Ночь. Горящая столица Закорьи. Неконтролируемые, беснующиеся языки пламени и столбы черного дыма, устремляющиеся к небу. Огромные ледяные глыбы разрывают пламя, возвышаясь над самыми высокими башнями и куполами Драдштата; в отдалении слышатся заглушенные выстрелы, взрывы и крики людей. Если хорошо прислушаться, можно различить звон бьющегося металла.
Но сидя на чудом уцелевшей лавочке, находящейся под тенью королевского дворца, Анна находит открывающейся перед ней пейзаж умиротворительным. На фоне картины смерти и разрушения пышно цветет алое дерево, чьи лепестки распустились яркими бутонами. Растение будто не замечает, что его город горит, — оно продолжает жить своей жизнью, размеренно покачивая ветвями на слабом ветру. Растущая под ним трава пышна и сочна, и, что самое главное, недавно стрижена, причем настолько искусно, что девушка не может заметить неровностей.
Анна облегченно выдыхает, чувствуя приятный ветерок на своем лице. Шлем снят и сейчас лежит на скамье, сбоку. В левой руке фляга с холодной водой; ноги сжаты и упираются в уцелевшие каменные плиты под девушкой. Прямо сейчас мимо неё проходят двое белорубашечников в белых балаклавах; за ноги и руки они несут голое тело молодой девушки, у которой вспорот живот. ДюГре безразлично провожает их взглядом и наблюдает, как солдаты Эсдес швыряют даму в общую кучу тел. Таких она видит десятки.
«Когда же я успела стать такой черствой? — Анна подносит к губам флягу и делает один глубокий глоток. Живительная жидкость устремляется вниз по горлу, и девушка чувствует, как бодрящая прохлада пробегается по телу. — Что же со мной будет дальше? Правильный ли я сделала выбор, когда решила вступить в Имперскую Армию? Может быть, стоило послушать Керота и остаться дома?»
Девушка убирает флягу от губ и быстро вытирает их платком. Снова тяжелый вдох; задумчивый взгляд устремляется на горящий город, из которого будто торчат ледяные клыки. Боковым зрением молодой алхимик замечает: к ней кто-то приближается. Плавно она оборачивается налево.
«Кажется, его зовут Дейдара».
Анна его знает — Тацуми рассказывал. Вблизи мужчина выглядит еще внушительнее: огромный, мускулистый и с густой растительностью на лице. Создается впечатление, будто это медведь, выбравшийся из берлоги. Но сейчас он выглядит… неопрятным. Левый рукав разорван, обнажая слегка загорелую кожу; на лице запёкшаяся кровь, а рубашка и пиджак во многих местах порваны или разрублены, обнажая мощное тело мужчины. Анна обращает внимание на взгляд головореза Эсдес; тот страшно довольный.
— И что такая красавица делает одна?
Анна ожидала от него каких-нибудь заигрываний или попыток угодить. Но нет, когда звучит его голос, в нем слышится лишь искренняя обеспокоенность.
— Я просто хочу побыть одна. Мне нужно передохнуть. — Анна не скрывает свои чувства и говорит все как есть.
— Первое сражение?
— Можно сказать и так.
— Понимаю. — Дейдара кивает головой и затем пальцем указывает на скамью, на которой сидит девушка. — Не против, если присоединюсь?
— Не возражаю.
Для своего роста и комплекции Дейдара на удивление плавно садится на скамью, широко раздвигая ноги. Он просовывает левую руку в карман и достаёт оттуда толстую сигару и металлическую зажигалку. Анна чувствует приятный аромат, который источает дорогостоящее курево.
— Будешь? — Головорез вежливо протягивает сигару девушке.
— Нет, не курю, — отвечает алхимик, на что обладатель пышной блондинистой шевелюры пожимает плечами. Ловким движением руки он открывает крышку зажигалки и большим пальцем высекает искру, создавая огонь. К горящему огоньку он подносит свою сигару, поджигая, и затем захлопывает крышку зажигалки, убирая её обратно в карман.
Дейдара делает глубокую затяжку и выдыхает густой сероватый дым в сторону, откидываясь на спинку скамьи.
— Ты чувствуешь этот запах? — начинает блондин, обращаясь к Анне. Левой рукой он указывает на горящий город. — Запах сажи, ядовитого дыма и крови. Я его обожаю и ради него готов просыпаться хоть каждое утро. Отчасти он мне напоминает мой дом.
Анна старается сохранять непричастный вид. Плавно она закручивает крышку фляги и убирает предмет в походный карман на поясе.
«Хм, твой дом? Помнится, Тацуми говорил, что Дейдара когда-то был мятежником до того, как его сломала Эсдес. Интересно, он что-нибудь об этом помнит?»
— Я родился в Кроментаре, в индустриальном центре Империи, — с некой тоской произносит Дейдара, делая очередную затяжку и выдыхая из себя дым.
«Кроментар? Это почти центр Империи, сто километров от столицы, и один из крупнейших городов нашего государства. Там располагается примерно треть производственных мощностей Империи. Но алхимику там делать нечего — слишком грязно».
— Я не знал своих родителей, потому что меня чуть ли не с рождения продали в рабство. Единственное, что помню, — бесконечные удары плетью и еще, вот, этот запах. — Дейдара довольно прикрывает глаза. — Копоть, перемешанная с потом и сажей. Такой бодрящий аромат… Из-за него люди к тридцати годам выглядят как иссушенные старики, которых безжалостно перемалывает сам город, выжимая всё до последней капли. В детстве у меня было любимое блюдо — крахмальный батончик. Это единственная пища, которую может позволить себе обычный человек в Кроментаре, и она, на удивление, очень вкусна. Лишь к двадцати годам я узнал, из чего его делают. — На лице бывшего гладиатора появляется довольная ухмылка. — Из людей.
«А?» — Анна приподнимает левую бровь, удивленно смотря на Дейдару.
— В Кроментаре столь высокая смертность, что местные власти уже давно не хоронят обычных людей. — Блондин отталкивается от спинки скамьи и слегка наклоняется вперед, кладя массивные ладони на ноги. — Мест почти нет, а всё остальное для богатеньких магнатов и их детишек. Поэтому каждый день все тела свозятся на заводы по переработке, где из них делают питательные батончики.
— Это ужасно. — Слова сами срываются с уст Анны.
— Это жизнь, — безразлично пожимает плечами Дейдара. — Об этом знали все Императоры и премьер-министры задолго до текущих событий. Просто предпочитали закрывать глаза, чтобы ублажить очередного Директората Кроментара. Но это политика, о которой я не желаю говорить. Видишь ли, мне очень сильно повезло. — Обладатель пышной шевелюры оборачивается к Анне. — Мне не пришлось умирать на заводе, поскольку меня перекупили другие «предприимчивые» люди, которые решили сделать из меня гладиатора. Я очень хорошо дрался на улице, это заметили.
«Я думала, когда Эсдес его ломала, то стерла всю память, — хмурится Анна. — Видимо, не надо делать лишних умозаключений, пока тебе не скажут конкретную вещь. Особенно в армии».
— И знаешь? Это была хорошая жизнь. — С улыбкой на лице Дейдара снова откидывается на спинку сиденья. — Меня хорошо кормили, тренировали и давали возможность убивать. Зря я тогда поднял мятеж, мог бы и дальше заниматься любимым делом. Но в таком случае я бы не встретил Эсдес. — Блондин довольно хмыкает. — А без неё моя жизнь была бы еще скучнее. Сражаться на арене это, конечно, приятно, но ничто не сравнится с пылом настоящей битвы, под командованием самого лучшего генерала Империи.
«Хм. Адреналиновый маньяк, значит?.. Не удивлена».
Но в следующий миг всё внутри Анны будто застывает, когда раздается этот самый женский голос, который может принадлежать только одной даме.
Эсдес.
— Дейдара.
Анна и Дейдара оборачиваются. Позади них стоит Эсдес: чистая, опрятная, словно не вышла из гущи сражения, а провела бой в тылу, попивай чай. За её спиной, по правую руку, находится Ривер, держащий руки за спиной.
— Да, мой генерал? — звучит размеренный и послушный голос громилы.
— Благодарю за то, что составил компанию Анне.
Дейдара одобрительно кивает головой, после чего сильнейшая обращается напрямую к молодому алхимику:
— Анна, если ты не забыла, я обещала тебе разговор по душам. Не желаешь ли присоединиться ко мне? Я как раз собираюсь навестить Келлера и его брата.
«Точно… А я уже совсем забыла».
ДюГре не может отказаться от такого предложения. Она три раза быстро кивает головой и тут же поднимается на ноги. На лице Эсдес появляется доброжелательная улыбка.
— Да, конечно.
— Хорошо. — Генерал протягивает руку вперед, жестом приглашая Анну следовать за собой. — Тогда идем.
Встав и поравнявшись с сильнейшим воином Империи, Анна испытывает некую гордость, ведь ей выпал шанс находиться в компании такой величайшей фигуры.
«Если бы папа видел меня сейчас… Думаю, он бы гордился мной. Возможно, даже учитель Керот похлопал бы меня по плечу! И все-таки, меня не покидает один вопрос…»
Эсдес делает первый шаг по направлению к полевому лагерю, разбитому в ста метрах от них. Анна хорошо различает шатры, видит многочисленных солдат, а также слышит стоны раненых и умирающих бойцов. ДюГре следует за сильнейшей, но, прежде чем она успевает открыть рот и произнести слова, генерал опережает её.
— Я человек честный и прямолинейный, Анна.
«Да, Тацуми об этом неоднократно говорил. И пока что я согласна с ним».
— Я тебе симпатизирую, — искренне произносит Эсдес. — Ты мне напоминаешь одну знакомую из детства. Та была точно такой же милой, доброй и искренней девушкой, полной амбиций и целей, с твердым стержнем и желанием изменить мир вокруг себя. — Пронзительный взгляд синеволосой красавицы устремляется на алхимика, заставляя её слегка удивиться. — У меня никогда не было друзей, но она ближе всех подошла к тому, чтобы стать первой подругой.
«Изменить мир вокруг себя? — Анна старается не показывать вида, но этот тон и взгляд голубых глаз Эсдес заставляют её опустить голову. Что-то внутри содрогается. — Неужели она знает? От кого? Так, сейчас главное не показывать понимания».
— О, и что же с ней стало? — ДюГре пытается звучать искреннее и нетронуто словами генерала.
— В последний раз я видела её отрубленную голову без правого глаза, насаженную на пику и покрытую замёрзшей спермой. — Несмотря на ужасный контекст, Эсдес произносит эти слова милым и теплым голосом.
Почему-то от этих слов Анна представила себя на месте неизвестной девушки. Ей становится тошно от мысли, что точно так же могут сделать с её телом. По телу пробегает легкая дрожь.
«У меня нет слов…»
Полевой лагерь совсем близко. ДюГре видит многочисленных солдат; во время боя многие получили ранения различной тяжести. Некоторые лишились конечностей, но большинство отделались лишь ссадинами да небольшими увечьями. У первого шатра стоит группа из шести солдат с перебинтованными лицами — белорубашечники Эсдес. Они о чем-то говорят; двое курят. При виде своего генерала один из них кивает головой, и вся шестерка моментально разворачивается к ним.
— Генерал, — синхронно произносят солдаты, постаравшись выпрямиться. Не у всех это получилось: бинты и повязки мешают.
Эсдес приветствует их кивком головы, но останавливается. Анна обращает внимание на то, как гордая северянка пристально осматривает своих людей с ног до головы, а затем искренне удивляется, когда та обращается к бойцу по имени, хотя это явно не офицер.
— Надеюсь, ничего серьезного, Уюки?
— Никак нет, мой генерал, — с довольной улыбкой отвечает боец. Анна замечает, что у него отсутствует шесть левых зубов в верхней челюсти, будто их кто-то выбил. — Я и мои ребята получили несерьезные ранения. Врачи говорят, что завтра уже вернемся в строй.
— Хорошо, но не перетруждайте себя. — Эсдес обращается к каждому солдату. — Вы все хорошо поработали во славу Империи. Нет ничего позорного в том, чтобы отлежаться в лазарете и полечить свои раны подольше. Последнее, что мне нужно, — обессиленный боец, который не в состоянии держать меч и винтовку.
— Обижаете, генерал, — улыбается солдат. — Мы ценим ваши советы, так что всё только с одобрения врачей. Но, как я понимаю, вы пришли еще также навестить «Черного Рыцаря»?
— Именно, — кивает головой Эсдес.
В этот самый миг Анна замечает, как из шестого порядка в правом ряду выходит молодая девушка в медицинском халате. Это один из тех полевых медиков, что приписан к «Ночным Охотникам». Одежда девушки покрыта черной слизью, вперемешку с кровью и кусками горелой кожи.
— Он там, — развернувшись, указывает на ту самую палатку молодой солдат. — Пройти мимо не сможете.
Эсдес направляется вперед, Анна следует за ней. Позади, в абсолютной тишине, идут Дейдара и Ривер. Мимо них проходят медики и раненые солдаты, при виде сильнейшей останавливаются, чтобы отдать ей воинское приветствие. Небольшая формальность, на которую сама Эсдес отвечает дружелюбной улыбкой.
Та самая палатка находится под охраной. У её входа стоят два гвардейца — «Ночные Охотники» в силовой броне, они держат ружья наготове. Заметив Эсдес, расступаются в сторону. Один тянет край входа в палатку на себя, открывая проход и пропуская группу внутрь.
Во время штурма группа шла налегке, поэтому при оборудовании временного лагеря имперцы использовали все подручные материалы, в том числе и утварь королевского дворца Закорьи. Анна видит перед собой любопытную картину и, если бы она не знала, что это медицинская палата, то подумала бы, что это временное пристанище какого-нибудь дворянина. Уж слишком богатая, яркая и пышная мебель. Расписанный стол с двумя стульями, широкая кровать с красными перилами и бархатным постельным бельем, небольшой керосиновый светильник, подвешенный на крючок на столбе.
Но вся эта сказка быстро омрачается. Дорогостоящая утварь заляпана свежей кровью и черной слизью, а источник этих испражнений лежит на кровати. Обнаженный. Анна ахает при виде Келлера.
Сказать, что он выглядит паршиво, — ничего не сказать. Анна, конечно, не медик, но очень хорошо разбирается в повреждениях и травмах. И тело Тацуми почти полностью покрыто ожогами четвертой степени, с характерной черной коркой, откуда сочится черная слизь. Торс молодого офицера и вовсе абсолютно черный, и на нем виднеется шесть алых глаз — тейгу Келлера.
Анна опускает взгляд чуть ниже и задерживается на неприкрытом половом органе полковника, который больше похож на пережаренную сардельку с хрустящей корочкой.
«Фу».
Девушка морщится, но опускает взгляд еще ниже. Помимо обуглившихся слоев кожной ткани и больших пузырей у Келлера отсутствует левая нога по самую голень. И вот тут-то её взгляд задерживается. Анна ученый, так что, пускай место потерянной конечности занимает черная слизь, она видит по-настоящему любопытное событие. Внутри этой субстанции отчетливо различается растущая кость, рядом с которой растут многочисленные капилляры и нервные окончания. Она видит отрастающую заново ногу.
«Жаль, я не могу этого зарисовать. Ещё никогда не видела таких подробностей в таком разрезе…»
ДюГре устремляет свой взгляд кверху, на торс Тацуми. Там, где его тело было разрублено, виднеется огромный запёкшийся след, покрытый толстой черной коркой и слизью. Анна будто слышит ритмичные удары двух сердец, бьющиеся подобно чечетке, вторя друг другу.
Лицо Тацуми… Скажем так, единственное, что напоминает о нем, — левый зеленый глаз. Всё остальное стало обгоревшей кожей. Губ нет, остались лишь почерневшие зубы и горелая плоть. Правый глаз прикрыт черной повязкой. Из лба, если точнее, из его правого угла, торчат многочисленные осколки стекла и стали, один из которых, самый большой, похож на настоящий рог. Волосы на голове выгорели до основания, не оставив после себя ничего.
Рядом с братом, сидя на стуле в белоснежной офицерской униформе, покрытый черной слизью, сидит Яша. Культя его левой руки перевязана и зафиксирована многочисленными повязками. Лицо смуглого юноши мрачно. Анна может его понять: если бы перед ней в таком виде лежал отец, мать или кто-нибудь еще из родственников, она бы выглядела так же.
Эсдес делает шаг вперед, направляясь к Тацуми. Анна и Ривер с Дейдарой остается на месте. Зеленоглазый офицер смотрит на неё своим единственным глазом; лицо подобно каменной маске — оно застыло в мрачном выражении. Генерал плавно подходит к правой стороне кровати, на которой лежит израненный полковник, обеими руками снимает с головы фуражку. Остановившись подле «Черного Рыцаря», девушка опускается на колени, поравнявшись с ним взглядами. И только затем раздается её обеспокоенный голос.
— Как сам?
— Дерьмово. — Анна удивляется, когда тут же слышит голос Тацуми. Она думала, сейчас он ничего не сможет произнести или голос будет совсем хриплым. Но нет, он звучит так, словно ничего не произошло. Всё такой же звонкий и пылкий. — Чувствую себя так, будто меня залили пеной с ног до головы.
Эсдес ничего не отвечает. ДюГре наблюдает, как она протягивает руку вперед, кладя ладонь на обуглившуюся руку, покрытую черной жижей. Она слышит едва различимый хруст корочки и чавкающее звучание слизи.
— Поразительно, ты в состоянии говорить, — звучит голос генерала; взгляд голубых глаз всё так же устремлен на Тацуми. — Когда тебя доставали из доспеха, я думала, ты покойник. С такими ранами выжить невозможно.
— Но, как видишь, я жив, здоров и продолжаю плевать в лицо смерти.
Анна может поклясться, что в этот момент обгорелое и бесформенное лицо Тацуми попыталось сделать нечто похожее на улыбку. Но со стороны это больше похоже на ужасный оскал, нежели усмешку от иронии судьбы.
— Это впечатляет. — Эсдес убирает ладонь с руки Келлера. За пальцами северянки растягивается черная слизь, которая словно не хочет отпускать девушку. Но в конечном итоге темная субстанция разрывается, возвращаясь обратно. — И что говорят врачи?
— Врачи говорят, что я ходячий труп. — Келлер мрачно хмыкает. — В голове еще столько осколков от шлема, что я долго их буду выковыривать. А до моих внутренностей медики не дошли, мое Имперское Оружие не позволяет. Но могу сказать сразу: сейчас оно подменяет почти все мои органы.
«Ах, так вот откуда я слышу удары двух сердец».
Анна переводит взгляд в сторону; Яша выглядит напряженным, в отличие от Дейдары и Ривера, стоящих за плечом девушки. Воины сохраняют внешнее спокойствие и тишину.
— Понятно. Тогда что именно произошло? — Эсдес слегка наклоняет голову вперед.
— Я тебе скажу краткую версию. — Тацуми устремляет взгляд единственного глаза на брата. Они переглядываются, и Яша кивает, после чего израненный офицер снова концентрируется на синеволосом генерале. — Меня изолировали от моего ударного отряда, переместив прямо в тронный зал, где я встретился с настоящим монстром, который именовал себя Гермесом Трисмегистом. Это его огромное змеиное тело ты могла видеть в том зале. Я истратил всю силу и победил лишь только благодаря случайности. Ему следовало держать рот на замке, а не позволять мне кинуть туда взрывпакет из нескольких гранат.
— Победа есть победа, — пожимает плечами Эсдес. — Неважно, насколько грязная и несправедливая. В конечном итоге ты лежишь передо мной, а твой противник превращен в ошметки.
— Да. — Голова Тацуми плавно опускается в одобрительном кивке. — Но это оставило меня в уязвимом положении. И вот тут-то и появляется закорийский паладин. Чертов гад прятался всё время за одной из колонн и, как только почуял шанс, бросил мне вызов. А как тебе известно, гвардия не сдается. Для нас либо смерть, либо победа.
— Тебе известно, что я об этом думаю. — Синеволосая девушка отстраняется назад. — Единственный закон, который важен, — выживает сильнейший. Всё остальное не более чем прикрытие.
— И я выжил. Пришлось использовать философский камень, чтобы подзарядить себя.
На этих словах внутри Анны будто что-то похолодело.
«Он пропустил через себя несдерживаемую энергию философского камня? Это поступок безумца. В древности многие сотни алхимиков пытались овладеть силами камней, но терпели смертельные неудачи. А он позволил камню наполнить себя силой. — Лицо ДюГре приобретает серьезность. Взгляд фокусируется на ранах молодого офицера, лишь только сейчас она замечает любопытную деталь. Обугленные конечности покрыты едва заметной сетью трещин, слишком ровной и структурированной, чтобы быть естественного происхождения. — Хм, это много что объясняет».
Анна замечает взгляд Эсдес, на мгновение застывший на ней.
— Я никогда не испытывал такую боль, — продолжает свою спокойную речь покалеченный зеленоглазый юноша. — Меня как будто разрывало на куски и собирало заново. Но знаешь, это того стоило: я смог подняться и дать хоть какой-то бой тому ублюдку.
— Это была девушка, — звучит такой же холодный голос Яши.
Услышав эти слова, Келлера резко поворачивается в сторону брата.
— Ну ничего себе! Какая-то дрянь пряталась в тени и умудрилась зажарить меня трофейным Имперским Оружием, еще и лишив ноги и оставив раны на полтуловища.
— Я бы ей не простил этого, но… — Темные глаза Гительсбаха плавно обращаются к Эсдес.
— Но она заслужила право на жизнь, — заканчивает мысль смуглого офицера северянка.
— Пускай ты был изранен, но она смогла тебя одолеть. Грозный хищник оказался ослаблен, и этим воспользовался другой зверь, почти забив того до смерти. Закон природы в его первоначальной истине.
Анна даже отсюда видит, как губы Эсдес растягиваются в мрачной улыбке. Затем та обращается к Яше:
— А что насчет тебя?
— Можешь не переживать, — единственной уцелевшей рукой отмахивается коммандер. — Врачи сказали, что нервы не повреждены. Так что буду делать протез. Хочу себе руку с выкладным клинком.
— Хорошо. — Эсдес резко поднимается в полный рост. — Тогда не смею вам мешать. Вы заслужили отдых и покой.
Не дожидаясь реакции Тацуми и Яши, гордая представительница клана Парнас надевает на голову фуражку и затем резко направляется на выход. Анна уже инстинктивно следует за ней.
Оказавшись у края палатки, Эсдес останавливается и оборачивается назад.
— И да, Яша. Сталь слабее плоти. Механизм имеет свой предел износа, а человеческое тело не знает границ совершенства.
И генерал устремляется вперед. Анна ненадолго заглядывает внутрь, чтобы увидеть, как два брата переглядываются. На их лицах буквально написано то, что они хотят сказать:
«И зачем она это произнесла?»
«Откуда мне знать».
Анна закрывает палатку, быстро устремляясь за Эсдес и её двумя телохранителям. Ей требуется несколько секунд, чтобы поравняться с сильнейшей. Пока она бежала, то заметила, каким почтительным взглядом обычные солдаты провожают северянку.
Наступает тишина, прерываемая цоканьем ботинок о брусчатку и бряцанием металлической брони. Анна понимает: настало её время. Гордая представительница клана Парнас дает ей шанс высказаться. В голове столько вопросов, что она даже не знает, с чего начать. Почему северянка пришла в Империю? Как проходило её детство? Что Эсдес думает о текущем положении Империи? Но чем больше ДюГре об этом думает, тем ярче всплывает самое недавнее воспоминание, последние слова генерала: «У меня никогда не было друзей…»
— Можно спросить?..
— Ради этого ты здесь, — вежливо перебивает робкий голос Анны Эсдес и кивком головы подбадривает её.
— Вы сказали, что у вас никогда не было друзей. Почему?
Не сбавляя темп своего шага, Эсдес хмурится. Правая бровь приподнимается, в то время как левая делает противоположное движение. Слышится громкий вдох. Но затем синеволосая девушка снова меняется в лице, с некой простотой смотря на Анну и пожимая плечами.
— Потому что они мне не были нужны. — В этих словах юный алхимик не чувствует ничего, лишь простую констатацию факта. — В моем понимании друзья нужны слабым людям для того, чтобы преодолевать трудности. Для по-настоящему сильного человека это обуза.
«Обуза?»
— Понимаю, звучит жестоко. Но такова жизнь. — На мгновение губы Эсдес растягиваются в слабой улыбке. — Зачем полагаться на кого-то, если ты можешь сделать всё сам? Лишь только благодаря своему старанию и навыкам я добилась таких высот.
— А как же полковник Келлер и подполковник Гительсбах?
Анна немного ускоряет свой темп. Она вырывается вперед и заглядывает в лицо Эсдес, в чьих глазах видит лишь кристальную честность.
— Яша и Тацуми не более чем хорошие знакомые со времен Академии. Не буду скрывать: их компания мне очень приятна, и я уважаю их по многим причинам. Но, —звучит холодный голос ледяной королевы Империи, — на этом всё. Я за свою жизнь ни с кем не была настолько близка, чтобы могла назвать человека своим другом.
— Вы же не можете быть настолько одинокой? А как же любовь?
— Ах, продолжение рода… — Эсдес прикрывает глаза и откидывает голову назад. — Многие мужчины и даже девушки пытались ухаживать за мной…
При слове «девушки» Анна прикусывает нижнюю губу и еще раз оглядывает Эсдес. Не нужно быть эстетом, чтобы понять причину такой популярности, — многие аристократки и женщины-алхимики тратят десятилетия и целые состояния, чтобы добиться красоты и возможности манипулировать мужчинами. Но, даже находясь в униформе, Эсдес способна заткнуть их всех своей естественной красотой.
«Да, с её-то ростом, шикарными бедрами, красивым лицом и грудью она могла бы стать Императрицей, соблазнив нашего маленького Императора…»
Эсдес приоткрывает глаза и поднимает голову. Взгляд снова устремляется на Анну.
— Впервые я это поняла в двенадцать лет. Тогда мне признались в любви и поцеловали.
— Ох, ваш первый поцелуй. Должно быть, это было очень романтично?
— Нет, — безразлично произносит Эсдес. Снова звучит её холодный голос: — Какая-то сумасшедшая ровесница посчитала, что сможет соблазнить меня и склонить к сексу. Пришлось кулаками ей объяснять, насколько она не права.
«Эм… Звучит, как минимум, отвратительно».
К этому моменту Эсдес, Анна и сопровождающие телохранители уже покинули пределы медицинского лагеря и быстро направлялись к большому белоснежному шатру, который виднелся впереди. Его охраняли три солдата-белорубашечника, держа ружья наготове.
— Но это заставило меня взглянуть на некоторые вещи по-другому. Я поняла: я не только воин с севера, но также и девушка. Причем очень красивая. Когда я прибыла в столицу и поступила в Имперскую Военную Академию имени Фредерика Первого, многие мужчины начали вожделеть меня. Среди них был и Тацуми, который до сих пор иногда поглядывает на меня не как на коллегу. — На лице Эсдес появляется довольная ухмылка, и она пожимает плечами, разводя руки в стороны и прикрывая глаза. — Но кто я такая, чтобы осуждать его? Мужчина не может пойти против своих инстинктов. И даже Тацуми не в состоянии контролировать все свои гормоны. Ведь большая грудь — его слабость. Про Яшу говорить не имеет смысла, если бы ему это было под силу, он бы уже давно затащил меня в постель и сделал бы своей женой. Но он очень хорошо со мной знаком, так что не пойдет на такой шаг.
Губы Анны снова открываются. Прежде чем первое слово успевает сорваться с уст, её перебивает Эсдес.
— Это мило. Мне это нравится. И думаю, через годик или два я начну подыскивать себе подходящего суженого для продолжения рода. Ведь я не вечна; в какой-то момент состарюсь и умру, но мои дети и внуки будут нести мое наследие дальше.
— И это мудрое решение, мой генерал, — раздается из-за спины размеренный голос Ривера. Седовласый мужчина, убрав руки за спину и прикрыв глаза, идет за ними. — Есть ли у вас кто-нибудь на примете? Возможно, я бы мог помочь вам?
Эсдес плавно поворачивает голову в сторону бывшего генерала и пожимает плечами.
— Я лишь пока подумываю над образом своего идеального мужчины и определилась лишь с несколькими пунктами. Он точно должен быть не из Столицы, желательно, из каких-нибудь диких мест.
— Мой генерал, если вы считаете, что мужчины из Столицы не обладают должными навыками, чтобы покорить ваше сердце, то, возможно, вы заблуждаетесь, — вежливо возражает сильнейший Ривер, все так же держа гордую осанку. — Я знаю великое множество сильных воинов, что выросли в Столице.
— В этом и проблема. — Эсдес продолжает идти вперед, поглядывая на седовласого офицера. Анна внимает каждому их слову. — Столица делает людей слишком мягкими и своенравными для меня. Просто посмотри на Тацуми: если бы он вырос за чертой города, то у нас с ним могли быть иные отношения. Но он зациклен на своем прошлом и прочих пустых вещах, которые только тормозят его. И мне за это обидно; я всегда вижу талант, однако этот дурачок ограничивает себя тем, что придумали слабые люди. Это печалит меня. Что касается остальных мужчин в моей жизни… Они не устраивают меня по многим причинам.
«Однако, как интересно повернулся разговор…»
Анна делает облегченный вдох. В этот миг она испытывает некое умиротворение и ощущение абсолютной безопасности. Это дает силы произнести следующие слова.
— Так кого же вы будете искать?
Голубые глаза Эсдес устремляются на Анну.
— Как я говорила ранее, это должен быть кто-то выросший за чертой города. — Генерал прищуривается, о чем-то задумываясь. — Хм, точно охотник, чтобы мы могли с ним охотиться на опасных зверей. Сильный. Младше меня на года три-четыре, чтобы я могла заняться им и правильно подтянуть на свой уровень. — Эсдес резко останавливается. Дейдара и Ривер делают то же самое, а вот Анна немного удаляется вперед, делая лишний шаг. — Хорошая улыбка и милое личико будут отдельным плюсом.
«Интересный, однако, список. — Темноволосая девушка приподнимает левую бровь. — Мне сложно представить мужчину, который мог бы ей понравиться. Возможно, полковник Келлер, хотя он её ровесник, вырос в столице и почти не улыбается. Хм… Думаю, это будет очень тяжелый поиск для генерала. Чувствую, ей придется выехать за город и там начать подыскивать мужчин».
— Мой генерал. — Анна слышит новый голос, что доносится откуда-то спереди. Совсем юный, точно принадлежит какому-то мальчишке. Девушка оборачивается и встречается взглядом с, казалось бы, ребенком, с пышными золотистыми волосами и яркими желтыми глазами. Как и Дейдара с Ривером, он одет в черную униформу, но с небольшим отличием. Вместо штанов он носит юбку до колен, которая показывает его стройные ножки, натянутые белые носки и начищенные до блеска черные туфли.
«Это Ньяу. — Анна с осторожностью смотрит на юношу, которому можно дать не более пятнадцати лет. — Полковник сказал, что от него следует держаться подальше. — Алхимик опускает взгляд чуть ниже, на пояс телохранителя Эсдес. Она видит флейту, в которой узнает Имперское Оружие «Крик». И нож с толстым лезвием, покрытым свежей кровью. Рядом с ним весит самый обыкновенный кожаный мешочек. Он явно чем-то забит и мокр. С его дна капает кровь. Даже находясь в десяти метрах от низкорослого паренька с накладными ушами и хвостиком, Анна чувствует слабый тлетворный запах плоти, начинающей гнить. — Если это то, что я думаю, то Тацуми не врал».
— Где ты пропадал?
Голос Эсдес меняется. Анна поражается, как быстро та может переключаться с суровой северянки на властного офицера Империи, готового отчитать своего подчиненного за малейший проступок.
Парнас стремительно направляется вперед, навстречу Ньяу, стоящего у самого входа в палатку.
— Прошу прощения, мой генерал. — Ньяу довольно улыбается, склонив голову набок и прикрыв глаза. Его белоснежные клыки остры. — Я решил воспользоваться случаем и собрать честные трофеи.
Эсдес настигает своего телохранителя и нависает над ним. Из-за разницы в росте генеральша больше похожа на маму. Но Анна видит её взгляд — суровый, недовольный.
— В следующий раз нарушишь субординацию и отправишься в самоволку без моего разрешения — пойдешь в пыточную на двенадцать часов.
Судя по выражению лица Ньяу, это очень серьезное заявление. Юноша тяжело сглатывает, выглядя встревоженным.
— Прошу прощения, мой генерал. Этого больше не повторится.
Эсдес устремляется в собственный шатер. Анна послушно следует за ней, пока телохранители остаются снаружи.
«Любопытно». — Это первая мысль, которая посещает девушку при виде убранства покоев генерала. Если не считать кровати и пары стульев, которые были взяты из королевского дворца Закорьи, да керосинового светильника, более она ничего не видит перед собой. Хотя, судя по размерам, в этой палатке можно спокойно разбить квартиру для скромного аристократа, который отправился на природу.
Анна ощущает слабое волнение от того, что она вновь оказывается с Эсдес один на один. И в этот самый вспоминает слова генерала, которые та произнесла ей тогда в лесу: «Я знаю о тебе ВСЁ». И пускай сильнейшая до этого не показывала никакой враждебности, ДюГре ощущает слабую тревогу, будто она овечка, оказавшаяся перед лицом огромного, голодного волка.
— Тебе не о чем переживать, — слышится спокойный и умиротворенный голос Эсдес. Генеральша присаживается на мягкое кресло, напротив декоративного столика. Жестом руки она приглашает Анну присоединиться к ней. — Если бы я хотела с тобой что-то сделать, даже Тацуми не смог бы мне помешать.
«Это утешает…»
Анна набирает полную грудь воздуха и плавно присаживается напротив сильнейшего человека Империи. Пронзительные синие глаза пристально смотрят на неё. У ДюГре складывается неприятное чувство, будто генеральша читает её, словно открытую книгу.
— Генерал, почему именно я? Что вы от меня хотите?
Эсдес улыбается и кладет голову на левую руку, что упирается в подлокотник кресла.
— Я тебе озвучила причину: ты напоминаешь одного человека из моего прошлого. Но я была с тобой не совсем честна… Видишь ли, ты первый полноценный алхимик, который оказался в моем окружении. Причем, как мне известно из моих источников, достаточно талантливый.
«Ох, значит, вот в чем дело».
Анна чувствует некое облегчение, услышав эти слова. Её разум сейчас не замечает многочисленные голоса и посторонние шумы за чертой палатки.
Краем слуха Анна улавливает слабый шум с той стороны палатки. Голос явно принадлежит Дейдаре; тот рассержен.
— Ньяу, фу, блять! Убери, нахуй, от меня эту мерзость!
— Но я думал, тебе это понравится! — слышится звонкий и жизнерадостный голос юноши.
— Знание — это тоже сила, — продолжает Эсдес размеренным голосом и снова приковывает к себе внимание девушки. — И алхимия уже достаточно давно интересует меня. К сожалению, несмотря на все мои связи и возможности, имперское общество алхимиков до сих пор считает меня дикаркой и не желает со мной общаться. Тацуми, как вариант, тоже это оправдывает: несмотря на свое происхождение и кое-какие познания, он недостаточно образован в этой сфере, чтобы удовлетворить все мои потребности. Поэтому я предлагаю тебе выгодное предложение.
Анна замирает на последнем слове. Она чувствует, будто её сердце останавливается, а душа уходит куда-то в пятки. Пронзительный холод сковывает девушку.
— Пока что мне нет дела до вашей войны с Онестом. Будо, Тацуми и прочие могут дальше вынашивать свои планы и думать, как победить текущее правительство. — Имперский генерал ритмично набивает ритм по краю подлокотника пальцами правой руки. — Но именно благодаря мне ты жива.
Эсдес наклоняется вперед. Анна чувствует: она не может оторвать взгляд от генеральши. И моргнуть тоже не может, ведь полностью скована.
— Те убийцы были посланы агентами Онеста. — На холодном, как сам снег, лице синеволосой генеральши появляется улыбка, заставившая алхимика вздрогнуть. — После того, как ты их убила, я уговорила премьер-министра не трогать тебя. — На мгновение Эсдес опускает взгляд к своей правой руке, пальцы всё еще продолжают постукивать по краю подлокотника. — Он, конечно, был недоволен тем, что я мешаю его войне в тенях и устранению потенциальных противников. — Ледяной взгляд сильнейшей устремляется на Анну. — Но я его самый ценный актив. И именно благодаря мне ты сейчас жива. Скажи мне, тебе известно, что Тацуми скоро будет под моим началом?
Сам факт озвученной новости заставил бы её удивиться, но, учитывая, _кто_ произнес эти слова, Анна может лишь покачать головой. Не моргающий взгляд всё так же прикован к Эсдес.
— Мой дорогой Тацуми был вынужден признать свой истинный путь и выторговал у меня философские камни. — За этими словами следует один довольной смешок. — Я же тебе предлагаю аналогичные условия. Присоединяйся к моей армии и тогда ВСЕ проблемы твоей семьи моментально исчезнут. Больше никто не будет притеснять твоего отца и тебя.
Учитывая, как властно Эсдес произнесла эти слова, у Анны нет сомнений в их правдивости. Если сильнейшая что-то обещает, это обязательно сбудется.
«Но… Даже если так, я не могу предать генералиссимуса и Империю. Старушке нужны перемены, иначе…»
— Мне абсолютно наплевать на противостояние Онеста и Будо. — Эсдес словно чувствует, о чем сейчас думает Анна. Генерал отстраняется, опираясь на спинку кресла. Левая нога плавно поднимается и так же грациозно опускается на правую. — Два старика борются за несущественное, пытаясь вершить судьбы сотен миллионов. Они по-своему сильны и заслуживают уважения, но для меня это не интересно. Но, не буду скрывать, когда мы уничтожим революционеров и казним последнего предателя, я с превеликим удовольствием встану на сторону Онеста и сражусь со всеми, кто посмеет бросить ему вызов. А это, моя дорогая, будет славная битва. — Генеральша довольно прикрывает глаза, представляя нечто завораживающее. — Я всегда мечтала сразиться с Будо и Тацуми. По-настоящему. И посмотреть, чья истина сильнее и кто достоин дальше жить. И если им суждено пасть от моего клинка, — Эсдес открывает глаза, снова приковывая Анну к креслу, — значит, так тому и быть. Но мне бы не хотелось убивать Тацуми, я к нему успела привязаться, и мне будет не хватать его угрюмости и детской ворчливости.
Анна завороженно смотрит на сильнейшую. В её словах нет сомнений. Она действительно сможет сразиться с полковником и генералиссимусом и без каких-либо колебаний убить их. Её взгляд — прямое тому доказательство. С таким же взором на ДюГре смотрели подосланные убийцы, которые были настоящими психопатами, жаждущими убивать.
— Так каков будет ответ, Анна? — Эсдес плавно и грациозно поднимается с кресла, делает шаг в правую сторону, обходя трофейный журнальный столик, чтобы сблизиться с молодым алхимиком.
Анна пытается открыть рот, но у неё во рту словно всё пересохло. Когда она пытается произнести слово, раздается едва-различимый хрип:
— Я…
— Подумай как следует, Анна, — вновь звучит властный голос Эсдес, которая не привыкла получать отказов. — Мое предложение действует один раз.
«Простите меня, генералиссимус, если я предаю ваше доверие… Но моя семья для меня важнее».
— Я согласна, генерал.
На белоснежном лице Эсдес появляется мимолетная улыбка.
— Вот и отлично. — Генеральша протягивает руку и кладет её на плечо девушки. — Ты сделала правильный выбор. Когда закончим эту кампанию, я буду ожидать от тебя соответствующих действий. Я же, тем временем, заранее сделаю всё, чтобы твою семью больше не трогали. К слову, твой отец был следующим в списке на уничтожение. Так что ты спасла ему жизнь. — Эсдес убирает свою мягкую ладонь с плеча Анны.
«Боже мой… — ДюГре ни на мгновение не сомневается в словах Эсдес. Она тяжело сглатывает. Отчасти радуется тому, что смогла спасти жизнь отца, но… — Но что, если бы я не согласилась?»
— К сожалению, у меня нет с собой угощения, — сожалеюще произносит Эсдес. Генерал плавно возвращается на свое былое место, присаживаясь на кресло. — Если бы была возможность, я бы угостила тебя вином девяносто восьмого года, оно с западных плантаций. Между прочим, мое любимое. Но, увы, — офицер в наигранном бессилии разводит руками, — обстоятельства не позволяют мне проявить такую роскошь. А теперь, когда мы закончили с этой формальностью… Я обещала тебе разговор по душам. Скажи, что бы ты хотела от меня услышать? — В ожидании вопроса Эсдес плавно откидывается на спинку сиденья, положив одну ногу на другую.
Анна думала, что долго будет выбирать между бесконечным количеством вопросов, которые сейчас крутятся у неё в голове. Но, к удивлению для себя, вопрос находится быстро и рот девушки снова раскрывается.
— Скажите, генерал, вы когда-нибудь испытывали страх и трепет?
Эсдес явно не ожидала услышать этот вопрос. Несколько секунд она молчит, погруженная в себя. Взгляд опускается вниз, к ногам, а лицо мрачнеет. Губы приходят в движение, раздается холодный, как снежная буря, голос генерала.
— Север — это бескрайная пустошь. Ты можешь пройти двести дней по бесконечным снежным полям и даже не дойти до середины этой пустоши. Это очень опасное место. Не только монстры будут поджидать тебя, но и местные племена, которые не знают пощады. Мне тогда было лет одиннадцать, мое племя уничтожили месяц назад…
***
Север.
Бескрайняя, мрачная пустошь, которая почти всегда погружена в кромешный мрак зимней ночи. Даже в солнечные дни здесь не бывает светло. Яркие лучи звезды не в состоянии пробиться сквозь плотную завесу серых туч, покрывающих небосклон.
Сейчас темно. Южанин не смог бы увидеть свою вытянутую руку, а вот привыкший к этому мраку северянин прекрасно видит на несколько сотен метров вперед. И виднеется однотипная для этих мест картина: куда не повернись, везде один бесконечный снежный простор из белоснежных гор и равнин. Остро завывает ветер, вызывая жуткий свист, от которого закладывает уши.
Холодно; каждый вдох и выдох дается тяжело. Если бы житель Империи, даже в самой утепленной шубе, оказался здесь, его тело стремительно бы рассталось с теплом и в течение десяти минут он бы превратился в настоящую сосульку, вмерзшую в снежный покров. Но, не обращая внимания на ветер и снег, вперед идет одиннадцатилетняя девочка, таща за собой сани со всем необходимым. Длинные синие волосы убраны за голову. Тело закутано в утепленный тулуп, сделанный из толстого черного меха мастодонта.
В будущем эту девочку будут звать сильнейшим воином Империи…
…а сейчас она не более чем выжившая из клана Парнас. Последняя.
«Я иду уже семьдесят два часа без перерыва. — Эсдес ритмично двигает ногами вперед, с легкостью рассекая и протаптывая дорогу. — И всё еще не вижу Горы Черного Смотра. Надо признать, я заблудилась. — Синеволосая девочка оборачивается назад и смотрит на оставляемый ей след. — Надо возвращаться назад, пока не начался буран и я окончательно не потерялась».
Без каких-либо тяжелых усилий Эсдес начинает оборачиваться, чтобы развернуть сани. Обойдя вокруг себя с левой стороны, девочка тянет сани на себя. Несмотря на тяжелый груз, ей удается это сделать без проблем, и через тридцать секунд она оказывается на уже протоптанной дороге. Она испытывает слабое облегчение от того, что ей не придется пробивать себе путь заново. Парнас направляется обратно.
Шаг. Снег хрустит под толстыми пимами.
Второй шаг. Заостренный слух юной охотницы улавливает что-то постороннее. Неизвестное шевеление под коркой снега совсем близко. Девочка останавливается, быстро вытаскивает из ножен на поясе свой тесак, которым перерезала глотки множеству чудищ.
В пятнадцати метрах от неё снег разрывается. Из поднявшегося фонтана снежных хлопьев показывается огромная мужская фигура человека, закованного в черные шипастые доспехи. Двухметровый воин резким движением стряхивает с меха оставшийся снег. В руках топор и дискообразный щит из металла.
Он не один. Мгновение; слева и справа появляются еще два таких воина. Один держит в руках алебарду, второй — двуручный меч. Эсдес знает, что это за люди. Её лицо хмуро.
«Хм… Видимо, я случайна забрела на территорию Остригов. Плохо дело, с тремя не справлюсь, а убежать от них не получится».
— Маленькая дева… — говорит самый первый. Его голос будто принадлежит мертвому человеку, что очень давно не разговаривал. Сухой, хриплый и осипший. — Тебе не следовало приходить сюда.
— Я и не хотела. — Эсдес понимает: паника ей ничего не даст. Она сохраняет внешнее и внутреннее спокойствие. — Я случайно забрела на вашу территорию и сейчас намерена вернуться назад.
— Нет, маленькая дева, —качает головой рослый северянин. — Никто не оказывается на нашей земле просто так. Любой, кто явился сюда, направлен Великим Вороном. И сейчас мы решим твою судьбу. Кем же ты станешь, желанным гостем или свежей жертвой?
«Я три дня не спала. Из оружия у меня только нож. А у них броня, щиты, мечи, и они явно физически куда сильнее. Это не мягкотелые южане. Если они решат драться, мне точно конец».
Но даже несмотря на проблемность ситуации, Эсдес сохраняет спокойствие. Она делает тяжелый выдох, выпуская из ноздрей клубы свежего пара.
Эсдес ощущает, как под ней начинает шататься земля. И это не её воображение, под ней действительно дрожит снег. Кто-то идет, он явно огромен. Девочка оборачивается на шум…
Прямо из воздуха, в сорока метрах от неё, появляется исполинская фигура великана, который высотой спокойно достигает одиннадцати метров. Синеволосой северянке приходится задрать голову, чтобы посмотреть в шлем новому противнику…
От ужасного вида у маленькой Эсдес перехватывает дыхание. Еще никогда в жизни юная охотница не видела что-то столь внушающее… Огромная фигура, закованная в неприступную броню цвета темной меди, покрытую многочисленными узорами; с железной юбки свисают десятки пустых крюков, а доспех украшен многочисленными трофеями (за короткую секунду Эсдес насчитывает более двадцати черепов людей и зверей, насаженных на шипы и цепи). Огромные наплечники выполнены в форме черепа, мощные руки оканчиваются бритвенно острыми перчатками с пальцами, больше похожими на когти Спрингера — хищника Севера. В левой руке воин держит исполинский меч, чье лезвие красно и покрыто бушующим огнем. Но дольше всего взгляд сосредотачивается на шлеме: он окружен инфернальным, противоестественным пламенем. Два металлических рога сбоку, напоминающих ножи с изогнутой рукоятью. Шесть более мелких отростков устремляются кверху, образуя своеобразную корону. В двух отверстиях для глаз виднеется пылающий огонь.
Исполин смотрит на Эсдес.
Гигант делает шаг вперед. Земля вздрагивает. Там, куда ступает его нога, снег плавится с обильным шипением, поднимая в воздух объемные клубы пары. Второй шаг, и снова Эсдес подскакивает.
Девочка смотрит на свой нож, затем на великана. Она тяжело вздыхает и прикрывает глаза.
«Этого я точно не одолею…»
Третий шаг; воин останавливается. Лезвие меча опускается вниз, пронзая землю; испаряется еще больше снега. Затем звучит его голос — глубокий, отдающий мощным эхом. Он быстр и яростен, он подобает внешнему виду владельца.
—
Маленькая дева, я вижу тебя. Твоя судьба… интересна. Владыка желает взглянуть на тебя лично.
И сознание Эсдес меркнет…
Когда синеволосая девочка открывает глаза, то чувствует легкое головокружение и окружающее её тепло.
«Где… я?»
Судя по тому, что девочка видит, она теперь не посреди бескрайней ледяной пустоши. Её перенесли в какой-то подземный зал, сделанный из черного камня и поддерживаемый мощными ромбовидными колонами. Здесь светло и ярко, словно в южных землях источник света — это многочисленные факела, закрепленные вдоль стен. Но они явно не обычные, Эсдес никогда не видела синего огня, что не издает ни одного звука.
Она лежит на полу; несмотря на то, что под ней хорошо обработанный черный камень, девочка не испытывает дискомфорта. Наоборот, когда её пальцы касаются ровной плитки, она чувствует теплую и мягкую на ощупь поверхность.
—
Она проснулась! — Этот голос явно принадлежит исполину.
Эсдес резко приподнимается, чтобы понять, откуда он говорит и где она, собственно, находится. Но сердце маленькой охотницы замирает от того, что предстает перед ней…
В самом центре огромного черного зала, чей потолок уходит настолько далеко вверх, что Эсдес не в состоянии разглядеть его, сидит исполинская фигура существа, которому, теоретически, нет места в этом мире. Грубая коричневая кожа, способная выдержать любой удар и растянутая по бугрящимся мускулам. Крылья, чей единственный взмах может сдуть родное селение клана Парнас. Четыре могущественные руки, опирающиеся на огромные черные колонны, вытянутая голова с раздутым черепом. У существа нет рта, вместо него челюсть занимают сотни длинных влажных щупалец, что опускаются вниз. Нет носа и бровей; прямо по центру лица располагаются одиннадцать больших и разных по форме желтых глаз, не имеющих зрачка. Чем-то они напоминают горящие янтари.
И существо смотрит на Эсдес.
«Нет. Нет! Нет! Нет!»
Его взгляд заставляет маленькую девочку зажмурить глаза, но это не помогает. Даже сквозь закрытые веки она ощущает зрительный контакт и видит существо. Она чувствует, как тварь проникает в её сознание, ломает все ментальные преграды. Ей больно. Чудовищно больно. Эсдес закрывает лицо руками и начинает скулить.
Впервые за всю свою жизнь она чувствует…
Страх.
Да, это именно страх. Первобытный, первозданный страх, которого она никогда не знала. Ни перед лицом монстров, ни перед лицом северян Эсдес никогда не сдавалась… Но то, что запустило свои щупальце в её сознание, может свести с ума любого.
Впервые за всю свою короткую жизнь маленькая охотница хочет бежать. Но мышцы не слушаются: она прикована к земле. Её сердце останавливается, когда в сознании раздается глубокий, всепроникающий голос существа.
—
Тебе некуда бежать. Негде прятаться.
Её глаза сами открываются, она не в силах с этим что-то поделать. Синие очи смотрят прямо в горящие янтари, не в силах от них оторваться. Сознание Эсдес начинает погружаться в пучину безумия, она видит безумный круговорот цветов, смешивающихся в единый торнадо. Из него на юную девушку смотрят сотни и тысячи бесформенных лиц и глаз. И каждый из этих аморфных тварей произносит одно единственное слово: «Эсдес».
Ей больно.
Её сознание словно разрывается на куски. Каждая из этих тварей тянет на себя, пытаясь оттяпать лакомый кусочек.
«Хватит. Я прошу вас, хватит!»
Но тварь не останавливается, а продолжает тянуть дальше, заволакивая синеволосого ребенка дальше в пучину безумия. Она видит гибель своего племени, видит, как другие северяне беспощадно вырезают их всех, как снимают скальпели и забирают кровавые трофеи. Как её отец, обессиленный от ран, падает на землю. Эсдес слышит единый хор женских и мужских криков, сливающийся в единую какофонию безумия, сквозь которую отчетливо слышится смех существа.
—
Ха-ха-ха-ха!
Страх и боль порабощают разум, ломают сознание, не оставляя ни единой связной мысли. Эсдес, за неимением других вариантов, пытается хоть как-то сопротивляться и закрыть глаза, но веки не опускаются. Руки отказывают тоже — при попытке их поднять те безвольно падают обратно.
Существо тянет её дальше, прогоняя неподготовленный разум через огненный круговорот безумия и смерти. Тысячи ужасающих тварей произносят её имя, и каждая из них пытается разорвать душу девочки. Но она держится. Пытается держаться.
Всё заканчивается так же внезапно, как и началось. Щелчок пальца; Эсдес лежит одна, почти в кромешной тьме. Единственный источник света — слабый луч, который опускается на неё, да и то, за его пределами Эсдес ничего не видит. В этот самый миг она испытывает слабое умиротворение, которое сменяется тихим ужасом, когда вновь звучит голос существа.
—
Я вижу твою судьбу. Тебя ждет путь резни и смерти, ты станешь великим воином севера, который возглавит многочисленную армию южан и поведет их за собой. Тебя будут любить и обожать. Бояться и ненавидеть. Твое имя будут произносить с благоговением и страхом.
«Прошу, хватит. Я больше не могу!»
Эсдес корчится в агонии, содрогаясь от каждого слова существа.
—
Ты — это кульминация тысячелетней истории клана Парнас. Их кровавая дева, благословленная самим Медным Повелителем. Всеизбранница, в чьих силах покорить этот жалкий камушек и добиться Возвышения.
«Остановитесь! Прошу!»
—
Даже находясь в предсмертной агонии и охваченная страхом, ты показываешь чудеса сопротивления. Даже самые сильные воины юга падают замертво от одного моего слова. Но только не ты. Пускай твое тело и сознание не окрепло, уже сейчас ты показываешь свою истинную судьбу. И мы не будем тебе мешать, Кровавая Дева.
И боль внезапно прошла, как и появилась, оставив после себя тяжелую ломоту.
Настоящее зрение возвращается к ней, синеволосая девочка обнаруживает себя стоящей на коленях. Тело еще дрожит, но постепенно судороги утихают. Собрав все свои силы, она робко поднимается и оглядывается по сторонам.
Они не один, в зале еще как минимум три сотни человек — металлические воины из племени Остригов, что стоят на месте, став подобием статуй. Позади самой Эсдес, возвышаясь над всеми, кроме сидящего существа, располагается огненный великан.
Сбоку от себя Эсдес замечает кое-что интересное. Группа из нескольких человек, одетых в теплые пальто и белоснежные маски.
«Южане? Здесь?»
У каждого из них на груди закреплены различные символы. Но в памяти отпечатывается самый яркий — золотой герб в форме разинутой драконьей пасти, пытающейся проглотить диск.
—
Она достойна, — раздается глубокий голос существа, отдающий мощным эхом. —
Верните её обратно и отправьте на юг. Там её будет ждать великая судьба.
Прежде чем сознание юной охотницы меркнет, она подмечает еще одну деталь в южном незнакомце.
Он смотрит на неё яркими зелеными глазами…
***
— …а затем я проснулась недалеко от границы Уломалу, которое мы именуем Северным Королевством. Оттуда отправилась на юг, а всё остальное тебе известно. — На этом Эсдес заканчивает свой рассказ, поставив жирную точку в этой истории.
Анна потрясена рассказом до глубины души. До этого она не имела ни малейшего представления о том, что происходит на Севере. И услышать, возможно, самый сокровенный рассказ Сильнейшей о том, что там водится и какие ужасы обитают… Для юного алхимика это слишком. Она испытывает почти непреодолимое желание обнять Эсдес и попытаться её утешить, но понимает: это будет слишком. И, что главнее, генеральша Империи выглядит абсолютно нетронутой и подобной невредимой ледяной глыбе. Она мирно сидит в своем кресле и ждет.
— Я… — с большим трудом находит в себе силы Анна. — Я-я-я, даже не знаю, с чего начать… А что это была за тварь?
— Каждое племя именует их по-разному. — Эсдес склоняет голову набок, опуская мрачный взгляд на ноги. — В отличие от большинства наших соседей, клан Парнас никогда не почитал их как богов. Мы их называли «ишигаки» и считали покровительствующими духами. Я никогда не верила в эту чушь и делала всё сама, хотя отец пытался научить меня молитвам. Так и не смог.
— «Ишигаки»? — Анна с любопытством наклоняется вперед. — А что это значит?
— В прямом переводе — «бесполый дух». В Империи их именуют иначе — «малефиканты». Потусторонние хищные твари, чье происхождение и существование находится под большим вопросом.
Анна хмурится.
«Малефиканты… Да, я помню, Эсдес про них говорила ещё тогда, в лесу. И тогда же она назвала Тацуми Джонатаном. И еще она сказала, что у одного из южан был драконий герб с профилем в анфас и яркие зеленые глаза. Это символ Келлеров!»
От осознанная этой истины Анна широко раскрывает глаза, на что Эсдес лишь слабо улыбается.
— Генерал, скажите, вы пытались найти того Келлера, которого увидели тогда?
— Молодец, сообразила, — довольно кивает головой генеральша. — Разумеется, после того, как я попала в Столицу, я пыталась поднять определенные данные. Но, как выяснилось, к тому моменту от всей династии Келлеров в живых осталось лишь четыре человека. Трое скрылись и пропали без вести, а Тацуми был тогда на попечении героя Империи и генерала в отставке Дэуса Гительсбаха. И я уже чувствую твой следующий вопрос, потому отвечу на него заранее: нет, я не рассказывала Тацуми об этом. — Эсдес складывает ладони в замок и кладет на колени. — Ему незачем знать, что один из его родственников находился в контакте с могущественным малефикантом.
— А почему именно Тацуми? Вы же иногда называете его Джонатаном?
На лице Эсдес появляется мимолетная довольная улыбка. Она явно ждала этого вопроса.
— Потому что это его настоящее имя. Тацуми — имя, которое ему дала приемная мать. Я с ней пару раз общалась; милейшая женщина с юга, обладающая огромными талантами.
— Но почему он использует его, а не настоящее? — Анна наклоняется вперед. — Келлеры пришли с Запада, и имена у них должны быть соответствующими.
Эсдес понимающе кивает головой.
— Ты можешь прямо сейчас спуститься вниз и зайти в палату к Тацуми. Можешь сказать, что тебе известно его настоящее имя и прижать к стенке, чтобы узнать правду. Но что бы тебе он не сказал — это будет наглая ложь. У него было очень тяжелое детство, о котором он не хочет вспомнить. Оно причиняет ему неимоверную боль, и поэтому, чтобы забыть, Тацуми притворяется, что ничего не помнит, что он уже другой человек. Он лжет сам себе, потому что всё хорошо помнит.
— А откуда вы это знаете?
— Он сам мне всё рассказал. Я очень хорошо помню тот день. — Эсдес откидывается на спинку кресла, устремляя взгляд к потолку палатки. — Тогда шел мощный дождь, мы получили наши Имперские Орудия. — Эсдес кладет свою ладонь себе на грудь, покрывая ей символ «Демонического Экстракта». — Я впервые увидела Тацуми… слабым.
***
С момента встречи ишигака прошло уже восемь лет.
Долгих восемь лет, за которые Эсдес успела повидать многое в южных землях. Но к одной вещи она не может привыкнуть до сих пор.
Дождь.
Вроде бы, дождь — обычное явление, которое на юге случается регулярно. Но для жителя Севера — самое настоящее чудо природы. Необычное, завораживающее, интригующее. Эсдес стоит прямо под ливнем, укрытая белоснежным непромокаемым плащом и фуражкой с черным козырьком. Небо серое, полностью покрытое тучами.
На Севере никогда не было дождя. Только снег. И потому каждый раз, когда в Столице начинался дождь, синеволосая девушка ловила себя на мысли: она испытывает почти детскую радость от этого явления. Была бы чуть помладше, может быть, начала бы танцевать под дождем.
Но это всё лирика. Сегодняшний день выдался очень интересным, Эсдес получила то, о чем так долго говорил Онест. Свое тейгу — Имперское Оружие. «Демонический экстракт», чьи безумие и сила подобны детской песне для Эсдеса. Может быть, для южан оружие было слишком сильным, но только не для гордой представительницы клана Парнас. Даже если полностью осушить огромный кубок с ледяной кровью, северянке будет мало. Если бы в арсенале Империи были еще запасы, она бы и их обязательно осушила.
«О да, Эсдес, тебя ждет великое будущее! Ты станешь первоклассным генералом и непобедимым воином!»
Девушка очень хорошо заполнила лицо Онеста и его слова. Тот был готов плясать от счастья и заливаться щенячьими слезами.
«Как будто мне есть дело до твоих игр, Онест».
Скрестив руки на груди, Эсдес стоит возле фонарного столба перед мощеной дорогой. Несмотря на бушующий ливень, от которого часть дороги уже затопило, а водосток явно не справлялся, количество людей на улице совсем не уменьшалось. Куда бы синеволосая девушка не посмотрела — везде сотни и тысячи простых обывателей, что, укрывшись зонтами и подручными средствами, куда-то спешат. Их голоса сливаются в единую какофонию. По дороге почти синхронно движутся колесницы с запряжёнными лошадьми, которые издают характерное цоканье, отбивая ритм копытами. В отдалении слышится гудение паровоза. Город накрывает тень от имперского дворца, что возвышается над всеми зданиями, находясь на самой высокой точке Столицы.
Эсдес находит это всё…
Скучным.
Для неё это всё не более чем человеческий муравейник, где десятки миллионов людей тратят впустую свои жизни. Она видит это по их лицам. Большинство живет от звонка до звонка, пребывая в состоянии выживания.
«Южане по-настоящему странные люди. Столица насчитывает более шестидесяти миллионов человек, а этой силы достаточно, чтобы свергнуть ненавидимых вами господ. Но вы продолжаете им слепо служить, не видя силы оружия. Слабаки, да и только».
Эсдес обращает внимание на семейную пару с семилетним ребенком, которого ведет за руку его мама.
«До сих пор не могу привыкнуть к тому, насколько дети здесь пухлые и хрупкие, — мрачно подмечает будущий имперский генерал. — На Севере такой точно умер бы от переохлаждения в первую неделю. Хотя, вероятнее всего, его бы съели хищники или свои же сородичи. Впрочем, чего еще ожидать от южан, что не в состоянии решить свои проблемы элементарными шагами?»
Ребенок проходит мимо неё. Правой рукой он ковыряется в ноздре и замечает взгляд Эсдес. Он достает палец из носа — на нем влажная желтая козявка. Юнец улыбается, показывая ряд кривых зубов. Синеволосая северянка лишь довольно хмыкает, на секунду показывая ребенку свой язык. Тот явно не ожидает такое увидеть и впадает в ступор, на радость Парнас.
Немного позабавив себя, Эсдес отходит от фонарного столба и направляется дальше вдоль по улице. Она заворачивает во второй переулок — узенькая улочка, в которой почти ничего не видно. Но когда ты с Севера, тебе не нужно видеть человека, чтобы знать, где он находится. Она чувствует его ауру — серую, мрачную. Подавленная тяжелым грузом вины.
Эсдес разворачивается и направляется туда. Войдя в переулок, подмечает краем глаза интересную деталь: тени вокруг оживают и начинают шевелиться, обтекать её. Они словно пытаются изучить девушку. И ещё она слышит тихий, сдавленный мужской плач.
Пройдя несколько метров, замечает очертания белоснежной фигуры, в самом конце переулка. Молодой человек прижат к стене, окруженный мешками мусора и гнилью. Он сидит в луже, поникнув головой.
— Я знала, что ты будешь здесь, — звучит голос Эсдес. — Не в твоем стиле резко куда-то исчезать. Между прочим, тебя уже ищет местная полиция, потому что комендант начал трубить тревогу, ведь один из лучших учеников куда-то пропал, да еще и никто не знает, где ты.
Эсдес останавливается. Спустя пару секунд раздается дрожащий голос Тацуми:
— Я просто хочу побыть в полном одиночестве. Неужели я многого прошу?
— Нет, только вот это очень непохоже на тебя.
Эсдес берет паузу и замолкает. Келлер ничего не говорит; синеволосая девушка делает шаг вперед. От Тацуми никакой реакции, так что она продолжает идти, пока не доходит до самого брюнета. Ожившие тени сопровождают её.
Тацуми сидит в мусоре, лишенный всякой воли. Пускай он натянул на лоб фуражку, Эсдес хорошо видит его лицо — оно влажное от слез, и даже сейчас капли стекают с него. Синеволосая северянка опускается на корточки перед своим знакомым и пытается поймать его взгляд, но тот опущен вниз. Тацуми словно её не замечает.
— Что случилось? Кто-то умер?
Тишина. Никакой реакции. Эсдес кладет ему руку на плечо и чувствует сильное напряжение в теле парня. Он сдерживается.
— Молчание мне никак не помогает. Я не могу оставить тебя здесь одного, иначе тебя исключат за самоволку. И поэтому предлагаю выбор: либо ты мне всё рассказываешь, и я пытаюсь помочь тебе, либо я насильно тащу тебя обратно в академию, и уже там тебе помогут.
И только после этих слов она добивается от Тацуми хоть какой-то реакции. Он поднимает голову, устремляя взгляд на ее лицо. Яркие зеленые глаза, в которых Эсдес всегда видела несгибаемый внутренний стержень и бесконечную силу воли, поблекли и стали почти серыми, словно из Келлера выкачали всю жизнь.
— Прости меня, Эсдес. Я тебе всё время врал. Я всё помню, а тварь меня за это терзает.
«Тварь? Он так свое Имперское Оружие называет?»
Синеволосая девушка прищуривается.
— Помнишь что?
— Обещай, что Надженда, Арви и остальные об этом никогда не узнают.
«Даже так?..»
— Хорошо, — кивает головой Эсдес. — Даю слово, от меня никто ничего не узнает. А теперь говори.
— Я вам лгал. — На лице Тацуми появляется отчаянная улыбка. — Всё это время я вам внаглую врал. Когда вы спрашивали о моем раннем детстве, я говорил, что ничего не помню. Чушь, брехня. Я всё прекрасно помню. Меня зовут Джонатан Келлер и со мной делали ужасные вещи…
«Ах, вот почему ты во всех официальных документах прописан как Джонатан…»
— И это тейгу… Я не могу заглушить его голос. — Тацуми бессильно поднимает грязные руки к ушам. — Оно поет про меня и показывает то, что я хочу забыть. Оно терзает мой разум, доставая из памяти наихудшие мои воспоминания… — Судя по голосу Келлера, ему тяжело даются эти слова. — Я всё помню. Келлеры — не более чем секта, что поклоняется потусторонним тварям. Меня с самого рождения готовили к чему-то… Кормили человечиной, топили в крови, проводили надо мной какие-то ритуалы. — Тацуми опускает взгляд, начиная скулить. — Я до сих пор слышу эти душераздирающие песнопения под аккомпанемент криков ритуальных жертв. И мне плохо, так плохо… Знаешь, я хочу наложить на себя руки.
«Теперь мне всё понятно. Я столько лет думала, что же с тобой не так, почему ты так не любишь говорить о своей семье, из-за чего такие разговоры вызывают у тебя негативные эмоции. Ты сломанный, незавершенный инструмент, выращенный с целью, которой больше нет».
И Эсдес обнимает Тацуми, прижимая к себе.
— Прошу, побудь со мной, — тихо шепчет Келлер.
— Да, конечно, — тут же отвечает Эсдес, спокойно выдыхая.
***
«Это… сильно».
Анне только и остается, что удивленно хлопать глазами. Не таких секретов она ожидала от полковника и Эсдес, не таких…
— Я думаю, мне не стоит напоминать, что разговор только между нами, — звучит спокойный голос генерала. — Говорю это ради твоей же безопасности.
— Да, да. Конечно генерал. Я буду держать язык за зубами.
— Вот и отлично. А теперь продолжим.
У Анны было еще множество вопросов, так что время текло очень быстро. Юный алхимик не заметила, как прошло более двух часов.
И лишь только прогремевший рядом взрыв заставил двух девушек забыть о разговоре.
