльные премьер-министру люди. Потому не стоит давать ему пищи для того, чтобы уничтожить нас. А он это может. — Тацуми подходит почти вплотную к девушке и нависает над ней. — В его подчинении СМИ, полиция, почти вся разведка и правительство. Храм Имперского Кулака и Ассоциация Имперских Алхимиков — почти все его люди. Точно так же, как и монстры уровня Эсдес. И всё это на фоне гражданской войны. Тишина. С уст Анны не срывается ни одного звука. Но она всё также продолжает смотреть на Келлера. И Тацуми продолжает дальше, сфокусировавшись на её глазах. — Я не буду тебе врать и скажу как есть. Сейчас мы проигрываем. Пока Будо занят подавлением мятежей на Юге, где мы чисто физически не справляемся из-за некомпетентности местных административных органов и бездействия локальных гарнизонов, премьер-министр убирает возможных наших союзников из Столицы. — Откуда ты это знаешь? Ты же ведь просто полковник? — Справедливое замечание со стороны девушки, на что Тацуми лишь только хмыкает. — Я в очень хороших отношениях с Капитан-Генералом, что охраняет Дворец Императора. Это мой бывший одноклассник, так что я знаю многое о положении вещей в Империи. И с его слов — мы проигрываем. — Тогда почему бы не ударить по Онесту сейчас, пока у нас есть силы? — Анне явно надоедает тот факт, что Келлер смотрит на неё сверху вниз, и потому она решает подняться и поравняться с полковником. Он её выше, но всё же девушка чувствует себя более уверенно, чем секунду назад. — Есть на то несколько причин. — Пускай Тацуми старается этого не показывать, но ему нравится этот огонёк в глазах алхимика. Он вспоминает самого себя пару лет назад. Такой же юный и амбициозный, пришедший в гвардию с одной целью. Пока не столкнулся с суровой реальностью. — Переход власти должен быть мирным и резким, в противном случае Франкштат превратится в зону боевых действий. Город, с населением семьдесят миллионов человек и площадью в двести тысяч квадратных километров, превращать в поле боя глупая затея, которое обойдется нам в огромное количество ненужных человеческих жертв и повреждений ключевой инфраструктуры. На текущий момент у нас нет людей, чтобы осуществить это всё быстро. Более того, вся полиция и столичная аристократия на стороне Онеста — даже если мы уберём премьер-министра, они обязательно окажут вооруженное сопротивление. И что ещё осложняет ситуацию: мы не в состоянии провести быструю переброску войск незаметно. Почти повсюду люди премьер-министра, которые обязательно доложат, куда надо. — И Эсдес. — Как будто чувствуя следующее слово Келлера, Анна произносит заранее имя известного генерала Империи. — И Эсдес, — подтверждает её слова молодой полковник. — Я не полностью осведомлен о всех деталях плана Будо, но то, что я знаю, неутешительно. Мы не знаем, как с ней справиться. В открытом бою она уничтожит меня и, скорее всего, Будо. Она слишком сильна и способна в одиночку уничтожать целые армии. Посылать убийц — бесполезное дело. Ни один клан на такое не согласится, даже революционеры отказываются… — Откуда… — Я же говорю, я в очень хороших отношениях с Капитан-Генералом. Потому не перебивай меня. Про убийц я сказал. Отравить тоже пытались. Создали гремучею смесь из пяти ядов и подмешали в бутылку вина. Эсдес так любит коротать одинокие ночи. Никакого эффекта — она выпила и даже не заметила отравы. Прошлое на севере даёт о себе знать. И, учитывая её любимого питомца-дракона, даже если мы отправим её в самый далекий участок Империи, у нас будет короткое окно в двадцать четыре часа, прежде чем она самолично отправит нас всех на тот свет. И это я ещё не беру во внимание других могущественных индивидов, которые находятся на службе Онеста. — Звучит очень мрачно, — признаётся Анна. — Да и нам есть, что терять. Мы не отчаянные сорвиголовы, как некоторые мятежники. — Тацуми делает глубокий вдох. — У меня есть брат, семья. Если меня прижмут — они трупы, а я сам… — На лице Келлера появляется мрачная улыбка. — Скажем так, Эсдес очень давно хочет заполучить меня к себе. В лучшем случае, она дарует мне последний поединок и убьёт меня. В худшем случае — меня ждет судьба Дейдары. — Дейдары? — Это один из её подчиненных. Один из Трёх Зверей и текущий носитель Имперского Оружия Бельваак. До того, как Эсдес нашла его, он был революционером, что сбежал из гладиаторской темницы и организовал свой собственный отряд, который занимался грабежом богатых и раздачей денег бедным. Благородное дело, но из-за своего горячего темперамента ему не повезло напасть на Эсдес. Та оценила его порыв и жажду к битве, перебила у него на глазах всех подчинённых, пленила и пытала в течение двух недель, сломав его как личность. Когда она с ним закончила, от былого Дейдары не осталось и следа. И это меня будет ждать. — Звучит очень жестоко. — Да. Жестоко. — Тацуми делает шаг назад, и снова на его лице появляется мрачная улыбка и меланхолический взгляд. Он протягивает руку во внутренний карман и достаёт оттуда металлическую капсулу. — Именно поэтому я держу при себе вот эту штуку. Пускай я только познаю силу «Ночного Ужаса», но у него есть одна неприятная сторона для человека, что решил покончить с собой. Исцеляющий фактор. Голову я, конечно, не отрубал, но конечностей лишался и, как видишь, все на месте, и нет никаких протезов. На лице ни одного шрама, все зубы тоже на месте. — Для пущей убедительности Тацуми широко разевает рот, чтобы девушка могла разглядеть его ротовую полость. — Яды меня не берут, в том числе и алкоголь, — с некой досадой произносит Тацуми. — Поэтому я раздобыл вот эту штуку. — Ещё раз Тацуми указывает на пилюлю у себя в руках. — Это умная жидкая взрывчатка, которая, после попадания в мой организм, сработает через тридцать секунд. Мощности достаточно, чтобы меня разнесло на множество кусков. После этого я точно не восстановлюсь и не позволю «Ночному Ужасу» завладеть своим телом. Со стороны Анны тишина, но по её выражению уже все понятно. Глядя на её лицо, Келлер может понять, о чём сейчас думает молодой алхимик: насколько он поехавший и конченный человек, что додумался до такого способа покончить с собой. — Об этом Яше не стоит знать. — Тацуми быстро убирает капсулу во внутренний карман, после чего делает шаг вперёд по направлению к девушке и кладёт ладонь на плечо Анны. — Он не поймёт. — Я тоже этого не понимаю и не хочу дальше вникать в эти омерзительные секреты, — от чистого сердца произносит Анна, покачивая головой. — Во имя трёх истин, как же ты докатился до такой жизни? Мне Керот говорил, что ты харизматичный, яркий и целеустремлённый человек. А ты мне рассказываешь о таких вещах. — Что я могу сказать, Имперское Оружие меняет людей, — с улыбкой говорит Тацуми. Он плавно отодвигает нарукавник на своей левой руке назад, обнажая незамысловатый черный рисунок, что похож на змею, что обвивается вокруг руки полковника. — Пускай «Ночной Ужас» дарует мне огромную силу и позволяет таскать в себе целый арсенал оружия, за которым нужно следить и ухаживать, но есть целый ряд проблем, о которых тебе лучше не знать. — И я не хочу… — Вот и хорошо. — Тацуми слабо пожимает плечо девушки. — Тогда обсудим более насущие вопросы. Я так понимаю, ты «Водяной Алхимик», верно? — Да. — Девушка кивает головой. — И как я ещё понимаю из твоего дела, боевого опыта у тебя нет? — Да. — И снова почтительный кивок. — Значит поступим так. Будешь моим помощником, майор. Будешь ходить со мной и внимательно слушать. В бой вступать вместе со мной и жить со мной. — Жить с тобой? Эм… — Это другая проблема. — Несмотря на неудобную тему, взгляд Тацуми остаётся всё таким же серьёзным. — Ты одна девушка на две тысячи мужчин. Почти все мои люди уже либо женаты, либо находятся в отношениях. Но беда в том, что многие из них уже полгода не знают интимной близости. И тут появляешься ты, вся такая красивая из Столицы. Я не могу дать гарантии того, что тебя не попытаются изнасиловать. Особенно сторонись моего брата — Яша очень любвеобильный молодой человек, который не откажет себе в удовольствии склонить тебя к половым отношениям. Тацуми с некоторым удовольствием наблюдает, как на лице девушки проступает лёгкий румянец. — Поэтому будешь спать вместе со мной. Я к тебе с наименьшей вероятностью буду приставать. Я очень хорошо умею воздерживаться и отвлекаться, главное, не ходи голой при мне, иначе сам могу не устоять. — Хорошо-хорошо. — Девушка быстро кивает головой, ощущая лёгкий стыд. — Ещё момент. Не подходи к великанам. Они спокойные, но тупые. Могут случайно тебя съесть или ещё что похуже сделать. Взгляд девушки после того как она узнал, что её могут съесть свои же, — для Тацуми сущая услада. «Насколько же это приятно, посвящать новичков в будни армии». — Также, из-за опасности Монстров, мы не пользуемся духами, длинноволновым радио, железнодорожными путями сообщения и прочими прелестями цивилизации, которые доступны в Столице. Поэтому я снова настоятельно рекомендую избавиться от косметики. И еще подстричь волосы. — Волосы?! — В этот самый миг девушка смотрит на Тацуми так, что он невольно представляет пушистого щенка, у которого хотят отнять любимую игрушку. — Зачем стричь мои прекрасные волосы?! — Вши, — с некой иронией произносит Тацуми. — Эти и прочие мелкие жуки будут тебе докучать так, что жизнь покажется болью. Это, конечно, хорошо, что ты их так заплетаешь, но лучше для тебя самой их будет подстричь. — А, ну это не проблема. — Девушка отстраняется назад и протягивает руки в передние карманы своего офицерского наряда, доставая оттуда две белоснежные перчатки. Тацуми подмечает на них два символа — круги трансмутации. Надев их на ладони, девушка щелкает пальцами левой руки и над ними появляется капелька воды, собранная из влаги в воздухе. — Я всегда могу нормально помыть голову. «Показушница». — Хорошо. — Тацуми кивает головой, в знак того, что понял. — Как с ездовой практикой? — С десяти лет профессионально катаюсь на лошадях, — с некой гордостью отвечает Анна. — Обожаю скачки, и почти всё детства провела в поле, вместе с лошадьми. Золотой медалист детской конной гонки тринадцатого и четырнадцатого. — Неплохо. Но Коготь Прерий не лошадь. Хотя эти животные имеют общего предка, но поведение у них разное, так что, пока мы находимся в ожидании компании, я лично займусь твоей подготовкой, в противном случае могут быть последствия. — Какие? — Анна слегка наклоняет голову вперёд, проявив любопытство. — Видела их ноги? — Да. — Видела, какие там когти? — Да. — Анна кивает головой. — Даже броня моих солдат не спасёт от удара такими когтями. Разрубит надвое моментально, — со всей серьёзностью говорит Тацуми, убирая руки в карманы. — И бьют они гораздо сильнее, чем обычные лошади. И кусают тоже. Одному новичку даже голову откусили. — Тон и интонация Келлера говорят о том, что он сейчас не шутит, отчего темноволосая алхимик тяжело взглотнула. — Тогда можно мне просто обычную лошадь? — звучит вполне закономерный вопрос на столь опасное создание. — Не хотелось бы кататься на том, что может меня перекусить. — Нет. — Тацуми пожимает плечами. — Будешь тормозить нас, что неприемлемо для моей бригады. Поэтому буду тобой заниматься. Как со стрельбой? — Не очень, — честно признает девушка, на что полковник делает тяжёлый выдох и слегка прикрывает глаза. — Насколько не очень? Для меня это фраза ничего не говорит. — Пару раз приходилось стрелять из пистолета в тире. «Значит, ноль. Понятно». — Тогда займёмся и твоей огневой подготовкой. Я, конечно, не сомневаюсь в силе твоей алхимии, но только на неё полагаться глупо. Заодно посмотрим, как сражаешься и что умеешь. — И настал момент финального вопроса. Тяжёлый взгляд полковника Имперской Гвардии сверлит молодую особу перед собой. — Приходилось убивать людей? — Да. — И вот тут уже Келлер удивляется и даже не скрывает этого, приподняв бровь и с неким недоверием ещё раз окинув взглядом ДюГре. Но прежде чем полковник успевает задать интересующие вопросы, девушка отвечает на них заранее. — Пять человек. Незадолго до моей отправки сюда на меня напали бандиты, в Столице. Они явно знали, кто я такая, и действовали наверняка, пытаясь убить меня издалека. Даже шрам оставили. Для пущей убедительности девушка аккуратно расстёгивает несколько верхних пуговиц своего кителя и белой рубашки под ней, после чего оттягивает одежду в сторону, показывая область сердца. Тацуми отчётливо видит яркий рубец от пулевого отверстия, что находится в считанных сантиметрах от критически важного органа. «Повезло». — Прощай, бикини. — Анна слабо улыбается. — Подстрелили и подумали, что я мертва. Боль была страшная, с трудом держала себя в сознании и использовала алхимию, чтобы поддержать в себе жизнь. Ведь кровь — это тоже жидкость и тем самым смогла остановить кровотечение. Не знаю, сколько я тогда пролежала в грязи, но через какое-то время они решили проверить меня, возможно, чтобы взять доказательство моей смерти. И как только они окружили меня, я воспользовалась своей вытекшей кровью и создала из неё колья, которым нашпиговала убийц. Вот и всё. «Очень оригинально. Использовать собственную кровь в качестве оружия. Но остаётся ещё один момент». — И как ты это перенесла? Убийство, как никак, штука серьёзная. — А как ты перенёс? — звучит резкий вопрос со стороны девушки. Серьёзный взгляд фиолетовых глаз обращён на полковника. И это заставляет его ненадолго задуматься; он устремляет взгляд к потолку палатки. — Трудно сказать. Это было так давно, что я уже и не помню, — с неким безразличием отвечает Келлер. — Мне тогда было примерно двенадцать или тринадцать лет. Отец решил устроить мне и Яше небольшое испытание и договорился с одной имперской тюрьмой, откуда привезли приговоренного к смерти мятежника. Уговор был таков: либо он нас убьёт и получит свободу, либо мы его. Как видишь, я стою перед тобой, значит, мы его застрелили без каких-либо колебаний. Единственное, что я помню из того дня: после всего этого папа угостил нас своей самогонкой. Я ответил на твой вопрос, теперь, будь добра, ответь на мой. — Это был вопрос жизни и смерти, потому я не колебалась, — в едином порыве отвечает Анна. — Да, я чувствовала себя плохо после этого. Но их смерть убедила меня в правильности выбранного мной решения. — Хорошо. На этом мы закончили. Застегни свою одежду. Я познакомлю тебя с остальным офицерским составом. Дождавшись, когда молодая девушка закончит приводить себя в порядок, Келлер идёт вперёд, открывает палатку и выходит на свежий воздух. Девушка оказывается рядом с ним спустя пару секунд, после чего молодой офицер приглашает её следовать за собой. Быстрым и уверенным шагом Тацуми движется в сторону главной офицерской палатки, которая находится в каких-то жалких пятидесяти метрах от его временного проживания. Там их уже ждут. Помимо Яши — четыре человека, которые и должны присутствовать. Офицеры в рыцарских доспехах терпеливо ждут своего командира, склонившись над столом, либо просто сидя на стуле. Охраняющие их гвардейцы приветствуют полковника ударом кулака в грудь. Не дожидаясь того момента, когда Келлер окажется внутри, один из офицеров выходит вперёд и протягивает ему руку. В лицо Тацуми смотрит видавший многое высокорослый мужчина — ровесник Ривера, с очень странной прической — почти всё гладко выбрито, не считая черного чуба, что свисает сбоку. Пышные усы. Шрам, что как будто разрезает надвое губы. Широкие плечи и статная фигура, которую не способна скрыть даже броня. Это явно человек, что большую часть жизни занимался профессиональной борьбой. — Рад вас видеть, полковник Келлер, — звучит на удивление приятный мужской голос, обладающий всеми возможностями для ораторского искусства. — Я так понимаю, мы все собрались из-за этой дамы? — Взгляд серых глаз мужчины устремляется на Анну. — Так точно, майор. — Тацуми улыбается, принимая встречное рукопожатие. Келлер ощущает крепкую хватку мужчины. Затем оборачивается, обращаясь к алхимику. — Анна, знакомься — это майор Классиус Ли. Он руководит четвертым батальоном и работает непосредственно с нашими великанами, а также является одним из немногих мастеров Имперского Кулака, которые служат в Имперской Гвардии. — Благодарю за представление, полковник. — Классиус с почтением кивает головой, прикрывая глаза. — Не каждый день в наших рядах оказывается прекрасная дама. «О, нам предстоит ещё многое обсудить».***
В работе и заботах день прошел незаметно. Наступает глубокая ночь, и даже столь шумный армейский городок затихает, погрузившись в приятный мрак. Не многие бодрствуют — большинство погрузились в приятный сон, лишь караульные вынуждены бдеть и смотреть в оба. Кто знает, возможно, проголодавший Опасный Зверь решит выйти на охоту и полакомиться человечиной. Тацуми не спит. Снова не может заснуть, особенно когда рядом появился новый сосед по комнате. Для аристократки Анна больно сильно храпит и не даёт без того утомленному и терзаемому сознанию полковника отдохнуть. Не видя иного выбора, Келлер достаёт из походной сумки чёрные наушники вместе с плеером и отправляется за черту лагеря, чтобы провести некоторое время в тишине. Алая луна освещает ему путь. Он выходит за черту лагеря. Тацуми нечего бояться, направляясь на пустую зелёную поляну. Кто на него решится напасть — Зверь? Он будет лишь этому рад — тоска исчезнет, сменившись жаждой битвы. Революционеры? Их здесь нет, однозначно. Убийцы? Им Келлер тоже рад. Взгляд Тацуми падает на небольшое ромашковое поле посреди этой бескрайней зелени. И он садится посреди этих цветов, натягивая наушники на положенное им место. Полковник лезет во внутренний карман и находит там то, о чём успел позабыть. Он нащупывает так и не раскрытое письмо. «Да… Точно. Мы с Яшей так и не успели прочитать письмо от родителей». Он аккуратно достаёт уже помятую бумагу… Но вместо характерных букв он видит кровавый след. В этот самый миг Тацуми чувствует, как внутри него что-то сжалось и похолодело. Он разрывает печать и видит перед собой одно слово, написанное запёкшейся кровью. ОТПУСТИ. «Хватит». Тацуми зажмуривается и делает серию глубоких вдохов и выдохов. Когда он открывает их вновь, то уже не видит этой крови. Вместо неё — приятные и знакомые буквы, написанные мамой. Даже по прошествии стольких лет она всё ещё не умеет нормально писать, поэтому её подчерк очень квадратный. Келлер улыбается и включает свою любимую музыку, под которую начинает зачитывать письмо. Раздается звук играющего пианино, за которым незамедлительно следует завораживающий, но от этого не менее печальный голос девушки. «Начни всё с начала ночью, Давай снова покачаемся сегодня ночью. Твоя рука на моем плече, Твоя щека напротив моей. Куда мы можем пойти, Когда мы обнаружим, что знаем. Куда мы можем пойти, Когда мы обнаружим, что знаем, Что нужно отпустить, Начни, начни снова сегодня вечером».