День пролетел почти незаметно, уже давно стемнело, вдали горели тусклые фонарики, на кристально чистой глади озера мелькали блики таящейся за кронами деревьев луны. Настенный светильник тёплым светом своим освещал небольшую веранду, где девушки удобно устроились на объёмном кресло-мешке в объятиях друг друга. Им осталось всего четыре часа до начала следующего дня.
— Так не хочется с тобой расставаться, — почти неслышно пролепетала Шерил, лежа на груди мулатки с чашкой горячего чая. — Мне было так хорошо…
— День ещё не окончен, а ты уже подводишь итоги, — Тони слабо улыбнулась и устремилась куда-то вдаль, её мысли были заняты утренним диалогом: она думала о том, что между ними осталась некая недоговорённость, но тогда они предпочли оставить этот разговор на потом, чтобы не нагружать друг друга лишними переживаниями. Топаз решила, что сейчас самое время поговорить о важном. — Я вообще хотела спросить тебя кое-о-чём, но сомневаюсь, что ты готова со мной поделиться.
— Тебя интересует Хезер? — Блоссом усмехнулась от мысли, насколько это предсказуемо. Конечно же, этой темы было не избежать. Вообще, она давно отпустила тот момент, однако последствия внутри оставались и по сей день. Как будто принцип «никому не доверять» стал частью её же характера, но рядом с этой девушкой все страхи и сомнения невозвратно канули в бездну. — Не нужно бояться меня спрашивать, я не травмированная девочка, которой будет тяжело говорить о своём прошлом. Я
не боюсь откровенных разговоров.
— Я хочу знать причину вашего расставания, — смело заявила Тони, решив, что всё-таки может затронуть эту тему. Естественно, она очень волновалась, боясь услышать нечто настолько плохое, насколько не могла представить. В прочем то, что ей пришлось услышать, оказалось намного хуже всех её догадок.
— Ничего такого, — Шерил равнодушно пожала плечами, как будто они расстались ввиду переезда в разные города или даже страны, а может быть и от того, что признали свою разность и разошлись от несовместимых настроев, целей, других взглядов на жизнь. Но нет. — Хезер
просто-напросто не приняла мою беременность и бросила прямо на школьном балу, ввиду своей неготовности и юношеского максимализма, — она заметила вдруг, как девушка под ней напряглась, не видела, но была уверена, что Топаз в полном замешательстве. — И нет, у меня нет детей, я сделала аборт, — посмеялась Блоссом, чувствуя, как мулатка в облегчении выдохнула, и ей самой даже стало как-то хорошо, не потому что они обошлись без сюрпризов, скорее в этом случае она уже не могла переживать, что похожий инцидент повторится в её жизни снова. — Кстати, можешь даже не волноваться, что я забеременею — у меня почти нет шансов заиметь детей вновь.
Что-то как будто упало в груди, пройдясь по ней резким холодом. Тони была глубоко поражена тем, с какой
лёгкостью женщина говорила о самом
страшном, о самом
ужасном событии в своей жизни. Возможно, за призмой оптимизма она скрывала
неимоверную боль, разрывающую её сердце на части от осознания, что шансы обрести с кем-то общее счастье
практически ничтожны, если они вообще ни равны нулю. Топаз ощутила, как гнев растекается по её венам и заседает где-то в районе груди, скапливается пузырьком ненависти, словно что-то инородное и злокачественное — то, что причиняет боль похуже физической. Она ничего не смогла ответить.
— Я была слишком молода. Так испугалась… — чуть тише продолжила Шерил, отпивая чай небольшими глотками из своей маленькой чашечки.
— Неужели уже ничего нельзя сделать? — Тони отказывалась принимать тот факт, что эта девушка сломана навсегда, её голос предательски захрипел, мурашки прошлись по бронзовой коже, стало так не по себе от осознания, как
всего одна ошибка может понести за собой
столько страданий. — Ты же сказала, что
почти нет шансов. Может, есть какие-то способы? Разве медицина настолько бессильна?
— Наверное, я могу надеяться только на чудо, — горько усмехнулась Блоссом, устремив свой взгляд в тёмное отражение на дно фарфорового сосуда, где она ожидала увидеть, может быть, какое-то предсказание, хотя обычно такое проверяют только на кофейной гуще. Возможно внутренне она элементарно хотела, лишь бы хоть что-то говорило об обратном.
— Не нужно заведомо отчаиваться, если есть хоть какой-то процент, указывающий пусть даже на малейшую вероятность удачного зачатия, — Топаз осторожно вынула чашку из рук женщины и отставила в сторону, обняла её обеими руками и уложила на себя. Она хотела забрать всю эту боль, вернуться в прошлое и оказаться рядом. Подбородок мулатки опустился на рыжую макушку, они пролежали так некоторое время, слушая сердцебиение друг друга, пока старшая, наконец, не вышла из своих мыслей.
— Тони, у меня будет к тебе одна просьба, — Шерил развернулась в объятиях девушки и выровнялась к смуглому лицу, её глаза наполнились чем-то вожделенным, между ними образовалась неведомая сексуальная аура. Топаз готова была внимательно слушать, она выполнила бы любое её желание. Блоссом чувствовала, что может делиться с ней даже самым откровенным,
самым развратным, что придёт ей в голову. — Я бы хотела, чтобы мы
особенно завершили этот день.
— Всё, что угодно, — мулатка замерла на мгновение, когда алые губы оказались прямо на её устах, но не касались, дразнили, подначивали.
— Я хочу трахаться с тобой все оставшиеся часы, хочу трахаться
грубо, насколько это возможно, желаю запомнить этот вечер не только в своих мыслях, но и
там, чтобы эта боль напоминала мне, как
хорошо нам было вместе.
Кажется, не прошло и секунды…
Тони смахнула лишнее с кухонного стола в нетерпении, грохот разбитой посуды не породил в её голове и мысли, сколько хлопот им доставят множественные осколки. Нет, об этом они поругаются потом. Сейчас она полностью занята женщиной, чьё туловище сию секунду приземлилось животом на поверхность стола, да ещё и так грубо, что могло показаться, будто они вовсе не собираются заниматься сексом, а намерены серьёзно покалечить друг друга. Но ей только нравилось, вся эта
жестокость, похожая на
добровольное изнасилование. Хотелось сильнее,
грубее, и как можно больше.
Больше. Больше. Больше.
Неприятное деревянное покрытие заставило Шерил сжать зубы от холода. В другой момент она могла бы сказать, как ей неудобно, и что на теле останутся царапины, появятся мелкие синяки, но чувствовала, как возбуждается
сильнее и сильнее, а боль с каждой секундой превращается в самое настоящее
наслаждение. В груди появились спазмы от давления на твёрдую поверхность, Топаз придавливала её своей ладонью и словно ждала, когда она заноет от дискомфорта.
Блоссом чувствовала, как влажная ткань её нижнего белья оставляет натёртости между ног, совсем скоро кожа в этом месте начнёт неприятно щипать, и она будет проклинать себя ещё долгое время за то, что надевает его в принципе, находясь рядом с девушкой, с которой оно
всегда промокает насквозь.
Тони решила отречься от нежности, как от веры, отдавшись полностью своей
скрытой стороне — грубой и жестокой, что ходила за ней, подобно тени. Кажется, даже глаза её налились чернотой, она смотрела на тело женщины, как на беспомощную
жертву, с которой собиралась свершить нечто
ужасное, что точно не назовёшь удовольствием.
Её руки затряслись, появилось
непреодолимое желание разорвать препятствующее кружево на части, чтобы скорее подобраться к
заветному. Однако сдержалась. Топаз оттянула мешающую ластовицу и коснулась её лона кончиками пальцев, но не для того, чтобы дразнить своей медлительностью — она хотела убедиться, что женщина
достаточно возбуждена — так сильно, что по её ладони засочились соки. Мулатка ощутила невероятную потребность высвободиться от лишней одежды, сжимающей
собственное возбуждение ниже пояса.
Шерил почти дрожала, её тихое шипение разрезало слух, тело напряглось от желанных касаний, она схватилась за края столешницы обеими руками и зажмурилась. В районе сердца разгорелась страсть, они хотели друг друга больше и чаще. Нонсенс, что они вообще сошлись в этом плане, ведь далеко не каждому нравится что-то столь
некультурное. Отчего щёки пылают, нога на ногу складывается, и хочется исчезнуть со всех глаз долой, но не от смущения, а от того, как
сильно изнемогает внутри, как нуждается в
немедленной разрядке.
— Больно,
как же больно, — едва простонала рыжеволосая, и это совсем не было похоже на недовольство, скорее она лишь подтверждала ей, что это именно то, чего она так хотела. — Я хочу тебя там, ну же, — Блоссом подалась бёдрами навстречу и ощутила горячую головку члена у своего начала. Девушка за ней не медлила, прислушалась, только взялась за её талию и резко толкнулась, вздыхая от того, как
сильно мышцы сжали её плоть изнутри. Первый толчок был резвым, но осторожным, и в следующих она становилась лишь смелее.
Поначалу Шерил пыталась закрыть свой рот ладонью, но абсолютное бессилие и
неимоверное удовольствие сбивали её с действия, потому она свыклась, что быть тише у неё вовсе не получится. С каждым разом Тони позволяла себе больше и больше, выбивая из алых уст более громкие стоны. Она заходила всё глубже, ускорялась и не останавливалась, доводя женщину до бесчисленных оргазмов и полного изнеможения.
Блоссом перестала обращать внимание на дискомфорт во всём теле. Более того, ей даже не хотелось, чтобы это заканчивалось — пусть оно обернётся для неё нескончаемой болью. Кухонный стол расшатался, но они продолжали, звуки безудержного секса заполонили собою всё помещение, воздух пропах вожделением и страстью, тела покрылись испариной и они давно уже сбились с ритма. Топаз вбивалась в тело женщины беспорядочно, сильно, грубо, её член выскользнул несколько раз, но ей нужны были секунды, чтобы спохватиться. Она чувствовала, что находится на грани.
— Ты просто… ж-животное, — сквозь зубы прошипела Шерил, сокрушаясь в очередном оргазме, её удивлению не было шкалы — она совсем не ожидала, что мулатка способна на
такое. Внутри всё сжалось в очередной раз, она почти кончила снова, мышцы больно зажали скользящую в ней налитую кровью плоть, приятный узел сжался у самого начала и никак не разжимался. Блоссом даже не нужно было просить, чтобы она ускорилась и довела её до пика вновь.
— Попроси меня, — неожиданно произнесла Тони, совсем запыхавшись.
— Ч-что? — она думала, что поначалу ошиблась, не расслышала.
— Попроси меня, — более настойчиво повторила Топаз, замедляя свои движения.
— Я-я не понимаю, — рыжеволосая, кажется, совсем не соображала, её дыхание сбилось, она нуждалась в отдышке, и только потом смогла бы ответить что-то внятное. — О чём ты? — в горле пересохло, она несколько раз сглотнула, но всё ещё не понимала, что от неё требуется.
Тони намотала рыжие волосы на кулак и подняла голову женщины к себе, её губы коснулись самого уха, когда она шипела от боли и пыталась судорожно ухватиться хоть за что-нибудь, лишь бы ей не было так больно.
—
Попроси меня дать тебе кончить, — она чуть припустила её, позволяя коснуться столешницы. Карие глаза, по-прежнему налитые чернотой, остановились на её затылке. Топаз смотрела на неё ожидающе, словно если она ослушается или промолчит — ей станет хуже прежнего.
— Позволь мне кончить, — еле прошептала Шерил, чувствуя, что скоро кончит и без этого — так сильно её возбуждал образ мулатки, которая тут же опрокинула её обратно и сжала тонкие запястья в своей цепкой хватке. — Подожди… — она почувствовала её член внутри себя снова, мышцы заныли от нетерпения, когда уже всё продолжится. Но Блоссом хотела
большего, ей было мало. —
Ударь меня.
Тони замерла от услышанного. Неужели в ней не было и капли стеснения, чтобы так открыто просить о чём-то из рамок вон выходящем? Сначала она сомневалась, стоит ли воспринимать её всерьёз, но когда просьба повторилась ещё раз, Топаз неуверенно замахнулась.
— Ну же! — рыжеволосая толкнулась ей навстречу и прислонилась бёдрами к её паху. — Только что трахала меня, как сама не своя, а сейчас боишься ударить? — она тихо усмехнулась, но злорадствовать ей пришлось недолго — смуглая рука с треском кожи опустилась на её ягодицу, громкий шлепок разразил всю комнату, из неё вырвался тихий «шик» и она вновь заулыбалась. — Это всё, на что ты способна? — кажется, ей было мало
вообще всего.
Тони не терпела над собой насмешек, она ударила её снова,
снова и снова, пока та не сорвала голос от собственного крика. Их тела вновь обрели ритм, она двигалась в ней сначала медленно, затем быстрее и быстрее. Всё это сопровождалось громкими шлепками по раскрасневшимся от ударов ягодицам. Шерил прикусила свою ладонь и зажмурилась от неимоверного наслаждения, все эти действия вкупе вызвали в ней целый фурор приятных ощущений.
Но мулатка подводила её, замедлялась и снова подводила к концу, так и не давая закончить — она собиралась довести её до самого сильного оргазма, растягивала момент до последа. Блоссом и сама насаживалась, чем только сбивала её с действий и мешалась. Топаз не выдержала, её движения стали резкими, неаккуратными, беспорядочными, она вбивалась в её тело всё сильнее и чувствовала, что вот-вот настигнет пика.
— Давай же, ну давай! — закричала рыжеволосая, когда мышцы её влагалища заныли от приближающегося оргазма и непрерывных толчков. Всё внутри сжалось настолько сильно, что она напряглась всем телом.
Шерил никогда прежде не чувствовала себя настолько хорошо, её дыхание сбилось, в горле пересохло, но она не могла перестать стонать. Вскоре она ощутила, как Тони изливается в ней, но не прекращает двигаться. На этой мысли её словно перемкнуло, в глазах взорвались фейерверки и её резко отпустило. Мышцы не перестали сокращаться и она продолжала кончать даже после оргазма.
И не раз, и далеко не два. Рыжеволосая почти иссякла, она даже не могла представить, что её тело способно на нечто
подобное.
— Прошло полчаса, ты всё ещё уверена, что продержишься до конца дня? — Топаз осторожно вышла из неё и облокотилась на стол в отдышке.
— В глазах… темнеет, — Блоссом ударилась лбом о деревянную поверхность, не в силах более держать голову.
— Так ты… — мулатка хотела узнать, всё ли с ней в порядке, но женщина вовремя прервала её, найдя свободной рукой до сих пор эрегированный член.
—
Я хочу ещё.
***
Комната заметно опустела и стала неживой, когда Тони закончила собирать свои вещи по сумкам. На душе мутно, холодно. Не хотелось расставаться с Шерил. А она, кстати, так и не вышла из своей комнаты с того момента, как они вернулись в квартиру. Наверное, плакала или просто грустила, что им приходится так скоро разойтись. Нежеланно, но нужно. Даже несмотря на то, что они вовсе не разрывают свою связь, Топаз всё равно сильно расстраивалась. Вообще она почти привыкла, что Блоссом по часу занимает ванную с утра, день начинается с недовольств и криков у гардероба в поисках идеального образа, потом просит сделать ей кофе или чай перед тем, как они выйдут с разницей в пять минут, чтобы никто не увидел их вместе. В целом, их совместная жизнь пришлась ей по нраву. Потому она довольно-таки долго простояла под дверью женщины с протянутым кулаком, боясь постучать и сказать, что им пора прощаться.
Шерил словно чувствовала её присутствие, ведь вскоре дверь распахнулась, а Тони предстала перед ней с неуверенно вытянутой рукой, которую тут же опустила и завела за спину. Некоторое время они только смотрели друг на друга, словно не знали, с чего начать прощальный диалог. Блоссом даже подумала, что они слишком драматизируют, хотя готова была расплакаться прямо сейчас на её плече и начать умолять остаться. Топаз хотела заключить рыжеволосую в объятья, попытаться успокоить и сказать что-нибудь утешающее, но красные от недавних слёз глаза совершенно точно просили не об этом.
— Не нужно, мне и без этого тошно, станет только хуже, если ты уйдёшь вот так, — она показательно шмыгнула носом, намекая на то, что уже выплакала их расставание и совсем не намеревается плакать ещё. — Я не хочу создавать трагедию, если честно.
— Ты явно что-то недоговариваешь, — сощурилась мулатка, и её настроение уже не было таким плохим, ей очень нравилось, что женщина не стала сильно отчаиваться и впадать в апатию от их незапланированной разлуки.
— Я много думала об этом… — тянула Шерил, отвела взгляд куда-то в сторону и затеребила пальцы. —
Может, тебе и вправду жениться на Сабрине? — стоило ей только сказать об этом, как у Тони взлетели брови, услышать
такое от неё она совсем не ожидала. Заприметив удивлённое лицо мулатки, Блоссом поспешила объясниться. — Ну, чтобы точно отвести подозрения от нас. Просто… мне нравится работать учителем, и я не хотела бы уходить даже с тем учётом, что мои родители скоро встанут на ноги и мы не будем нуждаться в финансах. Всё же, я должна иметь что-то своё, а не сидеть на шее, как раньше… — эти слова ввели Топаз в замешательство.
— А что будет с нами? Ты даже не представляешь, кто такая Мерседес, и что будет со мной, если она узнает, что я изменяю своей жене с учительницей в школе! — кареглазая плеснула руками на последних словах, выражая полную абсурдность этого факта и того, как плохо всё может сложиться в сторону рыжеволосой, если гнев главы династии свалится на неё в полном объёме. — Да на тебе живого места не останется! А о себе я вообще молчу!
— Ну, а это уже не моя проблема, Тони, — пожала плечами Шерил, сложив руки на груди. — Кто из нас обещал, что наши отношения останутся в тайне? Раз уж такая ситуация, значит тебе придётся на славу постараться, если ты хочешь встречаться со мной. Кто хочет, тот
всегда найдёт решение, — Блоссом держала серьёзное лицо из последних сил. На самом деле, ей было очень больно, что им приходится так сложно. Как и всегда, собственно говоря, было в её жизни. Ничего не давалось ей просто так, но очень хотелось бы хоть раз обойтись без страданий и прочей драмы. Беззаботные дни ей лишь снились, к сожалению.
— Я обещала — значит выполню, — с полной уверенностью заявила Топаз, положила руку на оголённое плечо женщины и несильно сжала. — Буду скучать по твоему сонному лицу и волосам во всей квартире.
— А я по запаху твоего одеколона и постоянному беспорядку, — улыбнулась старшая, почувствовав себя намного лучше прежнего. Шерил обхватила смуглое лицо ладонями и притянула к себе, одаряя длительным поцелуем в губы, совсем не страстным — таким чувственным, что она пропустила капельку слезы. — Встретимся завтра в школе?
— Встретимся завтра в школе, — тем же ответила Тони, последний раз сжимая в своих руках её нежные ладони.
***
Возвращаться в поместье она не планировала как минимум… никогда, но судьба заставила её оказаться на пороге родного дома вновь с отвратительным чувством стыда и виноватости. Тони ощущала себя амбициозной малолеткой, которая так уверяла своих родителей в собственной самостоятельности, что и сама поверила в себя, а позже свалилась перед всеми лицом в грязь. Топаз не желала слышать, как они были правы, но и не до конца. К тому же, с её самостоятельностью всё в порядке, и возвращение в семью было лишь временной необходимостью, прежде чем она заработает с цветочного на аренду нового жилья.
Немного помедлив, Тони постучалась. После нескольких минут ей показалось, что открывать никто не собирается, и только тогда, когда она разворачивалась, прокручивая в своих мыслях предстоящую ночь в дешёвом мотеле, послышался звук прокрутки замка и дверь распахнулась. Реми до того момента была сонной, но тотчас всполошилась.
— Ну, привет, — младшая мялась на пороге, как не родная, сжимая лямки дорожной сумки с вещами в волнении, что её отругают за появление в такой поздний час или вообще не пустят.
— Наверное, я пропустила свист рака на горе, раз не ожидала тебя здесь увидеть, — старшая Топаз театрально взмахнула рукой, приземляя ладонь на свою грудину. Но когда не заметила и доли юмора в ответ, её лицо вмиг стало серьёзным. — Боже упаси, в твоей жизни случилось что-то плохое? Иначе я не понимаю, что заставило такого упрямого человека, как ты, вспомнить о своей ужасной семье.
— Извини, но это вынужденные обстоятельства, — мулатка бесцеремонно проскользнула в коридор и бросила сумку на пол, туда же вскоре полетела и куртка. Ноги сами по себе проследовали к домашнему бару, где она спонтанно выбрала одну из бутылок фамильного рома и неосторожно разлила в гранёный рокс.
— Послушай, — Реми всё это время стояла рядом, наблюдая за тем, как Тони выпивает безостановочно, опрокидывая залпом стакан за стаканом. — Ты же знаешь, что бы там у тебя ни произошло — я не стану тебя осуждать.
— Ты меня не оставишь? — резко высказалась младшая, обозначив, что совсем не нуждается в её компании.
Реми невольно покачнулась от этих слов, прошедшихся по её коже холодным ветром. Не всегда приятно такое услышать, но она понимала, что должна оставить её в покое, если та этого так сильно хочет. Промолчав напоследок, брюнетка покинула компанию дочери сию минуту, унося за собой в спальню к жене тяжелый груз неизвестности, что скреб её душу своими острыми когтями всю оставшуюся ночь.
***
Наутро все члены семейства собрались в столовой за завтраком. Раньше они всегда обсуждали сны или планы на день, но в этот раз каждый смотрел в свою тарелку.
— Кристен! — Тони подозвала служанку, которая обычно разносила еду к их столу и в целом выполняла роль официантки.
— Госпожа? — подбежала молодая девушка, боясь, что в её завтраке что-то не так.
— Всё в порядке, но не могла бы ты принести мне всё то же самое, только… без мяса? — на удивление каждого попросила она, и отставила тарелку в сторону.
— Конечно-конечно, — закивала служанка и забрала блюдо на кухню.
— Роджерс стал плохо готовить? — подняла бровь Реми, отложив приборы в сторону. — Я могу найти ему замену.
— Нет, с ним всё хорошо, просто с недавнего времени я… решила, что больше не хочу… есть мясо, — мулатка говорила это с некой опаской, ожидая негатива, но не заметила никакого осуждения в их взглядах.
— Тебя кто-то подтолкнул или ты сама определилась? — подала голос Миранда и уставилась на кусочки варёной баранины, подмечая, что это как раз одно из любимых блюд мулатки, от которого она никогда не отказывалась.
— Я сама, — коротко ответила Тони, после чего к ней как раз подоспела Кристен с новым блюдом из разных овощей с рисом. — Спасибо, Крис.
— Приятного аппетита, госпожа, — поклонилась служанка, но стоило ей отшагнуть от стола, как мулатка позвала её снова.
— Кристен! Будь добра, предупреди поваров, чтобы больше не готовили мне мясное, — попросила она, не забыв поблагодарить девушку за лишние старания ради неё.
— Мне всегда было интересно, чем питаются вегетарианцы, если всё в мире ориентированно на мясо? — Минерва впервые за это утро заговорила, с наслаждением уплетая содержимое своей тарелки. — Я вот вообще не понимаю, как можно жить без фастфуда, роллов и прочей вкуснятины.
— Кстати, а что насчёт твоего любимого мисо-супа с акульими плавниками? От рыбы ты тоже отказываешься? — Миранда не могла понять, откуда в дочери столько энтузиазма, она вообще считала всю эту диету вредной, хотя толком и не углублялась в тему вегетарианства.
— Да, верно, — также коротко ответила Тони, и благо от дальнейших расспросов её спас внезапно зазвонивший телефон из кармана главы семьи.
— Слушаю, — Реми мгновенно подняла трубку с улыбкой, но после каждого слова с того конца её лицо становилось более серьёзным. — Я поняла тебя. Мы будем готовы, не беспокойся, — она положила устройство экраном вниз и некоторое время держала на нём руку, затем посмотрела в сторону старшей дочери многозначно, как будто оценивала, какой будет её реакция от дальнейших слов. — Донья Мерседес приказала, чтобы ваша свадьба состоялась в последнее воскресенье ноября, на её день рождения, то есть, почти через два месяца.
— А-а-а, так вот оно что… — загадочно протянула Минерва, словно над её головой загорелась лампочка. — Да она же стрелец по знаку зодиака! Это многое объясняет!
Миранда закатила глаза на реплику младшей дочери и отпила немного вина, внимательно следя за тем, как Тони переваривает новости вместе с едой и, кажется, уже не выглядит такой раздражённой.
— Прекрасно, мы с Сабриной как раз нашли общий язык, думаю, за эти два месяца мы вполне сможем стать чем-то большим, — она старалась быть непримечательной, но эта фраза всё равно вызвала фурор среди гостей завтрака. Кусочек мяса на вилке застывшей в шоке Минервы упал куда-то в тарелку, Миранда замерла с вином во рту, а Реми мысленно прокручивала такой неожиданный ответ в своей голове несколько раз, прежде чем убедилась, что всё-таки не ослышалась.
—
Может, мне правда стоит проверить слух?
