Терракотовый турмалин

Там, гдe горы сомкнулись в кольцо, Месяц качает в серебряной лодке. Ту Любовь, что похожа на сон - Самый сладкий и самый короткий сон...

©️Fleur - Колыбельная для солнца Лив отметила очередной день в рукописном календарике. Андвари почти безвылазно сидел в мастерской, оставалось всего ничего, пара дней. На предпоследнем этапе нужно было прикрепить каменья к цепям, каскадом свисающим с подобия чокера. — Я хочу первого августа. Вместе с ним валькирия провела эту неделю, приносила цвергу еду, тряпками гоняла поспать хотя бы пару часов. От неё толка теперь было мало, начались самые трудные этапы и времени на приятное времяпрепровождения не оставалось. — Как бы тебе так объяснить про Мидгардское колесо года…—подбородок лёг на колени, одеяло, переехавшее в мастерскую, на половину свисало с дивана, собирая вековую пыль с пола. — Я знаю о вашем колесе года куда больше, чем знаете вы. Казалось, Андвари совершенно не переживает ни о чем. За это время Лив не видела, чтобы он суетился или волновался, сидел всегда непоколебимым, сухо решал все вопросы по мере их возникновения. — И что ты скажешь про первое августа? —случайно саркастично спросила девушка. От такого тона цверг даже развернулся, бросив работу. — Викинги, жившие на ваших землях, были язычниками каждой косточкой тела. Оттого и знали больше, и к нам были ближе. А первого августа язычники традиционно справляют Ламмас, начало сбора урожая, первый день осени для кельтов. —Лив удивленно изогнула бровь. Для неё язычники всегда были варварами, приносящими жертвы и льющие кровь невинных. Андвари вернулся к работе. — Что ж, я чувствую вопрос на вашем языке. Давайте расскажу, Госпожа. —Лив устроилась поудобней, настроилась. Отблески света играли на его волосах. —Не приносили они жертв. Викинги народом были воинственным, но не за зря. Вы, католики… —она уж было открыла рот. —Я, к слову, знаю о вас куда больше, чем вы можете предположить. О чем это я? Андвари поднял глаза в потолок, потеряв нить. От долгой напряженной работы без полноценного отдыха его организм иногда давал сбои, заставляя уйти в себя на некоторое время. Первые разы валькирия была насторожена, но потом просто привыкла и давала ему время. — Ах да, Ламмас. Иначе, Лугнасад, свадьба Луга. Будет весьма символично, если мы выберем эту дату. Однако, в нашем мире даты не имеют такого веса. Лив мечтательно растянулась, пропуская мимо ушей всю эту самозабвенную болтовню, которая по большей части была фоном для самого же Андвари. Мыслями она уже стояла в белом платье, осыпаемая лепестками роз, бросала букет… Но типичные девичьи фантазии разбились о простой вопрос: — Андвари, а как вы проводите свадебную церемонию? —впервые она подумала, что месяца на подготовку им не хватит. В чужом мире, с чужими традициями. — Не тревожьтесь, я возьму все хлопоты на себя. Модсогниру уже известны мои намерения, сегодня придёт Скрэдр, снимет мерки для вашего костюма, можете оставить ему пожелания. А клятвы и обряды я зачитаю вам после. —Пока он говорил, голос будто становился веселее. По нему было видно, что все это ему в радость. А вот у Лив настрой угасал с каждым днём. Воспоминания о прошлом не выходили из головы, она вспомнила свою семью, вспоминала детство, вспоминала, как выпал первый снег и красная рябина пламенела в метели. Сердце металось, требовало вернуться обратно и хотело остаться здесь. На душе скреблись кошки, каждый день она ложилась в чужую постель, которую почему-то называла своей, ходила по чужим землям, дышала чужим воздухом. Время от времени появлялось ощущение, что она вдохнула пепел, который забил все проходы и мешал поступлению кислорода. А вместе с тем было несказанно хорошо, на фоне любовных чувств все остальное становилось лишь светлой грустью, не больше. Иногда ей казалось, что все прошлое ей просто приснилось. — Если сегодняшнюю ночь я проведу за работой, то скоро смогу приступить к сотворению диадемы. —тон цверга был серьезным, даже слишком. Это немного пугало девушку, здесь к бракосочетанию подходили куда серьёзней. — Что ещё за диадема? Ты ведь обещал… —она сложила руки на груди. Андвари переместился по комнате, встав перед ней на колено. На лице ещё пуще выделились кости черепа, цвет кожи стал совсем болезненным. Но цверг молчал о своём самочувствии, желая осчастливить свою Госпожу. — Лив, диадема нужна для обряда. Я обязательно расскажу обо всем позже, ты только не переживай. —он коснулся губами костяшек руки. — Ты совсем плохо выглядишь. Может не надо этого всего? —голос получался совсем измученным, будто это она трудилась не покладая рук. Андвари издал самую лучшую улыбку и поднялся, чтобы вернуться за стол, но его повело вправо и мужчина чуть было не влетел в шкаф с инструментами. — Так, все. —валькирия подскочила, подхватывая его под руки. Она сама не ожидала от себя такой спокойной реакции, но объяснить это вполне могла. —Немедленно в кровать, я решу вопрос с Сагром сама. Не хватало ещё из-за безделушек сознание терять. Андвари? Приём, Андвари. —цверг держался за голову и смотрел по сторонам, словно не мог сфокусировать зрение, а на слова совсем не реагировал. В ушах у него звенело так, что острый слух страдал. Лив усадила его на диван, пытаясь поймать хотя бы нотку присутствия в его взгляде, но он то жмурился, то терялся в пространстве, совсем не реагировал на прикосновения, тело непроизвольно раскачивалось, цверг шумно и часто вдыхал. Девушка поднесла ему стеклянный стакан и почти заставила выпить воды. — Ну до чего же ты себя доводишь? —она аккуратно перехватила стакан и подтолкнула цверга навстречу подушке. Андвари начинал приходить в себя, в глазах читалось некоторое отчаяние и неодобрение, но он молчал. — Ты очень много работаешь, теперь ещё и свадебные хлопоты. Может я и нездешняя, но уж что-то точно могу решить сама. —фиолетовые глаза по прежнему были ругательно скошены в ее сторону. — Ведёшь себя как дитя великовозрастное. Будто не понимаешь, что это не шуточки. И не косись на меня так, я все сказала. Валькирия быстрым шагом покинула мастерскую и нарочито громко хлопнула дверью. Девушка прижалась к ней спиной, копаясь в размышлениях. «С этим надо что-то делать. Поговорить с Сагром полбеды, пошлём письмо. А вот как его самого уговорить взять передых? Каждый раз словно со стеной разговариваю, невыносимый упрямец!» -она снова открыла дверь, состряпав самое недовольное лицо. — Голодный? Позади слышалось шуршание и недовольное сопение. Лив крепко сжимала в руке тоненькую кисть, смоченную в чернилах. Костяшки от напряжения побелели, она несколько раз начинала заново. На очередном крючке Андвари снова перевернулся и лив сделала ошибку, отвлекшись. —Да что б тебя… Перестань кряхтеть, умоляю! —она хлопнула по столу с такой силой, что чернильница опрокинулась. —Да бл… Андвари. Он сел на кровати, умоляюще глядя на валькирию. —Госпожа, прошу вас, мне нужно закончить. Осталось всего ничего, прикрепить последние детали и отполировать. —ситуация выводила его из состояния равновесия, но воспитание не позволяло повышать на неё голос. — Не могу написать письмо Сагру уже в третий раз, потому что ты меня отвлекаешь своими причитаниями. Я так и не научилась вашей письменности. Валькирия села рядом, спрятав лицо в ладони. Рутина давила сверху, дополняя свалившиеся неприятности и апатичные настроения. В зоне лопаток рождался большой горячий шар. Валькирия готова была взорваться негативом в любую секунду. Все шло однозначно не так, как она себе представляла. Она почувствовала, как что-то холодное коснулось запястья. Андвари невесомо погладил его и убрал от лица, переключая ласку на багровую щеку. — Госпожа, я очень благодарен вам за заботу и терпение. Клянусь, это последний раз, когда я извожусь в творении, заставляя вас переживать. Лив закрыла глаза и сжала в кулаках большие пальцы, вспоминая как делала так во время ответов в школе на уроках. Этот приём всегда чудным образом помогал ей успокоиться. — Могу я в последний раз попросить вас дать мне шанс на завершение ожерелья? —цверг издал самую обезоруживающую улыбку. — Мне гораздо лучше. — Просто отдохни сегодня. — Что же, так и сделаю. —немного промолчав сказал Андвари и надул губы, состроив самую невинную и покорную мордочку, надеясь на то, что Лив поддастся хитрым манипуляциям. Но она совершенно молча вернулась за стол, достала новый лист и обмакнула кисть в чернила. — Для чего вы каждый раз начинаете заново? —решил продолжить разговор цверг, цепляясь за последние возможности выйти из неволья кровати. — Кляксы большие, не хочу опозориться, вдруг письмо не в те руки попадёт. —она сделала первый взмах и вывела идеальную линию, облегченно вдыхая и настраивая себя на то, что дальше все пойдёт как по маслу. — Андвари! —громогласный зов послышался из мастерской. Лив отвлеклась и на страницу снова упала ненужная капля. — Да чтоб тебя Ёрмунгард сожрал! —валькирия разорвала листок в клочья, ведомая каким-то приступом. Андвари подскочил на кровати, было не совсем ясно, чему он был удивлён больше. — Неужто Сагр? Госпожа, я должен…—он с мольбой посмотрел на неё. — Да иди ж ты уже! —она села на кровать, сложив руки на груди. Андвари решительным шагом подошёл к ней. — Да нет же, Госпожа, я должен привести себя в порядок, я в сорочке. Валькирия закатила глаза с такой силой, что они чуть было не сделали полный оборот, но вышла к внезапному гостю. Высокий бородатый ван стоял, подбоченившись. — Здравствуй, Сагр. У Андвари есть ещё время закончить, ты рановато. —она жестом пригласила его в гостиную. Плечистый блондин слегка пригнул голову, протискиваясь сквозь каменную арку с подобием лепнины. — Доброго, Лив. Да вот, решил поверить, как дела идут. А где, собственно, Андвари? —Сагр вальяжно развалился в кресле с чёрным мехом. — Сейчас подойдёт. И на долго ты планируешь задержаться? —она села напротив, удивлённая его раскрепощённостью. — Заберу свою безделушку и беспокоить вас больше не буду. А что, есть повод задержаться? — Мы планируем свадьбу через тридцать лун. Я была бы рада видеть тебя. И мне было бы так куда спокойнее, а то даже на улицу спокойно не могу выйти. Кругом одни… — Рад видеть тебя, Сагр. Ты по делу или в гости? —Лив удивил тот факт, что Андвари успел собраться всего за пару минут. Выглаженная рубаха, сюртук без единой складки и пылинки. И, разумеется, шляпка. — О-о! Достопочтенный Андвари! А я решил проверить, как идут дела. Турмалиновое ожерелье уже готово? —он сделал странный акцент на слове «турмалиновое» и расплылся в несвойственной для себя улыбке. Что-то в этой улыбке показалось Лив знакомым, она совершенно точно не принадлежала Сагру. Лекарь почувствовал ее замешательство и перевёл на неё сначала взгляд, а затем обратил лицо. Внутри валькирию передернуло, эта выходка напомнила ей какой-то из фильмов ужасов, что она смотрела вместе с бывшим женихом. Андвари пригласил Сагра в мастерскую. Тот разглядывал каждую деталь работы, недобро усмехался, чесал бороду. «— Или Ванадис его совсем довела, или пьяный.» Она вышла в гостиную. Напряжение между мужчинами в мастерской росло, Лив предпочла не лезть в рабочие дела Андвари. Всё-таки, из-за неё он потерял много времени. Хотя с другой стороны, если бы не она, то времени бы у него резко не стало. Валькирия все сильнее уходила в свои мысли. Из головы никак не выходила свадьба, которой она была безмерно рада и которой боялась, как огня. Но сильнее всего ей не давал покоя вопрос о том, почему же она так боится. Обычный мандраж? Нет, она чувствовала, что нет. «— Все так сильно поменялось. Я не успеваю привыкнуть к одному, а тут я уже выхожу замуж за цверга.» Валькирии казалось, что она будто актриса не в своей роли. Ее поставили вместо другой, но не дали сценарий. На секунду она даже почувствовала себя на сцене, смотрящей в зал. А в зале сидело много зрителей и все с каменными лицами. Сагр, Ванадис, Улль, другие веттиры, все эти важные цверги. А в суфлёрской будке стоит Андвари. И только он один улыбается, как делает это всегда, и говорит ей, что делать. От такой ассоциации на душе стало теплее. «—А если бы не он? Ты бы хотела в Мидгард, Лив? Где твой дом?» Вакханалию в черепной коробке прервал гам из мастерской. Андвари страшно ругался, что-то падало, гремело. Лив немедленно побежала к ним. Но буквально за считанные секунды все стихло. Она открыла дверь в тот момент, когда на пороге разлетелось ожерелье. Ожерелье, которое они делали вместе, пусть она и выполняла пустяковые поручения. Сагра в комнате не было. — Андвари, что здесь творится? —она обеспокоено шагнула к нему. — Госпожа, прошу вас, уйдите. —ей показалось, что аметистовые глаза остекленели, в них блеснули слёзы. — Что случилось? — Просто уйдите. — Да объясни ты! —валькирия протянула руку, которая была тут же жестко откинута. Андвари отвернулся и голос его прозвучал непривычно холодно, резанул нагревшийся воздух, точно кинжал. — Лив. Выйди. Валькирия опустила глаза, в ногах лежала деталь. Она подняла ее и вгляделась. Холодная платина сверкнула огнём и будто померкла. Сзади снова послышались шаги. — Дорогой Андвари, здравствуй. Я пришёл снимать мерки для платья твоей прекрасной Мидгардки. —в дверях стоял седовласый низкий мужчина, с бородой до пояса и в монокле на цепочке, очевидно, золотой. Андвари небрежно махнул рукой: —Заходи, Скрэдр. Госпожа, располагайтесь в гостиной, я приду чуть позже. На негнущихся ногах она развернулась и ушла вместе с портным. —Господин Андвари сегодня особенно немногословен. Что между вами случилось, девочка? А чего бледная такая? С Хель поздоровалась? —скрипучий голос наполнял комнату, вопрос за вопросом он пытался выведать сплетни. Лив то приседала, то вставала, то крутилась, беспрекословно выполняя просьбы старого карлика. Меньше всего ей сейчас хотелось это делать, но устраивать разборки при посторонних она никогда не любила. Шляпка Андвари показалась в проеме, Лив взглянула на него с надеждой, что он будет улыбаться, но лицо его было смесью ярости, печали и совершенного отсутствия. Он молча сел на синюю тахту без спинки, на лице читалось полное безразличие к происходящему. Скрэдр закончил. — Мешочек золотых. Примерка через три дня. Все пожелания я учту. —он довольно стоял напротив валькирии, разглядывая ее тело и предоставляя костюм. — Возьми там. — Андвари кивнул в сторону мастерской. —И помни, все должно выглядеть наилучшим образом. Портной откланялся, явно недовольный тем, что ничего услышать не удалось. Лив села напротив, разглядывая уставшее лицо цверга. — Лив, это был Локи. У неё вырвался нервный смешок. — Не может быть, он же.. — Не совсем он. Проекция, наверное. Чудище рыжее. Сколько лет прошло, а он все покоя мне не даёт. От кого-то узнал о нас, нашёл повод снова насолить. —он опустил лицо в руки, обтянутые перчатками. Порой Лив забывала о них. Но другие, по мнению Андвари, знать об отсутствии пальцев не должны, это нарушало его созданный идеальный образ и почему-то непременно должно было испортить репутацию. Девушка пересела на тахту, обвивая обмякшее тело руками. Андвари поддался объятиям, не отнимая рук от лица. — Госпожа, я так устал. —у Лив безумно щемило сердце. Она знала это, хоть цверг и отрицал. —За всю свою жизнь я так устал. Он стал моим первым… Во всем первым. Как я мог довериться? Нашёл же кому…— он горько усмехнулся. — А потом снова одиночество, частые интрижки, которые никак не помогали, дни, похожие один на другой. И вот сейчас, когда я наконец обрёл покой, он снова решил потревожить старые раны, поиздеваться. Валькирия чувствовала, как он изо всех сил старается скрыть дрожь в плечах. Она погладила серебристую голову, не находя слов. Да и сказать было нечего, но ей просто хотелось быть рядом. И даже сейчас, когда она слышит о до сих пор не отпущенном прошлом. — Я знаю, что вы думаете. Но это не так. Просто я не могу простить. И он этим пользуется, забавляется. В следующую секунду произошло то, чего Лив не ожидала - Андвари заплакал. Скорее даже зарыдал, завыл. Тонкая душа, нежная, избитая и исколотая, окровавленная и оплёванная, закованная в каменное убежище и спрятанная под маской циничности, она просто хотела, чтобы ее любили и хотела любить в ответ. Лив не собиралась задевать этот нерв своими руками и никогда не спрашивала, что же между этими двумя случилось. Сейчас она желала только подарить этой душе всю любовь, которая скопилась за годы. Внутри плакала ее собственная сущность, разрывающаяся от страха быть вновь оставленной, ищущая пристанище и везде чужая. Они крепко сплелись между собой, сердечные мышцы бились едино, ведя между собой немую беседу. — Мне тоже больно, любовь моя. — в горле пересохло, вся влага ушла к глазам. -Я боюсь, что это будет неправильным решением. Что мы просто нашли утешение друг в друге, латая этими чувствами дыры. Он совсем приник к груди, держась за ее руку, как за последнее в своей жизни тепло. — Госпожа, разве это не «Она»? Не в этом ли ее смысл, лечить и латать? ******************************************* Лив сидела за столом и медленно выводила символы. — Подожди, диктуй медленнее. —… именем Одина, старшего из тринадцати богов, отца валькирий и асов, хозяина Вальхаллы, клянусь… —Андвари зачитывал ей одно предложение уже достаточно долго, все время повторяя слова. — Не злись, пожалуйста, мне просто сложно. —Лив чувствовала себя некомфортно из-за этого, ей не хотелось выглядеть глупой, но выходило именно так. От их тревожного разговора прошло всего несколько часов, поэтому мысли все время возвращались туда. — Я не зол, буду повторять столько, сколько вам понадобится. К тому же мне нравится это стремление к изучению нашей письменности, хотя вы бы могли пойти простым путём и использовать свою. —он лучезарно улыбнулся, подпирая голову рукой. —Где вы остановились? — На «отца валькирий и…» — И асов. Сейчас вам нужно поставить вот этот символ. Валькирия кивала, впитывая каждое сказанное им слово. Из Андвари вышел бы хороший учитель, он терпеливо дожидался, пока она закончит с предложением, исправляя на ходу ошибки. С улицы доносились звуки оживлённой толпы, разговоров и смеха. Лив не разбирала, что там обсуждают, но была уверена, что в центре событий сейчас мидгардка и ювелир. Она посмотрела на окно, надеясь, что это поможет расслышать. — Вы встревожены происходящим. —его голос звучал спокойно и размеренно. — Да нет, не особо. — Это был не вопрос, Госпожа. —цверг переместился ближе к ней, оперевшись локтями на стол. — Какая разница, что они обсуждают? Главное ведь, что мы знаем правду. Да и обсуждать они могут совсем не нас или не в плохом ключе. —он разглядывал изумрудную радужку, незаметно приближая лицо, тон голоса стал не успокаивающим, а вкрадчивым. — Как я могу убедить Госпожу не тревожиться по пустякам? Цверг резко выпрямился, отчего Лив непроизвольно дёрнулась. Он направился ко входу, задёрнул шторы на окнах и задвинул засов двери. — Сегодня нас больше никто не потревожит. —Лив разве что успела закрыть баночку с чернилами. Андвари властно поднял ее лицо за подбородок. Валькирия обожала смотреть на него снизу вверх, ее безумно заводил контраст между стройным станом и повелевающим сильным взглядом аметистовых очей. — Сними с меня перчатку. —Лив щёлкнула крючок на запястье возле своего лица и стянула чёрную кожу. Цверг погладил двумя пальцами налитые губы и проник внутрь, скользя по языку. —Любите быть послушной? —в полумраке свет играл на его лице, подчёркивая выраженность линий и похотливую улыбку. Лив нарочито миловидно похлопала глазками и округлила их, запрокидывая голову выше. Андвари, безусловно, был доволен ее реакцией. Он вынул пальцы и обхватил челюсть, слегка потянул ее на себя, призывая Лив спуститься на колени. Она, точно заворожённая, выполняла все приказы, готовая ко всему. Он медленно стянул свой сюртук, не сводя с неё внимательных глаз, и небрежно кинул его на стол. Девушка принялась пуговка за пуговкой расстёгивать брюки из плотной ткани и с каждой освобождённой петелькой вожделение нарастало. Андвари не торопил ее, упиваясь зрелищем, поглаживал распущенные волосы. После брюк девушка освободила эрегированный член от плена белых кальсон. Она несмело подняла глаза на Андвари. За всю жизнь ей ещё не доводилось ублажать мужчину своим ртом, но любопытство и желание взяли верх. Лив провела напряжённым кончиком языка по стволу от основания до головки. Андвари дёрнулся от горячего дыхания, немного крепче стянув волосы на затылке. Цвергу безумно сильно хотелось сделать все самостоятельно, но он, видя некоторое ее замешательство и осознавая, что в каком-то смысле лишает Госпожу девственности, сдерживал порыв. Валькирия обхватила губами пульсирующую головку и обвела ее языком по кругу. Андвари шумно выдохнул, чем подогрел интерес. Она позволила ему проникнуть глубже, зацепив зубами кожу. — Осторожней с зубками. —он болезненно шикнул. Лив лизнула это место, прося прощения за свою неумелость. Цверг одобрительно кивнул. — Продолжай. Губами она ущипнула мягкую кожицу, поиграла с уздечкой. Девушка самозабвенно облизывала и посасывала набухшую головку, кончиком языка водила в разных направлениях, задевая уретру и заставляя Андвари вздрагивать. Для него эти ласки были похожи на лёгкие покалывания, мелкие разряды тока. За все многочисленные похождения еще никому не удалось доставить ему столько удовольствия. На руку играли сильные чувства, его доминантное положение и желание Лив сделать этот первый раз запоминающимся. С каждым движением она становилась все ловчее, запоминая самые чувствительные точки и то задевая их часто, то обходя совсем, доводя мужчину до исступления. Он сделал лёгкий толчок вперёд, призывая ее открыть рот, и проник настолько, насколько она ему позволила, прижимая затылок. Для Лив это ощущение было не самым приятным, глаза заслезились, когда головка коснулась глотки. Цверг поднял ее с колен, разворачивая к столу. Он намотал волосы на изящную руку и заставил лечь животом на столешницу. Девичье сердце пропустило удар, внизу заныло и Лив почувствовала, как между сведённых ляжек стало скользко. Цверг оттянул ее волосы и провёл бархатистой ладонью по гладкой спине. Ласковое движение завершилось звонким ударом по ягодице. Девушка вздрогнула, закатив глаза. Она молчала, но он догадывался о каждом ее желании. Андвари завёл колено между ее ног, заставляя раздвинуть их. — Шире. —Лив отвела ногу ещё дальше, в пояснице щекотало от предвкушения. Он до боли завёл ее руку за спину, вжал голову в гладкую ткань сюртука. Твёрдый член упирался в мягкие ткани влагалища. Андвари подался вперёд, довольно грубо входя. Лив вскрикнула от смешения приятных ощущений и боли. — Госпожа этого хотела? —его голос подрагивал от удовольствия. — Или мне стоит быть нежнее? — Нет, не сдерживайся. —девушка простонала это, выпячивая своё мягкое место сильнее. Цверг усмехнулся и сделал ещё несколько размашистых толчков с промежутком во времени, а затем стал чередовать активные и жёсткие действия с нежностью. Девушка постанывала в такт и иногда вскрикивала. На это цверг сильнее сжимал ее руку, двигая тазом настолько энергично, что стол трясся. — Моей Госпоже нравится? —он склонился к ней, не дотягиваясь до уха. — Да… Да… —другой рукой она до побелевших костяшек сжимала столешницу. Ниже пояса зарождались лёгкие конвульсии, тело сковало, валькирия начала подталкивать себя навстречу разгоряченному торсу и от столкновений комната наполнялась звуками влажных шлепков. —Все, не могу. —Лив выдавливала из себя примитивные слова, неспособная на полноценные предложения, в голове был полнейший вакуум, только внутренний голос скандировал: «Ещё! Хочу ещё!» Она старалась оттянуть сладкие мгновения перед оргазмом, концентрируясь на скольжении внутри себя. Андвари чувствовал лёгкую пульсацию, придерживался одного ритма, чтобы не сбить ее с пути вверх к удовольствию. — Ну же, порадуй меня, Лив. —он спустил ладони на талию, но Лив осталась в прежнем положении, не в силах даже выпрямить руку. Валькирия непроизвольно зажмурилась и сильнее вжалась в стол, пульсация внутри затронула каждую клеточку тела, прошлась приятной волной. Она последний раз вскрикнула и шумно выдохнула. Андвари излился ей на спину обжигающими каплями, будто все это время ждал сигнала к окончанию, и навалился на неё сверху. Пару минут они приходили в себя, Андвари прохладными губами целовал горячие плечи, терся щекой о спину. Цверг отстранился от девушки, но та так и осталась лежать на столе, конечности пока не слушались, изредка доходили запоздалые всплески удовольствия снизу, в ушах звенело. Она чувствовала, как что-то прохладное пару раз прошлось по ее спине. Андвари стёр с неё следы своего семяизвержения. — Госпожа, пойдёмте в постель. —он ласково обхватил ее за плечи, приподнимая, и повёл в спальню. Лив, бессильная, неуклюже плюхнулась в кровать, мужчина накрыл ее одеялом и кротко чмокнул в висок. — Мне нравится, когда ты такой. —она натянула одеяло под самый нос. —Я знаю, мое сокровище. Отдыхай.