***
Когда Гермиона вошла в теплицы, Тео уже был там. Он копался в сумке, выуживая пергаменты. У них сдвоенная пара с Когтевраном, но до начала урока оставалось еще двадцать минут, так что теплица была полупустой. — Ну что, поговорили? — спросил Тео, когда Гермиона села рядом. — Эм… — немного замялась она, пытаясь заглянуть ему в глаза, чтобы понять его эмоции. — Да, немного. Откуда ты знаешь? — Гермиона, у меня нет никакого проекта по трансфигурации, — он вздохнул, будто объяснял самую простую истину пятилетнему ребенку, — я думал, ты поняла. — Ты невозможен! — вспыхнула Грейнджер, пряча глаза. — Ну, я знал, что ты захочешь с ним поговорить без меня. Подготовиться, так сказать… — Я для тебя открытая книга? — Гермиона поразилась, насколько он был близок к ее истинным эмоциям и мыслям. — Ты для меня самый загадочный в мире фолиант, — рассмеялся Тео, — просто иногда мне везет, и я подбираю код от шифра. Гермиона заливисто рассмеялась, совсем по-девчачьи, чем вызвала недоуменные взгляды одногруппников. — Тише, — укоризненно прошептал Тео, — не порть Малфою имидж злобного говнюка, он не переживет, если кто-то узнает, что он умеет смеяться. — Да пошел он, — скривилась Грейнджер. — Я так понимаю, разговора не вышло, — Тео развернулся к ней всем корпусом и подпер голову ладонью, запуская пятерню в кудрявые волосы. Гермионе вмиг захотелось их коснуться. — С ним невозможно разговаривать, — ответила она, — мне иногда кажется, что у камня больше чувств. — Он боится тебя, — грустно улыбнулся Тео, — вернее, не тебя, а твоего отказа. Того, что ты посмеешься над ним. Я же говорил про его непомерно раздутое эго? Оно часто говорит за него. — И что делать? — Птичку нужно приручить.***
Малфой сидел за последней партой, недовольно косясь на этих идиотов. Поттер с Уизли кидали на него потерянные взгляды, будто он был их мамочкой. Ну да, Грейнджер же их бросила. — Почему ты сидишь здесь? — он слегка вздрогнул от голоса, который принадлежал Долгопупсу. Тот подошел сзади и поставил сумку на рядом стоящий стул. Ну нет, только не это. — Потому что хочу, — буркнул Драко. — Хочешь, я сяду с тобой? — участливо спросил Долгопупс. От этого Малфоя аж передернуло. — Не нуждаюсь в благотворительности, — отрезал он и отвернулся. — Гермиона, все в порядке? — Оставь меня в покое! — взревел Малфой, вскакивая с места, отчего Невилл отшатнулся и округлил глаза. Несколько любопытных лиц повернулось к ним. Этого еще не хватало. Долгопупс ничего не ответил на выпад и прошел вглубь класса, а Драко проводил его глазами и сел обратно. Что-то шевельнулось внутри, заворчало. Ну нет, чувство сожаления, серьезно? Только не к гриффиндорцам. И уж точно не к недотепе Невиллу. Малфой сколько угодно мог уговаривать себя в том, что ничего сейчас не чувствовал, но сожаление, абсолютно ему чуждое, лепилось внутри, как снежный ком. Нет-нет-нет. Грейнджер никак со своей любовью к жалким и убогим не могла влиять на него. Она завладела его телом, но не мыслями и желаниями. Как бы то ни было, ему было стыдно. И это чувство разъедало грудь. А еще из головы не выходил их утренний разговор с Грейнджер. Как много ей было известно и откуда? На ум приходил только Теодор, который всегда лезет не в свое дело. Другой вопрос: почему он никак не отреагировал на то, что у них с Грейнджер было? Не опускается до ревности. Идиот. Он вполуха слушал лекцию Макгонагалл и что-то черкал на пергаменте, не заботясь о том, чтобы записывать. Сегодня его мысли были заняты другим. Грейнджер жутко взбесится. Уголок его губы пополз вверх от образа разгневанной Гермионы, которая появилась в его голове. Когда лекция была закончена и Драко вынырнул из раздумий, он увидел, что нарисовал на пергаменте, и тут же спрятал лист в сумку, беспокоясь о том, что кто-то может увидеть. Драко с детства прекрасно рисовал, но Люциус не слишком потакал желаниям сына рисовать, а больше делал упор на обучении темным магическим искусствам. Драко находил успокоение и тихую гавань в рисунках. Он искал то, что не могла дать ему его семья. И сейчас с пергамента на него смотрели Тео и Гермиона, которых он изобразил с особой точностью и любовью.***
Они были в том же пыльном классе, в котором несколько часов назад Гермиона разговаривала с Драко. Тео сидел на парте и разглядывал Гермиону, которая не могла найти себе места и металась по классу. — Нервничаешь? — насмешливо спросил он, когда она в который раз поправила короткие волосы. — Это заметно? — Гермиона подошла ближе, но встать рядом не решалась. Она жутко хотела прикоснуться к Тео, но уже не понимала, как он будет воспринимать это прикосновение. — Расскажи мне, что у тебя в голове, — ему надоели ее терзания, и он сам подошел к ней. Он трансфигурировал старую парту в темный диван, взял Гермиону за руку и толкнул ее на мягкую поверхность. — Ты просишь о невозможном, — ее улыбка была вымученной, — в моей голове слишком много всего. — То, в чем я тебе вчера признался, выбило из тебя дух, я знаю, но ты должна поделиться со мной своими мыслями, такой был уговор. — Мне страшно, — призналась Гермиона, на что Тео удивленно поднял бровь, — страшно, что я не могу дать тебе все, что ты хочешь. Страшно, что со мной ты недостаточно счастлив. Тео слушал, не веря своим ушам. Совсем не этого он ожидал. Он совсем не хотел поселить в Гермионе сомнение в ее целостности и в его любви к ней. Он хотел что-то сказать, но она жестом прервала его: — А теперь, — Гермиона продолжила, — я думаю, что Малфой меня интересует, и ничего не могу с этим сделать. Эти ядовитые мысли, которые блуждают от тебя к нему, сводят меня с ума. И в этом виноват ты. Если бы ты не сказал мне, что я ему нравлюсь, они бы не появились. — Но ты же первая его поцеловала, — не согласился Тео. — Технически я поцеловала себя, — усмехнулась Гермиона. — Ммм, — протянул он, — потянуло на эксперименты? — Просто заткнись. — Грейнджер, посмотри на меня и послушай, — он схватил ее за подбородок и слегка потянул на себя, — прекрати видеть причину всего в себе. Ты — лучшее, что со мной случалось, и я сейчас даже не лукавлю. Ты — настоящая, ты — живая. Ты вернула меня к жизни. Ты спустила мне спасательный канат и вытащила меня из ямы. И не смей думать, что ты недостаточна для меня. Если ты сейчас скажешь, что полиаморные отношения неприемлемы для тебя, я больше никогда не подниму эту тему, но, если ты задумываешься над этим, не обманывай ни себя, ни меня. Скажи правду: ты хотела бы этого? — Да, — прошептала Гермиона, пряча глаза от стыда, — но это ведь не очень нормально… — Все нормально, если все желания взаимны, — покачал головой Тео, — ты не должна стыдиться своих желаний. Расскажи мне, чего бы ты хотела? — Я так соскучилась по тебе, — Гермиона подалась вперед, втягивая носом его аромат, — ты даже не представляешь… — О, милая, еще как представляю, — он провел костяшками пальцев по ее щеке и провел губами по шее, плавно уходящей в воротник рубашки. Это было ужасно волнительно и абсолютно потрясающе: осознавать, что сейчас Тео обнимает не ее, а мужское тело, но Гермионе это даже нравилось. Она взяла его лицо в ладони и накрыла его губы своими. Ощущение невесомости накатывало дикими волнами, приводя ее в восторг. Забираясь руками ему под рубашку, Гермиона спускалась поцелуями вниз, проводя влажную дорожку по загорелой, усыпанной мелкими родинками шее. Тео чуть слышно застонал, прижимая ее к себе. — Как думаешь, Малфой сильно расстроится, если я сделаю тебе минет? — она прошептала это на ухо парню, резко поднявшись вверх. — Думаю, он будет в ужасе, — широкая улыбка растеклась по его прекрасному лицу, что побудило Гермиону к немедленным действиям. Она спустилась на колени, содрав с себя рубашку, которая липла к спине от пота, и спустила с Тео брюки вниз, к лодыжкам. Гермиона сквозь белье накрыла его член языком и подразнила немного зубами, наблюдая за тем, как Тео прикрывает глаза и закидывает голову на спинку дивана. Ее пальцы развели полы рубашки и приникли к рельефному животу, поглаживая мышцы. — Ты хочешь, чтобы я кончил в трусы? — его шепот был хриплым. Он так ласкал слух… — Потерпи, — мурлыкнула она, понимая, что ее теперешний голос даже грубее его. Когда, наконец, Гермиона стянула с Тео белье, он нетерпеливо выдохнул, подавшись вперед тазом. Член был таким горячим, что буквально обжигал рот. Она ласкала его губами и языком, помогая себе руками, и, когда Гермиона поняла, что Тео готов кончить, ей в голову пришла истинно слизеринская идея. — А теперь скажи мне, — она оторвалась от него, заставляя его исступленно застонать, — кого ты видишь перед собой? Меня или Малфоя? Дьявольская улыбка коснулась губ, когда Гермиона выдвинула Тео свое условие для его разрядки. Он потянулся к ней и коснулся ее щеки. — Ты просто маленькая чертовка, Грейнджер, — усмехнулся он, принимая правила ее игры. — Сейчас вы слились воедино. Устраивает такой ответ? — Вполне, — немного подумав, ответила Гермиона, снова склоняясь над ним и в конечном итоге доводя его до сумасшествия. — Я знаю, что ты делала прошлой ночью, — улыбаясь, проговорил Тео, когда несколько мгновений спустя они лежали на диване. — О чем ты? — О, не стройте из себя святую невинность, мисс Грейнджер, — притворно возмутился Нотт, лаская рукой ее затылок, — я знаю, что ты дрочила. — Черт, — выругалась Гермиона, — откуда ты знаешь? Я же заглушила кровать. — Вообще-то я не знал, но догадывался, а ты подтвердила мои догадки. — Какой же ты мерзавец, Теодор Нотт! — она вскочила и ударила его в плечо, заливаясь краской. — Ты покраснела? — удивился Тео. — Но Драко никогда не краснел. Такая особенность кожи. На это Гермиона только пожала плечами и, все еще сердито сопя, вернулась на место. Сейчас ей не хотелось думать ни о чем, кроме человека, который лежал рядом с ней, и, возможно, человека, который сейчас был в гриффиндорской башне. — Тео, — позвала она, на что он сонно откликнулся, — а что делать с Малфоем? — А что с ним? — Ну, — замялась Гермиона, — как… — Он должен увидеть, что ты не побежишь от него сломя голову при первой попытке сблизиться, — объяснил Тео, — на это нужно время. Или ты хочешь ускорить процесс? — Допустим, — осторожно ответила Грейнджер. — Насколько сильно ты его хочешь? — он поднялся на локте и заглянул в полумраке класса ей в глаза. — Скажем так, я заинтересована в вас двоих, — спустя недолгую паузу ответила Гермиона. — Да я вижу здесь очень грязную девчонку, — восхитился Тео, подминая ее под себя. — Не совсем девчонку, — смеясь, отвечала она ему. — Ну так что? — Грейнджер, — вздохнул Тео, — ты меня поражаешь. Ты же умнейшая ведьма своего времени. Это же прописные истины. — Ты же знаешь, все, что касается секса, — для меня тайна за семью печатями, но я быстро учусь. — Еще бы, с таким-то учителем, — самодовольно усмехнулся Тео. — Все просто — соблазни его, и дело в шляпе.