«Сага об О'Коннелле»

Путь до комнаты «двадцать семь» для Эдварда пролегал в раздумьях. «Этого руны мне не предсказывали… А я-то думал, что местный Гильд-навигатор больше шарлатанствует, а оно вот, как оказалось! Чë она там такого увидела, мне интересно, что еë так вштырило?» — Погружëнный в свои мысли, проносясь быстрым шагом мимо толп, он не обращал внимания на то, как многие люди косились на него. «Чë-то меня ждëт интересное… Беспокойство мне и так на роду написано. А тут ещё, видать, совсем какая-то жопа за углом подстерегает…» — Лишь поднимаясь по винтовой лестнице он почувствовал, что левая половина его одежды мокрее, чем правая, он знатно вспотел, и потому до поры до времени этого не замечал. Он остановился, глянул вниз и увидел пятнышко крови у себя на воротнике, запустил руку под мантию, ощупал сорочку на груди и на плече и удивился: «Ух-ты, блин! Это как я? Это я откуда?!» — Он завëл руку за спину — лопатка тоже была мокро-красная. «Епта, едва список приведений местных не пополнил на ровном месте! Ухо что ли отрезало? Нет… А, вот оно…» — Боли он не чувствовал, лишь слега зажгло и закололо под левым ухом, когда он до туда дотронулся, там находился крохотный порез, едва ли больше полудюйма, но достаточно глубокий, чтобы кровотечение не остановилось само по себе к этому моменту. * Замедлившись, Эд дошëл до своей комнаты в моменте пустовавшей. Там он посмотрелся в зеркало, подумав: «Два сантиметра вправо и я бы тут сейчас не стоял… Пронесло — так пронесло…» — Достав палочку и без труда залечив порез, он расстегнул мантию. «Ну вот, Эди, поздравляю, теперь ты в своём истинном облике — кровавой упырины! Как и надлежит людоеду-коммунисту!» — Иронично улыбался он сам себе, обнажая клыки. — Так, всё. Потехи час, а делу время. — Говорил он, снимая испачканную одежду. — Товарищи-домовики, — объявил он громогласно, — постирайте мою одежду, bitte! Одевая спортивную форму, он увидел, как небрежно сложенная на тумбе одежда исчезла, поблагодарив домовиков, он полез в так и не разобранный до конца чемодан и извлёк из его бездонных глубин складную метлу-Нимбус, модели тысяча семьсот-C, подаренную ему на двенадцатилетие, которой он до сих пор пользовался. Встряхнув метлу, привычно проверив надёжность скоб и крепежей, он глянул на часы: — Да чтоб меня леший дрючил! — Воскликнул он поняв, что опаздывает на занятие, ибо дойти пешком уже не успеет при любом раскладе и тут его взгляду так удачно подвернулось окно, куда в ту же секунду влетел Браги что-то приветственно каркая. — Извиняй, Пернатый, сейчас не до тебя, а, ну-да… — Он увидел пустую миску с водой. — На ручей или озеро летать — не барское это дело, конечно! — Наполнив на скорую руку поилку фамильяра, Эд покрепче сжал рукоять, сосредоточился, взял разбег и нырнул в оконный проём головой вперёд, в полёте оседлал метлу и дал тангаж и левый крен, упав до середины крепостных стен. Улыбаясь до ушей и посмеиваясь от волны адреналина, он обогнул замок и в минуту долетел до поля для квиддича, где отдельными группками роились его одногруппники. Эд не имел понятия нарушала ли его выходка какие-то правила и устои сего заведения. Да и ему было как-то всё равно, худшее, чем он мог отделаться — это снятием баллов и какой-нибудь отработкой. Так он считал. — О, а вот и он… Третий всадник рыжего апокалипсиса! — Поприветствовал его Кеннет Таулер отсылкой на библию. — И когда он снял вторую печать, я услышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нём дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему больш-о-о-о-й… — Нараспев процитировал Эд ветхозаветные пророчества, сидя на метле, как на лавке, паря плавно покачиваясь вниз-вверх в метре над землёй, и лирически растянул предпоследнее слово, широко раскинув руки для комического эффекта. — Меч! — Нужный эффект был достигнут и люди вокруг него засмеялись, он и сам был не прочь расслабиться в социуме, после миновавшего нервняка. — Ты чë, из окна выпрыгнул?! — После непродолжительного смеха умозаключил Уизли, восстановив в памяти траекторию полёта Эдварда. Эд теперь знал, что заговорил с ним Джордж, а подхватил его Фред. — Нырком! Из пике ведь выходил! — Айи! — Он не видел смысла скрывать очевидное. — О’Коннелл, если из-за тебя снимут баллы — пожалеешь, что не расшибся! — Насупилась на него Анджелина Джонсон. А близнецы встали слева и справа от неë, словно телохранители, Фред заиграл мускулами, не видными, впрочем, под черепахой для Квиддича, а Джордж бил кулаком в ладонь, строя угрожающую гримасу, выходило у него неважно из-за дурашливой лыбы, которая прямо давила их обоих изнутри, аки пища пошедшая не в то горло. — А вы чë ржëте?! — Рявкнула на них Джонсон и тех прорвало на угар, они аж согнулись и похватались за животы. — Молитесь, чтобы я вас от тренировок не отстранила, а то и вовсе из команды не выгнала, бездарей! — Молимся! — Те попадали на колени и стали делать, что было приказано в шуточной форме. — Падаем ниц! Целуем ступни твои! Богиня! Богиня! Венера! Юнона! — Идиоты, блин… — Бросила она, словно обидевшись на то, что еë слова и еë саму не воспринимают всерьëз. — Ребят, а вообще, я бы посоветовал вам всё-таки еë послушаться… — Заговорил Эд поддельно-увещевательно, пока близнецы стоя на коленях тянулись в сторону удаляющейся старосты и лидера факультетской сборной, продолжая слëзно молить: — Не уходи! Богиня! Не покидай нас! Сжалься над нами грешными! — А не то она… — Эдвард взял паузу, привлëк к себе внимание и выдал панчлайн эмоциональным полукриком: — ОБРУШИТСЯ С ВЕЛИКИМ ОТМЩЕНИЕМ И Я-Я-Я-Я-Р-О-С-Т-Н-Ы-М ГНЕВОМ, на тех, кто замыслил уязвить и отравить еë сестëр. И узнаете вы, что имя еë — Господь, когда мщение падет на вас! — Закончив на этот раз вымышленную цитату из Евангелие, Эд заржал над удачно и к месту вставленной отсылкой на фильм, который он посмотрел этим летом и счëл ничем иным, как шедевром маггловской культуры. К тому времени, как О’Коннелл закончил говорить и начал ржать аки конь, Уизли уже давно катались по земле и скулили, словно побитые псы. Не в силах подняться на ноги и даже перевести дыхание, они продолжали заливаться в натуральной истерике. Ещë несколько человек помимо них и Эдварда поняли отсылку и одобрительно засмеялись, среди них был Эрик Харрис и Ли Джордан, стоящие чуть в стороне. Но вот и на Эдварда изготовилось рухнуть великое отмщение и праведная ярость в лице тренера по полëтам. Он почувствовал это затылком и обернулся в сторону стремительно приближающегося со стороны замка, летящего по воздуху на метле преподавателя. Эд слез с метлы и встал по стойке смирно — Вставайте, придурку! — Подошла Джонсон и стала злобно раздавать добротные капитанские пинки по ногам близнецов, но те были не в силах подняться, ибо перешли из угара и истерики в состояние разваренных овощей. — Вставайте, надоели уже… Эдвард, что ты с ними сделал? — На это он ничего не ответил, ему и так сейчас предстояло «отвечать». И вот, молот пал, Дамоклов меч устремился в цель вместе с энергичным и твëрдым голосом мадам Хук. — Что, О’Коннелл, хулиганим?! — Та нависла над ним, не слезая с метлы, уперев руки в бока и нахмурив густые жëстские чёрные брови с проседью, вместе с жëлтыми глазами и крючковатым носом, делавшие еë похожей на ястреба. — Айи, самую малость. — Отвечал он спокойно, с полуулыбкой, которую пытался строить не слишком наглой. — Сугубо вынуждено. — И что или кто вас вынудил выпрыгнуть в окно, мне интересно?! — Ударила она голосом, словно хлыстом. — Профессор прорицаний… — Потупив взгляд, отвечал Эд жалостливым тоном, главным для него было не улыбаться… Студенты прыснули, а Близнецы уже не могли, они дышали-то с трудом. — Господа Уизли, встали в строй! — Все кроме них уже инстинктивно выравнились по росту. — Если вам не хорошо, я попрошу кого-то отвести вас в лазарет! — Им, по-моему, наоборот, очень хорошо. — Вставил Харрис шутливый комментарий, в строю он стрял справа от Эдварда, ибо был на полдюйма его выше, если бы Уизли перевелись из положения лëжа в положение стоя, то они занимали бы первые места со значительным отрывом. — У профессора Трелони случился припадок, эпилепсия, а я был рядом, ну и помог, чем смог. — Объяснялся Эд тем делом. — А до этого с преподавателем Рун на научные темы общался. — Понятно. А из окна-то прыгать зачем? — Опаздывать не хотелось. — Невозмутимо ответил он, чем опять вызвал смех. — Ну ты и кадр, конечно… — Не сдержался и съязвил Таулер, самый низкий из представителей мужского пола в строю. — Поддерживаю вашу характеристику Кеннет… — Заявила Роланда Хук, посматривая, то на О’Коннелла, то на лежащих штабелями близнецов. — Господа Уизли, подниметесь ли вы сегодня с земли или нет?! Что такого вы им сказали, Эдвард, что их так рассмешили? — Да ничего такого… — Почесал Эд бровь. — Сказал им, чтобы слушались товарища-старосту, а не то она их покарает… — На этом слове, Фред и Джордж, было начавшие подниматься с земли, поддерживая друг-друга опять повалились и упали на спины, словно ноги у них превратились в вату по заклинанию. — Все подтвердят! — Все посмеивались и подтверждали так или иначе. — Ясно, локальный студенческий юмор. — Потеребив острый, выдающийся вперëд подбородок, она видимо смирилась и решила оставить Уизли, как есть. — Так, между тем, я к вам не просто так, а с новостями. Из-за того, что у Сивиллы Треллони приключились небольшие проблемы со здоровьем, у нас совмещёнка со вторым курсом, комплекс упражнений у вас разный, как вы понимаете, и оставлять их наедине с мётлами я не могу, поэтому инструктаж по Т.Б. мне придётся провести позже, чтобы не терять времени разминку проведут члены сборной, и чтоб ни одной метлы в воздухе! Буду карать прежесточайше! Не хватало мне за вас по шеи получить… — На последних словах она многозначительно уставилась на Эдварда. — Все всë поняли?! — Стройный согласный гул был ей ответом. — Так, а в-ы-ы идëте со мной. — Эдварду очень не понравился тон, с которым Роланда Хук произнесла эти слова. — Чтобы не снимать баллы со всего факультета, хотя, наверное, стоило бы, будете помогать мне с второгодками, присматривать за ними, поскольку в двух местах я быть не могу. — Может лучше сразу меня в расход пустите… — Эд резко перестал улыбаться. — Или хотите меня помучить перед неизбежным?! — Так, отставить разговоры! — Этот окрик вызвал дружный полуиздевательский смех шестикурсников. — Вы меня с ними наедине оставите, поскольку с колдовством у них пока всë сложно, — они же меня палочками затыкают насмерть, как Цезаря! — Я сказала, — отставить! Ничего с вами не будет. Припугну их немного, скажу, что я вам разрешила в случае чего применять к ним аврорские воспитательные методы, — будут, как шëлковые. — А разрешаете? — Спросил Эд с надеждой. — В меру. — Тогда… — Эд хлопнул в ладоши. — Я в деле. — У вас не было выбора. — Тогда я в деле с большим энтузиазмом! — В ответ на браваду Эдварда вновь зазвучал хохот, а Уизли стали издавать какие-то странные звуки, по их виду можно было сказать, что они испытывали сильную боль, а не веселье. — Вот и славно, занятие второгодков проходят во внутреннем дворе, догоняйте, только сперва поднимите Уизли на ноги, сами сломали — сами чините! Гриффиндор, всë понятно?! — Рявкнула Роланда на щербатое построение. — Так точно! — Ответили ей все разом, кроме близнецов, тщетно пытавшихся всë это время оторваться от земли мышцами кора. Инструктор полëтов, развернулась и медленно полетела в сторону замка, чтобы у Эда была возможность еë догнать. О’Коннелл навис над близнецами, уперев руки в пояс. Лица их были красными, сплошь покрытыми белыми пятнами, они хватали ртом воздух, но не могли его проглотить, полуулыбка Эдварда затмила им солнечный свет. — Ну, что, вставать будем? — Спросил Эд риторически. — Да, да, щас… Щас… — Ответили они, но было не похоже, что они смогут подняться сами в скором времени. — Позвольте мне вам слегка подсобить… — Эд хлопнул в ладоши, потëрх их друг о друга. — Сим-салабим, абракадабра, клаату барада никто и такой-то матери… А ну-ка поднялись на ноги нахер! — И нагнулся к ним, схватил за шивороты и разгибаясь резким рывком привëл их в вертикальное положение. Но только те были подняты, стоило Эдварду их отпустить, они тут же согнулись и присели на корточки, из глаз у них при этом текли слëзы. — Кажется они животы надорвали. Так сильно смеялись. — Умозаключил Харрис. — Ну… — Пожал плечами на это Эд. — Тут уже только карательная медицина поможет, преимущественно психиатрия. Всë, отчаливаю. — С этими словами, О’Коннелл оседлал метлу и помчался вдогонку за тренером, махнув на прощание Гриффиндорцам тщетно пытавшимся растолкать и растормошить Фреда с Джорджем.

***

Сперва, когда Эдвард узнал, что он будет вынужден контролировать не какой-то отдельный факультет, а сразу два — Гриффиндор и Равенкло, он натурально запаниковал. Ибо знал, что второй курс был больше первого, а он не имел опыта, не то, что работы с детьми, он сам от них не сильно отличался, что прекрасно понимал. Опыта работ на руководящих должностях у него тоже не было, максимум, чем он руководил — это отделением на учениях полгода назад. Но одно дело — ровесники-сослуживцы, которых ты знаешь в лицо, как и они тебя, сейчас же ему предстояло столкнуться лицом к лицу с толпой в шестьдесят двенадцатилетних лбов, контролировать которых можно было лишь через абсолютный и непоколебимый авторитет, которым он мог по факту не располагать, в силу, в среднем, лишь четырёх с половиной годичной разници в возрасте. Эд сомневался и в своих организаторских способностях, что определённо не добавляло уверенности и могло сыграть с ним злую шутку. Он озвучивал свои опасения вслух, но с каждым метром до внутреннего двора, вместе с тем, как Роланда Хук поясняла его обязанности на ближайшие полтора часа, беспокойство в нём как-то само собой растворялось, как это бывало перед выходом на поединочный круг или в иной-другой ответственный момент его жизни. Он старался больше думать о деле, чем о своём к нему отношении, это отчасти помогало не нервничать и было куда уж продуктивней пустых загонов. И вот, Эд предстал перед роящейся толпой, доходящей ему высотой по грудь, Роланда свистнула три раза и толпа метаморфозировалась в строй, а точнее в две шеренги, одна напротив другой. По мере того как они приближались к центру формации, разговоры и пересмешки стихали и совсем стихли, когда инструктор по полётам начала приветствие, по совместительству инструктаж по технике безопасности, а также представление Эдварда и его функции на ближайшие полтора часа. Второкурсники насторожись, кто-то из них даже напрягся, особенно после упоминания «аврорских воспитательных методов». «Как же их дохера…» — Думал Эд, ужасаясь. «Надо было не шутки шутить, а головой думать. Нужно было брать на это дело пособника, желательно старосту. Джонсон или Харриса. Придëтся теперь одному перед ними отплясывать, если буду танцевать хорошо, быть может, понравлюсь аборигенам и они не будут есть меня живьëм.» — Вместе с тем, Роланда Хук передала ему журналы и запасной свисток, за чем откланялась и улетела к его сокурсникам. — А вы нас бить будете? — Спросила тоненьким голоском какая-то второгодка с Равенкло, Эд не разглядел, кто именно и ответил: — Буду, но по делу. Я строг и потому могу вам не понравится. Я строг, но я справедлив и злить меня я вам не советую. — Припугнул он детей для острастки и резко хлопнул в ладоши, да так, что некоторые из них повздрагивали. — Так. Равенкло, Гриффиндор, начнëм с разминки, положили все мëтлы на землю, на первый-второй-третий — РАЩ-ТАЙСЬ! — Исполнение приказа для второкурсников оказалось задачей далеко не тривиальной и если второй год Равенкло справился с нею относительно быстро, сбившись лишь два раз, то у Гриффиндора возникли значительные трудности. — Гриффиндор ещë раз! Опять! Снова! Да что ж такое?! Заново. Я не пойму, вы коллектив храбрых и отважных или тугих на голову?! — Со стороны противоположного построения раздался дружный смех, Эд дал понять, что жалеть он не будет ни «своих», ни «чужих». В конце-концов он прошëл вдоль левого ряда, вытягивая третьих и подталкивая в спину первых номеров, а вторым просто хлопая по плечу, прикрикивая: — Ты первый! Ты второй! Ты третий! Ты первый, ты второй, ты третий… — Когда он таким образом он дошëл до середины, хвост «змеи», наконец, допëр, что от неë хотят. Вторая «змея» последовала примеру первой. — Вот, ëмаë! Что, так сложно было с первого раза сделать?! — Проведя базовую разогревающую наземную разминку, Эд приступил к комплексу подготовительных предполëтных упражнений, вроде перелезаний через висящую в воздухе метлу, подтягиваний той же самой метлы к корпусу и контролируемых сваливаний. Стоит упомянуть, что вплоть до третьего курса студенты пользовались мëтлами с ограничителями, не позволяющими летать выше нескольких метров над землëй. Роланда Хук железно зарекла Эдварда следить, чтобы «эти гремлины» не посрывали ограничители и не натворили делов, как несколько лет назад, когда двое первокурсников устроили догонялки над всем замком с известным риском травматизма. Чтобы снять с себя часть нагрузки, свалившейся на него, руководствуясь базовой логикой, он выделил из общей массы студентов себе помощника, им оказался Патрик Макларен, он же помогал ему удерживать эпилептичную Сивиллу Трелони, чего он в моменте не заметил и вспомнил только опосля, вычленив того взглядом из толпы. — Так. — Сказал он перед тем, как начать новый комплекс упражнений. — Патрик Макларен, выйти из строя и подойти ко мне! Тот с некой опаской подчинился, все дети совершенно справедливо его побаивались, ибо до большинства из них так или иначе дошли слухи о нём, суровом, скором на расправу-Авроре, расправившимся в первый же день с Пивзом, — злейшим врагом поколений и поколений студентов. Слухи, понятное дело, были в известной степени приукрашены и преувеличены. Макларен же, как уроженец Вольной Гавани, был наслышан и о других «подвигах» Эдварда, творимых им и компанией на улицах его родного Эдинбурга. Хотя ему-то, Вольно-Гаваньцу, казалось бы, чего бояться? Он знал, что бояться ему нечего, но всë равно это делал, ибо подсознательно ощущал угрозу, не чувствуемую иными органами восприятия, которая исходила от этого человека, который был всего-то на четыре года его старше. — Сегодня товарищ Макларен проявил изрядную сообразительность и исполнительность, и помог человеку в проблемном положении. И как водится, отличившегося награждают ещё большими трудами и обязанностями. А также всякими ништяками… — С этими словами он полез в сумку с вороньим клювом и извлëк из еë глубин часы на цепочке, переливающиеся и блестящие серебром на солнце. На обратной их стороне были выгравированы две узорные буквы «FL». — Держи, боец, партия гордится тобой! — Так вы же несовершеннолетний! А значит ещё не в партии, как и я… — Заулыбался он, уперев руки в бока. — А партия тобой всë равно гордится. Бери и не зли меня! — Прикрикнул Эд с поддельной обидой. — Так я же ничего не сделал, за что мне их… — Начал было он опять отнекиваться. — Не сделал?! — Возмутился О’Коннелл таким тоном, что многие второкурсники непроизвольно захотели поснимать ограничители на мëтлах и помчать куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда. — Пока твои сверстники клювом щëлкали или штаны обделывали, ты башку на плечах сохранял и человеку помог в экстремальной в общем-то ситуации. Психо-магический припадок, выборос, — это тебе не девок за косы и не себя за разные части тела дëргать! Не позорь тартан, — бери! — А как же вы… — В третий раз попытался Макларен отказаться от подарка. — Я наручными пользуюсь. — Ответил Эд, приподняв рукав мантии и постучав ногтем по циферблату сугубо практичных волшебных часов. — Так, хватит тянуть кота за эти самые… Если совесть, идеология или вероисповедание не позволяют — потом отдашь. Так, таймер запускать на эту кнопку, время засекать на эту, свистеть вот сюда, да я уже протëр — не ссы. Свисти раз в минуту, первый раз один долгий, во второй раз — два коротких. Или по сигналу. Поднимись повыше, чтобы мне тебя видеть. — Эд навëл волшебную палочку на медную блямбу, притороченную на метловище и переустановил высотный порог с трëх до пяти метров. — Так, второй курс, передохнули? Продолжаем упражнения. — И все продолжили без пререканий. — Подтягивайтесь, подтягивайтесь. Работаем в своëм темпе. Давай-давай-давай, тянись-тянись! — Подошëл он к второкурснице, той самой, которая обвинила его в нанесении вреда здоровью Сивиллы Трелони и стал подталкивать еë за пятку вверх. — Тянем не себя к метле, а метлу к себе! Работаем магическим умом, а не силой! — Раздался свисток. — Перерыв. Ещë три подхода. Потом отдых и другое упражнение. В это время со стороны и с высоты на них поглядывала Роланда Хук. В перерыв между подходами она спустилась и спросила учеников: — Мистер О’Коннелл вас тут не сильно мучает?! — Ответом ей послужило разрозненное неуверенное «нет». — Вы его слушаетесь, как я вижу? — Ответом ей было согласное громкое «да». — Хорошо, так держать. — Она прилетала ещë несколько раз всего на несколько минут и улетала обратно, Эдвард и без неë прекрасно справлялся с работой и справился. — Ну, вроде всë, закончили. — Установил Эд, взглянув на часы. — Ещё две минуты осталось… Но на перерыв вас может отпустить только препод, так что подождите тут пока, пообщайтесь. — А покажете трюк?! Да, покажите какой-нибудь! Петлю! Или бочку! — Студенты в мгновение ока обступили Эдварда плотной толпой и стали требовать от него сделать трюк, а Патрик Макларен тщетно пытаясь пробиться сквозь толпу, тянул Эдварду часы и кричал: — Часы! Эдвард, часы! Возьмите часы! — Э! Э! Э! — Вздымал он руки к небу и протестовал: — Пигмеи, что обступили! — Трюк! — Кричали они ему ответ. — Покажите трюк! — Я вам кто?! Трюкач или временно исполняющий обязанности учителя, гномы тщедушные? А ну отошли или я за себя не ручаюсь! — Тон Эдварда содержал неприкрытую угрозу, но дети уже смекнули, что не так страшен чёрт, как его малюют, к тому же, на их стороне был численный перевес. «Всё, конец, обложили!» — Думал он. «Придётся, видимо, всё-таки понтануться перед аборигенами, иначе живым не отпустят…» — ТРЮК! ПОКАЖИТЕ ТРЮК! ПЕТЛЮ! ПЕТЛЮ! ПЕТЛЮ! — Орали вокруг него так, что он чуть не глох, а голос Патрика Макларена терялся, словно капля пресной воды в океане. — Часы, Эдвард, часы! — Всё! ВСЁ! Уломали, спиногрызы, дайте пространство только для взлёта, ща всё будет. — Толпа нехотя поддалась мольбам О’Коннелла и расступилась. — Исполню на все деньги. Все разом утихли и пристально уставились на Эдварда, тот потряс руками и ногами, хрустнул шеей, наскоро потянул спину и оседлал метлу. Сам он рассудил, что такой недоразминки для задуманного им манёвра было решительно недостаточно, но отступать и отказываться от того, на что согласился он уже не собирался. Оттолкнувшись ногами от земли он стал набирать инерцию и уходить вперёд и вверх, пока не достиг высоты в пятьдесят метров, зависнув у башни Равенкло он оценил пространство и нарисовал у себя в голове фигуру, рассчитав, что ему как раз хватит места до противоположной стены. Он лёг на метлу и прижался к ней максимально плотно, крепко сжимая рукоять. Эд сделал несколько резких вздохов, шипя выпуская воздух сквозь зубы и решил, что он готов. Конец метлы служил для него своего рода прицелом и он направил его прямиком к земле, и ушёл в пике, набрав по ощущениям нужную ему скорость — затангажировал, выровнялся параллельно земле, завалился корпусом влево и завращался, словно выпущенная из нарезного ружья пуля. На предельной скорости он пролетел в метре над толпой второкурсников, многие из которых поприседали в страхе с криком и визгом. Не думая сбавлять скорость и не переставая вращаться, он летел к стене, в эту секунду многие второгодки подумали, что Эдвард сейчас разобьётся, некоторые в ужасе позакрывали глаза и поотворачивались, и не увидели того, как Эд всё также во вращении вновь дал тангаж и полетел вверх в нескольких метрах от стены, как та же пуля или вертикально пущенная стрела. Долетев до высоты башен он резко погасил скорость и прекратил вращение, на секунду оказавшись в невесомости, и, пользуясь моментом, оттолкнулся ногами от упоров, встал на руки и застыл в таком положении под дружный восторженный вскрик, раздавшийся с земли. Мгновение, — и он уже в седле, и по спирали, плавно сбавляя скорость, опускается к ликующим второгодкам. — Ну, что, довольны? Стая бабуинов! — Вопрошал он, вытирая выступившие от ветра слёзы, жалея о том, что не удосужился надеть лётные очки. — Круто! Вот это да! Я тоже так хочу! А я тоже так могу! Да кому ты врёшь?! — Радовалась толпа, сливаясь в единый утробный гул. — Часы, Эдвард! — А кто мне скажет, как называется эта фигура высшего пилотажа? — Подала голос возникшая из ниоткуда Роланда, которую Эд нигде не видел с высоты буквально пять секунд назад. — Бочка! Штопор! Петля Зигмунда! — Гул от неправильных ответов только усилился. — Всё неверно. Это был, блестяще, не побоюсь этого слова, исполненный Подъём Егорова, — ловца двадцатых-тридцатых годов. Передайте освобождённым, чтобы написали по этой теме доклад и можете быть свободны, гремлины. — Толпа стала медленно разбредаться. — Часы, Эдвард! — Пробился наконец сквозь толпу Пат Макларен. — Заберите их. — Ты главное свисток верни — казённое, и где доверенные журналы? — У старост! — Ответил Макларен, протягивая часы и свисток. Эд принял и то, и другое. — Благодарю за службу. — Вместе с тем пожал он Макларену руку. — Служу трудовому народу! — Бодро ответил он и отсалютовал Рот Фронтом. — Так держать, товарищ. — Кивнул Эд. — Можешь быть свободен. Тот кивнул в ответ и стал удалять, а Эд достал волшебную палочку и сотворил два заклинания, заставив часы парить в воздухе и неотрывно следовать за Маклареном в метре за его спиной. — Зачем вы это сделали? — Задала вопрос мадам Хук, когда Патрик удалился. — Да боец от награды отказывается… — А за что наградили? — Да за оказание медпомощи профессору Трелони. Помог он мне с нею. Да и от часов надо было избавиться. Мне они, как третья нога, лежат-пылятся дома без дела… — Ясно-понятно. — Некоторое время они молчали, сидя на мётлах, Эдвард вопрошающе смотрел на преподавателя. — О’Коннелл, а не хотите ли случаем после Хогвартса тренером поработать? — Что-то не особо, честно говоря. — Ответил тот, потирая шею, в которую стрельнуло болью, когда он повернулся проводить Макларена взглядом. «Надо было нормально размяться, чтоб меня!» — Корил он себя постфактум. — Я сам удивлён, что у меня так чётко всё вышло. — А вы боялись! — Разумеется. — Признавал он свой страх. — Я думал, что они переубиваются все у меня или меня убьют, но потом чё-то вспомнил, что меня постоянно в училище разминки проводить ставили, то на О.Ф.П., то на рукопашке, до меня как-то само собой дошло, что это то же самое, только орать больше надо. — То-то и оно. — Усмехнулась Роланда. — А то меня уже на всех не хватает, семь курсов, четыре факультета, постоянные совмещёнки… Одно спасение — участники Сборных. Так что имейте в виду. — Спасибо за предложение. Буду. — Закивал Эд больше корпусом, чем головой. — А так, после Хогвартса, я, наверное, в Академию попробую податься, а там видно будет. — Могу пожелать только удачи. Вы отлично справились сегодня. Гриффиндор получает десять очков, но теряет пять за вашу раннюю выходку. Постарайтесь больше не прыгать из окон, хорошо? — Да, хорошо, не буду, постараюсь. — Отвечал О’Коннелл с кривой усмешкой, думая про себя: «Но ничего обещать не могу.»

***

За этим трудовой день Эдварда был закончен, он долетел до окна комнаты «двадцать семь» залез в него и затянул за собой метлу, Браги приветственно ему каркал, пока он очищал себя от пота магией и переодевался в новое. — В окно, как птица! — Говорил ворон. — А в душ? Лень? — Чё-то ты больно болтливый и злобный сегодня. — Отвечал Эд, застёгивая сорочку. — Очешуел у меня тут совсем, пернатый? — Рок-рок-рок-рок! Рок-рок-рок-рок! — Нагло смеялся фамильяр. — Ну обн-а-а-а-гл-е-е-е-л! — Протянул Эд, накидывая свежевыстиранную мантию. — На подножный корм переведу — будешь знать! — Фашист бескрылый! — Прокаркал Браги и прыгнул на подоконник. — Ишь ты! То есть ему меня можно обзывать и высмеивать, а я сразу фашист и враг пернатого народа номер один, когда его сонное царское величество, видите ли, побеспокою! Ну и лицемер ты у меня! — Сам такой! — Сказал он, и вылетел из окна, и был таков. «Что это на него нашло?» — Думал Эд, выходя из шатра и комнаты. Направился Эд в сторону Большого зала, где сейчас проходил полдник, которым он намеревался компенсировать пропущенный обед. Там уже в полном составе находился шестой курс Гриффиндора, к которому он и присоединился. И не успел он взяться за еду, оладьи с джемом, как к нему обратились близнецы Уизли. — Чел, ты реальный тип… Стопудово… — Голоса их были сдавленные и какие-то уставшие. — С тобой можно работать… И не скучно… — Чё, ожили? — Улыбнулся им Эд с ехидством. — Воскресли. Заново родились. — Захмыкали они, поморщившись, держа руки на животах. — Я сначала тебя, О’Коннелл, убить хотела, за то, что ты мне загонщиков из строя вывел. — Обратилась к нему Джонсон, говорила она громко, ибо сидела довольно далеко от него. — Но теперь я тебе благодарна, они на тренировке себя, как шёлковые сегодня вели, так как, видимо, сил на их фирменное идиотство у них не осталось совсем как очухались. — Всегда пожалуйста, обращайтесь. — Кивал ей О’Коннелл, Фред и Джордж в это время флегматично ковырялись в тарелках. — Делай так почаще! — Постараюсь. — Пожал он плечами и умолк, глотая пищу и боль в трапециевидной мышце. — Не дождётесь! — Встрепенулись близнецы и как один ополчились на этот нескрываемый сговор. — Знаем мы ваши многоходовочки! Стреляных воробьёв на мякине не проведёшь. — Зато можно по китайскому опыту их с кустов и гнёзд сгонять. — Блеснул Таулер познаниями о мире магглов. — Они все скоро и попадают… — И что же мы будем тогда без «воробьёв» тут все делать? — Контраргументировал ему Эрик Харрис. — Кузнечиков жрать. — Бросил Эд с хмурым от боли ликом. — А-а-а… У-у-у… — Завыли Близнецы, повалившись на стол. — Убивают… На жизни покушаются!.. — Из глаз у них ручьём текли слёзы, вой прекратил кашель, перешедший в отрывистые стоны. — А… А… Й-о-о… Люди за столом залились смехом. В коллектив шестикурсников после этого дня Эд влился окончательно. В завершении дня Минерва Макгонагалл объявила общефакультетское собрание, прошедшее в гостиной Гриффиндора, которая едва-едва вмещала всех единоразово набившихся там Гриффиндорцев. Помимо общеорганизационных моментов, отчитываний провинившихся и напоминания о необходимости соблюдать правила учреждения и нормы общежития, — Эдвард получил свою минуту славы и признания за оказание медпомощи Сивилле Трелони, а также принëс очередные десять очков факультету. Сильнее всего ему аплодировали второкурсники. На овации он отреагировал спокойно. Поблагодарил осторожными кивками и так кончился тот день. На ночь он сделал себе согревающий компресс на шею и засыпал лёжа на животе. Заново переживая события последних дней, он много размышлял. «Когда сбудется предсказание рун?» — Гадал он. «Что мне уготовано пророчеством? Что я имею на день сегодняшний…» — А имел он следующее… У него была семья, дружная и крепкая, он мог смело назвать себя счастливым человеком, в целом. У него были друзья детства, с которыми он может и будет поддерживать связь, несмотря на разлучившие их обстоятельства, и он всегда сможет наладить новые отношения. Он был силён и знал цену, и видел меру своей силы. Голову на своих плечах он справедливо считал не самой дурной. У него были стремления и идеалы, цели и средства к их достижению. Перед ним были открыты все дороги. Он был спокоен и целеустремлён. Как того ожидала его мать, Хогвартс действовал на него умиротворяюще, несмотря на происшествия, успевшие с ним тут приключиться. Покою и умиротворению суждено было тянуться до завтрашнего дня.