Андвари выпил из деревянной куксы горький отвар из трав, морщась и дергая плечами.
— Не хотелось бы вас огорчать, но в этот раз чай отвратительный. —он приложил к губам хлопковую салфетку.
— Не паясничай, это успокоительное, полезно для нервов и сна. —Лив с материнской заботой взбила подушку.
— Право, вы излишне печётесь. Уже завтра я снова приступлю к работе, времени осталось мало, так что придётся позаимствовать его у ночи. —он лукаво улыбнулся, обезоруживая. Валькирия укоризненно посмотрела на него, смещая губки вправо.
— Это будет завтра, а сегодня нужно хорошенько выспаться. Ты ведь отлично потрудился. —Лив ткнула пальчиком в идеальный нос, придавая голосу игривую окраску, вспоминая чудесные часы в мастерской и не менее приятное продолжение вечера.
— Не смею вам перечить.
Лив отставила на столик кружку и забралась под одеяло, утыкаясь в изящную шею. Зефирной мягкости нога легла на поджарое тело цверга, намекая, что сегодня ночных блужданий не будет. Они перекинулись ещё парой фраз и наконец заснули безмятежным сном.
Но проснулась Лив одна. Она вытянула руку из под одеяла, ощупывая другую половину кровати. Холодный шелк сообщил ей, что Андвари давно не спит. В доме было весьма прохладно, девушка закуталась в одеяло и тихонько выскользнула из комнаты. Снова было пусто, темно и тихо. Каменный пол неприятно обжигал холодом голые ступни и на секунду в голове ее пронеслась мысль, что неплохо было бы застелить все коврами.
Из мастерской цверга доносились интересные шипящие звуки. Лив несмело постучала в дверь и приоткрыла ее, не дожидаясь разрешения. В Мидгарде она ни разу не встречала ювелиров в обычной жизни и, тем более, не видела их за работой. Невероятной красоты украшения создавалось будто сами по себе, хотя иногда мастера трудились над ними не один год. Перед глазами пронеслось воспоминание, как мама подарила ей серебряное кольцо с изумрудом на ее помолвку. Неприятное воспоминание кольнуло глубоко в душе.
«Интересно, поверила бы мне мама, расскажи я ей про все это? Помнит ли она обо мне…» —горло сдавило неприятным чувством, а на глазах появилась стеклянная пелена слез. Из состояния резко наступившей ностальгии ее выдернул голос.
— Доброе утро, Госпожа. Так утомились вчера, что даже не слышали, как я ушёл? —он разговаривал с ней не поворачиваясь, а продолжая что-то делать с небольшими металлическими пластинками.
— Видимо так. Давно ты работаешь? —она залезла с ногами на излюбленный диванчик.
— С середины ночи, Госпожа. Ваш отвар не помог, сожалею. Но так даже лучше-е. —Андвари стоял за металлическим длинным столом возле стены, растягивал слова и по прежнему не поворачивался. Цверг надел поверх кожаных перчаток толстые рукавицы. Стальные клещи ухватились за огнеупорную ёмкость из камня и легко перенесли ее в пышущий жаром горн. Лив словно заворожённая плавно подплыла к месту событий чтобы посмотреть, как огонь лижет чашу, заставляя металлические пластинки превращаться в тягучую жидкость. Андвари выставил перед ней руку, оставляя в паре метров от волшебства. Кожу обдало слабым жаром.
— Госпожа, ближе вам подходить нельзя. —валькирия разочарованно посмотрела на него. Обида быстро сменилась интересом. Впервые она видела его с собранными волосами. Чёрная шёлковая лента держала пучок на макушке и изящно спускалась длинными концами до лопаток. Коричневый кожаный фартук с заклепками выглядел также опрятно, как и остальная одежда цверга, словно каждый раз он использовал новый. Безупречный образ портили только залёгшие под глазами синяки и тени, превращавшие аристократичное лицо в пучеглазое нечто. От понимания ситуации Лив удручённо вздохнула. После возращения домой у Андвари появились множественные заказы, крадущие здоровье и время, которого, конечно, у них было достаточно. Валькирия вскользь поблагодарила Одина за дары и решила оставить проблемы исцеления на потом.
— А что ты плавишь? —она сделала пару шагов назад, чтобы не нервировать мастера.
— Платину. Потрясающе красивый драгоценный металл. —он с восторгом передернул плечами, будто стряхивая мурашки. — А теперь сделайте ещё пару шагов назад. —Лив снова послушно отступила. Андвари выхватил из печи ёмкость и ловко разлил горячий метал по формам.
— Сейчас я заливаю крапановую закрепку для камней. Я затылком чувствую ваши вопросы.
Валькирия прикусила язык на полуслове и вернулась на диван, дальше погружаясь в свои мысли. Точёная фигура, словно ожившая статуя, продолжила работу.
В Свартальхейме ей было довольно мало места, но даже не из-за роста и объемов. Андвари был с головой погружён в работу и ей не хотелось отвлекать его от любимого дела, которого здесь у неё не было. В холодной жизни внутри горы ей мало что казалось привлекательным. Ни друзей, ни знакомых, ни семьи. Не было даже интересных занятий. Выходила на улицу она только со своим альвом, ведь перед ним легко открывались все двери и расступались другие низкорослики, даже меньше его самого. Когда же валькирия выходила в город одна, на неё неуважительно тыкали пальцем и не давали прохода с расспросами. Разумеется, молва о ней быстро разнеслась. Сначала попала из Мидгарда в Асгард, водила дружбу с Локи, пряталась от Одина, затем стала истинной валькирией и надрала зад любимцу козлов. А потом ещё и получила кучу даров от Всеотца, в том числе и свободу.
Иногда ей хотелось щёлкнуть невежам по любопытным носам. Только такие и шатались по улицам средь бела дня. Вся местная аристократия была занята делами, хотя обсуждения о ней и в узких кругах не прекращались, но уже не злили девушку и не доставляли неудобств. Проявлять враждебность в месте, где у твоего спутника блестящая репутация- плохая идея. Довольствуясь редкими вылазками на природу, единственными ее хобби стали: сидение часами в мастерской, ведение хозяйства.
— О чем думаете, Госпожа? —Андвари стянул с себя рабочие одежды и направлялся прямо к ней. Она мотнула головой, отгоняя пессимистичные настрои.
«В конце-концов, ты сама выбрала этот путь, он не виноват»
— Ты так быстро закончил? —голос звучал весьма неуверенно. Переводить тему она никогда не умела.
— У меня есть пара часов, чтобы уделить внимание моей главной драгоценности. —он наклонился к ней, очерчивая пальцами расслабленную челюсть. Андвари уловил нотку грусти и встревоженно опустился перед валькирией на колени. Изумрудные глаза встретились с его цепким взглядом, не в силах спрятать тяжёлый груз души. — Что тебя так опечалило?
Слова застыли в груди ноющим комком, а щеки налились свинцом, неприятно тянущим голову вниз. Минуту она подбирала слова, чтобы те не прозвучали резко.
—Просто я не чувствую себя здесь дома. —соленая вода защипала слизистую глаз. Валькирия сжала переносицу, предотвращая истерику.
— Прошу вас, только не плачьте… —Андвари опустил голову на подрагивающие колени и обвил их руками, успокаивающе поглаживая лодыжки. Валькирия чувствовала себя гораздо лучше, когда он был рядом.
— Я чужая в твоём мире. И я так скучаю по Мидгарду, там моя семья. Я бы хотела навестить их. —она опустила ладонь на мужское плечо, с надеждой глядя сверху вниз. Андвари же старался не смотреть в ее глаза, налитые детской наивностью. Он мог дать ей все, что бы она ни пожелала из всех девяти миров. Но вернуть ее домой он не мог.
— Они не помнят тебя, Лив.
Повисла тяжелая тишина. Она помнила каждое слово из разговора с Всеотцом.
«— Я умерла в Мидгарде?
— Нет, просто исчезла, словно никогда не существовала.»
Она не ждала, что Андвари сможет устроить это, но испытывала бесконечную боль, когда слышала отрезвляющую правду.
Цверг, даже являясь сумасшедшим собственником, отпустил бы ее, если бы знал, что там Лив не чужая, своя, что ее приютят и будут любить, как любили раньше.
Холодные губы самозабвенно целовали кожу, покрытую мурашками, согревали руки, хотя в помещении было жарко.
— Знаешь, в Мидгарде я должна была выйти замуж. —цверг поднял на неё изумлённый взгляд. Внутри вскипело какое-то неправильное чувство, но внешне он остался непоколебим. — Я сбежала из под венца, потому что прямо там узнала о его предательстве.
Он в любопытстве склонил голову в бок, ожидая продолжения истории, но девушка молчала. Тогда цверг принял решение развить тему самостоятельно.
— Вы жалеете, что сбежали? —он тихо присел рядом, боясь спугнуть столь интимные воспоминания былых лет своей возлюбленной.
— Да что ты? Этот придурок разбил мне сердце, как я могу жалеть? Я жалею только о том, что доверилась ему. Познакомила со своей семьей, впустила в свою жизнь, позволила жить в моем доме. Мама мне тогда сказала, что с изменой можно только смириться, но не простить. И я не хотела с этим мириться. Он несколько раз поднимал на меня руку, систематически не ночевал дома, но я самозабвенно прощала. Дурочка влюблённая. —он ласково прикоснулся к щекам и потянул ее на себя, заставляя девушку уютно устроится на худощавых коленях.
— Тогда мы точно вернёмся в Мидгард и я лично изготовлю кинжал, которым засранец будет наказан.
Лив посмеялась и перевернулась лицом к его животу, точно кошка.
— Это ты от меня таких словечек понабрался? Не тому научила, чему хотелось бы. —валькирия подложила под голову одеяло и продолжила рассказ. — В нашей семье есть традиция, когда дочь выходит замуж, мать дарит ей фамильное кольцо. Серебро с большим изумрудом. Изумруд, потому что у всех женщин в семье зелёные глаза. —она тихо усмехнулась в ладошку. — Кольцо было мне большеватым и я носила его на цепочке.
Андвари улыбнулся, понимая, что на его коленях тоже лежит карлик, правда, по мидгардским меркам.
— У меня тоже есть одна вещица, напоминающая о прошлом. —он потрогал воротник, но быстро понял, что одет не в ту рубашку.
— Что же это?
Цверг мысленно обругал себя за неосторожность.
— Как-нибудь позже покажу, а пока, займусь делом. Желаете присоединиться? —он выжидающе изогнул бровь, зная ответ заранее.
Тонкая фигура стояла позади Лив, которая заняла почётное место на стуле хозяина мастерской. Белая косоворотка была заправлена в высокие брюки, лента для волос щекотала ее шею, свисая двумя змеями.
— Берёшь в левую руку заготовку, правой рукой с пинцетом вставляешь камень, затем вот этим инструментом, —он взял в руки какое-то изящное подобие плоскогубцев. — осторожно поджимаешь. Моя Госпожа все поняла? —Андвари деловито скрутил ее волосы в жгут и засунул под рубашку с красным расшитым воротом. Валькирия ни на секунду не оторвалась от доверенного ей дела.
— Да, я все поняла. —она дрожащими руками взялась за пинцет, делая все в точности по инструкции цверга. Из-за волнения она никак не могла попасть по заготовке, чтобы загнуть края и закрепить камень.
— Госпожа, нежнее, не поцарапайте камень. —Андвари неощутимо положил сильные руки на напряжённые плечи, массируя их кончиками пальцев. — У вас не получится, если вы не расслабитесь. Нужно получать истинное удовольствие от работы.
Лив сделала ещё одну попытку, поднеся объект максимально близко к лицу, но все же не попала по платине, сильно сжав турмалин, который сию же секунду рассыпался в ее руках.
— Ох, Андвари… —она положила все на поднос. Будто на сегодняшний день это была последняя капля в чаше ее спокойствия, девушка нервно дёрнула руками, собираясь встать из-за стола.
— Нет. —он перехватил запястья, возвращая их на рабочее место. Такие вспышки авторитарности ей нравились. — Все получится, давайте заново и вместе.
Под покровительством ювелира, она взяла пинцет в руки снова. Он склонился к самому ее лицу, продолжая надёжно прикрывать тыл от бродящего неподалёку срыва.
— Вставляем. —дыхание щекотало ее виски
«Что-то мне это напоминает»
— Берём это.
«Так, берём зажим, Лив»
— И нежно нагибаем. —девушка не выдержала.
— Ты сказал «нагибаем»? —она смущенно повернула голову, наткнувшись на тёплую щеку.
— Будьте внимательны, загибаем края. —Андвари лёгким движением завершил крепление первого камня, довольно покрутил его под лупой, осматривая со всех сторон.
«Не о том думаю или он нарочно?»
Рука цверга опустилась на живот, немного сжимая талию, он коснулся прохладными губами уголка ее глаза, придерживая за щеку. Сердце пронзило приятным электрическим разрядом.
— Вам нравится, когда я руковожу или у вас искренне не получалось? —Лив затылком чувствовала самодовольную ухмылку.
— А какой ответ верный?
Мужчина усмехнулся, подавая ей в руку новую заготовку.
— Сегодня нужно изготовить двадцать таких деталей, остальные закрепки большего размера я отолью, когда закончатся эти, чтобы не было беспорядка.
Валькирия не успела понять, когда игривый тон, очевидно нарочно возбуждающий, сменился на деловито холодный. Андвари умел играть на контрастах.
Час за часом, деталь за деталью, они вместе создавали очередной шедевр цвергова мастерства. Ювелир управлялся легко и быстро, хотя работа была кропотливой, а вот валькирия делала все нарочито медленно, боясь снова совершить ошибку. Он подбадривал ее, делая занятие не монотонным, а интересным и медитативным.
— Вы справляетесь куда лучше меня в годы ученичества. —она заправила свою прядь за ухо и расплылась в улыбке.
— Андвари, ты даёшь мне такие простые задания, что было бы глупо не научиться. А вот если бы я захотела обучиться всему…—она сделала паузу, обдумывая уместность просьбы. —…ты бы стал моим наставником?
Снисходительный взгляд пробежался по ней от головы до пят, изучил руки, вернулся к лицу и предостерегающе сверкнул. Цверг молча вернулся к работе, улыбаясь своим мыслям.
Поставив последний камень на законное место, валькирия шумно выдохнула, ненавязчиво привлекая внимание цверга, который давно приступил к плетению тонких цепей.
— Госпоже пора отдохнуть. —он поднялся со своего места, грациозно подошёл к девушке и поднял лицо за подбородок.
— Котёнок, ну долго ещё подниматься? —рука Лив соскользнула с камня, за который она хотела подтянуться. Склон был не сильно крутым, но идти пришлось прилично, а учитывая долгий перерыв в физических тренировках, Лив под конец практически ползла на четвереньках. Она мыслено поблагодарила Андвари за выделенную пару перчаток, хоть они и не налезли до конца.
— Госпожа, мы уже пришли. —он, что не удивительно, шагал легко и непринуждённо, серебристо-русый пучок немного растрепался, пара прядок выпада на совершенное лицо. Ювелир подал девушке руку, за которую она схватилась как за последнюю возможность выжить.
— Не смотрите назад, пока я не разрешу. —это, в прочем, было последним, что хотела сделать сейчас Лив. Она предпочитала думать, что они не поднялись от земли ни на метр. Ногами она крепко стояла на, наконец-то, ровной поверхности, а чуть подальше скала продолжала идти вверх, теряясь в облаках где-то совсем далеко. Голова, запрокинутая вверх, немного закружилась, Лив сделала неосторожный шаг назад.
— Не заглядывайтесь туда. Мать Гора не позволит раскрывать ее секреты посторонним. Пока ещё посторонним. —он поддержал ее под локоть, укоризненно фыркнул и жестом пригласил на расстеленную белоснежную шкуру. Валькирии казалось забавной его чрезмерная почтительность перед горой, но она прекрасно понимала его природу и не вмешивалась в традиции.
— А развернуться можно? —она аккуратно опустилась на колени, мандраж в них не проходил даже после того, как она коснулась руками опоры. Андвари уверено повалился рядом, опираясь на локти и с любопытством наблюдая за ее реакцией.
В первую секунду ее ослепило лучом солнца, а после взору открылась невиданной красоты картина. Над их головами была пара редких тучек, а возле солнца они сгущались в голубо-малиновый кракелюр. Над чернеющим лесом, с которого поднимался лёгкий падымок, горделиво восседал огромный диск золотого солнца, окружённый ультрамариновым поясом и бросающий во все стороны свои лучи, точно горящие копья. А еще выше облаков рождались первые молочные точечки, звезды. Воздух невероятно чистый, влажный после дождя и тёплый от закатного зарева. Валькирия стянула перчатку и вытянула вперёд руку, пытаясь рассеять мираж или проснуться. Но этот мир, проверявший ее на прочность, а теперь почему-то приветливый, словно говорил ей: «Это все настоящее и сегодня только для тебя».
По шее прошлась мягкая тёплая рука, стянула с неё накидку, оставив лишь с чёрной тканью на груди, на подобии Мидгардского топика, и в удобных брюках из кожи, сшитых на заказ одним из давних приятелей Андвари. С уст сорвался лишь вздох, едва ускользнувший от всеобщего оцепенения. В голове проносились тысячи мыслей и одновременно было пусто. В своей жизни Лив повидала много закатов, но этот был каким-то особенным. То ли потому что она сидела на вершине горы, то ли потому что находилась в другом мире, то ли потому что впервые чужые просторы нежили ее в своих объятиях. Хотя… может этот миг сделало особенным ещё что-то? Например то, что было куда сложнее осознания, что все это не сказка и не сон, а правда существует. Андвари был несказанно рад стать наблюдателем происходящего. Он всеми силами лепил для неё подходящую среду, лишь бы она никогда больше не проронила ни слезинки о бывшем доме, где больше ее никто не ждёт. Уважаемый многими и желанный гость везде, но как же хорошо цверг понимал ее чувство одиночества, понимал как тяжело быть чужим даже в собственном доме. Цверг не дыша, чтобы не помешать, наблюдал за качающимися на ветру позолоченными локонами, любовался влюблёнными в солнце глазами и безумно хотел прикоснуться к нежной коже, сияющей изнутри. Этот момент неумолимо подходил к концу, оставляя после себя послевкусие вдохновлённости.
— Лив? —он редко называл ее так, отчего это было особенно ценным для валькирии. Лицо цверга с чёткими контурами немного смягчилось в этом свете, скрывая следы недосыпа.
— Это было невероятно красиво. —она говорила восхищённым полушёпотом.
— Я знаю. Надеялся хоть немного осчастливить вас этой прогулкой. —мужчина улыбался в привычной себе манере. — А ведь раньше я часто приходил сюда. Вид остался таким же прекрасным как в те времена.
— А почему перестал приходить?
Андвари на этот вопрос лишь качнул головой, давая понять, что этот разговор не для сегодняшнего дня.
— Ну хорошо. Тогда расскажи про свою бессонницу. —Лив выжидающе уставилась, намеренная сегодня выяснить все.
— Госпожа, я восхищён вашей любознательностью, но прошу вас, давайте обсудим это позже. —цверг заправил выбившуюся прядь за ухо и отвёл взгляд. Спрятать своё волнение у него точно не получилось, но девушка мешать подготовке не стала. Он ещё немного помолчал и на выдохе продолжил. — Когда я в прошлый раз имел неосторожность впустить обожаемый объект в своё сердце, меня сломали. Пережевали и выплюнули, как соломинку. Ваш утренний рассказ отозвался во мне и я принял решение попробовать вновь. Во всяком случае, каждая секунда с вами стоит смертельных мук до конца жизни. —мимо пролетела маленькая красная бабочка, словно попыталась отвлечь на себя внимание и разрядить обстановку. Девичья рука легонько сжала его плечо. Андвари посмотрел глубоко, заглянул в самую душу и, кивнув своим мыслям, полез рукой в сумку. Оттуда он достал небольшую серебряную коробочку, которая представляла собой множество тонких завитков с инкрустацией из алмазов разной формы. Он молча протянул ее валькирии, не отводя взгляда. Лицо выражало крайнюю серьёзность, что была лишь маскировкой для волнения, волнообразно пихающего изнутри позвоночник. Руки дрожали и сердце бешено колотилось в висках, заглушая все остальные звуки. Ее голос звучал будто за стеной.
— Андвари, ты что.. делаешь мне предложение? —эта идиотская фраза была единственным, что она смогла выдавить из себя сейчас, ибо вполне разделяла его состояние. Трясущимися руками валькирия приняла подарок. Цверг остолбенел, напуганный реакцией возлюбленной.
Повисла ещё более отягощающая тишина. Каждый думал о своём, не сводя взгляда с коробочки. Лив несмело открыла ее. Внутри лежал браслет на цепочке с большим необработанным минералом темно-фиолетового цвета с чёрными прожилками. Она осторожно положила его к себе на ладонь, разглядывая на свету, задержавшимся ненадолго после заката.
— Это самый первый камень в моей жизни. Я хранил его столетиями, напоминая себе о том дне. Тогда ещё я думал, что это самый счастливый момент в моей жизни. А потом повстречал тебя. И моя душа собралась из осколков, словно драгоценный камень, вставленный в инкрустацию этой коробки. Чтобы не ответила Госпожа на это, пусть подарок останется с вами. Ибо если не с вами, то боле ни с кем.
Валькирия подняла на него зелёный взгляд, мерцавший в наступающей темноте. Не находя сил сказать хоть что-то, она просто протянула ему браслет и свою руку. Тонкие пальчики ловко защёлкнули цепочку вокруг запястья, цверг мягко коснулся губами ее кисти в нескольких местах.
Влюблённые долго молчали, но в молчании было достаточно слов, чтобы они понимали друг друга.
Лив положила голову на его плечо, ссутулившись, чтобы было удобней. Андвари же выпрямил спину, чтобы она не тянулась вниз сильно.
— Может наоборот? —пара рассмеялась и Андвари устроил серебристую макушку у самого ее сердца. Несказанно счастливый и безумно влюблённый.
— А когда я закончу с ожерельем для Сагра, мы задержимся в Ванахейме. Вы видели ещё не все, там до невозможности красивая природа. —Андвари мечтательно гладил руку с браслетом.
— Что, даже работать не будешь все это время?
— Сколько пожелает Госпожа, я весь в ее распоряжении.
Лив почёсывала ноготками его затылок, отчего цверг едва балансировал на грани сна. Его внезапные «перерывы на сон» до жути пугали девушку. Уж лучше пусть он засыпает в ее руках, а не посреди оживлённой улицы с повозками.
— А когда же ты планируешь свадьбу? —улыбка почему-то не сходила с ее лица, скулы уже сводило.
— Приступим к подготовке хоть завтра, если… хаиммм…—последнее слово он совсем прожевал, смежив усталые очи. Лив тихонько рассмеялась и пощекотала его шею. Андвари инстинктивно дернулся.
— Ты и впрямь как котёночек, даже засыпаешь на ручках. Идём домой, уже совсем смеркалось.
Дорога домой была куда опаснее, но мастер напомнил Лив о заклинании.
— Ljos. -камень на ее руке загорелся фиолетовым приятным светом. — Удобно.
Переступив порог дома цверг направился в мастерскую.
— Андвари, побереги мои нервы. Взгляни на часы! —она остановила его за локоть. Тот недовольно вздохнул.
Лив встала перед ним и коснулась губами лба с испариной. Рука ее потянулась к крючкам рубашки. После первого щелчка Андвари игриво изогнул бровь, притягивая женское тело ближе.
— Я хотела бы помыться. Подготовишь все? —девушка старалась не показывать взявшееся из ниоткуда возбуждение и развернулась на пятках, отправившись в спальню.
Худощавое эстетичное тело погрузилось в воду по грудь. Он с удовольствием наблюдал за тем, как Лив медленно стягивает с себя штаны, распускает волосы, слегка взъерошив.
— Знаешь, в Мидгарде такие представления называют стриптизом. —она обошла каменную купальню, играя пальчиками по бортику, слегка цепляя напряжённые плечи и вернулась обратно. Покачивая бёдрами она потянула завязки импровизированного топика. Андвари закусил губу. Лив хулигански высунула язык и посмеялась над этой реакцией. Последними остались неприлично маленькие стринги. Цверг не находил этот элемент ее гардероба практичным, однако с удовольствием любовался округлыми формами, оплетёнными этими красными нитками.
— Вы сегодня особенно прекрасны. —он самодовольно откинулся. Ювелиру все ещё не верилось, что это происходит с ним, поэтому он отогнал эти мысли подальше, чтобы не портить момент и настрой.
Игривой походкой Лив приблизилась к ванне, наполненной ароматными лепестками цветов. Она элегантно поднялась по ступенькам и погрузилась в воду.
— Неужто моей избранницей действительно станет такая женщина? —дерзкое заигрывание почему-то получилось слишком сконфуженным и скомканным. — Я был уверен, что вы откажете.
Он собирался продолжить излияния, но был бесцеремонно прерван поцелуем. Она неспешно проникала вглубь, посасывала кончик его языка, руками блуждая по торсу. Цверг не сразу, но ответил на ее ласки, положил руку на ее поясницу, властно заставляя сесть на него.
— Иной раз мне кажется, что Госпоже нравятся утехи совсем другого порядка. —он расплылся в улыбке, обнажая маленькие клычки.
Валькирия чувствовала, как его рука легко касалась спины, изучая каждую косточку. Метал протезов нагрелся, однако она чувствовала, в каком месте ягодицы сжимают настоящие пальцы, а в каком нет.
— Если кажется, то нужно обязательно проверить.
— Что ж, обязательно займусь этим исследованием намедни. —цверг блуждал взглядом по ключицам и плечам. Плавные изгибы этого тела будили в нем самые смелые фантазии. Невыносимо хотелось наконец проверить его теорию о сильных женщинах, но Андвари предпочёл играть по ее правилам, подогревая интерес.
Ее шёлковые руки имели для мастера успокаивающий эффект, исцеляли, тревожили старые раны, но заставляли их заживать. Поддаваться этому влиянию было страшно, но до сумасшествия приятно. Ему хотелось верить в это чувство и он верил несмотря ни на суровую реальность, ни на экзотичность союза. Она его спасала от тяжелых мыслей, занимая все пространство собой. Хотелось жить. Жить так, как он не жил до нее, счастливо. И дышать хотелось полной грудью, и к солнцу выходить, и радоваться мелочам.
Он медленно пьянел, вдыхая ее естественный аромат, но тихий шёпот в заострённое ушко не давал окончательно одурманиться.
—
Ты любишь меня? —пальцы снова потянулись к затылку.
—
Всем сердцем, Госпожа.
Андвари не помня себя целовал ее в ложбинку между грудей. Лив потянула за конец чёрной ленты, потонувшей в воде, и распустила тугую прическу, запуская в волосы обе руки. От приятных ощущений по спине пробежались мурашки, Андвари снизу промурчал что-то непонятное и обмяк.
— Вот он, корень всех твоих проблем. —валькирия умилялась. Строгий, аскетичный, авторитарный для всех мужчина наедине с ней становился ласковым и шелковистым. Девушка чувствовала себя самой желанной, самой любимой, в каком-то смысле долгожданной. Для неё было странно, что любовь нашла ее в самом необычном месте, родилась как-то совсем неожиданно. Она вспомнила своё замешательство на празднике у светлых альвов. Низкорослый господин тогда долго не выходил из ее головы, вспыхивая пурпурным пламенем ночью во снах. Лив точно несколько дней отчитывала себя за то, что так быстро ушла и даже не спросила имени. Кто бы мог подумать, что они встретятся так скоро.
