***
Тони, наконец, нашла Винсенте за разговором с испанцами. Дедушка, как и всегда, был очень энергичным, и она даже недолго, не без улыбки, понаблюдала за ним со стороны. Прежде чем подойти, Топаз захватила рокс их семейного рома.Разговор на испанском.
— Дедушка Винсенте! Старик тут же отвлёкся от разговора и обернулся на знакомый голос. — Тони, дорогая! Я так рад тебя видеть! Испанец радостно притянул девушку в объятия, забирая у неё напиток. Они недолго поговорили «о погоде», и проследовали дальше ото всех. Мулатка намекнула, что им нужно избавиться от лишних ушей. Мерседес наблюдала за этой картиной со стороны. Она только договорила с семьёй Спеллманов и собиралась переключиться на мужа, но нашла его за разговором с внучкой вдали участка. Мешать она не собиралась, лишь подкралась поближе. Очень уж ей было интересно, о чём они так воодушевлённо говорят. Понять и расслышать старушка не смогла, зато увидела нечто странное — как Тони перелила в ром немного кленового сиропа, а затем дала эту смесь на пробу Винсенте. Он смочил напитком кончик языка, подёргал усами, чуть сощурился, кажется, пытаясь понять, нравится ему или нет, затем поднял брови в восхищении и выпил оставшееся целиком. — Потрясающе! — воскликнул седовласый. — Где ты это купить? — Об этом я и хотела поговорить.***
— Милая, пожалуйста, давай поговорим! — Реми стучалась в ванную комнату, где заперлась её жена несколькими минутами ранее. — Если ты достанешь для меня адрес, где сейчас живет Тони — будешь прощена, — послышалось с той стороны двери. Мулатка обречённо выдохнула. — Это гиперконтроль, Миранда. Мы не те родители, которые… — Что? Гиперконтроль? Об этом говоришь мне ты, собираясь женить её на незнакомке по воле своей чокнутой мамаши? — голос блондинки с каждым словом становился всё грубее. — Мы разведём их, как только она уедет. Бизнес останется при мне, а ей мы будем говорить, что у Тони и Сабрины всё в порядке, — предложила женщина, устало прижимаясь к двери. — Ты предлагаешь нам жить в обмане? — кареглазая уже не могла скрывать своё раздражение. — А что предлагаешь ты? — темноволосая уже была на взводе. — Послать её к черту! Думаешь, твоя мамаша отнимет у тебя то, чем не может заниматься сама? А даже если и отнимет, то у нас достаточно денег, чтобы начать что-то новое! Ты просто помешана на наследии! — Да нет же! Реми с размаху ударила по двери, за которой по-прежнему стояла Миранда. Блондинка тут же пришла в себя, вздрогнув от громкого хлопка. Женщину бросило в дрожь, её дыхание сбилось, а сердце заколотилось так, что она чувствовала его у самой глотки. Мулатка была настолько рассержена поведением жены, чувствуя, как поднимается давление. Она дала себе несколько секунд, чтобы наполнить лёгкие и собраться с мыслями. Молчание сдавливало виски, воздух наэлектризовывался, невидимые волны напряжения между ними стали отдаваться больными тиками в их головах, передающимися сквозь эту дверь ритмично, циклично, как настенные часы. Реми начала, выдавливая из себя каждое слово, пропуская его скрепя зубами, томно, чётко, чтобы добиться от Миранды понимания и поддержки. — Я долгие годы восстанавливала семейное дело из пепла, я потратила на это треть своей жизни, половину собственного здоровья, и столько времени, которое я могла провести со своей семьёй, чтобы никто из вас ни в чём не нуждался. Теперь ты говоришь мне, чтобы я начала сначала? Чтобы я плюнула на все те годы, когда мне было тяжело, когда мы прогорали, когда в который раз начинали сначала? И, спустя столько лет, наконец, добившись совершенства, ты предлагаешь мне… просто отказаться? Скажи мне, Миранда, ты бы смогла начать всё с нуля? Нам ведь далеко не двадцать. История их пути к успеху пронеслась в голове блондинки, словно кадры старой фотопленки. Она прокручивала в голове все попытки, все взлёты и падения, бессонные ночи. Много чего произошло за эти годы. Да, это нельзя растоптать. «Но и дети не должны страдать…» Миранда, слегка дрожа, подала голос. — Извини, но… я бы смогла. Деньги всегда можно заработать, а любовь детей… её нужно добиваться. Я вынашивала их девять месяцев не для того, чтобы мы все друг от друга отказались. Реми опустила веки, смиряясь с поражением, уткнулась лбом в холодную дверь и шумно, насколько это могло показаться для её жены, выдохнула. — Я поняла тебя.***
— Я уж думала, ты не придешь, как и на прошлый ужин. Сабрина подкралась к мулатке со спины, поймав её за поеданием десертов втихую. Девушка долго не могла подойти к своей «невесте», стеснялась и оставалась в стороне. Спеллман бродила за ней весь вечер, боясь начать разговор. — Я и не собиралась, если честно, — отрешённо заявила розововолосая, продолжая уплетать гостевые угощения в одиночку. — Просто проголодалась. — Нет, на самом деле, я тоже не в восторге от всего случившегося, потому что у меня есть парень, и я хотела поговорить с тобой наедине, чтобы придумать, как сорвать эту свадьбу. Тони тут же перестала есть, поднимая взгляд на взволнованную блондинку. Та нервно сминала подол своего белого платья и будто бы боялась на неё смотреть. Она выглядела беспомощной, в её глазах просвечивалась надежда, что они будут заодно. Топаз помедлила, разжевала остатки десерта во рту, стряхнула руки, вытерлась салфетками, и только после всех этих манипуляций, наконец, подала голос. — Я не собираюсь на тебе жениться и сделаю для этого всё возможное. Я уже сделала первый шаг сегодня, и, может, мне удастся переубедить свою мать. Сабрина шумно выдохнула, выражая своё облегчение. По крайней мере, с этой проблемой она теперь боролась не одна. Спеллман была рада, что главный фигурант оказалась с ней на одной стороне. Теперь ей было значительно легче, и она стала более уверена, что их судьбы ещё можно спасти.***
В этот раз вечеринка Сент-Клера проходила в трейлером парке саутсайда, где собрались все члены местной банды, люди с округи и ученики других школ поблизости. Многим нравилось проводить время здесь, где можно громко слушать музыку, драться и выпивать пойло крепче, чем фруктовая байда в контейнерах. Шерил совсем не понравилось находиться в этом месте одной. Она уже успела проклянуть себя за интерес к ученице, ради которой замаскировалась в чёрное худи с капюшоном, чтобы слиться с толпой и проследить. Блоссом не могла найти её около часа, обойдя каждый трейлер, компании у горящих баков и костров. Намереваясь сдаться и пойти домой, рыжеволосая вдруг заметила вдали кого-то в белой водолазке. Никого в белом она сегодня ещё не видела. Подойдя ближе, учительница разглядела в лице незнакомки Тони в кучке подозрительных людей с кожаными куртками. Топаз что-то купила у них, после чего направилась к стоянке неподалёку. Шерил незаметно проследовала за ней, стараясь не привлекать к себе внимания той группы и остальных гостей вечеринки. Выйдя на парковку, Блоссом ускорила шаг, а затем и вовсе подбежала к автомобилю ученицы, открыла дверь и прыгнула в салон одновременно с ней. — Какого черта? — воскликнула Тони, замечая в своей машине наглую незнакомку в капюшоне. — Проваливай! — Уймись, Топаз, — Шерил раскрыла лицо и расправила непослушные волосы. Мулатка опешила, не зная, как реагировать на весьма странное поведение учительницы и её не менее странный внешний вид. — Мисс Блоссом, вы… — Ты должна ответить мне на один вопрос, — перебила её рыжеволосая, избегая, по её мнению, лишней части их диалога. — Я слушаю. Шерил сильно нервничала, но старалась не подавать виду, сглатывая все свои негативные эмоции, как внезапный приступ рвоты. Ревность пожирала её изнутри, как злокачественная опухоль, метастазы которой расползлись во все части её тела и вызывали колющие боли в конечностях. При одной только мысли, что у неё была связь с кем-то другим, рыжеволосую разрывало на части. Блоссом долго думала над тем, стоит ли ей начинать этот разговор, но сдалась по вине своего любопытства. — Ты трахалась с ней? Тони пропустила вдох, не ожидая такого рода вопроса. Мулатка несколько раз проморгалась, после чего убедилась, что находится в реальности, и даже не сразу поняла, о ком идёт речь. Топаз совсем не думала притворяться глупой. — С кем? — С той, с которой вчера была на свидании. «Вивьен, редкая розочка в её оранжерее». — Нет. Повисло недолгое молчание, в котором Шерил нашла своё спокойствие после долгожданного ответа. Одного слова было достаточно, чтобы разрубить канат с тяжким грузом в пучине бездны её запутанного разума, где она всего за один день довела себя до изнеможения. Блоссом ощутила лёгкость всеми частицами своего тела, но с вопросами ещё далеко не закончила. — Где ты была ночью? Мулатка фыркнула, поражаясь странному любопытству учительницы. — Вас это не касается. Шерил утвердительно кивнула, соглашаясь с этим ответом. Наверное, ей могло показаться, что всё это выглядит странно, и так оно и было. Несколько дней она морочила ей голову, не здороваясь по утрам, игнорировала её в школе и вела себя безразлично. Блоссом понимала, что выглядит глупо в глазах ученицы, и вообще они не должны быть сейчас вместе. По правде, она сама не знала, что делает, что движет ею, кто управляет её действиями и эмоциями. Но она хотела быть здесь, и она сюда пришла. Ей было интересно, любопытство заразило её, как простуда. Ей нужны были лекарства. Она просто больна. — Тебе неинтересно, как я вчера провела вечер? Серьёзно больна. — Если только вечер, то нет. Тони перестала понимать, что происходит между ними. Когда нарушилась эта грань, и почему? Что случилось с её учительницей? Топаз никогда не понимала, как женщины выражают свои чувства, и даже не могла предположить, что кроется под всем этим любопытством. «Мне нужно навестить Веронику, иначе мой мозг сейчас взорвётся». — И что? Совсем не ревнуешь? «Ревновать к Моррис? Не слышала ничего смешнее. У неё вместо головы футбольный мячик». Мулатка тихо усмехнулась собственным мыслям. — Кто бы это ни был, он мне не конкурент. Учительница не смогла сдержать улыбки, смотря на самодовольное лицо своей ученицы, которая была настолько уверена в своих словах, что сказала это, не сводя от неё глаз. — Правда? С чего же ты это взяла? Тони заулыбалась, выключая салонный свет. Шерил отвлеклась на долю секунды, не понимая, что собирается делать её ученица, после чего ощутила тёплую руку на своём колене и опаляющее шею дыхание. Она всё поняла. Кровь застыла в жилах, волнение прошлось в ней с ног до головы. Рыжеволосая раскрыла рот, не в состоянии дышать носом, хватала воздух жадными глотками. Её гортань пересушилась. Топаз заходила всё дальше, накрывая своей ладонью её промежность, сдавливая ткань лосин, что подходили ей сейчас, как нельзя кстати. Там уже было влажно и горячо. Тело сопрело, она ощутила на кончике языка солоновато-горький привкус пота и цветочных духов. — Мне продолжать? Вы можете выйти, если вам неприятно, машина открыта. Она не слышала, потеряла слух. Сладкие поцелуи вывели её из строя. Блоссом не сопротивлялась, потерявшись в пространстве. Забывшись в совокупности приятных ощущений, которые день изо дня в день фантазировала сама. Она ощутила давление пальцев в своей яремной ямочке, и распахнула глаза. Возбуждение пронеслось в ней, как удар током, её тело размякло, превратилось в сладкую вату. Пульсирующая приятная боль внизу не давала покоя. Ей нужно было кончить. Прямо сейчас. Шерил двинулась навстречу умелым пальцам, но не почувствовала их. Её кожа охладела, а поцелуи разом прекратились. Она хотела запротестовать, умолить продолжить, но вспомнила вдруг, где они. Блоссом зажмурила глаза, не желая оказываться в реальности. «Нет-нет, я не хочу опять об этом думать». — Я ответила на ваш вопрос? Тони смотрела на неё с ухмылкой. В салоне уже горел свет, и они были на культурном расстоянии друг от друга. Рыжеволосая сидела неподвижно, чего ей стоило поднять веки. И толку ноль — она так и не видела перед собой ничего, хотя глаза её были открыты. Топаз, довольная собой, продолжала улыбаться. Шерил была неудовлетворена, раздражена и недовольна. Эта девушка смеялась над её чувствами, она выражала свою власть над ней и пользовалась минутной слабостью. Блоссом сжала ладони в кулаки, подавляя всю свою злость, желая выместить её иначе. «Чёрт с тобой». — Я плохо расслышала ответ, сможешь повторить?