Он думал, что ты никуда от него не денешься.
Самоуверенный. Ребячливый. Иногда заносчивый.
Рампо явно был полной противоположностью того типа парней, которые тебе нравятся.
Но тем не менее, вы стали встречаться, потом поженились.
Свадьба была похожа на сказку. Красивое белое платье, родные люди рядом. И он у алтаря, в аккуратном костюме с бутоньеркой.
Ему только-только исполнилось двадцать, ещё довольно молодой Рампо решил связать с тобой всю свою жизнь.
Но три года спустя, оглядываясь на это с высоты прошедшего времени, уже так не кажется.
Он часто пропадал в Агентстве, у Фукузавы, в каких-то командировках по стране.
Вёл себя, как настоящий ребёнок. Вредничал на грани издевательства.
Был самым настоящим эгоистом.
Ты верила, что ваш брак ещё можно спасти. Что он ещё изменится.
Но с каждым днём ничего не менялось.
Одинокими холодными вечерами, когда он решил не приходить с работы домой к жене, ты садилась и пересматривала ваши фотоальбомы.
Вот он со своей улыбкой, вот он с леденцом, вот он во время расследования.
Из совместных только одна фотография со свадьбы и вторая, сделанная шкодливой лапкой кого-то из его коллег на совместном выходном.
И тут в большей части кадра он, ты вышла смазанно.
Кажется, так больше не может продолжаться.
Рампо в твоей жизни стало слишком много. Настолько, что ты стала теряться.
Когда ты провожала его на работу, он отмахивался от тебя на пороге, чтобы ты не заходила в офис.
Его вечные «глупая женщина» заставляли тебя чувствовать себя виноватой.
Начинались навязчивые состояния, которые не проходили по несколько дней.
Иногда тебе казалось, что тебя и Рампо как пары больше нет. Есть только Рампо и что-то, что мешает ему быть великим до конца.
И это начинало раздражать, выводить из равновесия.
Вы стали часто ссориться. Каждая ссора наполняла чашу твоего терпения.
Ты работала в Министерстве по делам одарённых. И самой последней каплей стал его ультиматум.
Рампо требовал, чтобы ты уволилась оттуда.
Ты отказалась.
И он ушёл.
— (Имя)? – перед лицом помахали рукой. Ты вздрогнула и вышла из транса.
Анго Сакагучи, твой непосредственный начальник, стоял прямо перед тобой.
— Простите, Анго-сан. Задумалась.
— Ничего, бывает. Ты домой-то собираешься? Время позднее.
И правда. Часы показывали на начало девятого.
— У тебя нет температуры? Голова не болит? – парень в очках приложил ладонь к твоему лбу, опасливо поглядывая на тебя.
— Всё хорошо, Анго-сан, – эхом откликнулась ты. Мысленно ты ещё переваривала ситуацию с увольнением с работы.
— И всё же тебя что-то тревожит. Расскажешь? – Анго сел рядом с тобой.
— Понимаете, мой муж... Вы его знаете, он работает в Агентстве...
— Там, где Дазай?
— Да, ваш друг – его коллега.
— Хорошо, что дальше? – Анго не любил слышать, как Дазая называют его другом.
— Ну... Тут такое дело...
Ты замолкла на несколько секунд.
И тут словно что-то щёлкнуло. Слёзы сами собой полились из глаз.
Ты рассказала ему всё. О ссорах, о его поведении, о вечном снисхождении.
Обо всём, что накопилось за три года. Обо всём, о чём ты так долго молчала.
Анго слушал внимательно, не перебивал.
— Почему бы тебе не развестись?
— Развестись?
— Да. Ему явно не нужны эти отношения, раз он так по-скотски ведёт себя. Не делай себе больно, пожалуйста, – его глаза наполнились сочувствием. – Ты так долго шла к тому, что у тебя есть сейчас. Неужели ты готова бросить всё ради человека, который так к тебе относится?
Анго был чертовски прав.
Ты понимала это разумом, но сердце упрямо стучало по-другому. Верило ли, что Рампо изменится?
— Эй, Рампо, – Йосано лениво отпила чай. – Разве тебе не пора домой? Тебя вообще-то жена ждёт.
Рампо отмахнулся от слов доктора.
— Неа. Она сто пудов опять сидит на своей работе.
— Она же работает в Министерстве, да? – поинтересовался Дазай. – Туда очень сложно попасть, особенно на такую должность.
— Ваша жена очень милая, Рампо-сан, – улыбнулся Ацуши. Он ещё помнил, как добро она обошлась с ним, когда спасла его от Акутагавы.
Рампо нахмурился и перевёл тему. Он не любил говорить об этом.
— Ты же понимаешь, что делаешь неправильно? – спросила его Акико, когда они остались одни. Рампо скептически приоткрыл один зелёный глаз.
— О чём ты, Йосано?
— Тебе стоит уделять больше внимания (Имя). Она всё ради тебя делает. Ты переехал в её квартиру. Твоя зарплата гораздо ниже её. Ты многим ей обязан, она стоит за Агентство в Министерстве.
— Она моя жена. Куда она денется?
— Ты же в курсе, что можно развестись? Из совместно нажитого у вас только блендер и комплект постельного белья. Она ничего не теряет. Ты теряешь всё.
Ответом было молчание.
— Она тоже человек, Рампо. Невозможно быть любимым и не любить в ответ. Когда ты в последний раз дарил ей цветы? Когда вы вместе ходили в кафе? Или просто погулять?
— Давно не ходили. Она постоянно сидит на работе.
— Знаешь, у меня сложилось ощущение, что это ты сидишь на работе и ночуешь у директора.
— Я не хочу об этом говорить.
Разговор с Йосано всё-таки повлиял на него, и он направился домой на следующий день.
Ключи почему-то к замку на подходили и чемодан с его вещами стоят на пороге.
— (Имя)! Открой!
Дверь приоткрылась. Рампо попытался зайти, но он вряд ли бы протиснулся в щель, которую позволяла сделать дверная цепочка.
— Впусти меня.
— Я подала на развод.
— Что, прости?
— Я сказала, я подала на развод. Твои вещи собраны, можешь уезжать обратно к директору или где ты там жил, – отчеканила ты. – Не хочешь дать развод добровольно, увидимся в суде. Чур, блендер я забираю себе.
Ты захлопнула дверь, не дав ему и слова сказать. Сползла вниз по стене и, прикрывая рот ладонью, заплакала.
Было больно понимать, что тот человек, который всего несколько минут назад был для тебя всем, стал никем.
Пути назад не было. Рано или поздно он бы всё равно довёл дело до развода. Или так или иначе сгубил тебя, оборвал твои крылья на корню.
Анго обещал зайти и помочь...
Надо собраться.
Не время раскисать.
***
Время шло.
Не было ни дня, когда Рампо не вспоминал о тебе.
Когда он пришёл в Агентство вместе с директором, Йосано торжествующе посмотрела на него.
— Я же говорила тебе, Рампо.
Он не сказал ни слова.
Три года пролетели незаметно. Проблемы с Гильдией, появление Достоевского в Йокогаме.
Рампо продолжал решать дела, щёлкать их как орешки.
Он был уверен, что однажды столкнётся с тобой во время переговоров Агентства, Мафии и правительства, и потому не пропускал ни одной встречи. Но на них приходил Анго, который даже не смотрел в его сторону.
Но однажды он пришёл в Агентство сам.
— Ой, Анго. Какая встреча!
— Дазай. Давно не виделись, – Анго держал на руках девочку лет двух. У неё были черные волосы и глаза, очень похожие на твои.
— Да, давно. Когда это ты успел обзавестись собственным ребёнком?
— Это не моя дочь, Дазай. Это дочь (Имя).
Рампо, слушавший его вполуха, вздрогнул.
— Чья, говоришь? – по-кошачьи прищурившись, уточнил Дазай.
— Это дочь (Имя), Юрико. Мне нужна ваша помощь.
— Ого, сам Анго просит нас о помощи. Что нужно?
— Можете посидеть с ребёнком? Мне нужно разобраться с одной зацепкой по Достоевскому, но я не могу оставить ребенка одного.
— А где же его мать? – не вставая с места, спросил Рампо. В его голосе слышалась тревога, пусть и тщательно скрываемая.
— (Имя) попросила отпуск, и несколько дней назад попросила помочь с Юрико. Сказала, что уедет к родственникам на время. Так что, поможете?
Дазай и Рампо переглянулись и кивнули. После Дазай взял девочку на руки.
Она была похожа на тебя. Черты её лица твердили о том, что девочка пошла в маму. Сосредоточенное, немножко грустное лицо, надутые губки. Она смотрела на Дазая глазами, как у тебя, и ей явно не нравилось, что незнакомый человек держит её на руках.
— Она привыкла к матери, ко мне и к Цуджимуре.
Рампо встал, подошёл к девочке и забрал её у Дазая. Смотрел на неё с любопытством учёного-натуралиста, увидевшего новое, доселе неизвестное растение. И с каждой секундой он всё больше начинал тосковать по тебе. По голосу, по рукам, по теплу, которые ты ему дарила.
— Ты не просто так пришёл, да? Ты мог нанять няню, если тебе так нужно было.
— Понимаешь, Дазай... Мне нужна ваша с Рампо помощь, и... Я подумал, что отцу всё-таки лучше знать о том, что у него есть дочь.
Дазай усмехнулся, смотря, как Рампо делится с дочерью конфетой.
***
Подозрение на теракт где-то в отдалённом порту города.
Рампо пошёл туда один.
Зачем?
— Ну здравствуй, муженёк, – раздался знакомый голос. Ты стояла там.
— (Имя), – откликнулся он. – Это ты.
— Я. Скучал?
— Безумно, – признался он, стыдливо опустив глаза вниз. Он боялся встретиться с тобой взглядом, боялся встретиться один на один с теми страхами и сожалениями, что уже три года преследовали его.
— Я тоже, мой хороший, – ты медленно подошла к нему, положила руку ему на щёку.
Ощутила горячую слезу.
— Почему ты ничего мне не сказала?
— Ты бы не поверил. Не изменился. Всё было бы так же, как и прежде, только тебе бы было без разницы на меня и на нашу дочь.
— Я бы изменился, клянусь, я!..
— Ты знаешь, как больно было ждать тебя каждый вечер. Знать, что ты не придёшь, но всё равно ждать. Надеяться на то, что ты всё ещё любишь. На то, что ты ещё помнишь о моём существовании. Но ты не приходил. Раз за разом. И это было больнее всего.
— Здесь опасно. Уходи.
— Нет. Здесь не опасно. Фёдор, он... Другой. Он добрый, он...
— Он чудовище!
— Он определённо лучше, чем тот, кто забыл, что я существую! – вскричала ты, отскакивая от него на несколько шагов, словно от огня. В сердце вспыхнул давний гнев. – Он заботится обо мне, он пишет мне каждый день! Он спрашивает, как я себя чувствую, не устала ли я! Он интересуется моей жизнью! А ты... Тебе так сложно было сделать это тогда? Хотя бы несколько фраз. Может, наш брак ещё можно было спасти. Но ты сам пожелал утонуть.
Рампо заметил пистолет у тебя на поясе и то, как твоя рука тянулась к нему.
— (Имя), не нужно...
— Я оставила свою способность вам, родной, – ты улыбнулась ему мягко. Теперь от гнева не осталось и следа. Только горькое сожаление и привкус его любимых конфет на губах. – Я уверена, что Юрико достались мои Королевы. Позаботьтесь о ней. Чтобы ей не пришлось сожалеть, как сожалела её мамочка.
— Что ты?..
— Прощай, милый Рампо, – ты смотрела с сочувствием, но уже через миг выражение лица стало дьявольским. –
Ты будешь расплачиваться за это вечность.
Не уделяя и секунды на раздумья, ты быстро поднесла дуло к виску и выстрелила. Падая, уже не слышала его крика.
Только плачущий образ когда-то любимого человека стал сладкой предсмертной картиной, наполняя замедляющее своё биение сердце ядовитым удовлетворением.
Достоевский усмехнулся и отложил наушники в сторону.
Он заставил грешника поплатиться за деяния.
