Мелкие капельки дождя коснулись запотевшего лобового стекла автомобиля, где-то вдали прогремел гром и засияло на секунду небо. Дождь сменился ливнем, капельки стали каплями и застучали по капоту свою мелодию. Стучали, но так и не достучались тех, кто грелись внутри друг о друга.
Шерил целовала с напором, царапая ногтями бронзовую кожу затылка, желая причинить сильную физическую боль, оставить за собой следы и присвоить это тело себе. Никогда ещё в ней не было столько безумия. Ей хотелось сжать, искусать,
съесть. Блоссом сдавливала её своим весом, прижималась настолько сильно, словно хотела быть с ней одним целым, слиться воедино.
— Никто ещё так не делал, но мне нравится, — томно прошептала мулатка, выгибаясь под острыми ногтями рыжеволосой на своём животе.
Тони хотела взять инициативу, но чувствовала себя зажатой, находясь под разгоряченным телом своей неугомонной учительницы. Та делала всё сама, довольная полным контролем. Топаз решила, что не будет лишать её такого удовольствия, и продолжила лежать, отдаваясь новым ощущениям.
Шерил перешла к её паху и нарочно замедлилась, желая довести ученицу до изнеможения. Она чувствовала, как накалённая плоть становилась тверже, как тесно становилось ей в этих брюках и больно. Блоссом обхватила её член сквозь белую ткань и сжала, вызывая тихий стон из уст перевозбужденной мулатки.
— Чёрт, да ты издеваешься! — она даже не представляла, как сладки для рыжеволосой были её слова.
Тони не хотела ничего, кроме удовлетворения. Ей трудно было говорить, дышать и двигаться, но она чувствовала, что ещё минута этих ужасающих мук, и она возьмёт эту женщину силой. Вены вздулись на её лбу, тело покрылось солёной испариной, кровь стремилась к её возбужденному органу, наливая его до предела. Плотная ткань сдавливала возбужденную плоть, казалось бы, готовая разойтись по швам. Топаз предпринимала попытки расстегнуть боковую пуговицу на брюках, но белые ладони всякий раз её останавливали.
— Я сама.
Шерил не собиралась больше мучить девушку. Она и сама была на пределе, чувствуя, насколько мокрым было её нижнее бельё, как тело нуждалось в разрядке. Взгляд наполнился вожделением от мысли, что они совсем близко. Рыжеволосая аккуратно вынула пуговицу и припустила мешающую вещь.
Чертовски близко. Блоссом осторожно высвободила твёрдый член и услышала шумный выдох со стороны мулатки.
Долгожданное облегчение. Она обхватила в кулак горячую головку и несильно сжала, ощущая ноющую боль между своих ног и неизмеримое желание своего тела заполниться изнутри.
Тони дернулась, смотря на увлечённую мастурбацией женщину, и постаралась не кончить в первые же секунды. Они не собирались раздеваться догола, им было достаточно просто находиться вместе, чтобы желать любого рода контакта. Топаз протянула ей презерватив, намекая закончить скорее с прелюдией.
Шерил ловко расправилась с упаковкой, растянула резинку по всей длине отвердевшего органа и осторожно приподнялась. Направив головку к своему центру, Блоссом медленно опустилась, чувствуя, как узкие стенки её влагалища расширяются, принимая член целиком.
— Ах! — простонала она, зажмуривая глаза от невероятного наслаждения.
Тони толкнулась ещё раз, вызывая более громкий стон из уст учительницы, а затем ещё раз и ещё, удерживая ослабшее тело женщины. Они двигались в одном темпе, подаваясь друг другу навстречу. Их губы касались друг друга, но не могли целовать. Топаз ускорила движения бёдрами, вбиваясь жестче, сильнее, входя глубже настолько, насколько могла.
— Как же мне хорошо…
Шерил готова была кричать от удовольствия, но сдерживала себя, прикрывая рот ладонью. Обстановка, в которой они находились сейчас, поднимала в ней уровень адреналина, что возбуждало её в разы сильнее. Она чувствовала, как приближается к оргазму, все приятные ощущения собрались в одной точке, её мышцы сжали твёрдый член. Блоссом напряглась всем телом, вцепившись ногтями в бронзовую шею мулатки.
— Не останавливайся, прошу тебя, я сейчас…
Яркие вспышки пронеслись перед глазами, она не сдержала гортанный стон, её мышцы разжались, всё запульсировало внутри, но Тони не останавливалась. Рыжеволосая получала оргазм за оргазмом, теряя связь с реальностью. Подобно солнечному затмению, её рассудок потемнел, всё обволокло ночным туманом, она потеряла возможность соображать.
Не думать. Не думать. Не думать.
Телефонный звонок.
— Да? — мулатка подняла незамедлительно, наплевав на сухость во рту и сбивчивое дыхание.
Вообще, она ждала звонка от Винсенте. Но только в самый последний момент обратила внимание на имя абонента.
Шерил переместилась на соседнее сидение, поправляя одежду на себе и внешний вид в целом. Блоссом всё ещё не пришла в себя, у неё кружилась голова и дрожали ноги, всё тело перестало ощущаться, как собственное, и она даже подумала, что превратилась в плюшевую игрушку.
Реми собрала всё своё возмущение в одном флаконе, услышав на той стороне трубки явные признаки интимного момента.
«Просто уму непостижимо».
— Где тебя носит, чёрт возьми?
Тони уже привела себя в порядок и держала едва покуренную сигарету меж зубов. Они с учительницей даже не пересеклись взглядами, словно между ними ничего не было пару минут назад.
— Что-то важное? Я не могу говорить, — Топаз не особо была заинтересована. Надеялась, что разговор обойдётся одним лишь звонком, но никак не ожидала личной встречи.
— Встретимся на нашем месте, жду тебя через час.
В ту же секунду послышались гудки. Шерил расслабилась и повернулась к ученице, которая безучастно смотрела куда-то вдаль темноты. Ей показалось, что она чем-то расстроена или недовольна. Но свела всё к тому, что девушка просто задумалась. Блоссом решила промолчать. Она и не знала, что говорить, и вообще…
— Шерил, вы мне нравитесь, но то, что произошло между нами сейчас — ошибка.
«Не может быть».
— Ещё раз?
Нет, она услышала всё верно.
Холодок прошёлся по спине, задевая каждый позвонок, сердце выбилось из ритма, давление бросилось в голову, и на миг всё показалось ненастоящим.
Стало страшно.
— Я не ищу быстрых отношений, моментального секса. Поверьте, этого в моей жизни более, чем достаточно. Вы мне нравитесь, но я не хочу превращать нашу связь в развлечение на досуге. Если вы понимаете, о чём я.
— Нет, проясни.
Учительница, на самом деле, была крайне возмущена.
— Думаю, мы могли бы начать сначала, — с раздражающей простотой предложила ученица.
— Это не в моих интересах.
«Не слышала ничего смешнее».
— Вы лжете.
— Это уже не имеет значения, я не принимаю твоё предложение. Не нужно морочить мне голову. Я тебе не женщина лёгкого поведения. Всё, что между нами произошло — это было моё желание, и я его исполнила. А теперь, будь добра, отвези меня домой.
***
Темная трасса вдали от города посреди пустого поля даже не освещалась фонарями. Темнота поглотила это место, как вредный смог. Дождь уже закончился. Всё мокрое вокруг, и отражает только лунный свет. Две одинаковые машины остановились параллельно друг другу, в них тут же погас свет. Две фигуры покинули тёплые салоны своих автомобилей, и оказались друг напротив друга. Молчание прерывали тихие гулы холодного ветра и еле заметное шуршание травы.
— Думаешь, ты уже наравне со мной, чтобы принимать серьёзные решения?
Реми не теряла железную хватку сильного родителя. Всегда была справедливой, честной (в нужные моменты) и серьёзной. Желала видеть то же самое в своих детях. И видела. Каждый раз, когда смотрела на Тони. Но никогда не говорила ей об этом. Как правило, похвала портит характер. Топаз хотела, чтобы её дети сами определяли свои качества. Так вышло, что со старшей дочерью они почти не отличились.
«К счастью или сожалению».
— Мы никогда не будем наравне. Ты мой родитель, я с тобой считаюсь, но это не означает, что я должна делать это всегда. Может быть, так нужно было раньше, пока у меня не было своей головы на плечах. Но сейчас я не согласна, что мне нужно во всём к тебе прислушиваться. Я могу это делать, но не обязана.
Реми была приятно удивлена довольно серьёзными и правильными ответами. Но этого ей было недостаточно. Она знала, что Тони не по возрасту умна, и всегда сдержит своё слово. В ней она не сомневалась никогда.
Быть рядом, но не слишком близко.
— Ты считаешь, что у тебя достаточно сил и возможностей, чтобы начать взрослую жизнь?
— Я уверена.
— Ты должна это доказать. Мы с Мирандой, как твои родители, не можем позволить себе отпустить тебя в этот мир, не убедившись, что ты можешь в нём отдельно существовать. Я заблокировала все твои карты, счета, мои люди уже забрали твои автомобили. Твоя оранжерея была приобретена на мои деньги, но раз она оформлена на тебя, так уж и быть, я разрешу тебе ей пользоваться в аренду. Этот мерседес я у тебя не заберу, подарки не отнимают, поэтому ты уже можешь задумываться о том, как собираешься оплачивать его обслуживание и преждевременный ремонт. Кстати, я даже не имею представление, где ты собралась жить, если тебе больше нечем расплачиваться за съёмное жильё.
С каждым словом злость накапливалась внутри Тони, словно её тело было огромным стеклянным сосудом, в который заливают горячую жидкость и ожидают химической реакции. Топаз достойно держала себя в руках и сохраняла лицо, еле справляясь с непреодолимым желанием высказаться. Но она понимала, что это бесполезно. Просто бесполезно, в случае с её матерью.
Это справедливо, но так не хочется осознавать, что правильно.
— Я не дам тебе послаблений. Покажи мне, что можешь быть такой же, как я.
Мулатка незаметно вздохнула, со всей силы сжимая челюсти. Хотелось разорваться в клочья. Но она сдержалась.
— Это всё, зачем ты меня позвала?
— Нет. Отец велел передать тебе это, — Реми указала на две спортивные сумки в своём багажнике.
Тони оглядела запечатанные деньги и обратила внимание на маленький конверт. Нетронутые купюры сверкали новизной, пахли девственностью. Раньше её это возбуждало, конечно, в переносном смысле. Сейчас она смотрела на них, как на стопку макулатуры. Таково было её воспитание. Хоть она и нуждалась в этой макулатуре сейчас больше всего, как ей казалось. Топаз отлипла от багажника.
— Сколько здесь?
— Два с половиной миллиона, в евро.
Мулатка кивнула самой себе, вспоминая обещанную сумму Винсенте.
— Надеюсь, скоро поделишься своими грандиозными планами на эти деньги.
На этом они и распрощались.
***
Вероника нежилась в своей постели, довольная окончанием рабочей недели и началом выходных. Она только-только выпила горячего чаю и дочитала интересную научную статью в интернете для расширения своего профессионального профиля. В общем, собиралась спать, но не тут-то было. Мобильный телефон затрещал на прикроватной тумбочке, и заставил Лодж снять розовую масочку с котятами и гневно посмотреть, кто нарушает её покой столь поздно.
— Тони? Не ожидала, — смягчилась психолог, боясь, что у девушки случилось что-то плохое.
— Вероника, вы срочно мне нужны, я не знаю, я…
— Где ты, Тони? Всё в порядке?
— Я на въезде в город, мне нужен ваш адрес. Я могу приехать? Это важно. Чёрт, простите меня, что я так поздно, — растеряно тараторила мулатка, значительно превышая скорость на влажной трассе.
— Ничего-ничего, ты можешь приехать. Я отправлю тебе геолокацию.
Вероника лениво поднялась с кровати и проследовала на кухню, чтобы приготовить успокаивающий чай и добиться лучшего эффекта от предстоящего разговора с «пациенткой». Минут через двадцать ей позвонила консьерж и убедилась, что Тони может войти. Ещё через минуту двери лифта её квартиры раскрылись, и на порог вступила совсем угасшая девушка. Лодж даже не нашла, что сказать. Топаз стояла, словно неживая.
— Да на тебе лица нет.
Далее проследовал совершенно типичный приветственный диалог и вопросы о самочувствии. Они немного побеседовали ни о чём в гостиной, выпили немного травяного чаю, помолчали, и приступили.
— Ну, рассказывай.
А рассказать было много чего. Тони поведала ей о решении рыжеволосой прекратить их связь, о санкциях от её матери и своём безвыходном положении. Картина складывалась, мягко говоря, не очень. Психолог и сама погрустнела от услышанного и даже предложила остаться на ночь, чтобы они не пересекались с «таинственной» возлюбленной и побыли наедине.
— На самом деле, я считаю, ты поступила правильно. Ты дала ей понять, что желаешь большего, что не хочешь так, как есть сейчас, что она для тебя не «развлечение на досуге», как ты выразилась, а нечто более серьёзное. Думаю, она просто была к этому не готова, или вообще не хотела развивать что-то между вами. К сожалению, это может быть и так. Но ты должна понять одно, Тони.
Мулатка внимательно приготовилась слушать, ожидая услышать совершенно не то, что хотелось бы, однако дальнейшая фраза психолога буквально раскрыла ей глаза.
— Твоя мать просто гений. Я считаю, что та девушка может не хотеть развивать отношения с тобой, потому что ты… немного… ненадежна, грубо говоря. Ты ведь учишься, у тебя нет работы, ты не зарабатываешь. В общем, не проявила себя в основополагающем плане отношений. Она не может рисковать, не зная, на что ты годишься. Женщины любят самостоятельных, сильных, со стержнем. Ты должна показать, что можешь стать ей опорой в любой момент. Поверь мне, если она что-то к тебе чувствует, ей точно будет интересно посмотреть, стоишь ли ты что-то из себя.
Тони впервые посмотрела на ситуацию с другой стороны.
А ведь и вправду. Может это новый шанс? Всё к лучшему?
