Не переступай черту, брат

***

— Большое спасибо за помощь, наши дорогие, – прозвучал прекрасный голосок Гвиневры, вслед за которым послышался лёгкий смешок со стороны Одетты, – я надеюсь, вы не пожалели, что пришли на мои именины и насладились вечером. — Всё было просто замечательно, – воскликнул седовласый, немного подчёркивая и выражая акцент на последнем слове, – а за помощь не стоит благодарить. Всё же большую часть работы проделали вы. — Не стоит обесценивать ваш проделанный труд! – Одетта, которая стояла рядом с Гвиневрой, начала похвально смотреть на парней, – Вы и вправду молодцы! Спорить с ними было бы глупой затеей, всё-таки девушки, что с них взять. Все дружно посмеялись над ситуацией и начали готовиться ко сну. Братья, к тому же, решили остаться на ночь, так как их уговорила Гвиневра, уверяя их в том, что по дороге домой на них нападут всякие пьяные мужики, подобные Ланселоту на сегодняшних именинах. Конечно, Эймон воспринял это в качестве простого и в шуточной форме – примера, а Госсен воспринял это как нелепость и оставшуюся часть уборки уже не обращал внимание на не смешной юмор девушки, да и в целом, на неё саму. Девушки показали им комнату, где они будут ночевать, дали им запасную одежду, (что-то вроде пижамы), пожелали друг другу спокойного сна и отправились спать. В это время, Госсен прошёлся лёгким и быстрым взглядом по самой комнате: в ней была всего одна кровать, что было максимально странным и, даже можно сказать, подозрительным. Эймон без церемоний, сняв с себя верхнюю часть одежды, принялся надевать футболку, которую выдали девушки. Уже собираясь расстегнуть ремень и снять штаны, он увидел, что Госсен приостановил его не только жестом руки, но и своим голосом. — Э-Э.. Эймон, ты не думаешь, что это как-то всё странно? — Хм? Что именно? Старший, с чуть уставшим видом, смотрел на брюнета и не понимал, что тот имеет ввиду. Вот-вот Госсен уже хотел сказать, как вдруг его лицо загорелось румянцем. Он понял, что сейчас выглядит глупо и вся эта ситуация, которую он напридумывал – тоже выглядит глупо и несуразно с его стороны. Какой нормальный человек будет стыдиться того, чтобы просто лечь спать со своим родным братом? Тем более, это была всего одна ночь, когда такое будет происходить. Госсен, немного подумав, решил сменить тему, сказав, чтобы тот, подал ему сменную одежду. Эймон от такого необычного поведения своего брата, даже немного взбодрился, но всё равно немного был сонным. Он подал ему сменную одежду, а сам принялся снимать оставшуюся часть низа одежды с себя. Госсен, отвернувшись, некоторое время постоял и смотрел на одежду, которую он держал в руках. Ему было не по себе переодеваться, потому он быстро залез под одеяло и укрылся так, что был похож на сосиску в тесте, а подушку накинул на своё лицо, утыкаясь в неё, при этом он лежал прямо, на спине. Смущение всё никак не переставало уходить и он всё не понимал почему. Поцелуй от Эймона? Излишнее внимание? Он совсем запутался. Его мысли прервало внезапное касание от старшего, в щёчку брюнета. — Ты чего, Госсен? Всё хорошо? Младший лишь тихонько кивнул и больше не воспроизводил никаких движений, до тех пор пока Эймон не обнял своего маленького для него Госсена. Седовласый нежно обвил одной рукой всё тело брюнета, наблюдая за тем, как его лицо постепенно начинает утыкаться в мягкую подушку. — Скажи мне, – начал говорить Эймон. Голос был словно другим, каким-то более ласковым, что приятно действовало на Госсена – что ты сейчас чувствуешь? Он начал машинально залазить под одеяло, прямиком к младшему, на что тот, ещё сильнее уткнулся в подушку, боясь и вовсе задохнуться. — Прошу, ответь мне. Рука дрогнулась вниз и Эймон, почувствовав некий азарт, начал под одеялом потихоньку приподнимать верхнюю одежду Госсена. Немного оголяя его, он дотронулся своей сильной рукой до животика брата и легонько, но с таким чувством соблазнения, начал ласкать данную область, принося брюнету небольшие мурашки. — Я.. Я-Я не знаю.. – ответил ему Госсен, заикаясь. Но из-за того, что лицо сильно утыкалось в подушку, Эймон не расслышал, потому вновь мягко провёл своим пальцем по животику, давая Госсену вздрогнуть от неожиданности. — Я тебя не услышал, – приближаясь к младшему, седовласый привстал и накрыл его своим телом, полностью делая так, чтобы он оказался под ним, — повтори это, только без подушки. Сделай это для меня. Убирая подушку от лица Госсена, старший увидел следующее: лицо брюнета полностью было красным, губы слегка поджаты и он, будучи тем, кто лежал под Эймоном – казался таким беспомощным, таким маленьким для него. Хотелось сорваться, поцеловать его и сделать навсегда своим, но старший ждал, ждал, пока тот повторит сказанное. Приближаясь к Госсену, он легонько приподнял его за подбородок и направился к шее, слегка облизывая, кусая белоснежную кожу, оставляя на ней нежные, чувственные поцелуи, которые заставляли младшего извиваться и немного постанывать под братом. Это возбуждало герцога, но он сдерживался. Сдерживался и, может быть, напрасно, ведь Госсен также этого хотел. — Я попросил тебя повторить, милый, но ты меня игнорируешь. — Я.. – сглотнув накопившуюся слюну во рту, брюнет осмелился произнести. – Я, к-кажется, влюбился.. — И в кого же?~ Это уже было похоже на издевательство, но Эймона это забавляло; Его братик был таким милым, что он едва ли сдерживался. Госсен отвернувшись, снова сильно покрываясь румянцем, хотел ответить, но его заткнули губы Эймона, которые прислонились к губам младшего брата. Несмотря на недавнюю усталость, седовласый активно целовался; Он сплетал свой язык с языком Госсена, который неумело пытался что-то сделать, пару раз проходился по зубкам и дико наслаждался всем процессом, словно он делает это в последний раз. Брюнет же, в свою очередь, только бурно стонал и пытался сдерживать свои эмоции при таких страстных ощущений, но у него это выходило хуже, чем у старшего. Сбрасывая тёплое одеяло с тела младшего, Эймон намного выше приподнял верхнюю одежду Госсена. Оставляя его в таком положении, старший хотел это как можно быстрее, но качественнее запомнить у себя в голове. Полуголый Госсен, со своим милым и изящным личиком сейчас лежал под своим братом и был безумно соблазнительным. Седовласый приблизился к груди младшего и начал облизывать один сосок, слегка покусывая его, оставляя неравномерные, но такие изящные укусы. — А-Ах..~ Н-нежнее, умоляю.. — Ох, уже умоляешь? Поверь мне, это только начало. Не останавливаясь слегка покусывать, он другой рукой начал водить по кругу уже другой сосок, царапая его и держа между пальцами. Посасывая с другой стороны, Эймон наблюдал за реакцией брата. Тот прикрыл рот руками от слишком частых стонов, на глазах поступили слёзки от наслаждения. Кусая сосок, он начал ласкать Госсена по всему телу: иногда приближаясь к паху, иногда лаская всё тот же животик. От этих неизбежных ласк младший извивается и, под конец, с протяжным стоном удовольствия, кончает прямо в нижнее белье, хватаясь при этом за крепкие плечи Эймона. Расслабившись, Госсен стал тяжело дышать, а герцог, заметив это, поцеловал его в щёчку, шепча тихие, такие успокаивающие для младшего слова. Засыпая под таким давлением наслаждения от этой ночи, брюнет засыпает прямо под седовласым, а тот, ложась рядом с ним, окутывает Госсена и себя тёплым одеялком. Напоследок проводит пальцами рук по груди младшего, обнимает и засыпает, отправляясь в уютное царство снов.