🎶 Bond - Libertango
Еще щелчок, и в воздухе разлились пьянящие аккорды аккордеона, в которые тут же вплелась скрипка — бойко, надменно. От догадки, что это может быть, у Лайи по спине пробежали мурашки. — Ты с ума сошел? — зашипела она. — Я не буду танцевать танго. Я не умею! Но она еще не знала, насколько он сошел с ума. Услышав легкое жужжание, будто кто-то расстегивает молнию, девушка с ужасом обнаружила, что по левому бедру ее пуританской юбки ползет разрез — глубокий, почти до самой бедренной косточки — оголяя ногу и ажурную резинку чулка. Не успела Лайя опомниться от этого потрясения, как Ноэ схватил ее за запястье и притянул к себе. Его твердые ладони задвигались по ее талии, спине, рукам. Он трогал ее неприлично и жадно, как трогают любовницу в минуты интимной близости, но делал это здесь, при всех. Лайя запрокинула голову, устремила на него взгляд из-под распахнутых ресниц, и их губы замерли в дюйме от касания, опаляя друг друга неровным дыханием. Пальцы Ноэ скользнули меж ее пальцев, затягивая их и заставляя сжаться, вплестись в тугой узел. Ладонь на талии притянула ближе и впечатала девушку в широкую мужскую грудь. Между ними не осталось свободного пространства, а воздух вокруг загустел так, что его можно было черпать лишь через рот огромными глотками. Танго требовало динамики. Головокружительных вращений, полуприличных трений. Отдавая дань страстной, пленительной мелодии, Ноэ повел. Сначала осторожно, будто обучая. Лайя делала сбивчивые шаги и, чтобы не упасть, цеплялась пальцами за ткань рубашки на мужских плечах, ощущая, как от легких движений перекатываются стальные мышцы. Она таяла, распадалась на атомы, легкая улыбка скользила на кончиках приоткрытых губ. В глубинах разноцветных зрачков плескалось нечто опасное, испепеляющее. Казалось, оно может поглотить не только Лайю, но и весь город, весь мир. Его ладонь бесстыдно поползла по ее бедру, забралась в разрез юбки, а подушечка большого пальца нежно огладила голую кожу чуть выше кружевного ранта, отчего Лайя рвано хватанула ртом воздух. А затем так же рвано вытолкнула его обратно, когда Ноэ обхватил ее ногу над коленом и подтянул к себе. Сделав шаг назад, он перенес вес ее тела на себя, и Лайя прочертила носком по полу. — Красивые чулки, — шепнул Ноэ. — Поэтому ты решил продемонстрировать их всему ресторану? — вступила она в словесную дуэль. — Если хочешь, я могу сделать так, чтобы все ослепли на пару минут. На самом деле, Лайя хотела, чтобы все ослепли на пару часов, и демон взял ее прямо здесь, на одном из столов роскошного ресторана. Сейчас она сама себя не узнавала, удивлялась, сколько развратных фантазий попрятались в темных уголках подсознания. Едва она обрела точку опоры, как оказалась раскрученной, словно волчок, и полетела в бездну чувств. Ноэ поймал ее за талию и тут же откинул назад, заставляя прогнуться почти до самого пола. Его пальцы пробежались по обнаженной шее. Рывок — и они опять стоят с прямыми спинами, уже сорвавшимся дыханием и безумием в опьяневших от страсти глазах. Ноэ резко разворачивает ее спиной к себе, прижимает ладонью низ живота, где уже разлилось ноющее тепло, а второй — мягко стягивает волосы на затылке. Ее слишком пошлый стон вбивается в четкий ритм мелодии. Лайя стекает вниз, размазывая пышные кудри по его груди. И лишь когда затылком она ощущает отвердевшую плоть под его брюками, а вскинутыми вверх руками — напрягшиеся мышцы торса, понимает, что между ними уже не танго. Между ними — секс. Сжав одной рукой тонкие девичьи запястья, демон вытягивает ее наверх, привлекает к себе, но она уже вошла во вкус и не готова ему сдаваться. Лайя отталкивает его, отступает, но только для того, чтобы он снова накинулся на нее, схватил сильнее — так, чтобы невозможно было вздохнуть. Только ему позволяется быть к ней так близко, требовать от нее все. Ноэ ловит ее. Обхватывает лицо руками, прижимается лбом ко лбу. В ее ладонь, лежащую на его груди, гулко стучится сердце. Лайе чудится, что он вот-вот ее поцелует, прямо сейчас увезет отсюда, не дожидаясь ужина. Потому что они оба голодны, но здесь нужных блюд не подают. То, что музыка закончилась, Лайя поняла лишь тогда, когда воздух качнулся от жидких, несмелых хлопков, похожих на аплодисменты. Она отпрянула и растерянно забегала взглядом по десяткам лиц, смотрящим на них кто с восторгом, кто с осуждением. У некоторых в руках были смартфоны, наверняка записывающее видео, а потом ее ослепила вспышка фотоаппарата. — Как обезьяны, честное слово! — покривился Ноэ. — Почему людям обязательно снимать все, что происходит вокруг? — Боишься, что жена увидит? — подколола Лайя и сразу же ойкнула, получив легкий шлепок по попе. — Прокул, — процедил Ноэ сквозь зубы. — Надеюсь, он не подписан на лэствильскую прессу. Пойдем за стол! Лайя, прикрывая ладонью развратный разрез на юбке, двинулась вслед за Ноэ. Нужно будет попросить его вернуть все, как было, потому что она не настолько богата, чтобы выкидывать почти новую вещь, и не настолько шлюха, чтобы такое носить. А танго танцевать она больше не собиралась. Они разместились за столиком и припали к стаканам с водой. Лайя старалась отдышаться, безучастно рассматривая проносящиеся за окном машины и прохожих. Вскоре принесли салаты, и можно было занять рот едой, не испытывая неловкости от необходимости что-то сказать. — Что ты знаешь про себя? — спросил Ноэ спустя минут десять, вытаскивая ее из вороха сумбурных мыслей. — В каком смысле? — Вилка с подцепленным кубиком авокадо застыла на полпути, и Лайя вскинула на собеседника настороженный взгляд. — Как ты оказалась темной? Что ты об этом знаешь? — Почти ничего. — Теперь Лайя отставила тарелку с недоеденным салатом в сторону. — Мне просто сообщили, но без подробностей. Все, что я знаю о своем рождении, — это номер роддома и то, что от меня сразу же отказались. — Прости… — За что? Это же не твоя вина. А если ты думаешь, что мне больно вспоминать об этом, то нет. Уже нет. — Лайя улыбнулась, но вышло как-то невесело. — Я ведь не знала родителей. В приюте, конечно, жизнь медом не казалась, но всю свою боль за сиротство я выплакала уже давно. — Она знала, что врет. Такое не проходит бесследно и непременно оставляет отпечаток на всю жизнь, но она не любила напрашиваться на жалость. — Лайя… — Ноэ поймал ее руку и сжал в своей. Она дернулась, но он не позволил ей отстраниться и вновь захлопнуться в своей раковине. — Послушай, пожалуйста! Это всего лишь теория, моя догадка, но… После того, как выяснилось, что ты не Альхена, в темной камере у меня было достаточно времени подумать. Так вот мой… — Ноэ непреднамеренно запнулся и прочистил горло, — мой отец заведует артефактами энергий. У меня есть основания подозревать, что Альхена выкрала один из них. Она использовала меня. — Почему ты так уверен? — Да потому что я ее по собственной дурости привел в его кабинет! — За сводом губ показался брезгливый оскал. — И это единственное объяснение твоего рождения. Она что-то сделала со своей энергией! Лайю давно подъедало любопытство, что же произошло между четой Локид, но озвученная демоном версия никак не укладывалась в ее мировоззрении. Как можно было его использовать? Как можно было бросить? Он любил Альхену — Лайя точно знала, осязала это одержимое чувство, перенесенное на нее саму. Девушка прикрыла глаза. Откровение Ноэ затронуло что-то глубокое, будто забытое, и она изо всех сил попыталась вспомнить. Обрывки памяти, как фотокарточки, погруженные в проявитель, обретали все новые краски, становились читаемыми и ясными. — Лайя, ты в порядке? — демон встряхнул ее, вытаскивая из темной комнаты обратно в реальность. В этот момент подоспела официантка с подносом и прервала разговор. Она аккуратно выставила на стол две тарелки с пастой и поинтересовалась, желают ли посетители что-нибудь еще. Лайя ответила, что желает чай, но десерт ей уже перехотелось, и Ноэ согласно кивнул. Едва девушка удалилась, Лайя торопливо пододвинула к себе тарелку и принялась накручивать пасту на вилку, скребя зубчиками прибора по дну. — Я знаю, что случилось. Он разбился. — Что разбилось? — Ноэ с недоумением следил, как она истязает блюдо от шефа. — Артефакт! — с деланным равнодушием пояснила она. — Я не знаю, где это произошло. Какая-то безжизненная пустыня с потрескавшейся землей. Колючий ветер. Острые скалы. — Граница миров, — кивнул Ноэ себе самому. — Она упрямо шла куда-то, — торопливо продолжала Лайя, будто для нее был заведен таймер с обратным отсчетом. — Такая… слишком сильная, гордая, дерзкая. И она надменно насмехалась над всеми. В руках — предмет, похожий на диск. В какой-то момент налетел ветер, вырвал из рук этот диск и швырнул о скалы… — Здесь она выдержала драматичную паузу и подытожила: — Он разбился, Ноэ. И я видела голубоватое облако. — Где ты… Черт! — Ноэ шумно втянул воздух и потер виски руками. — Это мой сон. В то утро, когда ты сказал о разводе, я видела это. Тогда я не поняла смысла, но ведь это была она? Альхена? Как жаль, что я не видела, что с ней стало потом. — Надеюсь, то, что она заслужила! — скрежетнув зубами, бросил демон. — Ноэ! — Что Ноэ? Ты же ревнуешь к ней? Так вот сама видела эту гадину! Теперь понимаешь, что у меня есть все основания ее ненавидеть? Лайя решила тактично не напоминать ему, что совсем недавно этой «гадине» он признавался в любви. — Я не ревную, — только буркнула она и забила рот макаронами.***
🎶 Shivaree - Goodnight Moon
Августовский вечер, еще недавно заигрывающий летним теплом, с приходом темноты обнажил поистине осеннюю ухмылку. Ноэ заботливо набросил на плечи спутницы пиджак, а она даже позволила приобнять себя по пути от крыльца к парковке. Время стремительно приближалось к полуночи, и обоим до зуда в солнечном сплетении хотелось его остановить. То ли от холода, то ли от невероятности происходящего разгоряченная кожа Лайи покрывалась мурашками. А может, от близости самого желанного мужчины на свете, от ледяной мятной ноты его одеколона. Ноэ открыл дверь машины, Лайя опустилась на сидение, вытягивая длинные ноги вперед, так что разрез на юбке расползся, обнажая бедро. Зрелище открывалось завораживающее и искушающее, но ей очень хотелось и завораживать, и искушать. Хотелось застукать его на похотливых взглядах, которыми он будет облизывать ее тело. Это было бы достойной расплатой за испорченную вещь — и плевать, что водителя от дороги нельзя отвлекать. Забравшись в салон, Ноэ повернул ключ зажигания. К ее сдержанной радости, он наизусть помнил адрес, по которому доставил ее в прошлый раз. Они мчали по ночной дороге, проскакивая на желтые, а в настежь открытые окна врывались вихри, спутывая волосы и обветривая лицо. Ноэ щелкнул радио, перелистал до волны, где вместо болтовни и рекламы наконец играл трек, и вернулся к управлению. — Не видела таких машин в Темном мире. Где ты научился водить? — спросила Лайя, в очередной раз засматриваясь на его руки. На манжете блеснула запонка, должно быть, стоимостью с маленький остров в Тихом океане. — Тут управление, как у детской игрушки, — криво усмехнулся Ноэ. — Выжимал бонусы из своих визитов в людской мир. — И водительское удостоверение ты, конечно, тоже купил! С вами опасно ездить, господин Локид! — цокнула она и занялась приглаживанием растрепанных прядей. — Обижаете, госпожа Бернелл. Не купил, а наколдовал. Из колонок заиграла песня леди Гаги, и Лайя запела, ведя плечами в такт. Сначала просто мычала себе под нос, стесняясь раскрывать перед Ноэ свои вокальные таланты, а, когда он рассмеялся, осмелела и стала гримасничать. Напряжение, красной нитью прошившее вечер, улетучилось в открытое окно. Ноэ нравились ее дурачества. Он думал, что она немного сумасшедшая, но ровно настолько, чтобы он остался заинтригован и сам не сошел с ума. Она — живая вода, которая может обратить в цвет даже самую мертвую, иссохшую пустыню. Она — глоток свежего воздуха для того, кто достиг самого дна. Повинуясь мимолетной слабости, он протянул руку и сжал пальцами ее обнаженное бедро. Как дурак попался в хитро расставленную сеть, вот только радости Лайя не испытала. По телу пробежался электрический разряд, и еë сердце затрепыхалось пойманной птицей. Взгляд метнулся туда, где загорелась кожа. Лайя заметила, что чертова запонка зацепилась за тонкий капрон чулка и потянула за собой натягивающуюся нитку. Девушка тут же накрыла мужскую кисть своей, останавливая, но получилось так, будто прижимала еще крепче. Ноэ напрягся — она отдернула руку — он тут же убрал свою. Так глупо! — Вот сюда! — сипло выдавила Лайя, показывая пальцем поворот. — Здесь удобнее заехать! Ноэ послушно крутанул рулем, а дальше по четким подсказкам самого очаровательного в мире навигатора заехал в спящий сумрачный дворик, прячущийся в густой кроне кустов и деревьев. Спорткар воткнулся в парковочный карман, мотор заглох. Ноэ первым вышел из машины, достал из багажника розы, потом открыл пассажирскую дверь и подал девушке руку. По подъезду громким эхом рикошетили раскаты ее тонких каблуков. Лайя шла впереди, буквально вынуждая беса любоваться ее точеной фигурой. Загремев связкой ключей, она открыла дверь и щелкнула выключателем — по маленькой квартирке разлился приятный теплый свет. — Не стесняйся, проходи! — бросила она через плечо. Скидывая пиджак и узкие туфли с ног, не смогла сдержать блаженного стона. — Вазу можешь поискать в шкафу справа от мойки. — У тебя уютная квартира. — Разуваясь, Ноэ с неподдельным интересом осматривал скромную людскую клетушку. — Спасибо, я здесь недавно. Из прошлой меня выперли сразу после возвращения. Они прошли к кухне. Огромный букет не влез в узкое горлышко вазы, несмотря на совместные усилия, и, пока Лайя думала, можно ли приспособить под это дело банку из-под краски, Ноэ решил проблему своими непыльными методами. У стены кривой стопкой по-прежнему стояли несколько полотен в багетах, которые Ноэ заметил еще в прошлый раз. На первом была изображена женщина с обнаженной спиной, написанная небрежными и яркими мазками, но по изгибам фигуры натурщицу угадать было не сложно. — Автопортрет? — на всякий случай уточнил он. — Да, мои первые работы. А ведь Лайя так и не нашла времени вбить под них крючки. — По-моему, ты талантлива. — А по-моему, ты мне льстишь, — парировала она. — Кстати, можешь сделать доброе дело и развесить их. Лайя пустилась расставлять картины вдоль стены. — Так… — она задумчиво постучала пальцем по щеке, — эти городские пейзажи надо красиво разместить над диваном, а меня можно в прихожую напротив зеркала. Ноэ с ехидным прищуром наблюдал за ней, едва сдерживая улыбку, расползающуюся, как испорченная молния. Его еще ни разу женщины картины вешать не приглашали. Но даже в простой бытовой просьбе он сумел выискать совершенно пошлый подтекст, давший импульс богатому воображению. По щелчку пальцев полотна исчезли, а через секунду пейзажи уже смотрели с новых законных мест. Лайя ахнула и побежала в прихожую. А у нее еще и кран в ванной капает, думала она. — Спасибо! — Она появилась из-за угла, светящаяся, как фосфорная статуэтка. Это меньшее, что он мог сделать для нее. Странная женщина: ей доставляли удовольствие сущие пустяки. Ни цветы, ни ресторан, ни роскошная машина признательностью в глазах не откликнулись. — Сходим куда-нибудь завтра? — предложил Ноэ. Он вычерчивал пальцем круги на столешнице, пытаясь преобразовать одолевающее волнение в кинетическую энергию. — Ты хочешь сказать, что не собираешься снова пропадать на две недели? — Она посмотрела то ли с подозрением, то ли с надеждой. — Завтра — нет. — А потом? — Давай не сейчас. — А когда? Лайя мгновенно оказалась рядом. От ее близкого присутствия у него в голове появлялись помехи, сбивалась волна. — Если честно, я ничего не понимаю, Ноэ. Зачем ты ко мне подбираешься, если не хочешь или не можешь остаться? Думаешь, это забавно? Так вот ни черта это не забавно! — Она толкнула его пальцем в грудь. — Я не игрушка, не жена мореплавателя и не проститутка! Меня нельзя задвинуть в угол! Либо ты здесь, рядом и раз в две недели не долбишься в окно, как залетный голубь, либо катишься на все четыре стороны! Такая модель отношений не для меня! У все же один существенный недостаток у Лайи Бернелл был: слишком много она болтала разных глупостей! Ноэ схватил Лайю за талию и развернул так, что ее бедра оказались впечатаны в край столешницы и придавлены его телом — шансов выбраться не было. Одной рукой расстегнув три верхние пуговицы на ее рубашке, он обнажил грудную клетку. — Где сердце? Лайя в ответ только хлопнула глазами. — Почему ты сняла подвеску? — На лицо легли черные тени, так что выглядел он почти как обращенный в свою дьявольскую ипостась. — Потому что подарок предназначался не мне! — вздернув нос, выпалила она. — Вот сейчас и проверим, кому он предназначался! — фыркнул Ноэ. — Где кулон? — Убрала… — Доставай! Ноэ отпустил Лайю, и она, смущенная и взъершившаяся, прошмыгнула к тумбочке. Подвеска была спрятана в недра ящика со всякой всячиной — от глаз подальше. Вытряхивая из него все содержимое, она ловила неодобрительно-колкие взгляды Ноэ и думала о том, что такими, должно быть, награждают неверную жену. Наконец Лайе удалось выудить цепочку с болтающимся на ней кулоном. Она победно помахала ею под носом Ноэ, словно маятником, а он лишь вздохнул и потащил девушку в прихожую, толкая на вытянутых руках перед собой. Стрелка часов уже переползла за полночь, но в этой квартире никто не собирался спать. Может, они и дойдут до кровати — по крайней мере демону этого очень хотелось бы — но пока он мог довольствоваться лишь тем, что его вообще пригласили. В высоком напольном зеркале отражалась повешенная картина, сама Лайя и он, стоящий у нее за спиной. Огни лампочек горели в темных зрачках, а смугловатая кожа отливала бронзой. И этот блядский разрез на бедре, сотворенный одержимым воздыхателем, вызывал покалывание в пальцах от желания в него залезть. У Ноэ текла слюна, как у алчущего пса при виде сочной мясистой добычи. Он мотнул головой, спугивая похотливые мысли. Все же он собирался доказать, что его влечение не подпитывается одним лишь животным инстинктом. Оно было глубже, шире — выходило за пределы трехмерного пространства. Ему хотелось смотреть, как она рисует и поет дурацкие песни. Хотелось, чтобы в ее доме всегда были цветы, чтобы она возвращалась с прогулок в его пиджаке и грела свои холодные ладони на его теле. И если кулон опять будет «молчать», он просто выкинет эту глупую стекляшку!🎶 Alex Who - Smoke
Лайя покорно собрала кудри в ладонь и перекинула их на одно плечо. Ноэ проглотил подкативший к горлу ком, словно горькую пилюлю, и дрожащими руками занес перед ней кулон. Их сердца стучали, оглушая воцарившуюся тишину. Спустя долгие секунды, наполненные трепетом и горчащим предвкушением, подвеска коснулась ее шеи — демон намеренно прикрыл глаза и открыл лишь тогда, когда услышал ее голос. — Что это? — сдавленно прошептала Лайя. Мягкое мерцание играло бликами на бархатистой коже. Ее это удивило: она не знала, что так единственно правильно. Ноэ крепко сжал Лайю за плечи, втянул носом миндальный запах ее волос, звучащий теперь еще слаще и желаннее. — Подумай! — долетело до ее слуха. — Мое сердце светится на твоей груди. Что бы это могло значить? Ноэ так сильно хотел услышать ее умозаключения, что пальцы впиявливались в хрупкие плечи до белизны. Наверняка он сейчас причинял ей боль, но оба этого не чувствовали и не осознавали. Лайя стояла, как статуя. Не перед зеркалом, а перед дверью в новым мир, где ее отражение — всего лишь отражение, а не третья лишняя, отравившая душу. — Лайя, я не умею красиво говорить о чувствах… Он набрал в легкие воздух, чтобы закончить фразу, но она резко повернулась и затолкала его обратно поцелуем, соленым и мокрым из-за побежавших слез. Ее руки затянулись на его шее, она льнула к нему так, словно собиралась потопить. И Ноэ был не против тонуть в этом безумии вместе, потому вжимал ее в себя сильнее и бродил ладонями от лопаток до упругих ягодиц, попутно выдергивая из-за пояса заправленный край рубашки. — Ты нужна мне, — хриплый голос завибрировал у нее внутри. Она даже не знала точно, слышит его или читает шестым чувством. — С тех самых пор, как я увидел тебя впервые, ты сводишь меня с ума. Лайя потянула его на себя, выволакивая из тесной прихожей. По пути, не прерывая жадных объятий и поцелуев, они врезались в комод. На пол полетели флаконы с косметикой, какие-то заколки, бумажки, карандаши. Ноэ приподнял Лайю и усадил на него верхом, резким движением рассыпал пуговицы и припал к ее груди требовательными губами. А она теперь могла путать пальцы в его волосах, оглаживать шею, забираться под ворот рубашки, бесстыдно затрагивая эрогенные зоны. Каждое касание было подобно электрическому разряду. Очень скоро Лайя оказалась лишь в юбке и чулках. Ноэ нежно покусывал ее напрягшиеся соски, дразнил их языком, зажимал между пальцев, отчего она стонала заветное имя раз за разом. — Я хочу тебя! — она скрестила щиколотки у него на пояснице и притянула Ноэ ближе. — Нетерпеливая, — поддразнил он. — Я бы поспорила, господин Локид. У меня уже три месяца не было секса. — Я это исправлю. — О-о-очень надеюсь, — прохныкала она, вновь почувствовав кончик горячего языка на своем соске. Комод был слишком высок для того, чтобы осуществить на нем задуманное. Ноэ подхватил Лайю под бедра, а она вцепилась в его плечи и в такой позе поехала до кровати. Упав спиной на матрас, она так жадно потянулась к кожаному ремню на мужских брюках, словно задыхалась от едкого дыма, а пряжка горела спасительными буквами «ВЫХОД». Ее пальчики играючи справились с застежкой, пуговицей и ширинкой, хотя с последней пришлось повозиться: ткань слишком натянулась под напором возбужденного органа. Ноэ помог ей освободить себя от одежды, а затем навис сверху, устраиваясь между разведенных худых ног. Его рука грубо задрала юбку до талии и смяла ягодицу, заставив Лайю заскулить и потечь еще сильней. В тот раз ей хватило смелости забрать у него инициативу, несмотря на неопытность, но в этот раз не будет никаких игр. Лайе хотелось быть ведомой, покорной, позволить ему сделать с собой все. — Ты восхитительно пахнешь. — Ноэ провел носом от ямки между ключиц до мочки уха. — Это «Диор». — Нет-нет-нет, — покачал он головой. — Это желание. Ты им истекаешь, а я никак не могу насытиться сладостью этого момента. Ноэ не стал больше мучить ни ее, ни себя. Отведя промокшие кружева в сторону, он заполнил Лайю одним уверенным и глубоким толчком. Хриплый вскрик повис в терпком воздухе и еще долго бился невидимой, но ощутимой пульсацией вокруг. Стало слишком хорошо, чтобы помнить что-то, что было до слияния двух необходимых друг другу тел. — Ты великолепна! — Ноэ закинул ее ногу себе на плечо, и каждым ритмичным движением доказывал, что не лжет. Он искренне считал, что она даже слишком хороша, чтобы ему достаться. — Ты… тоже… ничего, — рваными порциями выбила из себя Лайя. — Всего лишь ничего? Он развернул ее, ставя на четвереньки. Выгнувшись, как кошка, Лайя повиляла аппетитной попой. Ноэ выругался, обхватил ее за талию и снова вогнал в нее гудящий от желания член. Толчки, ставшие глубже и грубее, обозначивались в душной комнате глухими шлепками. Страстный, не стесненный предрассудками секс всегда чем-то напоминает обряд экзорцизма. Вся эта вакхалия завертелась тугим клубком из рук, ног, громких вскриков, царапин на коже и укусов. Лайя не понимала, сверху она или снизу — знала лишь, что наполнена изнутри. И пусть катятся к черту те, кто считает, что оргазм — это чистая физика, потому что кончила она ровно в тот момент, когда он прошептал «Родная».