***
Один из многочисленных зеленых парков Столицы. Виднеется мощеная тропа, обставленная скамейками и высокими уличными фонарями, выкрашенными в черный цвет. На дворе приятная солнечная летняя погода, а небо зеркально чистое. Слышится щебетание птиц и шорох листвы от слабого ветерка, который дует в спину. Тацуми назвал бы это умиротворительным, особенно после бесконечных сражений Юга. Убрав руки в карман своего белого пиджака, он спокойно идет вперед, в сопровождении таких же парадных и белоснежных компаньонов: Анна по левое плечо, Яша — по правое. На поясе — кожаные ножны, в которых покоится трофейный меч. Но с тех самых пор, как он покинул дворец Императора, ему не дают покоя слова Армье: «Я оказался прав. Янтарная дверь существует, мы нашли её здесь, во дворце. И взломали. Потому ты здесь, Тацуми. Мне нужна твоя помощь, чтобы разгадать её тайны и сделать Империю вновь великой. Но этим мы займемся уже после твоего визита к Кокею». — Полковник, сэр… — Из мыслей вырывает обеспокоенный голос Анны. Молодой офицер поворачивается влево, видя встревоженный взгляд девушки. — Мы более не в военном лагере, — вежливо поправляет он, не сбавляя своего хода, — так что можешь называть меня просто Тацуми. Как ты и хотела с самого начала. — Да, Тацуми, — девушка кивает головой, охотно соглашаясь. — У меня будет один вопрос: что особенного в этой Янтарной двери, что ты и Яша на протяжении всего нашего пути не проронили ни слова? — Как бы тебе сказать… Тацуми оборачивается на голос своего брата, чье лицо сосредоточено, а взгляд темных глаз немного потускнел. Но встретив выражение лица Келлера, он всё понимает без лишних слов. «Я сам ей расскажу». — Это городская легенда, которой уже несколько сотен лет. — Келлер плавно поворачивает голову в сторону девушки, что внимательно его слушает, прикусив нижнюю губу. — По крайне мере, так считалось до сегодняшнего дня, пока Арвиан не доказал обратное. — Тацуми пожимает плечами. — Я уже даже не знаю, что правда, а что легенда. И если слова моего друга подтвердятся, то мы найдем огромнейший запас технологий, которые были доступы во время первого Императора. Анна хмурится, левой рукой почесывая гладенький подбородок. — А о каких именно технологиях идет речь? — Никто не знает. — Келлер опять пожимает плечами и резко оборачивается к Анне, продолжая идти спиной вперед. — Легенды никогда не уточняли, что именно содержится в Янтарной двери, и что это такое. Когда я был маленьким, считал, что это целый подземный город, обставленный огромным количеством пушек. По крайней мере, так рассказывал мне отец. И, тем более, нет единой интерпретации этой истории, поэтому её никто серьезно не воспринимал. — Тацуми хмыкает, разводя руками, а затем опуская их вниз. — Просто городская байка, созданная любителями теорий заговора, конспирологами и диггерами. — Диггерами? — Услышав незнакомое слово, Анна склоняет голову набок и слегка прищуривается. — Диггеры — любители исследовать подземные коммуникации Столицы, — в голосе Тацуми слышится оживление. Большим пальцем правой руки он тыкает себе в грудь. — До того, как принял присягу, я тоже в какой-то степени был диггером. — Не ты один, брат, — звучит тяжелый голос Яши, чья голова опущена, а взгляд устремлен к полированным ботинкам. — Верно. — Тацуми соглашается с его словами и снова устремляет свой взор на Анну, внимательно его слушающую. — В академии, когда нам разрешали покидать территорию училища, мы состояли… — Келлер хмурится, думая над своими следующими словами. Он сжимает губы, щурится, отводя взгляд в сторону. И наконец находит нужное слово. — Назовем это «клубом адекватных людей», куда, помимо меня и брата, входил уже знакомый тебе Арвиан Армье и ещё четыре человека. «Пускай я не верю в судьбу, но как же сильно нас разбросала жизнь… — Тацуми замедляет шаг и поникает взглядом. — Я и брат поступили в гвардию и до сегодняшнего дня колесили по Югу, как команда пожарных. Эсдес стала генералом и главным символом мощи Империи. Армье внезапно получил должность капитан-генерала и заведует безопасностью императорского дворца. Чарльз отправился на западный флот и уже командует целым кораблем. Надженда предала Империю, а Болика убита Эсдес за измену стране. — Келлер слегка выпячивает нижнюю губу вперед. — Кто бы мог подумать, что всё сложится так?» Но он отвлекся, так что вновь набирает прежний темп. На секунду он оборачивается назад, чтобы проверить, не появился ли кто-нибудь сзади. Убедившись, что всё чисто, он продолжает идти спиной вперед. — И мы любили обследовать туннели Столицы. Да, это вонючее и неприятное место, зато там столько возможностей… — Келлера расплывается в довольной улыбке. — Идеальный полигон для проверки своих новых силы и различных соревнований на выносливость. К тому же, это одно из немногих мест в столице, где можно встретить кого-то представляющего реальную опасность. — Реальную опасность? — повторяет Анна, не понимая, о чем говорит Тацуми. Девушка снова хмурится и чуть наклоняет голову вправо. — Да, подземные туннели Столицы считаются небезопасным местом. Там водятся целые полчища плотоядных жуков, двухметровые крысы и так называемые «охотники». — Тацуми специально выделяет это слово и делает характерный жест пальцами обеих рук, будто помещает в кавычки. — Это такие жабы-переростки. Со стороны похожи на прямоходящих мальков с серой кожей. Но могут «выстреливать» своим мясистым языком и запросто проглотить человека. И этим всё не ограничивается. — Келлер довольно хмыкает. — Подземка Столицы — целый подземный мир. — Хм, — Анна опускает взгляд вниз, — а я об этом и не знала. — Разумеется, ты об этом не узнала бы. — Тацуми разводит руками. — Для этого нужно спускаться в самый низ, а туда заходят лишь те же самые диггеры, которые, как я считал до недавнего времени, и породили историю про Янтарную дверь. — Поня-ятно, — задумчиво протягивает Анна. Скользнув своим взглядом по Тацуми, она останавливается на пронзительных зеленых глазах. — У меня будет еще вопрос: а почему я должна идти к вам в поместье? — Потому что ты живешь на другом конце города, — с лихвой отвечает Яша. — Если ты нам понадобишься, а ты нам понадобишься, то быстро мы до тебя добраться не сможем. Столица — слишком огромный город. И, к тому же, — на лице юноши появляется ехидная улыбочка, — мама постоянно мечтает, что Тацуми приведет домой красивую девушку. Вот она обрадуется… — Эм… — Анна отводит взгляд в сторону и сжимает кулачки. — Яша, — Тацуми с серьезным лицом смотрит на брата, — заткнись. — А что такого? — вскидывает руки Яша, смотря на всех с озорной улыбкой. — Я лишь говорю чистую правду. Сам увидишь. В следующий миг Тацуми останавливается. Его слух улавливает едва различимый топот. Что-то, явно большое и движущееся на четвереньках, приближается к нему мощными рывками. И он знает, что это. «Ах, наконец-то. Я то думал, что моя дорогая не выйдет меня встречать». Лицо полковника расплывается в улыбке. Он прикрывает глаза и смотрит вперед, раскрывая руки для объятий. — А ну иди к папочке! И мгновение спустя огромная пушистая фигура сбивает Келлера с ног, роняя на зеленую траву. Длинный, мясистый язык начинает радостно облизывать молодое лицо, оставляя после себя густую слюну. Анна застывает на месте, в то время как Яша с довольным лицом хлопает девушку по плечу. — Можешь не беспокоится, — с ухмылкой объявляет юноша, — она не кусается. Тацуми свалило на землю двухметровое живое существо, способное запросто накрыть своим вытянутым телом взрослого человека и полностью прижать к земле. У существа белоснежный мех, длинный и пушистый, приплюснутая мордочка с черным влажным носиком, длинные вытянутые уши, заканчивающиеся черными кисточками, виляющий из стороны в сторону пушистый хвост и большие голубые глаза с узким зрачком. — И я тоже тебя рад видеть! — смеется Тацуми. Он пытается спрятаться от облизывания питомцем, но длинный язык всё равно находит цель и продолжает свой безжалостный натиск. — Эм, Яша… — Ана слегка наклоняет голову и с любопытным прищуром рассматривает живое существо перед ней. — Это собака? Если да, то что за порода? Я просто таких никогда не видела. — Это не собака, — с довольством отвечает Яша и кивает головой на двухметровое пушистое создание, — а та самая ужасная химера, которую создал Тацуми, когда пытался стать алхимиком. — А-а-а? — Девушка еще раз устремляет взор на существо перед ней. Она внимательно приглядывается, наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть мордочку существа, что так беспощадно атакует Тацуми. — Да не может быть! Мне говорили, это было противное, голое отродье с пятью ногами и кривой мордой. — Ну… — лукаво протягивает Яша, почесывая затылок единственной рукой, — отчасти так оно и было. Когда Тацуми принес домой это милейшее создание, оно действительно выглядело страшно. Отец даже хотел застрелить его, но брат отговорил. — В это самое время рука Келлера пробивается сквозь толстый мех существа и начинает ласково поглаживать его спинку. — Брат несколько дней повозился с этим гибридом кошки, крысы и собаки, после чего представил нам Лолиту. — Лолиту? — переспрашивает Анна, оборачиваясь к Яше. — Да, так мы её назвали. Тацуми сделал её очень полезным домашним животным, способным выполнять даже самые сложные команды. В теории, Лолита могла бы говорить, но голосовые связки не позволяют. Анна снова обращает внимание на Тацуми. Полковник, используя свою огромную силу, плавно отодвигает животное от себя, но гибрид продолжает беспощадно облизывать его лицо, которое уже всё промокло, как и верхняя часть пиджака. С жизнерадостной улыбкой Келлер отворачивается и ласково произносит: — Лолита, хватит. К удивлению девушки, сумасшедшая помесь нескольких животных прекращает свой натиск, начинает быстро дышать, высунув длинный язык наружу, и делает шаг назад. Чем и пользуется счастливый, но весь мокрый и измазанный слюной Тацуми. Из внутреннего кармана пиджака он достает белый платок, которым тщательно вытирается. — Лола! — Яша наклоняется вперед, постукивая рукой по колену. — Иди ко мне, девочка, я тоже по тебе скучал. Вытерев лицо, Тацуми смотрит на своего питомца: верное животное, опустив попу на траву, с умным взглядом смотрит на него. Она ждет команды. На что Тацуми довольно ухмыляется. — Я по тебе скучал. — Он опускает свою ладонь на голову создания, зарываясь пальцами в толстый мех. — Иди, поприветствуй Яшу. Он тоже не откажется от твоей любви. В следующий миг Лола срывается с места, и Тацуми слышит довольный смех братца и глухой удар о землю — это Яша оказывается под любвеобильным созданием. «Но, если Лола здесь, значит…» — Мастер Келлер, — впереди раздается пожилой, приветливый голос мужчины, отдающий глубоким эхом. Смотря вперед, Тацуми видит в двух десятках метрах от себя внушительную фигуру, закованную в серые металлические рыцарские доспехи. Шлем с конусообразным забралом украшают несколько белоснежных перьев. Тацуми машет ему левой рукой, но снова оборачивается. ДюГре в этот самый миг с удивлением смотрит за тем, как его питомец ласкает Яшу. — Анна, — услышав голос Келлера, девушка оживает и с растерянностью смотрит на своего полковника, — подойди ко мне. — Он подзывает её к себе элегантным движением правой руки. — Я хочу тебе представить свое второе творение. Безымянный рыцарь идет вперед, гремя доспехами. Если бы у Анны был такой же утонченный слух, как у Тацуми, она бы уже поняла — внутри пусто. Когда девушка равняется с полковником, он указывает пальцем на стремительно приближающегося воина. — Это Зипанку. Мой первый и единственный голем, который давно служит моей семье в качестве дворецкого. — Благодарю за представление, мастер Келлер, — раздается голос, полный благодарности. Фигура рыцаря останавливается на расстоянии трех шагов и делает полупоклон, склонив свою голову и опуская перья вниз. — Можно узнать, кто сия прекрасная леди? Тацуми сам собирается её представить, но девушка оказывается куда решительнее, чем он предполагал. Она выходит вперед и с такой же любезностью отвечает: — Меня зовут Анна Мариуна ДюГре. Гвардейский алхимик и подчиненная вашего хозяина. — Темноволосая красавица поворачивается лицом к Келлеру и затем уточняет: — Если так можно сказать? «Да, так можно. Я же ведь его создал». Тацуми одобрительно кивает. — Понимаю, — рыцарь снова кивает головой. Его шлем плавно поворачивается налево. — Мастер Гительсбах, возможно, вам стоит помочь с Лолитой? — Нет! — звучит твердый, с трудом прорывающийся голос Яши. — Я справлюсь сам! — Разумеется, мастер Гительсбах. Разумеется. — Рыцарь послушно кивает головой, которую затем поворачивает к Тацуми и Анне. Он протягивает свою железную руку к Келлеру. — Мастер Келлер, добро пожаловать домой. И Тацуми принимает это рукопожатие, ощущая свою ладонь в мощном железном захвате. Губы снова расплываются в улыбке. — Я скучал по дому, Зипанку. — А мы скучали по вам, мастер Келлер, — со взаимностью и такой же искренностью отвечает дворецкий. — Без вас и мастера Гительсбаха семейное поместье было неполным. Но теперь я надеюсь, что мы сможем зажить как раньше. Хоть на какое-то время. — И я тоже на это надеюсь, Зипанку. — Тацуми отпускает железную ладонь голема, делая шаг назад. — Прости, что не предупредил заранее. Я рассчитывал приехать домой несколько позднее, однако верховный главнокомандующий отпустил меня гораздо раньше, чем планировалось. — В этом нет ничего предосудительного, — спокойно отвечает железный дворецкий, убирая руки за спину и приподнимаясь. — Наоборот, наш дом лишь только рад, что вы прибыли пораньше. Но… — Зипанку пожимает плечами, — увы, не сможем организовать вам достойную встречу. Тацуми краем глаза видит, как Анна начинает протягивать руку вперед, будто пытается дотронуться до нагрудника Зипанку. «Хм, могла бы просто попросить». Келлер устремляет свой взор на дворецкого и молча кивает головой, давая ему понятный сигнал. Для Анны это внезапно, но голем дотрагивается до своего шлема обеими руками и поднимает его над собой, показывая алхимику один любопытный факт, который уже известен Тацуми. Внутри доспеха — абсолютно ничего, лишь сплошная пустота. — Вау… — срывается с губ Анны, на её лице проступает румянец. — Простите меня за любопытство, я просто никогда в жизни не видела големов. С химерами уже довелось встретиться, правда, они были не такими милыми… «Да, я с тобой согласен. — Тацуми поджимает губы, вспоминая не самые приятные последние события в своей жизни. — Закорья была той еще дырой и большой ошибкой. Я чувствую, что эта операция может здорово аукнуться нам в будущем». — И я должен признаться, — с искренностью и любезностью говорит дворецкий, — вы первый человек на моей скромной памяти, не упавший в обморок от вида моего пустого тела. — Тацуми слышит, как из пустоты брони доносится довольный смешок. — Обычно люди сразу падают на землю, и мне приходится нести нашатырь, чтобы привести их в чувство. Поэтому мистер Дэус настоятельно просит меня больше так не шутить. — В этом есть доля смысла, — соглашается Анна. Она всё-таки подносит левую руку к нагруднику голема. — У меня к вам столько вопросов… А как вы двигаетесь? — Точно так же, как и вы, о прекрасная миледи. — Дворецкий опускает шлем на место. Тот вставляется в крепления со слабым хрустом. — Для меня броня — мое тело. Я всё прекрасно чувствую и ощущаю. Правда, есть парочка побочных эффектов, — голос рыцарского доспеха становится печальным. — Увы и ах, я не могу наслаждаться прелестью сна, вкусом еды, человеческим теплом и множеством других приятных вещей, которые делают нас людьми. «Да, один из неприятных побочных эффектов. Как не смотри на ситуацию, но ты призрак, привязанный с помощью алхимии к доспеху». Тацуми пожимает плечами. — Это, должно быть, тяжело… Тацуми видит, как темно-фиолетовые глаза Анны смотрят в бездну забрала шлема. — К этому привыкаешь, — с безразличием отвечает дворецкий, делая шажок в сторону и позволяя руке девушки скользнуть по его нагруднику вниз. Секунду спустя вновь раздается его полной энергии и живности голос: — Но у меня есть цель — служение мастеру Келлеру. Более мне ничего не надо. Тацуми довольно улыбается, одобрительно склонив голову на левый бок. — А как же прошлая жизнь? — продолжает Анна свой напор. — А прошлая жизнь уже не имеет никакого значения, — с твердостью отмахивается Зипанку. — Ладно, хватит стоять на месте. — Тацуми вежливо выходит вперед, вставая перед Анной. — Можешь помучить моего верного дворецкого чуть позже. Но сперва предлагаю всё-таки попасть домой. Зипанку? — Да, мастер Келлер? — моментально отзывается тот. — Прошу, помоги Яше подняться. Ему явно нужна помощи с Лоли. — Сию минуту, — с любезностью отвечает доспех и со скрежетом устремляется вперед. Не проходит и пары секунд, как Келлер слышит его возмущенный крик: — Мастер Гительсбах, когда же вы успели потерять руку?! И голем хватается за голову.***
«Дом, милый дом… Я так давно его не видел, что уже почти забыл, как он выглядит». Тацуми стоит на мощеной дороге. Перед ним — трехэтажное белоснежное здание, чья крыша покрыта черной черепицей. К свежей, недавно покрашенной деревянной двери ведет парадная лестница. На декоративных колоннах, которые будто поддерживают балкон на втором этаже, висят электрические светильники. Двенадцать закрытых шторами окон с белыми створками, откуда спокойно может выйти взрослый человек. Возле фасада, окружая дом, кучкуются пышные, недавно стриженые кустарники, которые с трудом достанут Тацуми до пояса. Позади подстриженное чистое поле зеленой травы, за которым виднеется лес. По меркам столицы, это очень скромное поместье, размеры которого не превышают двух сотен квадратных метров. В отличие от большинства особняков, этот дом не украшен сверхдорогой позолотой, драгоценными камнями, декоративными статуями и прочими прелестями, которыми любят баловаться богатые мира сего. Но для Келлера это дом. И он так рад оказаться здесь снова. Тацуми останавливается и делает глубокий вдох, ощущая приятный, свежий аромат. — Как я скучал по этому месту… — с ностальгией протягивает юноша. — И не говори. — Рядом останавливается Яша, чья единственная рука убрана в карман. Лицо смуглого юноши уже успело обсохнуть после натиска Лолиты. Тацуми даже по голосу может понять — Яша сейчас улыбается и сияет от счастья. — Все эти два года я только и мечтал вернуться сюда и наконец-то обнять маму. Зипанку стоит позади них. Послушный дворецкий держит за ошейник гибрид собаки, хотя, по мнению Тацуми, это лишнее. Он ведь дал ей команду, значит, она будет послушно исполнять её, а именно смиренно следовать за ними. Анна располагается рядом с големом и с явным любопытством разглядывает эту часть города, в которой никогда ранее не бывала. — Мастер Келлер! — Тацуми слышит лязг доспехов и озадаченный голос Зипанку. Быстрым шагом он выходит вперед, смотря в глаза юноше. — Может, мне следует предупредить семью о вашем визите? — Хм, — они с Яшей переглядываются — между двумя братьями возникает искра взаимопонимания; оба довольно хмыкают. — Не стоит. Устроим им небольшой сюрприз. Ведь все же дома? — Да, мастер, — кивает головой голем. Его рука всё еще плотно сжимает ошейник Лолиты. — Ваши отец, мать и сестры сейчас все находятся дома. — Тогда чего мы стоим у порога? — впервые за долгое время на лице полковника появляется хитрая, детская улыбка. — Пойдем и устроим им сюрприз! И Келлер, придерживая офицерскую фуражку, срывается с места. Ему требуется пару секунд, чтобы подняться по лестнице. С прыткостью он распахивает дверь, входя в белоснежный, залитый светом коридор. Переполняемый чувствами, Тацуми набирает полную грудь воздуха и кричит: — Угадайте, кто вернулся из попы мира?! В следующий миг Тацуми слышит шустрый топот ног наверху, а затем слышит тонкий женский голосок, переполняемый радостью: — Братишка вернулся! По лестнице, быстро топая маленькими ножками, спускается девочка, что с трудом сможет достать своей макушкой до груди Тацуми. Ее длинные огненно-рыжие волосы развеваются позади. Пропуская последние ступеньки, хрупкое дитя прыгает вперед, приземляясь с громким треском — это скрипят черные колоши. Ребенок поворачивается к Келлеру своим округлым и полным энергии лицом, так и искрящим от счастья. Большие и темные глаза, в которых Тацуми может разглядеть истинную и нескрываемую любовь, обращены на него. — Братишка! — вновь раздается звонкий детский голосок. Она бежит, её колоши быстро барабанят по полу. Девочка в белоснежном платье широко раскрывает руки и прыгает вперед. Силы оказывается недостаточно, но Тацуми ощущает, как её тело буквально впечатывается в его грудь, а тонкие, смуглые ручки обвиваются вокруг его талии. Она прижимается к нему; голова задрана, открывая вид на сияющее от счастья детское лицо. Тонкие губы растягиваются в улыбке, показывая идеально белоснежные зубы. Пышные рыжие брови приподняты. — Я так по тебе скучала, братишка! — И я тоже, Ёсико, — искренне отвечает Тацуми. Он опускается на колени и обнимает сестру, прижимая её к своей груди. Правая рука опускается на её спину, левая зарывается в длинные, пышные рыжие волосы. Сама смуглая девочка отпускает талию брата и обвивает своими ручками его шею, заставляя Келлера опустить свою голову ей на плечо. — И я тоже. Келлер глубоко вздыхает и тут же слышит ещё больше шагов. Из ближайшей двери, которая ведёт в большую гостиную дома, плавно и грациозно выходит высокая девушка, одетая в белый спортивный комбинезон, оголяющий руки. Со стороны она походит на настоящего бойца — мускулистая, с крепкими плечами, сильными ногами и даже несколько мужским телосложением. Девушка — почти идентичная взрослая копия Ёсико, рыжеволосая, с милым личиком и пылающими боевым азартом тёмными глазами. Ей, очевидно, достались некоторые отцовские черты — нос с горбинкой и тонкие брови. Чиаса проходит вперед, направляясь к Тацуми. Со стороны её можно принять за настоящего борца, ведь на темной коже отчетливо виднеются очертания мускулов, полученных в результате долгой и усердной работы над собой. Чуть выше — крепкие плечи. Келлер опускает взгляд чуть пониже — за белоснежной тканью виднеется хорошо разработанный торс, мощные ноги и привлекательная для мужского взгляда грудь. «Прошло два года, а она почти не поменялась», — довольно улыбается Келлер при виде своей сестры. Он убирает руку с головы Ёсико и сжимает в кулак, протягивая вперед. И Чиаса с азартом принимает этот «родственный вызов», ударяя своей сжатой ладонью по костяшкам Тацуми. — Мне тебя не хватало, Чиаса, — с улыбкой произносит зеленоглазый шатен. Не говоря ни слова, сестра опускается на колени и заключает своего брата в такие же теплые объятия, напрочь забыв о том, что Ёсико находится между ними. — И мне тоже тебя не хватало, брат, — звучит ласковый голос старшей сестры. — Нам всем не хватало тебя и Яши, и к слову… — Девушка моментально отстраняется назад, смотря в лицо Келлеру, в её глазах отчетливо виднеется боевой азарт. — А где мой братец Яша? — Кхе-кхем. Тацуми, как и его сестры, оборачивается назад. Яша, убрав единственную руку в карман, стоит возле двери. Но почему-то на его лице нет радости, и брат его может понять. Келлер слышит тяжелый вздох Чиасу, к которому присоединяется печальных всхлип Ёсико. — Нет… Высокая рыжая девушка поднимается с колен и медленно направляется к Яше. Она протягивает свою руку к пустой рукавице пиджака беловолосого брата. Её пальцы бессильно сжимают ткань. — Братик, — звучит опечаленный голос маленькой девочки. Ёсико выглядывает из-за плеча своего брата. — А что случилось с твоей рукой? — Она указывает пухлым, указательным пальцем на пустую рукавицу. — Где она? — А случилась война, моя дорогая. — Яша мрачно хмыкает, но старается звучать оптимистично. — Пришлось пожертвовать ей, чтобы спасти Тацуми. Он собирается сделать несколько шагов, чтобы обнять свою младшую сестренку, но не может. Его заключает в объятия Чиасу, прижимая к своей груди. Келлер слышит слабый всхлип старшей девушки. Но еще он ощущает знакомое до боли присутствие. Тацуми поворачивается — в конце коридора стоят его отец и мать. И оба выглядят расстроенными, смотря на Яшу.***
Дэус Гительсбах. Герой Империи и один из немногих людей, которому удалось подняться из низов и добиться благополучия и процветания. Человек, который разгромил рыцарские армии западного королевства, обратил вспять кочевые орды Золотого Ханства или Великой Орды, а также разбивший армию предателя Фульва. Тацуми всегда считал и до сих пор продолжает считать его примером для подражания. Идеальный военный. Достойный офицер. Любящий муж и прекрасный отец. Чем не то, на что можно ровняться? Ведь он сам себе сделал имя. И потому, каждый раз, оказываясь перед ним, Тацуми испытывает детское волнение. Несмотря на свой почтенный возраст — а Дэусу скоро будет шестой десяток — беловолосый высокорослый мужчина продолжает сохранять свою внушительную физическую форму. Пускай его тело уже давно не имеет тех рельефных мускулов, которыми могут похвастаться Тацуми, Яша или его старшая дочь, но он по прежнему выглядит внушительно. Его любимый черный домашний халат не в силах скрыть его длинные плечи и большие ручища. Вечно хмурое и суровое лицо отца дополняет его квадратная челюсть и большой нос с горбинкой. Но рядом с ним, с этим грозным бывшим военным, сидит его полная противоположность. Тацуми по-настоящему любит лишь трех женщин в своей жизни — Чиасу, Ёсико и свою маму, которую считает самой лучшей и красивой девушкой на всем свете. И даже имя ей под стать — такое же милое — Нана. Взгляд её темных глаз спокоен, милое и симпатичное смуглое лицо, как и тонкие губы, расслаблено. Длинные рыжие волосы распущены и опускаются на её хрупкие плечи. На левой щеке, возле глаза, есть небольшой черный племенной иероглиф, изображающий лик льва в анфас. Возвращение Келлера явно застало её врасплох, как и отца, — на ней сейчас обтягивающий желтый пушистый халат, который с трудом скрывает хорошо сохранившуюся фигуру. Семья собралась за обеденным столом, рассчитанным на восьмерых человек. Во главе сидит сам Дэус, мрачно поглядывая на своих сыновей. Нана располагается рядом с ним, держа любимого за руку. Чиаса и Ёсико сидят по бокам, положив руки на белую скатерть. Маленькая сестрёнка разрывается от любопытства, пытаясь одновременно смотреть на братьев и наблюдать за работой Зипанку, который быстро и искусно носится по большой комнате, расставляя фарфоровый сервис. Сам Тацуми занял свое место на другом конце стола, и сейчас смотрит в глаза отцу. Как и Яша, что сидит рядом с ним. Оба положили свои фуражки на стол, прямо перед пустыми тарелками. Келлеру не надо оглядываться на свою подчиненную, чтобы понять: Анна чувствует себя неуютно в чужом доме, хотя Лолита ей явно рада и быстро виляет хвостиком, поглядывая на новое лицо. — Как это произошло? — как гром среди ясного неба раздается жесткий голос отца, всю свою жизнь привыкшего отдавать приказы. Тацуми переглядывается с Яшей. Между ними возникает искра взаимопонимания. «Позволь мне за все ответить». — Произошло это недавно, — со спокойным голос отвечает Келлер, смотря в лицо отцу. — Командование решило завершить начатую тобой войну с Западными Королевствами и добить их до конца. Яша спас мне жизнь и пожертвовал своей рукой, чтобы одолеть вражеского солдата. Он внимательно наблюдает за реакцией отца. И она его поражает — тот даже не дрогнул мускулом. «Хм, а вот это странно… Я думал, он точно удивится, что мы были на западе. Ведь никто ещё не сообщал в широкие массы о нашем походе. Хм, насколько же он осведомлен о наших делах? Неужели продолжает поддерживать связь с генералиссимусом?» — Да, так оно и было, — соглашается Яша. Тацуми оборачивается в тот самый миг, когда уголки губ брата растягиваются в едва заметную улыбку. — Братец хорошо сражался, но увы, если бы не я, он бы сейчас вряд ли перед вами сидел. Так что я его спас. А насчет руки… Не переживайте. — Он инстинктивно пытается поднять ту конечность, которой у него уже больше нет. Полупустой рукав пиджака слабо дергается вперед. — В ближайшие дни у меня будет протез, так что я буду гулять с кибернетической рукой. — И всё же, ты потерял руку. Слова Яши не возымели никакого эффекта над отцом. Тот всё так же продолжает грозно смотреть на своих сыновей. — Увы, — юноша тяжело вздыхает, его единственная рука касается хорошо забинтованной культи. — До сих пор не могу поверить, что у меня нет руки. — Тацуми чувствует боль брата в его голосе. — Это странное ощущение. Я будто могу пошевелить пальцами, но при этом ничего не происходит. — Это фантомная боль, сынок, — отец наклоняет голову вперед, немного прикрывая глаза. — Она нормальна. Когда я отправлял вас в армию, то всегда знал, что кто-то из вас может не вернуться. Я всегда готовил себя к мысли, что в один прекрасный момент ко мне домой могут постучаться солдаты и принести траурное письмо. Тацуми вздрагивает. Впервые за всю свою жизнь он видит, как его отец… плачет? Да, из его глаз начинают течь слезы. Дэус всхлипывает, что поражает всех присутствующих. Зипанку, в чьих руках свежеиспеченный хлеб, останавливается. — Любимый, всё хорошо, — звучит женственный и утонченный голос мамы. Нана опускает свою тонкую руку мужу на спину и прижимается к нему, кладя на плечо голову. — Всё хорошо. — Я знал, — Дэус всхлипывает, — что, как бы я не готовил вас, рано или поздно что-то может случиться. Я готовился, что вы можете вернуться домой инвалидами. Но, черт подери, — Дэус открывает свои покрасневшие глаза, а взгляд опускает на белую ткань, — я никогда не думал, что будет настолько больно видеть своё чадо покалеченным. Яша отодвигает стул назад и резко встает. Обойдя Ёсико по краю комнаты и не задевая шкаф, он подходит к отцу и обнимает его своей единственной рукой. — Всё хорошо, пап. Всё хорошо. — Я знаю. — Тацуми тяжело наблюдать за тем, как его отец всхлипывает. — Я знаю. — Дэус оборачивается и прижимает Яшу к себе. Лицо Гительсбаха-младшего растягивается в довольной улыбке, он прикрывает глаза. — Как я по вам всем скучал… «И я тоже. И я тоже, брат». — Мы тоже по вам скучали, — звучит успокаивающий голос матери. Как и Яша, она поднимается с места и обнимает своего сына, прижимаясь к нему. — Вы не представляете, как нам вас не хватало. Мгновение спустя взгляд её темных глаз устремляется на Тацуми. «Она зовет меня к себе». Теперь настала его очередь подниматься. Отодвинув стул, Келлер обходит Чиасу, которая провождает его своим взглядом. Мама с явной неохотой отрывается от Яши и устремляет свои руки к лицу приемного сына, а взгляд впивается в ярко-зеленые глаза Тацуми. — Хм, мой дорогой, ты так изменился, — с материнской нежностью произносит Нана. — Я вижу по твоим глазам, что ты рад быть здесь, но при этом ты безумно устал и хочешь отдыха. «Она как всегда читает меня как открытую тетрадь». Тацуми прикрывает глаза, наслаждаясь ощущением приятной кожи Наны. Он слабо кивает головой. — Да. Я устал. Эти два года меня так вымотали, что я уже совсем забыл, как выглядит настоящий отдых. Тацуми ощущает, что кто-то его обнимает за ногу. Ему не нужно открывать глаза и смотреть — он точно может сказать, что это Ёсико. Догадку подтверждает её голос: — Не переживай, братик, теперь ты с нами! — Да, теперь я с вами. — Келлер так давно хотел сказать эти слова, и сейчас не в силах поверить, что этот момент наступил. — Теперь я с вами… И наступает покой. В течение следующих нескольких секунд лишь только слабое лязганье Зипанку напоминает о том, что это живой дом. Но даже самые идеальные моменты должны заканчиваться, поэтому отец тяжело вздыхает. — Так. Поплакали и хватит. Тацуми открывает глаза и видит, как Дэус легонько отстраняет от себя Яшу. Он берет сервизный платок, что лежит перед ним, и быстро вытирает лицо. Глаза ещё остаются красными, но голос уже приобрел былую уверенность. — Довольно. Прошу присесть всех за стол, нам есть что обсудить. Зипанку. — Да, господин Дэус? — призрачный дворецкий, в чьих руках сейчас находится сервизный набор и поднос с порезанным сыром, останавливается. Его шлем смотрит в лицо бывшему военному. — Отведи пожалуйста Ёсико в её комнату. Ей незачем слышать дальнейший разговор. — Твердость голоса Дэуса дает понять каждому присутствующему: его воля в этом доме неоспорима. И это понимает сама маленькая девочка. Тацуми с нескрываемым удовольствием наблюдает, как она делает кислую мордочку, щурится и надувает щеки. Сестренка большими шагами, тяжело топая, подходит к Лолите и с наигранной детской обидой говорит: — Лола, пойдем отсюда. Опять эти взрослые будут обсуждать свои важные дела. Виляя хвостиком, Лолита послушно следует за своей маленькой хозяйкой, оставляя Анну одну. Поставив сыр на стол, Зипанку берет маленькую девочку за руку и, насвистывая приятную мелодию, покидает зал. Нана отпускает лицо Тацуми и присоединяется к своему мужу, пока два брата возвращаются на свое место. Но не успевают они это сделать, как раздается жесткий голос их отца. — Итак, мои сыновья. Мне вполне известно, что Будо отправил вас сюда не просто так. Поэтому для начала я хотел бы узнать, есть ли угроза для нашей семьи? «Угроза?. — Тацуми хмурится. — Неужели он считает, что мы будем представлять угрозу?». Но взгляд и убийственное выражение лица отца говорят сами за себя. Келлер тяжело сглатывает, но в конце концов отвечает: — Никак нет, отец. Это исключительно дела гвардии. — Мне это известно. — Дэус слабо кивает, переводя пронзительный взгляд своих карих глаз с Тацуми на Яшу и обратно. — Арвиан меня заранее предупредил, что вскоре вы будете здесь. Но не сказал, когда именно. «Арви? Он всё это время общался с Арви? Тогда неудивительно, что он так хорошо осведомлен о наших делах». Теперь в голове у Келлера всё проясняется. — Ясно. — Второй вопрос. — Отец наклоняется вперед. — Насколько вы планируете задержаться у нас? Это не повод для шуток — об этом так и кричит взгляд отца, и именно поэтому Яша сохраняет тишину. — Примерно две недели, — спокойно отвечает Келлер. — Может быть, больше, в зависимости от того, когда понадобятся наши услуги. Ведь тебе известно, что сейчас на фронте очень неспокойно. — Да, — соглашается Дэус. Нана протягивает к нему свою ладонь, и тот ласково её сжимает в своей большой хватке. — И последний вопрос. — Его взгляд резко устремляется на Анну. — Кто эта особа? — Это коллега по работе, — с чистой совестью отвечает Тацуми. — Зовут Анна Мариуна ДюГре. Гвардейский алхимик и моя подчинённая. Её услуги могут мне понадобиться, поэтому я предпочту держать ее поближе к себе. — Так точно, генерал Дэус. — Тацуми оборачивается назад. Как раз вовремя — черноволосая девушка с белой челкой делает шаг вперед и совершает низкий поклон. — Я около двух недель нахожусь в подчинении вашего сына. Он настоятельно просил меня, чтобы я находились с ним во время отпуска в столице. — Я более не генерал, молодая особа, — с почтением отвечает Дэус. — Поэтому можете обращаться ко мне просто Дэус. Поместье Гительсбахов всегда радо присутствию новых гостей. — Его твердый взгляд не покидает Анну. — Я надеюсь, ваше пребывание в нашем доме будет сугубо познавательным и полезным. Ведь армейская жизнь очень тяжела и полна многочисленных лишений. «Пап, прошу, не дави на неё. Я знаю, ты любишь это делать». Келлер переводит взгляд с Анны на своего отца, пытаясь дать тому понять, чтобы он с девушкой был помягче. — Я вас поняла, — со скромностью отвечает алхимик. — И даю свою слово: от меня проблем не будет. — Этого более чем достаточно. Оставшись довольным ответом, отец жестом руки приглашает Анну присоединиться к ним за стол; девушка так и поступает, садясь по левое плечо от Тацуми и занимая место между ним и Чиасой. Дэус расслабляет лицо. — Если мой сын привел вас сюда, значит, он вам доверяет. Более мне ничего не нужно. И прошу вас не принимать близко к сердцу мое суровое отношение к вам. — Губ мужчины касается слабая ухмылка, а сам он прижимает левую ладонь к сердцу. — Я всю свою жизнь провел в армии, уж привык командовать. До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что теперь могу так не делать. — Это профессиональная деформация, отец, — озорно улыбается Яша, хлопая брата по плечу. «И ты туда же? — Тацуми недовольно смотрит на брата. В месте удара чувствуется слабая боль. — Почему нельзя просто тихо посидеть?» — Яша. — Отец снова серьезен. — Мне вполне известно, что это такое. Не забывай, с кем говоришь, а то, как я вижу, ты совсем отвык от отцовского ремня. — Да, отец. — Брат невинно улыбается, потирая единственной рукой шею. — Прости, отец.***
Тацуми даже не успевает заметить, как проходит четыре часа. Он так скучал по этим семейным разговорам и потому с таким наслаждением принял в них участие. За эти два года произошло много чего интересного. Чиаса, в отсутствии братьев, стала новой гордостью семьи — своими стараниями и упорством она достигла неплохих высот в боевых искусствах. Буквально в этом месяце сдала экзамен в храме Имперского Кулака на титул «старший воин» и стала почетным членом столичной гильдии охотников на монстров, после нескольких сафари в западном округе. Ёсико старается подражать старшей сестре, что у неё получается с трудом. Но учеба дается ей чрезвычайно легко, так что у неё определенно есть все задатки, чтобы стать ученым. Мама продолжает свою творческую деятельность. Недавно опубликовала несколько своих картин, посвящённых жизни на островах Майо. И, несмотря на наличие мужа, от поклонников нет отбоя. Месяц назад семья отправилась на Юг, на родные острова Майо. Они все встретились со всей большой родней мамы, которая искренне была расстроена тем, что Тацуми и Яша не смогли присоединяться, даже просили передать искрение слова любви и тоски. «Да, определенно жаль, что я не смог поехать с семьёй. Острова — всё-таки хорошее, почти райское место. Дедушка и бабушка меня особенно любят, а я их так давно не видел, что уже почти забыл, как они выглядят. Им должно быть тяжело, что их любимый внук так и не приехал. Жаль их расстраивать». Тацуми и Яша тоже не молчали. В ответ на искренние истории родных они поделились своими рассказами о нелегкой армейской жизни, в которой, пускай и редко, но бывают веселые моменты. Анна присоединилась к двум братьям и с подробностями начала рассказывать о своей жизни. И после этой долгой беседы Тацуми чувствует на душе слабый прилив умиротворения одновременно с некоторой опустошенностью. Он рад снова видеть маму, отца и сестер, но уже успел отвыкнуть от того, чтобы с кем-то быть настолько искренним. Ему хочется просто отдохнуть и поспать. Тацуми неспешно открывает выкрашенное в белое деревянную дверь. Он облегченно выдыхает, ведь теперь-то по-настоящему дома, а перед ним — его комната. «Хех, как будто перенесся на два года назад. Ничего почти не изменилось». Первое, что приветствует Тацуми, — скромная, одноместная кровать, которая была заправлена совсем недавно, и явно с искренней любовью. На черном покрывале лежит полотенце, собранная в виде сердечка. Молодой офицер слабо улыбается и поднимает взгляд повыше; на стене висят его детские черно-белые фотографии. Почти все — групповые, где он, Яша и Чиасу стоят вместе, обнимая друг друга. «Поверить не могу, что тогда был таким маленьким и щуплым человечком. Жаль, нельзя хотя бы на пару часов перенестись обратно, в те милые и приятные времена». Тацуми чувствует, как его сердце колотится от накативших воспоминаний. Он облегченно выдыхает и с легкой поступью заходит внутрь своей комнаты, закрывая за собой дверь. На лице сохраняется улыбка. Он поворачивает голову влево. Возле кровати стоит черный, деревянный стол, который совсем недавно смазывали лаком. Раскрытое окно позволяет лучам солнца освещать гладкую поверхность этого предмета утвари. На нем стоят ещё больше детских фотографий и корзинка с писательскими принадлежностями. Но взгляд Тацуми заостряется на нечто сокровенном: на правом углу стоит небольшая картина, выполненная маслом. На ней изображен лес — тот самый, который сейчас юный Келлер может наблюдать из окна. «С этой армией мне пришлось от многого отказаться». Тацуми ловким движением пальцев расстегивает все пуговицы своего пиджака и кидает его на кровать. За ни следует и черный галстук. Юный полковник отодвигает деревянный стул, плавно заскользивший по гладкой поверхности зеленого ковра, и присаживается за стол. Его грубые пальцы ласково берутся за края рамки, поднося картину поближе. «Когда-то я очень неплохо рисовал. Мне это нравилось. В самом процессе есть что-то тихое и умиротворяющее, что помогало мне отвлечься от насущных проблем и погрузиться в себя». Тацуми ставит картину на место и поворачивает голову — он видит два гигантских шкафа, полностью забитых книгами. Алхимия, история, военное дело — всё, что так или иначе пригодилось ему в службе. Между двумя нагромождениями висит детальная карта Империи. «В свое время я часто фантазировал, как буду менять Империю и управлять гигантскими армиями, сражаясь против вымышленных врагов. Хоть что-то из этого стало правдой». Келлер слышит, как его дверь кто-то открывает. Он понимает, что сейчас находится дома и никакой угрозы нет, но военные инстинкты берут свое. Его голова резко оборачивается на источник шума, а рука опускается к поясу, где, по идее, должна находится кобура с пистолетом. «Вот что делает армия с человеком…» Он мрачно хмыкает, когда пальцы сжимают пустое место. Отец ещё несколько часов назад забрал всё оружие у сыновей, разоружив их. Но Тацуми не заостряет на этом внимание — когда дверь открывается, в его комнату входит одна из немногих женщин, которую он по-настоящему любит. Мама. — Снова привет, мам. Он улыбается. Приветливо взмахивает рукой, после чего расстегивает верхние пуговицы рубашки, у горла. Быстрым и элегантным шагом смуглая женщина оказывается перед сыном, раскрывая руки. И он принимает эти объятия, прижимаясь к её гладкому животику и прикрывая глаза. Полковник чувствует, как хрупкие ладони касаются его головы и начинают ласково гладить. — Я по тебе скучал. — Я тоже сынок. Я тоже. — Тацуми не может видеть её лица, но что-то внутри подсказывает: в этот самый миг она улыбается. Но её следующие слова заставляют юного полковника открыть глаза и посмотреть ей в лицо. — Тебя что-то тревожит, сынок? «Не надо удивляться, Тацуми. Она всегда тебя хорошо читала». Он тяжело сглатывает с неохотой кивает. Нана отстраняется и присаживается на кровать сына, не обращая внимание на пиджак и галстук. И, как всегда, на её лице видно искреннее беспокойство. — Тогда поделись со мной. Я всегда была с тобой в трудную минуту и помогала тебе преодолеть все тяжести жизни. Если хочешь, — она хлопает по своим коленям, — можешь прилечь сюда, как ты любил в детстве. — Мама, — Тацуми чувствует себя неуютно, — мне скоро двадцать один. Я действующий полковник Имперской Гвардии и носитель… — Тш-ш, — мама подносит палец к губам сына. — Ты для меня всегда будешь маленьким Тацуми. И все твои титулы для меня не играют никакой роли. — Нана плавно отводит свою ладонь. — Я всегда буду с тобой. До самого конца. Келлер чувствует, как неконтролируемый поток тепла пробегает по его телу, заставляя вздрогнуть. — Я знаю, мам. Я знаю. И… — Тацуми делает глубокий вдох и наклоняется вперед. — Буду с тобой честен. Я устал. Нана несколько раз удивленно хлопает ресницами, но своим видом дает понять сыну, чтобы он продолжал. — Я два года безвылазно провел на Юге. Я совершал немыслимые преступления во имя благой цели. Мои руки по локоть в крови, а сознание терзает Имперское Оружие. И совсем скоро я перейду под командование Эсдес. Пускай она меня уважает и считает достойным, но я страшусь того, что она может сделать со мной. Я устал от всего этого. — Тацуми опускает взгляд, но Нана тут же его останавливает. Её пальцы нежно касаются подбородка сына, заставляя снова смотреть ей в глаза. — Мне хочется на всё плюнуть и сбежать. Куда-нибудь далеко на север, в самые дикие земли… — Отчасти я тебя понимаю, Тацуми. — Нана выглядит опечаленной. — Эта скорбь и тоска, что пожирает тебя изнутри… Она мне знакома. Когда твой отец привез меня сюда, я тоже грустила. Мне хотелось сбежать домой, вернуться на свободу Юга, а не прозябать в каменных джунглях с белым завоевателем. — На её лице появляется довольная улыбка. — Только папе не говори, что я его так назвала. «Белый завоеватель. Хех». Он радостно хмыкает, но соглашается со словами мамы. — Но я переборола этот инстинкт. — Она отпускает подбородок сына и кладет свою ладонь ему на щеку. Тацуми хочет раствориться в объятиях матери, ощущая её нежное прикосновение. — Я поняла, что нужно двигаться дальше и не стоять на месте. Нужно найти для себя новый смысл и при этом остаться самой собой. Что я и сделала, при этом перехитрив мужа. Услышав последние слова, Тацуми открывает глаза и с любопытством смотрит на Нану. — Отца? Как? На милом лице любящей матери появляется коварная женская улыбка. — Я его очень смягчила и сделала тем человеком, который тебя воспитал. Тем более, он хотел всего лишь одного ребенка, а теперь с любовью печется о каждом из вас. — Любящий материнский взгляд снова устремляется на молодого полковника. — Пускай я не гадалка, но отчетливо знаю, что тебя ждет дальше. Твоя участь нелегка, сын, тебе предстоит пройти множество испытаний, но я более чем уверена: что бы с тобой не случилось, в глубине души ты останешься всё тем же добрым и милым человеком, который пытается всё сделать правильно. Который искренне заботится о любящих его людях. Ты гораздо сильнее, чем осознаешь, твой стержень почти несгибаем. Тебе надо быть увереннее. Так что Эсдес с тобой ничего не сможет сделать, как и твой тейгу. Ты их гораздо сильнее. — Нана поднимается и мягко целует Тацуми в лоб. — Ведь ты мой сын. И всегда им будешь. Тацуми чувствует облегчение от слов матери. Ему приятно; такое ощущение, будто с души сняли огромный груз ответственности. — Спасибо, мама. Нана поднимается с кровати, отпуская лицо сына. — Всегда пожалуйста, мой дорогой. А теперь, я так понимаю, ты очень соскучился по нормальной постели и просто хочешь поспать. Келлер виновато кивает головой. — Да мам. Есть такое. — Понимаю, — рыжеволосая дама довольно подмигивает. — Тогда приятных снов, мой сын. Если что, Зипанку бодрствует круглые сутки. Наши запасы еды полны — можешь попросить его приготовить всё, что угодно. — Я… — в голосе полковника чувствуется робость. — Я соскучился по твоим пирожкам, мам. Во взгляде женщины появляется едва заметный огонек. — Тогда я их непременно приготовлю. Завтра с утра мы будем их есть, так что вставай к чаю. — Ещё раз спасибо, мам.***
Несмотря на то, что до сих пор чета Гительсбахов была и остается гостеприимной, Анна чувствует себя не в своей тарелке. Особенно после того, как Яша и Тацуми отправились на второй этаж, оставив девушку наедине с Чиасой и Наной. Обе рыжеволосые девушки расположись по бокам алхимика, зажав её на диване в гостиной, который располагается возле работающего камина. — Не пойми нас неправильно, Анна, — с коварством начинает свою речь Чиаса. Её мощная ладонь опускается на плечо девушки. — Но ты первая дама, которую приводят в дом два моих брата. — Это не совсем так, дорогая. — ДюГре чувствует теплое дыхание Наны рядом со своим ухом. — Тебя тогда не было, но Яша один раз по пьяни привел домой одну аристократку, на которой обещал жениться. Правда, когда протрезвел, понял свою ошибку. — Почему-то я не удивлена, — слышит Анна довольный смешок девушки-бойца. «И я тоже, — мрачно подмечает алхимик. — Коммандер Гительсбах почти с нашей самой первой встречи создает впечатление своевольного мужчины, который излишне любит женское внимание. И полковник Келлер когда-то предупредил меня, что от него следует держаться подальше». — Увы и ах, но мой мальчик настолько любвеобильный. — Нана пожимает плечами. — Жаль, что Тацуми продолжает замыкаться в себе, а не хочет поделить свои трудности с кем-то другим. — Ну, с этим я могу помочь, — вновь раздается задорный голос смуглой девушки. — У меня есть на примете одна моя подруга, которая очень наслышана о славе «Черного Рыцаря» и желает познакомиться с ним поближе. Что я и хочу организовать в ближайшее время. — Если, конечно, нашей новой гостье есть что возразить. — Анна поворачивает голову в тот самый миг, когда Нана устремляет на неё свой взгляд, полный двусмысленного посыла. «Они меня предупреждали об этом». — Нет-нет-нет, — быстро качает головой Анна. — Между мной и вашими сыновьями сугубо профессиональные отношения. — Да? — И снова этот коварный взгляд мудрой южной девушки. — Жаль. Вы были бы неплохой парой. «Надо срочно менять тему, а то они меня заставят за кого-то из братьев замуж выйти. Что… В принципе, не так уж и плохо, но мне бы не хотелось этого именно сейчас. Но… Хм, это неплохой шанс узнать про моих командиров в юности». — Давайте лучше поговорим о них, а не обо мне, — вежливо произносит Анна. — Понимаете, ваши сыновья не очень любят рассказывать о своем прошлом. Из них приходится силой вытаскивать информацию. И мне, честно, — ДюГре прикладывает ладонь к груди, — хотелось бы узнать про их детство. — Значит, детство… — Во взгляде Наны появляется слабый огонек. — Детство у них было замечательное. Яша почти не изменился, он, как и сейчас, был очень энергичным и озорным ребенком. А вот Тацуми — совершенно иная история. — Анна ощущает, как нежная рука смуглой дамы опускается ей на плечо. — Когда я впервые увидела его, во мне что-то ёкнуло. У нас на островах Майо дети — святое, а Тацуми был зашуганным, бледным и болезненным ребенком, которого выкинули на произвол судьбы. Разумеется, я не могла оставить его наедине с судьбой, иначе была бы ужасной матерью. — Да, он был очень… — Чиаса делает секундную паузу, подбирая нужное слово, — он был очень скованным ребенком. Нам с Яшей буквально приходилось силой растормаживать его, чтобы заставить показывать хоть какие-то эмоции. — Ранее энергичная рыжеволосая девушка выглядит печальной. — Он был как живой мертвец. Не улыбался, не смеялся, часто начинал плакать на пустом месте. «Хм… Если вспомнить слова Эсдес, то всё сходится. Я даже не хочу представлять, что натворили Келлеры, чтобы довести своего ребенка до такого состояния». — Нам пришлось приложить немало усилий, прежде чем он стал похож на человека. — Нана наклоняется вперед. Её милое лицо становится серьезным. — Я рыдала от счастья, когда он назвал меня мамой и начал смеяться искренним детским смехом. И я считаю, что эта одна из моих наивысших наград как для матери. «Мда. С Тацуми было всё так плохо. Оттого и впечатляет, что он добился таких высот». — Но, увы. Я не смогла довести дело до конца. — Наны опускает взгляд на колени, выглядя подавленной. — И вряд ли кто сможет. Он получил такую психологическую травму, от которой большинство сошли бы с ума. В этот самый момент перед Анной всплывают совсем близкие воспоминания. Как Келлер «пошутил» над ней, кинув под ноги оплавленную голову закорийского рыцаря, как порой замыкался в себе. Вспомнила воспоминания Эсдес о нём. И всё это сложилось в единую неутешительную картину. «Хм… Значит, мои подозрения-таки — не совсем подозрения». — Однако, я любящая мать, — звучит твердый голос Наны. — Для меня он всегда будет моим сыном, и неважно, в какого монстра превратится. Я сделала и буду продолжать делать всё, чтобы он был хорошим человеком. — И я тоже, как и сестра, будем ему помогать, чем сможем. — Чиаса кивает головой. — Семья превыше всего. — Знаете, это очень мило. — Анна произносит эти слова от чистого сердца, удостаивая благодарным взглядом обоих девушек. — В столице от таких людей, как правило, отказываются. На них ставят жирный крест, отправляя в психушку. Но вы помогли Тацуми выбраться из пучины бездны. Это заслуживает наивысших похвал. — Спасибо за эти слова, моя дорогая. — Анна чувствует, как хватка Наны на её плече усиливается. — Я с Юга. Я не могу по-другому. Для нас если ты часть семьи, значит, навсегда. Мы не отказываемся от своих любимых. — Мисс Гительсбах. Мисс Гительсбах! Гремя доспехами, в гостиную входит Зипанку. В его латной перчатке запакованное в белую бумагу письмо. — Тут уважаемый человек из имперской полиции просил передать мастеру Келлеру это письмо. — Так передай, — одобряет Анна. — Только постарайся это сделать тише. Он сейчас спит. Просто положи ему на стол, а дальше он сам разберется, когда проснется.***
Ночь. Столица погружена во мрак. Из канализации поднимается пар. Ночной ветерок поднимает мусор, оставленный жителями мегаполиса. Уличные фонари освещают блеклым светом пустые улочки складского района, который представляет собой однотипные, одноэтажные здания, расположенные ровно по рядам. В одном из них, почти полностью забитом тяжелыми ящиками, горит свет. В воздухе витает крепкий запах дорогостоящего курева, смешанный с терпким ароматом элитного саке. Слышатся многочисленные мужские голоса, будто собрание приятелей, которые решили организовать встречу у знакомого и что-то жарко обсуждают. Сверху за всем молча наблюдают крысы, сидя на перекладинах и самых высоких ящиках. Внутри собралось несколько десятков достопочтенных джентльменов. Каждый из них облачен в строгий деловой костюм, на лице — затемнённые черные солнцезащитные очки. Открытые участки кожи, кроме лиц и ладоней рук, исписаны замысловатыми тату. На поясах — оружие. Пистолеты, но у некоторых, помимо них, присутствуют восточные мечи. Группа мужчин сидит в центре, на зеленых раскладных стульях. Они играют в забаву одного из восточных народов Империи — «Го». Передвигают белые и черные шашки на доске. И ставки не шуточные — сотни купюр лежат на стульях, в ожидании победителя очередной партейки. Среди них лишь один единственный мужчина сохраняет невозмутимость. Он явно слишком полон для своего белоснежного костюма — тот с трудом держится на нескольких пуговицах. Томный взгляд, пробивающийся сквозь очки, лениво поглядывает на золотые наручные часы. Периодически мужчина снимает свою шляпу, почесывая уложенные на левый бок черные волосы. — И куда же запропастился этот идиот? — в полголоса произносит мужчина, опираясь на свою трость. Не успевает он подняться, как в помещение внезапно перегорает свет, и склад погружается в кромешную тьму. Звуки азартной игры моментально прекращаются, сменяясь недовольными стонами. — Какого черта? — Что, блять, происходит?! — Всем заткнуться! — звучит громогласный голос полного джентльмена. Кряхтя, он поднимается в свой невысокий рост. — Ли, Джань. — Он обращается во тьму к двум мужчинам, которых не может видеть. — Выйдете наружу и проверьте щиток. Возможно, контакт отошел. В ответ он получает синхронный голос обоих мужчин: — Да, босс. — Конечно, босс. Но мужчины останавливаются: слышат крысиный визг. Мелкие грызуны начинают царапать своими лапками металл и куда-то бежать. Те, кто подняли взгляд кверху, могут видеть в лунном свете небольшую группы этих паразитов, что явно спешат прочь отсюда. — Это что ещё… Неизвестный мужчина не успевает договорить. Сверху слышится хруст ломающихся перекрытий. Что-то тяжелое с неимоверной силой падает вниз. Вооруженные люди начинают тянуться к поясам, чтобы достать пистолеты, но, прежде чем кто-то из них успевает открыть кобуру, склад заливает грохот восьми автоматов. Шквал свинца обрушивается на застигнутых врасплох. У них нет шанса. Полный мужчина прикрывает глаза, молясь о быстрой смерти, но всё, что он слышит, — грохот пуль, а также крики и стоны умирающих. Сердце успевает отбить два удара, как стрельба прекращается. Что-то тяжелое, металлическое приземляется перед мужчиной, вместе с градом пустых гильз. Он открывает глаза и видит перед собой большую фигуру человека, облаченного в черный рыцарский доспех с белыми плюмажем и темным плащом. Неизвестный держит в руках и щупальцах восемь автоматов. — Стой-стой! — Мужчина опускается на колени. Неизвестный застывает и ждет. — Я не знаю, кто тебя послал, но прошу: не убивай! У меня есть деньги! Связи! Мужчина вздрагивает, когда слышит голос молодого парня. — Разве я похож на человека, которому нужны деньги, мистер Наоки Нагато? Из тела неизвестного вырывается новое щупальце, которое пробивает сердце мафиози и начинает высасывать жизненные соки. От чудовищной боли Наоки хочет закричать. Но его рот бессильно открывается, пока из глотки выходит лишь пустой звук. Его тело начинает уменьшаться, кожа — истончаться. Через пару минут от толстяка с весом за сотню килограмм остается иссушенный скелет, на который будто натянута бледная кожа. — Благодарю за сотрудничество, мистер Наоки Нагато. «Черный Рыцарь» позволяет своему доспеху поглотить автоматы, пока он сам одобрительно кивает, смотря на свежий труп. Аккуратно перешагивая нашпигованные свинцом трупы мафиози, которые уже сочатся кровью, «Черный Рыцарь» подходит к одному из ящиков. Легким движением руки он срывает деревянное покрытие, обнажая содержимое, защищенное белой пленкой и белыми шариками. Внутри лежит необычный, изогнутый меч, что больше напоминает серп. Тацуми сразу понимает, что это такое. «Это чертов шингу! Бандиты торгуют в столице стратегически важным оружием! И этот идиот лишь только посредник. Сегодня у меня точно будет жаркая ночка!»