Артуриана

Часть вторая. Артур Пендрагон Глава 1. Рыцарь Источника В год, когда умер мой отец, могучий король Утер Пендрагон, жил я в доме сэра Эктора, будучи оруженосцем его сына, сэра Кая, юного рыцаря, который впоследствии боролся с другими претендентами за трон Камелота и однако первым преклонил колени, признав во мне законного короля. До конца дней оставался он мне верен, чего нельзя сказать обо всех рыцарях Круглого стола. Я благодарен своему дорогому опекуну, сэр Эктор дал мне то, чего не мог дать родной отец: знания, которыми должен обладать истинный король, – рассказывал, как управлять народами, помог освоить военную науку, научил не только сражаться самому, но и военным стратегиям, чтобы оборонять Камелот от завоевателей. Воспитанный друидами, я не одобрял поступков отца и потому с раннего детства решил, что буду другим королем, не похожим на Утера и правителей своего времени. С юных лет меня печалила тяжелая жизнь простого народа, несправедливость, что творили сильные по отношению к слабым, и я знал, что хочу создать новое королевство, каких еще не было в мире, что сделаюсь защитником всех угнетенных и построю царство равенства на вверенной мне земле.  И для бриттов, и для пиктов, и для потомков римлян, и для тех племен, что обитают уединенно в горах и лесах, в бедности и дикости. Говорили, что римляне, жившие некогда на этих землях, сказывали про попытки построить такие города, многие пытались, но никто не сумел. И все же я решил попробовать, ведь не попробовав, не узнаешь. Тогда мне пришла в голову мысль сделать стол, за которым сидели бы мои советники и рыцари, – круглым, чтобы все сидящие были равны. Чтобы никто не располагался во главе и не верховенствовал над прочими. Но тщательно искал, кто достоин присоединиться ко мне за Круглым столом, выбирая лишь тех, чьи сердца полны отваги и благородства. В день, когда встретил я Персиваля, Борса, Бомейна – был счастлив, ибо не появлялись прежде рыцари, равные им. Много подвигов совершили мы вместе. Но лишь когда узнал сэра Ланселота, понял, что есть истинное благородство, и знал: я нашел того, кто станет моим вернейшим другом и боевым товарищем. Рыцарь был добр, весел, отважен и очень хорош собой, о чем говорили все дамы, кроме того, образован и умен, потому некоторые советники сразу же посоветовали мне отдалить его, отправить в другие края, чтобы сгинул он там навеки. И сам я понимал, что рыцарь будет моим соперником – ведь ему отдала сердце моя сестра Моргана, та, которую полюбил я в раннем детстве и продолжал любить всю свою жизнь. И однако не думал, что дорогой друг сыграет такую страшную роль в моей судьбе и судьбе всего Камелота. Если бы я мог видеть будущее, то прислушался бы к советникам и прогнал юношу, несмотря на все его многочисленные достоинства и отвагу, несмотря на самые добрые чувства к нему. Ланселот совершил при дворе множество подвигов, защищая слабых и несправедливо обвиненных, он избавлял из плена прекрасных дам, отправился по моему приказу на поиски святого Грааля и хоть не видел Грааль, но преодолел множество трудностей на пути к нему, пытаясь исполнить волю своего короля. Другие рыцари тоже пытались отыскать Грааль, Персиваль особо преуспел, но никто не достиг желаемой цели, и сам я тоже стремился отправиться на поиски предмета, захватившего мои мысли – но не мог оставить свой город. Потому так и не принял участия в славном походе, который мог изменить мою душу, как изменил он всех, прошедших этот трудный путь. Учитель Мерлин оставался со мной первые годы правления, следя, чтобы я не оступился, чтобы не совершил роковой ошибки, которая могла бы привести к печальным последствиям для моих подданных и пошатнуть их веру в короля, и однако позже Мерлин тоже оставил меня, вернувшись в Броселианд, к своей возлюбленной. Тогда я начал совершать ошибки, и первой из них была ночь, что провел я с Моргаузой. В ту ночь не знал я, куда деваться от боли, которую чувствовал, когда видел, что единственная возлюбленная стала женой короля Регеда Уриена, скоро покинет Камелот и никогда не будет моей. Конечно, не знал я, что Моргауза ждала ребенка, моего сына, от руки которого мне предсказали смерть древние боги. Второй же ошибкой стало желание сочетаться узами брака, ибо нужно мне было оставаться свободным и посвятить себя людям Камелота. Третьей ошибкой стал сам выбор супруги, который пал на прекрасную леди Гвиневеру: слава о ее непревзойденной красоте гремела по всему Альбиону, и тщеславие закралось в мое сердце. Не подумал я тогда, что если возьму в жены столь прославленную красавицу, то не королевством придется мне заниматься, но постоянно оберегать честь жены от посягательств других мужчин. Так и вышло, но я был слишком юн, чтобы смотреть столь далеко. Едва лишь увидел свою стройную невесту, с водопадом густых волос и нежными глазами, напоминавшими аквамарины своим блеском, как не желал уж и смотреть на других девушек, которых предлагали мне в жены правители и знатные люди из соседних стран. Также мне сказали, что леди Гвиневера – добрая христианка, а значит чиста и непорочна, что тоже обрадовало меня. – Будешь ли ты счастлива со мной, прекрасная дама? – спросил я Гвиневеру, едва остались мы наедине, – Хочешь ли стать королевой Камелота? Будешь ли мне верной женой? – Я хочу быть королевой Камелота и клянусь быть тебе верной женой, ибо ты – самый достойный из королей, – ответила она звонким мелодичным голосом и улыбнулась светло и открыто, ее ответ был искренним, и я понял, что передо мной та, кто достойна занять трон и заботиться отныне о жителях моей страны. Сразу же после свадьбы Гвиневера приступила к своим обязанностям с великим рвением, и однако произошло то, чего я никак не ожидал: жена принялась увещевать меня принять крещение, к чему я не был готов. Кроме того, она никак не могла подарить мне ни сына, ни дочь, чем также изрядно огорчала своего короля и многочисленных моих придворных, мечтавших о наследнике славной династии Пендрагонов. В те годы между мной и Гвиневерой произошло первое охлаждение, кроме того, королева не одобряла военные походы, считала, что слишком много времени провожу я вдали от дома. Узнала она откуда-то и о моих чувствах к Моргане, хотя никогда не подтверждал я слухов, но все откуда-то знали, наверное, это можно было прочесть на моем лице. Скорее всего, почувствовав мое безразличие, королева принялась доискиваться его причины, и нашлись доброжелатели, поведавшие о моей тайне. Гвиневера замкнулась, ее доверие было подорвано. Она винила себя, думая, что причиной нашей взаимной холодности стало отсутствие наследников, и отчасти так и было, возможно, ребенок мог бы примирить нас, пока не стало слишком поздно. Но все стало только хуже, когда королева встретилась с сэром Ланселотом, вернувшимся из военного похода ко двору. Не сразу она заметила рыцаря, не сразу отдала ему свое сердце. А вот он, едва увидев Гвиневеру, избрал своей дамой, за ее честь бился на турнирах и отказался от того, чтобы взять жену, решив навеки посвятить себя единственной женщине – супруге своего короля. Дрогнуло бы и каменное сердце – преданность рыцаря, сильнейшего и красивейшего мужчины во всем Альбионе, сделала свое дело, к тому же сердце моей супруги отнюдь не было каменным. Долгие дни и ночи Гвиневера пыталась молиться и бороться с чувствами, но не смогла совладать с любовью, что подчинила себе ее разум и душу. Она старалась избегать своего рыцаря, поручала ему задания, уводившие его как можно дальше от Камелота, но стоило лишь стуку копыт его коня стихнуть, она начинала страстно желать возвращения Ланселота, считая часы, проведенные в разлуке, что казались несчастной вечностью. И однако же королева оставалась верна мужу, никогда не встречалась со своим избранником наедине, как и он не забывал о долге и той клятве, данной королю однажды. Ланселот был преданным другом и рыцарем. Как и Гвиневера, которая, будучи хорошей женой, пошла в итоге на измену, он тоже стал жертвой хитроумных интриг и коварства врагов, мечтавших завладеть троном Камелота. Мы все запутались в их паутине, сгубившей нас и разрушившей самый великий город, какой только знал земной мир. Еще одной моей ошибкой было вызвать на поединок сэра Пелинора, во время злосчастного сражения с которым сломался меч-в-камне, тот, что привел меня к престолу, тот, что помогал мне и давал силы, и, если бы не Мерлин, который уговорил Владычицу озера дать мне волшебный клинок, не отразить бы нам атаки саксов, заполонивших нашу страну. Их было куда больше, чем наших жителей, тьма, но мы неизменно отбивались и изгоняли чужеземцев, ведь нас хранила древняя магия друидов и сила Эскалибура, что была со мной неизменно. Каким же я был королем? Наверное, главной чертой моего характера было беспокойство, вечно терзавшее мое сердце, не оставляавшее ни на миг. Это заметил еще мой воспитатель сэр Эктор, а до него – учитель Мерлин. Я совершенно не мог усидеть на месте, словно какой-то голос внутри постоянно звал куда-то в дальнюю дорогу, и я следовал ему неукоснительно, не в силах оставаться у родного порога. Еще до женитьбы моей на Гвиневере, услышал я, будто появился в окрестностях Камелота чудовищный змей. Мои рыцари даже верили, что это драконы, исчезнувшие столетия назад, вернулись в Альбион и снова выжигают зеленые поля своим ядовитым дыханием. Я тут же приказал собираться в поход, благодаря слухам, мы знали, что змей обитает возле источника, который протекал неподалеку от Камелота. Я выбрал десяток лучших рыцарей, и отправились мы на поиски крылатого. В глубине души не верил я в драконов, но думал, что могу победить иное чудовище, будь оно гигантским волком или вепрем. Когда добрались мы до источника, мирно струившегося меж корней высоких деревьев, то укрылись в засаде, за гигантскими валунами, спрятали и лошадей, опасались, что можем спугнуть дракона. Время шло, а дракон так и не появился, и мы ждали, ждали, пока не устали ждать. Тогда сэр Кай, мой дорогой названый брат, сопровождавший меня в этом походе, произнес: – Друзья! Покуда сидим мы в засаде, надежно укрывшись, змей не прилетает сюда! Зачем ему? Но если выйдем и покажемся, он явится, ведь захочет поживиться нашими лошадьми, слышал я драконы большие охотники украсть лошадку! Да и человеком не побрезгует! А потому, давайте покажемся, укрепим наши сердца мужеством и не будем прятаться от золотых глаз ядовитой гадины! И все мы признали, что в словах сэра Кая есть истина, сидя в засаде дракона не заманишь! Я приказал рыцарям выйти из укрытия, мы разбили привал на берегу ручья, разожгли костры, принялись готовить ужин, набрали воды. Напоили лошадей и отпустили их свободно пастись на воле. Потом рыцари, кроме двоих дозорных, решили отдохнуть, прилегли на землю, погрузились в спокойный сон, а я спустился к ручью, постоял на его берегу, умыл лицо и с интересом разглядывал свое отражение, кажется, я стал выглядеть старше, корона – не легкая ноша! А если пытаешься построить особенное королевство – тем более. Сам не заметив как, я опустился на траву, закрыл глаза, и усталость сморила меня, путь, что мы проделали сюда, был неблизким, не каждый всадник сумел бы преодолеть такое расстояние за один день! Я погрузился в сон и во сне привиделось мне чудовище, которое предстояло убить нам: зверь был о четырех когтистых лапах, позади – утыканный острыми шипами длинный хвост, голова похожа на змеиную и увенчана гребнем, а изо рта выглядывал раздвоенный язык. Он не был драконом, но казался опасным и сильным противником. Проснулся я от того, что кто-то совершенно бесцеремонно ткнул меня в левое плечо острым предметом, вероятно мечом или кинжалом, и открыв глаза, с трудом понимая спросонья, где я, увидел, что надо мной склонился рыцарь в доспехах, ослепительно сиявших на солнце. На его голове был шлем, который полностью скрывал лицо, лишь глаза можно было различить в прорези. И этот незнакомый рыцарь несколько раз ткнул в мое плечо копьем. – Что ты делаешь? Как смеешь? – не помня себя от возмущения, я вскочил на ноги, виданное ли дело тыкать копьем в короля! – Это ты что делаешь у моего источника? – спросил дерзкий незнакомый рыцарь. – У твоего источника? – Да, знай, что зовусь я Рыцарем Источника, этот небольшой поток избрал я себе в покровители, его считаю священным и за право владеть им готов сейчас биться с тобой! – Биться я не собираюсь, – я пожал плечами. – Все источники на этих землях принадлежат мне. И сражаться пришел я не с тобой, а с драконом, что обитает здесь, в округе, угрожая жителям Логреса! – Дракона здесь нет, – возразил рыцарь. – Чудовище, что поселилось здесь, называют – Зверь Рыкающий. Один укус его – верная смерть, яд убивает мгновенно, будто яд василиска, и нет от него спасения. Но никто не видел его, и потому вряд ли сумеешь ты сразиться с ним. Сразись лучше со мной! Меня удивили слова этого странного рыцаря, почему же он так желал биться со мной, ведь даже не знал, кто я таков! Что ж, не пристало честному воину, пусть даже королю, уклоняться от поединка, к которому призывают так настойчиво! – Хорошо, Рыцарь Источника, – кивнул я. – Подожди здесь, я пойду за своим оружием. Но помни, если из-за тебя пропущу чудовище, тебе не поздоровится! С этими словами, отправился я за мечом-в-камне, Эскалибура у меня тогда еще не было. Вернувшись к источнику, я обнаружил странного рыцаря на том же месте, он терпеливо ждал меня. Едва увидев, что я возвратился, Рыцарь Источника занял боевую позицию, обнажил меч, отбросил копье и начал приближаться. Я же поднял щит и приготовился обороняться. В это мгновение мои верные друзья вбежали на поляну, вооруженные до зубов, – кто-то посмел атаковать короля, рыцари были готовы немедленно срубить негодяю голову! – Назад! – крикнул я, и они остановились. – У нас честный поединок, так не мешайте же! Рыцарь, казалось, опешил, увидев столь знатное сопровождение, и теперь прекратил наступление, внимательно уставившись на меня. – Кто ты? – удивленно спросил он, – И кто все эти люди? – Знай, несчастный, – воскликнул сэр Персиваль, который всегда отличался самым горячим нравом среди рыцарей, – Что осмелился ты сражаться с самим Артуром Пендрагоном, великим королем здешних земель! Рыцарь Источника не ожидал подобного, он опустил оружие и застыл, не зная, что делать дальше, очевидно опасался, что, если убьет или ранит короля, прочие воины сурово покарают его, но я сделал ему знак продолжать. – Не бойся, рыцарь! Бейся честно и мои люди не тронут тебя! Потому что каждый рыцарь Круглого стола – человек чести! Они не будут наказывать тебя за хороший поединок. Сражайся так, как сражался бы с любым другим. Начинай же! И я первым бросился в бой, не давая Рыцарю Источника возможности размышлять. Он был вынужден поднять меч и отбить мою атаку. Почти сразу же я понял, что противник силен, хорошо знает искусство боя, и все же я знал, что сильнее, да и дерусь лучше, потому не опасался поединка. К счастью, Рыцарь Источника не стал поддаваться, а бился в полную силу, но после, я ударил так, что, не удержав равновесия, он упал на колени, а шлем слетел с его головы. И в таком положении он продолжил отбивать атаки, но все ж не успел подняться, выбив меч из его рук, приставил острие клинка к его шее, и Рыцарь Источника стоял недвижим, признавая мою победу. Я воткнул меч в землю и протянул рыцарю руку. – Ты славно сражался! Давно не вызывали меня на поединок и давно не бился я со столь умелым противником! Для меня честь знать тебя. И потому, ответь, Рыцарь Источника, хочешь ли ты присоединиться к моей свите? Хочешь ли занять место за Круглым столом и стать братом королю? Рыцарь источника, оказавшийся курносым, черноволосым, парнем с бородой, что покрывала щеки густой порослью, с прямым взглядом умных глубоко посаженных глаз, поднялся на ноги и поклонился. – Благодарю, мой король, за поединок и за честь, что ты оказываешь мне своим предложением! Клянусь, что ты и правда величайший воин Альбиона, и преподал мне только что отличный урок! Для меня было бы радостью служить тебе и, если понадоблюсь, призови, мой меч к твоим услугам! Но позволь мне остаться здесь, возле Источника! Позволь ждать дальше Зверя Рыкающего и сразить его, если смогу. – Разве ты видел Зверя хоть раз? – спросил я заинтересовано. – Нет, ни разу не показалось чудовище. Но если он все ж появится – я буду тем, кто избавит от него наши земли! – А что если он не появится? Что если он улетел в чужие края? Или эльфы забрали его в свою страну? Что если это все ложь, и Зверя Рыкающего не существует? – Пусть так, – смиренно ответил Рыцарь Источника, – Но все равно я буду ждать его и стеречь этот ручей. – Ты еще безумнее, чем я, – удивился я его словам. – Да будет по воле твоей! Охраняй свой источник, славный рыцарь! Но если придут сюда саксы или другие темные силы, призову тебя на бой, потому что ты хорошо владеешь оружием и можешь оказаться полезен! На том и порешили: Рыцарь Источника принес клятву верности королю, а я решил, что не станем мы ждать Зверя дольше, уступив эту честь моему новому знакомому, и вместе со своими рыцарями направился обратно в Камелот. Конечно, в душе мне было немного жаль, что не удалось встретить страшное чудовище и уничтожить его, и однако не думалось, что путь проделан напрасно: победить сильного рыцаря – что может быть лучше? Что может быть лучше доброго поединка с незнакомцем, встреченным в пути? И что может быть лучше, чем найти еще одного рыцаря, способного защищать Камелот в минуты невзгод! Глава 2. Волшебный котел Как говорил уже, я не мог усидеть на месте, никогда. В один из дней, – не женился я еще на принцессе Гвиневере, – был при дворе большой пир, на который пришли не только рыцари, но прибыли все знатные люди Логреса, а также правители соседних королевств. Был здесь и Лот Оркнейский, с его супругой Моргаузой. Не знал я тогда о злой роли, что сыграет эта женщина в моей судьбе. На пир пригласили мы лучших бардов, чтобы пели музыканты, рассказывали свои истории и веселили почтенную публику. Был среди них и Талиесин, лучший музыкант во всем Альбионе. Долгие годы ходил он от двора к двору, от замка к замку, и везде люди приглашали его на трапезу, щедро делились с ним кровом и пищей, потому что любили песни, что он пел, и истории, что он рассказывал. Не брезговала обществом барда и знать, даже во дворцах был он частым гостем, и вот, наконец, оказался в Камелоте. Когда позволили Талиесину спеть свою песню, поведал он о волшебном котле, что прячут у себя скотты, живущие на Лохланне, к западу от земель Альбиона. Дал этот котел их бог Дагда, владеющий чудесными силами. И теперь, только бросишь нужные травы, прочтешь заклинания, как закипит в нем жидкость, и едва готово будет волшебное зелье и капли его попадут на любого человека, – в миг станет он самым мудрым во всем мире, в миг обретет знания и умения, которых нет ни у кого. Научится он и искусству музыки, сможет слагать лучшие песни. А уж в битвах ему не будет равных! И никогда не потерпит он поражения в боях, ему будет способствовать удача и победа будет следовать за ним по пятам! Так говорилось в песне Талиесина и слушатели внимали его словам. – Правда ли то, о чем поешь? – спросил я взволнованно, едва бард завершил свою песню и чудесные звуки смолкли. – Так говорят, Ваше Величество, – смиренно поклонился Талиесин. – От многих слышал я про чудесные свойства котла, а столько людей не могут ошибаться! – Если котел такой существует, то я хочу его получить! – тут же воскликнул я. – Дайте почтенному Талиесину золотых монет за его чудесную песню! А завтра же пошлите сокола к Мерлину, пусть прибудет волшебник в Камелот! Если котел есть – Мерлин знает о нем, ведь именно он – мудрейший из мудрых в этом мире! Довольный золотом и признанием бард поклонился, веселье на пиру пошло своим чередом, гости ели вкусные кушанья из дичи, что была убита в окрестных лесах, пили вино и мед, веселились и танцевали, а я сидел в задумчивости, безучастный к их радостям, – мысли о волшебном котле завладели отныне моим сердцем, а если я чего желал – не мог думать об ином. Потому на следующий день, едва дождавшись рассвета, отправили по моему приказу сокола в Броселианд, к учителю Мерлину, и прошло всего несколько недель, как сам старый чародей явился ко двору, чтобы поведать мне о чудесном котле. – Котел Перерождения, – произнес колдун, задумчиво расчесывая длинную бороду пальцами, едва мы остались наедине в моих покоях, ибо даже братьям моим, рыцарям, не хотел я открывать всей правды, пока не узнаю ее сам. – Он существует, бард не обманул. И он дает силу, мудрость, знания и умения. Бог Дагда послал его скоттам в благодарность за верную службу, но никому еще не удавалось найти этот волшебный предмет! И тем более никому не удавалось завладеть котлом! Скотты берегут его, как зеницу ока, а бог Дагда и его сподвижники помогают им. Даже самые сильные колдуны не смогли отыскать котел. А потому, Артур, мой тебе совет – откажись от поисков, не трать время понапрасну! У тебя столько дел, важных дел, мой король! – Никогда, – воскликнул я с возмущением, – Никогда не откажусь я от поисков, как смеешь ты предлагать это! Разве не знаешь, учитель, что саксы и англы осаждают мой город? Силы их велики, набеги на деревни совершают они постоянно! А сколько других сил, которые хотят разрушить Камелот, завладеть моим троном? Нет, Мерлин, мне, как никому другому, нужен этот котел! Иначе не защитить мне своих поданных, не построить без волшебной силы королевство справедливости, что хочу я создать! И ты это знаешь. Ведь до меня многие пытались создать такое царство, но никто не преуспел. Потому что простому человеку это не под силу! Даже магу, подобному тебе, не под силу! А я хочу не просто построить славное королевство, рай на земле, но и удержать его и передать потомкам! – А вот потомков-то у тебя пока и нет!  – миролюбиво заметил колдун. – Лучше женись-ка, возьми в жены пригожую девушку, заключи союз с ее родом, и прибавятся воины под твои знамена! А сыновья, которых она подарит тебе, наследуют твой престол однажды. – Ты лучше других знаешь, что ничего этого не будет! – мрачно перебил я. – Ведь ты видишь будущее, волшебник! Но если появится у меня Котел Преображений, возможно, смогу изменить и предсказанную судьбу! А потому немедленно начинаем готовить поход! Мы отправимся в земли Лохланна! Тебя же прошу сопровождать нас, сила твоя велика и без тебя нам не справиться! Мерлин лишь вздохнул и поклонился. Он не хотел ослушаться короля как не хотел и чтобы с тем что-то случилось. Ведь Мерлин знал, Артур – величайшее сокровище Альбиона, подобных королей не будет более, а потому его нужно оберегать, даже если тот идет на поводу у безумных идей. Артуру свойственно было подчиняться идее фанатично, всем сердцем предавался он своим замыслам, не желая отступать ни перед чем и не слушая голос разума, если тот пытался его остановить. Таким уж он был, король Артур, слишком горячим, слишком восторженным, слишком сильно верил в себя и в свое предназначение. Сказал Мерлин, что по слухам, бродившим уже давно по землям Альбиона, Талиесин видел котел. Видел, когда в нем кипело зелье. Несколько капель попали на руку юноши, и проснулся в нем дар невиданный – потому никто из бардов не может сравниться с ним в мастерстве слагать песни, никому не дается такой стройный слог, а его мелодии переживут века. Я задумался над словами волшебника, а потом повелел привести певца ко мне. Талиесина буквально вытащили из постели и потому он выглядел взъерошенным, а его одежда была не прибрана, рубаха застегнута наперекосяк. – Талиесин, слышал я, ты, досточтимый, не знаешь равных среди певцов, что бродят по дорогам Альбиона… Тот с притворной скромностью поклонился и расплылся в улыбке, слова короля понравились певцу. – Говорят, что твои баллады переживут века, – продолжил я, – И потому приказываю тебе сложить баллады о Камелоте. О Круглом столе и его рыцарях. О моей жизни и жизни моего отца. О великом волшебнике Мерлине, мудрейшем из мудрых. И о том, как пойдем мы за волшебным котлом и как добудем его. Пусть эти легенды дойдут до наших потомков, пусть через века люди повторяют их! Справишься? – Почту за честь, Ваше Величество, – певец снова поклонился. – Не знаю, будут ли через века люди повторять мои песни, но о таких, как ты, мой король, как Мерлин и твои рыцари, нетрудно написать хорошие слова. Я сделаю все, на что способен, клянусь! – Благодарю тебя! А когда будешь готов, приходи ко двору и пой. Мы будем слушать тебя. Ты получишь щедрое вознаграждение. И сейчас прикажу дать тебе кошель с монетами, потому что на голодный желудок можно ли сочинять? – Благодаря жителям Альбиона, я всегда сыт, – откликнулся певец, – Но никогда не откажусь и от благодарности королей. С лукавой улыбкой бард взял кошель и отправился дальше бродить по дорогам Логреса. Он исполнил слово, что дал в тот день, и написал сотни песен о самом короле и о рыцарях Круглого стола. Об их подвигах уже совершенных и о тех, которых никогда не было, о прекрасных дамах, во имя которых эти подвиги совершались, о славном Камелоте – граде справедливости и о могучих чарах волшебников, что жили под сенью лесов Броселианда. *** Прав был великий Мерлин, многие из тех историй легли в основу «Артурианы», из песен Талиесина люди грядущего узнали о жизни и подвигах короля Артура и его воинов, из песен родились средневековые рыцарские романы, которые живы до сих пор. И до сих пор люди повторяют слова песен, помнят легенды, ибо истории, рассказанные в них, задевают сердца, не оставляя слушателей равнодушными. Потому что капли волшебного зелья, попавшие на руку Талиесина, дали певцу чудесный дар, равного которому не было на земле. А еще потому что истории о настоящем благородстве и самоотверженности, о справедливости и чести, о храбрости и отваге, об истинной любви и верной дружбе, не могут умереть и будут живы поныне и всегда. *** Я уже забыл о своем приказании, мысли о Котле Перерождений владели моим существом, и потому созвал рыцарей. Встали они вкруг стола, заняли каждый свое место, и я встал среди них. Мы обнажили мечи и вытянули их к центру, как делали каждый раз, когда готовились принести обет. Я рассказал рыцарям о том походе, что ждет нас, и о великой цели, что манит меня. Рыцари выслушали с интересом, но в их глазах светилось и недоверие. Лишь когда узнали они, что чародей Мерлин подтверждает существование котла, они поняли: история эта правдива. Но я сказал им, что поиски волшебного предмета не бывают простыми, ждут нас долгая дорога и столкновения с опасными воинственными скоттами, однако рыцари не убоялись, напротив, стремились отправиться как можно быстрее. На лошадях мы двинулись на запад, пересекли Логрес от края до края, и вошли в Корнуолл, где некогда жила матушка, а теперь моя сестра Элейна. В ее доме остановились мы на отдых. Элейна была сдержана, она никогда не казалась мне близкой и родной, как Моргана, никогда не пыталась завоевать мое расположение, как Моргауза. Она была тихой, спокойной и чуть холодной. Тем не менее, Элейна оказала нам гостеприимство, мои рыцари нуждались в отдыхе. А я бродил по замку, где прожила столько лет матушка, где родились мои сестры, и призраки былых историй вставали передо мной. Слышал, что отец обманом погубил герцога Горлойса, чтобы завоевать любовь моей матушки, но не осуждал его. Ведь если бы король Утер не совершил того, что сделал, я бы никогда не появился на свет. Да и кто смеет осуждать своего родителя! Через несколько дней мы направились дальше, а когда добрались до моря, нас уже ждал корабль, что снарядили для нас люди Элейны – чудесное судно с гордым именем «Привен» могло перенести нас через бурные волны моря до земли, где спрятан Котел Перерождений. Бешеные штормы бушевали, пока мы плыли, и в какой-то миг, когда мачты трещали, а паруса почти сорвало ветром, я испугался, что судно не выдержит, потому приказал Мерлину укротить стихию. И великий чародей вышел на палубу, сильно качавшуюся под ногами, развел руки в сторону, поднимая к небесам свой посох, долго-долго выкрикивал он заклинания, стараясь заглушить голос моря. Мерлин, один из немногих волшебников, умел укрощать волны и ветер, и едва он замолчал, как шторм начал стихать, завывания прекратились, постепенно стихли и волны. Вскоре море стало гладким, будто зеркало, и рыцари с восхищением смотрели на мага, а я радовался, что позвал его с нами в поход. Сам же Мерлин нахмурился и покачал головой, в его глазах мелькнула печаль. – Усмирить шторм – не самое страшное, настоящие беды ждут нас впереди, – произнес он и удалился, присел у самой кормы на палубу и закрыл глаза, погрузившись в глубокий сон: чтение заклинаний, особенно тех, что укрощали стихии, отнимали много сил даже у такого могучего чародея, как Мерлин. – Клянусь, Артур, ты не зря позвал с собой этого старика, – воскликнул сэр Пелинор, и я не мог не согласиться с ним и порадовался своей мудрости. Воистину, то было верное решение! Вскоре показались вдали скалистые берега острова, того самого, где согласно песням Талиесина, и спрятан волшебный котел, бывший предметом наших поисков. Долго искали мы место, где могли бы пристать к берегу, а когда, наконец, смогли оставить корабль в безопасной бухте, спрятав его между скал, и выбрались на берег, я заметил, что Лохланн похож на земли Альбиона, но все же бесконечно отличается от них. Здесь словно была зеленее трава, синее небо, все вокруг казалось нетронутым, словно ни разу не ступала тут нога человека. Море было ласковым, прозрачным и не таким серым, как, скажем, у берегов Корнуолла. А ведь не так уж долго мы плыли! Я был удивлен и подумал, что край этот столь прекрасен, как раз потому что где-то здесь спрятан волшебный котел! Эта мысль вдохновила меня, и я был готов пуститься в путь немедленно! По моему приказу часть рыцарей под командованием сэра Балана остались охранять корабль, некоторые мои братья искренне переживали, что не удастся им послужить мне и помочь в поисках волшебного сосуда, я же заверил их, что если мы получим котел, но у нас не будет корабля и не сможем мы вернуться в Камелот, – что нам тогда котел? Хоть и был этот край невыразимо прекрасен, сердце принадлежит Камелоту, навеки оно там, где Круглый стол, и потому, уходя в поход, мы стремились как можно скорее воротиться назад, туда, где оставался наш дом. Ведь дом, пожалуй, – самое дорогое, что есть у каждого. – Куда нам идти дальше, – спросил я у Мерлина, когда мы расположились на первый привал.  – Где искать волшебный котел? – Не знаю, – волшебник пожал плечами. – Ты собрался на поиски, я говорил тебе, что ничем не могу помочь. Постараюсь лишь защитить тебя щитом моей магии, если понадобится. Отдам за тебя жизнь, если понадобится. – Брось, Мерлин, – я рассмеялся и крепко обнял учителя. – Все знают, что ты бессмертен! Но все равно спасибо, приятно слышать такие слова! Что ж. Раз никто не знает, как найти котел, то лучшим будет отправиться сейчас спать, уже темнеет. А поутру и решим, куда двигаться дальше! Все согласились с моими словами, и мы сели за трапезу, а после улеглись прямо на земле, укрывшись теплыми плащами, благо ночь была безветренной и дождя не случилось. Наутро мы проснулись хорошо отдохнувшими, простились с нашими братьями, что остались сторожить корабль. А я решил: раз скотты хранят Котел Перерождений, то они и должны знать, где спрятан волшебный предмет. Потому было решено, что пойдем мы, куда глаза глядят, а едва только попадутся нам первые скотты, захватим их в плен и узнаем, где спрятан заветный котел. И мы пошли через изумрудные поля на поиски местных жителей, и долгим был наш путь, прежде чем встретилась нам хоть одна живая душа. Через некоторое время нам повезло: мы набрели на небольшую деревушку, сразу же я приказал рыцарям не убивать местных жителей, но попробовать поговорить с ними. Мерлин знал все языки, и потому я думал, что скотты поймут нас. Оказалось, что язык их немного похож на наш, но понять до конца, что хотели они сказать, не удавалось, лишь мудрый волшебник понимал их речи. Эти скотты были весьма миролюбивы, приветливо кивали, пока Мерлин рассказывал им о том, кто мы, и о величии Камелота. Но едва узнали они, что хотим мы найти Котел Перерождений, как лица их стали суровыми и непроницаемыми, будто высеченными из камня. Они замолкли и всем видом давали понять, что никогда не слышали ни о чем подобном, разводили руками и говорили, что котел – всего лишь легенда, древняя сказка, ничего подобного не находили в их землях, а потому напрасными будут наши поиски. Рыцари смотрели на меня, ожидая приказа, но я не мог приказать им убивать безоружных и ни в чем не повинных людей, хотя и знал, что они скрывают от меня правду о чудесном сосуде, проще говоря, лгут. А что сделал бы я, оказавшись на их месте? Разве рассказал бы о своем сокровище первому встречному? Нет, разумеется, нет! И тогда я решил пойти другим путем: мы должны завоевать доверие этих добрых людей, они должны понять, что мы достойны увидеть котел, лишь тогда расскажут нам, где его искать. Глава 3. Сила Дагды И мы остались среди жителей деревни, помогали им, чем могли. По моему приказу рыцари исполняли трудную работу, при этом вели себя вежливо, скоттов не обижали. Постепенно люди прониклись к нам симпатией и поняли, что мы не враги, конечно, этого было недостаточно. Но я верил, что случай обязательно представится, так и вышло! Одна из женщин, что жила в поселке, как-то вернувшись из лесу, почувствовала недомогание. К вечеру у несчастной начался жар, глаза покраснели, лицо покрылось непонятными серыми точками. На следующий день она скончалась. В деревне умирали часто, никто бы и не придал значения такому случаю – человек отправился в лучший мир, что в этом страшного! Но чуть позже подобные пятна на лице и жар обнаружились еще у нескольких человек, среди них были и дети, и совсем молодые юноши. Тогда старейшины поняли: дело плохо, в деревню пришла болезнь, которая истребит всех жителей, от мала до велика. Лечить в те времена особенно не умели, а уж как прогнать столь сильную хворь – и вовсе не знал никто. Тогда я пришел к старейшинам, в избу, где держали они совет, решали, что делать, и предложил помощь. – Что можешь ты, чужеземный король? – спросил один из стариков, которых я уже стал понимать вполне сносно. – Если бы на нас напали враги, ты и твои рыцари защитили бы нас. Но что вы можете против хвори? – С нами величайший волшебник из всех, кого только знали эти края, – невозмутимо ответил я. – Он может прогнать любую хворь. Доверьтесь ему. Он исцелит больных! На самом деле я понятия не имел, сумеет ли Мерлин спасти этих несчастных от смерти, но ведь если не сможет он – не сможет никто. И едва старейшины кивнули в знак согласия, отлично осознавая, что терять-то им нечего, отправился я прямиком к Мерлину и попросил о помощи. Чародей задумчиво нахмурился, почесал бороду, а после произнес: – Никогда не видел я подобной заразы и не знаю, можно ли спасти этих людей. Но ведь болезнь – и есть болезнь. Если человек болен, то что-то терзает его, а значит, можно прогнать напасть. Скажи им, что я согласился, мой король. Завтра ночью – полнолуние. Пусть приводят своих больных сюда, на поляну. Да пусть принесут котел, самый большой, что есть у них, тот, куда можно опустить и человека. Сделаю, что смогу. Поблагодарив волшебника, я передал его слова старейшинам, те были недовольны промедлением, ведь до завтрашней ночи заболевших может стать больше. А в день, обозначенный Мерлином, явились все жители деревни, на деревянных жердях, связанных вместе, несли они больных, которых было не меньше дюжины. – Здесь все? – поинтересовался волшебник, оглядев умирающих. – Никого не пропустили? – Мы взяли всех, кто жаловался на здоровье, – ответил Айдан, тот, что был деревенским старостой.  – Всех принесли сюда. – Отлично, – Мерлин кивнул. – А теперь возвращайтесь в свои дома. Придете утром, когда рассветет. И заберете своих родичей. Надеюсь, что живых. Или заберете мертвых, коли будет на то воля Морриган. От его слов мороз пробежал по коже, но я надеялся, что могучий колдун не подведет. Эти несчастные должны спастись! Жители деревни, недовольно перешептываясь, удалились: им не нравилась мысль оставить своих умирающих родичей на волю чужеземного колдуна. Но выбора не было, в их присутствии Мерлин не стал бы проводить ритуал. Рыцарей он тоже попросил удалиться, позволив остаться лишь мне, да Борсу с Дагонетом, которые отличались самыми крепкими мускулами среди всех нас и легко могли закидывать несчастных в котел. Тем временем Мерлин взмахнул посохом, что-то прошептал – и под котлом прямо из земли вспыхнул огонь, хотя дров вовсе не было. Мы терпеливо ждали, когда вода согреется и закипит. Едва закипело, Мерлин вытащил из своей сумы какой-то мешочек с порошком, развязал его и швырнул содержимое в котел, отчего жидкость в нем вдруг стала лиловой, забурлила, над поверхностью поднялся пар. Мерлин прочел еще несколько слов, простер над котлом руки, его глаза вспыхнули, – и варево в котле стало золотым. – Вот теперь он похож на котел Дагды, – улыбнулся волшебник. Он снова взмахнул рукой и огонь в миг погас. Колдовское варево остывало. – Быстрее, пока горячая, раздевайте их и по одному погружайте в котел! Потом нужно сразу завернуть в одеяла и уложить на траву. Я помчался за одеялами, ведь их-то мы и забыли принести, а Борс и Даг принялись стаскивать с умирающих одежду. Едва они закончили, как Мерлин приказал нести первого бедолагу. Его погрузили в воду, окунув с головой. К этому моменту подоспел я, за мной шел сэр Гарет, он помогал нести ворох одеял, которых нужно было много, мы отдали все, что были у нас, ничего, укроемся ночью плащами, тем более, теперь мы спали не под открытом небом, а в старой брошенной избе. Дагонет и Борс тем временем по приказу Мерлина вытаскивали скоттов одного за другим из котла, мы с Гаретом заворачивали их в одеяла и укладывали на траву. Все они выглядели, будто мертвые, ни один не дышал и не шевелился. Приложив руку к груди одного из мальчишек, я обнаружил, что сердце не бьется. – Эй! – крикнул я, – Эй, Мерлин! Они же мертвы! У них сердце не бьется. И они не дышат! Я смотрел на колдуна, взволнованный и растерянный, он же невозмутимо повернулся и ответил спокойно: – Разумеется. Конечно же, они мертвы. А как иначе ты хочешь прогнать хворь, мой дорогой король? Он посмотрел на меня так, будто я был неразумным ребенком, и я с досадой отвернулся. Ну, дождется у меня чванливый чародей, если к утру эти люди не будут живее всех живых! Рыцари между тем закончили свою работу, последний больной лежал на траве, и Мерлин приказал тоном, не терпящим возражений: – Теперь, быстро, Борс и Дагонет, раздевайтесь! И тоже залезайте в котел. – Нам-то зачем? – нахмурился суровый Борс. – Иначе к утру ждет вас та же хворь, – беспечно откликнулся Мерлин. – А ну-ка, живо! Рыцарям ничего не оставалось, как сбросить одежду и по одному искупаться в котле, из которого они вышли, в отличие от остальных, живыми, но обессиленными, с трудом смогли натянуть обратно штаны и рубахи и завернуться в свои теплые плащи, их колотил озноб, и они едва стояли на ногах. – Теперь отдыхайте, – велел волшебник. – Зелье отнимает много сил. – А что делать нам? – поинтересовался я. – Нам тоже нужно окунаться в котел? – Нет, вы же касались зараженных, когда они уже были очищены магией, – откликнулся волшебник. – Вы отправляйтесь спать, Ваше Величество. И ты, сэр Гарет. А я останусь здесь, прослежу за бедолагами. К тому же надо избавиться от зелья. С этими словами волшебник опустился на траву, а мы с неспокойным сердцем оставили их. Я боялся, что, вернувшись утром, найду Мерлина, окруженного мертвецами. И потому, едва улегся я на свою лежанку, – ибо язык не поворачивался назвать мое ложе кроватью, но все рыцари спали на таких, и я не хотел исключений для себя, – как понял, что сон не придет. Долго-долго лежал я с закрытыми глазами, а едва увидел сквозь щели в крыше, как заалел рассвет, вскочил и что было духу помчался на поляну, туда, где оставил старого волшебника. Я ожидал увидеть что угодно: гору трупов, спящих, больных или исцеленных, только не то, что увидел на самом деле. Поляна была пуста. Котла уже не было, и ничто не напоминало о колдовском ритуале, проведенном здесь вчерашней ночью. Я протер глаза. Неужели, подобное могло присниться, молнией пронеслось в голове. А посреди поляны, завернувшись в свой старый темно-коричневый плащ, устроив в головах посох, мирно спал волшебник. Не в силах сдержать волнения, я бросился к нему и, опустившись рядом, потряс за плечо. – Мерлин! – крикнул я, – Мерлин! Скорее проснись! Пожалуйста, проснись! Колдун открыл глаза и несколько мгновений смотрел на меня, будто не узнавая спросонья, а потом отмахнулся, будто я был не его королем, а назойливой мухой, перевернулся на другой бок и снова погрузился в сон. Но я был настойчив и снова потряс его за плечо. Наконец, волшебник приподнялся. – Что тебе нужно, Артур Пендрагон? – мрачно спросил он. – Какого лиха ты не даешь мне спать? – Где люди?! – крикнул я, не веря своим ушам, равнодушие чародея поразило меня. – Ночью здесь было двенадцать мертвецов! А сейчас никого, так где они? Эльфы забрали, скажешь? – Нет, – Мерлин остался совершенно серьезен. – Эльфы не забирали их. Ушли они. С этими словами он снова улегся на траву. – Куда ушли? – с недоумением спросил я, опешив от неожиданности. – В деревню, – Мерлин пожал плечами. – Домой. – То есть, ты хочешь сказать… Что они ушли в деревню… своими ногами?!  Мерлин кивнул. – И ты хочешь сказать, что они будут жить? – Разумеется. – О! – я почувствовал, как губы мои растянулись в улыбке и, не в силах сдержать чувств, крепко обнял колдуна, прижав его к груди. – Спасибо тебе! Ты не подвел! – А когда я подводил? – недовольно пробурчал тот. – Но такая магия отнимает силы, много сил. А потому, можно ли мне уже наконец поспать? – Может, ты пойдешь в избу? – предложил я, но Мерлин заявил, что ему будет лучше спать в поле, и я с легким сердцем оставил колдуна отдыхать, а сам отправился в деревню, где был встречен радостными жителями, которые наперебой рассказывали о чудесном исцелении, а после увидел я и тех, кто вчера окунался в котел, и все-все они были здоровы! – Чудо, чудо! – кричали вокруг, а я отправился прямиком к старейшинам. Теперь я знал: они верят, что мы и правда пришли им помочь, что боги послали нас в эту деревню. Как я и думал, в благодарность за исцеление, староста Айдан поведал о том, где искать мне святилище бога Дагды, у которого следует просить позволения увидеть волшебный котел. И на следующий же день, не откладывая и не медля, мы собрались и отправились по указанному пути и всего шесть дней продлился он, а потом оказались у входа в древнее святилище, представлявшее собой некогда величественный храм, ныне почти разрушенный. Лишь несколько каменных обелисков да алтарь сохранились от храма, но и сейчас являли они собой зрелище внушающее трепет любому, кто осмеливался приблизиться. Мы спешились, привязали лошадей, оставив их пастись у входа, а после направились туда, где располагались ворота, от которых теперь не было и следа. Оказавшись в святилище, мы растерянно озирались по сторонам, и я не знал, что следует делать дальше – Айдан ничего не сказал, не дал никакого совета. Встретившись недоумевающим взглядом с Мерлином, я увидел в его глазах то же непонимание, что отражалось сейчас на лицах всех рыцарей. Рыцари посмотрели на меня. Разумеется, ведь я был их королем и должен принять решение, другого от меня не ждут! Я подошел к алтарю громко крикнул: – Бог Дагда! Мое имя Артур Пендрагон! Я прибыл из Альбиона, и я король Логреса! Со мной мои братья-рыцари и Мерлин, величайший волшебник всех времен! Мы здесь, чтобы просить тебя позволить нам увидеть Котел Перерождений! Укажи нам путь, позволь получить знания, мудрость, успехи в битвах! Клянусь, что бьемся мы за благородное дело! Услышь меня, Дагда! И долго-долго ждали мы ответа от иноземного бога, а сэр Персиваль даже бросил: – Может, и не существует такого бога? Может, все это и правда сказки премудрого Талиесина? – А откуда ж у него чудесный дар? – возразил я. – Дар может быть дан эльфами, например, – пожал плечами Мерлин. – Иногда… Но он не договорил, потому что вдруг налетели черные тучи, замелькали молнии, раскаты грома раскололи мир на части, ударили первые капли дождя. – Непогода, нужно найти укрытие и переждать… – заметил Персиваль. – Это не непогода, – едва успел вымолвить Мерлин, поднимая лицо к небу, тут же раздался еще один оглушительный раскат, все вокруг потемнело, и прямо перед нами в сиреневых вспышках молний, явился бог Дагда. Он был высок, куда выше нас, шире и крепче, и выглядел настоящим великаном. Его чело украшал тонкий бронзовый венец, такие же бронзовые щитки защищали его грудь. На нем было нечто вроде короткой туники, штаны из волчьего меха и высокие сапоги. В руках он сжимал меч чудовищных размеров, глаза метали те молнии, что озаряли все вокруг. Его длинные кудри развевал ветер, и он являл собой образ столь величественный и гневный, что все мы, включая волшебника Мерлина, склонились перед ним. Дагда подошел прямо ко мне, ведь я взывал к нему, и уставился мне в глаза немигающим тяжелым взглядом. – Что ж, – произнес он, понимая, что я выдержу его взор, – Ты осмелился явиться в святилище! Осмелился позвать меня! Осмелился просить показать тебе Котел Перерождений! Пусть так. Видать, ты смельчак, отчаянный и отважный! Готов ли ты пройти испытание, чтобы увидеть котел? – Да, готов, – тут же ответил я без колебаний, снова поклонившись высшему существу. На лице Дагды появилось благосклонное выражение, очевидно, он ценил отважных воинов. – В чем будет состоять испытание? – Просто сразись со мной, – ответил тот. – Сможешь победить – я покажу тебе путь к Котлу Перерождения. Нет – отправляйся назад, Альбион заждался тебя! – Как же я могу сражаться с богом? – удивился я. Сражение с бессмертным великаном, чей меч почти равнялся моему росту, казалось мне делом весьма безнадежным. – Что ж, такова цена, – откликнулся Дагда. – Тебе решать. – Я готов. – Но есть условие. Твои рыцари и почтенный чародей покинут пределы святилища. Никто не должен наблюдать за сражением. Никто не должен входить сюда. И, уж конечно, никто не должен помогать тебе. Идет? – Идет, – я снова поклонился Дагде и повернулся к своим друзьям.  – Мои братья! Взгляните, с каким противником предстоит мне сразиться! Он велик и силен. Возможно, я не переживу сражения. Тогда, прошу, заберите мое тело и отвезите на Альбион. Благодарю вас за верную службу, а тебя, Мерлин, благодарю за все мудрые советы, что ты мне дал. Другого пути нет, не отступать же теперь! Повернем ли мы назад? Нет, никогда! Никогда! Прошу, покиньте святилище и позвольте нам начать поединок! Одного за другим обнял я своих братьев, потом Мерлина, все они были сумрачны, неохотно оставляли меня, но в глазах волшебника я увидел нечто, что сказало мне: он не ждет моей смерти. Не сегодня. Значит, есть шанс победить! Взгляд Мерлина внушил мне надежду, и едва все мои спутники покинули храм, я повернулся к Дагде и вытащил меч. – Начнем же! – Начнем, – ответил бог, поднимая свой. Я ударил первым, но удар мой был для него будто укус комара, казалось, он его даже не заметил. Хоть удар тот и был сильнейшим, на который я был способен. Дагда усмехнулся, отступил на шаг назад, а после снова поднял свое оружие, замахнулся и атаковал меня, благо, удалось увернуться от его мощного удара. Довольно быстро я понял, что мериться с Дагдой силой – занятие бессмысленное, могу лишь уклоняться от его ударов, лишь прятаться, выбирая момент. И если удастся подобраться поближе – атакую, конечно, убить бессмертного невозможно, но ранить – наверняка! Снова и снова пытался я увернуться от его ударов, и пока это удавалось. Дагда, казалось, наслаждался поединком, будучи богом он не уставал, а вот я уже едва держался на ногах. Наконец, я заметил, что его удары стали замедляться, вряд ли он устал, но похоже потерял интерес к происходящему, а после ударил вдруг сильно и резко, но плашмя – его меч толкнул в грудь, я упал на землю и могучая ступня Дагды придавила меня к земле. Глубоко вздохнув, я уже готовился к смерти, сожалея о своем поражении и столь бесславном конце. Хотя, с другой стороны, можно ли назвать бесславной смерть от руки бога Дагда поднял клинок, с силой воткнул его в землю, а после убрал ступню и протянул мне могучую ладонь, помогая подняться на ноги, будто ребенку. – Благодарю, – рассмеялся он, – Ты доставил мне удовольствие, которого я был лишен долгие годы. Славный поединок! Ты очень силен для человека, Артур Пендрагон. Ты смел и отважен, и ты достойный король! И пусть ты не победил, но сражение между нами с самого начала не было честным. Ведь я не могу быть ни убит, ни ранен, я не могу устать. А потому открою тебе тайну Котла Перерождений. Но помни – лишь ты один, бившийся со мной, можешь пойти туда, где он спрятан. Твои рыцари пусть ждут у входа. – Благодарю и я тебя, великий бог Дагда, – я снова поклонился. – Благодарю за твои великодушные слова и за жизнь, что ты мне сохранил. Сражение с тобой было честью, и до конца дней я его не забуду! Благодарю и за то, что ты позволишь мне увидеть волшебный сосуд. Скажи же, куда нам отправиться теперь? – Неподалеку отсюда начинаются горы, двигайтесь к северу, – начал Дагда, – Если пойдете по дороге к тем вершинам, придете к длинной глубокой расщелине. Свет едва проникает туда, настолько она узкая. Ты пойдешь сквозь нее один, твои рыцари останутся возле нее. Пройдя ущелье, окажешься у входа в темную, глубокую пещеру. Иди туда, там ждет тебя лабиринт, он сложен и почти непроходим, но, если сумеешь его преодолеть, увидишь Котел Перерождения. Однако помни, котел охраняет Трехликая богиня. Будь осторожнее, не каждому она позволяет приблизиться. И далеко не к каждому благосклонна. Она не будет столь добра, как был я, и потому – берегись ее! – Благодарю за твои советы, – я еще раз склонился до самой земли, и Дагда, кивнув мне на прощание, исчез в раскатах грома и сиянии молний, вновь взвыл ветер, поднялась невиданная буря, – а потом все стихло. Потрясенный поединком с богом, я вышел из святилища и пошел навстречу товарищам, которые, едва заметив меня, приветствовали громкими криками ликования. Рыцари бросились ко мне, крепко обнимали, а потом подхватили на руки и пронесли по тропинке, чествуя, будто победителя. – Хватит, хватит, я проиграл сражение, – смеялся я. – Довольно! Я тоже счастлив вас видеть! Опустите же меня на землю! Когда рыцари наконец поставили меня на дорогу, я смог рассказать о том, как прошла битва, и о том, что поведал бог Дагда. Услышав мои слова, рыцари воспряли духом: они радовались, что их король снова с ними, что я остался жив и смог противостоять великому богу, и в то же время, что впереди нас ждет долгожданная цель. Будучи прежде призрачной, теперь она обретала плоть. Но пока я слишком устал, и едва мы отошли от храма, как расположились на ночлег, чтобы с рассветом отправиться в путь. Горные вершины виднелись на горизонте, а значит, переход предстоял не слишком далекий. На следующее утро мы пустились в дорогу и уже через несколько дней шли по горам, где тропа порой была столь узкой, что приходилось спешиваться и осторожно вести лошадей под уздцы, потому что сами они могли оступиться и сорваться в пропасть. Мы шли в напряжении, не в силах сдержать слишком сильно колотившиеся сердца и старались не смотреть вниз. Наконец, тропа подошла к концу, и мы выбрались на небольшую площадку, где оставил я моих рыцарей и волшебника Мерлина, потому что прямо перед нами лежала узкая черная расщелина, о которой и говорил Дагда. Перед тем, как я, обнажив меч, осторожно вошел в туда, Мерлин остановил меня и произнес: – Артур, ты проделал большой путь. Но то, что ждет впереди, – еще сложнее. Помни, богиня коварна, она опаснее, чем сотня драконов. Не доверяй ей! Проявляй мудрость! Будь всегда доброжелательным, не возражай. Но и не полагайся на ее учтивость. Она из тех, кто с улыбкой примет гостя, а потом вонзит нож в спину. – Спасибо за совет, учитель, – я крепко обнял Мерлина, а после оставил своих спутников и направился в темноту. Сначала мой путь не казался сложным, было темно, но я зажег факел и осторожно переступал через каменные глыбы, что преграждали изредка дорогу. Потом путь стал уже, идти стало сложнее, а затем он вдруг оборвался – передо мной открылся вход в пещеру. От нее отделяла широкая и довольно глубокая пропасть, через которую не было никакого мостика. Я огляделся. Обойти ее сбоку также не представлялось возможным. Единственный способ – прыгать! Дороги назад не было, и потому я отстегнул меч, размахнулся, швырнул его – и перебросил клинок через пропасть. А потом разбежался сам, оттолкнулся – и одним махом перелетел на другую сторону. Немного ушиб ногу и, прихрамывая, отправился внутрь. В пещере было совсем темно, и я понял, что начался лабиринт, лишь увидев перед собой непреступную стену. Внезапный порыв ветра загасил факел. Я остался в полной темноте. Скрепя сердце, я, держась правой рукой за стену, пошел вперед, призывая на помощь всех богов, потому что, если под ногами вдруг разверзлась бы пропасть, – прямиком угодил бы в нее, ведь я не видел ничего – хоть глаз выколи. Глава 4. Трехликая богиня Не знаю, сколько провел я в лабиринте, мне показалось, что прошла целая вечность, в темноте, когда не слышно никаких звуков, кроме собственных шагов, да изредка падения капель воды, теряется ощущение времени. В душе поднялась волна отчаяния, мне казалось, что лабиринт никогда не закончится, но к счастью, настал момент, когда вдали забрезжил оранжевый огонек костра. Стараясь не бежать, чтобы не угодить в возможную ловушку, я пошел туда, где видел свет, и оказался в большом гроте с высокими сводами, на стенах которого росли небольшие белые цветы, поблескивающие в темноте колдовским сиянием. А посреди грота, в самом его центре стоял предмет моих столь долгих вожделений – волшебный котел бога Дагды, и он явно не был пуст! Выглядел он, как огромный золоченый сосуд, куда больше того котла, куда мы окунали нуждавшихся в исцелении, стенки его были толстыми и плотными, от них также шло неяркое мерцание, а от самого котла исходила странная сила, которую мне не приходилось ощущать раньше, даже в присутствии волшебника Мерлина или бога Дагды. Осторожно ступая, я приблизился, не зная, что делать дальше. Могу ли я заглянуть в котел? Могу ли зачерпнуть то зелье, что кипит в нем? Не будет ли оно страшным ядом, который убьет меня вместо того, чтобы подарить мудрость, здоровье, удачу? Я помнил слова Мерлина про осторожность и потому не спешил. Пока я медлил и размышлял, позади раздались шаги, гулко отдавались они в темноте пещеры. Ко мне приближался белый силуэт, я старался в неярком свете разглядеть эту фигуру, поражавшую своей колоссальностью. Наконец, она приблизилась. Передо мной стояла гигантских размеров женщина, настоящая исполинка. На ней было бледное, все в складках, спадающих до самой земли и скрывающих ее фигуру, платье. В обнаженных руках, толстых, будто стволы деревьев, держала она нечто, напоминавшее свиток. Темные с проседью волосы были сколоты на макушке и лишь несколько туго закрученных локонов спадали на плечи. Но страшнее всего было ее лицо. Точнее – три лица. Одно смотрело на меня, два других повернулись вправо и влево: богиня могла видеть все, кроме того, что находилось позади. – Кто ты и зачем пожаловал в мою пещеру? – громовым голосом спросила она, и я вежливо поклонился, чтобы показать свое почтение. – Приветствую тебя, Трехликая богиня, – ответил я. – Мое имя – Артур Пендрагон. Я король Логреса, что на острове Альбион. Вчера я бился с богом Дагдой за право увидеть Котел Перерождений и попробовать волшебного зелья. Преодолев темную расщелину и лабиринт, пришел я сюда, чтобы исполнить свою заветную мечту. – Я знаю, кто ты, Артур Пендрагон, – ответила богиня. – Знаю всех живущих на земле, что уж говорить о великих королях! А ты – воистину великий король, раз уж бился с Дагдой и остался жив! Не каждому позволит грозный бог увидеть свое главное сокровище, а значит, ты этого достоин. Но все же, ответь сначала, чего тебе хочется от волшебного сосуда? Ты и так силен, ты и так величайший из королей, чего же еще тебе нужно? Я задумался над справедливостью слов богини: без сомнения, она не ошиблась, ведь и так судьба была столь щедра ко мне, зачем же мне новые силы, новые знания? – Подумай над моим вопросом, – заметила мое недоумение богиня. – Не обязательно отвечать сразу, время у нас есть. Я согласно кивнул, богиня жестом разрешила мне присесть, и я опустился на пол пещеры, неотрывно глядя на Котел Перерождений. Понимал, что, не ответив на ее вопрос, не смогу получить право отведать волшебного зелья, а значит весь проделанный путь окажется напрасным. Хотя… мы исцелили несчастных скоттов, вернули их к жизни, я бился с богом Дагдой и остался в живых, удостоившись похвалы от столь славного противника. Увидел чудесный остров Лохланн, покрытый изумрудной травой. Эти края прекраснее, чем сам Альбион! И я узрел Котел Перерождений. А значит, все было не зря! Так я и сказал Трехликой богине. А еще добавил, что мудрость котла нужна, чтобы построить для своих подданных царство справедливости, рай на земле. А сила нужна, чтобы его оберегать, сохранить и защитить от многочисленных врагов, что пытаются разрушить построенное мною. Вот для этого мне и нужна магия котла, ведь пока никому из смертных не удавалось построить подобный град! Для этого я проделал столь длинный путь, преодолел столько опасностей и невзгод. И потому не хочу отступать, чем бы мне это ни грозило. – Что ж, – помедлив, произнесла богиня. – Хороший ответ и хорошая цель! Подойди к котлу, Артур Пендрагон, загляни в него. Но не прикасайся к зелью, это слишком опасно!  Я благодарно поклонился богине, поднялся и с трепетом приблизился к котлу. Он был столь велик, что для того, чтобы заглянуть в него, мне пришлось приподняться на цыпочки. Передо мной кипело странное варево, оно бурлило, пузырилось, но если бы я не знал, что это – волшебный котел, то принял бы содержимое за кипящую коричневую жижу. – Смотри лучше, король, – прошептал прямо над ухом голос Трехликой богини, – Смотри лучше! Я постарался вглядеться, и вдруг сквозь это варево увидел темнеющие силуэты, которые словно кружились внутри котла. Они были бесформенными, просто темными пятнами, но казались живыми, хоть и непонятными. И снова богиня прошептала, еле слышно: – Смотри лучше, король! Смотри лучше, Артур! И я стал всматриваться, напрягая глаза изо всех сил, а потом темные силуэты будто рассеялись, отступили, и теперь отчетливо и ясно видел я картины: передо мной сталкивались и разбегались звезды, разливались моря, возводились и рушились замки, рождались и умирали люди. Тысячи всадников сходились в битвах и праздновали победу, но никого из них я не знал. Все лица их, диковинная одежда, и сами края, где шли битвы, были мне незнакомы. Наконец, все-таки, сумел я разглядеть знакомые земли, поднимающиеся к небу башни Камелота. И увидел отца и мать, они улыбались счастливо друг другу, видел я и свое детство в Броселианде, служение сэру Эктору, и Круглый стол, и своих рыцарей, наши поединки, турниры и битвы, в которых мы участвовали. А потом все снова исчезло. Теперь передо мной было лишь лицо Морганы, ее чудесная улыбка, черные волосы, колдовские глаза. Она смотрела на меня, улыбаясь, а после – пропала и она. В котле снова кипело коричневое варево. – Что это? – я с изумлением обернулся к богине. – Что это было? – В Котле Перерождений кипят наши жизни, всех людей, всех богов. Здесь бурлит сила мира, та, благодаря которой мы живем, продолжаем дышать, продолжаем идти. – Почему я видел там эти картины? – Ты видел многое, – усмехнулась богиня. – Но не увидел главного. Вместо того, чтобы любоваться лицом сестры, тебе следовало увидеть свои слабости. Иначе, как ты сможешь преодолеть их? Как сможешь построить царство справедливости? – Я надеялся построить царство справедливости благодаря зелью, что кипит в котле. Позволишь ли ты мне прикоснуться к нему? Позволишь ли окунуться в котел? Или же зелье нужно выпить? – Зелье нужно выпить. И это не очень приятно, должна заметить. Хочешь ли ты попробовать? Я молча кивнул. Богиня пересекла грот и взяла стоявший за валуном небольшой золотой ковш, с ним она приблизилась к котлу, зачерпнула зелье, а потом протянула ковш мне. Я осторожно взял в руки сосуд, что протягивала Трехликая богиня, и поднес к лицу. Аромат зелья был крепким и терпким. Медленно поднял глаза на хранительницу котла, я колебался. – Не бойся, Артур Пендрагон, – ответила она. – А хочешь, сначала я прочту твою судьбу? С этими словами она вдруг развернула свиток, что держала в руках и долго-долго водила гигантским пальцем по строчкам, пытаясь отыскать мое имя. – Вот! – радостно воскликнула она. – Смотри. И она погрузилась в чтение значков, которыми был испещрен этот кусок пергамента, а после повернулась ко мне. – Так я и думала. – заметила она удовлетворенно. – Здесь пишут, что ты – благороднейший из людей, Артур Пендрагон. Ты отчаянно смел и безрассудно честен. Ты умен, но не мудр. Сильные желания владеют твоим сердцем. Часто заблуждаясь, ты идешь неверным путем, но не понимаешь, что нужно остановиться. Не понимаешь, что не всегда нужно сражаться до последнего. Иногда следует отступить, научиться признавать, что и ты можешь быть неправ. Ты фанатично следуешь своим целям. Желая добра подданным – ты приведешь их к погибели. Если не остановишься. Котел Перерождений не даст новой мудрости, но лишь усилит качества, которые в тебе уже есть. Готов ли ты испить зелье теперь? Я молчал, не зная, как расценивать слова богини. Конечно, понимал, что требовалось проявить мудрость – и не пытаться настаивать на своем. Ведь богиня говорит, что я и так слишком горяч, и так любым путем иду к своим целям, а после волшебного зелья мои черты станут лишь ярче. Понял я тогда, что Талиесин, и правда, обладал замечательным даром сочинителя, Котел Перерождений лишь помог сделать его совершенным. Но я не певец, я – король и воин, моя стезя – битвы, а Трехликая богиня говорит, что могу я привести к погибели свой народ. А значит – время остановиться. Я оттолкнул ковш, передав его обратно хранительнице. – Не буду пить это зелье, – произнес я, однако, когда отдавал сосуд, несколько капель упали на ладонь, оставив на коже красные пятна, будто от ожога. Богиня взяла сосуд из моих рук и вылила содержимое обратно в котел. – Ты куда мудрее, чем я думала, Артур Пендрагон. И еще благороднее, чем пишут о тебе в летописи времен. Капли, что попали тебе на руку, сделают ее верной. Тебе не будет равных ни среди мечников, ни среди лучников. Лучшим воином станешь ты на этой земле! Но твоя задача быть не лучшим из воинов, но лучшим из королей. И с этим ты должен справиться сам. – Благодарю тебя, мудрейшая, – поклонился я.  – Счастлив, что эти капли попали мне на кожу, потому что верная рука мне пригодится в бою! Что узнал тебя и услышал твои мудрые речи. Как и счастлив я был взглянуть на чудесный котел и на силу, кипящую в нем! А теперь, прошу, научи, как вернуться назад, ведь мои верные рыцари ждут у входа. Следует нам возвратиться в Альбион, ибо долго уже страна без короля. Нас заждались, да и сердце стосковалось по родному замку. Помоги вернуться домой как можно скорее! – Нет, – ответила богиня, и все три лица ее вдруг разом улыбнулись мне. – Нет, ты не можешь вернуться домой столь быстро. Разве не видишь, что я тут совсем одна! Долгие века одна! Мне нужен кто-то, с кем можно поговорить, перекинуться словом. Останься здесь, король Артур, останься ненадолго. В благодарность за ту силу, что я подарила тебе! Мне ничего не оставалось, как кивнуть в ответ на эту просьбу. А как иначе можно ответить на просьбу богини? И я остался в пещере, утешая себя, что это ненадолго. И однако время шло, а ничего не менялось. Жизнь потекла в темноте, богиня иногда обращалась ко мне с речами. Иногда я заглядывал в котел, но чаще всего видел лишь дорогое мне лицо Морганы. Правда пару раз разглядел и моих рыцарей, что обреченно ждали меня у входа в пещеру. Они уже потеряли надежду на мое возвращение и собирались отправиться на выручку, лишь Мерлин останавливал их, понимая, что с Трехликой богиней шутки плохи. Безнадежное отчаяние овладело мной. Не столько бессмысленность заточения огорчала меня, нет, к заточению я привык довольно быстро. В конце концов, богиня давала сытную пищу, а в пещере было не холодно – огонь и варево котла согревали воздух. И все же, мне было бесконечно тоскливо оставаться здесь. Я знал, что люди ждут меня: ждут и те рыцари, что остались стеречь корабль, ждали и в Камелоте, столько незавершенных дел предстоит закончить! А я должен сидеть в темной пещере и слушать эту огромную женщину, пусть и богиню, вместо того, чтобы идти собственным путем! Тосковал я не только по родной стране, скучал и по братьям-рыцарям, и по моему опекуну сэру Эктору. И конечно, по Моргане, по той, которая волею жестокой богини судьбы родилась моей сестрой, и которая волей не менее жестокой богини любви не любит меня. Но в своих чувствах я был уверен и не собирался отступать, рано или поздно, моя настойчивость должна помочь. И я воспользовался присутствием богини, чтобы спросить у нее совета. С интересом внимала мне богиня и надолго задумалась, а потом произнесла: – Ничего я не видела про это в моих свитках, но всегда верила в силу любви. Артур, что-то говорит мне, что не будет линия твоей любви ровной и гладкой. Не приведет та дорога к счастью. А потому, ищи его в чем-то ином. Цель человека не всегда связана с любовью, как и его жизнь. Слова ее показались мне мудрыми, хотя и огорчили, в глубине души я все же надеялся на личное счастье. И однако не привык никого слушать, сам Мерлин говорил, что мне не увидеть волшебного котла. Но только сейчас понял, почему чародей не хотел, чтобы добрался я до Котла Перерождений. Он боялся, что сила моя возрастет и погубит Камелот, не верил он, что смогу я отказаться от искушения испить из золотого ковша. Но я сдержался. Прошло еще сколько-то времени, сколько сказать я не мог, потому что дни и ночи в этой пещере были неотличимы друг от друга. И вдруг однажды я почувствовал, как что-то неумолимо зовет меня в дорогу: больше нельзя здесь оставаться! Нужно уходить! И в прямом смысле светлая мысль пришла мне в голову: когда богиня, как обычно, надолго удалилась, взобрался я по почти отвесной стене грота и сорвал крошечные мерцающие цветы, а после бегом помчался назад в лабиринт. Как я и думал, цветы неярко, но все же светили в темноте, озаряя мой путь. Кроме того, капли, что упали на мою руку, давали и немного удачи, а потому я все время сворачивал в верном направлении, и куда скорее, чем в прошлый раз, миновал лабиринт и оказался у расщелины. Как же счастлив был я увидеть, наконец, солнечный свет! Пусть и столь тусклый, как в этом каменном коридоре.  Я тосковал по солнцу, по небу, по вольному воздуху! И бегом, что было сил, побежал вперед, мечтая, как можно скорее, миновать расщелину и обнять своих друзей. Первое время бежалось легко, силы, казалось, лишь прибавлялись, а когда до выхода было рукой подать, я ощутил на себе гнев богини во всей его суровости: узнав о моем побеге, Трехликая богиня решила не погубить меня, нет, но остановить любой ценой! И обрушились гигантские валуны с самой вершины горы, едва-едва успел я остановиться, чтобы они не убили меня. Быстро, насколько мог, отскочил я назад, и камни меня не задели, наверное, здесь помогла удача. Но теперь прямо передо мной возвышалась непреступная стена и напрасно искал я проход меж камней, они были прижаты друг к другу столь плотно, что пройти не представлялось возможным. Мне оставалось лишь сидеть и ждать неизвестно чего, или же возвращаться назад, в дом Трехликой богини. Либо карабкаться наверх, цепляясь за выступы стены, в надежде, что она не обрушится. Ни один из вариантов мне не нравился. И потому я пошел иным путем. Опустился на землю, закрыл глаза и попытался направить мольбу о помощи к Мерлину, вдруг маг услышит меня! И он услышал. Мерлин различил мой зов, несущийся к нему через стену, и понял, что я попал в беду. Он поднялся, помедлил, принимая решение. А после вошел в расщелину и двинулся мне навстречу. – Артур! – крикнул он, громовым голосом, – Артур, ты слышишь меня? И я услышал его. – Мерлин! – завопил я, что было сил, – Мерлин! Я слышу тебя! Я тебя слышу! – Отойди! – крикнул он. – Как можно дальше! Отойди! Услышав его слова, я помчался назад, так быстро, как только мог. А потом раздался оглушительный грохот, Мерлин взмахнул посохом и вспыхнули молнии, ударил магический огонь прямо в каменную стену и глыбы разлетелись в сторону, обрушился завал, образовав множество закрывающих дорогу гигантских валунов. Но проход между ними оставался достаточный, чтобы я мог пройти, и помчался я навстречу волшебнику, а он подбежал ко мне, обнял крепко-крепко, и я ответил ему такими же крепкими объятиями. – Бежим, скорее, поторопись! – закричал волшебник, – Она не остановится! Быстрее! И мы покинули расщелину, выскочили, наконец, на свободу, ко мне бросились мои рыцари, они с радостными криками обнимали меня, им неважно было, видел я котел или нет, важно лишь, что вернулся к ним живым и невредимым. Но как бы сильно ни радовались мои рыцари, я радовался им куда больше, ведь столько времени провел в одиночестве, в заточении, лишенный общества тех, кого любил! – Братья! – закричал я, – Братья мои! Мы немедленно отправляемся домой! Камелот ждет нас! Рыцари ответили счастливыми возгласами, так быстро, как только могли, собрали они свои вещи, вскочили на коней и помчались прочь, стремясь убраться подальше от гнева Трехликой богини. И несмотря на то, что богиня пыталась меня убить, в душе я чувствовал, что благодарен ей: так много истин услышал я из ее уст, она помогла мне стать тем королем, каким я стал. Обратный путь был куда короче, чем дорога сюда, потому что теперь мы не останавливались уже в деревнях скоттов, не искали храм Дагды, не думали, куда направиться, а напрямую скакали туда, где оставили наших братьев. Живы ли они до сих пор? Не знали мы покоя, покуда не добрались до побережья, а там – направились на поиски лагуны, где оставили корабль и его стражей. По дороге успел я показать рыцарям свою руку, на которой так и остались следы от волшебных капель, правда теперь они уже побелели, и недоверчивый Пелинор, знавший, что однажды чуть не победил меня, тут же предложил поединок. Это была его шутливая месть за тот случай, когда я вызывал его столь настойчиво. Вызов рыцаря был принят, и мы сразились в честном бою. И если раньше сражались на равных, то теперь в мгновение ока обезоружил я сэра Пелинора, а когда он подобрал меч, обезоружил снова и нанес удар, после которого бедный рыцарь долго не мог подняться. Все были удивлены силой волшебного зелья, всего три капли которого даровали мне мастерство и небывалую удачу. Но все же недоумевали рыцари, почему не выпил я из заветного ковша, почему не обрел могущество, что могло дать зелье! – Ты мог бы стать сильнее, чем сам Мерлин, – разочарованно протянул сэр Гарет. – Мог бы. Но я – не Мерлин, брат мой. Я – король Камелота, а это большая ответственность. И о ней должно помнить. Мерлин был доволен то ли моим ответом, то ли тем, что я не стал сильнее его, но рыцари все равно продолжали пожимать плечами и перешептываться. К счастью, продолжалось это недолго, потому что совсем скоро узнали мы скалы, меж которыми спрятали корабль, и испытали глубокую радость и облегчение, когда увидели судно нетронутым. Но едва мы приблизились, как рядом засвистели стрелы, загнав нас в укрытие, а потом громкий голос обратился к нам: – Кто вы? Назовитесь! Что вам нужно?  И я понял, что верные рыцари не узнали своего короля. Я выехал вперед и крикнул: – Что с тобой? Или не узнаешь ты своего короля? Или переродился я в волшебном котле? Но нет, я тот же Артур Пендрагон, сын Утера и король Камелота, каким был прежде! Со мной ваши братья, рыцари Круглого стола! – Король! Король вернулся! – раздались крики, послышался оглушительный свист, а потом рыцари выскочили из своего укрытия и бросились к нам. Они обнимали без разбору меня, своих друзей, Мерлина, а я смотрел на их обросшие бородами, изможденные лица и понимал, как же долго они ждали здесь, не имея никаких известий, и уже потеряли надежду на наше возвращение, но не уводили корабль! Они продолжали верно исполнять приказ, и их преданность тронула мое сердце. Очень скоро взошли мы на борт корабля, который направился обратно к берегам Альбиона, унося нас назад, к дому. В этот раз не встретились нам штормы и бури, плыли мы по спокойному морю, и подолгу стоял я у борта и думал о том, как много приобрел в этом путешествии. И пусть не получил желаемого, но увидел и узнал больше, чем рассчитывал. Через пару недель мы снова были в замке Корнуолла, опять приняла нас у своего очага моя добрая сестра Элейна. – Я молилась о твоем возвращении, Артур, – тихо сказала она. – Сколько времени прошло, и не думала уже, что ты вернешься! – Рад видеть тебя, сестра, – с этими словами я тепло обнял ее. Между нами никогда не было близкой дружбы, но меня обрадовало, что Элейна молилась за меня и ждала моего возвращения. Глава 5. Камелот Некоторое время спустя мы вернулись в Камелот, и все жители высыпали на улицу, радостно встречая своего короля и его верных рыцарей. Я был счастлив видеть, как сильно ждал меня народ, мне было важно понимать, что не только знать, но и простые люди искренне любят короля. Но еще важнее осознавать, что за долгое время, что провел я вдали от Камелота, никто не покусился на трон, при дворе не было интриг, свар и расколов, напротив, все вместе рыцари Круглого стола объединяли жителей страны против врага, против тех, кто устраивал бесконечные набеги на Логрес, в надежде расшатать королевство. Но магия Мерлина, магия Нинианы, и не знаю, каких еще высших сил, хранила нас: Камелот оставался непреступным для захватчиков, в том числе и в дни моего отсутствия. Я надеялся, что теперь королевство будет охранять еще и сила волшебного котла Дагды, который оказал мне честь, позволив увидеть это чудо. В то же время глубоко внутри появился страх. Услышав слова Трехликой богини, боялся я, что принесу, тем или иным образом, несчастья и разруху на свои земли, и дал клятву сделать все возможное, чтобы этого избежать. Однако же понимал, что рок всегда решает по-своему. Был свой рок и у меня. Конечно, я был счастлив вновь войти в свои покои, вновь собрать друзей за Круглым столом, и мы устроили пир, который длился целых три дня, праздновали не только в замке, но и в деревнях, все радовались нашему возвращению. Но и разочарование ждало меня – не дождавшись моего возвращения, Моргана уехала в Броселианд, навестить наставницу. – Что ж, – когда закончились праздники, сказал Мерлин, – Я помог тебе в деле, которое казалось безнадежным. И мы успешно возвратились в свои земли. Позволь и мне, наконец, вернуться в родные края. Стосковался по ученикам и по моей Ниниане. Услышав его слова, я вздохнул. Только сейчас понял, как сильно хотел бы отправиться вместе с ним, как сильно желал бы оказаться в Броселианде и обнять мою дорогую Моргану. Так давно я не видел ее, если не считать образа в Котле Перерождений! Но не могу же оставить свой трон, всего несколько дней, как возвратился я к делам государственным, и нельзя мне ехать снова! – Мое сердце желало бы последовать за тобой, – ответил я Мерлину. – Но могу только позавидовать. Езжай же, возвращайся в родные края! Благодарю тебя за помощь, если что-то нужно – проси, я готов дать тебе все, что угодно! – Спасибо, Артур, – Мерлин улыбнулся. – Что может быть нужно чародею, вроде меня, кроме свободы! Нет, мне ничего не нужно, я рад служить тебе. – Хорошо, тогда до встречи. Передавай от меня поклон Ниниане и Моргане. – Передам, – улыбнулся волшебник. Он знал о моих чувствах. И хоть не одобрял, но и не осуждал их. Так, Мерлин покинул Камелот, отправившись обратно в Броселианд, а в Камелоте жизнь потекла своим чередом: мы все так же отражали набеги саксов, каждый раз наши схватки с ними были все более ожесточенными. А спустя некоторое время Моргана стала женой короля Уриена, по моей же собственной воле, а сам я сочетался браком с прекрасной Гвиневерой. Наверное, не было во всех ближайших краях ни одного правителя, который бы не завидовал мне! О красоте моей жены ходили легенды, ее воспевали все певцы и барды, включая и знаменитого Талиесина. Но сам я, хоть и видел, что Гвиневера прекрасна необычайно, что она добра и праведна, и нельзя найти лучшей жены для любого короля, все же не чувствовал любви к супруге, и она, как ни старалась, тоже не смогла полюбить меня. Гвиневера относилась ко мне с почтением, как и положено относиться к королю, она уважала меня и была верным другом и советником, насколько женщина может быть другом и советником. А еще в ее отношении ко мне было много ревностного, слишком следила она за мной, опасаясь потерять мужа, влияние, корону и безопасность. Опасалась за таинство брака, бывшее для ее религии священным. И хоть мы не венчались, согласно ее канонам, Гвиневера не оставляла надежд обратить меня в христианство. Она ненавязчиво рассказывала мне истории, читала тексты молитв, но я не собирался отказываться от религии предков. Особенно после того мрачного предсказания, что слышал во время Дикой охоты. Мне не хотелось бросать вызов древним богам, встретив Дагду, я уже знал, что они куда могущественнее людей и состязаться с ними – себе дороже. К тому же они не были столь милосердны, как тот бог, о котором рассказывала Гвиневера, и потому кара их могла быть сурова и даже жестока. И я упорно хранил им верность, закрыв сердце для слов моей прекрасной жены. Видел я, что она не любит меня так, как некоторые женщины любят своих мужчин, но и сам знал, что не хочу идти по дорогам, совершая подвиги во имя Гвиневеры, как призывали десятки певцов, понимал, что чувства мои к Моргане – совсем другие, нежели к жене. И все-таки старался быть хорошим и верным мужем, от души хотел, чтобы она была счастлива. Королева же полюбила всем сердцем моего славного рыцаря, сэра Ланселота. С одной стороны, меня огорчали эти чувства, ведь я знал, что и Моргана любила Ланселота, а как королю, мне хотелось быть первым во всем. Иногда чувствовал я уколы ревности, иногда меня охватывала печаль. Но в остальном, старался не замечать любви Гвиневеры к Ланселоту и его любовь к моей жене, потому что был уверен в ее верности, а еще более – в верности славного рыцаря, чья честь не вызывала сомнений. Но даже если бы и думал я, что Гвиневера и рыцарь не верны мне, не стал бы спрашивать ни его, ни ее. Потому, что знал – откройся правда, и Ланселоту нужно будет понести суровое наказание. Многие рыцари преданы Ланселоту, особено войска, что в Аморике, да и народ Логреса его любит. Тогда не избежать нам войны, а это значит кровопролитие и смерти моих подданых, угроза чудесному городу, что я создал, которому и так угрожают и с севера, и с востока, и с юга. Стоит ли этого женская неверность? Рассудил, что не стоит. Время шло, при дворе появлялись новые рыцари, появился и сэр Мордред, которого представил мне король Оркнейский, как своего сына и моего племянника. После, в разговоре наедине, супруга его, королева Моргауза, сообщила, что Мордред – мой сын. А значит, если Морриган не ошиблась, может стать для меня погибелью. И тем не менее, я позволил мальчику остаться при дворе, пусть лучше растет на моих глазах. Никогда не рассматривал я Мордреда, как наследника, не верил, что он и правда мой сын, а скорее – не желал верить. Мне хотелось бы, чтобы преемником на троне Камелота стал сэр Ивейн, юный сын Морганы. Но боги распорядились иначе. Прошло еще несколько лет, Моргана отвернулась от меня, решив поддержать моих противников. Хуже того, ходили слухи, что Моргана и Ниниана, объединив волшебные силы против меня, поддерживали саксов. Я мог бы простить любимой сестре, которая значила для меня так много, что угодно, любое предательство, только не поддержку саксов, которые были моими заклятыми врагами, желали уничтожить нашу страну и все, что я построил, и потому гнев зародился в моем сердце, но больше было боли, чем гнева. Я любил Моргану столько лет, и ее предательство стало для меня ударом, вера во все светлое, что есть в мире, пошатнулась, и с тех пор никогда я уже не был прежним. Я перестал верить в царство справедливости и рай на земле. Когда прошли еще годы, когда я понял, что Мерлин мертв, а друиды оставили меня, когда узнал, что Ниниана и другие ведьмы плетут заговоры, собравшись на острове Томблен, что близ Аморики, где проходят их колдовские сходки, то решил послушать Гвиневеру. Да, она не была лучшей женой, разные слухи доходили до меня о ее поведении, и не всем я верил, и все-таки, понимал, что Гвиневера хотя бы не желала мне зла. Никогда не думала она о моей смерти, после которой могла бы занять трон. Она искренне старалась подарить мне наследника, но к сожалению, оставалась бездетной. Если думать, что Мордред и правда был моим сыном, то причина нашей бездетности была в моей супруге, которая при всех своих достоинствах оказалась бесплодна. Советники предлагали мне взять другую жену, но я не хотел. Не стремился к рождению детей, помня, что мне уготована смерть от руки сына. И я решил последовать совету жены, который давала она мне столь долго: отказаться от религии, моего отца и его отца, и так до основателя нашего рода. Решил презреть свои страхи, закрыть глаза на мрачное предсказание Короля Самайна и богини Морриган. Позвал священников, и мы устроили церемонию, которая изменила мою жизнь и жизнь всего королевства. Стал я служить новому богу, хоть и не мог сказать, что новая вера проникла в мою душу, нет, скорее желал отказаться от прошлого, это была моя жертва, чтобы сплотить жителей Альбиона. Жители королевства должны были пойти за своим королем, по собственной воле или же, подчинившись приказу. Рыцари первыми последовали за мной, ведь они были мне братья. Все рыцари Круглого стола приняли новую веру добровольно, как и их семьи, как и мои советники. Кроме друидов, разумеется. И потому я попросил друидов покинуть совет, отныне их судьба была отличной от судьбы Камелота. Старейшины друидов предостерегали меня, говорили, что иду по опасной дороге, но я не собирался ни слушать их, ни останавливаться. За рыцарями последовали знатные люди Логреса, а потом мы пошли к крестьянам, пытаясь увлечь их за собой. И это оказалось непросто, все они привыкли подчиняться законам отцов и дедов, верили в их богов, соблюдали обычаи, и потому не хотели что-то менять в своей жизни, не верили новому богу и не понимали его учения. Нам приходилось их уговаривать, иногда предлагать дары и даже монеты, а иногда и понуждать. Спустя еще несколько лет почти все жители Логреса приняли новую веру. Друиды покинули поселения и ушли в леса, там теперь творили они свои ритуалы и приносили жертвы, а еще чуть позже начались гонения на колдунов и волшебников, ведь знал я, что они замышляют против меня. Сестра моя, Моргана, отдалилась еще сильнее, в душе я чувствовал глубокую печаль и даже боль, когда думал о ней, но насильно мил не будешь, и если Моргана нашла себе место в стане моих врагов, что тут поделать? Причинить ей зло я не мог, не желал вреда: даже теперь она занимала место в сердце короля Камелота. И единственное, что мог я, это поговорить с ней, попробовать донести до сестры, что было у меня на душе, и надеялся, что она услышит меня. Я пригласил Моргану на прогулку, она мое предложение приняла. В тот день Моргана была в длинном голубом платье, ее волосы покрыты бледным, почти белым покрывалом, расшитым серебряной нитью. Она была все так же юна и прекрасна, как и в былые годы, в то время, как я уже не мог похвастаться силой и красотой молодости. Она ехала на белой, невероятно красивой кобыле, а я следовал рядом на высоком гнедом жеребце. Мы шли рука об руку, в молчании покинули Камелот, проехали сквозь деревни и направились по зеленым лугам, через пустоши и холмы. Моргана пустила свою лошадь вскачь, я едва поспевал за ней, она неслась все быстрее и быстрее, а потом остановилась лишь там, где сходился лес с берегами широкого озера, на противоположном возвышалась высокая, темная башня, возведенная в древние времена неведомыми строителями. – Поедем к башне?  – предложила сестра. – Придется пересечь озеро, – с сомнением покачал я головой. – Ну и что, объедем его по краю! – ответила Моргана. – Догоняй! И я направился за ней, ничего больше не оставалось. Моргана скакала впереди, наконец, когда мы уже добрались до противоположного края озера и приближались к башне, я догнал ее. – Ты хотел поговорить со мной, брат? – она обернулась. И взгляд ее, и тон были холодны. – С чего ты взяла? – намеренно небрежно откликнулся я. – Зачем иначе ты пригласил бы меня на прогулку? Зачем бы оторвался от своих важных дел? – Неужели, ты не знаешь, что мне всегда нравилось твое общество, – усмехнулся я. – Думаешь, я не хотел бы просто побыть с тобою? – Бросьте, Ваше Величество, – невесело рассмеялась она. – Не то сейчас время, чтобы просто общаться и гулять по полям, как в детстве! Вы и ваши рыцари ополчились на мое племя, вы пошли по следам своего отца, но позволяете себе то, чего не делал и Утер! – Мы ополчились на твое племя?! – произнес я, если не с возмущением, то с недоумением. – А разве не твое племя ополчилось на меня? И да, ты права, Моргана, я позвал тебя сюда, чтобы спросить, почему? Разве хоть раз я обидел тебя? Разве хоть в чем-то отказал? Ты отказалась стать моей женой, а ведь я предлагал тебе не только свою любовь, но и трон, и корону Логреса! Что ж, я нашел тебе отличного мужа. Когда у тебя родился сын, я посвятил его в рыцари Камелота и объявил его своим наследником. Но ты не оценила ни один из моих даров. Ты сбежала от мужа, ты бросила сына, ты пошла своей дорогой. Разве я осудил тебя? Нет, ты вернулась в Броселианд, и я не препятствовал тебе. Ты жила все эти годы спокойно, занималась тем, чем тебе хотелось.  Я не преследовал никого из твоих друзей: друиды, ведьмы, колдуны, – все жили в мире, ни у кого не было преимуществ! А потом, когда ты вернулась ко двору после многих лет в Броселианде, где ты жила, не думая, что я тосковал по тебе, снова была принята при дворе со всеми почестями. Ты была советником, ты участвовала во встречах рыцарей и самых знатных людей Камелота! И что же? Чем ты мне отплатила? Затеяла заговор, подняла колдунов и ведьм, чтобы свергнуть меня с престола. Но зачем тебе это, Моргана? Чего ты добиваешься? К чему стремишься? Если к тому, чтобы занять трон – так я предлагал его тебе много лет назад! И потому не понимаю тебя. – С чего ты взял, что я замышляю против тебя? – спросила Моргана, и глаза ее потемнели. – Разве ты не мой брат? Разве всю жизнь не был моим другом? Зачем бы мне плести заговоры! И ты прав, ты предлагал мне трон прежде, и я отказалась от него. Так почему ты решил, что я в стане твоих врагов? Лучше скажи, брат, зачем ты предал нас? Зачем изгнал друидов? Неужели из-за смерти Мерлина! Только он сдерживал тебя? Зачем презрел угрозы богов, ведь не зря же они явились к тебе в Самайн! Зачем отошел от нашей веры, зачем преследуешь моих собратьев, тех, кто долгие годы служил тебе верой и правдой?! Зачем насильно крестишь простых людей? Зачем обвиняешь меня во всех грехах! – Пойми, Моргана! Все, что я делаю, делаю не для себя. Делаю для своих людей, для их будущего. Я построил чудесный город, сестра, город, которому не было равных на земле! И я хочу его сохранить, хочу приумножить земли Логреса, хочу, чтобы царство равенства и справедливости распространилось по всему Альбиону, а может быть, и по всему миру. Но сюда идут варвары. Они хотят убить моих подданных, разрушить стены Камелота и все, что мы сделали… – Артур! – перебила Моргана и ее голос сорвался на крик, – Слышишь ли ты себя? Ты слышишь, что говоришь, брат?! Ты помешался на саксах! Они стали твоим наваждением! Ты готов принуждать своих людей, готов вести их на смерть, готов творить страшное из страха перед саксонскими завоевателями! – Потому что хочу сохранить наследие бриттов, потому что не желаю, чтобы они были стерты с лица земли! И да, если для этого мне нужно будет убить всех саксов, что ходят под богом, я сделаю это! И если мне нужно будет заставить крестьян и придется бросить их в острог – я сделаю это! И если мне понадобится избавиться от всех друидов, колдунов и прочих смутьянов – я сделаю это! Да, я готов уничтожить смутьянов и бунтовщиков, Моргана! Всех, от мала до велика! И в первую очередь ту, что повинна, по твоим словам, в смерти учителя… – Ту, что дала тебе чудесный меч и волшебные ножны, – язвительно наморщилась Моргана, – Ту, благодаря которой ты столько побеждал! Магия столько лет служила тебе верой и правдой, а теперь ты хочешь уничтожить наше племя, предавшись служению новому богу! – Пусть так, – мрачно ответил я. – Поверь, мне это не нравится, но Ниниана не оставила выбора.  Повисло молчание, а потом Моргана почти ласково посмотрела мне прямо в глаза. – Ты не там ищешь врагов, король Артур, – примирительно сказала она. – Ты убиваешь саксов, сражаешься с друидами и колдунами, и даже со мной. В то время как враги, истинные враги, – совсем рядом. Ты ищешь их везде, но не видишь у себя под боком! – И где же мои истинные враги? – насмешливо усмехнулся я, в ответ на ее странные речи. – В твоих покоях. Твоя жена. Твой сын. Твой лучший друг. Их бойся, не нас. С этими словами Моргана тронула поводья и направилась к башне, а я последовал за ней. Глава 6. Башня. Башня была отдельно стоящей, уносилась шпилем к самому небу. Вокруг – ничего. Кто и зачем мог построить ее здесь, в этой непроходимой, безлюдной глуши, где никогда не было ни монастырей, ни городов, ни деревень? – Что это за башня? – спросил я у Морганы. – Кто возвел ее? – Древняя эльфийская башня, стоит еще с прежних времен. Она проклята, людям нельзя сюда, – ответила моя спутница. – Раньше, когда эльфы владели этими землями, они строили и башни, и форты, и города. Но потом пришли люди, они отобрали у прежних хозяев все. Эльфы ушли на восток, даже в Броселианде их осталось немного, все чаще и чаще уходят они на Авалон, не в силах выдержать соседства людей. Люди – шумные соседи, они сражаются, воюют, устраивают распри. Эльфы предпочитают мир, тишину, созерцание красоты. Эта башня осталась от них и не была разрушена, ведь места тут дремучие, люди редко добираются сюда. И к тому же, они боятся ее. Не приближаются. – Может, и нам не следует приближаться? – заметил я. – Ведь мы – тоже люди. Да и хватит с нас мрачных проклятий. – Не бойся, храбрый Артур, – усмехнулась Моргана. – Ты же со мной. Никакие проклятья тебе не страшны, когда я рядом. – Даже проклятья богов? – Проклятья богов у тебя уже есть. Вспомни о Морриган. А потому – не бойся, хуже уже не станет, поверь! Пожав плечами, я согласно кивнул и направился за ней. Не мог же я показать себя трусом перед сестрой! У самой башни мы спешились, оставили лошадей, и Моргана повела меня внутрь. Двери не было – вход в башню представлял собой простой разлом, и мы прошли под ее своды. Внутри было холодно и пустынно, под крышей обосновались черные вороны. – Величественные птицы, – прошептал я, глядя на них, – Они тоже остались от эльфов? – Нет, птицы прилетели потом. Знаю, давно знаю, что ты любишь воронов. С этими словами Моргана вдруг вытянула руку и прошептала слова заклинания. В следующий миг самый крупный из них опустился на ее плечо и сложил крылья. – Здравствуй, мой друг, – улыбнулась Моргана. – Видишь, ты понравился нашему королю. – Ты ему тоже приглянулся, Артур, – улыбнулась моя сестра.  – А хочешь, сделаю так, что вы станете родными душами? – Что это значит? – Ты сможешь видеть все, что видит ворон, чувствовать все, что чувствует он. Эта птица – царь воронов. Хочешь ли ты быть царем не только над людьми, но и над птицами? – Возможно ль такое? – тихо произнес я, не зная, что ответить на ее вопрос. Видеть глазами ворона мне казалось весьма соблазнительным, но хочу ли я быть царем над птицами? И хочу ли прибегать к колдовству, с которым сам столько боролся? – Так ты согласен! – Моргана будто не услышала моих слов. – Ворон тоже не возражает. Начнем. В борьбе с саксами тебе это пригодится, поверь. В ее словах прозвучала явная насмешка, но я не успел ничего возразить: глаза моей спутницы вспыхнули фиолетовым пламенем, который отразился в черных глазах птицы и в моих глазах. И тут же я почувствовал нечто странное, будто душа стала шире, как если бы между мной и птицей больше не было границ. Находясь в разных телах, мы были единым существом, отныне я мог видеть его глазами, слышать его ушами и летать вместе с ним. – Как такое возможно? – прошептал я в изумлении. – Возможно все, – ответила Моргана. – На самом деле, брат мой, мы едины. Люди и звери, люди и эльфы, существа на земле и в других мирах, жители Авалона и многих, многих других миров. Я и ты. Все мы едины, все есть одно. И ты, Артур, есть одно с саксами. Должен ли ты ненавидеть их так сильно? – Почему же ты не полюбила меня, если мы есть одно? – возразил я. – Я люблю тебя, но не так, как тебе того хочется, – Моргана пожала плечами, и в этот миг я вдруг понял, что она совсем не знает любви. Она никогда не любила не только меня, но и Ланселота. Никогда, никого. Возможно, она прочитала мою мысль, отвернулась с досадой и направилась вверх по лестнице. – Ты идешь со мной?  – раздраженно крикнула она. – Или не хочешь увидеть, что здесь есть? Я думал, что соединение с вороном, который снова взлетел и оказался под крышей, это все, что я могу узнать об этом месте, но оказалось, оно таило куда больше сюрпризов. Мы поднялись наверх и оказались на узком балконе, откуда можно было видеть озеро и равнины. Отсюда видно даже шпили Камелота! – Как он далеко, – улыбнулся я. – Надо же, куда мы забрались! – Сейчас уйдем еще дальше, если ты хочешь, – таинственно сказала сестра, а после протянула мне руку. – Готов ли ты? Я молча кивнул и сжал ее ладонь. Внезапно Моргана подошла ближе, крепко обняла за плечи и прижалась ко мне. Я вздрогнул: так близко она не была со времен Дикой охоты! Но почувствовать ничего больше не успел, потому что колдунья прочла заклинание, все вокруг закружилось и замелькало в безумном танце, а когда колдовской туман рассеялся, мы стояли уже не на балконе, но на вершине скалы и чудесный край расстилался перед нами. Вокруг разливалось спокойствие, откуда-то доносились странные мелодичные звуки, как если бы кто-то играл на неизвестном музыкальном инструменте. И под эти волшебные звуки на равнине танцевали чудесные маленькие девочки-феи, красивые и крылатые, а в небе, к моему изумлению, парили драконы, красный, зеленый и золотой! – Но драконов больше нет! – с изумлением прошептал я. – Только не в Авалоне, – ответила Моргана. – Да, не удивляйся, мы здесь, на Острове блаженных. Посмотри, как прекрасен мир вокруг! Ты говоришь, что построил царство справедливости, но посмотри, как хорошо здесь! Вот где настоящий рай на земле. А ты запретил магию! Теперь мир потеряет ее, все волшебники уйдут сюда. Мне жаль твой город, брат. Однажды и я уйду сюда. Но ты вряд ли будешь здесь. – Как я могу быть без тебя? – спросил я, полушутливо, полусерьезно, но она не ответила, а быстро прижалась ко мне снова, крепко обняла и прошептала колдовские слова.  Закрыв глаза, уже готовый к тому, что произойдет, я прижал ее к себе, понимая, что возможно, это в последний раз. Оказалось, я ошибся. Я обнимал ее еще и потом, в долине Каммлана, обнимал и пока мы плыли на Авалон. Ошиблась и Моргана: я оказался на Авалоне, вопреки ее ожиданиям. Мы снова оказались в проклятой башне, на том же балконе, и Моргана отстранилась от меня. – Пойдем, – чуть мрачно сказала она и пошла вниз по ступенькам, а я, изумленный всем произошедшим, последовал за ней. Когда мы вышли, обнаружили, что лошади отвязались и теперь стояли в воде озера, наверное, животных мучила жажда после долгой скачки. – Подожди здесь, замочишь платье, – сказал я Моргане и пошел привести лошадей. Она без возражений осталась на месте. Едва приблизился к зарослям камыша, которые мне нужно было преодолеть на пути к нашим скакунам, как прямо на меня выползла огромная змея, каких я не видел прежде! Она поднималась, разевая пасть, из которой доносились жуткие хриплые звуки. Кожа змеиная была черной, но покрыта золотыми узорами, да, они сверкали при свете дня, будто настоящее золото! И она медленно двигалась ко мне. Никогда не видел я таких созданий, это была не обычная змея, но создание темного колдовства, бессмертный змей, золотоглазый полоз, приближался ко мне! Осторожно я потянулся к мечу, и только тут обнаружил, что Эскалибура нет. Куда делся мой чудесный меч? И где мои ножны? Я не хотел думать об этом, сейчас мне следовало лишь избавиться от страшного создания, что готовилось атаковать, но не мог я не понимать, что похитить меч сумела бы только Моргана, в миг, когда обнимала меня. Знал я, что змея бросится, если я буду двигаться на нее или побегу. И потому замер, а она все приближалась. Что же мне делать? Даже если мне удастся обойти змею, доберусь до лошади, вскочу в седло, то чудовище сможет атаковать меня и там. Даже если бы мы поскакали по воде, оно понеслось бы за нами. – Моргана! – крикнул я, обернувшись. – Моргана, останови его! Ты же можешь сделать это! – Кто из нас великий король, ты или я? – спросила ведьма с мрачноватой улыбкой. – Кто должен править Камелотом? Если ты не можешь справиться с какой-то змеей и просишь меня о спасении, достоин ли ты быть тем, кто ты есть? Таков ли герой, прихода которого так ждал Мерлин? Если бы в это мгновение я мог думать спокойно, то понял бы, что отчасти она права, но мне было не до размышлений. Я услышал лишь, что Моргана не станет помогать, и потому сделал то единственное, что мог: схватил суковатую палку и оттолкнул змею, бросившуюся на меня, и едва она отлетела в сторону, как побежал со всех ног к лошадям, змея метнулась за мной, она была стремительна, словно молния, но я был быстрее! В миг взлетел на спину своего скакуна, ударил коня пятками, он рванулся прочь, но змея вцепилась в ногу жеребца, и я скатился с его спины, а бедный конь забился в конвульсиях. Бросился к зарослям, чудовищное создание ползло за мной, и через несколько мгновений я прижался спиной к высокому дубу: дальше бежать было некуда, змея совсем рядом, она поднялась почти в мой рост: еще миг и ее страшная пасть окажется у моей шеи! Что делать я не знал, и тут вдруг вспомнил о случившемся в башне.  Закрыл глаза – и вот уже видел мир глазами огромного ворона, и еще не успела броситься змея, как налетела на нее стая ворон, будто черная пелена заволокла все вокруг, они кидались на змею, терзали и клевали ее, чудовище нападало на птиц, пытаясь сопротивляться. И тут я увидел клинок, который, бешено вращаясь, летел мне прямо в лицо. Увернувшись в самый последний миг, я схватил Эскалибур за рукоять – и в мгновение ока срубил голову чудовищной змее. Стая ворон с громким карканьем скрылась из виду. Ко мне вернулись мои глаза. Прямо передо мной стояла Моргана. Я сделал несколько шагов, но ноги едва держали меня. Приблизившись очень близко, я посмотрел сестре прямо в глаза. – Это ты, – прошептал я еле слышно. – Ты создала чудовище! Ты привела его сюда.  Выкрала меч и ножны. Ты не пришла на помощь. Ты хотела убить меня! – Если бы хотела убить, не бросила бы тебе меч, – беззаботно ответила колдунья, – Я лишь хотела тебя проверить. Хотела, чтобы доказал себе и мне, что достоин править Камелотом. Сказав это, она протянула мне ножны. Не желая спрашивать, доказал ли я ей что-то, я прикрепил ножны к поясу и направился назад, к озеру, где лежало тело моего бедного коня. Приблизившись, увидел, что бедное животное все еще живо, жеребец тяжело дышал, но было ясно, что сильный совсем недавно скакун доживает последние мгновения. На губах выступила кровавая пена, конь мучительно умирал, и чтобы облегчить его страдания, я поднял меч, намереваясь пронзить сердце и подарить покой. – Отойди, – оттолкнула меня Моргана. Сестра с детства отличалась любовью ко всем тварям, она любила всех животных и птиц на свете. Иногда мне казалось, что она вообще любит всех, кроме меня. Ну или – кроме меня и Моргаузы: старшую сестру Моргана тоже никогда не жаловала. Опустившись в воду, разумеется, намочив свое прекрасное платье до колен, а не только подол, она положила руки на ногу жеребца, туда, где еще виднелись следы змеиного укуса. Медленно раскачиваясь, Моргана что-то шептала себе под нос, казалось, она напевала, а не читала заклинание, потому что ее слова звучали, словно песня. Потом она откинула голову назад, закрыла глаза и замерла. А когда открыла, скакун лежал недвижимо у ее ног. Вспомнил тут я слова Мерлина: чтобы изгнать хворь, больной должен умереть. И вдруг конь встрепенулся, тихонько заржал, медленно поднялся, не понимая, что с ним произошло. Не успел я моргнуть, как жеребец был уже на ногах, таким же сильным, резвым и здоровым, как и до рокового укуса. Моргана обернулась ко мне, взглянула на меня недовольно и строго, почти с презрением, а потом подозвала свою кобылу, забралась в седло и, не говоря ни слова, направилась в сторону города. Я последовал за ней, радуясь, что остался жив, что жив мой жеребец, и в душе моей все ликовало – без волшебного меча я сумел уйти от чудовищной змеи, я видел Авалон и драконов, побывал в проклятой эльфийской башне, куда обычные люди не осмеливаются даже приблизиться, и обрел нового брата – короля воронов, чья душа была отныне моей душой. Но все же, не мог отделаться от тягостного впечатления: нам не удалось договориться. Моргана не услышала меня, она по-прежнему поддерживает моих врагов. И пусть сейчас я был в ее глазах героем, это не сделало нас ближе. Она считает, что правда на ее стороне, и все еще не испытывает ко мне ничего, кроме презрения. В тот миг я вдруг понял, в чем была причина этой враждебности. Моргана озвучила ее сама. «Кто достоин править Камелотом, ты или я?» Так она спросила. И потому не захотела она стать королевой и править Логресом вместе со мной. Она не хотела «вместе», но хотела "вместо". Всегда, с детства, я был для нее не союзником, но соперником. И главным желанием ее жизни, главным стремлением души было – превзойти меня, быть лучше во всем, вот чего она хотела. И мне бесконечно жаль, что женщина, которую любил я столь сильно и даже теперь, после этой безобразной выходки со змеей, не находил в своем сердце ни злости, ни гнева, ни обиды, мечтает лишь о победе. О победе надо мной. Не власть над Камелотом и Авалоном нужны ей, но подтверждение, что она достойнее, что больше заслуживает остаться в памяти потомков, чем я, тот, кому это предсказал Мерлин. Всеми силами она стремилась обойти меня на этом пути в бессмертие, и мне было не жаль пожертвовать своей грядущей славой ради нее. Ради ее счастья. Уже совсем скоро узнал я, что Моргана сказала правду: теми, кто привел Камелот к упадку, были вовсе не саксы и не враги-захватчики, не колдуньи и не изгнанные жрецы-друиды, а мой лучший друг, первый из рыцарей, и моя жена, славная и праведная супруга-христианка. А тем, кто занял мой трон, попытавшись сместить меня, – был не саксонский король, но мой сын и один из рыцарей Ордена – сэр Мордред, он собрал армию, что пошла против нас, он же поднял меч на своего отца. И его рукой была нанесена страшная рана, которая, по пророчеству богини Морриган, должна была стать для меня смертельной. Должна была, но не стала. Благодаря Моргане. Она спасла меня от верной смерти, защитила Камелот от нападения колдовского войска и отвезла меня, еще живого, на Остров блаженных, в прекрасные края Авалона, где и заснул я долгим сном, счастливым сном, чувствуя, что Моргана рядом. И снилось мне, что, когда проснусь я и вернусь в мир, звать меня будут уже иначе, уже не Артур, и ее тоже будут звать иначе. Но встретимся ли мы снова и, если встретимся, кем будем приходится друг другу? Неизвестно. Этого не знает ни сама Моргана, ни мудрейший Мерлин, ни могучие боги, ибо даже на черном плаще Короля Самайна еще нет звезд, что определят дороги нашего будущего. Но что знаю точно, – и здесь уж мне не нужны никакие пророчества богов, – так это то, что всегда буду любить ее, и надеюсь однажды – пусть не в следующей раз, и не после, но однажды, – она ответит тем же. Ведь как может быть иначе.