Шерил проснулась поздно ночью от непрекращающегося стука. Девушка долго не могла сообразить, что ей необходимо подняться и открыть дверь. Её соседка должна была заселиться ночью и Блоссом обещала хозяйке своей новой съёмной квартиры, что не забудет о ней.
Рыжеволосая лениво поднялась с мягкой постели, устало протёрла глаза и разблокировала телефон, чтобы проверить время. На самом деле, было не так поздно — всего час ночи, с мелочью. Ко всему прочему, рано ей вставать не нужно. Поэтому она не особо переживала за свой сон. Даже купила вина, для приятного знакомства.
Шерил неспешно прошла в коридор, откуда не прекращался назойливый стук, провернула ключ и ударила ручку входной двери. В проходе выросла фигура девушки, стоящей к ней спиной, судя по всему пытающейся найти что-то в какой-то из своих сумок. Блоссом прокашлялась, привлекая внимание.
— Вам помочь? Сумки занести.
Тони замерла.
«Не послышалось?»
Это определённо был её голос — голос учительницы по математике. Топаз узнала бы его их сотен тысяч других, ведь он въелся в её душу, заел в голове, как строки излюбленной песни.
Мулатка осторожно развернулась, встречаясь с замешательством на белоснежном лице. Казалось, она стала бледнее обычного, и пламя её рыжих волос иссякло на миг, прежде чем девушка шевельнула губой, пытаясь произнести слово с непреодолимой дрожью в голосе.
— Т-ты? — это всё, на что она была способна сейчас, разглядывая смуглое лицо напротив.
— Я…
Тони была удивлена не меньше, и даже начала бояться, что учительница просто оставит её в этом подъезде, потому что их совместное проживание противоречит всем нормам морали, и если хоть кто-то когда-нибудь узнает, что они живут вместе, пусть даже и не по своей воле, а по случайному стечению обстоятельств, это станет их огромной проблемой. Топаз боялась того, что сейчас происходит в голове девушки, эмоции которой так и не сменились. Она, кажется, даже не дышала.
— Да это какое-то издевательство! — быстро переменилась рыжеволосая, плеснув руками.
На самом деле, она не была огорчена. Но и радоваться здесь было нечему. Шерил не понимала, что должна испытывать, но её поразило такое судьбоносное событие, когда из тысячи других людей в Ривердэйле или приехавших сюда, к ней заселилась именно та, кто не выходит из головы и на секунду. Она даже снилась ей — и ночью не было покоя. Блоссом выдохнула. То-ли в отчаянье, то-ли нет.
Тони продолжила стоять на месте, не имея понятия, можно ли ей войти. Топаз схватилась за ручку чемодана, не зная, куда ей деться от волнения.
— Чего встала? Проходить будешь?
— А можно? — задала довольно глупый вопрос мулатка, как будто это была квартира её учительницы, а не та, за которую им платить вместе.
Шерил усмехнулась, осознавая, насколько меняется поведение розововолосой в её обществе. Блоссом льстило, что она имеет на неё
такое влияние. Хотя, с профессиональной точки зрения, она даже не должна допускать мысли о том, чтобы соблазнить свою ученицу. Или, что хуже, флиртовать с ней, чем она пренебрегла в больнице минувшим вечером.
— Заходи, пока разрешаю, — подшучивает девушка, чувствуя, как атмосфера неловкости между ними постепенно исчезает.
Тони, чуть более расслабленная, переступила порог их общего жилья, и занесла свои вещи. Она огляделась, отмечая для себя, что квартира выглядит неплохо. Чёрная мраморная плитка, отштукатуренные охровые стены с деревянными панелями до середины, слабое, тёплое освещение и немного растений по углам. Интерьер был идентичен и цвета не менялись нигде, кроме белой ванной комнаты с раковиной из вырезанного, тёмно-коричневого камня. Не особняк её родителей, конечно, но всё вполне приемлемо для жизни. Топаз разулась, проходя вглубь вместе с рыжеволосой, которая попутно рассказывала ей, что и где.
— А ещё, я купила бутылку вина, чтобы получше познакомиться со своей соседкой, но не знаю, уместно ли это… для нас, — учительница произнесла это с некой неуверенностью и спрятала руки за спину, видя, как лицо ученицы исказилось в непонятном возмущении.
— Мы трахались в шести позах, а вы спрашиваете, уместно ли нам выпить вина?
Тони и сама толком не поняла, откуда в ней такой прилив смелости, но она видела, как обезоружила этим рыжеволосую, которая до этого чувствовала себя лидером в их взаимоотношениях, а сейчас оказалась жертвой собственных противоречивых эмоций и выглядела, как загнанная в угол. Топаз усмехнулась.
— Вы меня тоже удивляете, мисс Блоссом.
В такие моменты, Шерил ненавидела свою бледную кожу, с поличным выдающую её смущение всякий раз, когда кто-либо, кто ей определённо нравится, говорил что-то столь пошлое и одновременно грязное с такой удивительной простотой. Блоссом была обескуражена, и не придумала ничего лучше, чем влепить розововолосой звонкую пощёчину. Громкий хлопок разрезал пространство и отдался эхом по пустой квартире.
— Ауч! — мулатка даже отреагировала не сразу.
Тони дотронулась до своей пылающей щеки, совсем не ожидав, что рыжеволосая позволит себе что-то наподобие этого. Топаз была поражена.
— За что? — она ещё и спрашивала.
— Будешь выбирать выражения в следующий раз.
Шерил молча достала из кухонного ящика красное полусладкое и разлила по заранее приготовленным бокалам. Она даже не поленилась разложить фрукты, чтобы не так быстро опустошить бутылку, и направилась к кофейному столику рядом с просторным диваном, куда составила всё необходимое для дальнейшего разговора. Блоссом осторожно присела на мягкую поверхность и обхватила бокал руками, ожидая, пока розововолосая очнётся и присоединится к ней, что та и сделала. Тони присела на другой конец, словно боясь приближаться к девушке, и также взяла наполненный алой жидкостью сосуд. Её взгляд был прикован к учительнице, чей взор устремился в неизвестность, а сама она как будто зависла, что-то обдумывая в своей голове.
— Ты ведь не из бедной семьи, Топаз, — решила начать рыжеволосая, наконец, посмотрев на собеседницу. — Так что же ты делаешь здесь? В этой, наверное, дешёвой для тебя квартире, да ещё и с условиями, не как во дворце.
Тони тихо посмеялась, встретившись с отражением в бокале. Её палец уже несколько раз обвёл хрустальный ободок, прежде чем она решила поделиться тем, чем никогда прежде не делилась — наболевшим.
— Есть история… про кита в океане, который пел на самой высокой частоте, и из-за этого другие киты не могли его слышать, — Топаз решила зайти издалека, и даже заинтересовала девушку, которой, кажется, совсем не нужно было знать больше, чем то, что она просто не сошлась во мнении со своими родителями. — Меня тоже… не слышали.
Шерил не до конца понимала, о чём говорит мулатка, но догадывалась, что речь идёт о семье. Блоссом тактично не перебивала, переваривая эту грустную историю.
— Я никогда не хотела заниматься тем, что мои родители называют наследием, и они решили, что женят меня, чтобы расширить бизнес, совместив ром и алкогольные десерты Спеллманов.
Рыжеволосая не могла поверить собственному слуху. Мысль, что Тони могут женить на какой-то девушке, будоражила сознание. И вовсе не потому, что это бред сумасшедшего и такие браки давно устарели, а потому что она вообще не могла себе представить, что Топаз будет с кем-то в отношениях.
В отношениях с кем-то другим. Ей захотелось ударить себя за эти непрошеные мысли, которых она не могла себе позволять. Она не могла позволить себе
ревновать.
— Твои родители сумасшедшие, — ответила учительница. А потом решила, что просто обязана поделиться чем-то личным в знак поддержки. — У моих родителей тоже когда-то был бизнес. Кленовый сироп. Но он прогорел из-за пожара, который уничтожил наш дом. Мой отец отдал большую часть денег, чтобы он восстал из пепла, потому что это семейное поместье Блоссомов, которое стояло там веками. Наши остальные родственники сожрали бы нас живьём, если бы он этого не сделал. Хоть мне и нравится работать учителем, но это вынужденное решение, чтобы помочь им. Мой брат тоже помогал, пока у него не появилась своя семья.
Девушки слушали друг друга внимательно, и выпили не один бокал за такими разговорами, делясь тем, чем вовсе можно было и не делиться. Так время и перевалило за утро, пока их биологические часы не потребовали срочного и такого необходимого сна.
Шерил в последний раз затянулась косяком, любезно предложенным мулаткой несколькими минутами ранее, после чего передала его Тони и та докурила остаток. Они смеялись от какой-то ерунды, пока просто-напросто не рухнули друг на друга в усталости, не соображая ровным счётом ничего, чтобы понять,
насколько они перешли границы в своём общении.
***
Мобильный телефон громко трещал из соседней комнаты, заставляя рыжеволосую разомкнуть тяжёлые веки поздним утром. Девушка отчётливо слышала чьё-то сопение и чувствовала горячее дыхание на своём затылке. Крепкая хватка на её талии стала ещё сильнее, когда она попыталась выбраться, но все попытки оказались тщетны.
Шерил развернулась в цепких руках мулатки и выудила из её куртки телефон, чтобы проверить время, а потом с ужасом осознала, что она лежит в объятиях своей ученицы и держит в руках её мобильник. Ко всему прочему, её нога обвивала оголённый от задранной белой футболки бронзовый торс, а рука мулатки удобно расположилась на её бедре, и она чувствовала её ладонь под красной шёлковой тканью пижамных шорт. Вторая рука розововолосой сжимала застёжку её бюстгальтера, который Блоссом, по всей видимости, забыла снять.
Учительница сдула со своего лица прядь взлохмаченных рыжих волос и ещё раз оценила их положение. А ещё она чувствовала, как твёрдая плоть, спрятанная только под плотной тканью джинс, упирается ей в живот. Рыжеволосая не могла скрыть от самой себя, что неприлично возбуждена, и, не будь она преподавателем, то её рука была бы уже за ширинкой этих штанов. Поэтому всё, что ей оставалось — скинуть ученицу с дивана, что она, собственно, и сделала.
— Какого чёрта?!
Тони схватилась за затылок и приподнялась, чтобы встретиться с осуждающей физиономией Шерил, которая спокойно встала и проследовала в сторону ванной комнаты.
— Нечего было меня лапать, Топаз.
***
Шерил находилась в душе слишком долго, что не могла не заметить Тони, которая всё это время потратила на приготовление завтрака для них. Пока в одном конце квартиры во всю трещала посуда — в другом трещала настенная плитка душевой, к которой Блоссом прислонилась затылком, получая второй по счёту оргазм. Девушка вынула из себя пальцы, подавив громкий стон, чтобы Топаз не надумала лишнего. Её ученица даже и не подозревала, в каких фантазиях побывала минутами ранее, когда её учительница доводила себя до пика блаженства.
Шерил сжимала свою грудь до красных следов, зажмуривала глаза, изо всех сил пытаясь заставить себя думать, что это делает не она. Её руки блуждали по разгорячённому, влажному телу, изгибы которого очерчивала белая пена и капли горячего душа. Блоссом накрыла ладонью свой центр и почувствовала новый прилив возбуждения, вспоминая о том, как это делала мулатка, и с какой аккуратностью она относилась к её телу.
«Смуглые пальцы проникли под влажную ткань нижнего белья и провели по всей длине мокрых складок, коснулись набухшего клитора и надавили с позволительной силой. Шерил откинулась на спинку автомобильного кресла и закрыла в блаженстве глаза, сильнее раздвигая ноги для этих приятных ласк. Блоссом и без того была на пределе, но умелые движения подушечками пальцев то подводили её, то растягивали это удовольствие, растягивали изнутри, входя глубже и глубже».
Ей даже не было стыдно за своё воображение, потому что она определённо хотела отдаться прямо сейчас в эти сильные, нежные руки, и хотя бы на время забыть о том, что им это запрещено. Рыжеволосая хотела почувствовать себя также хорошо, как это было той ночью, но появившийся барьер между ними не позволял приблизиться настолько.
Шерил негодовала, и даже позволила себе расплакаться, потому что жизнь вновь оказалась к ней слишком уж несправедлива. Блоссом, кажется, только нашла подходящего для себя партнёра и уже поделилась этим с подругой, но всё обернулось худшим образом, буквально отрезающим её от желанного, водящим сладким запахом у носа и не дающим вкусить снова, и снова.
Она вышла на кухню в одном полотенце и застала невероятно трогательную картину: Тони горбилась над тарелкой с завтраком, аккуратно выкладывая овощи по краям, чтобы это выглядело красиво. Топаз старалась для неё, крутя блюдце в разные стороны, убеждая себя несколько раз, что у неё получилось довольно-таки неплохо.
— Я ни о чём тебя не просила.
Шерил сложила руки на груди и подошла ближе, чуть напугав розововолосую своим появлением. Видимо, она была слишком сосредоточена. Но сейчас, её внимание больше привлекал вид учительницы, чьи влажные волосы каскадом распались по плечам, почти светились от солнечных лучей, и Тони на миг залюбовалась.
Блоссом оценила блюдо — это было тем, что она безумно любила. Фалафели с хумусом и овощами. Никто и никогда не делал для неё ничего подобного. Девушка чувствовала, как её сердце тает от такой скромной заботы. Но, увы, характер у неё был непростой.
— Я, вообще-то, такое не ем, но ради тебя и твоих стараний… так уж и быть.
Топаз отлипла от такого желанного тела и смущённо засуетилась.
— Я просто не знала, что вы любите и решила приготовить… на свой вкус.
Шерил присела на барный стул и принялась пробовать то, что оказалось самым настоящим блаженством. Блоссом уставилась в тарелку и стала смаковать, чтобы прочувствовать это совершенство всеми вкусовыми сосочками на языке.
—
Меня от тебя тошнит.
Тони оторвалась от завтрака, уставившись на учительницу с самым настоящим страхом в глазах. Она так старалась ей угодить.
— Ты ужасно милая, Топаз. Ты это знала? Это лучшее, что я когда-либо пробовала.
В следующую секунду, в лоб рыжеволосой прилетела картонная коробочка с салфетками, которые разлетелись вокруг неё и по полу. Взгляд мулатки выражал абсолютное раздражение, вместе с которым она сжала вилку в руках и грозно уставилась на девушку.
— Вы меня напугали!
Но Шерил только посмеялась, продолжив завтракать с улыбкой на лице. Вся эта ситуация её знатно позабавила. А ещё, её новая соседка совершенно точно попала ей картонной коробочкой с салфетками в самое сердце, а не по лбу, в чём Блоссом могла без сомнений себе признаться. И она определённо влипла, чёрт бы её побрал.
