Если демоны станут святыми,
то кто же тогда будет грешить?
Темный мир. 20 лет назад. Ноэ стоял в дверном проеме и крепко прижимал к себе самую прекрасную женщину во всей Вселенной. Ночь, застигнувшая их наедине, дышала прохладой и сладким ароматом цветов, в шуме океана тонуло неровное дыхание. Сквозняк колыхал шифоновый подол ее платья, отчего тот подобно волнам набегал на ноги мужчины, а потом неизбежно срывался обратно. Альхена должна была уйти, но только для того, чтобы завтра стать его навеки, чтобы они, наконец, перестали прятаться от всего мира, словно нашалившие дети. — Спокойной ночи, Аль! Завтра у нас знаменательный день — выспись, как следует. — Подцепив пальцами ее локон, Ноэ растянул его в тугую струну, а затем позволил снова свернуться спиралью. — Спокойной ночи, — прошептала она и закопошилась в теплых мужских руках. Аль не была приучена к сантиментам. Больше папина девочка, чем мамина, она всегда интересовалась науками, государственными делами и восхищалась в демонах властностью и умением добиваться поставленных целей. Если бы она родилась мужчиной, то была бы в семье звездой на темной небосклоне и предметом для гордости, а так в ней ценили лишь красоту и кроткость нрава (второго, к слову, она была лишена) и мечтали поскорее всучить какому-нибудь демону, желательно чином повыше. Вот как Локид, к примеру. И даже несмотря на то, что предстоящий брак никак не утолял ее личных амбиций, все же она привыкла к тому, что этот темный ее любит. Бабочки в животе, конечно, не порхали, сердце не замирало и никуда не ухало, но чувствовать себя обожаемой и нужной ей очень нравилось. Аль не припомнила бы, когда она была кому-то так необходима, и если честно, никогда не думала, что это вообще обязательно. Альхена положила руки Локиду на плечи, провела до кистей, сомкнувшихся в замок вокруг ее талии, и аккуратно разжала их. — Мне правда пора. Иначе не видать тебе завтра самой красивой невесты, — прошептала она игриво. — Ты прекрасна, — Ноэ мягко обхватил ее лицо ладонями и прижался лбом к ее лбу. — Любая. Всегда. Я полюбил самую лучшую. — Он оставил на ее губах поцелуй, такой теплый, хоть и с холодящим привкусом перечной мяты. — Я люблю тебя, Аль. Очень сильно. — Я тоже тебя люблю, — машинально ответила она. Девушка выскользнула из рук демона и помчалась по залитому лунным светом саду. Там, под пологом раскидистой черешни, прятался портал, выходящий на проспект Семи пороков в Аэтéрнитас. Когда-то Ноэ сильно похлопотал, чтобы согласовать строительство приватного прохода, связующего частное владение с «сердцем» Темного мира, а сейчас, уже на протяжении нескольких месяцев, Аль неустанно им пользовалась, разрываясь между жизнью невинной невесты, не вкусившей плотской любви, и падшего ангела, позорившего весь чин. Впрочем, во лжи и увертывании она с детства была лучшей среди братьев и сестер, поэтому и ныне без проблем удавалось скрывать связь с разноглазым. Альхена сорвала с дерева сочную ягоду и кинула в сумрак ветвей — воздух пошел разноцветной, чуть сияющей рябью, свидетельствующей о том, что портал открыт. Она ступила в него, тут же ощутив на коже легкие покалывания, и провалилась в водоворот, искажающий время и пространство… Ночью в Аэтернитас жизнь кипела чуть ли не больше, чем днем. Небо над крышами монументальных дворцов то и дело бороздили плывущие капсулы, перевозящие важных господ из одного пафосного заведения в другое; по улицам гуляли толпы веселящихся демонов, именитых и безродных. Вечный город освещался мириадами звезд и искусственными неоновыми огнями, а кольца Сатурна врезались в горизонт, образовывая мост на ту сторону Вселенной. Аль прогулялась пешком до площади Совета и, отыскав на ней свободный транспорт, вбила на панели адрес родительской резиденции. Спустя полчаса она оказалась дома и на цыпочках пробралась в комнату, которую делила с одной из сестер, к счастью, самой глупой. — Где тебя носило до сих пор, безумная? У тебя свадьба завтра, — недовольно промычала в подушку сестрица. — Спи, Теят, — отмахнулась Альхена и, закинув руки за голову, принялась расстегивать молнию на платье. — Я прогуляться выходила. — Молния заела и не желала поддаваться — девушка с остервенением дернула ее вниз, срывая замок. Теят объяснения либо устроили, либо вообще не интересовали — любой из вариантов Альхену в принципе удовлетворял. Она сбросила с плечей воздушные рукава — и платье, лишенное опоры, скользнуло к ногам, укутав их мягким сиреневым облаком. В трюмо у окна мелькнуло отражение смугловатого тела с плоским животом и высокой грудью — она невольно остановила взгляд на себе, рассматривая подсвеченную синевой луны безупречно ровную, атласную кожу. И заметила на шее знатный засос, оставленный любовником в пылу безудержной страсти. «Проклятье!» — чертыхнулась про себя Аль и достала из ящичка мазь, которая уже не раз выручала лгунью. Ее чудодейственный состав держался в строгом секрете, а эффект превосходил самые смелые ожидания: всего лишь тонкий слой — и наутро исчезнут даже родимые пятна! Завершив процедуру, девушка забралась под одеяло, но еще долго не могла уснуть. Она думала о том, что завтра даст клятву вечной любви, тем самым кардинально изменив и свою жизнь, и жизнь Ноэ. Чем ближе к свадьбе, тем чаще ее опутывал страх и одолевали сомнения, правильно ли она поступает, но журавль в небе манил настолько, что имело смысл рискнуть синицей в руках. Она снова встала, нанесла чудодейственную мазь еще и под глаза, потому что с этими дурацкими мыслями на сон уже не надеялась… — Это кто у нас сегодня выходит замуж? — услышала Альхена радостное улюлюканье матери, будто та говорила с несмышленым младенцем. Девушка приоткрыла один глаз и с ужасом обнаружила, что за окном уже светло и палящие солнечные лучи нагло лезут за занавески в ее обитель. Только ее матушка могла задать такой глупый вопрос. Хотя, может, она забыла? В таком случае к алтарю можно отправить Теят. — Сегодня самый запоминающийся день в твоей жизни, милая, — продолжила мать, не смотря ни на кого из двух дочерей, отчего Аль еще больше укрепилась в своем подозрении. Она выбралась из постели и пошла умываться. Увидев в зеркале свежее лицо и рассосавшийся кровопотек, Альхена удовлетворенно улыбнулась, собрала волосы в пучок, а затем отправилась в столовую, где семья уже собралась за завтраком. Пахло свежесваренным кофе и безнадежностью. — Доброе утро, дочка! — обронил отец, увлеченно орудующий вилкой по тарелке, отчего помещение истошно лязгало звуком металла по фарфору. Аль с удивлением заметила, что на столе была расставлена посуда, до сегодняшнего дня пылившаяся в витрине столько, сколько она себя помнила. Впрочем, не ей решать, какие поводы считать особенными. Семья сдержанно поприветствовала девушку, она пожелала доброго утра в ответ и села на свое место. Умудрившись запихнуть в себя несколько ягод винограда, Альхена почувствовала, как желудок сводит нервными спазмами, и решила больше не усердствовать с едой — чего доброго, еще и вывернет в самый неподходящий момент. Раз даже с завтраком не сложилось, не было смысла оттягивать неизбежное. Извинившись, она встала из-за стола и поспешила в гардеробную. Там, на мягких бархатистых плечиках ожидало ее свадебное платье. Более роскошную вещицу сложно было вообразить: даже в тесном помещении без окон, со светом, проникающим только из приоткрытой двери, платье сияло, подобно ночному небу. Перья, кружева, расшитый жемчугом лиф — оно было настоящим произведением искусства. За стеной уже слышалась непривычная суматоха: все куда-то бежали, что-то искали и зачем-то вопили хором фальшивых голосов, а ее несло спокойным течением туда, где она не должна была оказаться. Облачившись в наряд, Альхена взглянула на себя в старинное зеркало в кованой тяжелой раме. В этом платье она была похожа на горделивого черного лебедя — и даже неестественно тонкая и длинная шея казалась идеальным продолжением нарочито кричащего о своей дороговизне образа. Прихватив украшения для волос, она шагнула в залитую солнцем залу. В воздухе летали сотни тысяч пылинок, поднятых с пола беготней домашних, на столе уже стоял ее свадебный букет. — Госпожа Астериум, — послышался тоненький голосок за спиной. — Позвольте я начну с прической, иначе мы не успеем. Аль молча пихнула нарисовавшейся особе украшения и плюхнулась на только что пододвинутый стул. Темные локоны заструились в умелых руках — невеста прикрыла глаза и позволила себе насладиться приятными ощущениями от прикосновения к волосам. Заканчивать прическу пришлось под дружное скандирование сестер и матери, которые подгоняли парикмахерских дел мастерицу и причитали, как нехорошо опаздывать на собственную свадьбу. Если Аль и открывала глаза, то тут же их закатывала. Да завершится этот день! А чем, знает лишь сам Дьявол.***
Бракосочетание в Темном мире — явление столь же прекрасное, сколь и лицемерное. Кому нужна эта верность напоказ, когда демоны должны быть эталоном греха? С другой стороны, пышная свадьба — это своеобразная ярмарка тщеславия и демонстрация статуса. Для севших в «семейный корабль» темных открывалось больше возможностей, потому что отныне они считались насытившимися. Альхена вышагивала по мягкой дорожке из лепестков белых роз, рассыпанных на черном мраморе пола, под руку с отцом, под взглядами сотен приглашенных, и слышала только бешено колотящееся сердце где-то в районе горла. Огромный зал тонул в цветах: тех самых, которые стали для Ноэ символом их странного союза. Желто-белые франжипани как контрастная оправа ее темному образу: черный лебедь будто плыл по белому озеру. Аль подошла к статуе Дьявола многоликового, где ее ждал жених в таком же темном одеянии, отвечающем свадебным традициям. Хотя красота в демонах мужского пола была параметром совершенно необязательным, девушка понимала, что это тоже своебразное лукавство. Она бы сходу тыкнула пальцем в десяток демонесс, которые сейчас завидовали ей черной завистью. Локид был желанным лакомством для многих. Он был красив, как Бог, грохнувшийся сюда прямо с небес — да простит ее Всевышний Создатель! Отец передал ее руку в ладонь Ноэ. Аль подарила будущему мужу смущенный взгляд из-под густых ресниц и сеточки вуали. Они обменялись улыбками и повернулись к жрецу, приглашенному сегодня свершить сей свадебный ритуал. Началась демоническая литургия. Два хора попеременно распевали древние тексты, восхваляющие Дьявола и его воплощения. Тексты читались на латыни, точнее на том ее варианте, который многие из темных, особенно молодые, уже с трудом понимали. Аль не старалась вслушиваться: как бы она ни почитала Создателя, фанатизм был ей чужд. Куда больше ее мысли занимала предстоящая клятва и ее возможные последствия. Альхена похвалила себя за предусмотрительный отказ от завтрака, потому что ее начало тошнить от нервного напряжения. — Пришли ли вы сюда добровольно, и является ли ваше желание вступить в законный брак искренним и свободным? — Да, — твердо ответил Ноэ и чуть сжал ладонь невесты, возвращая ее мысли в церемониальный зал. Она глотнула воздуха и тоже выпалила свое тихое «да». — Прежде, чем мы приступим к главной части, — жрец изрек обязательную ремарку, — хочу напомнить вам, что за нарушение клятвы, данной при свидетелях, грозит наказание по действующим законам, вплоть до разжалования в чине, тюрьмы или Ада. — Он взял с алтаря хрустальную иглу, на кончике которой блеснул солнечный свет, и протянул ее Ноэ. — Жених, прошу вас! Локид забрал ритуальный предмет и повернулся к Альхене: — Я, высший демон в чине власти Ноэ Локид, беру тебя, Альхена Астериум, в свои законные жены. Я обещаю хранить верность и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии. Я буду любить тебя и уважать тебя каждый день моей жизни. Я буду твоей опорой и защитой. Навеки. После произнесения клятвы он надавил острием иглы на безымянный палец правой руки, и ее полое тело стало наполняться темно-алой жидкостью. Аль следила за этим чарующим действием, как за началом своего конца. Беспомощно озираясь по залу, она встретила взгляды его родителей. Бетельгейзе мягко, по-матерински улыбнулась ей, а Карниван одобрительно кивнул. Дрожащими руками невеста забрала иглу из рук жениха. — Я, высший демон в чине ангелов Альхена Астериум, беру тебя, Ноэ Локид, в свои законные мужья. — Она сделала паузу и слегка откашлялась, стараясь восстановить севший голос. — Я обещаю хранить верность и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии. Я буду любить тебя и уважать тебя каждый день моей жизни. Я буду подле тебя. Навеки. Игла впилась в холодный, почти посиневший палец — в нее медленно потекла более яркая кровь, смешиваясь с кровью теперь уже мужа. Отныне их союз считался скрепленным Великим Создателем, теперь они стали кровными родственниками. Жрец забрал наполненную иглу и поместил ее в инкрустированный камнями футляр. Произнеся завершающую речь, он разрешил им соединиться в поцелуе. Зазвучала торжественная музыка, точно гром шарахнувшая в громадине зала и в ее голове. Ноэ нежно коснулся губ Аль и притянул ее к себе, как самое дорогое сокровище, а на ее глазах выступили слезы. Для всех присутствующих это были слезы счастья, но только она знала их истинную причину. Ее мать ревела навзрыд от привалившей радости, а отец важно приосанился, распираемый гордостью за выполненный отеческий долг. К молодоженам хлынули бесконечные толпы стремящихся поздравить их со столь знаменательным событием гостей, и Альхена очень быстро потерялась среди безликих объятий, поцелуев и ничего не значащих слов. Дальше было пиршество. Море алкоголя и еды. Музыка, танцы, веселье, иллюзии и шоу. Она должна была чувствовать себя самой счастливой, но договор, нависший над ее головой, подобно острому кинжалу, не позволял ощутить хотя бы покой. Пусть она и не любила Ноэ так, как он любил ее, но ей начинало казаться, что их тихая семейная жизнь на берегу океана могла бы стать не самым худшим сценарием. Но она сама пожертвовала синицей в руках. Задушила эту невинную птичку собственными руками. Главное — помнить, ради чего.***
Домой новоиспеченные муж и жена вернулись глубокой ночью: Ноэ — счастливый, как монах, постигший дзен, а Аль — выжатая, как лимон. Закрывшись в ванной, она десять минут простояла под бодрящим, почти ледяным душем, пока не поняла, что дрогнет до костей. Завернувшись в пушистое полотенце, она проскользнула в спальню и завалилась на кровать, где лежал Локид с блаженной улыбкой на лице. Аль огладила его грубую щеку тыльной стороной ладони, провела по шее и нырнула в вырез одеяния, обнажая мускулистую грудь. Сейчас ей, как никогда, его хотелось. Потому что она точно знала, что сегодня в последний раз будет чувствовать его руки на своем теле, наполнится им до краев. Она оседлала демона и впилась в его мягкие губы отчаянным поцелуем, не желая отпускать его, стремясь насытиться надолго. Аль пожирала его тело сантиметр за сантиметром: губы, шея, ключицы, грудь и плечи. Когда она оторвалась и распрямилась над ним, то встретила горящий таким же безумным желанием взгляд. Она взяла его руку, поднесла ко рту и медленно и чувственно погрузила в себя указательный палец, тут же ощутив, как откликнулся на этот призыв его член, который она сейчас придавливала своим весом. — Девочка моя, — выдохнул Локид, аккуратно перевернул ее на лопатки и тут же подмял под себя. Словно очарованный двусмысленной игрой Ноэ опять ввел палец в ее горячий ротик. В глубинах глаз его жены плескалась похоть, язык и губы бесстыдно проходились по его пальцу, обильно смачивая его слюной, от чего Локид застонал и сжал ее ягодицу. — Давай, Разноглазый, отлюби свою девочку так, будто это в последний раз, — озвучила она правила сегодняшней игры. — Первый, — поправил он, — в роли законной жены. И так теперь будет всегда, любимая. Ноэ привстал, рваными движениями избавился от такой ненужной в этот момент одежды и откинул ее в угол комнаты. Резким движением он притянул ее бедра к себе и коснулся шероховатым пальцем нежных мокрых складок. Они оба любили игры, процесс порой затягивался на часы, но сегодня у Аль было слишком мало времени. Она подалась вперед, прося его поскорее заполнить ее собой, но Ноэ лишь усмехнулся. В следующее мгновение все в комнате поменялось: электрический яркий свет сменился на интимный полумрак от свечей, воздух наполнил тяжелый аромат плавящегося ароматизированного воска. В руках демона появилась тонкая шелковая лента и он завязал ее на глазах Аль. Так она видела лишь общие силуэты предметов, но не видела сути. — Хочешь меня разогреть? — поинтересовалась она с развратной улыбкой и облизнула еще ноющие от поцелуев губы. — Ты ведь не против? — Я уже вся горю. Пожалуйста, Ноэ… Он застыл и она тоже, в предкушении того, что он сделает. — Ну если ты просишь… — Локид развернул ее, поставил на колени и заставил схватиться руками за кованые прутья изголовья. Он потянул на себя ее бедра и вошел в нее, неожиданно и резко, сорвав короткий вскрик от разлившегося внутри наслаждения. Для Аль это было похоже на форменную пытку. Ей хотелось чувствовать его каждую секунду, но он покидал ее тело, чтобы потом спустя мучительные секунды сделать новый резкий толчок. Все было так медленно, так неторопливо — он играл с ее терпением в жестокую чувственную игру, выбивал сознание за границы реальности. — Кстати, дорогая, прелюдию никто не отменял, — сладко шепнул он ей на ухо и сжал напрягшийся сосок до сладкой, тянущей боли. Аль прогнулась в спине, подаваясь навстречу и требуя его обратно, но Ноэ только легонько шлепнул ее по ягодице. Ее развратный демон. Умеющий довести до исступления. Если кто и мог заставить стоять ее на коленях и молить, то только он и только в постели. Она почувствовала, как по коже растекаются раскаленные ручейки, даря ощущения на грани эйфории и боли. Локид никогда еще не добавлял в их секс магию, но сегодня, видимо, был особенный случай. Он снова ворвался в нее и тут же покинул, в очередной раз подводя к краю, когда она и так уже была готова сорваться. Вслед за горячим на коже начал плавиться лед. И опять, пока она вслушивалась в это ощущение, привыкала к нему, он подался бедрами вперед, насаживая ее на себя. На этот раз Ноэ замер на несколько секунд, а потом начал двигаться в ней, сначала медленно и постепенно все быстрее и быстрее. Его руки обхватили ее кулаки поверх металлических прутьев; на своей спине она почувствовала влажные поцелуи, сменяющиеся укусами. Они оба тяжело дышали, на обнаженных телах выступила испарина, а спальню наполняли ничем не стесненные крики. Локид стянул волосы любимой в тугой хвост, прошептал ей на ухо непристойность и прошелся языком по шее, слизывая капельки пота. В своих движениях он был очень несдержан и резок, но это нельзя было назвать грубостью. Каждой клеточкой трепещущего тела Аль чувствовала, что он хочет угодить ей, подарить невероятное наслаждение. В следующий момент девушка задрожала всем телом, закричала, не в силах сдержать ураган эмоций, рвавшийся наружу. Она никогда себя не сдерживала и не собиралась, потому что Ноэ нравилось знать, насколько ей было хорошо с ним. Альхена рухнула на кровать, позволив себе несколько глубоких вдохов. Демон крепко обнял ее со спины, прижимая в себе, давая время прийти в себя. Его нежные поцелуи в шею вкупе с сорвавшимся дыханием запускали по коже волну прохладных мурашек, а где-то внутри — теплую волну благодарности. Отдышавшись, Аль перевернула Локида на спину; все еще оставаясь с завязанными глазами, она не видела его эмоций, зато он прекрасно видел ее. Она закусила нижнюю губу, затем облизала верхнюю и схватила его член у основания. Ноэ тихо застонал, понимая, как именно он сегодня кончит. Плотным кольцом губ она проскользила по его органу, заставляя выдохнуть тихое «Аль». То медленно, то быстро, то засасывая в себя его полностью, она двигалась, наслаждаясь тем, что может дарить ему эту ласку. Солоноватый вкус смазки сводил ее с ума ровно настолько же, насколько и пошлые чавкающие звуки, которыми она намеренно наполняла тишину. Сегодня она разрешала себе превзойти саму себя, забываться до исступления и брать от этой близости все без остатка. Она оторвалась от своего «десерта», глотнула воздуха, медленно обвела языком головку, а затем еще плотнее обхватила губами твердый орган и, помогая себе руками, задвигалась быстрее. Ноэ зарычал, цепляясь пальцами в ее затылок, его тело выгнулось в сладкой судороге и в рот Аль ударила мощная, горячая струя вязкой жидкости. Усмехнувшись с полным ртом, она присела, стянула с глаз повязку и посмотрела в разноцветные глаза, которые сейчас казались чернее ночи от сумрака и наполнившего их экстаза. Аль сделала глоток, пальцем собрала стекшую по подбородку жидкость и слизала ее. — Я люблю тебя, моя маленькая развратница, — выдохнул Ноэ, хватая ее руку и нежно целуя ладонь. — Ты — мое самое большое счастье.***
Локид безмятежно спал, утомленный насыщенным днем и не менее яркой ночью. Аль откинула белоснежное одеяло, выскользнула из кровати, стараясь не разбудить мужа. Пройдя в гардеробную и наощупь схватив первое попавшееся платье, она облачилась в него и побежала уже проторенной тропой к ветвистой черешне. Без промедления нырнув в портал, вскоре она оказалась на углу проспекта Семи пороков и побежала в сторону набережной. Аль уже опаздывала на час от оговоренного времени и прекрасно знала, что терпение не входит в число добродетелей ожидающего. Она увидела его большую темную фигуру под мостом. Он был в черном плаще, лицо полностью закрывала тень капюшона. — Почему так долго? — пробасил безликий демон. — Исполняла супружеский долг, — съязвила Альхена, не считающая себя ни в чем виноватой. — Я думал, ты не придешь, — неприятный надтреснутый голос издевательски ухмыльнулся. — Но ты умнее и дальновиднее, чем я предполагал. — Надеюсь, вы не заставите меня об этом пожалеть, господин, — отозвалась Альхена. Можно было счесть его слова за комплимент, но она предпочла не обольщаться. — Если Локид найдет меня, то сгноит за решеткой за нарушение данной клятвы. — Давай без истерик! Весь план действий мы обговорили. — Демон сунул когтистую лапу в складки плаща и достал оттуда диск с двумя драгоценными камнями, похожими на глаза, сейчас закрытые. — «Хранитель энергии», как и обещал. Тебе придется передать ему почти всю свою энергию, чтобы быть в безопасности. — Он небрежно вложил амулет в ее маленькую ладонь и согнул пальцы. — А теперь иди и будь осторожна на границе миров: там сегодня очень неспокойно…