И придет дьявол

Родители вернулись к вечеру четверга, знакомый рокот старенького форда оповестили улицу, проникая в дом сквозь открытые окна. Жара так и не спала, и казалось, что она только набирала обороты. Они ужинали все вместе, мама много говорила, остальные слушали и временами вставляли свои комментарии. Все было, как в обычный вечер. А затем на следующий день вернувшись, как будто бы из городской библиотеки, Джаред встретился с маминым рассерженным взглядом. Она была зла, и даже вроде как обижена. Мэган появилась почти сразу после беседы с Шэрон. — Я беспокоилась, — первая заговорила она, присев на кровать, тогда как Джаред сидел на полу, подпирая спиной боковину. — Мне нужно было поговорить с кем-то, а мама была наилучшим вариантом. Мне так показалось тогда. Я не думала, что тебя закроют дома, как… как ребенка. Я, правда, переживала за тебя. Джаред даже пытался ее выслушать, хотя раньше бы не стал, просто проигнорировал и все. Голос у Мэган раздавался растерянно, в каждой нотке звучало сожаленье, она чувствовала вину, и пыталась ему покаяться, будто бы это было важно для них двоих. — Я, правда, переживала за тебя, Джар. Ты мой брат, даже если ты иногда меня бесишь, но мне хотелось, чтобы ты был в порядке. — И я в порядке, Мэг. Это не твоя вина. Только моя. Это я врал маме и соответственно понес за это оправданное наказание.  — Я не думаю, что она будет тебя долго держать под арестом. Но честное, слово, будто бы тебя десять лет. Мама через пару дней уже забудет обо всем, да? Ей всего пятнадцать, конечно, она не думала, что каждое произнесенное слово несет за собой последствия. Но он никак не мог понять, почему ей так необходимо, чтобы он услышал, что ей не все равно. Почему это стало важно сейчас. Он обернулся, посмотрел на нее — длинные волосы, свисающие к самым коленям, бледность кожи скрывала даже летний загар. — Мэгги, все в порядке, ну в самом деле. Буду больше времени уделять подготовке к экзаменам. Она закатила глаза и произнесла манерным голосом: — Ты опять назвал меня тетушка М-э-эгги. — Знаю, — улыбнулся он. Мэган спустилась к нему и вздохнула. — Помнишь, я говорила тебе, что у Софи кишечный грипп? Он пожал плечами. — Что-то такое, наверное. — Оказалось, что она… она беременна. Джаред резко развернулся. — Что? Мэган не смотрела на него, глядела только в сторону, снова скрываясь своими длинными волосами, затем пожала плечами. — А отец? Ты его знаешь? — Нет. Она никому не говорит. Ни родителям, ни даже мне. — Но вы же с ней лучшие подруги или… Сестра снова пожала плечами. — Я тоже так думала. Они смогли наконец-то улыбнуться друг другу, пусть грустно, но все же искренне. Джаред вдруг понял по её глазам, что между ними всегда была эта нить, словно потребность защиты. Просто иногда та была слабая, или как вот сейчас делалась плотнее. Мэган похлопала его по плечу, словно взрослая и поспешила исчезнуть в своем мире, за дверью собственной комнаты. С ней все будет в порядке, через пару дней все забудется, подумал он. Джаред только мог переживать о другом. Дженсен. Они снова сами по себе, вновь одиночки. Джаред вроде как приспособился жить со своим недугом, даже стал считать его счастливым посланием. Но ведь они ничего друг другу и не обещали, вроде бы нет. И от этого становилось тоскливее. Но как сказала Мэган, его заключение не вечно, он что-нибудь придумает. Обязательно. Джаред поднялся, на ноги и прошел к окну, там алым огнём горели небеса, а вдалеке виднелась крыша старой церкви. *** Раньше Джаред не замечал, как сильно могут давить стены собственной комнаты, когда нет возможности их раздвинуть, или они провисают, будто хотят накрыть плотным колпаком, выкачивая последний воздух. К концу недели Джареду даже снилась знакомая поляна, усыпанная цветами, здесь были и синие колокольчики, и белые ромашки с желтыми глазками, и даже другие более экзотические цветы, какие точно не росли в Литл-Элм. Но удивительно было, что при каждом порыве ветра, синие купола колокольчиков издавали звон — светлый, легкий, словно наигрывая знакомую мелодию. А потом вдруг этот звон стал доноситься из старой церкви. Джаред чувствовал, что должен был попасть туда, где горело красное зарево облаков над дубовой рощей. Но как бы сильно он ни бежал, казалось, не продвинулся ни на шаг. А потом Джаред остановился, переводя дыхание, пытаясь понять странное ощущение. Что-то было здесь не так, стало как-то слишком тихо, даже ветер исчез, он поднял глаза вверх, замечая, как в одно мгновение закат, словно яркое покрывало спустился, оборачиваясь красным пламенем, и окутал рощу. Огонь перебросился на церковь, и колокольчики снова зазвенели, только теперь пронзительно громко, будто бы кричали о помощи. А огонь сползал и на поляну, тянулся уже в его сторону. Джаред развернулся и побежал в другом направлении, сейчас у него было одно спасение — добраться до Рейты. Ноги остановились на краю обрыва, высота его пугала, но сзади подступали горячие языки пламя, едкий черный дым, как злой дух, обхватывал рукавами поляну, а внизу, прямо перед ним бурлила свирепая, холодная вода. Он крепко зажмурил глаза, мысленно дал себе команду и прыгнул вниз. Едва ноги коснулись воды, Джаред резко открыл глаза, возвращаясь в реальность, обратно в свою кровать. Сердце в груди билось так сильно, что казалось, будто он на самом деле бежал все это время. Первое, что Джаред сделал, выбравшись из запутавшегося в ногах одеяла, поднял створки окон вверх. Солнце только показывало первые лучи на голубом небе, но в воздухе уже ощущалось нарастание летней жары. Сегодня он со своей семьей идет на воскресную службу, и это воодушевляло его поникшее настроение. Джаред мог наконец-то выбраться из дома и увидеть своими глазами, что мир не перестал ограничиваться только этими стенами со старыми обоями в серо-зеленую полоску. Раньше они его не раздражали так сильно, в общем-то, он их даже и не замечал. У него остались всего две недели лета, Джаред лишь надеялся, что не будет торчать до самого начала осени в собственном доме, как пленник. Мама была спокойна, отец тоже. А воздух на улице, казался другим и люди другими. В самой церкви Джаред незаметно разглядывал соседей, знакомых, мужей и жен, детей. Будто видел их новыми глазами. Пастор Эклз говорил с трибуны: — Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество грехов. И Джареду вдруг поднялся на ноги, чтобы уйти, вот прямо сейчас посреди проповеди. На вопросительный взгляд матери он ответил, что ему стало плохо, вроде как из-за духоты у него закружилась голова, и Шэрон поверила, но послала следом за ним Мэган. Они выходили из церкви, Джаред шел впереди, за ним плелась сестра. Он обернулся, чтобы встретиться взглядом с матерью, Шэрон теперь не доверяла ему, как и он сам не до конца верил самому себе. Деревянная дверь церкви скрыла от него взгляд матери, но он все еще был обеспокоен. — Джар, — позвала его сестра, и Джаред поднял глаза, только чтобы увидеть Дженсена, в темной рубашке, без рукавов, в черных узких джинсах. Эклз снова курил и глядел куда-то себе под ноги, подпирая здание церкви у самого угла, словно ожидая кого-то. Джаред подумал направиться к нему, но его опередил другой человек — Джейми, старший сын мистера Саммерса. Мужчина владел парой бакалейных в центре города и отец Джареда, часто зависал по субботам с ним в одном баре. Джейми обогнул их и сразу же направился к Дженсену, резко выдернул наушники у того из ушей, прижимая к стене. Непонятно, откуда он взялся. Может быть, появился прямиком с парковки или вышел следом из церкви, а они его не заметили. Джаред и Мэган растерянно замерли, вслушиваясь в их голоса. — Что ты тут забыл, Эклз? — спросил Джейми, он звучал агрессивно. — Твое место там же, где обитают такие как ты педики, в чертовом аду. — Эй, это общественное место. Может, я тоже хотел зайти помолиться, тебя что-то смущает? Джейми старше, ему двадцать пять и хотя они одного роста с Дженсеном, он крупнее. А еще всего год, как парень вернулся с военной службы по окончании четырехлетнего контракта, и форму до сих пор не потерял. А когда Саммерс замахнулся, нанося удар Дженсену по лицу, это выглядело опасно. Рядом Джаред услышал вздох Мэган, он сразу же сделал шаг, чтобы остановить это, но сестра вцепилась в него до синяков, намертво, удерживая на месте. Дженсен сплюнул на землю, похоже, что кровью, но улыбался. — Джейми, неужели твой бог одобряет насилие? А, может, ему нравится, когда ты лапаешь школьниц? Джейми схватил его за воротник футболки и припер обратно к стене. — Если я смогу избавить мир от таких тварей, как ты с помощью силы, то да. Теперь тот ударил в живот, колени Дженсена подогнулись, и он упал на землю. — Да мы же там встретимся с тобой, один котел поделим на двоих, устроим жаркое свидание. А Джейми, мы ведь с тобой оба твари. Дженсен смеялся, еще больше провоцируя своего обидчика. Джаред рванул из хватки Мэг, даже не слушая, о чем она ему кричала. Он подбежал, успевая перехватить Джейми за рукав пиджака, в надежде, что сможет противостоять ему, хотя это было невозможно. — Нет, прекрати… не трогай его… Дженсен услышал его голос и попытался встать на ноги. — Отвали, парень, — произнес раздраженно Джейми и оттолкнул Джареда в сторону со всей силы, так что тот едва не упал назад. — Не вмешивайся, — позвал его Дженсен, и ему снова прилетело твердым армейским ботинком, только теперь под ребра, заставляя задохнуться от боли. Джаред кинулся наперевес, пытаясь оттащить разъяренного парня от Дженсена, но Джейми перехватил его за рубашку, вдавливая в стену. Голос Шэрон прозвучал неожиданно громко откуда-то со стороны. — Джаред, — звала она его. — Не трогайте моего ребенка.  Здесь был и его отец, он ухватил Джейми за рукав пиджака и оттащил в сторону, успевая что-то говорить парню. Но Джаред уже не слышал слов, его ноги подогнулись, и он скользнул на колени рядом с Дженсеном. — С тобой все в порядке? — спросил Джаред, поймав его лицо в ладонях, пытаясь по глазам понять степень боли. На губах Дженсена была кровь, ярко-алая, слишком выделяющаяся. И Джаред забылся всего на секунду, провел указательным пальцем, стирая ее с кожи, а потом приник своими губами к его губам легким прикосновением, будто мог унять боль. Даже не вспомнив, что они были не одни. Всего секунда, но и ее хватило, чтобы другие это заметили. Дженсен не смотрел ему в глаза, скорее за спину, там, где стояли Шэрон и Мэг. Он ничего не говорил, не отвечал Джареду даже, кажется, был напуган. Неожиданно появился сам пастор Эклз, схватил сына за плечо, помогая встать на ноги. — Идем, домой, Дженсен. Шэрон тоже поймала Джареда за локоть и потянула в другую сторону. — Джаред, мы уходим. Пастор увлек сына за собой, Дженсен слишком послушно крутанулся в его руках. Где-то там, на периферии был агрессивный Джейми со сбитыми костяшками, Джеральд, удерживающий этого парня, напуганная Мэган и разочарованная Шэрон. А Джаред видел только Дженсена, его спину и медленные шаги рядом с отцом. Дженсен, который даже не защищался, когда Джейми наносил ему удары. Хрупкий, точно стекло, который уже давно пошел трещинами, принимая все на себя. — Мы идем домой, — сказал отец. Но Джаред не мог пошевелиться, возможно, врос в землю за эти долгие минуты. Ему хотелось окликнуть Дженсена, чтобы поговорить с ним и узнать все до единого. Но его язык тоже будто прирос к небу.  Только когда мама силой развернула его обратно, он смог с помощью нее сделать несколько шагов. *** Родители не говорили с ним после службы и позволили уйти в свою комнату. Отец так точно должен был закрыться в молчании, а вот Шэрон молчать не сможет, только сегодня ей нужно было пережить шок. Она зла, растеряна, но ее голова уже начала искать решение. Мама приступила к разговору на следующий день, сразу перед ужином, когда вся семья была в сборе и за столом. — Джаред, — говорила спокойным, но твердым голосом, она уже приняла решение. — Этот религиозный пансионат для мальчиков в Хэмл-Таун наилучший вариант для тебя. Два года обучения пролетят незаметно. Затем, если тебе очень понравится, там можно остаться и на третий год, все по твоему желанию. А после поступить в технологический университет в Гарлеме, неважно что мы отложим его всего на год. Джаред молчал, прекрасно осознавая свое положение. Ему не было смысла спорить, и должного эффекта он не произведет, только усложнит ситуацию. — Мам, прошу тебя, — вдруг подала голос Мэган. — Ты не можешь с ним так поступить. — Нет, все уже решено. Он уезжает в следующую субботу. Так будет лучше. Для всех нас. — Папа? — ухватилась Мэган за последний вариант. Но отец только покачал головой, и Шэрон ответила вместо него. — Это решение мы принимали оба, совместно с вашим отцом. Они, скорее всего, ждали споров или агрессии, а Шэрон, может быть, думала, что будут даже слезы, но Джаред был спокоен, словно разом лишился всех эмоций. Он впал, будто бы в какой-то транс, видел свою жизнь, но был всего лишь невольным наблюдателем со стороны, его тело двигалось, но разум закрылся глубоко внутри. Руки Джареда сами укладывали вещи в чемодан, но при этом, не вложив ни одной книги, оставляя их теперь собирать пыль на полке. Его ноги сами спускались в гостиную, где ожидали родители, у каждого на лице был легкий оттенок скорби, но мама все равно пыталась выдавить улыбку, будто бы ее, в самом деле, все устраивало. С самого утра поднялся сильный ветер, духота спала, принося за собой непогоду. Тяжелое серое небо и быстрые синеющие у горизонта грозовые тучи навалились на Литл-Элм. Отец и мать вышли на улицу к машине, Джеральд прихватил его чемодан с собой, чтобы сразу же погрузить в багажник форда. Джаред и Мэган остались вдвоем, сестра была расстроена даже больше, чем он ожидал. Она поймала его за рукав рубашки. — Я говорила с ним. Ну, знаешь, хотела, чтобы он знал, когда ты уезжаешь, — сестра вздохнула, при этом в глаза ему она не смотрела, подпинывая нервными движение основание двери. — Но он сказал, что ему все равно. Джаред и без имени, понимал, о ком говорила его сестра. Шэрон заглянула, прерывая их прощание. — Нам пора, Джаред. Они не обнимались с Мэг, она просто бросила в его сторону один взгляд и неуверенно кивнула. Старый форд взревел одновременно с летним громом над их головами, и первые тяжелые капли упали на сухую землю. Джаред наблюдал в окно машины, как город накрывала пеленой дождя, а внутри сжималась странная боль, будто бы под ребрами росла огромная опухоль, которая давила на грудь с такой силой, что каждый вдох давался с трудом. Он увозил свою болезнь с собой, чтобы наконец-то излечиться. После того как форд пронесся мимо вывески «Вы покидаете Литл-Элм», Джаред закрыл глаза.