Давай мы с тобой сыграем в прятки

      Ноэ широкими шагами пересек гостиную своего дома и упал в мягкие диванные подушки, раскидывая руки по сторонам. До рассвета оставалось еще пару часов, и сквозь панорамные окна в комнату лился приглушенный свет, излучаемый мириадами звездных гигантов. За прошедший день, который плавно перетек в новый, он так вымотался, что не осталось никаких сил; и было все равно, даже если он вновь заснет в зале на неудобном диване, словно непрошенный гость. «Инкогнитус», черт бы его побрал!» — Локид устало вздохнул. Как же давненько он не посещал этот великолепный храм пороков, где собирались представители темной аристократии, не желающие лишний раз светить своим ликом! С того момента, как юный отпрыск уважаемых демонов познакомился с Альхеной Астериум, она заполнила собой все его мысли и свободное время, а когда предала и сбежала — для праздности опять места не нашлось. Под ребрами зажало от внезапно нахлынувших воспоминаний. Где-то там в просторном зале, пропахшем крепким алкоголем, тайнами и разнузданностью, до сих пор бродила его потерявшаяся тень. Тень заносчивого и беспринципного беса, который не терпел привязанностей и был адептом скоротечных удовольствий. Ноэ раздраженно подоткнул подушку под ноющую шею. Будь он сейчас тем собой, то с радостью насладился бы обществом милой барышни, осмелившейся полезть к нему с поцелуем. Ведь можно же позволить себе подобные вольности, когда ты без трех недель разведенный бес? Но он уже не такой. Потухший, будто постаревший на пару тысячелетий добровольный отшельник, злой циник и душный педант. Он даже в «Инкогнитус» пошел не для того, чтобы весело покутить: он пошел туда из-за ненавистной демоницы, которая решительно вознамерилась погубить сама себя, а ему вдруг вздумалось помешать этому презабавному процессу. Ноэ в сотый раз задался вопросом, какое ему дело до подлой гадины и к чему ради нее рисковать, — ни одного разумного ответа не находилось. Он просто лежал, все глубже проваливаясь в подушки. Подмечая, каким нежизнеспособно мягким становится его позвоночник, трансформируя демона в бесхребетное существо. Вызвать на конфиденциальный разговор самого Иоанна Торвуса было едва ли не самым отчаянным безумием, на которое Локид когда-либо решался. Будучи столичным претором, Торвус зарекомендовал себя важной фигурой в Пандемониуме и вот уже шесть сотен лет бессменно председательствовал на Совете центумвиров. Его побаивались, перед ним заискивали, с ним старались не вступать в конфликты. И, уж конечно, только глухой не слышал распущенных сплетен о том, что Торвус единолично принимает решения, для вида поддерживаемые большинством. Если это правда, то приди Локид с ним к соглашению, дело Аль могло бы с легкостью решиться в пользу демоницы, и та беспрепятственно отправилась бы обратно в земной мир. Разумеется, ларчик открывался не просто: Торвус слыл неподкупным и жестоким, что было окрещено емким словом «справедливость». Внешне старик напоминал своего святого соименника: седые усы, борода и брови, задумчиво сдвинутые на переносицу, печальный сочувствующий взгляд, который успокаивал и вселял веру в благой исход. Внутри же прятался безжалостный палач, выносящий самый строгий приговор оступившемуся собрату. По слухам, грозный демон имел один маленький изъян, которого до невероятности стыдился, — а именно пару копыт, доставшуюся ему на память о не совсем патрицианском происхождении. Локид был даже уверен, что как-то раз, в один из своих многочисленных визитов в Пандемониум, он слышал нехарактерный для обуви цокот, и еще тогда подумал, почему по коридорам великой обители бегают низкородные черти. В общем-то, копыта договариваться не мешали, чего не скажешь о рогах, которых в действительности и не было, но зато было стойкое ощущение, что именно ими Ноэ получит под зад…                                                                          — Право же, Господин, — голос из-под ничем не примечательной бауты цвета слоновой кости гудел мощно, напоминая оргáн, — Вы очень меня удивили своим навязчивым желанием поговорить с глазу на глаз. Длинная борода почтенного демона была заправлена в пышное жабо под стать тем, что можно узреть на портретах королей эпохи Высокого Возрождения, и Ноэ подумалось, что, должно быть, у того сейчас очень чешется шея. — Вопрос достаточно… деликатный, — ввернул он нужное слово, стараясь при этом не выдать излишней заинтересованности или беспокойства. — О, уверен, будь оно иначе, Вы бы ко мне не обратились, — отсекая извороты, заметил Торвус и все же подергал воротник, подтвердив догадку Локида. — Буду с Вами откровенен, — Ноэ помялся, подбирая правильные слова. Вываливать все, как на духу, совершенно не хотелось, но и юлить тоже вряд ли получится. — Я развожусь с супругой. После развода Альхена обязана предстать перед судом, но… она хочет, чтобы дело рассматривалось Советом центумвиров. — О, конечно, я помню Вашу историю, друг мой, — деланно сокрушился Торвус. — Однако, не вижу никакой необходимости созывать по этому поводу Совет. Случай стандартный, процедуры четко прописаны в Законе. Вы меня извините, но нет смысла даже это обсуждать. — Старик был явно недоволен, что его потревожили по такому пустяковому вопросу; он поднялся со стула, намереваясь уйти. — Постойте, Господин! — Ноэ тоже подскочил и ухватился за рукав его плаща. — Дело в том, что… мы хотели бы рассмотреть другую меру пресечения, которая не предусмотрена текстом Закона. Возможно ли в качестве наказания сослать ангела в мир людей? Торвус помедлил, но все же опустился обратно на стул. — Если мне не изменяет память, — резонно возразил он, — Ваша жена скрывалась на Земле почти двадцать лет и назад не торопилась. Согласитесь, это наводит на мысли, что ей там понравилось, и отправлять ее туда в качестве наказания будет, по меньшей мере, дилетантским потворством? Разумеется, Ноэ согласился бы. В любом другом случае, если бы дело не касалось Аль! Но он давал у алтаря клятву защищать ее и был обязан хотя бы попытаться. Вот оно, идеальное оправдание собственному кретинизму. Локид отметил про себя, что нужно будет запомнить и выдать с чувством уязвленного благородства тому, кто спросит, как он до такого докатился. — В Вас чувствуется неуемная жажда менять этот мир по своей прихоти. — В голосе не было ни похвалы, ни осуждения. — Но Вы наивны и так мало знаете о жизни. Уверен, никто в Совете Вас не поддержит, а принятое решение может оказаться даже строже, чем назначит закрытый суд. — Торвус жесткой, старческой ладонью похлопал Ноэ по руке, покоящейся на столе: — Не нужно вставлять палки в колесо правосудия, мальчик мой. Не успеете отбежать, и Вас тоже размажет на потеху толпе. Повисла пауза. Иссохшая рука старца, неожиданно потяжелела, сильнее придавливая конечность Локида. Казалось, кости хрустнут под этим прессом, и Ноэ трусливо одернул руку, нарвавшись при этом на надменный смешок. — Ваше слово многое значит в Совете, — зашел издалека бес. — Что, если мы будем рассуждать более прогрессивно? — Собеседник чуть наклонил голову набок, чем непроизвольно выдал интерес, и Ноэ осторожно продолжил: — Сонная Пустошь — не резиновая. Какое расточительство бюджета отправлять туда тех, кто не представляет угроз для государства, и пускать налоги законопослушных демонов на создание новых тюремных мест! — Хм… — Иоанн Торвус почесал подбородок. — Куда большую пользу отступники от Великого Закона принесут, если лишать их чина и отправлять на исправительные работы. — Он кивнул, выражая одобрение собственным мыслям. — Но эта мера также предусмотрена одной «из». — Тут тоже не все гладко, — Локид поерзал на стуле. — Высшие демоны, попавшие на дно социальной лестницы, сеют хаос в слаженной системе. Нужны века, чтобы научить такую персону пресмыкаться и выполнять грязную работу. — Тогда Ад! Уж он то быстро выбивает из таких, как Ваша супруга, всю дурь. — Что есть Ад? — театрально вскрикнул Локид, будто разыгрывал пьесу по Шекспиру. — Это всего лишь дань замшелым традициям! Места там мало, расходы на содержание выше, чем на всю Пустошь; и поговаривают, что в целях экономии даже температура там весьма комфортная. Мне кажется, его давно пора упразднить и сделать там… элитные термы, к примеру. Рука, лежащая на столе, сжалась так сильно, что по каменной поверхности потекла тонкая струйка темной, почти черной крови. Торвус громко лязгнул зубами, как тюремными оковами, а его фигура раздулась, загородив собой тусклый свет висящего на стене бра. — Вы предлагаете сделать из Ада термы? — голос сочился, как вода из плотины, которую вот-вот прорвет. — Ну же, не принимайте мои слова так буквально, — ловко увильнул молодой демон, однако, по спине покатился холодный град. — Но Вам же, наверняка, известно, что Светлый мир давно отказался от Рая, переделав его под пафосный квартал для тамошней олигархии. Иоанна распирало от праведного гнева. Кто бы мог подумать, что какой-то щенок будет тыкать члена Пандемониума носом в мнимые несовершенства отлаженной системы. — М-да… Такие взгляды сейчас модно называть либеральными… — Он приподнял ладонь и посмотрел на образовавшуюся лужицу крови. — Но у меня есть для этого другое название. Тонкий костлявый палец ожил, выводя из темной жидкости какое-то слово. H A E R E… Последние три буквы вышли совсем бледными, но Ноэ с легкостью догадался, что это значит. Haeresis. Ересь.                                                                    Локид поморщился от воспоминаний. Аль была не при чем, подобные мысли посещали его давно. Демон знал, что, попади он в Пандемониум, он перевернет там все, — но вот так просто вывалить свои прогрессивные идеи последователю старого каноничного миропорядка? Чего он добился? Если Альхена настоит на суде центумвиров, то получит вечность в Аду. Впрочем, Ноэ попытался выполнить ее просьбу, а дальше пусть вертится сама. Он и так рискнул и, наверняка, заработал особую пометочку, которая существенно осложнит путь к креслу декретора на будущих выборах, до которых, правда, еще долгих девятьсот восемьдесят лет. Он порывисто выдохнул и, поднявшись с дивана, повернул к лестнице. На ходу скидывая плащ и расправляясь с тяжелой пряжкой широкого ремня, Ноэ раскидывал одежду прямо в коридоре, обращаясь с ней с несвойственной ему небрежностью. Он не дошел до конечной точки, останавившись возле ее комнаты. Аль, должно быть, давно спала, деля свое ложе с лохматым зверем. Каждую ночь Локид приотрывал дверь ее спальни и видел эту картину, наблюдал за нежным, бесмятежным ангелом, раскинувшимся на белых простынях. Ревностно наблюдал. Терзаемый тоской и обидой. Бес сильнее сжал дверную ручку до побелевших костяшек на пальцах и прислонился лбом к деревянному полотну. Кажется, он досчитал до бесконечности прежде, чем отпустить ее и отойти в сторону. Когда-то же он должен излечиться от этой больной зависимости, так почему бы не положить начало сейчас? Теплый душ помог слегка притупить гул безрадостных мыслей в голове, а кровать встретила приятной прохладой шелка. Он завалился на ложе, голый, уставившись в ночное небо за окном. Где-то далеко на горизонте оно озарялось всполохами бушующей стихии, похожими на вспышки разноцветных огней Аэтернитас. Когда-то Ноэ любил этот большой и шумный, никогда не спящий город. Когда-то его опьяняющая атмосфера заставляла смело мечтать, упиваться собственной свободой, с которой Локид даже не планировал расставаться. Удивительный город. Удивительные улицы, где можно появиться одиночкой, но тут же примкнуть к любой веселой толпе и до утра бродить по барам и кабакам. По ночам там пахнет цветами и шампанским, пахнет молодостью, что волшебным эликсиром просачивается в поры и делает тебя отпетым максималистом. Ноэ слишком соскучился по беззаботности прогулочных бульваров, по громкому смеху и рассветам, застающим его неспящего на крыльце библиотеки, где любит кутить местная еще совсем зеленая молодежь. Там он впервые в своей жизни целовался, там же впервые пробовал что-то покрепче вина. Сильно покрепче, потому что придя домой и проспав после гулянки восемь часов подряд, ничего не мог вспомнить. Взрослым Локид стал после коллегиума: мраморную лестницу вытеснили элитные заведения, а уличную компанию — дочки и сыночки уважаемых в городе персон. Ноэ, благодаря своему происхождению, стал вхож в избранное рафинированное общество, где встречали по одежке и тщательно блюли старые устои, на которых, как заявлялось, зиждется Темный мир. Это был мир Альхены. Хоть она и была на самой его черте, такого настырства и желания взобраться наверх он до этого ни у кого не замечал. Возможно, это правильно. Это ему не нужно было переживать за будущее, его фамилия открывала почти все двери, — а такой, как она, на блюдечке готовое не приносили. До Локида, по крайней мере. Нашелся же дурак! А может быть, это природа всех женщин: ищут себе партию посолидней, и если не находят, то берут то, что есть? Ноэ снова вспомнил таинственную незнакомку, с которой сегодня танцевал. Он был готов поспорить, что до сих пор улавливает на губах пьянящий привкус ее поцелуя, обещавшего дать многим больше. Она была такая, как он любит: немного сумасшедшая, сексуальная, неумолимо притягивающая. Ниже него почти на целую голову, с тонкой талией и маленькой ладошкой, полностью помещающейся в его крупной ладони. Чем-то похожая на… Аль? Скрежетнув зубами от неуместного сравнения, Локид со злостью швырнул подушку на пол и перевернулся на другой бок. Еще немного поразмышляв о неудавшемся браке и женском коварстве, он не заметил, как заснул. Еще влажные платиновые пряди облепили обнаженное тело своего хозяина, созданное по божественному подобию, но с дьявольскими штрихами. Широкие плечи, мощный торс, кубики пресса, покрытые мягкой золотистой шерсткой, убегающей тонкой дорожкой вниз и уводя взгляд к самой интригующей части мужской атлетичной фигуры. Ноэ был прекраснее любого античного эталона красоты: в отличие от Давидов и Аполлонов у беса даже было, чем полюбоваться.

***

Поморщившись от яркого солнечного света, пробивающегося сквозь веки, демон зарылся с головой в подушки и попытался вырубиться снова, но истошное дребезжание Сириус никак не давало осуществить незамысловатый план. Вот что за блядство? Ему некуда торопиться так рано. Сигнал вскоре смолк, что поспособствовало блаженной улыбке на губах беса, но спустя минуту зазвучал вновь. «Твою ж мать!» — Локид присел на кровати, пытаясь сконцентрировать ошалелый взгляд на всплывшем перед лицом экране. В правом верхнем углу неоновым розовым горели цифры, еще не дотянувшие до шести утра, а посередине потряхивала небрежными кудряшками лукавая голова старого друга, ожидая ответа. Ноэ проморгался — глаза от недосыпа резало так, будто туда насыпали песка, — и, небрежно накинув простынь на обнаженный пах, тыкнул в пространство, отведенное под зеленую кнопку приема звонка. — Слушаю тебя, гад! — прорычал он, еще больше раздражаясь на то, что в такую рань Авиор был застегнут на все пуговички. Точно на него не похоже. — Ну привет, ворчун! — весело хохотнул тот. — Спишь? А я тебе девочку нашел. — Ты рехнулся? Какую, нахер, девочку? Видит Дьявол, Ноэ даже не поленится метнуться к этому шутнику и отвинтить его кудрявую башку. — Уверяю, тебе понравится, — загадочно поддразнил демон по ту сторону экрана. — Себе оставь! Ноэ вскочил с кровати, уже ничуть не беспокоясь по поводу внешнего вида. Пусть это будет наглядной демонстрацией направления, в котором следует пойти с подобными утренними заявлениями. — Себе не могу, не положено. — Авиор прошелся по кухне и остановился возле холодильного шкафа. — Давай, Локид! Одевайся и тащись сюда. Клянусь 9824-ми поправками к Закону, ты будешь от благодарности целовать мои ноги. Ноэ оскалил зубы и импульсом указательного пальца нажал на красную кнопку. Привычный утренний ритуал «душ-гардеробная-кухня» сегодня лишился последнего звена, и, одевшись, бес сразу же решил перенестись в апартаменты мерзкого интригана. Аль, как он надеялся, еще должна была спать, а значит он успеет быстро разобраться с тайнами анчибельского двора, и вернуться, чтобы застать ее за завтраком. Завтраки с ней становились закономерностью. Кстати, неплохо было бы и ее прервать. Уже спустя двадцать минут Локид стоял в просторном холле с высокими потолками, расписанными фресками хроник сотворения Темного мира. Каннелированные колонны строгим рядом уходили к лестнице, а их капители открывали идущему вдоль колоннады все новый и новый дьявольский лик, искусно высеченный в каменном монолите. Ноэ оторвал взгляд от архитектурного ухищрения и повернул голову к стойке, где на него с терпеливым выжиданием в мутно-фиалкового цвета глазах смотрел тощий высокий консьерж. Сообщив номер апартаментов, в которые направляется, белокурый демон получил почтенный кивок. «Седьмой этаж, господин!» — Консьерж указал рукой в сторону лифтов, а Ноэ лишь холодно улыбнулся: этой информацией он, разумеется, владел. Оказавшись напротив нужного номера, демон настойчиво позвонил — для надежности сразу три прерывистых раза. Дверь распахнулась почти мгновенно, и на пороге показалась ехидно ухмыляющаяся высокая фигура с чашкой ароматного дымящегося напитка. — Salve, — радостно мурлыкнул Авиор и, приобняв друга, хлопнул того по плечу. — Что-то быстро, я даже не успел допить свой цикорий с русальим молоком. Театрально закатив глаза, Ноэ буркнул приветствие и нетерпеливо прошел в квартиру. Его друг, как и многие в Темном мире, был приверженцем античных интерьеров, и потому в его апартаментах прекрасно себя чувствовали высокие статуи обнаженных дев самой причудливой анатомии, резная изысканная мебель, а полы украшала смальтовая мозаика, которой хозяин невероятно гордился. Локида же, напротив, так веселила эта тяга к излишнему украшательству жилища, что, помнится, он даже советовал приятелю установить здесь фонтан. — Ну… И где таинственная фея, стóящая моего сладкого сна? — Он замер посреди гостиной, облизывая глазами обстановку. Комната оказалась пуста, но у двери в спальню обнаружилась пара классических дамских «лодочек» сочного ягодного цвета, нос которых был украшен рубинами невероятной величины. И вот здесь любовь Локида к минимализму заканчивалась: он обожал со вкусом одетых женщин, потому что, как ни банально, таких было приятнее раздевать. Сверкающие платья струящимся серебром скользили по стройным бедрам; дорогие тяжелые колье падали с упругой груди, звякнув об пол; туфли… Туфли! Ноэ еще раз окинул взором изящную пару. Похожие, кажется, были в гардеробе его жены и, будь проклята его наблюдательность, — у незнакомки, встретившейся ему сегодня ночью в «Инкогнитус». После того, как она споткнулась об его ногу, он не специально обратил внимание на ее обувь. — Еще спит. — Голос Авиора вырвал демона из размышлений. — Это, кстати, небольшая проблема, потому что капель было всего десять, что должно было вырубить ее на пару часов, но без сознания она уже часов пять. Ноэ сконцентрировал взгляд на закрытой двери в спальню так усердно, что на белках вот-вот могли полопаться капилляры. Сердце почему-то побежало быстрее, а по перепонкам стала хлестать кровь. Знал он эти эксперименты с каплями Сомнуса: с ними можно потеряться в лабиринтах правдоподобных иллюзий и напрочь свихнуться, перепутав явь со сном. Не задумываясь о благопристойности поступка, Локид сорвался с места и влетел в комнату, с грохотом ударив дверью о стену. Даже в кричащей пестроте интерьера он сразу смог выцепить главное: на кровати лежала шатенка с разметавшимися по подушке длинными волосами. Ее личико было обращено к нему, но глаза закрыты: она спала. В первую секунду Ноэ подумал, что окончательно чокнулся, потому что в девушке ему померещилась Аль, а в последующие, звонко отбиваемые огромными настенными часами, — он только в этом убедился. Демон закрывал глаза и открывал их вновь, но до боли знакомое лицо никуда не исчезало. — Подожди! Послушай! — Авиор вбежал следом, затараторив без умолку. — Прежде, чем ты сделаешь неправильные вы… Договорить он не успел, потому как в лицо прилетел тяжелый кулак впавшего в неистовство беса. Не рухнуть на пол помогли руки, которые тут же схватили растерянного парня за грудки и с силой впечатали в стену. На него смотрели налившиеся кровью глаза безумца, в котором мало что осталось от друга. — Как она здесь оказалась? — Локид для убедительности еще раз приложил Авиора о стену и заорал: — Ты можешь мне это объяснить? — Да-а-а… — Протянув руку к лицу, брюнет предпочел прежде убедиться в целостности своей челюсти. На пальцах осталась темная кровь, которую он растер в ладони и исподлобья посмотрел на Ноэ. — Хотел попросить тебя не спешить с выводами. Не успел… Локид пытался отдышаться. Пар, выпущенный наружу, рассеивался в наэлектризованном воздухе, и хватка ослабла, освобождая из оков одного демона и заковывая другого цепями вины. Ноэ отвернулся и посмотрел на Аль, которая продолжала мирно спать, нисколько не потревоженная развернувшейся у ее ложа сценой. Он тихо подошел и присел на краю кровати, осматривая бледное, будто чем-то обеспокоенное лицо, подрагивающие изредка ресницы. Как? Как ее занесло сюда, если он не оставил ей возможности выбраться с виллы? Что от этой женщины можно еще ожидать? — Я встретил ее вчера вечером в Аэтернитас, — заговорил Авиор. — Сначала думал, что обознался, шел следом несколько минут… — Он открыл ящик комода и, достав оттуда чистое полотенце, приложил к пострадавшей стороне лица. — Оказывается, это ты ее вернул, прятал в своем захолустье. И даже ничего никому не сказал. — Так надо, — сухо подтвердил Локид, не сводя напряженного взгляда с жены. Все, что его сейчас интересовало, — это непредсказуемое действие капель. Очевидно, что с Аль пошло что-то не так, раз она до сих пор не проснулась. — И дата бракоразводного обряда уже назначена? — Закончив, демон кинул полотенце на столешницу. Ноэ лишь кивнул головой и задал свой вопрос: — Ты капли эти свои проклятые зачем ей подмешал? Ты же знаешь… — А как, по-твоему, я должен был ее задержать? — Друг возмущенно всплеснул руками. — Извините, не маг, как некоторые, и других фокусов выкинуть не могу. И знаешь, если бы знал, что так все выйдет, не стал бы этого делать для тебя. — Он рукой откинул с лица непослушные волосы. — Хотя нет, не для тебя. Я сделал это ради нее. Не хочу, чтобы она вновь шла на нарушение Закона. — Спасибо, — сухо выдавил демон, не утруждаясь вложить во фразу искреннюю признательность. — Пожалуйста! — огрызнулся Авиор. — Напоить твою красотку не сложно, а вот вывести из «Инкогнитус», не вызвав подозрений, мне стоило немалых трудов! И что я получил за это? Я получил по лицу! Ноэ резким взмахом руки приказал другу замолчать и соскочил с места. Дойдя до двери, он схватил пару женских туфель и уставился на них, как молящийся в небеса. — «Инкогнитус», говоришь? Кусочки головоломки с лязгом схлопнулись воедино, представляя неопровержимые доказательства того, что вчера вечером Локид столкнулся в клубе с собственной женой. Эта новость накрыла его стихийной лавиной, лишила кислорода и одновременно породила в голове страшный, но важный вопрос. Девочка, налакавшись коктейлей, очень нуждалась в ласке и могла запросто ему изменить! — Ты спал с ней? — Ты совсем охренел, Локид? — вытаращился на него Авиор. — Я вообще не спал, спешу тебя порадовать. Всю ночь жду, пока твоя благоверная придет в себя. Бес задумался. Да, это самое точное слово, которым ее никак нельзя назвать. Попадись ей навстречу не Ноэ, а кто-нибудь другой в настроении, где бы она провела эту ночь? От одной этой мысли сердце покрывалось коркой льда, отдавая жгучей болью в грудине. — Она же… ничего не успела натворить? — Только потанцевала с каким-то хлыщом. — Авиор подошел и пнул Ноэ в бок. — А теперь, знаешь, давай забирай ее отсюда и проваливай. Хватит мне из-за вас проблем. А по поводу капель… — он прошелся взглядом по спящему личику девушки. — Она тут что-то бормотала про какую-то Дженни, серьги. Даже твое имя во сне произносила. Скучала, наверное.

***

Альхена приоткрыла веки уже за полдень. Все это время бес сидел на краешке ее постели, медленно поистрачивая весь свой пыл на подогрев целительного кристалла, расположенного над ее головой. Заметив, что девушка очнулась, Ноэ встрепенулся, и тревожная морщинка на лбу тут же разгладилась. — Сладко спалось? — Он вставал с постели и отметил, что с плеч будто гора свалилась. Аль протерла глаза и попятилась, вжимаясь в изголовье кровати. Зрачки цвета спелого каштана растерянно забегали по комнате, а в их глубине поднималась паника, делая их все чернее и чернее. «Сейчас начнется, — подумал Ноэ. — Отрицание… Гнев…» — Как? — залепетала она. — Как вы снова затащили меня сюда? — Аль зашарила руками по кровати, ощупала свое тело и резко вскрикнула: — Нет, не говорите! Я знаю! Я опять сплю. Все это нереально. Я закрою глаза и вернусь домой. — Она повиновалась озвученным мыслям, залепив лицо руками и глубоко задышала: — Вдох… Выдох… Милая миссис Тернер, я обожаю ваш предмет, я хочу обратно… Вдох… Выдох… Ноэ цокнул языком и, подойдя к ней уже с другой стороны постели, ущипнул за руку. — Ауч! — вскрикнула девушка и метнула в него уничтожающий взгляд. — Что вы…? — Пытаюсь убедить тебя, что ты не спишь! Оставь свои медитации, они не помогут. — Нет! — зашипела она, отползая подальше. — Я не верю вам. Я была дома, а вы — лишь сон! — Черта с два ты была дома! — вспылил Локид. — Ты была в «Инкогнитус», накидалась там коктейлями, а Авиор подлил тебе капель Сомнуса, от которых ты бредила всю ночь! Аль в ярости запустила в мужчину подушкой, но, та, не долетев до цели, взорвалась в воздухе на тысячи нежнейших невесомых перышек. Оба в недоумении застыли, пока на их головы, словно снег, опускался белый пух. — Психи свои контролируй, истеричка! И вообще давай вставай и… — Ноэ огляделся, пытаясь срочно придумать это самое «и…» — и убирайся теперь тут! — рыкнул он. Аль поднялась с постели, снова взметнув облако из перьев, и встала прямо напротив него: — А вот не буду, господин Дурацкая-Иллюзия! Ты не существуешь! — выплюнула она ему в лицо. — Тебя еще раз ущипнуть? Или, может быть, выпороть? — Ноэ схватил ее за локоть и дернул на себя. — Как ты другим про меня говоришь: твой муж — зануда и самодур? Так вот самодур вполне может устроить тебе хорошую трепку! — Что? — Она непонимающе захлопала густыми ресницами. Такая святая и наивная, что становилось тошно. — Откуда вы…? — Откуда я знаю? — хохотнул он. — Скажем так, был неподалеку. Ты мне чуть не изменила с первым встречным! Если бы тот порядочный господин в золотой маске не остановил тебя… — Что я слышу? — перебила она, тоже срываясь на повышенные нотки. — Такой поборник морали, как вы, таскается по подобным заведениям?! — Аль подняла руку и сняла перышко с носа Локида: — М-м-м, да у вас у самого рыльце в пуху. Они схлестнулись безжалостными взглядами: ее — упрекающий и его — разъяренный. Альхена порывисто дышала, обдавая его лицо легким ветерком, а в ее дыхании до сих пор угадывались персиковые нотки злополучного коктейля. — Замолчи! Иначе… — Иначе что? — выкрикнула она ему в губы. — Ударите меня? — Очень больно… Он видел ее расширившиеся от удивления глаза, но в следующую секунду его собственные уже были закрыты; пальцы грубо сжимали волосы на ее затылке, а губы вгрызались в ее пьянящий рот. Альхена что-то мычала и била его кулаками в грудь, и он быстро поймал рукой оба ее запястья. Это был жестокий, карательный поцелуй, Ноэ просто хотел заткнуть поток этих невыносимых слов от бессовестной нахалки! Он чувствовал злость и хлеставшее через край раздражение — очень хотелось верить, что только их. Губы девушки приоткрылись, разрешая его языку проникнуть глубже, чем он тут же воспользовался. Она прекратила сопротивление, а из груди вырвался сдавленный сладкий стон. И в этот чертов момент все пошло не по плану. Ноэ не собирался упиваться этим поцелуем. Он не собирался становиться нежнее и ласкать ее губы выверенными движениями языка. Не собирался улавливать трепет ее тела и жгучее сумасшедшее желание — своего собственного. Но все личные заповеди стали немой тишиной, неубедительной и бестолковой. Демон взял ее покорные ладони и сцепил в замок вокруг своей шеи, а сам притянул девушку за талию, впечатывая в себя. Его жаркие, жаждущие поцелуи опускались ниже. Подборок, шея, выступающие, чертовски сексуальные ключицы. Он был готов вонзить зубы в эту сладкую кость, как голодный пес… Или провести по ней мокрым, шершавым языком, как пес преданный. Аль откинула назад голову, а ее пальцы сильнее затянулись на затылке, запутываясь в платиновых волосах, выжигая адским огнем его эрогенные зоны. Слишком прекрасно было это безумие, чтобы хоть на миг допустить, что он мог отказаться от него. Слишком желанно то давно забытое чувство, когда он по-настоящему хотел женщину, которую держал в своих объятиях. — Я же сплю? — томно простонала она, а он словил эту вибрацию губами, слегка прихватывающими сейчас ее горло. — Похоже, это я сплю… — сквозь поцелуи поспорил он. — Значит, мы оба? Он даже поверил, потому что уже потерял надежду, что такое может произойти. Что теперь делать с этим ненасытным желанием к женщине, которая через три жалкие недели уже не будет ему принадлежать? Которую он собственноручно решил погубить? В этот раз Аль должна была пройти по задворкам его жизни, но опять ворвалась через парадную, выбивая с ноги все заколоченные входы в его душу. Она задела губами его висок, но с этим прикосновением сердце прошило острыми ножами угрызений преступно нечистой совести. В попытке их отмолить он снова приник к ее соблазнительному рту, нагло срывая горячие, трепетные поцелуи. По ее венам текла похоть, в этот раз настоящая, разбуженная им. Аль плавилась в его руках, выгибалась, вжималась в его тело сильнее, ее пальцы впивались в плечи — она цеплялась за него, как за единственное свое спасение. Ноэ аккуратно подтолкнул ее к кровати. Шаг. Еще шаг. Не размыкая губ. Не позволяя ни себе, ни ей проснуться… — Господин Локид, для вас есть сообщение с пометкой «срочно». Деловой монотоный голос Сириус шальной стрелой прошелся четко между демонической четой и вдребезги разбил небеспочвенные надежды на логическое продолжение этой сцены. Аль сразу же отскочила в сторону, будто ее застали за чем-то непристойным, и отвела глаза в пол. — Твою мать! — разразился Ноэ праведным гневом. Если бы под рукой оказалось что-то подходящее, то оно точно полетело бы в это чудо космической мысли. — Стучаться надо. Или что там делают твои воспитанные собратья по интеллекту? — Напомню, что мои алгоритмы самообучаемые, и я действую по многократно отработанному сценарию. За последние двадцать лет подобного сценария не было, но я обязательно учту эти данные и перестрою алгоритмы с учетом поступившей информации. Ноэ покосился на Аль. Она делала вид, что очень увлечена рассматриванием стоящей на комоде статуэтки, но бес успел заметить смазанную улыбку, тронувшую уголок распухшего от поцелуев рта. Что ее порадовало? Что в его доме много лет не было женщин? Надеется, что он хранил ей верность? Резко отвернувшись, Локид зыркнул в экран. — Первое, — голос завибрировал от раздражения, — отключить все оповещения, когда я нахожусь в спальне супруги, либо она находится в моей. И второе… Второе я сам. — Ноэ щелкнул пальцами, и Сириус растворилась в пространстве. Оказывается, даже молчание бывает невыносимо громким. Оно перекрывало шум океана и водопадов, пение птиц, шелест деревьев в саду. В голове звенела пустота, эхом разносясь в витиеватых лабиринтах из принципов и сомнений. Альхена стояла на прежнем месте и плела узлы из непослушных пальцев, пряча лицо в длинных волнистых волосах, и не решалаясь кинуть на него даже робкого взгляда. То, что произошло, обернулось неловкостью для них обоих. Ноэ не нашел иного выхода, как сделать вид, что ничего не произошло, хотя его тело кричало, что произошло слишком многое. — Переоденься и спускайся вниз! — Распорядился он, напуская на себя показное безразличие. — Пора обедать. — Хорошо, — она словно дождалась разрешения сдвинуться с места и кинулась в сторону гардеробной. — Посмотри на меня, Аль! Почему ты не смотришь на меня? Его надтреснутый голос приказывал повиноваться. Она застыла, но медлила, будто можно было что-то изменить. — Что-то еще? — вздернув подбородок, она, наконец, повернулась к нему, гордо выставляя на обозрение пылающие щеки и накусанные распухшие губы. — Да! Ты помнишь, что должна мне желание? По лицу девушки скользнула тень удивления и испуга. — Разумеется, — пролепетала Аль. Ему показалось, что она сейчас расплачется, но он ее явно недооценил. — Вот и славно, милая! — Ноэ перевел томный взгляд на постель, потом на нее. Аль побледнела от такого очевидного намека, а он усмехнулся. Все-таки забавно иногда быть негодяем. — Назови мне десять качеств, за которые ты полюбила меня когда-то. — Это… это ваше желание? — она была сбита с толку. — Да, — пожал он плечами. — Просто, не правда ли? И совсем не то, о чем ты сейчас подумала. — Я не… Локид щелкнул пальцами, и рассыпанные по всей комнате перья закрутились красивым вихрем, оборвав девушку на полуслове, а спустя мгновенье растворились, как и сам демон, оказавшийся по ту сторону двери. Привалившись к ней всем весом, Ноэ горько усмехнулся. Это было гениально и достойно всяческих похвал. Разумеется, Аль никогда не любила его, и они оба об этом знали. Точнее, знала она, а он догадался уже потом. И теперь он с радостью посмотрит, как она будет изворачиваться, стараясь придумать то, чего никогда не было. Выдернув из волос застрявшую и невесть как уцелевшую после «уборки» пушинку, Ноэ отправился на кухню. Впереди его ждал семейный обед, на котором Альхене придется рассказать, как она от него сбежала.