Давай мы с тобой сыграем в прятки

Очнулась Лайя на кровати в уже знакомой комнате. Тело разбила такая усталость, что оно лежало, словно мертвое, сминая своим весом до тошноты белоснежные простыни. Перемещения слишком сильно изматывали девушку. Эти кувыркания во времени и пространстве, сжатие, растяжение — казалось, она на собственной шкуре испытывала действий всех физичечких законов, которые никак не поддавались в школе девичьему уму. Издав слабый стон, Лайя поднесла налитую свинцом руку к собственной шее и зачем-то ее ощупала. Последнее, что она помнила, — это то, как демон схватил ее за горло, — и, видимо, потому сейчас решила удостовериться, что тот не смял его, словно одноразовый пластиковый стаканчик — хрусть! Она чувствовала, какая огромная сила в нем кроется. Осознавала, что он может одним прикосновением переломать ей пару костей. Но теперь Лайя поняла еще кое-что: как бы господин не бесновался и не бил копытом, высекая искры, он ничего ей не сделает, пока не получит свой долгожданный развод. И девушка не считала, что вправе осудить его за это желание: для этого нужно было знать, что произошло между Ноэ и его женой, какие у них были отношения и что поспособствовало их браку. Очевидным было лишь то, что он — из влиятельных кругов, а в таких брачные союзы редко заключаются по любви. Как бы там ни было, женушку свою он на дух не переносил, но при этом был не прочь залезть к ней под юбку. Вот это вершина нравственного скотства! Ненавидеть и трогать своими мерзкими лапами, силой брать ту, кто его не хочет! Будто не было девиц, желающих добровольно лечь в его постель! Лайя вспомнила о Дженни и злосчастной коробочке в ее протянутой ладони. Наверняка, за подарок подруга в долгу не осталась, вот только щедрый жест оказался всего лишь иллюзией. Нет, серьги, вероятно, были настоящими, но мужчине, их подарившему, эта щедрость не стоила ровным счетом ничего. Ему достаточно щелкнуть пальцами — и этих стекляшек тут появится столько, что из них можно будет выложить на полу слово «кретин». Лайя заставила себя встать и немного расходиться. Запретила себе думать о нем. Еще чувствовалось легкое головокружение и ноги с трудом слушались, но постепенно она приходила в себя. Потребовалось около часа, чтобы девушка немного оправилась и решилась выйти из комнаты. В коридорах стояла тишина. Казалось, дом укрылся белым саваном и погрузился в летаргический сон. Лайя прошла уже знакомым маршрутом, проиграла незатейливую мелодию каблуками по хрустальным ступеням и вошла в кухню-гостиную, где с утра ее ждал «великий повелитель». Сейчас здесь было пусто. От запомнившегося запаха кофе и свежей выпечки не осталось и следа — в воздухе чувствовался свежий, чуть солоноватый аромат океана со сладкими фруктовыми нотками. Лайя повела носом, огляделась и заметила вазу с сочными персиками, от вида которых во рту моментально выделилась слюна. Она подошла к столешнице и бессовестно стащила манящее лакомство, вонзившись в него рядом белоснежных зубов. «Так, обжора, а если они отравлены?» — настороженно поинтересовался внутренний голос, и Лайя чуть замедлила жевательный процесс. Действительно! Почему это она уверена, что цель Ноэ — обряд? Может, статус вдовца его тоже устроит? — Вот черт! Теперь никакого аппетита! — раздраженно фыркнула она и отложила персик обратно. Лайя стала медленно расхаживать по просторному залу, внимательно рассматривая интерьер, что не удалось сделать с утра. Все только самое необходимое, максимум свободного пространства и ни одной случайно забытой вещи. Единственной деталью, нарушающей стерильный порядок, оказался ее надкушенный фрукт, и Лайя, не долго думая, вернулась и отправила его в мусорное ведро. У стены рядом с панорамным окном раскинулся до неприличия огромный белоснежный диван. Девушка приблизилась и подозрительно уставилась на него. Ни пятнышка, ни соринки, ни пылинки - даже садиться страшно, чего она делать и не стала и на всякий случай облизнула липкие от персикового сока пальцы, будто они могли замарать ценный экспонат одной лишь силой ее мысли. Внезапно за спиной что-то пикнуло и Лайя испуганно обернулась. Прямо перед глазами всплыхнул экран, подергивающийся разноцветными полосами, а спустя несколько секунд на нем появилось изображение женщины. Ранее такие вещи девушка наблюдала лишь в фантастических фильмах и потому теперь стояла растерянная, с открытым ртом и изумленно хлопала пышными ресницами. — Здравствуйте, госпожа Альхена! — поприветствовал ее компьютер. Лайя смогла лишь вяло кивнуть в ответ. — Господин Локид попросил присмотреть за вами и помочь, если что-то понадобится. Разумеется! Какая же тюрьма без надзирателей. Только вместо адских псов, заливающих слюной мраморной пол, или волосатых бесов с вилами и головами быков эту роль доверили виртуальной женщине, обращающейся к ней столь чинно. Ноэ что там, сладкой ваты объелся и его скрутили судороги великодушия? — Его здесь нет? — осторожно поинтересовалась Лайя. — Нет. По моим данным господин отбыл в Аэтернитас. О времени своего возвращения он не сообщал. Она облегченно выдохнула, даже воздух стал чище от доброй вести. Отсутствие рядом несносного демона так воодушевляло, что Лайя позволила себе дерзость — шлепнулась на диван, скинула туфли и забросила стройные ноги на журнальный столик цвета лунного камня. — Как тебя зовут? — уточнила она у новой знакомой. — Сириус, госпожа! — идеально ровным тоном произнес экран. Этот голос был как рафинированное масло: гладкий и текучий, но почти лишенный «вкуса». И услышанные в нем ноты разочарования, вероятно, оказались всего лишь плодом воображения. Повисла тишина. Лайя переваривала увиденное, а Сириус тихо ждала вопросов или указаний. Она оказалась на редкость молчаливой тогда, когда это требуется, и это автоматически возводило ее в ранг наиприятнейших собеседниц. Через некоторое время Лайя опомнилась и выпрямила спину, элегантно располагаясь на краешке дивана, будто и правда почувствовала себя здесь госпожой. — Ты не знаешь, персики не отравлены? Нужно было сказать это вслух, чтобы понять абсурдность собственного предположения. Гнусно, мелко и не филигранно. Даже стало стыдно, что она заподозрила Ноэ в такой грубой игре. Сразу же было ясно, что ему интереснее извести ее медленно, унижая самыми изощренными способами. Если она скончается столь скоропостижно, у него, возможно, смысл жизни пропадет. А теперь она еще и обнажила свои страхи перед бездушной машиной, которая ему служит. Дура! Через пару часов и так бы узнала наверняка. — Яды — класс веществ, приводящих к нарушению жизнедеятельности организма, — заговорил искусственный разум. — На демонический организм оказывают влияние только нейротоксические яды, которые принимаются исключительно добровольно и также не несут существенного вреда бессмертным, а лишь помогают расслабиться. Ну-у-у, бессмертным может и море по колено, а Лайя к ним не относилась. Но тем не менее, выданная справка ее успокоила: вероятно, ее тут тоже принимают за бессмертную и травить не видят целесообразным. Девушка встала и пошла взять себе новый фрукт, с которого отныне были сняты подозрения. — Госпожа, хочу напомнить вам о моих способностях. Я могу поддержать беседу на любую тему, найти ответы на все вопросы Вселенной, управлять домом и давать полезные советы, если вы активируете эту функцию. — Ладно, давай активируем, — бросила Лайя, вытирая пальцем с подбородка потекший сок. В ее глазах тут же промелькнула мысль и лицо стало серьезным. — Но сначала мне нужна информация о совете центумвиров. — Надо же! Она вспомнила это слово. — А именно статистика рассматриваемых дел и процент тех случаев, когда совет удовлетворил просьбу подсудимого. Разум погрузился в раздумья, но к счастью, не надолго. Через считанные секунды на экране появилась сводная таблица аж с начала новой эры и обведенное жирным число, заставившее Лайю нервно сглотнуть, — 2,19%. По спине пробежался отрезвляющий холодок. Жаль, что эти чертовы персики все же не отравлены, она бы с радостью сейчас съела килограмм. Девушка зависла посреди кухни с кислой миной. Нужно было как-то успокоиться, взять себя в руки, но проклятые цифры так и стояли перед глазами, словно приговор. — Сириус! — произнесла она могильным голосом. — Мне нужна бумага и карандаш. — В верхнем ящике слева от вас есть блокнот и письменные принадлежности, госпожа Альхена. Лайя протянула руку и достала необходимое. Вновь уселась на диван и с остервенением вытерла пальцы о белую обивку. Какая теперь к черту разница? Ей точно все равно! Расположив лист на столике, она принялась накидывать карандашом плавные линии. Рисование всегда помогало успокоиться, отключиться от реальности и перенестись в другой мир, где она была творцом. Реставрация картин — это другое. Это было способом заработать на жизнь: не тягостным, но и не помогающим самовыражаться. Сейчас же она забылась и пропадала с каждым новым росчерком карандаша. Кисти тонких рук парили над белым полотном, подушечки терли закрашенные области, растушевывая — она потеряла контроль над временем, над собой и своим разумом, позволила ему выйти за рамки привычных форм. Лайя опомнилась спустя несколько часов, когда шея невыносимо заныла от вынужденной статичной позы, — пришлось отвлечься и начать усиленно разминать ее руками. Завершив легкий массаж, девушка отодвинулась и критическим, будто посторонним взглядом окинула рисунок. Она не помнила, почему это произошло. Почему линии сложились в портрет того, кто ей так ненавистен. Со страниц блокнота ей ехидно улыбался демон. Черты лица были такими точными, что она невольно поразилась своему мастерству. Раньше ее скетчи не были столь детальными, ей определенно не хватало опыта для портретов, но в этот раз будто боги водили ее рукой. Захотелось вырвать лист, смять его, уничтожить результат длительного труда одним вспыльчивым движением. Но все же она медлила. Рассматривала его странные разные глаза и не решалась. Что в них скрывалось? Если бы она хоть однажды осмелилась задержаться на них… Но нет, она всегда отводила взгляд. Лайя взяла карандаш и подштриховала рубцы на щеках, чтобы сделать их еще заметнее. Эта деталь, несвойственная людям, больше всего была ей любопытна. Она делала лицо демона необычным, пугающим, но все же следовало признать, что он был… красив. Пухлые губы, правильной формы нос, и даже длинные волосы придавали ему породистости и аристократичности. Девушка рассердилась своим мыслям. Еще не хватало искать в нем прекрасное! Влекомая досадой и злобой она опять схватилась за карандаш и тут же подрисовала Ноэ карикатурные рога, длинную бороду, которую она даже не поленилась раскрасить синей ручкой, и вереницу копытных следов на заднем фоне. И даже несмотря на то, что она испортила талантливый портрет, такой результат ей понравился намного больше. Следом посыпались ругательства, изливаемые на бумагу: Дьявол Деспот Тиран Она закусила кончик карандаша, размышляя,  какими еще эпитетами его наградить. Зануда, — дописала Лайя, вспоминая, как он засекал время, которое она потратила на утренние сборы. Кобель, — тут все ясно, даже пояснений не требуется. Слова сыпались из нее, как из рога изобилия, и остановилась девушка лишь тогда, когда на листке вокруг портрета не осталось свободного места. Пришлось успокоить свою разыгравшуюся фантазию и закончить безбожное бумагомарательство.

***

Казалось, день длится бесконечно. Лайя рухнула на кровать, наблюдая, как солнце быстро скатывается за синее покрывало океана, раскрашивая небо яркими акварельными мазками разных цветов. Совсем скоро черная ночь вступит в свои права, а Локид так и не появился на вилле. Девушка начала испытывать тревогу. Как бы то ни было, он нес за нее ответственность и такая беспечность выводила во всем правильную Лайю из себя. Раздражение усугублялось голодом, который к вечеру давал о себе знать громкими ворчаниями живота, но гордость ей никак не позволяла хозяйничать на его кухне. Шансы умереть здесь голодной смертью повышались с каждым часом. Лайя приняла душ и забралась под одеяло, стараясь заснуть. Сон будто издевался и не спешил принимать девушку в свои сладкие объятия: она ворочалась с боку на бок, крутила подушку то одной стороной, то другой и злилась на саму себя. По ощущениям, было около полуночи, когда снизу донеслись звуки постороннего присутствия. Под окном, около бассейна послышалась какая-то возня, а потом глухой удар. Лайя встала с кровати и осторожно приблизилась к кристально прозрачному стеклу, выискивая глазами причину шума. Черт! В грудь укололо иголкой то ли облегчения, то ли разочарования: Ноэ Локид своей собственной дьявольской персоной развалился на шезлонге у бассейна. Он выглядел расслабленным и небрежным: мантия, сияющая флуоресцентной белизной под холодным светом луны, распахнулась на груди, перчатки были выброшены и дрейфовали по водной глади водоема, словно корабли, которые вот-вот потонут. И в руках у него была бутылка с темным содержимым. Вряд ли бы Лайя сумела рассмотреть точнее, но это и не требовалось: вероятно, это было что-то из тех «нейротоксических ядов, которые принимаются исключительно добровольно и помогают расслабиться». Она застыла, не зная, что делать. Хотя нет, все она знала: надо быть полной дурой, чтобы полезть под руку к пьяному демону, поэтому она ни за какие коврижки не переступит порог этой комнаты! Но все же глаза каждую секунду так и косились вниз. Лучше бы он не появлялся вообще и не портил ей прекрасный вид из окна. Темное небо полоснула яркая вспышка. Еще чуть-чуть и по стеклу брызнули крупные капли воды и побежали вниз. Сначала их было мало, но с каждой минутой дождь все усиливался, грозясь превратиться в безжалостное стихийное бедствие. Лайя снова кинула взгляд на площадку у бассейна, а потом, чертыхнувшись, быстро оделась и поспешила вниз. Стоило выйти из укрытия, как платье тут же прибило к телу дождевыми потоками. Девушка поежилась от неприятных ощущений, но в глазах ее искрилась решимость, слишком сильно напоминающая безумие. Поскальзываясь босыми ногами на гладких мокрых плитах, она двинулась к демону и остановилась у шезлонга. — В доме нет проблем с водой, господин. Нет необходимости принимать душ на улице. — Она съехидничала, стараясь скрыть волнение. По коже хлестал дождь, а по венам — кровь, нагнетая тревогу в маленьком хрупком теле. Ноэ лениво повернул голову и при виде Лайи на губах его расползлась широкая улыбка. — Любовь моя… — пропел он. — Ты наверно удивлена? — Он предпринял попытку приподняться, но она не удалась, и Локид плюхнулся обратно, сначала застонав, а потом невесело рассмеявшись. — Давно я себе не позволял глупостей. А тут появилась ты и вновь отправила всю мою жизнь к чертям собачьим! Знаешь, милая, как долго могут длиться двадцать лет, когда не можешь получить желаемое? — Ноэ откинул руку в сторону и ухватил Лайю за вымокший подол, настойчиво притягивая ближе к себе. — Я тебе расскажу! Они превращаются в бесконечность. Но оказывается, еще длиннее может оказаться гребаный месяц, когда это желаемое маячит у тебя под носом — протяни руку и достанешь, — но нет! Ты должен ждать еще. — Он впился пальцами в ее бедро, так ощутимо, что Лайя сжала челюсть. — Я уже потерял веру в то, что эта грязная история останется в прошлом и сотрется из моей памяти! Понимаешь меня? — Понимаю, — прорычала она. Все, что связано с ним, тоже никогда не уйдет из ее памяти, будет до конца жизни сниться в кошмарах. Это не ему, а ей следовала надраться до потери сознания! Потому что éй сейчас хуже и больнее! Потому что éй страшно! Он мечтает ее уничтожить и сделает это! И никто ее не защитит! Ее глаза заволокли слезы, которые тут же смешивались с дождем и бежали по щекам, ничем себя не выдавая. Грудь рвано вздымалась, Лайя старалась усмирить бушующий в душе ураган, убедить себя в том, что сама со всем справится. Новая яркая вспышка озарила все вокруг. На секунду стало светло, как днем, и девушка успела выхватить у тьмы его лицо: с подернутыми хмельной поволокой разноцветными глазами, едко скривленной улыбкой… и разбитой губой, на которой запеклась темная кровь. Вот за что ей досталась ее глупая голова? Сидела бы в комнате и злорадствовала, как бы сделал любой нормальный человек на ее месте. Но нет же! Принесли ее черти к своему сородичу. — Так, ладно! Сейчас мы идем в дом! — скомандовала она дрожащим голосом. Казнить себя за слабоумие и отвагу было уже поздно, да и отступать некуда. — Вы на ногах хоть можете держаться? Или… может, перенесетесь? — В таком состоянии меня скорее в черную дыру перенесет, — покривился Ноэ и сделал еще глоток. Лайя наклонилась, выдрала из его рук бутылку и отбросила ее за спину в бассейн, после чего раздался характерный всплеск. Она обхватила Ноэ за корпус, стараясь оторвать от шезлонга. «Это не демон, а лось какой-то: тяжеленный и с таким же количеством извилин!» Пальцы скользили по мокрому шелку, бесстыже лапая его тугие, натянутые мышцы, но если Лайя сейчас и смогла покраснеть, то только от напряжения. — Ну давай, помоги мне! — прошипела она, закидывая его руку себе на плечо. Ноэ оттолкнулся от сидения и встал, но тут же покачнулся и Лайе пришлось всеми силами удерживать его за талию. Они чудом не рухнули в бассейн. — Обнимаешь меня? — усмехнулся бес, задевая горячими губами ее замерзшее ухо. — Моя хорошая девочка… Первым желанием было вдарить ему как следует кулаком под дых и столкнуть пинком в воду, но гуманные порывы сегодня окончательно взяли верх над рациональными. Кроме того, ее всегда учили, что убогих обижать нельзя. Невероятных усилий хрупкой девушке стоило дотащить едва стоявшего на ногах демона до гостиной. Она скинула его на злополучный диван и, тяжело вздохнув, упала рядом. Руки и ноги дрожали от напряжения, а тело — от холода, из нее будто капля за каплей утекала жизнь. Словно по мановению волшебной палочки помещение наполнилось мягким, приглушенным светом. Лайя обреченно покосилась на беса, всю дорогу не перестающего улюлюкать какую-то пьяную ерунду, и сморщилась. При тщательном осмотре его губа выглядела еще эффектнее: опухшая, с фиолетовым кровопотеком и запекшейся кровью. И опять сострадание сжало ее наивное сердце в тиски, не желая отпускать. Ноэ был не достоин его, — ни грамма! — но что поделать, если она вот такая: не может просто встать и уйти, когда в ее силах помочь? Лайя кое-как поднялась, дошла до раковины и намочила полотенце. Вернувшись на место, она приляпала ледяной компресс к демонической губе — наконец, наступила тишина: толстая махровая ткань закрыла Локиду рот, мешая нести всякую ахинею. Через пять минут прекрасного покоя девушка осторожно убрала полотенце и чистым краем аккуратно стерла следы крови. Больной стал жалостливо подвывать, изображая неизлечимого, а Лайя беспристрастно всмотрелась в рану. Да тут швы накладывать надо! Или на таких заживает все, как на собаках? — Сириус, — позвала она. Искусственный разум тут же среагировал, вспыхнув в воздухе деликатным свечением. — Доброй ночи! — поприветствовала женщина-андроид, сделала паузу и добавила: — Отвратительно выглядите, господин Локид! — Мерси, дорогая моя! — Ноэ сложил губы трубочкой и чмокнул воздух, но карма моментально настигла его и он опять скривился от боли. Лайя укором прожгла в бесе дыру. — Мне нужна аптечка, — деловито отчеканила она, вставая с дивана. — Здесь есть что-то подобное? — Разумеется, Госпожа. Под профессиональным руководством искусственного разума девушка отыскала нужную коробку и с интересом осмотрела содержимое. Если бы лесная ведьма работала в паре с сумасшедшим ученым из секретной лаборатории, то их совместные труды выглядели бы именно так: пилюли, за прозрачной оболочкой которых можно разглядеть новую цивилизацию; бутыльки с искрящейся внутри жидкостью, мази неприятных болотных цветов или, напротив, очень ярких и чистых. Лайя с изумлением вертела склянки и тщетно пыталась прочесть этикетки, написанные на неведомом языке. — Эта мазь подойдет, — одобрила Сириус маленькую баночку в руках Лайи. — Наутро даже следа не останется. Лайя присела на край дивана рядом с Ноэ и запустила палец в холодную гелевую массу. — О-о-о, мазь от засосов? — хмыкнул демон, потянув носом. — Каких еще засосов? — Девушка застыла и сдвинула брови на переносицу, с подозрением покосившись на свой указательный палец. — Моих, — таинственно прошептал Ноэ. — Забыла, милая? — Да, позабылось уже, — ответила она безразлично. Ну надо же! Она сидит тут в наскозь промокшем платье, голодная, уставшая и без сил, а у него еще хватает наглости отпускать свои низкосортные шуточки! Лайя небрежно схватила рукой демона за щеки и зафиксировала его голову. С ним же никто так не обращался? А она имеет право! Но все же она решила немного сбавить градус своей резкости, выдохнула накопившийся пар, а затем осторожно дотронулась лекарством до темной влажной раны и невесомыми движениями начала его распределять. Она полностью сосредоточилась на своих действиях, на его губах. На ощупь они были очень мягкими и нежными — даже не верилось, что они извергали все те гадости, которые она от него слышала. — Я надеюсь… медсестра сегодня останется дежурить у постели больного? Лайя перевела взгляд на его глаза и с ужасом обнаружила, что они ее рассматривают. Пристально. Бесстыдно. Она растерялась, а он, воспользовавшись секундным замешательством, схватил ее и потянул на себя. Девушка оказалась сверху, зажатая в тисках его крепких объятий. Сквозь их мокрые одежды она ощутила жар его тела и два бешено колотящихся сердца. Два дыхания, ласкающих чужие губы. — Останься со мной, Аль! — прошептал он, проводя кончиком носа по ее щеке. — Ты даже не представляешь, как я тосковал по твоему телу, твоим поцелуям! Тебя никто не заменит. — Руки уберите! — взбрыкнула Лайя, отталкивая беса от себя. — Еще раз тронете, разбитая губа будет самым приятным воспоминанием! — Она угрожала ему! — Ну и стерва же ты, дорогая! — прошипел бес, но все же разжал руки и позволил ей подняться. — Все строишь из себя недотрогу? Думаешь, выйдешь сухой из воды и найдешь себе лучше? — Спокойной ночи, господин! — Она бросилась к выходу, желая поскорее скрыться от него, но вдруг остановилась и выпустила контрольный в самое эго: — И перестаньте тешить себя мечтами затащить меня в постель. А то губа снова треснет. Лайя быстро поднялась к себе в комнату, скинула мокрые одежды и забралась под горячий душ. В голове пульсировала неаккуратно брошенная фраза. Что на нее нашло? Это все равно, что помахать красной тряпкой перед быком! Нет, ее язык ее же и погубит. Она этот месяц не доживет…