Окунувшись в шум и гам платформы «девять и три четверти», Эдвард посадил ворона на плечо и направился по перрону к концу поезда, где намеревался занять пустое купе. Люди не обращали на него никакого внимания, ибо из толпы он ничем не выделялся, а Браги вëл себя спокойно. У дверей первых двух вагонов образовались большие очереди, в то время, как входы у последних почти все пустовали.
«Распределялись бы люди равномернее… Очередей бы не было…» — Подумал Эдвард, передавая билет кондуктору, который был ненамного старше его самого и носил шикарную бороду из прыщей на нижней части лица, он спросил О'Коннелла:
— Ты чë, первый раз в Хогвартс едешь?! — В его голосе звучало откровенное удивление. — Перевëлся откуда-то?
— Ну, да, еду доучиваться. — С сомнениями про «доучивание» ответил Эд.
— А-а-а! Ну, удачи тогда! — Вернул прыщавый кондуктор надорванный билет.
За двадцать минут до отбытия большая часть кабинок даже в последнем вагоне не пустовала, а Эдварду хотелось разместиться первым, занять лучшее место, так он и поступил, пройдя вглубь коридора, по пути заглядывая в окна купе пока, наконец, не нашëл свободное. Эдвард разместился у окна лицом по ходу движения, а Браги сразу же взлетел вверх и уселся на решëтку багажной полки, о чëм-то взволновано проскворчав.
— Чур бомбы на пол сбрасывай. Насрëшь на диван, на меня или на кого-другого — заклею жопу, будешь в себя срать. — Пригрозил Эд ворону. — Понял?
— Понял! — За понятливость птица получила полоску подсушенного мяса, которую Эд достав из кармана подкинул к потолку.
— Молодец. Пить хочешь?
— Нет-нет!
— Смотри у меня, веди себя хорошо, будем налаживать связи с туземцами, а может быть и с туземками…
— Рок-рок-рок-рок-рок! — Раздался вороний смех. — Туземки-туземки! — Прокаркал Браги и захлопал крыльями.
Некоторое время Эдвард просидел в купе один, за дверью проходили люди, которые тоже хотели занять свои места первыми. Браги игриво перепрыгивал с полки на полку. Раздался первый длинный гудок. Десять минут до отбытия. Два длинных гудка. Пять минут до отбытия. Три длинных гудка. Две минуты до отбытия. Часто забил колокол, последние юные маги забивались в вагоны. Дети махали родителям из окон, кто-то смеялся, кто-то плакал. А Эдвард смотрел себе в окно и думал о своëм. Свисток. Отбытие.
Заработали рычаги и валы, сначала неохотно и натужно, но поезд, влекомый старинным алым локомотивом, качнулся и тронулся, медленно, но верно набирая ход. «Кар-кар-кар-КАР! Кар-кар-кар-КАР! К-А-А-А-Р-Р-Р! К-А-А-А-Р-Р-Р!» — Подражал Браги карканьем паровозу, подпрыгивая на месте в такт.
— Тише ты, дай моментом насладиться! — Прикрикнул Эд на фамильяра, а низкое: «Ар-ар…» — Прозвучало, как неохотное согласие ему в ответ.
Состав медленно выкатился из павильона, остался позади перрон, показалась городская застройка, железнодорожный мост через Темзу. Эдвард смотрел виды, когда в дверь его купе постучали, затем открыли и раздалось осторожное:
— Можно?
«А вот и аборигены…» — Отворачиваясь от окна подумал Эдвард и ответил без раздумий: — Конечно! — А Браги затих на своей верхотуре, внимательно рассматривая людей за дверным проëмом, склонив голову на бок.
Это были две девчонки, обе уже были одеты в школьную форму и были похожи друг на друга, как две капли воды. Одна была старше, ровесницей Эдварда, носила цвета и эмблему своего факультета, Равенкло. А еë не иначе, как младшая сестра ещё не носила ничьих цветов, потому что, очевидно, ехала в Хогвартс в первый раз. Она испуганно уставилась на большую оливково-чëрную птицу с большим хищно приоткрытым клювом, мощными когтистыми лапами, взъерошенными перьями и жуткими блестящими чëрными глазами-бусинами.
— Туземки! — Выдал Браги и повторил. — Туземки!
Младшая встрепенулась, прикрыв лицо ладонями, Старшая успокаивающе положила руки ей на плечи, улыбаясь, хотя еë саму от этого голоса пробрало до дрожи. Эдвард сдержал многоступенчатую матерную конструкцию в адрес птицы, часть которой всë же беззвучно пробормотал губами и сказал извинительно, бросив на Браги уничтожающий взгляд:
— Не слушайте его! Заходите.
— Он говорящий! — Воскликнула Младшая, поглядывая на ворона своими светло-голубыми глазами сквозь пальцы уже больше удивлëнно, чем испуганно.
— Иногда больше, чем нужно… — Заметив большой чемодан за спиной светловолосых колдуний, он сразу вызвался помочь с целью закинуть его на полку. — Давайте я помогу… — Но тут же был прерван:
— Может лучше будет его убрать под сидение. Он же тяжëлый!
— Логично! — Усмехнулся Эдвард и осел. «Помощи не вышло. Попытаюсь выйти на контакт, используя свой пернатый козырь.»
Попутчицы разместились на местах, напротив Эда, Младшая у окна, Старшая слева от неë. Волосы Младшей были собраны в косу с бантом, а у Старшей лежали на плечах. На лицо и одеждой они были почти одинаковы, если не считать «возрастных отличий». Младшая не знала куда ей деться и чувствовала себя неуютно, ей очень хотелось смотреть в окно, но она никак не могла свести глаз с ворона и жалась к сестре, обхватив еë плечо.
— А его вы не бойтесь, он безобидный, просто невоспитанный… — Уверял Эдвард попутчиц, а Браги согласно каркнул: «Кар-кар!»
— Он большой! — Пропищало у сестриного плеча.
— Ну-да, крупноват. — Браги был больше обычных воронов, величественней, умнее, на нëм сказывалась его родословная. — Иди сюда…
Эдвард подставил руку и Браги тут же спрыгнул с полки ему на предплечье, взмахнув крыльями, на секунду заполонившими половину пространства купе и отбросившими тень на девочек. Младшая громко ойкнула и ещё сильнее прижалась к сестре.
— Ой, не будь трусихой! — Храбрила сестру Старшая, хотя ей самой было несколько не по себе.
Эдвард погладил ворона по спине, тот удовлетворëнно подставлялся под руку.
— Можете его погладить, он не против. — Ворон спрыгнул с руки на столик, вежливо склонив голову, посмотрел на девочек, открыл клюв, широко распахнув розовую пасть и сказал:
— Не бойтесь.
— Какой он умный! — Искренне восхитилась студентка Равенкло и первой решилась погладить ворона, подав тем самым пример сестре, которая следом робко протянула ручку.
— Шелковистые! — Тоже с восхищением оценила Младшая перья на груди Браги, который с радостью принимал ласки, закинув назад голову и издавая довольный клëкот. — Хи-хи-хи-хи… — Смеялась младшая. — И совсем нестрашный!
«Знала бы ты, мелкая, про геноцид, который он устраивает гномам и какие повреждения человеку могут нанести его клюв и когти — ты бы так не говорила.» — Улыбаясь подумал Эд и сказал: — Конечно нет, людей просто так он никогда не трогает… — Добавив про себя: «Если я его на них не натравлю…»
— Прости… — Обратилась Старшая к Эдварду. — Я тебя никогда не видела, на каком ты факультете?
— Пока ни на каком. — Улыбнулся Эд.
— А-а-а! — Понимающе протянула студентка. — Перевëлся откуда-то?
Эдвард продолжая улыбаться постучал пальцами по груди, по двум большим красным буквам и сказал:
— Аврорский Корпус. — С гордостью, но без тщеславия и самодовольства, и представился также: — Я Эдвард, О’Коннелл.
Услышав фамилию «О’Коннелл» молодая магичка изменилась в лице. Она всё также вежливо улыбалась, но взгляд еë вместе с интересом преисполнился беспокойством и даже тревогой. Ещё до этого еë несколько смутил и напряг общий облик этого человека, несмотря на внешнее дружелюбие, он внушал беспокойство одним своим видом. Черты его лица нельзя было назвать страшными или неприятными, наоборот, они были довольно аккуратными и гармоничными, но при этом какими-то жестокими, а взгляд его был не по возрасту суров и подозрителен, словно от всего, даже на вид самого безобидного он ожидал угрозы, а его улыбки и смешки выглядели как-то неестественно и неуместно, словно он улыбался не собеседнику, а самому себе.
У магички сложилось нехорошее чувство неискренности, словно этот человек целенаправленно подстраивался под собеседника, быть может и без злого умысла, но явно не потому что хочет этого, а потому что так ему надо. Тем не менее, Эдвард обладал изрядным магнетизмом, умел располагать к себе людей и проявлять искренность, поэтому общение у них заладилось. Что же до предвзятости до фамилии Эдварда, то в магическом мире О’Коннеллы имели репутацию эксцентриков и авантюристов, а из-за их проклятия, другим людям подавно не стоило ждать спокойствия рядом с О’Коннеллами, потому что не было его у них самих. Аукнулась также и репутация отца Эдварда, смутьяна и революционера, который принёс народу много благ, но создал много проблем правительству.
— Я Эллис, Стокворт. А это моя сестра, Глория.
— Очень приятно! — Явно смущëнно соблюла этикет Младшая.
«Опа, мелкая английская аристократия…» — Задней мыслью оценил Эдвард. — «Промышленники и торговцы, происходят из маглов.»
Тут Браги широко расправил крылья, раскрыл веером хвост, горделиво выпятил вперëд грудь и представился:
— Браги!
— Браги? — Не поняв переспросила Глория.
— Браги. — Повторил ворон, ещë сильнее выпячивая грудь.
— Это его так зовут. — Пояснил Эдвард.
— А-а-а… Очень приятно, Браги! — Улыбнулась Глория птице.
— Спасибо. — Поклонился ворон.
— Вау! Он такой классный! — Восхищалась Младшая, завороженно рассматривая уже совсем не пугающую птицу.
— Спасибо. — Браги повторил поклон.
— Красуется! — Поняла Эллис.
— Да… — Согласился Эдвард. — Работает на публику. — Браги сложил крылья и вопросительно посмотрел на хозяина.
— Эдвард… — Обратилась к нему Старшая.
— А?
— А на какой курс ты переводишься?
— На шестой.
— А-а-а… Значит, мы с тобой будем сокурсниками, получается…
— Может быть и одногруппниками, кто знает.
— А на какой факультет ты бы хотел попасть? — Завязалась беседа, во время которой Браги и Глория вместе увлечëнно смотрели в окно, на пейзажи пригородов.
— Не знаю. — Эдвард пожал плечами. — Не думаю, что имеет для меня большое значение. Очень не хотелось бы на Слизерин, атмосфера там для меня совсем неподходящая…
— Понимаю, о чëм ты. — Улыбнулась старшая Стокворт. — А у тебя кто-нибудь из друзей учится в Хогвартсе?
— Н-у-у-у… — Задумался Эд, почесывая подбородок. — Можно сказать, что да. — И принялся перечислять: — Есть Эрни Макмиллан — сын моего крëстного, — учится на Хаффлппафе, потом ещё брат моего друга — Кормак Маклагген, сокурсник Гарри Поттера. Далее идут знакомые: — Шеймус Финиган, Эдинбуржец, как и я, и знакомые из Вольной Гавани, много. В общем, хватает.
— Понятно…
Некоторое время было проведено в молчании. Поезд набрал полный ход и агломерация столицы вскоре осталась позади. Последние пассажиры занимали последние места в купе, когда перед окном на двери появились две мелкие фигуры второкурсников в цветах Гриффиндора, один из них открыл дверь и было собрался спросить: «Можно?» Как вдруг Браги подпрыгнул, развернулся в воздухе, расправил крылья, но не так, как несколько минут назад, не горделиво, а угрожающе, и зло крикнул:
— Нельзя! — Глаза его засветились странным гипнотическим жëлтым цветом. — Занято!
Двоих мальчишек, как ветром сдуло, они с шумом захлопнули дверь и на трясущихся ногах засеменили дальше, прочь от этого страшного цвета и ужасной чëрной птицы.
— Ой! — Негодующе ойкнула Глория. — Чего он с ними так?!
Браги сложил крылья и уменьшился втрое в размерах, вопросительно склонил голову, посмотрел на хозяина.
— Понятия не имею. — Пожал плечами Эд, улыбнувшись, благодарный ворону, не хватало ему ещё ехать девять часов к ряду вместе с двумя потенциальными источниками беспокойств. — Чем-то они ему не понравились, наверное…
— А мы ему, значит, понравились? — Улыбнулась в ответ Эллис.
— Ну, спросите его сами… — Продолжал Эдвард улыбаться краем рта.
— Браги, мы тебе понравились? — Спросила Младшая с большим энтузиазмом, еë голубые глаза светились от радости на округлом лице.
Ворон обратился к сëстрам, подумал пару секунд, и ответил:
— Да! — Младшая захихикала, а Старшая обнажила ровные блестящие белые зубы в широкой доброй улыбке, а Браги подумал ещё и дополнил: — Вы хорошие.
— Вау! — Восхищалась Глория, а еë сестра ответила, словно общаясь с человеком. — Спасибо большое, очень приятно, Браги.
— Подхалим пернатый! — Усмехнулся Эд, протянув руку и потрепав Браги за клюв.
— Он ведь необычный ворон, так ведь? — Поинтересовалась Эллис.
— Да. — Ответил Эд и почесал ворона по спине, между лопаток. — Потомок Мунина.
— Ого! — Удивлению Младшей не было предела, ей вспомнились сказки, где вороны из племени Мунина похищали человеческих детей, столь велики они были. В сказках они могли обращаться в людей и жить среди них, могли сбивать путников с дороги и заманивать в чащу, откуда несчастные никогда не выходили, но могли из этой чащи людей и выводить, с иными сказочными магами они были заодно, с другими были врагами, а третьим верными друзьями. Глорию глубоко поразило то, что часть тех сказок вживую сидела перед еë глазами, пусть и очень малая часть.
— А почему он назвал нас… «Туземками», когда мы вошли?! — Спустя малое время озабоченно поинтересовалась Эллис.
— Понятия не имею. — Эдвард сдержал смешок, плотно сжав губы и опять пожал плечами, тем самым свалил вину на чересчур разговорчивую птицу.
— Ясно… — Ответ Эллис в целом удовлетворил, но не ворона. Браги громко каркнул и больно клюнул Эда по среднему пальцу. Его правая рука лежала на столе, он отдëрнул еë от неожиданности, сказав: «Ау…» — И принялся потирать ушиб, но Браги на этом не успокоился и стал бить клювом по открытым от толстовки ладоням, клюнул один раз, второй, Эд отводил руки в сторону со словами:
— Ну-ну-ну, разошëлся!
— Кар-кар! Кар-кар-кар! — Часто и отрывисто каркал в ответ ворон, с ещë большим напором продолжая своë дело. Эдвард высоко поднял руки, так, что ладони оказались вне досягаемости, тогда Браги клюнул хозяина в грудь, так, что тот ощутил удар даже несмотря на два слоя одежды.
— Уймись, гад пернатый! — Эд сильно оттолкнул ворона рукой, тот проскользил на лапах до конца стола, но снова невозмутимо бросился в бой.
Девчонки во время этой шумной сцены смеялись, надрывая животы. Едва уловимым движением Эд схватил Браги за клюв, во время очередного удара, тот забил крыльями, попытался вырваться, но Эд не только не отпустил ворона, он прижал его крылья к телу и запеленал в подол толстовки, так, чтобы тот не смог нанести урона когтями. Браги извивался и вырывался изо всех сил, но не мог пересилить хозяина, он стал издавать отчаянные протяжные крики, совсем недовольный ситуацией в которой оказался. Снаружи, из-под толстовки торчал один только распахнутый в бессильной ярости клюв.
— Что?! Не нравится? — Вопрошал Эдвард настойчиво, ему в ответ прозвучал один единственный обиженный резкий:
— Кар! — Нет.
— Продолжишь — заколдую. — Пригрозил Эд, а ему в ответ было новое:
— Кар… — Ещë более обиженное сдавленное «да».
— Отпусти его! — Вступилась Глория за несчастного. — Он извинился!
— Думаешь?! — У Эдварда были сомнения на этот счëт, но мучить Браги он дальше не собирался. — Ладно. А теперь, смотрите, фокус… — Попутчицы завороженно уставились на Эдварда, тот надавил локтями на комок, где был закутан ворон, словно хотел его раздавить.
— Аааах! — Вздохнула Младшая от испуга и прикрыла рот руками, сестра инстинктивно обняла еë и прижала к себе.
Раздался хлопок или хруст, словно хрустнула толстая ветка, и Браги исчез, словно испарился. Эдвард раскатал толстовку и показал, что под ней ничего нет. Расставил руки, пересел на соседнее место, чтобы показать, что и за его спиной ворон не прячется.
— И где он? — Глория осмотрела пустые верхние полки, заглянула под стол, под сидения, но Браги нигде не было ни видно, ни слышно.
— А он вам очень нужен? — Развлекал Эдвард девчонок.
— Да! — Развлекать у него получалось хорошо. — Он очень хороший, верни его! — Взмолилась младшая, всерьëз переволновавшись.
— Ну, так уж и быть, вот он вам. — Снисходительно произнëс Эд, щëлкнул пальцами и взмахнул рукой.
Браги выполз из правого рукава, словно змея, незаметно поместиться там без участия магии он бы явно не смог. Сначала показался кончик клюва, потом голова, шея, перья, потом оба крыла, и, наконец, весь ворон спрыгнул на пол, взмахнув крыльями. Он запрыгал на месте на полу, с каждым прыжком поворачиваясь по часовой стрелке, часто весело каркая. Сëстры смеялись, Эдвард искренне улыбался.
— Это какая-то магия, да, Элли?! — Теребила за плечо сестру Глория.
— А зачем применять магию там, где сойдут обычные фокусы? — Загадочно подмигнул Эдвард Младшей.
Браги запрыгнул на стол и уставился на Эдварда, приоткрыв клюв.
— Пить-пить! — Потребовал ворон.
— Щас, подожди… — Эдвард запустил руку в карман не меньше, чем по локоть и отыскал там глубокую белую пластиковую миску, достал еë, поставил на стол, щëлкнул пальцами и между указательным и средним возник сгусток белого света, который преобразовывал воздух в струйку чистой воды. Обе пассажирки переглянулись. Когда миска наполнилась и ворон принялся увлечëнно пить из неë, Эдвард сжал и разжал кулак и поток прекратился.
— Это агуаменти? — Спросила Эллис.
— Ну-да. — Будничным тоном подтвердил Эд.
— Но ты не использовал палочки! — Заметила Глория.
— А зачем? — Не понял Эдвард, свою палочку он использовал только по делу, а с такой мелочью вроде водного заклинания он спокойно справлялся и без неë.
— Ты очень сильный маг! — Заявила Младшая. — Если колдуешь без палочки…
— Да нет тут ничего сложного, если приноровиться. — Жал в ответ плечами Эд. — Колдует-то маг, а не палочка — она лишь инструмент. К тому же некоторые формы магии вообще не требуют палочки или даже заклинаний…
— Это какие же? — Глаза Глории по размерам походили на пару голубых блюдец, в них горела жажда знаний.
— Ну, например, многие формы прорицания… — Взяла слово Эллис. — Карты Таро, стихийная магия, как твои выбросы… Некоторые заговоры… И-и-и…
— И руны. — Окончил Эд, улыбнувшись краем рта. Браги встрепенулся, капля с его клюва упала на стол рядом с почти опустевшей миской.
— Руны-руны! — Подтвердил он.
— Ты изучал руны? — Проявила Эллис искренний интерес.
— Не по программе. В Училище их преподают только как общепознавательную дисциплину, я же проявляю к ним интерес академический, поэтому выбрал их, как предмет на этом курсе.
— Это очень сложный предмет, я знаю… — Поддерживала разговор Старшая. — Его мало кто выбирает.
— А зря. Он очень интересный. Тесно связан с историей, особенно средних веков… Ведь раньше никаких формул не было, каждое второе заклинание — шаманизм, преобладали ритуалы, магия крови и руническое колдовство, конечно, там, где оно было распространено территориально… — Говоря, Эдвард на этот раз запустил руку в карман глубже, чем по локоть, покопался там какое-то время и достал деревянный, покрытый чëрным лаком прямоугольный ларец с гранями, проложенными золотом. Потомственных колдуний заклинание расширения пространства на карманах не удивило, удивило их другое.
— Ты владеешь рунной магией?! — Со смесью удивления и уважения спросила Эллис, подавшись телом вперëд, поглядывая то на ларец, то на Эдварда.
— В определëнной степени. — Мотнул головой из стороны в сторону Эд и открыл ларец. — Рун великое множество, это искусство древнее и многие народы владели ими… — Вдруг, внезапно, его голос изменился, сделался глубоким, всеобъемлющим, всепоглощающим, О’Коннелл заговорил стихами:
За столетия многое меняется,
Что-то в людской памяти остаëтся,
Что-то забывается…
Руны знали многие,
И многие по-разному.
И Галлы знали руны,
И Готы знаки ведали,
И Ют, и племя Гётов,
И Саксы-ножи красные,
И многие другие.
Как знать о том,
Кто прав из них,
А кто разносит смуту?
Верь словам поэзии,
Она хранит лишь истину!
Голос Эдварда сделался подобным майскому грому, тени в углах купе заплясали и сомкнулись, и лучи полуденного солнца не могли пробиться сквозь них. Аура древних, но ничуть не обветшалых от своего возраста сил, вырывалась из ларца, где на красной обивке лежали шестнадцать покрытых чем-то тёмно-тёмно-красным прямоугольных камней с закруглёнными краями.
Вот руны перед вами
Числом всего шестнадцать,
На камне мною вырезаны,
Слова ко всем ним знаю я!
Есть руны для погибели,
Врагов, друзей неверных,
Есть те, что удачу и богатства кличут,
Есть те, что тело и разум лечат,
Есть те, что при незнании,
Не стоит резать людям…
Видишь, камни красные,
Но были они белыми,
До того, как кровью их
Окрасил я своею!
Тени сгустились настолько, что могло показаться, что за окном стояла безлунная и беззвëздная ночь, а не ясный полдень. Девчонки прижались друг к другу, заметив, как во внезапно окутавшей их тьме, засветились белым цветом древние магические знаки. Протяжно и громко каркнул ворон, когда его хозяин взял паузу, глаза Браги засветились жëлтым цветом, он хорошо чувствовал магию времëн его далëкого пращура.
Руны эти ведаю,
И слова о них
Записаны такие:
Fé (ᚠ) —
Эдвард взял первую руну и она засветилась ярче других, словно уличный прожектор, девчонки смотрели на неë не моргая, словно загипнотизированные, им почудилось, что раздался вой, как натужно воет ветер во время бури, проникая сквозь щели старого ветхого деревянного дома.
Злато — раздор родичей;
Волк кормится в лесу.
Úr (ᚢ) вторая руна запылала в руке Эдварда, сам он полностью скрылся во тьме, звучал один только его раскатистый голос.
Окалина — от плохого железа;
Часто северный олень бежит по насту.
Þurs (ᚦ)
Турс причиняет женщинам муки;
Весёлым делает несчастье немногих.
Óss (ᚨ)
Устье реки — цель путешествию;
Как ножны мечу нужны.
Ræið (ᚱ)
Верховая езда, говорят, лошадей измучивает;
Регинн сковал меч наилучший.
Kaun (ᚲ)
Язва — детская погибель;
Беда делает людей бледными…
Когда последняя руна засияла и погасла в руках Эдварда, дверь открылась, тьма рассеялась, словно утренний туман, а еë остатки утекли сквозь открывшуюся дверь, словно вода. За дверью сияла доброжелательная улыбка на открытом светлом лице пожилой колдуньи. В узком проходе стояла тележка со сладостями. Приехал «Сладкий-экспресс».
— Сладости, кофе, чай, что-нибудь желаете? — Поспешили за улыбкой предложения.
— О! — Эдвард с оглушительным щелчком захлопнул ларец и попросил улыбчиво, спокойным голосом, в котором ещë не до конца отзвучал грохот грома и вой бури: — Крепкий чай с лимоном и сэндвич, пожалуйста. С говядиной. Было бы здорово!
